Скиднов.
Весть о том, что Алексей Скиднов погиб во время пожара в одном из коттеджей, который он использовал и как офис, и как жильё для себя, моментально облетела дольщиков, и подрядчиков коттеджного поселка "Альпийский". Все они, как только узнали о трагедии, поспешили приехать в поселок.
Перед всеми этими людьми у руководства поселка имелись задолженности, как по ведению строительных работ перед первыми, так и по оплате, за уже выполненные работы перед вторыми.
Сгоревший коттедж, представлял собой большой широкий двухэтажный дом. Первый этаж был сложен из пористого бетона и отделан искусственным камнем, второй из клееного бруса с большим балконом. Всё это делало дом похожим на, так называемое, шале. В таком стиле велась застройки и всего посёлка, находившегося на склоне холма, что позволяло инвесторам утверждать, что это поселок в австрийском альпийском стиле.
Сейчас на месте коттеджа остались только обугленные стены первого этажа.
Пожарный дознаватель решил, что имело место бытовое возгорание, за которым последовал взрыв газа.
Среди обуглившихся элементов дома, был найден, почти полностью сгоревший труп, явно принадлежащий Скиднову, а также остатки пачек пятитысячных рублёвых банкнот, по всей видимости это были деньги посёлка, хранившиеся тут же в доме. Пустые бутылки из-под виски, рядом с трупом, лишь подтверждали неосторожное обращение с огнём хозяина коттеджа, находившегося по всей видимости в изрядном подпитии.
Как оказалось на банковском счету «Альпийского» находились лишь небольшие суммы, все остальные расчёты в посёлке велись наличными и все прекрасно это знали.
И если вся эта наличность сгорела, да ещё и вместе с директором, то вряд ли можно было рассчитывать, на возврат средств, на достройку домов, на обещанную инфраструктуру посёлка.
Оказалось, что всё было безрассудно завязано на одном человеке. И все слишком доверились этому человеку. Что их заставило сделать это?
Возможно, какая -то аура этого уютного места, рядом с сосновым лесом и озером. Престижное северное направление питерской области, асфальт почти до поселка, охрана и забор, дающие ощущение безопасности, которого так не хватает. Да и директор Скиднов, представлял собой энергичного, грамотного, располагавшего к себе человека.
Сейчас, глядя на сгоревший остов его коттеджа, на недостроенные дома «Альпийского», на лужи и ямы на глиняных дорогах, которые должны были одеться в асфальт, всех охватывало чувство сожаления и тревоги, и ощущение того, что ничего уже не исправить и даже вернуть хотя бы часть денег, уже не представляется возможным.
Наталья.
Алексей стоял на площади перед собором Святого Петра, возле чёрной скульптурной композиции, представляющей собой лодку со стоящими на ней иммигрантами всех верований и национальностей. Сначала ему показалось, что это памятник жертвам холокоста, но постояв подольше, и внимательно оглядев композицию со всех сторон, понял, что нет. Это был своеобразный памятник иммигрантам – беженцам. Как близок сейчас он к этим людям. Близок по духу, по смыслу, по сути.
Сейчас находясь тут, возле этого памятника и глядя на лица беженцев, он понял, чтобы стать настоящим иммигрантом, чтобы навсегда порвать связь с родиной и принять новую реальность, с другим языком, культурой и преодолеть исходящую из глубины веков, у всех народов ксенофобию, надо стать сильным, практичным и прагматичным человеком. Хватит ли у него этих качеств?
Продолжая рассматривать композицию, он увидел, как к ней приближается фигура, которая сразу же выделялась из толпы туристов, выходящих из собора. Ещё там в соборе он видел её издалека, со спины, и сразу же понял, что это русская. Она единственная из всех была в бело-красно-голубом лыжном костюме, который, по-видимому, не удосужилась переодеть, приехав с лыжного курорта и всё время жестикулируя, о чем-то спорила со своим спутником, который в отличие от неё был одет в обычное темное пальто.
И вот теперь, они приближались к памятнику, продолжая о чем-то спорить.
Алексей замер. Ноги отяжелели, а в груди сжался ледяной комок, который покатился по телу вниз к животу.
Он узнал её. Это была одна из клиенток, «Альпийского», которая приобрела участок. Участок номер двадцать семь, на склоне. Её прельстил именно этот склон, стиль её любимых Альп. Да, как же её зовут? Наталья? Да! Наталья. У неё ещё весь ландшафт планировался, словно единая гигантская альпийская горка с кучей камней и ползущих между ними невысоких растений, и цветов. Её страстью были лыжи и «Альпийский» она выбрала, потому что тот находился не далеко от лыжных спусков.
Просто удивительно, что сейчас на плече она не несет лыжи, наверное, оставила в отеле.
Алексей, прячась за памятник, попытался пригнуться и как-то ссутулиться. Но от её пронзительного взгляда ему скрыться не удалось. По-видимому, он слишком поспешно стал крутится по сторонам, сделал резкий шаг в сторону, чтобы уйти и это привлекло её внимание.
Она остановилась. Он понял, что она смотрит на него. Пересилив свой страх, словно проглотив холодный комок, образовавшийся в груди и спустившийся в живот, он повернулся и пошел прочь, в сторону колоннады, обнимавшей площадь.
-Алексей! – послышалось сзади.
-Алексей Скиднов! Постой!
Она и её спутник подбежали к нему.
Алексей остановился и недоуменно смотрел на них.
-Простите, что я могу для вас сделать? –по-английски спросил Алексей, улыбнувшись. Он знал, что его английский возможно далек от совершенства, но твердо решил не отвечать по-русски.
-Наташа, ты ошиблась, видишь, он англичанин, или американец.
-Какой американец?! – Голос Натальи перекрыл все звуки шумной площади, - Какой на хрен, американец, с таким акцентом!
-Е, е, мерикано, - повторил Алексей, улыбаясь.
-Американец? – не унималась Наталья и начала толкать Алексея в плечо, - Паспорт покажи! Паспорт пусть покажет!
Алексей заметил, что к ним бесшумно подкатил полицейский электромобиль «БМВ».
Два полицейский, быстро подошли к ним.
-Синьора! Зачем вы толкаете этого человека? —спросил Наталью один из них по-итальянски.
-Нет проблем, офицер, - улыбнулся Алексей, и перешел на итальянский - Синьора ошиблась, кажется, она приняла меня за своего бывшего мужа.
Полицейский едва заметно улыбнулся, но тут же снова стал серьезными.
Наталья не поняла ни слова, но ярость выплеснулась из неё наружу.
-Да это вор! Он украл наши деньги! В России! А теперь тут шастает по Риму! – закричала она на всю площадь по-русски.
-Наташа, прошу тебя успокойся! – повысил голос её спутник и взял её под руку, - Хочешь, чтобы нас в обезьянник закрыли!
-Синьора, если вы не прекратите нарушать порядок, мы будем вынуждены задержать вас, - по-английски обратился к ней полицейский.
Пересекая площадь к ним устремился ещё один такой же электромобиль.
Оказавшись между полицейскими и лыжницей. Алексей развернулся и быстрым шагом удалился. Нырнув в колоннаду, он остановился, спрятавшись за колонной прижался к ней и несколько раз глубоко вздохнул.
Надо было как-то притормозить бешеное сердцебиение. Это удавалось сделать с трудом.
Он выглянул. Наталья и её спутник, что-то объясняли полицейским, яростно жестикулируя.
Алексей дошел до конца колоннады и быстрым шагом пошел прочь от собора. Затем, смешавшись с группой китайцев, пересек площадь и очутившись на широкой улице бросился бежать.
Найдя спрятанный на узкой улочке свой небольшой «Фиат», он с трудом выбрался между припаркованными рядом с ним машинами и направился к автомагистрали, чтобы быстрее покинуть этот предательский город, историческими красотами которого, он так легкомысленно решил насладиться.
Лишь, через двести пятьдесят километров к северу от Рима, уже на подъезде к Флоренции, где он жил, Алексей понял, что ощущение загнанности и страха отпустило его.
Веселов
Припарковав машину и зайдя в дом, он первым делом достал из холодильника и налил себе в пузатый бокал «Проссеко» затем, плеснул в него бренди.
Осушив бокал залпом, он сотворил ещё один такой же коктейль, вышел из гостиной на маленькую террасу и плюхнулся в кресло.
Солнце плавно перемещалось к закату. Мягкий вечер окутывал всё вокруг. Стоял февраль, но на клумбах красовались цветы, а сквозь зелень деревьев виднелись оранжевые точки апельсинов.
Небольшой домик Алексея был в самом центре Флоренции, на границе старого города, в двух шагах от остатков крепостной стены с воротами. Дом, одной стеной почти примыкал к решетке садов Боболи, через которую он, время от времени, пробирался, чтобы бесплатно прогуляться по этой садово-скульптурной достопримечательности Тосканы.
Фасад дома выходил на очень тихую улицу, за которой тоже простирался парк, обычный общественный, с гуляющими там прохожими, собаками, волейболистами, любителями пикников. В центре этого парка стоял старинный дворец, в котором теперь располагалась художественная школа.
Дом Алексея, как и соседние дома служили в своё время хозяйственными постройками или жильём для прислуги этого дворца.
С веками эти дома перестаивались и вбирали в себя разные стили. Некоторые слились между собой и там устроилось несколько квартир, но дом Алексея, стоял чуть особняком и как, в своё время утверждал русскоговорящий флорентиец риэлтор, Лёня, остался в неприкосновенности с 18 века.
Алексей купил его два с половиной года назад. Собственно, с этой большой траты и началось падение "Альпийского". Деньги были взяты из фонда, созданного на развитие инфраструктуры и частично из денег, отданных клиентами на строительство. Поначалу, эти затраты были незаметны, они покрывались поступлениями, от продажи домов новым клиентам, но произошла ситуация, когда продажи прекратились и близился момент, когда дыру в бюджете поселка будет уже не скрыть.
Очарование Италии всегда влекло Алексея и поэтому наткнувшись в интернете на свежее объявление о продаже этого дома за цену чуть меньшую чем даже небольшая квартира в этих местах, он помчался во Флоренцию.
Дом не использовался уже с десяток лет и масштабы запустения и предстоящего ремонта ужасали. Продавцам, семье какого-то артиста, дом достался как наследство и ремонт, и обслуживание этого раритета не входило в планы их достаточно богемной жизни, которую они вели где-то в Ницце. Алексею просто сказочно повезло, что они не стали заламывать цену, а хотели просто побыстрее сбросить с себя этот балласт.
Дом был небольшой, одноэтажный. В распоряжении Алексея была кухня-гостиная с камином, спальня и кабинет. Помимо главного входа из всех комнат имелись выходы во двор с садиком, через раздвижные стеклянные двери, врезанные в старинные стены лет двадцать назад. В саду стоял, сложенный из камней, камин для барбекю, которым Алексей ещё ни разу не воспользовался. К слову сказать, после окончания ремонта, который он тут организовал и делал в течении почти что года, ему удавалось приезжать сюда лишь несколько раз.
Дела в «Альпийском» не оставляли времени для отпуска. Но зато, уж когда ему удавалось вырываться сюда и пожить тут неделю-другую, он чувствовал себя не вершине блаженства. Он представлял себя настоящим итальянцем. Пил кофе из маленьких чашечек у себя в саду по утрам, ел пиццу, запивая её итальянскими винами, по вечерам не спеша прогуливался по улочкам старинного города и покупал себе неизменный тосканский сэндвич с целой головкой сыра моцарелла, овощами и толстым куском ветчины внутри.
Ремонт, который он произвел в доме, стал отдельный эпизодом его жизни. Рабочие из Западной Украины, работали практически круглосуточно, некоторые материалы приходилось заказывать в Германии, в Словакии и в Польше, а часто и самому привозить на арендованном микроавтобусе. Но всё же за год, удалось всё закончить.
Дом теперь представлял этакий симбиоз старинного и современного дизайна. Цельнодеревянную старинную мебель он оставил, книжный стеллаж заполнился сочинениями Макиавелли, на русском и итальянском, которым Алексей не владел, но пытался учить, биографиями художников Возрождения, альбомами гравюр и книгами о Тоскане.
Одну стену украсила репродукция «Весны» Боттичелли, другую копии этрусских масок, а панно «Рождение Венеры» из керамической плитки в санузле и вовсе должно было погрузить дом в атмосферу изысканности и красоты.
Если, когда ни будь в этом доме поселится женщина, она должна будет отождествлять себя с Венерой, выходящей из душевой кабины прямо в его объятья.
Алексей сделал себе третий коктейль. Почему-то вспомнил жену, с которой был давно в разводе, интересно что бы она сказала, увидев эти домик и садик.
Алексей усмехнулся, представив, что бы она сказала. Брякнула бы что-нибудь, что у её деда тоже был свой дом из полуметрового кругляка, с настоящей русской печью, в топке которой можно было мыться как в бане. Вот это был дом так дом. И, вообще, все итальянцы придурки, фашисты и извращенцы, как, собственно, и все европейцы.
Она никогда не уехала бы из России. Когда она переехала в Питер из дремучего северного поселка, это и было для неё самой настоящей иммиграцией и целью в жизни, и ничего ценнее двухкомнатной квартиры, которую он оставил после развода ей и сыну, ей было не нужно .
Когда романтика отношений, очарование первых лет после свадьбы и рождения их Кольки, прошли, они как-то одновременно поняли, насколько они разные и легко развелись. Жалко было, конечно, отдавать ей квартиру, доставшуюся от родителей. Но наплевать, зато появилось ни с чем не сравнимое ощущение свободы. А Кольку он обязательно сюда как-нибудь привезет. Когда всё уляжется. Когда о нём забудут. Просто не надо больше делать глупости и гулять по самым посещаемым местам, таким как собор святого Петра.
Здесь-то, в этом садике, его никто не найдёт. Въехал он Европу через Финляндию, на машине с итальянскими номерами с видом на жительство в Италии, и он вовсе не Скиднов, а Веселов, а господин Скиднов, к сожалению, сгорел во время несчастного случая. Европа большая. Даже если его и видели в Риме, то это вовсе не означает, что он там живёт. В Риме миллион иностранцев, прилетающих и приезжающих туда ежечасно. Да и кого они будут искать? Скиднова?
Настоящий Скиднов когда-то был его заказчиком, для которого Алексей строил дом под Питером, на южном берегу Финского залива. Тот Скиднов жил на том же участке, где велось строительство в небольшом домике, который планировал превратить потом в домик для гостей, и очень трепетно относился к строительству нового большого дома, куда хотел переселиться. Торопил со сроками, вникал во все вопросы, следил за качеством. С утра до вечера он контролировал весь процесс стройки, лишь делая перерывы на спортивные упражнения с гантелями и со штангой.
В тот день, Алексей, как обычно, приехал на объект. Кто-то из рабочих сказал, что хозяин до сих пор не выходил из своего домика. Машина была на месте.
Алексею надо было с ним увидеться и так как было уже не рано, он подошел и постучал в дверь. Никто не открыл. Алексей нажал на ручку двери, и та поддалась.
-Алексей! – позвал он, - Алексей Александрович.
Ответа не было.
-Алексей! Вы дома? У вас всё в порядке?
Домик откликнулся тишиной.
Алексей несмело вошел. Прямо посередине комнаты, в трусах и в майке лежал Скиднов. На его груди лежал гриф штанги, которую тот отжимал. Алексей подошел к нему и дотронулся до его холодного плеча и потряс. Заказчик не отвечал. Что с ним? Скорее всего сердце.
Алексей осторожно поднялся и направился к выходу. На столике лежали две пачки пятитысячных купюр и паспорт. Алексей оглянулся на лежавшего неподвижно Скиднова и сунул в карман и деньги и паспорт.
В принципе это были деньги, на строительство, которые Скиднов приготовил для передачи ему. Их Веселов должен был получить от заказчика сегодня.
Поэтому он без всякого зазрения совести, сунул их в карман. Уже чуть позже пришла мысль, что покупать стройматериалы, платить рабочим, да и вообще продолжать строительство дальше, возможно не имеет смысла.
Алексей отнёс деньги и паспорт в свой автомобиль, вернулся на крыльцо домика для гостей. Со страхом ещё раз зашел внутрь и убедился, что заказчик не дышит.
Потом вышел наружу и набрал скорую.
В тот же день он снял со стройки рабочих, и с тех пор недостроенный газобетонный остов украшает эту деревню и поныне.
А через месяц Алексей получил предложение от инвесторов коттеджного посёлка "Альпийский" стать директором управляющей компании посёлка, и он согласился, но сам до конца не понимая почему, предоставился Скидновым.
Будто кто-то внушил ему, что не надо регистрироваться под своей собственной фамилией. Он сделал это как-то, подсознательно, долго не думая об этом и будто машинально подсунул при подписании контракта паспорт Скиднова.
И как оказалось, был прав. Просто чертовски прав. Всегда надо оставлять возможность для отступления. Для исчезновения.
Вечернее солнце сменялось прохладой, и Алексей ушел в дом, включил телевизор и задремал в кресле под какой-то старый итальянский фильм, где персонажи носились на крошечном «Фиате» по городку и кидали друг другу в лицо спагетти.
Завтра надо было идти к Али, у которого он планировал купить долю в кебабной. Надо было как -то начинать устраиваться в этом прекрасном, но таком меркантильном мире.
Алексей не знал, что в это время лыжница Наталья и её спутник шли по железнодорожному вокзалу «Термине», и рассматривали табло, чтобы понять, от какой платформы отходит их поезд, в следующую точку их путешествия – Флоренцию.
Игорь Сергеевич и Пётр Григорьевич.
Дольщики «Альпийского» создали так называемый штаб по спасению посёлка.
Несмотря на то, что сумма, исчезнувшая вместе со смертью Скиднова, и была внушительной, они всё же считали, что ситуацию как-то можно было спасти, взяв всё в свои руки. Они включили в штаб самых активных дольщиков, дома которых были не достроены и вместе с ними на регулярных совещаниях пытались найти выход из создавшейся ситуации.
Чем ближе к весне, к началу строительного сезона, такие встречи становились всё чаще.
Штаб возглавил основной инвестор «Альпийского», Игорь Сергеевич, отставной военный, лет пятидесяти. Также в штаб на правах его заместителя вошел и его компаньон Петр Григорьевич.
В своё время они выкупили земельный массив, на котором располагался «Альпийский», организовали разбивку его на участки под застройку и организовали компанию генерального застройщика, которую и возглавил Скиднов.
Они продолжали оставаться собственниками всех пока ещё непроданных участков, но даже если бы всё удалось продать, что после случившегося маловероятно, финансовую дыру закрыть бы всё равно не удалось. Официально, во всем был виноват директор Алексей Скиднов, к которому претензий не предъявить.
Тем не менее политика инвесторов была такова, чтобы создать у дольщиков ощущение, что они в одной лодке с ними и тоже пострадали и теперь все вместе должны искать возможности, как выпутаться из ситуации. Поэтому все последние четыре месяца, когда стало ясно, что деньги на стройку, на дороги и инженерные коммуникации сгорели, никто не бросился в полицию, в суд и в другие инстанции. Официально судится было не с кем, так как все деньги вносились в общество с ограниченной ответственностью «Альпийский», где единственным учредителем, директором и главным бухгалтером был Скиднов.
Обсуждения какой бюджет смогли бы скроить инвесторы на будущий год прервал телефонный звонок.
Игорь Сергеевич, не хотел брать трубку, но увидев на экране смартфона аватар - фотографию дольщицы Натальи, на фоне заснеженных гор, трубку поднял.
-Да.
-У меня обалденная информация, - закричала Наталья в трубку. -Я звоню из Италии!
-И как там? Говорят там вирус какой-то? – ответил председатель, -Эпидемия?
-Ерунда это всё, - парировала Наталья. –Все пляшут на карнавалах. Я не об этом хотела рассказать. ОН жив.
-Кто жив? "Альпийский"? Конечно жив.
-Да послушайте вы! Я сегодня встретила ЕГО. Прямо у собора святого Петра. В Риме. Лоб в лоб. Я сразу узнала его. И он тоже меня узнал. Это было видно. По глазам его видно.
-Да кого-его-то? Папу римского что-ли?
-С к и д н о в а! Собственной персоной!
-Минутку, - притормозил он её, а потом обратился к правлению: - извините, мне надо срочно поговорить.
Игорь Сергеевич встал и вышел из правления на улицу.
-Как это возможно? – спросил он, - Это же невероятно.
-Я видела его. Говорю вам. Это был именно он. Он там косит под американского туриста. По крайней мере, когда увидел меня, так сразу закосил. Он там. Нам надо его найти.
На какой-то момент воцарилась пауза.
-Но послушайте, мы все видели пожарище, и видели обгоревшие останки. Кто же это, по-вашему, мог быть?
-Я не знаю, но я уверена, что видела его. Это точно был он. Я слышала его голос. Я стояла рядом с ним.
-Ну хорошо. Я уверен, что вы ошибаетесь, но попрошу Петра Григорьевича разобраться.
-Пусть он проверит, не выезжал ли Скиднов за границу? Говорю вам, я не могла ошибиться!
-Хорошо, хорошо, Наталья. Петр подключит свои связи и всё проверит.
Алексей
Чтобы иметь вид на жительство в Италии, как и в любой стране Европы, если нет других причин для проживания, нужно иметь какую-то работу, или открыть свой бизнес.
Алексей числился сотрудником в инвестиционно-консультационной фирме некоего Леонида, помогавшего ему, в своё время, купить дом, в которую приносил каждый месяц свои собственные наличные и фирма переводила ему с них же зарплату на его счет и производила удержание налогов, и своих комиссионных, но вечно пользоваться этой схемой было невозможно.
Схема идеально подходила для детишек российских чиновников и работников госкомпаний, расселившихся по всей Европе, но для простого человека, не годилась, потому что деньги людей, не связанных с российским бюджетом, имеют особенность иссякать.
Прихваченная из "Альпийского" сумма таяла на глазах и надо было думать о будущем.
Хотелось стать европейцем, а возможно и привести, когда ни будь в свой дом хорошую, добрую женщину, и начать наконец жить полноценной жизнью.
Он уже не раз обходил всю Флоренцию в поисках какого ни будь помещения, которое можно было бы выкупить и устроить там магазин или какой ни будь бар.
Например, бар русской водки. Почему-то ничего другого в голову ему не приходило. Хотя уверенности в том, что бизнес пойдёт не было. Поначалу, когда он только начал ездить в Европу и когда она очаровала его своими прелестями, ему казалось, что он сможет предложить здешнему рынку очень многое. От соленых огурцов и черного чая, до сибирской лиственницы и дешевых мобильников. Но со временем он понял, что если в Европе чего-то нет, то это не потому, что местные дураки-предприниматели не предлагают этого, а потому, что местному потребителю это не надо.
Алексея всегда удивляло, что Европа такая маленькая территориально, что за один день можно посетить три, а при желании даже четыре страны, но в то же время эти страны обладают такими различиями во вкусах, обычаях, в языке во всём том, что называется менталитет.
Даже Италия внутри казалась скорее сплавом народов и культур, чем единой нацией.
Обо всем этом он размышлял, шагая по набережной зеленоватой Арно, глядя как по ней несутся гребцы на академических лодках, по ширине, не превышающих доску для серфинга.
Внизу под набережной, находился пункт проката этих лодок. Надо будет как ни будь взять такую и прокатиться. Хотя, глядя на спортивные костюмы гребцов и то как ловко они управляются с вёслами, ему будет неловко выглядеть в пункте проката в джинсах и кожаной куртке, а возможность утопить, по неопытности, лодку в мутной Арно и вовсе пугала.
Сегодня, во время разговора с Али, за чашкой чая в пузатой прозрачной чашке, Алексей почувствовал фальшь в голосе того. И выйдя из кебабной принял решение не иметь с Али дел. Всё-таки азиаты остаются азиатами, похоже, как и в России, так и тут и обмануть иноверца для них дело исключительной доблести.
Но чем же заняться? Что тут можно придумать, кроме дурацкого бара русской водки.
Алексей встал спиной к реке и стал смотреть на здания, украшавшие берег. Вот галерея Уффици, мировая сокровищница мастеров эпохи Возрождения. Раз в месяц он заходил туда и подолгу стоял у картин Боттичелли и вызывающего вопросы Леонардо, восхищался Микеланджело и Рафаэлем.
Возрождение. Отсюда возродилась Италия, итальянская культура и науки, а за ней и вся Европа понемногу вышла из дикого состояния средневековья. Европа возродилась из Флоренции и Рима. А теперь вот и он должен как-то возродиться, начать новую жизнь вырвавшись из своего внутреннего, ментального средневековья.
Наталья.
Женщина в лыжном костюме вышла из зала немецкой живописи в переход между коридорами галереи и подошла к окну. Посмотрела на реку и на лодки, несущиеся по ней. Интересно, но всё-таки скорость не та. Не как на лыжах и адреналин, наверное, не тот. У парапета набережной стоял человек, мужчина. Он стоял спиной к реке и рассматривал дома и окна галереи.
-Николай! Николай, -позвала она своего спутника, довольно громко, что все стоявшие рядом посетители невольно взглянули на неё и тут же пробежались по её абсолютно нелепому здесь спортивному бело сине красному наряду.
Николай подошел к ней, вопросительно глядя.
-Он здесь!
-Кто?
-Скиднов.
-Где, здесь? В галерее? – тон мужчины выказывал легкое, но явное раздражение.
-Нет, там внизу, на набережной.
Николай подошел к окну. У парапета действительно стоял мужчина, повернувшийся лицом к реке.
-Ты уже узнаёшь его со спины? – усмехнулся спутник лыжницы.
-Он только что стоял лицом. Стоял и смотрел на галерею. Прямо на меня!
Она оттолкнула его и помчалась по галерее.
-Где тут выход?
-Тебя не пустят назад… - лишь услышала она вслед и лишь махнула рукой.
Охрана и персонал галереи, настороженно смотрели за странной посетительницей, бегом, минуя залы экспозиции, устремившейся к лестнице, а затем, перескакивая через ступеньки и толкая не успевших увернуться посетителей, к главному выходу.
Охранники испытали облегчение, когда она выскочила на улицу и понеслась прочь от галереи.
-По-видимому не понравилось искусство – произнес один из них другому.
-Нет, оно её вдохновило на что-то внезапное, - улыбнулся другой, - бежит в отель к мужчине.
Через секунды Наталья стояла на набережной, но на том месте, где только что стоял Скиднов, уже никого не было.
Через пару дней, когда Наталья с Николаем были уже в Венеции, раздался звонок телефона. Звонил Пётр Григорьевич.
-Наташа, здравствуйте. Я всё поузнавал. Никакой Алексей Скиднов границу не пересекал. Мы даже подстраховались и запросили данные за год. Вдруг он готовил свой побег и вывозил деньги. Мои бывшие коллеги мне помогли и информация довольно точная.
-Здравствуйте, Пётр. Но может он покинул страну под другим именем?
-Исключено. Сейчас биометрические паспорта. Двойной контроль и на выезде, и на въезде. Куда бы он не вылетел или не выехал, всё равно остался бы след. Ну не Джеймс Бонд же он.
-Ну я уверена, что это был именно он.
-Ну, Наташа. Так бывает, когда мы очень сильно о ком-то или о чём-то думаем…
Договорить он не успел, Наталья выключила телефон.
-Считаете меня идиоткой!? - бросив трубку на кровать в номере отеля, крикнула она, и добавила:
-Ну почему я не догадалась его сфотографировать.
Наталья не стала говорить, что видела Скиднова ещё раз, во Флоренции. Это было настолько невероятно, что её и впрямь приняли бы за полную идиотку.
Как только она вернется домой, она наймет частного сыщика. Профессионала, который предоставит этого Скиднова на блюдечке.
Липатов.
-Если бы я увидела, его только один раз, например, там в Риме, то согласилась бы с вами. Возможно, я ошиблась. Ведь все факты говорят о том, что он погиб, сгорел. Но второй раз во Флоренции. Я просто не могла ошибиться, - Наталья старалась оставаться спокойной.
-Но вы видели его с высоты галереи Уффици, с третьего или с четвертого этажа, и этажи там, насколько я помню, метра по четыре.
-Да это так.
-Больше во Флоренции вы его не встречали?
-Нет
-Куда вы направились после Флоренции?
-После? В Венецию.
-В Венеции вам не казалось, что вы снова встретили его?
-Может ещё спросишь меня о моих детских фантазиях? За дуру меня держишь? Я же сказала, что видела его два раза. Один раз в Риме и второй раз во Флоренции. И это был он! Так вы беретесь за дело? Или мне искать кого-то другого!?
-Не обижайтесь, Наталья. Иногда мы бываем так расстроены или шокированы чем-то, что принимаем кажущееся за действительное. Я сталкивался с такими вещами. Поэтому, наверное, я и задавал эти вопросы. Но я вам верю. Если он жив, я найду его.
-Я никогда не обижаюсь. Я люблю профессионализм и жду его от вас.
Наталья полезла в сумочку и достала бумажник.
-Сколько аванс? – произнесла она, холодно глядя сыщику прямо в глаза.
Игорь Липатов, собственно, не был профессиональным сыщиком.
В отличие от сложившегося литературного стереотипа Игорь Липатов никогда не служил в так называемых правоохранительных органах, а к военной службе имел отношение только как солдат-срочник. Не прикладывался по вечерам к хорошей порции алкоголя и не курил.
В своё время он был обычным риэлтором и во время этой работы ему приходилось выуживать документы, разыскивать исчезнувших сособственников какой-либо недвижимости, улаживать спорные вопросы.
Позже он стал работать помощником у одного известного в Питере адвоката и там нахватался кое каких юридических знаний, а самое главное заимел массу знакомств в самых разных слоях общества.
Сейчас, когда его возраст приближался к сорока годам, количество этих знакомств разрослось, а диапазон их расширился.
Игорь знал очень многих. От прокуроров до простых полицейских. От глав администраций до мелких жуликов. Часто, бывало, так, что многие из них бывали обязаны ему за помощь в каких-то казавшихся им сложными делах, которые сам Игорь, благодаря тем же знакомствам улаживал.
Всё это, а также, не разорительные для клиента, гонорары, создали ему рекламу человека, могущего, относительно недорого, помочь в самых разнообразных ситуациях.
Он особенно нигде не рекламировал себя и люди приходили к нему по знакомству, передавая его номер телефона друг-другу, тоже как небольшую услугу.
Человека, на рекомендацию которого сослалась эта мужеподобная Наталья в джинсах и в спортивной куртке, Игорь даже не помнил. Что было, впрочем, не редко и совсем его не удивило.
Что ж, аванс получен и теперь надо было приниматься за этого Скиднова.
Игорь встал и прошелся по небольшому кабинетику, который он арендовал в бизнес-центре на северной окраине Питера, рядом с метро, неподалеку от шоссе, по которому он за двадцать минут добирался до своего коттеджа, построенного им пару лет назад в хорошем месте, недалеко от города.
Он не любил центр города, с его пробками и толкотней, и чувствовал себя тут более уютно, хотя обилие гопников и устроенный у метро рынок с разложенными на заплеванном асфальте товарами, всегда коробили его.
Для начала надо узнать кого мы ищем, подумал он, и набрал телефон председателя "Альпийского", Игоря Сергеевича.
Липатов сидел за столом, в небольшом домике, где располагалось правление поселка и держал в руках копию паспорта Скиднова.
-Вы знаете, а он тут как будто и не похож, - задумчиво произнес, только что передавший ему ксерокопию Игорь Сергеевич.
-А есть ещё фото, этого Скиднова? – спросил Липатов.
-Даже не знаю, если и есть, то вот тут, - председатель указал рукой на стену, украшенную групповыми фотографиями, жителей поселка, принимавших участие в различных спортивных и развлекательных мероприятиях, которые «Альпийский» активно устраивал на заре своего развития для привлечения новых покупателей и увеличения продаж.
Липатов подошёл к стене, узнал свою посетительницу в неизменном костюме «Адидас».
-Где тут Скиднов? – спросил он Игоря Сергеевича, — вот это он на сцене?
Председатель подошел к стене.
-Нет, это мой заместитель, Пётр. Он хорошо говорит и его всегда просили выступать. Сам Алексей, говорил, что боится сцены.
-Так, где же тут он?
Председатель, озадаченно прошелся вдоль стены.
-Пожалуй вот и вот, - смущенно сказал он, - Это вроде его голубой пиджак. Хотя может и не он.
На одной фотографии мужчина в светло-синем пиджаке стоял вполоборота и его лицо было скрыто в тени, на другой и вовсе был снят со спины.
Сыщик посмотрел на председателя
-Не густо, а кто это снимал?
-Даже не знаю, хотя нет. Знаю.
Председатель немного помолчал, глядя в окно, и продолжил.
-Большинство фотографий сам Скиднов и снимал. У него был профессиональный аппарат с широким объективом, как у журналиста, и даже тренога. А эти снимки, где тот синий пиджак, это кто-то другой снял, может просто с телефона.
-Ну что ж, самый верный способ не попасть в камеру, самому стать фотографом, - резюмировал Липатов.
-Неужели вы полагаете, что он всё это предусмотрел. Думаете, это не совпадения?
-Исчезает сумма денег, сгорает, так чтобы все это увидели, вместе с человеком, который за них отвечал. На фото на паспорте то ли Скиднов, то ли нет, других фото нет, и Наталья утверждает, что встретила его в Италии, аж два раза.
-Два? Ну, Наталья могла что-то напутать, - улыбнулся Игорь Сергеевич, - она такая, как бы сказать, импульсивная что ли.
Они снова вернулись за стол. Липатов достал телефон и сфотографировав копию паспорта Алексея Скиднова, набрал чей-то номер.
-Здорово, Петрович. Как жизнь? Фотку паспорта тебе сейчас скину, пробей? Спасибо.
Игорь Сергеевич заметил, что, когда сыщик, как он окрестил про себя своего собеседника, говорил по телефону, он улыбался. Это казалось глупым, ведь собеседник же не видел его.
Игорь Сергеевич, чтобы как-то скрасить время в ожидании данных от Петровича, включил телевизор. Там рассказывали о том, что очень целесообразно между Европой и Россией снова опустить железный занавес, на этот раз санитарный.
-Вот сволочи, придумали эпидемию, чтобы разобщить людей, - произнес председатель, -
Липатов кивнул и согласился:
-И вдобавок избавиться от стариков. На одного старика в Европе тратиться куча денег в месяц.
-Банки, конечно, за всем этим стоят. Банки и страховые фирмы, - продолжал председатель, - а значит кто? Правильно, эти. Они всегда, за мировыми катаклизмами стоят.
- У банкиров нет национальности, - усмехнулся Липатов.
- Америка тоже в этом безусловно замешана. Скорее всего это устроили демократы, назло Трампу, за то, что он Россию любит.
-Говорят, это случилось всего лишь потому, что китайцы жрут недоваренных летучих мышей, - сказал Липатов.
Игорь Сергеевич усмехнулся.
-Ну это вряд ли. Они уж пять тысяч лет их жрут. А вот Америка вполне могла этих мышей отравить.
Пропел телефон. Липатов взял смартфон и поднес к уху.
-Аллё. Да ты что? Правда? Подожди, Петрович. Я сейчас включу на громкую связь, чтобы тут один человек услышал. Повтори пожалуйста.
-Что я тебе, диктор, - послышалось из смартфона хрипловатый голос: - Скиднов Алексей Александрович, обладатель паспорта, который ты мне прислал, проживавший в поселке Морские Дюны, Ломоносовского района, улица Центральная дом тридцать семь, скончался восемнадцатого июля две тысячи шестнадцатого года. Причина смерти острая сердечная недостаточность, собственно, как обычно всегда и пишут. Так что вот так. А что, покойничек натворил что-то?
Игорь усмехнулся:
-Похоже, что так. Спасибо, Петрович, буду должен.
-Само собой.
Два Игоря посмотрели друг на друга.
Председатель потянулся к копии паспорта и уставился на неё.
-Теперь вас что-то смущает, тёзка? – улыбнувшись спросил его Липатов.
-Да, точно, как-то он тут не похож.
-То есть? Скажите точно он это или не он?
-Да нет, а вроде как он.
-Но вас всё же что-то смущает?
-Ну не то, чтобы, но как-то, обычно на паспорте люди моложе чем на самом деле, а тут скорее наоборот.
-Как у Оскара Уайльда, - усмехнулся Липатов и продолжил, - итак, когда вы с ним познакомились?
-Познакомились то мы с ним году… в две тысячи шестнадцатом, весной, он строил дачу для моей… Моей знакомой. Там мы и познакомились. А потом как-то случайно там на стройке и зашел разговор о том, что мы ищем человека для девелоперского проекта. Он показался человеком ответственным и строителем грамотным. И в конце лета мы основали «Альпийский».
-В конце лета, то есть после смерти настоящего Скиднова.
-Получается, да.
-Вы приняли его в соучредители посёлка?
-Нет, просто открыли ООО и сделали его учредителем и директором, и эта фирма заключала подряды на все работы в "Альпийском". А нам он должен был лишь отдавать долю от прибыли. И поначалу отдавал, всё было хорошо, но где-то через год, пошли сбои, задержки, увеличения смет. Он объяснял это нестабильностью рынка…
-Но, когда открывали фирму, нотариус сразу заметил бы несоответствие паспорта и человека, предъявлявшего его, - спросил Липатов.
-По-видимому не заметил. Нотариус у нас знакомый, - смущённо произнёс Игорь Сергеевич, -Особо не вникал. Всегда делает для нас всё что мы попросим.
-Хорошо, а сколько пропало по вашим подсчётам?
Председатель нахмурился.
-Давайте, проясним. Вы ведь не следователь. Вы частный детектив, и я отвечаю на ваши вопросы и помогаю вам из любезности и потому, что меня попросила Наталья, наша дольщица…
-И которая, - перебил его Липатов, - в любой момент напишет заяву в органы и что из этого всего получиться в итоге, никто не знает, но явно всё это будет неприятно для вас и для всего вашего консорциума. Ведь именно вам придётся доказывать, что не вы растратили деньги дольщиков, прикрываясь подставным человеком с чужим паспортом.
Игорь Сергеевич явно нервничал.
-Что вы хотите от меня? Я-то, в чём виноват?
- Пока только в том, что неправильно выбирали делового партнера, если не были в доле с ним.
- Да нет, конечно. Он втирал нам глаза всё это время. Представляете какой переполох поднимется, если узнают, что этот Лжескиднов жив. Все узнают рано или поздно. И если не Наталья, так кто-то другой побежит в органы. И тогда всему конец. Конец "Альпийскому". Мне и Петру Григорьевичу вряд ли предъявят обвинения. Мы, официально, действительно ту не причём, но бесславный конец проекта и то, что над нами просто будет смеяться весь город, как над самыми последними дураками – вот что неприемлемо. Нас не будут принимать всерьёз, как девелоперов и застройщиков. "Альпийский», ведь, как мы планировали, не последний наш проект.
-И что же мне делать? Наталья платит мне за то, чтобы найти Скиднова. Но ручаться, что она не обратиться параллельно в полицию, я не могу.
-Не говорите ей о результатах, я тоже нанимаю вас. Нанимаю найти этого долбанного Скиднова. Каков ваш гонорар? Я готов заплатить аванс. А если вернете похищенные деньги, то отдам вам двадцать процентов от суммы. Это вся наша заложенная прибыль. Но Наталья, раньше времени, ничего не должна узнать.
-Сколько же денег пропало?
Игорь Сергеевич нахмурился и написал на листке, лежащем на столе сумму, и показал Липатову.
Тот, присвистнул и протянул ему руку.
-Хорошо, я в деле, но вы должны мне немного помочь. Дайте телефон той вашей знакомой, которой он строил дачу.
Игорь Сергеевич замялся.
-Это несколько неудобно… мы потом расстались…, а теперь она замужем.
Липатов усмехнулся.
-Я буду максимально обходителен.
Выйдя от председателя и сев в свой автомобиль, Липатов сразу же набрал номер Марии, который дал ему Игорь Сергеевич. Но ничего выяснить не удалось. В своё время Мария искала строителей в интернете. Наткнулась на этого, якобы, Скиднова. Договоров не заключала и фамилию Алексея не помнит, вроде даже не спрашивала.
-Дом строил быстро, всё делал как положено. Вопросов к нему не было. Фотографии, конечно, поищу, но вряд ли сохранились.
В продуваемом ледяными ветрами Финского залива поселке Морские Дюны, Липатов смотрел на недостроенный газобетонный объект, который судя по задумкам, должен был стать настоящим дворцом.
Рядом стоял небольшой деревянный дом, в котором, был прописан и проживал настоящий Скиднов.
Откатные ворота и калитка были закрыты, но через маленькую щель между калиткой и сплошным металлическим забором удалось увидеть запустение и заброшенную много лет назад стройку.
Липатов стоял, подняв воротник пальто, пытаясь укрыться от всепроникающих холодных порывов ветра. С одной стороны, к участку Скиднова примыкал пустой участок, на котором лишь красовался вагончик строителей и двое добросовестных рабочих среднеазиатской наружности, что-то копали рядом с ним. С другой стороны, в зелени парка утопал кирпичный особняк, но на воротах не было какого-либо звонка или переговорного устройства. Липатов постучал в ворота, но, кроме внушительного лая, по всей видимости, довольно крупного пса, никакого ответа не последовало.
Ничего не оставалось делать, кроме как по проложенным по глиняной жиже доскам, идти в сторону копавших траншею рабочих.
-Салам алейкум, - поприветствовал он их.
-Здравствуйте, уважаемый, - ответил один из них, другой просто кивнул.
Игорь указал на недостроенный дом Скиднова.
-Ребята, не видели кого-нибудь на соседском участке? Бывает там кто?
-Нэ, хозяин умер. Давно. Так нам сказали. Мы тут всего месяц.
-Ясно. А приезжает кто? Наследники может есть?
-Женщина был один раз. На машине, приезжал. Больше никто.
-Не продают они дом?
-А, так вы купить хотите?
-Ну да, смотрю, стройку остановили, заброшено всё. А место-то дорогое.
-Место дорогой, только очень ветер холодный, - встрял в разговор второй узбек.
-У нашего хозяина возможно телефон её есть. Если купить хотите, позвоните ему.
Он повернулся к напарнику и что-то сказал по-узбекски. Тот шмыгнул в вагончик и принес оттуда бумажку, с написанным размашистым почерком телефонным номером и именем Геннадий.
У Геннадия действительно оказался номер Людмилы Дмитриевны, вдовы Скиднова.
Немного помолчав после того, как Липатов представился и объяснил суть своего звонка, она ответила:
-Да, был у нас прораб. Алексей. Алексей Веселов. Вроде как он был тогда на объекте, когда Лёша умер. А потом он исчез. Исчез и телефон сменил. Хотела я с ним по стройке переговорить, вроде как должен был завершить, но пропал куда-то. Я ведь сначала планировала дом достроить, но так и не смогла. Сейчас, думаю может продать.
-Я много лет работал риэлтором, есть связи всякие. Могу помочь и с рекламой, и с продажей. Давайте посмотрим дом.
Они встретились на следующий день. Соседские рабочие помахали Игорю, как старому приятелю.
Людмила, возможно, была ровесницей Игоря, но печать горя делала её старше.
Игорь походил вокруг недостроенного дома, сделал несколько снимков.
-А в этом небольшом доме что? - спросил Игорь.
-Здесь мы жили, пока строился дом. Когда-то тут стоял старый дом, мы его сломали и построили вот этот маленький, а после принялись за строительство большого.
-Вас не было рядом с мужем, когда он… когда он скончался? – спросил Игорь.
-Я уезжала тогда к маме. На пару дней.
-Людмила, может сохранился договор на строительство?
- Если что, то и есть, то там, - она кивнула на домик, - Я почти ничего не трогала там, сразу уехала жить в квартиру. Я за всё время была тут всего несколько раз.
Они подошли к домику, и она открыла ключом дверь. Внутри было сумрачно и пришлось включить свет. В доме было не жарко, хотя дом не промерз. Система отопления поддерживала плюсовую температуру.
В углу гостиной, лежала штанга, гантели, и огромная гиря.
Людмила, достала из шкафа кипу бумаг и положила на стол.
-Вот, если что и есть, то только тут, - произнесла Людмила и не спеша стала осматривать собственный дом, словно какой-то чужой, незнакомый. Прошла на кухню, потом в спальню. Открыла окно, и свежий воздух разбавил затхлый запах запустения, царивший в доме.
Липатов принялся перебирать бумаги. Старые счета, копии каких-то планов, чертежи дома, расписки. Расписки!
И на всех написано примерно одно и то же: «Мною Веселовым Алексеем Михайловичем, получено от Скиднова Алексея Александровича… сумма в количестве…» Только суммы и даты разные. Молодей Алексей Александрович, что брал расписки, теперь, хотя бы есть полное имя. Алексей Михайлович Веселов.
Липатов улыбнулся. Он шел в верном направлении.
Людмила вышла из спальни с тряпкой в руке, видимо вытирала пыль.
-Людмила, а паспорт Алексея, вашего мужа, не пропадал?
-Не знаю, его так и не нашли после смерти. Из-за этого не было заморочек, у нас был похоронный агент, он всё решил.
Вдруг она словно встрепенулась.
-Вы, вообще кто? Откуда узнали про паспорт? Вы не риэлтор!
-Нет, я риэлтор, и я действительно помогу продать вам дом. Но я ещё и разыскиваю этого вашего прораба…
-Убирайтесь, немедленно!
-Да, хорошо, -не задумываясь ответил Липатов и вышел из дому.
Он сел в машину. Всё складывалось и становилось понятным. Нужно было искать Веселова Алексея Михайловича, примерный возраст тоже был ясен. Выехал за границу он скорее всего в самое ближайшее время после пожара. Так как перед самим пожаром его многие видели. И машина его стояла перед домом. И стоит там до сих пор. «Нива» всего лишь старенькая «Нива». Как бы плохо ни шли дела в "Альпийском", всё-таки директор, наверное, мог бы себе позволить другую машину.
Липатов взял телефон и набрал председателя "Альпийского"
-Игорь Сергеевич, здравствуйте. А на чём ездил Алексей? Всё время на «Ниве»? Ах вот как. Понял.
Оказывается, «Нива» появилась всего за пару месяцев до пожара. А до этого у него был вполне приличный внедорожник.
Долго оставаться в Питере, да и в России, он не стал бы, его могли случайно встретить, опознать. Скорее всего он уехал той же ночью, скорее всего на другой машине и скорее всего через Финляндию. От "Альпийского" до ближайшего погранперехода всего полтора - два часа.
Липатов представил, как Веселов проходит границу оставляя позади "Альпийский", долги, Игоря Сергеевича, дольщиков. И перед ним открывается прекрасный свободный мир с перспективами спокойной размеренной жизни. Игорь даже позавидовал ему.
И эта зависть лишь подстегнула его усилить поиски.
Липатов достал телефон набрал номер.
-Петрович, снова выручай. Да. Веселов Алексей Михайлович. Переход границы, скорее всего финской. Возьми пятнадцатое и шестнадцатое октября. Скорее всего в эти дни.
Затем снова набрал председателя:
-Игорь Сергеевич, -он вновь позвонил председателю, - Я надеюсь вы никому не говорили, что наняли меня. Вот и отлично. Никому и не говорите. Даже Петру Григорьевичу.
Наталья.
Через пару дней, приехав в "Альпийский" он понял, что ошибся, забыв сказать то же самое Наталье. Когда он вошел в помещение, где заседал штаб, там было шумно. В комнате расположилось больше десяти человек, все шумели и что-то требовали. Игорь Сергеевич пытался всех успокоить. Рядом с ним сидел Пётр Григорьевич и лишь всё время кивал головой. Наталья в своём неизменном лыжном костюме, что-то кричала и размахивала руками.
-А вот и наш сыщик, - поприветствовала она Липатова, -Это тот сыщик, которого я наняла. Ну что, сыщик, накопали что ни будь?
Липатов посмотрел на председателя, тот лишь скосил глаза на Наталью и чуть заметно развел руками.
-Всё ещё в работе. Кое-что у меня есть, но…
-Вот так везде и во всём, одни отговорки. Вы же не чиновник, Игорь. Раз вы здесь, так скажите, что ни будь людям! Мне ведь не верят, что я видела Скиднова. Думают, что я одержимая дура! Так может докажете им обратное?!
-Люди! – произнес Липатов, подняв руку вверх, словно римский полководец, и громко, перекрывая шум произнес: - Наталья не дура!
Послышался смех, и пунцовая от возмущения Наталья крикнула Игорю:
-Вы уволены!
Игорь недоуменно посмотрел на неё и вышел из помещения правления, сев в машину набрал телефон председателя.
-Она совсем спятила? – спросил он его. В трубке слышался шум голосов.
-Возможно.
-Вы говорили про помощника Скиднова про некоего прораба. Есть его координаты?
-Да, - председатель вышел из штаба на крыльцо. Липатов увидел его из машины, но подходить не стал, и они продолжили разговор по телефону.
-Он сейчас здесь, на собрании, его зовут Дмитрий Леонтьев.
-Мне бы с ним побеседовать.
-Участок сто тридцать пять. На самом краю у леса. Небольшой домик с красной крышей и со стеклянной стеной на фасаде. Он постоянно тут живет.
-С семьёй?
-Нет, он один.
-Хорошо, созвонимся позже, когда у вас там закончится этот дурдом.
Чтобы скоротать время, отъехав от правления Липатов решил побеседовать с охранником, сидящим в строительном вагончике, рядом с которым был вверенный ему шлагбаум, который он периодически открывал знакомым машинам и выяснял цель приезда у незнакомых.
Охраннику было под шестьдесят, его морщинистое лицо не выразило никаких эмоций при виде Липатова.
В помещении караулки было сильно накурено, но некурящий Липатов, пересилил себя и вошел внутрь. В вагончике была устроена кровать, сколочены два стола, на одном стоял чайник и электрическая плитка, за другим сидел сам охранник с толстой книжкой, которую читал, через очки.
-Здравствуйте, меня зовут Игорь. Дольщики попросили меня тут разобраться кое в чём.
-Следователь?
-Не совсем, но типа того.
-С этим Скидновым, что ли? Должен мне, сука, зарплату за год, а сам, говорят, по Италии гуляет.
-Вы тоже слышали эту историю?
-А кто ж её не слышал.
-Верите в неё?
-Не знаю, во что верить. Я уже ничему не верю, - проворчал охранник.
-А в тот день, когда был пожар, вы дежурили?
-А кто ж ещё? Я тут один. Больше дураков нет, работать без зарплаты.
-Что ж вы бессменно? Спать же вы должны? – улыбнулся Липатов.
-Когда сплю шлагбаум поднимаю, - охранник кивнул на кровать.
Игорь решил больше не вдаваться в подробности жизни стража «Альпийского».
-А когда был пожар, не выезжал ли Леонтьев из посёлка, или может были какие-то незнакомые машины?
-Незнакомых точно не было. Ночь была. А Леонтьев так он сам, лично пожаром руководил. Он и пожарных вызвал. Только вот поздно они приехали. Как всегда.
-Ну ладно, спасибо вам.
Охранник кивнул с видом человека, оказавшего благодеяние нищему и вновь погрузился в чтение своей книги.
Игорь поехал искать дом с красной крышей, хотя наступил вечер, сгустилась темнота, перемешанная с дымкой тумана и все крыши, стали одного цвета. Игорь остановился возле чьего-то недостроенного дома и достав из багажника резиновые сапоги, которые всегда предусмотрительно возил с собой, одел их и пошел по глиняной улице "Альпийского".
Сто тридцать пятый коттедж примыкал к лесу. Забора вокруг дома не было. Игорь прошел вдоль дома, внутри никого, свет не горел. Участок был какой- то неровной треугольной формы. Такой вряд ли кто-то купил бы. Скорее всего этому Леонтьеву он достался бесплатно. От дома в лес вела тропинка. Мокрый мох слегка хлюпал под ногами, температура плюс три, в этом году она держалась такой всю зиму и снега практически не было. Сосны обступали тропинку. Игорь любил лес. Он отдыхал в нем, чувствовал, что словно набирается у деревьев сил.
-Скорее бы лето, - со вздохом сказал он сам себе.
Метров через двести лес закончился и сразу за ним тянулась проселочная дорога, за ней поле и потом снова лес.
Игорь достал смартфон и посмотрел на навигатор. Он показывал, что дорога шла через какую-то деревню, потом вливалась в более крупную, скорее всего, уже асфальтированную дорогу, а та, в свою очередь вела к трассе. Трасса вела из Питера к финской границе.
Веселов не мог выехать через шлагбаум, охранник заметил бы его. Если бы во время пожара выехал его зам, это тоже выглядело бы подозрительным, поэтому, скорее всего Веселов, после поджога, незаметно мимо коттеджа Леонтьева, затем через лес добрался до приготовленного тут автомобиля, на котором и благополучно убыл.
Игорь стоял и смотрел на дорогу. Если он в Италии, то, где его автомобиль. Не разъезжает же он с русскими номерами по всё Европе, особенно сейчас, когда там к русским, под видом борьбы с коронавирусом, относятся словно к бешенным собакам.
Да в конце концов, он мог оставить машину кому –то в Выборге и пересесть там на поезд или на такси. А может у него была подготовлена машина с европейскими номерами? Может у него уже тогда был вид на жительство или даже двойное гражданство? Это не так уж и важно. Важно, где деньги и чей же обгоревший труп нашли на пожарище?
Леонтьев.
Дмитрий Леонтьев до сегодняшнего вечера не переживал по поводу ситуации в "Альпийском". Дмитрий был по началу тут прорабом потом, стал заместителем Скиднова и неплохо зарабатывал.
А когда Алексей предложил ему бесплатный участок и кое какой бонус в виде сэкономленных стройматериалов для того, чтобы он смог и себе построить небольшое шале, то жизнь и вовсе показалась ему удивительно приятной. От удачи закружилась голова.
Он ждал, что Скиднов, безусловно, что-то потребует за это, и когда это произошло, то выполнил всё что тот попросил.
Сидя на собрании штаба, он отправил Алексею сообщение:
«Эта чокнутая лыжница, всем говорит, что видела тебя в Италии. Ты засветился. Ей правда никто не верит, но она наняла частного сыщика, Тот ничего пока не накопал и сегодня она его прилюдно высмеяла и уволила».
— Дьяблло, - лишь произнес Алексей, прочитав это, но тут же успокоился. Как какой-то частный сыщик сможет его тут найти? Во Флоренции. Тем более сейчас, когда перемещение по Европе для туристов закрывается из-за пандемии. То, что случилось в Риме, всего лишь чистая случайность, кто знал, что эта кретинка в лыжном костюме, попрётся в собор, именно в тот момент, когда он там будет разгуливать. И ведь это перед самым закрытием границ. Ещё бы недельку и ни одна душа из России даже и думать не сможет о том, как бы поехать в Рим поглазеть на собор святого Петра.
Ещё пару лет назад деревенский парень, Леонтьев мог лишь мечтать о таком доме, о таком автомобиле и о хорошей заначке в виде пары пачек долларов, лежавших в тайнике. А теперь это всё стало нормой его жизни. И поэтому всё чаще вставал вопрос- не мало ли он получил от всей этой авантюры? Сколько получил сам Скиднов? Ответ напрашивался сам собой. Столько, чтобы можно было уехать за границу и скорее всего не работать там. А он, Дима, хоть и живет в хорошем доме с окнами на лес, и ездит на не старом «Опеле», и имеет кое-что на черный день, всё-таки снова вынужден искать работу и думать о завтрашнем дне.
Определенно, Скиднов его надул. Определенно не доплатил. Этот кривой участок всё равно никто бы не купил. Да и сколько всего тут надо будет ещё делать, благоустраивать. Дренаж положить, проделать дорожки, поставить забор. Это всё деньги. Да и дом, конечно, постоянно требует вложений, то одно купить, то другое доделать.
Словом, снова тупик. Ведь раньше была работа и постоянный доход, но с тех пор, как Алексей исчез, исчез и доход. Все работы в «Альпийском» прекратились, вместе со сгоревшими деньгами. Ежемесячный стабильный доход, вот что нужно, а значит надо было опять искать работу. А значит он остался на прежней социальной позиции, хотя и с собственным домом. А сам Алексей, он то ведь теперь совсем на других позициях теперь. Он иностранец.
Леонтьев догадывался, что в Италии Алексей что-то для себя построил.
Да, ему бы тоже хотелось поселиться в Италии. А кому не хотелось бы? До отъезда Скиднова он не чувствовал этих социальных различий между ним и собой. Он был его помощником, и мысли их были заняты примерно одним и тем же, но сейчас у каждого из них мысли стали разными. Один наслаждался сидением в кофейнях на маленьких средневековых улочках, а другой месил глиняные дороги Ленинградской области, в поисках подходящего подряда на строительство. А ведь без него, Скиднов ничего бы не сделал и никуда бы не уехал.
Дмитрий сунул телефон в карман и стал напряженно думать, стоит ли и дальше продолжать оповещать Скиднова обо всех делах в "Альпийском", или пусть крутится сам.
Теперь его вряд ли кто-то достанет. Железный занавес этой новой эпидемии надежно укрыл Алексея от любых частных сыщиков, которые пожелали бы добраться до него.
Дмитрий подошел к своему коттеджу и с удивлением увидел темную фигуру, в надвигающихся сумерках, как-то зловеще прогуливающуюся по его участку.
-Эй, кто это? - но уже через секунду узнал его и весело добавил: - А, сыщик. Кажется, Наталья уволила вас? Я думал вы уехали.
-Здравствуйте, Дмитрий. На самом деле всё не совсем так. Мы просто разыграли эту сцену, - на ходу придумал Липатов.
-Да? – недоверчиво произнес Дмитрий, - Для чего же?
-Чтобы все поверили, что это так. Мы считаем, что у Скиднова был сообщник, тут в поселке, который помог ему исчезнуть. И мы не хотим спугнуть этого человека.
Дмитрий насторожился.
-Может вы поможете нам его найти?
-Я? – изменившимся голосом спросил Леонтьев, - каким образом.
Дмитрий замер, казалось, что он забыл, что надо дышать.
-И ещё, я не частный сыщик, у нас в стране нет частных сыщиков. Я представляю следственные органы, - соврал Липатов и продолжил, - и поэтому авторитетно заявляю, что этому помощнику, который помог Скиднову скрыться, грозит как минимум года три, при хорошем адвокате, на оплату которого уйдёт всё, чем с ним поделился исчезнувший.
Леонтьев стоял, не жив ни мертв. От перевозбуждения он не мог раскрыть рта, чтобы хоть что-то вымолвить в своё оправдание. Вдобавок он понимал, что любое оправдание будет звучать фальшиво и глупо под напором этого следователя.
-Вы… ведь не думаете, что это я ему помогал… И я и не знал, что он не сгорел.
Дмитрий полез в карман за сигаретами и достав одну, закурил, словно пытаясь скрыться за облачком табачного дыма.
Проклятье, как быстро этот следак вышел на него. А ведь план был так хорошо продуман. И главное, всем было понятно, что деньги сгорели. Кому нужен Скиднов, если денег нет?
Ну и угораздило же этого идиота засветиться перед Натальей. Что эта Италия, совсем маленькая, что не спрятаться? Тысячи людей уезжают и их никто не ищет, а тут было всё так шикарно разыграно и на тебе.
Ну и неудачник же Скиднов, ну и неудачник.
-У меня вопрос, чей труп сгорел в том коттедже? И кто его привёз?
Дмитрия вдруг заколотила дрожь.
-Я что-то… я что-то плохо себя чувствую, - вымолвил Дмитрий и развернувшись пошел к своему дому. Голову, действительно, сдавило, словно обручем. Сердце заколотилось так, что пульс, наверное, превысил двести.
-Так невежливо заканчивать разговор, - крикнул вслед Липатов.
В доме зажегся свет. Через панорамное окно было видно, как Дмитрий, не раздеваясь плюхнулся на диван в гостиной.
Липатов зашел вслед за ним.
-Вам правда плохо? – спросил он Дмитрия. Тот только закивал в ответ головой. Игорь подошел к крану кухни и взяв высокий пивной стакан и набрал воды.
-Выпейте. У вас есть корвалол?
-Нет.
-Обзаведитесь, если вы склонны к обморокам.
Дмитрий залпом выпил полстакана, затем стал пить понемногу.
-Да нет я не склонен. Не знаю, что это. Это первый раз такое.
-Это называется паническая атака. Сильный стресс. Поэтому я не думаю, что вы убили кого-то, чтобы помочь Скиднову скрыться. Наверное, не смогли бы. Кого убил Скиднов?
-Никого… Никто никого не убивал… Он купил в морге труп какого-то бомжа. Я тут не при чём совсем. Простите, у меня крутит живот. Дмитрий скинул куртку и быстрыми шагами направился в туалет.
Игорь дотронулся до куртки Дмитрия и нащупал телефон. Ловко вытащил его и сунул себе в карман.
-Дмитрий, я не буду вам мешать. Ещё увидимся, - крикнул он в сторону туалета.
Сев в свой автомобиль, он достал телефон Леонтьева. Пароля не было. Без труда нашел в мессенджере переписку Дмитрия и Алексея. Потом пробежал всю переписку. Ни слова о том в каком городе находится Скиднов-Веселов. В основном доклады Дмитрия о состоянии дел в «Альпийском».
Липатов набрал сообщение:
«Наталья, утверждает, что видела тебя два раза: первый раз в Риме, а второй раз во Флоренции. Ты был во Флоренции? Она видела тебя из окна какого-то музея. Говорит, что ты стоял на набережной. Там что настолько тесно, что двум русским не разойтись))?»
Веселов читал это сообщение и чувствовал, как внутри всё холодеет.
Ведь действительно он стоял на набережной, напротив галереи, как раз на следующий день после того, как Наталья встретила его в Риме.
Боже! Она поехала потом во Флоренцию, естественно пошла в Уффици и сверху увидела его прогуливающегося по набережной Арно. Почему же ей так повезло. А ему нет. Глупое везение отвернулось от него.
Алексей долго ничего не отвечал, затем набрал:
«Нет, я там не был. У неё просто навязчивые галлюцинации».
«Ну мне то ты можешь сказать правду, весь твой план рушится из-за того, что ты засветился, подумай, как его спасти. Они без труда выйдут на меня».
На ответ ушло около минуты.
«Всё отрицай, придерживайся нашего плана. Кроме заявок этой дуры, у них ничего нет. А уж если припрут я знаю кого им представить. Ты же знаешь, кто всё это организовал».
-Ах вот что? И кто же это? – произнес Липатов, хотя, похоже, уже знал ответ на этот вопрос.
Георгий.
Георгий только что вернулся из сада, где он привык выпивать две-три чашечки кофе каждое утро.
Сегодня, сидя там в плетеном шезлонге, он переписывался с Николаем, старым московским приятелем, державшим сейчас в Берлине ночной клуб.
Георгий тоже всегда мечтал иметь свой ночной клуб. Но тут в Италии открыть такой бизнес для иностранца очень сложно, Нужен партнер итальянец. Но ни одного итальянца, подходившего бы в партнеры, Георгий за всё это время так ни разу и не увидел. Поэтому приходилось жить на доходы от сдачи пары квартир в Москве, да вписываться во всякого рода дела, вроде того, что предложил сейчас Николай.
Как бы тяжело тут порой не было, очарование Италией всё перекрывало. У Георгия был собственный дом с обширным садом, в котором помимо апельсинов, лимонов и персиков на невысоких перголах рос виноград. Его собственный виноград.
Менять это всё на прохладный Берлин не хотелось, а уж хлюпающая под ногами слякоть Москвы и вовсе не привлекала.
Да и его жене Ольге, и их маленькой Ириске было тут очень хорошо. Ольга достигла бОльших чем он сам, успехов в изучении итальянского и с пятилетней дочкой, даже дома, старалась говорить только на итальянском. Георгий не понимал иногда о чём они говорят и это его раздражало. Раздражало, что он сам никак не втянется в этот язык.
Николай видимо думает, что Флоренция настолько мала, что тут можно запросто разыскать любого русского иммигранта или может, что все мы тут знаем друг друга в лицо.
Он ещё раз посмотрел на телефоне присланное ему фото из паспорта.
-Оля, - спросил он жену, делавшую сложный омлет с помидорами, перцем, оливками, кусочками ветчины и засыпанный тертым сыром, - ты не видела случайно этого человека, может когда с нашими встречаетесь в субботнем клубе или на курсах итальянского. Веселов Алексей Михайлович.
Он протянул ей телефон. Мельком взглянув на него, Ольга покачала головой.
-Это Колян Берлинский прислал. Просит поискать. Где-то тут человечек этот прячется.
-Опять какие-то разборки. Только не хватало тебе в это лезть.
-Да я просто найду его и всё.
Ольга недоверчиво поглядела на мужа и вылила омлет на сковороду.
-Иди, буди Ириску. Скоро всё будет готово.
Леонид.
Позавтракав, Георгий сел на свой мотоцикл, его излюбленное средство передвижения, когда надо было поехать в тесный город, и отправился во Флоренцию. В новом городе, в большом торговом центре на втором этаже находилась стеклянная секция, в которой работало агентство недвижимости, основанное Лёней, переехавшим сюда из Киева, лет пятнадцать назад.
Георгий считался его сотрудником, приносил к Лёне вырученные от сдачи квартир в Москве деньги и получал их назад на свой банковский счет, в виде официальной зарплаты за вычетом налогов и комиссии агентства, это и помогало ему иметь вид на жительство и проживать тут. Как риэлтор, он ничего не делал, да и само агентство, специализирующее на продаже итальянской недвижимости россиянам, в последнее время проводило сделки очень редко. Рынок стоял.
Пару лет назад, Лёня придумал новое направление. Одной из услуг агентства, были, рекламируемые Лёней инвестиционные консультации.
Время от времени Лёня проводил встречи с какими-то потенциальными клиентами и инвесторами, большинство из которых были русскоязычными иммигрантами. Сам понимая бесполезность всех этих встреч и переговоров, Лёня всё равно уделял каждому время, выслушивал и всё время мучительно думал о том, как бы какой бы практический интерес вынести из этих предложений и идей. Как бы состыковать этих генераторов мыслей с инвесторами и получить на этом хоть какие-то комиссионные.
Предложений была масса. От строительства коттеджных посёлков в Альпах до продажи алтайского мёда, от возведения многоэтажек из сибирского кедра до организации креветочной фермы.
Но ничего конкретного, интересного и достойного не звучало. Часто люди уходили от Леонида, сами осознав всю абсурдность своих идей после того, как произнесли их вслух, а иногда вновь и вновь приходили к нему, чтобы выслушать очередной иногда вежливый, а иногда и жёсткий вердикт.
Печалило, и то, что среди посетителей не было тех, ради выхода на кого, собственно, это агентство и было создано. Инвесторов, которые пришли бы и выложив перед Леонидом чемодан с деньгами заявили бы: «Леонид, проконсультируйте, куда надежно вложить эти деньги».
Такого клиента Леонид ждал, и одновременно боялся, если такой вдруг действительно появится. Ведь никаких креативных инвестиционных идей у него не было.
Офис находился в стеклянной секции, среди других таких же секций. В стеклянной залитой ярким светом приёмной сидела секретарша Элла, а в глубине секции за непрозрачной перегородкой был кабинетик самого Лёни. Без окон, освещённый огромным светильником на потолке, свет которого можно было плавно регулировать.
Увидев Георгия, Лёня улыбнулся и кивнув на кофеварку предложил кофе.
Взяв по чашке, они прошли в кабинет Лёни и уселись в белоснежные объятия кожаных кресел.
-Леонид, мимо тебя проходит масса народу. Тут мои друзья из Германии потеряли одного человечка. Очень хотят найти.
-Кого же?
Георгий показал на телефоне фотографию.
-Веселов Алексей. Алексей Михайлович. Может ты помогал ему с недвижимостью? Говорят, он где-то тут, во Флоренции.
-Нет не припомню, перебрось мне фотку. Но я поспрашиваю, или может он и зайдёт. Ты же знаешь, через меня масса народу проходит, с бредовыми идеями.
-Эти ребята, из Германии заплатят.
-Сколько? – живо поинтересовался Лёня.
-Ну не знаю… евриков пятьсот, может?
-Отлично, я поспрашиваю очень основательно. Если он во Флоренции, наверняка его кто-нибудь да знает.
Георгий, вытащил бумажник и достал сто евро.
-Небольшой аванс за беспокойство.
-Ну что ты, Георг! – возмутился Леонид, - я же ничего не сделал, и вообще вдруг я его не найду.
-Леонид, почему-то мне кажется, что если его кто-то и найдёт, то только ты. Ты же всех тут знаешь, - улыбнулся Георгий, залпом допил кофе и вышел.
Он зашел в салон часов и улыбнувшись продавщице, начал смотреть через прозрачный стенд с «Seiko» и «Citizen» на, прекрасно видимый отсюда, офис Лёни.
Было видно, как тот, направился к выходу, по пути с кем-то говоря по телефону.
Георгий понял, что Лёня узнал человека на фотографии. Когда он показывал фото, то не отрываясь следил за лицом Лёни. Что-то мелькнуло в глазах того, чуть дернулась бровь. Всего мгновение, доля секунды, но этого было достаточно. Может у них есть даже какие-то общие дела?
Куда это он так резко сорвался? Возможно, к этому Веселову. Зачем? Предупредить?
Георгий прошёл за Леонидом до выхода из торгового центра. Тот шел спокойно, не оборачиваясь, Георгия он не видел. Сел в свой припаркованный на площадке «Фольксваген» и медленно выехал, слившись с городским движением. Он был лишь одним среди десятков мотоциклов, сновавших по городу, Лёня и не думал, что за ним едет тот, кто следит за ним.
Георгий наблюдал как лёнин автомобиль подъехал к простому, постройки уже двадцатого века, дому, аккуратно, чтобы не разрушить архитектурный ансамбль, встроенному среди старинных домов с маленькими балкончиками. «Фольксваген» немного постоял, пока поднимались ворота подземного гаража и нырнул внутрь. Ворота медленно опустились.
Скорее всего Лёня просто приехал к себе домой.
Георгий размышлял, что же делать. И почему он решил, что Лёня отправиться прямиком к этому Веселову? От напряжения и яркого мартовского солнца, от которого не помогал даже тонированное стекло на шлеме, разболелась голова. А может от того, что он так много и так напряженно думал сегодня. Он давно уже столько не думал. Как-то было не о чём. Безработица на редкость отупляет человека.
Свернув в маленькую тенистую улочку, он снял шлем и расстегнул кожаную куртку.
Ветерок приятно обдувал его.
Эх, если бы это было в Москве. Он подключил бы своих парней, они установили бы за этим гадом наблюдение и тот вывел бы их на этого долбанного Веселова. А если не получилось бы так, то прижали бы Лёню, дали пару раз по морде, и он быстро бы всё рассказал. Но здесь, здесь он один и здесь совсем не Москва.
Словно в подтверждение его слов, по улочке проехал полицейский электромобиль.
Хотя помощник для наблюдения всё равно нужен. Может позвать Гришку? Гришу Болгарина, тот живет в Пизе, недалеко.
Леонид вошел в свою квартиру, разувшись и всполоснув руки, прошел через кухню, вышел на балкон и поцеловал греющуюся там на солнышке жену Нину, ласково проведя ей рукой по спине.
-Как дела? Ты рано, - улыбнулась она.
-А что там делать, Элка в офисе, если вдруг заявится клиент с деньгами, позвонит. Да, кажется, всё равно, скоро нас всех прикроют, весь торговый центр из-за этого коронавируса.
-Да, я смотрела новости. Говорят, Италия на первом месте. Почему?
-Чёрт его знает. А почему китайцы до сих пор бродят толпами по городу? От них же всё пошло. Если что-то происходит, значит это выгодно властям. Пенсионеров вон сколько развелось. Страховым компаниям, пенсионным фондам, банкам, только на руку поубивать стариков.
-Ну что ты говоришь, не средние же века, - не согласилась Нина.
-Да, то же самое - мрачно буркнул Леонид, - Без Берлускони тут явно не обошлось.
-При чём тут он. Он же и сам пенсионер.
-Говорят надо выпивать каждый день, для предохранения.
Леонид плеснул себе рюмку граппы из бутылки, стоявшей на кухонном столе, и опрокинул в рот, отправив вслед крекер.
-Кто говорит? Берлускони? У тебя от всех болезней одно средство, - покачала головой Нина.
Лёня включил телевизор. Новости удручали.
-Конечно Берлускони, - продолжил мысль Лёня, - Это же его телеканалы, вон журналюги как стараются панику раздуть.
Жена ничего не ответила.
Лёня взял телефон и набрал номер.
-Алексей, привет. Надо поговорить.
Липатов.
Липатов ждал известий из Европы. Николай, к которому он обратился, и которого звали Коля Берлинский или Коля Фюрер, конечно, не кинется, сломя голову, в Италию искать Веселова. Тем более бесплатно. Поэтому Игорь сходу сообщил, что парень сумел вывести порядка миллиона евро, сказал, что деньги надо вернуть очень могущественным в Питере людям, а за это он, Липатов получает двадцать процентов, которые готов без раздумий поделить с ним, с Колей Берлинским.
И вскоре известия пришли. Судя по всему, парень действительно во Флоренции, и нужные люди вот-вот сядут ему на хвост.
Алексей.
Веселов уже несколько дней не выходил из дома, мучительно обдумывая сложившуюся ситуацию. То-что эта Наталья видела его ещё раз, да ещё и во Флоренции было действительно плохо. Вдобавок, пугало то что Дмитрий перестал выходить на связь. Похоже было что он совсем отключил телефон.
Что же происходит? Иногда Веселову чудилось, что в его дверь стучат и вот-вот арестуют. Он даже представлял себя, сходящего с трапа самолета в наручниках.
Алексей сделал себе очередной крепкий апероль, хотя он несколько улучшил рецептуру, добавив туда рюмку-другую бренди.
Господи, какой же он неудачник. Так всё блестяще разыграть и засыпаться на какой-то ерунде. На чистом невезении, да ещё и два раза. Ещё и проклятый Дима, куда-то пропал. Как узнать, что там происходит.
Звонок Лёни вывел его из задумчивого оцепенения и заставил оторваться, наконец от бокала.
Он молча слушал Лёню и от слов того, волосы на всём его теле слегка шевелились, словно холодный ветерок гулял среди них, а внизу живота возникли ледяные кубики и заворочался первобытный парализующий волю и стремление к действию, страх.
-Мне кажется, что это довольно крутые ребята. Я не знаю, чем ты им насолил, но держу пари, что тут замешаны деньги. Этот Георгий, он из Москвы. Рожа у него довольно бандитская. Короче, они предложили мне тысячу, если я помогу им тебя найти. Я абсолютно не хочу этого делать, ты мой клиент и вдобавок, я рассматриваю тебя как инвестора, если хочешь, инкогнито инвестора, в какой ни будь из проектов, с которыми ко мне приходят. Ну и за моё молчание, и в знак сотрудничества, хотел попросить две тысячи. И ещё хотел попросить не высовываться ближайшие дни. Я пущу их по ложному следу, а когда всё уляжется мы займёмся одним интересным инвестпроектом. Как тебе план?
Алексей усмехнулся.
-Ну это не план, а скорее ультиматум. Выбора то у меня нет.
-Вот и договорились, когда я смогу получить свои две тысячи?
- Завтра вечером, с утра мне позарез надо в Болонью, по делам. К тому же, у меня ограничения в сумме снятии наличных. Так что завтра вечером, я буду готов.
- Хорошо, я рад, что мы поняли друг друга.
Алексей встал, взяв бокал дошел до ванной комнаты и выплеснул всё прямо на Венеру.
-Хватит пить, - приказал он себе, вымыл бокал и бросил его в ящик, где хранились бритвенные приспособления.
Проглотив таблетку аспирина, он полностью разделся и несмотря на то, что был ещё разгар дня лёг в кровать. Надо было подумать. Крепко подумать обо всём.
Он проснулся под вечер, весь мокрый от пота, но совершенно трезвый.
Выпив холодного кофе, оставшегося в гейзерной кофеварке с утра, он отправился в душ и долго стоял под струями, температуру которых всё время менял.
Есть не хотелось. Алексей сварил свежий крепкий кофе, догрыз засохший кусок пиццы, валявшийся в холодильнике.
Закрыв дом, он вышел на улицу. Темнота опустилась на город и на парк.
Уложив в багажник небольшой чемоданчик на колесиках, и кинув на заднее сиденье сумку с ноутбуком, Алексей завел машину и внимательно огляделся.
Нет, никого не было. Что ж Лёня выдаст его лишь после того, как получит свои две тысячи. А потом получит ещё и гонорар от бандитов. Вот и весь его инвестпроект.
Тихо урча, "Фиат" поплыл по улочкам Флоренции в сторону магистрали, ведущей прочь из города и прочь из Италии.
Георгий.
Не дождавшись своих двух тысяч и убедившись, что Веселов не отвечает на звонки. Лёня, в сердцах ругнувшись, набрал номер Георгия.
В тот же вечер Георгий с приятелем Гришей Болгарином, на «БМВ» Болгарина, подъехали к особнячку за садами Боболи. Зайдя в садик, подошли к двери, постучали. Никого. Машины тоже рядом не было.
Болгарин обошел дом, в это время Георгий не переставал стучать в дверь. Жалюзи были опущены.
Болгарин, поковырявшись с полминуты отмычкой, легко открыл дверь. Потом оба резко вернулись в машину и отъехали чуть в сторону.
Если сигнализация есть, то вскоре должна будет приехать полиция. Никакого щитка, по крайней мере на видном месте не было, никакой сирены тоже. Они были уверены, что сигнализации нет, но надо было подстраховаться.
Георгий достал телефон.
-Привет, Николай. Мы нашли его дом, - проговорил он в трубку, домишко очень скромный.
-Мне нужен не его дом, а он сам, - раздался ответ, - Есть возможность обыскать дом? Может там наличка?
-Это понятно, сейчас проверим. А сам он появится рано или поздно.
-Давайте, пацаны. Лучше рано.
Гришку Болгарина, так звали за то, что он за деньги выправил себе документ, о том, что его мать была болгарка. Получив, на этом основании, болгарское гражданство, и приехав в Софию, через пару месяцев он умудрился попасть в какую-то межнациональную разборку в предместьях Софии, после чего перебрался сначала в Германию под крыло Коли Фюрера, а после переехал в Италию и поселился в Пизе, живя на то, что брал постоянную дань с некоего питерского шарлатана доктора, лечившего доверчивых больных травами, на курорте с минеральными водами в местечке Монтекатини.
После того, как они, убедившись, что сигнализации нет вошли в дом и переворошили там всё. Никаких денег и ценностей не нашли. Болгарин лишь прихватил с собой этрусскую маску, показавшуюся ему забавной.
Прикрыв за собой дверь, они уселись в машину и принялись ждать, поочередно дремля на опущенных сиденьях.
Под утро они вышли прогуляться и прошлись не спеша, по парку, всё время поглядывая на дом.
Но ничего не происходило. Этот Веселов не появлялся. И машины не было.
Георгий пошел раздобыть кофе и вскоре принес два бумажных стаканчика с напитком и два сэндвича.
Усевшись на скамейку, они с аппетитом позавтракали.
Вскоре утренняя прохлада исчезла под напором солнечных лучей прогревавших весеннюю землю всё сильнее.
Редкие прохожие с интересом поглядывали на них.
-Сидим тут как два голубых, - проворчал Георгий.
-Да уж. Может его кто-то предупредил? - сказал Болгарин, - может соседи позвонили, сказали, мол тебя тут пасут.
-Ты в своём уме, мы ж не в деревне, под Москвой. А вот Лёнька вполне мог.
- Ты же ему заплатил.
-Этот хитрый бес, мог взять деньги и с нас, и с него.
-Что ж он, страх потерял?
-А вот мы сейчас и проверим.
Леонид.
С этими словами Георгий запрыгнул на свой мотоцикл и поехал в сторону торгового центра, где располагалось инвестиционно-консультационное агентство недвижимости Леонида.
Войдя туда, он увидел Лёню, как ни в чём не, бывало, поприветствовавшего его.
-Георгий, привет. Кофе?
-Некогда, переговорить надо, конфиденциально, - хмуро буркнул Георгий и повел глазами на секретаршу.
Они прошли в кабинет, и как только уселись на белоснежные диваны, Георгий достал моментально раскрывшийся в его руке нож и воткнул в диван прямо между ног Леонида.
Тот отпрянул назад, вдавливаясь в спинку.
-Ты… ты что… - заговорил он.
Нож с треском пропорол кожу дивана и уткнулся прямо в пах Леонида. Одновременно левый кулак Георгия слегка ткнул его по подбородку.
-Пикнешь, кастрирую. Медленно дай свой телефон.
Лёня сунул руку в карман пиджака и достал телефон.
-Код?
-Лёня быстро произвел на экране манипуляции и отдал аппарат Георгию, сидевшему напротив и не перестававшего давить ему в пах ножом.
-Ножевая рана в пах, стопроцентный шанс умереть от потери крови, так что не советую дергаться, - предупредил Георгий, словно прочитав мысли Лёни, который всё время думал, может резко согнуть колени и ударить Георгия двумя ногами прямо в лицо, но он отчётливо понимал, что, если он даже слегка пошевелится, вполне может получить удар ножом.
Георгий изучал список звонков.
-Георг, ты что? -прохрипел Леонид, - что ты ищешь?
Страх ледяной глыбой ворочался внизу живота. Или это чувствовался холод стали уже прокалывающей его промежность?
-Вот, Ves Alex, - произнес Георгий, показав экран Леониду, - ты позвонил ему в тот же день, когда я попросил тебя его найти. И что ты ему сказал?
Лёня лишь что-то промычал в ответ и лезвие воткнулось сильнее.
-Сказал, что мы его ищем? Так?
-Так, - хрипло согласился и кивнул директор инвестиционно-консультационного агентства.
-И за сколько?
Тот молчал.
-Сколько ты попросил с него? Взял и с нас, и с него! Вот сука! Ты, падла, думаешь все кругом лохи?
-Он… он ничего мне не дал. Обманул, тысячу пообещал.
Рука Георгия скользнула к внутреннему карману пиджака Леонида. В бумажнике было всего двести евро, которые перекочевали в карман Георгия.
Георгий сунул в руки Леониду его телефон.
-Сейчас сделаешь перевод на тысячу сто евро, мой счет ты знаешь.
-Почему тысячу сто. Вы мне дали всего сотню.
-Сто наши, тысяча от Веселова, двести, что я взял, штраф за подлость. Думаю, легко отделался.
-Но он… он обманул меня. Он ничего не дал и исчез. И телефон отключил.
-Это ваши с ним дела. Это он тебе должен.
Когда Георгий вышел, Леонид вскочил, резко снял штаны и стал осматривать себя в поисках раны. Всё вроде было нормально.
Вдруг раздалось пару стуков в дверь и моментально яркий свет залил кабинет Леонида.
Его помощница Элка вошла в кабинет и остолбенела, увидев шефа со спущенными штанами, успевшего лишь прикрыть ладонями свои гениталии.
Урсула.
Графиня Урсула вышла на террасу второго этажа, подпираемую массивными колоннами, под которыми находилась не менее массивная каменная лестница, расходящаяся на три стороны. Два льва по углам её, с вековыми выщерблинами стояли тут уже не один век.
Старинный дом, начала девятнадцатого века. Он, помнил Наполеона, проходившего тут, в сторону Аустерлица.
И дома, в Германии, и в Брюсселе, где она сейчас жила и работала в Еврокомиссии, у неё были дома другие. Современные белоснежные бетонные кубические конструкции с панорамными окнами и просторными помещениями. Но её всегда тянуло к чему-то старинному, классическому. Лепнина на фризах, арочные окна и массивные филёнчатые двери, всё это внушало какой- то благоговейный трепет. Возможно её предок, русский барон, передал ей этот трепет через свои гены, а может именно увлечение Наполеоном и его эпохой, толкнуло её купить этот дом-дворец и гектары леса и гор вокруг, именно здесь, в этой части Австрии. Как только её помощник показал ей фото дворца она сразу же решила купить его, ещё до приезда сюда. А уж когда вертолёт опустил её на площадку в парке, она тут же влюбилась и в него, и в эти места. Вскоре её фамильный герб вписался в лепнину фриза над главным входом.
Она почувствовала себя Наполеоном, с которым сравнивала саму себя нередко.
Ещё в молодости, уже будучи экономистом, она вдруг решила стать врачом и окончила медицинскую школу в Ганновере, затем пожив в Америке и заведя там нужные связи, пошла по карьерной лестнице продвигаясь вверх и вверх, прерываясь лишь уходя в декретные отпуска, в которые отправлял её муж Хайко. Она уже давно, а скорее всего никогда не любила его, это полуживотное из древнего графского рода всю жизнь, скрывавшее нацистские и сексистские взгляды, никогда принципиально не предохранявшийся.
Сейчас он жил в их доме, недалеко от Берлина числился профессором в медицинском университете и успешно торговал медицинской техникой, естественно получая заказы не без её помощи. Миллиардные заказы.
В Брюссель, где Урсула работала в Еврокомиссии, она его не брала. Отчасти, чтобы не очень афишировать свои связи с бизнесом мужа, отчасти, потому что с годами он становился ей всё более и более отвратителен. Её семеро детей большую часть времени проводили в Америке. Странно, но эта страна, которую сама Урсула рассматривала лишь как денежный мешок, понравилась её детям. Может потому, что ни с кем из детей она не ладила и они всё время хотели сделать что-то вопреки её желаниям и принципам?
Окруженные с самого детства прислугой и возможностями, они выросли типичными пиявками, которые могут существовать, лишь присосавшись к её положению в обществе и ничего не представлявшими из себя сами.
Однако, эта жизнь на полном обеспечении, не мешает им, с обидой думала Урсула, пару раз в год, когда они собираются на домашние праздники, критиковать европейскую политику и называть её, Урсулу, марионеткой ЦРУ, всю их Еврокомиссию, сборищем воров, а отца с его консервативными взглядами, чуть ли не доктором Зло, жалеющем, что не родился в то время, когда мог бы стать начальником концлагеря.
Но здесь, в этом тихом прекрасном месте, окруженным горами и небольшими деревеньками, в которых её, хоть и мелькавшую на экранах телевизоров, никто не узнавал, она не хотела думать ни о муже, уже лет двадцать как не прикасавшегося к ней, удовлетворяясь аспирантками медицинского университета, ни о детях. Здесь она красила волосы в яркий рыжий цвет, носила очки и спортивную одежду, и никто никогда не дал бы ей её шестьдесят два года. Она любила Австрию, её тихую умиротворённую обстановку, университетский городок, что был неподалеку, близость Чехии, куда можно было отправиться на машине на рынок словно простая женщина и возможность за полчаса на вертолёте добраться до Альп, где стояло деревянное шале, построенное ещё её отцом, Эрнстом, который тоже в своё время работал в Еврокомиссии. Свою должность, и свой карьерный рост, она приобрела безусловно благодаря ему, давшему ей в жизни такой стремительный старт. Она часто сравнивала себя с принцессой, ставшей теперь королевой и намного более преуспевающей чем её отец.
Тут в этой австрийской тиши, она была королевой на отдыхе. А ведь потрудиться ей пришлось немало. После одного жуликоватого португальца, занимавшего должность до неё, она упорно приводила дела в порядок. Столько всего надо предусмотреть и столько задач решать одновременно. Надо при подготовке и принятии решений делать всё, чтобы не разочаровать стольких людей и не забыть о собственной выгоде.
Дел и проблем было очень много, когда она заступила на свой пост. Решить многие из них помогла разворачивающаяся в Европе эпидемия нового вируса, которая на глазах подправляла финансовые дела и медицинского, и страхового лобби, которые представляла Урсула. Всё налаживалось. Финансовые ручейки, вытекающие из бюджетов, превращались в реки, а доход от сокращения пенсионеров, которых, в первую очередь косила эпидемия превысили уже даже запланированные показатели. Впереди ещё больший рост доходов от медицинского оборудования, от масок и перчаток, от вакцины. Задача её и её коллег, всего лишь правильно освещать эту эпидемию. Или как уже начинали говорить пандемию.
Дел очень много, даже если финансовые ручейки превратились в реки. Ведь этими реками надо управлять, надо чтобы они текли только в правильном русле.
Здесь, отгороженная от мира собственным лесом, забором, парком, стенами дворца, тишиной и покоем, она позволяла себе отдохнуть, сбросив дела на заместителей.
Отсутствие вездесущих туристов делало здешнюю австрийскую глубинку ещё более привлекательной, более тихой, несущей состояние полного умиротворения.
Сюда она брала минимум прислуги. Огромная свита массажистов, косметологов, стилистов, оставались в Брюсселе, ждать хозяйку. Попадая в Уршлосс, как она окрестила это поместье, как минимум неделю-другую, она не выбиралась отсюда. Бродила по окрестностям, вела жизнь простой женщины, объедалась свининой, которую было не принято было есть в высшем обществе, где она вращалась.
Единственными гостями, которые бывали здесь, были её настоящие друзья. Выпускники той же медицинской школы в Ганновере, с которыми она дружила, и с которыми устраивала здесь незабываемые праздники и охоту. Охоту, которая велась на её собственных землях, где дичь никогда не ускользала от арбалета Урсулы, стрельбу из которого она обожала.
Стоя на террасе ранним утром, она, глубоко дыша втягивала прохладу этого утра, легкий туман и тишину. И словно плавала в состоянии покоя и умиротворения.
Затем скинула с себя халат и оставшись обнажённой сделала знак управляющему поместьем Арнольду, стоявшему в стороне. Рядом с Арнольдом находилось три больших двадцатилитровых ведра. Арнольд, ловким привычным движением опрокинул на голову Урсулы ведро ледяной воды, затем ещё одно. Закончилась процедура ведром тёплой воды, от которого шел легкий пар.
Вода заструилась с террасы на ступени лестницы внизу, давая знак прислуге, что пора начинать эту лестницу мыть.
Огромный спа-комплекс устроенный на первом этаже, с несколькими бассейнами, банями и массажным залом, был, безусловно, великолепен и Урсула часто проводила там время.
Но именно эта простая процедура с обливаниями, здесь в окружении природы, очень полюбилась ей в последнее время, давала бодрость и какую-то лёгкость, которой она не испытывала в Брюсселе.
Урсула одевала поданный Арнольдом халат и отходя от мокрого пола сунув ноги в тёплые овчинные тапки подошла к маленькому столику, на котором стоял чайник с отваром трав, чашка и маленькая рюмочка с настойкой.
Она привыкла к этой маленькой рюмочке по утрам. Она настраивала её на положительный лад, разогревала кровь, и одновременно слегка расслабляла её.
Налив себе в чашку отвар, Урсула опрокинула рюмку и запила отваром.
-Спасибо, Арнольд. Как всегда, великолепно. На этот раз с кислинкой.
-Брусника, графиня. Сегодня я добавил настоящей шведской брусники.
Говорили они с Арнольдом по-английски. В окружении Урсулы были люди из разных стран, поэтому она приняла решение, что официальным языком в Уршлоссе будет английский.
Настойка в зависимости от дня недели, сезона, лунного дня, каждый раз слегка отличалась. Арнольд выписывал её из Швеции и улучшал самостоятельно при помощи уже местных трав, фруктов и ягод.
Арнольду было около пятидесяти. Когда-то он работал врачом в Гётеборге. Он жил в Уршлоссе круглый год, следил за поместьем и содержал всё в идеальной чистоте и в порядке.
В Швеции у него остались бывшая жена и сын, и он иногда звонил им.
Иногда ему хотелось всё это бросить, снова увидеть родные скалистые берега, омываемые холодной Балтикой. Но высокая зарплата и ощущение себя здесь хозяином не отпускали его из Уршлосса. Особенно он любил то время, когда Урсула покидала поместье и он становился тут полным хозяином. К счастью дела не позволяли ей надолго покидать Брюссель и большую часть года Арнольд полноправно распоряжался дворцом и своей личной жизнью.
Урсулу он всегда немного побаивался, особенно после того, как она решила, что только он может обливать её водой по утрам, а иногда и ходить с ней в сауну.
Никакой близости у них никогда не было, Урсула испытывала необычайное удовольствие, что рядом с ней, имевшей массу молодых помощников-секретарей находился этот целомудренный швед, знающий толк в северных развлечениях, таких как обливание ледяной водой, сауна и великолепные настойки. Да, она отдыхала тут полностью. Полностью меняла свой образ жизни.
Иногда она ловила себя на мысли что хочет прижаться к нему и укусить. Да и он боялся, что рано или поздно решит вдруг приблизиться и дотронутся до неё. Но благоразумие брало верх. Они оба чувствовали, что, если это произойдёт, то это разрушит ту духовную связь, образовавшуюся между ними и что-то, пойдёт не так.
Настойка и отвар произвели самое благостное влияние на Урсулу и поспешив в гардероб, она сбросила халат и принялась одевать костюм для прогулки по поместью.
Парк, окружавший Уршлосс был около десяти гектар. Все эти гектары были ухожены и огорожены забором с элементами ковки и старинных гербов предыдущих владельцев. В парке были постриженные кусты, газоны и цветники, извилистые дорожки, большой пруд с питавшем его речушкой, несколько домиков-павильонов.
Периметр парка был под тщательным видеонаблюдением, начальника охраны Ханса Штольца и его помощников, готовых оперативно отреагировать на любую попытку пересечения периметра забора. Охранников не было видно, но Урсула знала, что их не видно лишь из-за профессионализма Ханса. На самом деле они, незримо, всегда рядом.
Передняя часть ограды выходила к извилистой горной дороге, а за дворцом через калитку, можно было попасть и в остальные владения Урсулы. Около ста гектар были относительно диким лесом, который развивался по своим лесным законам, под присмотром, лесничего. Эта часть была огорожена металлической сеткой, чтобы в изобилии жившие тут олени не разбежались. Лес тянулся к чешской границе, и уже за пределами собственности Урсулы, становился ещё более густым и диким. Недалеко от границы, с чешской стороны, были заброшенные угольные шахты. Несколько заброшенных домов. Недействующая узкоколейка для вывоза угля и даже ржавый брошенный тут с социалистических времен тепловоз с парой вагонов.
Урсула прокатилась туда как-то раз и лишний раз убедилась в величии немецкой культуры по сравнению со славянской дикостью.
Олени и волки, зайцы и лисы в изобилии водились в округе и любительнице стрельбы из арбалета было где разгуляться.
Но сегодня ей не хотелось стрелять и не тянуло в лес, ещё успеет. В это спокойное тихое весеннее утро хорошо было просто не спеша пройтись по парку.
Урсула мечтала удалиться сюда как ни будь на всё лето, возможно следующее лето как раз и подойдёт. Европой можно руководить и отсюда. Можно будет личным примером показать, как такая важная шишка, как она, уходит на удаленную работу, делая то, что требовала Еврокомиссия сейчас от всех законопослушных организаций и компаний.
Была какая -то гордость от причастности к создания нового миропорядка.
А сейчас, безусловно этот миропорядок рождался, без войн и стрельбы.
Только они, врачи, смогли придумать такое, её единомышленники давно обдумывали это. И вот наконец началось, получилось.
Не тупоголовые военные с их ракетами и самолётами, а именно они, врачи, те кому, словно древним жрецам, в полной мере подвластны знания о человеческом организме, о человеческой природе и разуме, возьмут верх. И люди, от страха перед новыми болезнями, будут подчиняться именно им. А эти болезни и эпидемии подвластны только им и всегда за одной пандемией наготове будет другая, словно туз в рукаве.
Времена Наполеонов не прошли, просто теперь, ради величия и победы, надо воевать не с саблями и штыками, а действовать более тонко и изощрённо.
Пока всё шло по плану.
Только бы не сорвалось. Эх, если бы всё то, что она, и те, кто помог ей забраться на эту должность, задумали, воплотилось в жизнь. Можно было бы изменить ход истории. Изменить Европу. Как это изменил когда-то Наполеон, только более утончённо, хитро, но не менее жёстко.
Визг тормозов, хруст и звон страшного удара раздались где-то за территорией парка. Заговорили рации охраны. Двое охранников выросли сразу же рядом с Урсулой. Ещё двое побежали в сторону шума.
-Что там? - спросила, оторванная от своих мыслей Урсула.
-Какая-то машина врезалась в ограду. Соскочила с шоссе.
-Пойдёмте, посмотрим.
-Возможно это не безопасно, госпожа. Давайте подождем доклада.
Но Урсула уже шла по направлению к шуму.
Георгий.
Вернувшись, Георгий сел в «БМВ» Болгарина.
-Мы были правы, этот гад предупредил его, - сказал он.
-Вот сука, надо его порезать.
-Потом разберемся с ним. Никуда не денется. Надо понять, куда поехал этот олень Веселов.
-Да куда угодно. Европа же.
-Ну если рассуждать логически, он понял, что его нашли. Оставаться в Италии опасно. Да и дорого. Я не думаю, что у него накуплено домов тут везде. Скорее всего пытается свалить отсюда. Значит попёр на север. Во Франции делать не хрен. Вот ты бы куда поехал?
-Я бы в Болгарию.
-Вот именно. А он, наверняка хочет затеряться где-нибудь в Восточной Европе, может в Украине. Там человека труднее всего найти. Значит явно прёт на восток.
-Так на восток или на север? – не понял Гришка.
-Из Италии на восток можно попасть через север. Даже в твою грёбанную Болгарию.
-Хрен тебя поймёшь, - пожал плечами Гришка.
-Там сейчас пробка огромная на выезде. У всех температуру меряют и ещё какая-то хрень. Может он там. Давай туда.
-Так это, куда ехать?
-Ну давай пока на Болонью, а потом я покажу.
Зазвонил телефон. Георгий взял трубку. Звонил Фюрер.
-«Фиат «Албеа»? И номер есть? Отлично! Ты не представляешь, как это вовремя!
-Что там? – спросил Болгарин, когда Георгий отключил телефон.
-Из Питера позвонили Немцу и сказали, что Веселов выехал из России через финку на «Фиате Албеа» с итальянскими номерами. И номер вот прислал.
Они мчались по магистрали на выезд из Италии в сторону Австрии. Георгий не знал наверняка, но какое-то чутьё гнало его именно к этому пограничному переходу. Хотя если он, конечно, не спрячется в какой-нибудь дыре, что тоже возможно.
Раньше, никакого погранперехода не было и в помине. Если бы этот Веселов выехал, допустим вчера вечером, то теперь он мог быть уже, к примеру, в Вене или везде, где только захотел. Но не теперь.
После городка Удине они увидели хвост многокилометровой пробки. Австрийские пограничники не пропускали тех, кто не мог толком объяснить зачем он проезжает в Австрию. У всех измеряли температуру и выдавали медицинские маски.
-Нас пропустят. Мы едем в Россию, домой, - уверенно произнес Георгий и они уверенно поехали по левой полосе, внимательно выглядывая в очереди «Фиат Албеа».
Втиснувшись, под недоуменными взглядами других водителей, перед самым шлагбаумом в свой ряд, они, померив температуру и показав русские паспорта, въехали в Австрию.
Их беспокойство росло. Впереди куча развязок и куда мог поехать это Веселов, можно было лишь догадываться. Они выбрали направление на Вену, этот транспортный центр всей Европы, связывающий Запад с Востоком. И не ошиблись.
Алексей.
Уже этим вечером они увидели его, на заправке, где Веселов, стоял и пил кофе из бумажного стаканчика.
Ему было грустно. Позади была Италия и его любимый флорентийский домик, позади был светлый, полный надежд, и планов, но длившийся всего полгода период жизни.
И позади была огромная пробка, в которой он отстоял почти десять часов, которая отгородила его от этой счастливой жизни, хотя также, наверняка отгородила его и от преследователей, которых наверняка наслал на него Лёня.
Купив вегнетту для проезда по австрийским магистралям, он прилепил её, как положено, на стекло и помчался по Австрии.
«БМВ», неотступно следовавшую за ним, он заметил лишь ранним утром, въехав в небольшой городок Хахенбург, в котором, как подсказывал Гугл, в университетском общежитии был недорогой, по меркам Австрии, мотель и где можно было вконец измотанному Алексею выспаться и не спеша обдумать дальнейшие планы.
Попытавшись прибавить газ, он понял, что от «БМВ» не уйти и как ни в чем не бывало, поехал по городку. Найдя, при помощи навигатора, парковку при университете, он не успев вытащить ключ из замка зажигания, увидел, как большая черная немецкая машина тут же припарковалась рядом с ним и крепкий незнакомец в кожаной куртке, моментально оказавшийся рядом, открыл дверь его "Фиата". Тут же Алексей почувствовал короткий удар в нос и на мгновение потерял ориентировку. Ключи от «Фиата» выпали из руки.
Ещё несколько ударов в солнечное сплетение и его, задыхающегося, под руки вытащили и бросили на заднее сиденье «БМВ».
-Камер точно не видно? – спросил Болгарин, затягивая на руках Алексея пластиковые наручники.
-А хрен его знает, вроде нет, - ответил Георгий, - готово, давай осмотри его тачку.
Алексей, через стекло наблюдал, как Болгарин вытряс в багажник всё из чемодана, заглянул в отсек для запасного колеса и теперь осматривает салон.
-Что вы ищите? – спросил Веселов.
Георгий не ответил.
Гришка вернулся и уселся за руль.
-Ничего там нет. Куда?
-Налево на выезд из города, и потом ещё раз налево в горы. Немец сказал, там мимо какого-то заповедника, по грунтовке километров пять, и будет Чехия, а там заброшенные шахты, глухое место. Полиции нет. Там и будем Немца ждать...
- Что там у него могло быть? Что он лям евро с собой возить будет? Немец с ним сам поговорит, он всё и отдаст. Наша задача его привезти, - проговорил Георгий.
-Эй, эй, - отозвался Веселов, - вы про что? Какой лям?
-Заткнись, когда первый палец тебе отрежут сразу вспомнишь какой. А не вспомнишь, следующий отрежут.
Несмотря на страшную перспективу, Алексей усмехнулся.
-Всё, что у меня есть, это совсем не миллион. Вы ошибаетесь. Я расскажу вам как всё было на самом деле. Все деньги остались в России…
Покорёженный «БМВ» стоял, воткнувшись в забор, из-под капота шёл пар. Лобовое стекло разбилось на мириады маленьких трещинок. За сработавшими подушками безопасности были видны два человека.
Тот, что был за рулём не подавал признаков жизни. Пассажир слегка стонал, подушка защитила его грудь, но мотнувшаяся к стеклу двери голова, была разбита около виска. И вскоре он тоже отключился.
Охранники подошли к машине. На заднем сиденье полулежал человек с пластиковыми наручниками на руках.
Было видно, что он тоже сильно ударился, по всей видимости о передние сиденья, потом его отбросило назад. Охранник открыл заднюю дверь и достав складной нож освободил пленника.
Урсула подошла к забору.
- Похоже, что это криминальная разборка, графиня. Эти двое везли связанного человека на заднем сиденье, и по всё видимости не справились с управлением, – доложил начальник охраны.
-О боже. Помогите несчастному, он цел? – воскликнула графиня.
-Он здорово ударился и похоже его до этого били.
Урсула посмотрела на начальника охраны,
-Что за звери. Отнесите его в гостевой коттедж, пусть Катарина посмотрит его. Вроде бы реанимация ему не нужна. Сделаем доброе дело. Нельзя его отпускать, ведь у этих бандитов могут быть сообщники. Кто они?
-На вид, вроде как, русские.
Урсула презрительно сморщилась.
-Что делать с ними, графиня?
-Вызывайте полицию, что же ещё. И скорую.
Георгий.
Георгий открыл глаза. Сначала всё было как в тумане, но постепенно туман рассеивался и очертания всего, что было вокруг стали принимать более ясные формы. Больничная палата, рядом ещё две кровати, одна пустая, на другой какой-то бородатый мужик.
Георгий вспомнил как они летели в какой-то старинный забор, на скользком повороте.
Вспомнил как они сели на хвост "Фиату" Веселова и вели его по Австрии. Вспомнил парковку университета. И как же так они прокололись? Надо было вперед его посадить и приставить нож к шее.
Или уложить в багажник. Какого дьявола он этого не сделал? Георгий вспомнил как Веселов вытянулся и двумя руками хоть и со стянутыми наручником-хомутом, навалился через плечо Болгарина и крутанул руль. Вспомнил, как от неожиданности, ситуация вышла из-под контроля всего на несколько секунд и этого на скользкой дороге и на скорости сто двадцать оказалось достаточно. Потом был страшный удар.
Гришка? Где же Гришка? В палате на соседней койке точно был не он.
-Хэлло. Говорите по-английски? – прохрипел он соседу.
Тот еле слышно ответил.
-Найн.
Георгий вспомнил голову Гришки, неестественно лежащую между рулём и лобовым стеклом. Он как будто бы перелетел через подушку безопасности. Он не был пристёгнут. Почему? Вроде пристёгивался, когда отъезжали.
Да, Георгий прекрасно помнил, как там в университете они оба пристегнулись. Значит эта сволочь, Веселов сумел сначала как-то отстегнуть Гришку перед тем, как стянутыми руками крутнул руль.
Георгий помнил, что успел даже ударить его, но в этот момент раздался удар. И всё словно провалилось и поплыло.
Георгий встал с кровати. Наступать на ногу было больно, ступня была распухшей Он подошел к окну, пытаясь сообразить, где он. Двухэтажные домики, белоснежная колокольня вдалеке на фоне леса и гор, какие-то рекламные щиты, вдалеке сдвоенные золотые арки «Макдональдса».
Потом подошел к зеркалу. Огромные синяки под двумя глазами, замотанная голова,
На нем было его бельё. Одежда лежала тут же. Он ощупал её.
Телефон и бумажник с документами на месте. Ключи от мотоцикла, который остался во Флоренции, тоже.
Медленно, превозмогая головную боль, Георгий оделся. Распухшая нога с трудом влезла в расшнурованную кроссовку.
Вошла молодая медсестра и что-то спросила по-немецки.
Он пожал плечами и ответил по-английски.
-Со мной всё в порядке?
Девушка кивнула и улыбнулась
-Отделались легко, – она тоже перешла на английский.
-Ок. Как мой друг? Вы, знаете?
Она перестала улыбаться на какое-то время и ответила:
-Он погиб.
-Спасибо, - ответил Георгий и поковылял к выходу, -я хочу на улицу. Нужен воздух.
Девушка улыбнулась.
-Один момент.
Выйдя из палаты, она моментально вернулась, неся в руке алюминиевый костыль.
Георгий, поблагодарил её и поковылял к выходу.
На удивление его никто не задерживал, у выхода не было охранников. А женщина на ресепшне даже не подняла на него глаза.
Порывшись в карманах и найдя монету, Георгий подошел к кофейному автомату и выбрал напиток. Получив стаканчик, он вышел на улицу и достал телефон. Надо было доложить обстановку Фюреру. А потом надо будет позвонить жене, попросить приехать за ним и забрать домой из этого австрийского захолустья и больше никогда, никогда не ввязываться ни в какие истории, ни за какие деньги, чтобы дожить до старости тут, в этом прекрасном европейском мире.
Алексей.
Алексей открыл глаза, плавно, стараясь не делать резких движений раскалывающейся от боли головой, оглядел место, где находится. Комната со стенами, обшитыми строганой доской. Огромная кровать, на которой он лежит.
На потолке красовались старинные балки, на одной из них висела люстра из сплетения оленьих рогов, обмотанных светодиодной лентой.
Он смутно помнил, как его принесли в это огромное поместье, помнил, как несли мимо какого-то дворца или музея. Почему принесли сюда, почему не выхвали скорую, полицию? Алексей медленно встал и подошел к окну. Сейчас светло-желтые стены этого музея были видны в окне, сквозь ветки и стволы деревьев с маленькими листочками, вылезавшими из набухших почек. Под окном рос какой-то, пока голый, но с набухшими почками куст, а в просветах между деревьями, перед дворцом поблескивал пруд.
Трава была, конечно, не такая яркая и сочная, как в Италии, но всё же живая, зеленая. Всё вокруг, словно говорило: «Весна! Идёт весна!»
Что-то защемило в груди при виде этой пробуждающейся природы, при виде голубого неба, проглядывавшего через несущиеся на огромной скорости облака. Воспоминания о том, как когда-то давно, давно, будучи мальчишкой всегда радовался предстоящему лету.
Так он ведь и сейчас тот же самый мальчишка, только тогда казалось, что вокруг только хорошее и доброе. И впереди его ждет только хорошее и только доброе. И вот куда привели его эти заблуждения и мечты.
Веселов вспомнил, как нажал на красную кнопку замка ремня безопасности водителя и как двумя руками, схваченными на запястьях пластиковым хомутом, не обращая внимания на удар, которым его наградил бандит, сидевший на сиденье пассажира, крутанул руль и направил «БМВ» прямо в кирпичный столб забора.
Он помнил, как сильно ударился о сиденье, пролетев сначала вперед, потом рухнув назад, помнил сильную тошноту и нехватку воздуха. Помнил, как сильные руки вытащили его из машины.
Понемногу вспомнил как разрезали пластиковый хомут, положили на носилки и понесли через парк. Похоже было, что внутри этого парка, сюда, он теперь и находился.
Чей же это парк? Почему принесли сюда, а не отправили в больницу. Интересно, бандитов тоже сюда принесли? Алексей помнил, как лежа на носилках, вдел, что один из бандитов через стекло пассажирской двери провожал его мутным взглядом. Того, что был за рулем он не видел.
На тумбочке стояла бутылка минеральной воды и стакан.
Алексей налил себе воды и жадно выпил.
Деревянная массивная, словно сколоченная из средневековых досок, дверь, открылась и в комнату вошли седой мужчина, и женщина, в белом халате, Обоим было возможно около пятидесяти, хотя утверждать это было сложно, оба были в медицинских масках.
-Здравствуйте, по-английски говорите? – спросил мужчина.
-Да, да, -растеряно ответил Веселов.
-Что проблемы с русской мафией? – спросил тот улыбаясь.
-Да… нет… нет проблем.
-Теперь их точно нет. Хозяйка дома, оказала вам своё гостеприимство и помощь. Графиня очень добрая женщина.
-Спасибо, - пробормотал Алексей.
-А вы сами, не мафиози?
-Нет, - слегка улыбнулся Алексей, - хотя я русский.
-Я управляющий этим поместьем. Меня зовут Арнольд. А это доктор Катарина. Она посмотрит вас.
-В той машине остались какие-нибудь ваши вещи?
Веселов вспомнил как внезапно его выволокли из «Фиата» и кинули в «БМВ», а все его вещи остались в его машине.
-Нет. Нет, - ответил он, - моя машина…
Веселов хотел рассказать, что его машина стоит на полупустой университетской стоянке в Хахенбурге, и неплохо бы как-то её забрать, но почему-то не стал. Гостеприимство этих людей было настолько искренним, что не хотелось злоупотреблять им и попросить кого-то довезти до его машины.
-Похоже, что ничего нет, грустно ответил он, - и протянул Арнольду руку, - Алексей.
Тот не протянул руку в ответ и даже сделал шаг назад.
-Рукопожатий больше не существует в этом мире. Это не гигиенично, - слегка улыбнулся под медицинской маской Арнольд и вышел из комнаты оставив Алексея в руках доктора.
Катарина была в хирургических перчатках.
Она посмотрела его зрачки, приподняв веки, померила давление.
Из чемоданчика, что был при ней извлекла ватные палочки и сделала мазки из его рта и носа.
Затем извлекла пробирки и шприцы и закатав ему руку, и перетянув жгутом, абсолютно безболезненно и ловко взяла у него кровь из вены.
Оставила на тумбочке пару таблеток, что-то сказав, по-английски, настолько сумбурно, что Алексей ничего не понял.
Хотя увидел, что, уходя, она улыбнулась ему под маской и улыбнулся в ответ.
Он рухнул на кровать, и стал смотреть в окно на распускающиеся кроны деревьев. Потом встал, сходил в туалет, совмещённый с душем, вход в который был прямо из комнаты.
Всё вокруг напоминало гостиничный номер. Была даже кофемашина, чайник, несколько видов чая в пакетиках. Мёд и сахар, и пара пачек печенья. В этом номере можно было безвылазно жить.
Чем больше Веселов думал о визите Арнольда и Катарины, тем больше убеждался, что их похоже, беспокоило не его состояние, а скорее то, не представляет ли этот русский опасность какого-то заражения для жителей этого дворца.
-С этим вирусом все посходили с ума, - произнес он сам себе по-русски, потом подошел к двери и нажав на ручку, толкнул её. Дверь оказалась заперта.
Леонтьев.
На следующий день, после визита Липатова Леонтьев решил исчезнуть. Весь день, он не выходил из дому и думал, думал, как ему поступить.
Исчезнуть! Это самое верное решение. Ничего больше не надо ему в этом "Альпийском". И дом этот он потом продаст через каких-нибудь посредников. Надо свалить на родину, под Уфу. Спрятаться там в деревне у дядьки. Там никто его не найдёт. На фиг эти проблемы из-за Веселова. А если всплывут все дела, что они тут прокручивали. Строительный брак, фундаменты без арматуры, да, мало ли что ещё. Всего не упомнишь. Да и его помощь при побеге этого идиота, который гуляет там на виду у всех туристов. Подставил и себя и всех, самым настоящим образом. А если сейчас Игорь Сергеевич решит сделать крайнем его, Леонтьева? Финансовая ситуация в "Альпийском", такая, что крайнем нужно будет кого-то сделать обязательно.
Ещё и телефон пропал. Он хотел посоветоваться с Алексеем, но проклятый телефон нигде не находился. Может просто выронил где-то? А может мент украл?
Там же их переписка со Скидновым! А значит доказательства фиктивной смерти того.
Леонтьев разволновался ещё больше. К дядьке, к дядьке. Он любит его, словно отец, да и народу в деревне никого, ментов не бывает, даже если его в розыск отправят. Вот при Сталине даже умудрялись убегать от НКВД, выпрыгнув из окна во двор, когда стучали в дверь.
Слив, на всякий случай всю воду из системы водоснабжения, чтобы не прихватило морозом, он выключил свет и подхватив сумку вышел на крыльцо.
Фонари горели только около въезда в поселок и над правлением. Остальные участки и разбитые дороги были погружены во тьму. Деньги на освещение посёлка, собранные с дольщиков также бесследно сгорели.
Когда Леонтьев вышел на крыльцо и поставив сумку начал закрывать дверь, из темноты вынырнула фигура.
Он вздрогнул и повернулся.
-Вы? - удивленно спросил он, - Здравствуйте.
-Так ведь здоровались сегодня, - услышал он в ответ и увидел резкое движение рукой. Словно гость хотел протянуть ему руку, чтобы поздороваться. Но вместо рукопожатия он ощутил боль, резкую боль внизу живота и в последний момент перед тем, как взгляд его затуманился, увидел что-то длинное в руке своего гостя.
Алексей.
Запертая дверь не смутила Алексея. В конце концов что такого, если дама, да ещё и графиня из такого богатого дома решила проверить его здоровье, сейчас в условиях этой надвигающейся эпидемии, о которой кричат, раздувая истерию, все СМИ, это совсем не удивительно. Графиня, возможно это та немолодая женщина, которую он видел, когда охранники поместья вынимали его из машины, а ведь этот вирус особенно опасен для стариков.
Какой странный, работающий выборочно, вирус, помогающий решить проблему перенаселенности Европы стариками. Поистине, постапокалиптическая фантастика.
Интересно, сколько ему тут сидеть, он снова подошел к окну, его, казалось, легко было бы открыть, отодвинув задвижки, выскользнуть в сад и убежать.
Но как это будет глупо выглядеть, ему ведь оказали гостеприимство, и не кто ни будь, а целая графиня из дворца.
Алексей снова упал на кровать и улыбнулся. Он чувствовал себя этаким героем романа Дюма, где дворянина, на которого напали разбойники спасли люди доброй графини, и она спрятала его от этих разбойников в своём замке и велела своему лекарю лечить его, при этом оставаясь инкогнито.
Да, убегать, безусловно глупо. Надо обязательно встретить графиню, поблагодарить, к тому же неизвестно, сколько ещё бандитов послала за ним эта чокнутая Наталья. В том, что это была она у Алексея не было сомнений. Кто же ещё? К тому же она ведь лыжница, возможно профессиональная спортсменка, а у всех профессиональных спортсменов всегда есть связи с бандитами.
Отлежаться здесь — это отличное решение, просто ниспосланное с неба, как и всё его спасение. А от подарков неба убегать нельзя. Веселов рухнул на кровать, взял пульт, включил плоский телевизор, висящий на стене, и принялся переключать каналы.
Липатов.
Липатов ждал возможности приехать в Берлин, к Николаю, тот обещал сделать ему бизнес-приглашение. Под видом, что едешь, а Европу на работу, с кучей сопроводительных бумаг, из страны пока ещё могли выпустить.
Но звонок от того не принес ничего хорошего.
-Слушай, Игорь, похоже, что бабок у этого клоуна нет. Что-то есть, но совсем не столько, сколько на него эти твои клиенты повесили. Домик у него есть в Италии, вроде бы можно отнять, но он в ипотеку куплен, в залоге у банка, чтобы его забрать, надо сначала выкупить.
Ну что, то есть у него на жизнь, но это копейки. Можно, конечно, всё это отнять, но этого едва хватит лишь, чтобы братве раздать. Моим пацанам, когда его везли он всё рассказал.
Он скорее этакий фантазер-романтик, мечтавший об Италии, всю жизнь мечтал из Раши свалить, хоть куда, а во Флоренцию так просто влюбился. Все деньги что были, ввалил в этот дом, в ипотеку влез. Деньги на это из этого коттеджного поселка вытянул. И спалился. Но его боссы вместо того, чтобы его в растрате обвинить, решили сами на этом нажиться и придумали всю эту ситуацию с пожаром. Дали ему они пятьдесят тысяч, и пообещали ещё сто, только позже, но похоже этих денег он не дождется. А эти пятьдесят он почти все подрастратил, на ипотеку, туда-сюда. Короче, инвесторы посёлка вот настоящие жулики. Они всё это и устроили. Вот там, всё бабло. А этот придурок, он просто олень.
-А где он сейчас? У вас?
-Нет, пацаны, что его везли в аварию попали, один даже погиб. А этого хрена охранники с какой-то виллы подобрали, куда делся не знаем. Да и хрен с ним. Только геморрой наживем.
«Леонтьев» - пронеслось в голове у Липатова, - «Вот кто всё знает. Вот кого надо прижать как следует. Значит не Веселов, а эти двое, Игорь Сергеевич и Пётр Григорьевич, организовали пропажу денег и побег Веселова. Вот почему Игорь Сергеевич не хотел раздувать шум и нанял его».
И всё бы было гладко, если бы Наталья не решила съездить в Италию.
«Лексус» Липатова подъехал к шлагбауму "Альпийского" и просигналил. Его знакомый охранник вывалился из своей будки и вопросительно кивнул, глядя на него.
-К Леонтьеву! – крикнул Игорь.
-Его нет, - ответил охранник.
-Ну, тогда к Игорь Сергеевичу.
Охранник открыл шлагбаум и с интересом разглядывая Липатова, пропустил его внутрь.
Игорь медленно поехал к правлению, находившемуся метрах в двухстах от шлагбаума.
У правления стояло несколько машин. Джип Игоря Сергеевича, ещё один, кажется это Петра Григорьевича, полицейский «Уазик» и темно-зеленый «Форд», судя по номерам, тоже полицейский.
Чутьё подсказывало Игорю, что тут что-то произошло и возможно, лучше бы вернуться. Он взял телефон и набрал Игоря Сергеевича, тот не отвечал.
Липатов припарковал машину и направился в правление.
Заглянув в зал, он увидел несколько человек. На своём председательствующем месте сидел, как обычно, Игорь Сергеевич, рядом Пётр Григорьевич. В углу на креслах два полицейских сержанта в форме. А напротив совладельцев посёлка сидели двое молодых полицейских в гражданских куртках.
Липатов сразу догадался, кто они, по лицам, прическам, осанке. А также догадался, что тут что-то произошло. Возможно, теперь Леонтьев, в свою очередь прихватил какие-то деньги и исчез?
-Я извиняюсь, заняты? – спросил с порога Липатов.
-Да, подождите пожалуйста, - ответил за хозяина кабинета, один из сержантов.
-А вот, это, как раз, Игорь, он помогал нам с расследованием и видел Леонтьева одним из последним, - представил всем собравшимся Липатова, Игорь Сергеевич.
-А, тогда заходите, присаживайтесь, документик можно ваш?
Игорь достал водительские права и протянул сотруднику полиции, тот взглянул и оставил права на столе перед собой.
-Это так? – спросил он, -Вы видели Леонтьева последним?
-Я виделся с ним в тот день, когда было собрание. Во вторник вечером, кажется. Что значит последним?
- Да, собрание было во вторник, - задумчиво подтвердил Пётр Григорьевич.
-А что случилось? – насторожился Липатов.
-А что вы так встрепенулись? – спросил полицейский, и представился: -Я, старший оперуполномоченный, старший лейтенант Гургенов, а здесь я потому, что вы виделись с Дмитрием Леонтьевым во вторник вечером, в среду его никто не видел целый день, а в четверг утром его нашли заколотым длинной остро отточенной швайкой. Это нож, которым закалывают свиней. Он лежал рядом, с телом, естественно без отпечатков. Леонтьева сначала закололи, а потом перерезали горло, чтобы наверняка. Вы, когда-нибудь резали свинью?
-Нет, не резал.
-Значит, воспользовались этим ножом впервые? – добавил коллега, видимо тоже опер.
-Да, я тут не причем. Мы просто поговорили об исчезновении Веселова, их бывшего директора.
-Скиднова, - подправил Липатова, встрепенувшийся Игорь Сергеевич.
-Так Веселова или Скиднова? – улыбнулся следователь и посмотрев в права, добавил, - Что-то вы совсем запутались в своих показаниях Игорь Витальевич, - произнес, заглядывая в права Липатова, опер, и резко добавил:
- Вам придётся проехать с нами.
Ограниченность мысли, всегда бесила Липатова. Особенно, когда это проявлялось у людей, обличенных властью, людей, которых назвать тупыми ублюдками в лицо нельзя. Хотелось заорать, но его натренированный разум, в случае опасности, делал его спокойным и не позволял давать волю эмоциям.
-Хорошо, я проеду с вами и, с удовольствием, помогу, чем могу. Только мне нужно позвонить, отменить следующую встречу. Вы позволите?
-Конечно, звоните.
Игорь взял телефон и встал, отойдя к окну. Хотя всем всё равно было его слышно.
-Привет, Петрович, опять я к тебе. Ну, конечно. Тут вот старший оперуполномоченный Гургенов из Всеволожского, обвиняет меня в убийстве некоего Леонтьева. Якобы, я последний кто видел в живых. Да, вот видишь, как. Это всё по этому делу, по "Альпийскому", где председатель правления с напарником украли пару лимонов зелени, при помощи подставного директора и теперь подчищают хвосты.
В комнате воцарилась тишина.
Игорь Сергеевич вдруг побледнел и переглянувшись с Петром Григорьевичем, посмотрел на Липатова.
-Ты ччё блин, несешь? Какие пару лимонов?
Опера внимательно посмотрели на соучредителей, потом на Липатова.
-Кому это вы звонили? – поинтересовался старший.
-Это, неважно, важно другое, товарищ старший оперуполномоченный. Какой у меня мотив? Меня просто попросили найти человека, который работал тут директором под чужой фамилией, с ведома вот этих господ и теперь благополучно живет в Италии. Человека этого нашли, а денег-то у него, оказалось, нет. Говорит, что и не было никогда, и на самом деле он конечно обокрал "Альпийский", чтобы купить себе домик в Италии, но потом это всего лишь стало прикрытием, для вот этих господ, и они инсценировали, что тот погиб в пожаре вместе со всей наличкой поселка, и единственный кто об этом знал, и мог это подтвердить - это Леонтьев. А теперь узнал ещё и я. Так что очень удобно убрать одного и обвинить в этом другого.
-Это полный бред, товарищ следователь! Он сумасшедший! – вскричал Игорь Сергеевич.
-А вы какое право имеете подменять правоохранительные органы! – в тон ему закричал на Липатова опер. – Играете в частного сыщика?! У нас нет частных сыщиков.
-Нет, я просто помогал, используя кое-какой свой жизненный опыт и связи.
-Об этом мы поговорим в отделе. И о том какие ещё связи.
Словно в ответ на вопрос опера у него в кармане запел телефон.
Тот встал из-за стола и тоже отошел к окну.
-Да, так точно. Да, товарищ майор, конечно, понятно.
После этого он молчал и лишь слушал что ему говорит звонивший.
Второй опер оторвался от блокнота, в который он всё время что-то записывал и чуть улыбнувшись указал Липатову на стул.
-Да вы, пока, присаживайтесь.
-Бред какой, - возмущённо пробормотал сам себе Игорь Сергеевич.
-Пойдём покурим, - предложил один сержант другому, и они вышли из комнаты.
-Будет сделано, - ответил в трубку Гургенов и вернулся к столу.
-Так, - начал он, - в деле выяснились новые факты. В районе объявился давно разыскиваемый Фефил-цыган, известный так же, как Фефил Длинная Нога, а на месте преступления был обнаружен отпечаток ноги, схожий по размеру с ногой Фефила. Так что возможно, что все умозаключения и ваши, - он посмотрел на Липатова, - и ваши, - перевел взгляд на инвесторов, обусловлены лишь эмоциями и имело место обычное ограбление. К участку Леонтьева легко подобраться из леса, там даже тропинка идёт прямо к грунтовке на Лесколово.
-Да, да, - по ней и убегал их директор, после пожара, - добавил Липатов.
-Мы откланиваемся, - произнес старший опер, - но возможно всех вас скоро вызовут в отдел.
С этими словами полицейские встали и резко вышли из комнаты. На улице послышались их голоса, смех и вскоре и «Уазик», и «Форд» покачиваясь на ямах и кочках направились к шлагбауму.
-Ну что? – Липатов посмотрел в глаза Игоря Сергеевича, потом перевел взгляд на Петра Григорьевича и продолжил, - и кто из вас прирезал этого Леонтьева?
-Слушай ты. Смотри как бы тебя не прирезали…, - зашипел Пётр Григорьевич.
-Ловко ты выкрутился, у тебя действительно большие связи, - перебил своего компаньона Игорь Сергеевич, - и где же?
-Это неважно, - ответил Липатов. – Важно другое. У меня есть смартфон Леонтьева. И в нем переписка с Веселовым, где описаны все детали его побега. И описано кто и что делает и сколько заплачено самому Леонтьеву и кем заплачено. И ещё кое какое его беспокойство насчет того, что Игорь Сергеевич рано или поздно захочет от него избавиться и ещё, жалобы на то, что они с Веселовым получили копейки, прикрывая очень крупную недостачу. Вот, что правда, то правда Пётр Григорьевич не упоминается. Так что его, на первый взгляд, не в чем обвинить. Хотя, при желании можно легко будет сложить один и один.
Липатов импровизировал, ничего подобного в телефоне не было.
-Ладно, где телефон? – выдавил Игорь Сергеевич.
-У меня, я же сказал.
-Продается? Что ты за него хочешь? Мы ни в чем не виноваты, но нам нужно честное имя. У нас впереди ещё один девелоперский проект и нам не нужны скандалы и слухи, - примирительно произнес Пётр Григорьевич.
-Я не шантажист, сумму назовите сами, - Липатов встал и медленно пошел к двери.
-Постой, - Игорь Сергеевич тоже встал и подошел к своему письменному столу. В руках у него появилась пачка долларов, - держи десять тысяч и расходимся.
Игорь взял деньги и помахивая пачкой перед инвесторами, сказал:
-Джентльмены, я могу это взять лишь как аванс, в знак вашего желания сотрудничать и в ближайшее время отдать мне ещё девять таких пачек.
-Сто тысяч! – вскричал Пётр Григорьевич, - Да пошел ты.
-Телефон и ваша безопасность того стоит, поверьте. К тому же это как раз та сумма, которую вы обещали доплатить Веселову, к тем пятидесяти. Если, что я ведь не этим операм отдам телефон. По моим скромным прикидкам сто тысяч это меньше пяти процентов от того, что вы украли у дольщиков. Так что у кого-то будет возможность хорошо вас пощипать.
-Хорошо, - согласился Игорь Сергеевич, - Бери эту пачку и проваливай. Мы позвоним и договоримся о следующей встрече.
Липатов сел в машину и сразу же нажал кнопку центрального замка, потом не тратя ни секунды, завел мотор и поехал к шлагбауму. Он чувствовал, как его слегка трясет, сердце колотилось как сумасшедшее и раскрасневшееся лицо говорило о том, что давление слегка подскочило.
Если бы они знали, что телефон Леонтьева находится в бардачке его авто, то, наверное, его тоже угостили бы швайкой для заколки свиней.
Вырваться от полиции и от двух убийц, да ещё и получить десять тысяч баксов.
День действительно был удачным.
Алексей.
Алексей провел в охотничьем домике уже два дня. Ему приносили вкусную еду, Арнольд показал ему секрет. Оказывается, одна из дубовых панелей на стене открывалась и там обнаружился прекрасный бар. Он смотрел телевизор. Его телефон остался в "Фиате", в интернет было выйти не откуда, да, как-то и не хотелось. Интересно, как там его машина? Может бандиты забрали её. Что там есть? Вещи кое какие, ноутбук, телефон. Документы, немного наличных и банковские карты в бардачке, бандиты их, кажется, не забрали. Возможно тот, что обыскивал машину вытащил только наличные. Да даже если и забрали, всё можно будет восстановить, а вот свою жизнь нет, если там засада и его там ждут люди какого-то Немца, о котором говорили эти двое. После аварии они наверняка злы и, наверняка ждут его. Так что оставаться здесь было намного безопаснее, по крайней мере ближайшее время.
Теперь была открыта, и Алексей мог спокойно пройтись по саду и наслаждаться солнышком и стремительно оккупирующей всё вокруг весной.
На третий день его приятного карантина, в дверях комнаты появился Арнольд.
-Здравствуйте, Алексей. Графиня была в отъезде, сегодня она вернулась в поместье, и приглашает вас на обед. А после обеда, в девятнадцать часов, состоится ночная охота, на оленя, для графини и нескольких её друзей, и вы также приглашены.
-О, это большая честь, для меня. Хотя, я не охотник.
-Охота из арбалетов, это очень увлекательно, поверьте. Вам, как новичку, дадут модель полегче.
Урсула.
Обед был накрыт в столовой на втором этаже. Окна столовой выходили на заднюю часть парка. Из окон были видны деревья парка, зеленевшие, свежей листвой, была видна черепичная крыша охотничьего домика, где проживал Алексей, кроны мощных буков, и лиственниц, уходящие вдаль, синева гор, закрывающих горизонт.
Когда Арнольд ввёл Алексея, за круглым столом сидела графиня и трое её гостей.
-Наш гость из России, Алексей, - представил его Арнольд и удалился.
Графиня встала и пройдя навстречу Алексею, протянула ему руку, согнутую в локте.
-Руки мы теперь не жмем, - улыбнулась она и они вместе с Алексеем прикоснулись друг к другу локтями.
-Я, хоть и графиня, но я очень демократична, поэтому можете называть меня просто Урсула. Кстати, у меня тоже русские корни.
Несмотря на то, что по телевизору графиня выглядела моложе, Алексей узнал её. Вспомнил, что видел по телевизору. Она была какой-то шишкой, то ли в парламенте Евросоюза, то ли в Еврокомиссии, то ли в Евросовете, он не очень разбирался во всех этих организациях и не понимал между ними разницы.
-Пойдёмте, я представлю вам моих гостей.
За столом сидели трое мужчин. Всем было около шестидесяти, но выглядели они по-европейски моложаво и ухожено, несмотря на седину и морщины. Все были подтянуты и загорелы.
-Герр Клаус, Герр Фритц, Герр Александр, - все по очереди слегка привстали и улыбнулись.
Герр Александр из Бельгии, а Клаус и Фритц из Германии. Мы все однокурсники, когда-то учились в медицинской школе в Ганновере и дружим до сих пор.
- Значит, вы все врачи? – спросил Алексей.
-Да, только они лечат пациентов, а я лечу человечество. Я политик.
-Да, в последнее время человечество нужно серьезно лечить, - улыбнулся Алексей.
-О, вы так считаете? – улыбнулась Урсула, - нам будет очень интересно послушать, что думаете об этом вы. Представитель, я так понимаю, среднего класса, далекой России?
-В России нет среднего класса, вернее он не таков, как в Европе.
-О, как интересно, - вступил в разговор Клаус.
Алексей и Урсула сидели напротив друг друга. Обслуживавший стол домашний официант аккуратно налил всем игристого вина.
-Какой превосходный «Брют», - произнес Фритц, пригубив вино.
-Это из Порту. С одной маленькой фермы.
-А я думал там бывает только портвейн, - усмехнулся Александр.
-В Португалии бывает всё, - улыбнулась Урсула, - В особенности вороватые политики.
Все рассмеялись.
-Но не будем о работе.
Официант разложил всем великолепное филе лосося с фасолью и спаржей. Посередине стола появилось огромное блюдо запечённых овощей.
- Сегодня у нас будет скромный обед. Ведь охотники должны быть немного голодны, - улыбнулась Урсула.
После того, как гости утолили первый голод, Урсула спросила у Алексея:
-Что вы думаете о этом новом вирусе, с которым не могут справиться врачи? - при этом она кивнула на своих друзей.
-Но никто из нас и не вирусолог, - ответил за всех Клаус.
-Что думают об этом люди? В России, например.
-Я давно не был в России, я недавно из Италии.
-О! Италия. Волшебная страна. Сама история. Сейчас самое время туда ехать. Посмотреть её без этих извечных толп туристов.
-Да, туристов там действительно много. Но Италия не может без туристов, - сказал Алексей, отправив в рот кусочек лосося.
-Но и такой туризм как сейчас, больше не может существовать, не имеет права. Думаю, что карантин изменит многие вещи и взгляд людей, на многие вещи и на туризм в том числе, - довольно серьезно произнесла Урсула.
-А каким, по-вашему, должен быть туризм? – улыбнулся Алексей.
-Ну уж точно не таким как сейчас, когда любой человек, имеющий в кармане двести-триста евро, может купить билет в лоукостере за двадцать пять евро и прилететь в Рим, или приехать туда на автобусе за десять евро, поселиться в хостеле за пятнадцать евро за ночь, обедать на десять евро в день, покупая еду в супермаркете или в Макдональдсе и бесплатно болтаться по городу, глазея на древние артефакты, а потом улететь за те же двадцать пять. Итого за три дня в Риме, он потратит сущий пустяк. Ну может, если решит питаться в пиццериях и купит пару билетов в музеи, то чуть побольше. А сколько заразы может привести такой турист. Если он приехал из, мягко скажем не совсем развитой страны. Вы, извините Алексей, что я так говорю, но, наверное, вы не патриот России, если живете в Италии.
Алексей улыбнулся, в ответ и промолчал, а она продолжала:
-А эти бандиты, что везли вас связанным, они наверняка, тоже разновидность туристов.
Всё-таки железный занавес, который вы, наверное, по молодости, не помните, играл очень неплохую роль. Он был создан, якобы для того, чтобы в Восточный блок не проникли свободолюбивые западные идеи, но он нес и другую роль, защищал наш западный мир от варварства востока. Запад есть запад, а восток есть восток, как говорится. Кстати, восточные правители, согласятся с нами и будут только рады по санитарным причинам закрыть границы. У русских – всегда было национальной идеей, не пускать своих граждан на запад. Ведь, не дай бог, наберутся вредных идей и тогда взорвутся устои общества. И все захотят перемен.
Алексей улыбнулся. И вставил:
- На самом деле нет, этого не будет. Мы слишком любим наши устои.
Но Урсула, словно, не слыша его продолжала:
-А теперь, мы, при помощи карантинных мер, воссоздадим этот занавес. Туризм, вернется, но это будут, организованные застрахованные группы, прошедшие платный медосмотр, живущие в хороших, лицензированных отелях, и питающиеся в ресторанах с приличным чеком.
Вот такой туризм принесет и порядок, и прибыль, и налоги. Так что все эти разговоры об убытках отелей, ресторанчиков, дешевых хостелов и лоукостеров я не признаю. Есть банки, пусть берут там кредиты, чтобы покрыть убытки. Кредиты, которые дадут лишь достойным участникам рынка. Бизнес должен быть крупным. Нам нужен состоятельный турист. А из-за этого эконом туризма, уже разоряются турфирмы и отели, существовавшие до этого сто лет. «Томас Кук», например.
-А у кого нет денег, а мир посмотреть хочется? – вмешался в разговор Александр.
-Для этого есть интернет, - улыбаясь ответил ему Фритц.
-И наши друзья из «Евроньюс», - согласилась графиня.
-О! «Евроньюс» - официальный телеканал коронавируса в Европе,- вставил герр Клаус.
Все рассмеялись, и Алексей тоже выдавил что-то вроде улыбки. Урсула говорила быстро и энергично, поэтому он не понимал некоторых слов, но смысл сказанного ею, он уловил и был с ней не согласен, но выстроить грамотную фразу, чтобы поспорить он не мог.
Он вспомнил как сам, впервые приехав в Рим, бродил по улицам, с сэндвичем в кармане, и жил в дешевой квартире, которую сдавала китайская семья.
-Итак, по-вашему, эпидемия - это хорошо? – спросил Алексей.
-Ну уж и не так плохо, как думают некоторые, - ответила Урсула.
-А как же погибшие, умершие в больницах?
-На войне всегда есть погибшие. Этот мир вообще жесток. А пандемия, которая нас ждет, это всё же лучше войны. Согласитесь?
-Наверное, - неуверенно ответил Алексей, - но разве нельзя без войны?
-Эта пандемия, как раз попытка выйти из кризиса без войны, - ответила Урсула.
-Вы знаете, во сколько обходиться страховым компаниям и пенсионным банкам, содержание миллионов стариков в Европе? Да и во всем мире, хоть бы и у вас в России, - включился герр Александр, - колоссальные деньги и что же делать, если умирать сами, они, похоже, не собираются. Пандемия спасет страховую медицину и пенсионные фонды.
-Как грубо, Александр, - покачала головой Урсула.
-Плюс контракты на поставки нового медицинского оборудования, такие выгодные для очень многих, - вставил Клаус и хитро посмотрел на Урсулу.
-Значит, этот сумасшедший дом, в который превратился нынешний мир, скоро не закончится? Значит это всем выгодно, не изобретать вакцину? – спросил Алексей.
-Вакцину! – улыбнулась Урсула, и все тоже заулыбались, - да она давно создана. Придёт время, и выпустят кучу вакцин для народа, и мы создадим новый рынок. Рынок вакцин.
- А как же принципы демократии и человечности, как же гуманизм, на котором зиждется Европа? Простая порядочность, отменяется в угоду рынку? - тоже, чуть улыбнувшись, спросил Веселов.
Все снова засмеялись.
Ему ответил Клаус:
- А от кого вы ждёте порядочности? Посмотрите кто сейчас руководит миром. Среди них ни одного порядочного человека, который придерживался хотя бы элементарных человеческих ценностей, семейных, например. А кому не нужны эти ценности, если нет заботы о своей семье, то какое ему дело до остальных, чужих людей?
-Что вы имеете ввиду, Клаус? – всплеснула руками графиня.
-А что тут нового, посмотрите, кто нами правит. Люди одержимые демонами жадности и похоти. Бизнесмены, которыми всегда руководит лишь увеличение личной прибыли и даже решив стать политиками и взвалить на себя заботу о судьбах людей, они помнят только о прибыли. Одни любители королев красоты, другие странные любители женщин постарше, третьи, наоборот, оставившие своих, постаревших, пока они делали политическую карьеру, жён, и женившиеся на новых, более сексуальных. А значит всё это люди без чувства долга. В современной политике, теперь не модно придерживаться устаревших семейных традиций. По крайней мере в странах определяющих мировую политику, нет, почти ни одного нормального человека в руководстве. Нормального в общечеловеческом, гуманном понимании этого понятия, - улыбнулся Клаус, и добавил,- так откуда у них возьмется гуманизм?
Урсула рассмеялась и спросила:
-А как же я?
-Ну разумеется все, кроме вас, Урсула, - парировал Клаус. Все засмеялись.
Вместо традиционного кофе и сладостей на десерт подали отвар из трав, горький натуральный шоколад и необыкновенный белый сыр, тающий во рту.
В пузатые коньячные бокалы плеснули бренди.
-Кстати, вы же все помните, сколько неприятностей нашему любителю пожилых женщин, как вы, доктор Клаус, его окрестили, принесли оранжевые жилеты. А теперь в любой стране, любые манифестации можно запретить по санитарным причинам, а значит в мире будет порядок. Так что вот так, дорогой Алексей. Этот вирус и эта эпидемия только с одной незначительной стороны бедствие, со стороны каких-то мелких лавочников, только засоряющих экономику, а с крупномасштабного взгляда благо. Вот видите, как любое мнение можно обернуть совсем в другие обертки, - улыбнулась Урсула и приподняла свой бокал.
Бренди был великолепен и напоминал тонкий и легкий армянский коньяк, который Алексей однажды пробовал, в гостях у приятеля в Сочи.
-Ну, что ж друзья мои, предлагаю вам всем разойтись по вашим апартаментам, немного передохнуть, одеть одежду для охоты, проверить оружие и снаряжение и получить у нашего доброго друга Арнольда навигаторы с дорожной картой. Навигаторы, это будет единственная техника, которая выведет нас к точке начала охоты и автоматически отключится, - Последнюю фразу она сказала, повернувшись к Алексею и с этими словами встала и все тут же последовали за ней.
-Мы не берем никакой техники с собой. На охоте мы полностью сливаемся с природой, - добавила она, улыбнувшись лично Алексею, - Мы добываем мясо древним способом с арбалетами и луками.
Блюда и напитки, круг общения вскружили голову Веселова. Алексей вспомнил обстановку, когда впервые познакомился с Игорем Сергеевичем и Петром Григорьевичем. И вспомнил свои ощущения в тот период. Казалось, что он сорвал банк и что впереди его ждет постоянные заказы на строительные работы от дольщиков плюс стабильная зарплата директора комплекса "Альпийский". Если бы только не явившийся откуда-то демон, демон Европы, присевший ему на плечо и беспрестанно шептавший, что есть другой мир, красивый, свободный, веселый, нужны только деньги, чтобы жить там. Что жизнь пройдёт мимо, если он не иммигрирует, если он не изменит свою серую, однообразную жизнь, проходящую в строительстве загородных домов для богачей в болотистых и холодных местах.
Графиня Урсула ещё не знает, что он строитель и не знает, какой он великолепный строитель. Он построит ей десяток охотничьих домиков, намного лучше, чем тот, в котором сейчас жил он.
Арнольд сказал ему, что за парком простираются охотничьи угодья графини, где и будет охота. Там можно было бы построить двухэтажные шале чтобы сдавать в аренду. Он бы привез бригады украинцев, вызвал Леонтьева. Он бы смог заработать миллионы для графини и, хотя бы парочку для себя. И тогда можно было бы безбедно жить во Флоренции, столько, сколько хочешь. А может и не во Флоренции. Может здесь. Он бы выкупил у графини один такой коттедж и жил бы тут в окружении тишины и природы. Ходил бы в гости к графине, приглашал к себе время от времени Арнольда, выпить пива. Как же в Европе много уютных и несущих такое спокойствие и теплоту мест, где так хочется остаться навсегда.
Алексей.
Размышляя так, Веселов подошел к своему коттеджу и вошел внутрь. Кругом было прибрано. На застеленной прислугой кровати, лежал зеленовато-коричневый комбинезон из плотной ткани. На спине и на груди были пришиты головы оленя из светоотражающей зелено-желтой ткани, рядом шапочка с пером какой-то птицы, вставленным в неё
«Это видимо для того, чтобы случайно не подстрелили», - сообразил Алексей. У кровати стояли несколько пар туристических ботинок. Наверное, на выбор, какие больше подойдут. От заботы графини и от организации охоты Веселов испытал восхищение.
В дверь постучали и в комнату вошёл Арнольд. Он улыбался. В руке у него был небольшой арбалет, в цевье которого, в специальные отверстия, были вставлены стрелы.
-Вот, дорогой Алексей, это несложная модель для новичков. Арбалет, американского производства «Кроссбоу бэнг 272» его нельзя держать в натянутом положении и ходить с ним по лесу, словно с ружьём, готовым к выстрелу. Вам придётся натянуть тетиву, уже увидев цель, при помощи вот этой скобы, вот так, потянув на себя, потом вставить болт, ну так называется стрела, и потом уже стрелять. Делать холостой выстрел, без стрелы, тоже нельзя. Вы поняли?
Веселов улыбнулся.
-Я вовсе не такой уж большой любитель убийства оленей. Даже если, и не справлюсь с этой штуковиной, то всё равно не расстроюсь.
-Вот и отлично. Я тоже не люблю охоту, но служа у графини, приходится делать вид, что мне это нравится, - рассмеялся Арнольд. - Отдыхайте, облачайтесь в комбинезон и ботинки, выберите, какие поудобнее, и не забудьте шапочку, по ночам холодно.
Затем Арнольд достал из кармана небольшой прибор напоминавший смартфон.
-Это навигатор, пояснил он. Ровно в семь вечера, включите вот этой кнопкой и идите по маршруту, который он покажет. Когда придёте в точку назначения, он издаст звук и отключится, это значит вы в зоне. Охота началась, так что ищите оленя. Вам всё понятно?
Алексей улыбнулся Арнольду и, когда тот вышел, рухнул на кровать. До начала охоты был ещё где-то час.
Веселов погрузился в грёзы о той лёгкой и интересной жизни-мечте, которой он заживет, став личным строителем графини Урсулы.
Отдохнув, он включил кофеварку и сделав себе чашечку, с удовольствием её выпил, после графининых отваров хотелось именно кофе. Ровно в девятнадцать включил навигатор и выдвинулся из домика. Заходя в лес, он не знал, что сразу же после его ухода негритянка-горничная начала тщательную уборку в его комнате, стирая любые следы пребывания здесь кого-либо. Убирались любые возможные следы его ДНК. Вся его одежда и обувь были упакованы в мешок и Арнольд лично отнес этот мешок в большой уличный камин для сжигания мусора.
Ханс.
Для Ханса Штольца, начальника охраны замка Уршлосс, охота всегда была делом ответственным. Земли графини с одной стороны примыкали к парку, огороженному древней оградой, помнившей австро-венгерскую империю, с другой стороны, ограждение из сетки и таблички с надписями, что это частная территория, охраняли лес от проникновения посторонних.
Но небольшой риск, что кто-то пролезет через сетку всё же был. А посторонних во время охоты в лесу быть конечно же не должно было быть. Поэтому перед охотой весь лес тщательно проверялся, как его оперативниками, так и с воздуха вездесущими дронами передававшими изображения на мониторы в коттедже охраны. Эта комната была связана так же с многочисленными камерами, и датчиками по периметру парка и леса.
Конечно, сейчас не лето, вдобавок эпидемия прекратила бессмысленные передвижения толп туристов, да и ближайшие фермы и городки, как с австрийской, так и с чешской стороны, довольно далеко. Но кто его знает, не забредет ли сюда какой-нибудь чокнутый любитель фотографировать весенних птиц или собиратель цветов. А весна уже полностью заявила о своих правах, и, хотя по ночам и было немного прохладно, днём стояло настоящее лето.
Под командованием Ханса было шесть человек и система видеонаблюдения, контролирующая все периметры и дававшая сигнал, если какой ни будь посторонний случайно оказывался рядом с сеткой. Группа реагирования на «Рэнж-роверах», вооружённая швейцарскими пистолетами «Зиг Зауэр» и помповыми ружьями «Ремингтон» и автоматами «Хеклер и Кох» сразу же выезжала на место и нарушителя вежливо выпроваживали, объясняя, что идёт охота и тот легко может попасть под бесшумный арбалетный болт.
На время охоты, помимо электронного слежения, Ханс выставлял и своих охранников- оперативников. Те, по очереди, прогуливались в дальнем углу владений Урсулы, там, где сетка упиралась в гору, и по горным тропинкам можно было эту сетку обойти. Вероятность того, что кто-то ночью полезет была невысока, и охота, как правило, заканчивалась всегда далеко от этого места, но всё же для гарантии полной уверенности, джип с охранником тут был не лишний. Да и его парни должны же хоть как-то размяться, кроме как сидеть и таращиться в мониторы.
Внутрь территории во время охоты никто из охранников не совался. А после охоты только Ханс, со специальной бригадой, прилетавшей откуда-то на вертолёте, зачищали территорию от стрел, торчащих в деревьях, следов крови на камнях и тропинках и других улик браконьерских развлечений Урсулы и её гостей.
Ведь если какие-нибудь защитники природы узнают, что там творится, то Урсуле, учитывая её должность в Еврокомиссии, явно не поздоровится.
Мартин Вэйн, был самым молодым в группе Ханса. Он, родился недалеко от этих мест, служил в армии, закончил школу полиции в Вене и потом его дядя познакомил его с о своим бывшем сослуживцем Хансом, приехавшем из Германии и набиравшем в тот момент команду для охраны Уршлосса.
Парень Хансу понравился, и он взял Мартина к себе. Да и Мартину понравилась не очень утомительная служба с зарплатой в разы превышавшей полицейскую
Сегодня Ханс поставил Мартина патрулировать дорогу в том самом дальнем углу охотничьего леса, где дорога поворачивала направо и углублялась в Чехию, а сетчатый забор примыкал к горе.
В девятнадцать в рациях охранников прозвучал голос Ханса.
-Охота началась.
Сумерки сменились темнотой, когда навигатор Алексея пикнул. Монитор погас. Значит он добрался наконец до угодий, в которых водились олени. Он убрал навигатор в нагрудный карман и сняв с плеча арбалет, висевший до этого на ремне прикладом вверх, пошел по тропинке, между замшелых камней и огромных стволов деревьев.
Почему надо охотиться ночью? В такой темноте, усугублявшейся вековыми кронами, закрывавшими свет луны, легко перестрелять друг друга, вместо оленя.
Всё-таки надо потренироваться, как обращаться с этой штуковиной. Алексей остановился и при помощи скобы натянул тетиву арбалета. Раздался треск, словно сломали сухой сучек. Плечо арбалета из черного композита, треснуло и переломилось. Тетива слетела
Вот чертовщина! Как же так. Как неудобно. Было очень стыдно от того, что он сломал такую хорошую вещь. Этот американский «Кроссбоу», как его там, наверняка стоит кучу денег.
Но ведь он, хоть и не специалист, сделал то всё верно. Тут было всё так просто, что по-другому и не сделаешь. Да нет, он тут не при чём. Наверняка арбалет был сломан. Может какой-то брак. И эти дуги, на которых была тетива будто бы сделаны из какого-то пластика. Вот он и не выдержал. Жаль конечно, что в самом начале охоты произошла такая оплошность.
Хотя он не думал, что лично ему придётся убить оленя. Он был не готов к этому, да и не хотел, не стремился. С большим удовольствием он бы сфотографировал его и выставил в свой Инстаграм, который вел под именем Алексиса Флорентийского. Но участие в этом, поистине королевском мероприятии наполняло его ощущением гордости, удовлетворения. Давало новую самооценку. Мог ли представить паренек, родившийся в вонючем питерском дворе-колодце, что будет принимать участие в охоте на оленя в компании графини, работающей в Еврокомиссии и каких-то видных врачей, что он будет обедать с ними и на равных обсуждать вопросы геополитики. Поэтому и было досадно, что он подвел таких непростых людей, сломав этот арбалет.
Неся в руках, ставшую бесполезной, дорогую игрушку, он пошел вглубь леса дальше.
Огромной силы удар, внезапно выбил арбалет из рук. Алексей, чуть было не упал, но выпрямился и посмотрел на него. В деревянный, будто ружейный, приклад попал арбалетный болт. Расколов дерево и потеряв при этом силу, стрела упала на землю.
Мысли пронеслись в голове с лихорадочной быстротой. Его что приняли за оленя? А как же нашивки на костюме.
-Эй! Вы попали в меня! Это я! Я, Алексей! – закричал он.
-Хе-хе-хей! – ответили из кустарника, как-то зло и весело и через секунды вторая стрела воткнулась в ствол дерева, на уровне головы Веселова. Он отпрыгнул в кусты, росшие вдоль тропинки и, перебегая от дерева к дереву, метров через двадцать спрятался под защитой большого ствола.
Он хотел крикнуть ещё раз, что ему нужна помощь, но почему-то передумал. Мысли с огромной быстротой носились в голове. Он скорее почувствовал, чем понял, что этот человек стрелял в него намеренно. Кто же это? Кто-то из гостей графини? Они что там, чего-то покурили, после обеда?
Им овладела паника. Вдруг резко затошнило и как-то похолодела голова. Алексей рухнул на, подогнувшиеся вдруг, колени. Идти дальше он не мог.
-Он где-то здесь. Вы ведь, кажется, попали в него, - услышал Алексей голос графини.
Затем раздалась немецкая речь, кого-то из мужчин.
-Клаус, мы же договорились, в Уршлоссе говорим только по-английски, Александр ведь бельгиец.
-Его тут нет, графиня. Они с Фритцем чуть отстали и, похоже, взяли севернее.
Значит это Клаус и графиня.
Алексей встал. Чуть выглянув из-за ствола столетнего дерева, в свете луны, он увидел их, идущих с арбалетами наготове. А ведь Арнольд говорил, что нельзя заранее натягивать тетиву.
Они явно искали его, но не для того, чтобы оказать помощь. Они шли убить его.
На них были костюмы, не как у него, а на лицах какие-то очки. «Очки ночного видения!» - осенило Алексея. Чтобы видеть его и изображение оленя у него на груди. Оленем был он! Они убьют его. Вот на кого открыта эта охота.
Алексей бросился бежать, не разбирая дороги, прыгая то вправо, то влево.
-Мистер русский олень! – раздался сзади смех графини, - тебе всё равно не уйти.
Он почувствовал, как арбалетная стрела болт пролетела рядом с его головой, он кажется почувствовал даже дуновение воздуха, который она разрезала.
Алексей упал, споткнувшись о корни. Лежать было нельзя. Они сейчас придут и добьют его. Не поднимаясь, на четвереньках, что делало его и впрямь похожего на зверя. Он заполз за широченный дубовый ствол. Медленно поднялся, и увидел арбалетную стрелу, воткнувшуюся в землю, возле корней дерева. С трудом вытащив болт из земли, он сжал его в руке. Нельзя отдавать им свою жизнь просто так. Надо сопротивляться. Хоть как-то. В конце концов перед ним просто обезумевшие старики, хоть и с арбалетами.
Он стоял за деревом и ждал, чуть выглядывая в ту сторону откуда должны появится охотники.
И вскоре из темноты действительно показались очертания чего-то ещё более тёмного. Охотник шёл прямо на него.
Холод в низу живота, страх от того, что должно произойти, и одновременно с этим решимость, которую дает обреченность.
Алексей набросился на медленно шедшего охотника, сбоку. Не давая времени, сухопарому, спортивному, но не такому сильному как он, Клаусу, направить на него свой арбалет воткнул ему стрелу в шею. Острый наконечник прошел, на удивление легко, хотя и с хрустом рвущейся плоти и хрящей.
Алексей закричал от ярости и страха одновременно.
Из-за деревьев появилась другая фигура. Это была графиня.
Она резко вскинула арбалет и спустила стрелу. Алексей резко выставил перед собой обмякшее, но ставшее на удивление таким тяжелым, тело Клауса. Болт с глухим ударом воткнулся тому прямо в грудь, и застрял где-то в костях. Бросив Клауса, Веселов подскочил к графине и не помня себя от ярости, со всей силы ударил её кулаком в переносицу. Она упала, с силой ударившись, головой о камни.
Раздался хрип. Алексей вдруг увидел, как из разбитой головы Урсулы, из затылка, ударившегося о камни, потекла кровь. Он отпрянул в сторону.
-Графиня, что вы делаете!? – вскрикнул он, - Зачем!?
Она молчала.
Страшная слабость была во всём теле, его колотила дрожь. Он рухнул на траву, почти что, теряя сознание. Тошнота, ощущение холода внутри всего тела и пульсирующее бешеное сердцебиение одновременно.
Он не ощущал сколько времени прошло, может минут пятнадцать, может час. В лесу было тихо. Не было слышно ни голосов, ни чьих-то шагов. Хорошо, что у охотников нет собак. Кажется, за обедом кто-то сказал, что Урсула терпеть не может собак.
Алексей медленно встал, стараясь глубоко дышать, наполняя лёгкие лесным воздухом
Он подошел к графине и взглянул на неё. Она не шевелилась. Преодолевая волнение, Веселов дотронулся до её шеи. Где-то там должен быть пульс. Пульса не было, и он отдернул руку, словно боясь разбудить её.
Алексей осмотрелся. Было тихо. Значит все уверенны, что охота продолжается, значит у него ещё есть шанс.
Это лишь Урсула с Клаусом решили поохотится на него или всё четверо? Это спланированно заранее? Или экспромт?
Зачем было надо ей, такой высокопоставленной даме оставлять его у себя, если только не с целью, использовать потом на охоте. Поистине, он был отличной целью. За ним гнались бандиты и его исчезновение или его найденный позже труп ни у кого не вызовет никаких подозрений. Значит тут замешаны все! Охрана, медсестра, Арнольд!
Алексей взглянул на оружие охотников. У них были не такие модели, арбалетов, как выдали ему, а явно более мощные с какими-то роликами на дугах «плечей», натягивающих тетиву. И у Клауса, и у графини были и одежды не такие как у него. Не у кого не было этого дурацкого оленя на груди. Алексей подошел к Клаусу. В груди у Клауса торчала стрела, выпущенная Урсулой, а горло, всё было в крови от раны, нанесенной Алексеем.
Тот его арбалет! Он, наверняка, уже был сломан.
Надо выбираться из леса, идти к людям, может в полицию. Хотя, кто поверит, что он был дичью в развлечениях графини, кто поверит, что уважаемые всеми люди, охотятся на людей в своих угодьях. Но когда найдут трупы, будут искать его. Его видел Арнольд и другие слуги. Они будут точно знать кого искать.
Но сейчас об этом не надо думать, сейчас надо выбираться отсюда. В лесу ведь ещё два охотника.
Клаус сказал, что они отстали, значит скоро могут быть здесь, а он потерял так много времени, валяясь тут на траве. Парк и дворец находятся сзади, значит остается один маршрут, и надежда что там впереди нет охраны.
Хорошо бы поменяться одеждой с Клаусом или графиней, но их размеры были явно меньше.
Веселов, нашарил в кармане Клауса складной нож и сунул в карман к себе. Взял взведенный арбалет, который Клаус выронил из рук, в цевье арбалета, поперек, было уложено три запасные стрелы.
Специальный натяжной механизм, состоящий из специальных роликов, облегчал натяжку. Этот арбалет явно отличался от того, что выдали ему, возможно заведомо сломанный. Алексей потрогал тетиву, она была не в напряжении, и нагрузки на «плечи», тоже не было. Сбоку была кнопка предохранителя, как на настоящей винтовке.
Вот почему этот арбалет можно было носить взведённым. Блок роликов брал нагрузку на себя. Взять его с собой? Нет. Хотя он был не легким. Он будет мешать убегать. А Алексею надо было срочно бежать. Исчезнуть из этого леса. Нет, у этого арбалета будет другое применение. Такое, которое возможно, сможет оправдать его.
Он встал над телом Урсулы и пустил стрелу прямо ей в грудь. Болт легко вошел в плоть, пробив тело насквозь, точно так же, как недавно болт вошел в тело Клауса.
Алексей вытер свои отпечатки пальцев и вложил арбалет в холодные, начинавшие деревенеть руки Клауса.
Алексей не забыл забрать стрелу, которой проткнул горло Клаусу. Отойдя метров тридцать, он воткнул эту стрелу в землю и нажав ботинком, полностью утопил в мягком грунте.
В лесу было также тихо. Лишь какие-то ночные птицы начали тревожно пересвистываться, возможно обсуждая людские дела.
Алексей побежал по тропе, еле различимой в темноте леса.
Не заметив небольшой обрыв, рядом с тропой, Алексей поскользнулся и съехал в небольшой овраг. Он огляделся. С другой стороны, к оврагу подходили две колеи, проделанные трактором или ещё какой-то техникой. Плодородной почвы тут не было, кажется отсюда брали камни, возможно для каких-то ландшафтных работ в парке. Поэтому вокруг и было так скользко. Глина, тёмная, перемешанная с торфом, глина.
Алексей замазал этой глиной фосфоресцирующего оленя на груди. Оленя на спине тоже постарался замазать, улегшись на землю и потеревшись спиной о глину.
Навигатор! Может там чип, по которому можно его отследить? Алексей достал навигатор и, положив его на камень, размозжил другим камнем и бросил останки прибора в глину.
На его ботинки глина налипла так, что он с трудом выбрался из этого мини карьера и ещё долгое время стряхивал грязь на тропинку, оставляя явные следы.
Он шёл по лесу, пока не наткнулся на сетку. Пройдя вдоль неё, увидел табличку, обращённую наружу. Подойдя ближе, удалось прочесть надпись на немецком, чешском и английском:
«Частная территория вход запрещен».
«Это и есть конец владений графини», - подумал он, - «надо выбраться за сетку и там свобода, свобода от этих убийц».
В этот момент за сеткой он увидел, чуть более высокий чем другие заборный столб и разглядел камеру наблюдения на нём. Медленно и бесшумно он удалился назад в лес.
Ханс.
Начальник охраны, Ханс прильнул к монитору. Одна из камер показала движение. Кто-то подошел к изгороди изнутри.
Изнутри, это не страшно. Это мог быть какой-нибудь зверь. Скорее всего настоящий олень. Ведь те олени, на которых сегодня ведется охота или сами охотники никогда ещё не добирались до изгороди. Обычно они всегда находили жертву где-то в середине леса.
Ханс, был единственный, кто знал, на кого здесь организованна охота. Кроме него лишь бригада сербов, его друзей ещё по балканской войне, которые прилетят завтра утром на зачистку, знали, что тут происходит на самом деле.
Его оперативники, охранявшие поместье, возможно тоже догадывались, что во время охоты происходит что-то необычное, но предпочитали не совать нос не в своё дело. Хотя в конце концов, что они видели или слышали? Какие-то крики в лесу, охотников, вымазанных кровью, возвращавшихся из леса. Что тут необычного? Вдобавок, на следующий день в Уршлоссе всегда подавали свежую оленину или кабана. Контракты, подписанные охранниками, были настолько жесткими в пунктах ответственности за неразглашение, что никому не приходило в голову где-то что-то болтать. К тому же все знали характер Ханса, который не остановится перед тем, чтобы переломать кости любому нерадивому подчиненному. А в том, что он умел это делать лучше их всех, сомнений не было.
А всё-таки, вдруг это жертва подошла к забору и ищет выход? Такого никогда раньше не было, но вдруг сейчас это произошло? Надо проверить.
Ханс, сосредоточился на мониторах. И вот есть! В следующей камере снова была явно видна человеческая фигура, идущая вдоль забора в сторону Чехии в самую слабо защищённую часть периметра. Там стоит патрульный. Этот молодой Вэйн. Если это не охотник? Да и какого чёрта охотник будет идти вдоль сетки. Охотник будет искать дичь в лесу. Возможно, это сама дичь. Это сама дичь, пытающаяся вырваться из клетки!
Ханс выскочил из здания и сев в джип рванул вдоль ограждения. Фара-искатель была направлена в лес, вдоль сетки. Ханс включил ноутбук, лежащий на сиденье и на экране, появилось изображение с видеокамер, такое же, как и в его командной комнате.
Алексей.
Алексей увидел приближающиеся фары и луч прожектора, стреляющий по стволам деревьев, и моментально залёг.
Это был джип и ехал он в ту же сторону, куда направлялся сам Алексей. Что же делать? Возвращаться назад было нельзя. Возможно, оттуда, по его следам уже шла погоня. Может оставшиеся двое охотников наткнулись на Урсулу и Клауса и подняли тревогу?
Джип проехал дальше, не увидев его.
Алексей подошел к огромному дереву и обнял могучий ствол. От безысходности и огромной жалости к себе, хотелось порыдать, хотелось стать слабым, хотелось, чтобы о нем кто-то позаботился. Хотелось зажмурится и открыв глаза, оказаться где-то за тысячи километров отсюда.
Потом, подняв глаза к небу, он прошептал слова просьбы о помощи к господу, помощь которого он, хоть немного, да ощущал всегда в своей жизни.
Удалившись от сетки метров на двадцать, чтобы не быть выхваченным лучом прожектора и не попасть в камеры, стоявшие вдоль сетки, он двинулся дальше. Лесные тропинки поднимались выше, и весь лес, вместе с Веселовым, плавно карабкался на гору.
Липатов.
После встречи в "Альпийском" прошло два дня. Липатов занимался своими делами, ездил по городу, встречался в офисе с людьми, которым давал консультации по недвижимости и вовсю занимался рекламой недостроенного коттеджа Скиднова, за продажу которого, он всё-таки взялся, помирившись с хозяйкой.
В районе обеда позвонил Игорь Сергеевич.
-Игорь? Вы, по-прежнему, готовы сотрудничать? – спросил он.
-Конечно.
-Вы готовы приехать и произвести обмен?
-Судя по тому, что я о вас узнал, мне следует взять с собой хорошую группу охранников, а свидетели ведь вам не нужны?
-Вы, что, боитесь нас? – удивленно обиженно ответил Игорь Сергеевич.
-Ну, судя по всему, бедняга Леонтьев недостаточно вас боялся.
-Бросьте, уже точно доказано, что его убил Фефил Большая Нога. Мне звонил следователь. Фефила скоро арестуют, и он тут же признается в этом. У них есть факты и вещественные доказательства.
-Отпечаток ноги Петра Григорьевича? Слушайте, приезжайте-ка вы, ко мне в офис, один, лично, привозите деньги и получите телефон.
-Хорошо, когда?
-Я тут до пяти, сегодня. Не сможете сегодня, приезжайте завтра. Завтра буду с одиннадцати и тоже, почти целый день.
-Договорились.
Липатов напряженно думал. В офисе есть система видеонаблюдения, но, если сюда войдёт человек в маске, его это не спасет. Теперь, когда уже полгорода носят медицинские маски, такой человек и вовсе не вызовет подозрений
Когда он или они придут, мимо охраны им не пройти, их попросят позвонить по внутреннему номеру и их пропустят, когда Липатов даст разрешение охраннику впустить их. Так что внезапно они не появятся. Потом он встретит их в коридоре, где есть люди и проведет в кафетерий, где тоже всегда кто -нибудь да есть, там и надо будет произвести обмен.
Поджидая гостей, Липатов решил спуститься вниз, там на первом этаже располагался магазин «Старый парабеллум», торговавший ножами, пневматикой и прочими развлекательными штуками для тех, кто решил поиграть в солдата удачи.
Липатов выбрал мачете-кукри, с лезвием длиной сантиметров сорок и пневматический пистолет, копию пистолета Макарова. Сделанный из сплава имитирующего вороненую сталь по виду и весу, он ничем не отличался от настоящего. Даже затвор передергивался с характерным клацаньем.
Баллон со сжатым воздухом и шарики для стрельбы он покупать не стал. Если он не удержится и выстрелит таким шариком, которым бутылку то не всегда разобьешь, то тогда-то он точно будет обречен. Этот ПМ действенен, только когда не стреляет, а просто изображает настоящий.
Возможно, этим игрушечным Макаровым и не напугаешь бывалых людей, но если это будут дилетанты, то можно, а с кукри он и вовсе выглядит как ниндзя-убийца с планеты Деметра. При этих мыслях он улыбнулся.
Он не исключал какой-то силовой вариант в действиях инвесторов "Альпийского", уж больно легко они согласились на все его требования.
Наступило пять, но никто так и не появился, что ещё более утвердило Игоря в его подозрениях.
Игорь пристегнул ножны мачете на поясной ремень, так чтобы нож было легко вытащить правой рукой. Мачете скрывало пальто, в левый карман, которого он засунул пистолет.
Выйдя из бизнес-центра, он оглянулся, и не увидев ничего подозрительного, пошел к своей машине.
Многолетняя привычка, выработанная ещё с начала двухтысячных годов, заставляла его периодически внимательно поглядывать в зеркало заднего вида.
И сегодня он был благодарен этой привычке. Одни и те же фары, одна из которых была чуть ярче, неотступно следовали за ним, сначала по городу, потом по шоссе, по которому Липатов направился домой.
Он занервничал и мечты о том, как он будет готовить сегодня рис с креветками, себе на ужин, моментально исчезли и их место заняли мысли об этой машине с разными фарами. Не включая поворотник, что в этом городе не редкость, он резко свернул направо и заехал на заправку. Бензина у него было ещё много, но он всё равно решил залить до полного бака.
Машина, следовавшая за ним, проехала дальше по шоссе и её красные задние фонари, растворились вместе с другими красными фонарями. Это был черный кроссовер БМВ. Машина, конечно, бандитская, но она проехала мимо. Возможно, она просто поехала дальше, и к нему не имеет никакого отношения, а может припарковалась у обочины, или вон там на автомойке самообслуживания и увидев его «Лексус», сразу же снова последует за ним.
Вырулив с автомойки, Липатов перестроился в левый ряд идущих плотно за город машин. Встречная полоса в город была относительно свободной и Игорь, резко развернулся, пересекая двойную сплошную разметку и выжав газ, понесся назад, в сторону города. Знакомых фар сзади не было, он выскочил на кольцевую и через минут десять уже пересекал Финский залив по дамбе, а ещё через десять минут въехал в город-остров Кронштадт.
Тут было пустынно, и любая погоня сразу была бы видна. Игорь припарковался возле Морского Собора, хотел зайти в него, но увидев металлодетектор на входе резко развернулся, представив, как вытянуться звероподобные лица охранников, если те извлекут кукри и ПМ. После этого ему уже никакой Петрович не поможет. Хорошо, что собор уже закрывался, а то передумавший вдруг проходить металлодетектор человек, тоже мог бы заинтересовать охранников.
Игорь перешел площадь и зашел в пиццерию, располагавшуюся в бывшем Доме культуры, на удивление не закрывшуюся, на фоне запретительных эпидемиологических мер.
Съев довольно вкусный и сочный кусок, оказавшийся на редкость, не подгоревшим и даже напоминавший настоящую «моцареллу» и выпив чашку кофе, он вернулся к своей машине и медленно поехал на выезд из города-острова, превращённого дамбой в часть материка.
В центре города, недалеко от площади Восстания у Игоря была старая двухкомнатная квартира. Одну комнату в ней он сдавал молодой паре, работавшей где-то в центре, а одну комнату, по договоренности с ними он оставил за собой, как и право приходить, когда ему взбредет в голову.
Взбредало это ему редко, и комната превратилась в основном в склад, каких-то ненужных вещей, оставшихся ещё с его детства.
Но сегодня он решил переночевать тут. Почему-то это место казалось ему более безопасным чем его загородный дом на окраине небольшого коттеджного посёлка.
Покружив, в поисках, где бы оставить машину, Липатов припарковал автомобиль лишь около полукилометра от своего дома, ближе свободных мест не было. Вдобавок весь центр города был утыкан знаками, запрещающими парковку, это конечно не останавливало припарковавшихся под этими знаками, но все они рисковали эвакуацией машины на штраф площадку. Это была одна из причин, за которые Игорь недолюбливал центр Питера.
На улице было не так многолюдно, как днём, в основном это были подвыпившие компании, да редкие деловые люди, вроде него, возвращавшиеся домой.
Прислонив магнитный ключик, Игорь вошел в калитку зарешеченной арки, отделявшей двор от улицы, затем пройдя по гулкому двору, подошел к двери парадного и снова приложив магнитный ключ, вошел внутрь.
Запах затхлости и сырости из подвала, привычно напомнили о юных годах, проведенных тут. В стране может несколько раз измениться политический строй, экономика, но запах в подъезде оставаться тем же, подумалось ему. Поднявшись на второй этаж, он остановился. Ему показался какой-то шорох. Кажется, на лестнице кто-то был. Раздались шаги, женские шаги. Какая-то девчонка с маленьким терьером на руках пробежала вниз, не поздоровавшись с Игорем. Он поднялся на третий этаж и уже собирался приложить палец к звонку, как откуда ни возьмись перед ним выросла фигура Петра Григорьевича, в спортивном костюме и в зеленом плаще надетым поверх него, в вязанной шапочке на седеющих кудрях. Липатов с трудом узнал его. И несмотря на то, что уже полдня ждал чего-то опасного и мысленно готовился, в тот момент, когда в руке Петра Григорьевича блеснул длинный и тонкий, словно шпага, нож, он оцепенел от неожиданности и ужаса. Снизу по лестнице вприпрыжку поднимался какой-то одетый в спортивную одежду бритоголовый парень.
Игорь резко выхватил из кармана Макаров и направил на парня. Тот опешил и остановился в нерешительности.
Главное держать пистолет чуть ниже, чтобы парень не увидел, что дульное отверстие не девять миллиметров как у настоящего, а всего лишь четыре с половиной. Тусклый свет лестничной клетки был Игорю в помощь.
Петр Григорьевич сделал выпад швайкой, но не достал буквально сантиметра до отпрянувшего к стене Липатова. В тот же момент в руке Игоря оказался большой вороненый кукри, которым он с силой ударил по руке Петра Григорьевича, кажется, рубанув ему вену. Нож упал на бетонный пол подъезда.
Спортивный парень бросился на Игоря перехватив его руку с пистолетом, легко вывернул и обезоружил его.
Пневматический ствол упал и покатился по ступенькам, но правая рука Игоря ткнула мачете парню прямо в живот.
Тот охнул и отпрянул к лестнице, ноги его стали подкашиваться, а тело перевесилось за перила.
Игорь подскочил и не выпуская мачете из правой руки, левой схватив парня за ногу, около колена, опрокинул его в пролёт лестницы. Тело шлёпнулось о каменные плиты.
Сам не понимая почему, он вспомнил их соседку, Нелли Соломоновну, жившую этажом ниже и как она всегда сетовала, на то, что перила слишком низкие и опасные, сделанные не по Госту.
В этот момент Липатов почувствовал боль в районе ребер с правой стороны и с ужасом увидел, что Петр Григорьевич, отпустив свою, поливающую всё вокруг, кровью, правую руку, левой рукой вооружился швайкой и воткнул своё излюбленное оружие в него. Он увидел торчащий в его пальто свинобой и с криком одновременно ужаса и боли наотмашь начал в отчаянии рубить мачете по лицу и шее Петра Григорьевича пока тот не захрипел и не рухнул на ступеньки.
Игорь, прислонился к стене, и с ужасом смотрел на торчащий в боку нож. Но не стал его выдергивать. Он где-то слышал, что может произойти потеря крови, хотя потеря и так была налицо. Это сердце? Он ткнул в сердце? Но сердце же слева или справа…
Ноги подкосились, будто бы резко захотелось спать. Игорь сполз по стене на пол.
Достав мобильник, он нажал на сенсорном экране ярлычок скоростного набора номера.
-Петрович, я, у себя в подъезде в Ковенском переулке. Я, похоже, прирезал двоих. Они напали на меня. Думаю, превышение самообороны будут шить. Да мне не убежать, у меня нож в боку. Подключи всех, кого можно. Сколько скажешь, столько и буду должен. Телефон выпал из руки глаза туманились, тошнота и слабость, как когда-то давно в армии, когда какой-то старослужащий отвесил ему ремнем по ягодице и попал прямо по, вскочившему там, фурункулу.
Почему он сейчас вспоминает это? А до этого вдруг вспомнил Нелли Соломоновну, которую уж лет двадцать то точно не вспоминал? Может это тот случай, когда жизнь проходит перед глазами?
Внизу раздался звук открываемой двери подъезда и дикий девичий визг. Возможно, это возвращалась девчонка, выгуливавшая своего терьера.
Открылась дверь его квартиры, в халате и в огромной причёске с немыслимыми дредами, вышла его арендаторша Юля. За ней высунулось испуганное лицо её мужа Вячеслава.
-Игорь? - спросила Юля, -это вы?
-Вызывайте скорую, мать…, - прошипел Игорь и обессилено закрыл глаза.
Он не терял сознания. Он всё помнил. И как по лестнице топали врачи скорой и пара ментов, и как везли в больницу, как отвезли в операционную, потом провал, потом рядом с ним дежурил полицейский сержант, потом одну его руку, пристегнули наручниками к койке.
Наутро, около восьми утра в палату вошла полная, крашенная в брюнетку медсестра, а за ней следом, таких же огромных размеров её помощница в белом халате ввезла тележку с едой. Обе в медицинских масках.
-Завтрак, клиенты-пациенты! - произнесла медсестра таким зычным голосом, что у Липатова заломило в ушах, - всем положено, даже убийцам.
Игорь поначалу не понял, что эта фраза относится к нему. Он, оглядев пятерых своих соседей, пожилых загипсованных людей, медленно вспомнил события вчерашнего вечера.
-Эй, чего у меня там? – спросил он медсестру, кивнув на свой заклеенный бок.
-Нормально, жить будешь, - ответила медсестра, - тебе прямо в ребро угодили, а вот если бы между ребер, то мало бы не показалось. Говорят, у тебя свиная швайка прямо в ребре, была. Кости твои же тебя спасли.
-Швайка?
-Нож для заколки свиней. От немецкого швайн. У меня у деда такая была, я помню. Помню, как дед свиней резал. В один удар. Каждый год на седьмое сентября.
Последние слова она произнесла задумчиво, глядя на окно, за которым под свинцовым однотонным небом текли черные воды реки Фонтанки.
-Насчет убийц, это вы мне? – спросил Игорь, чуть дернув наручником.
-Ну, милый мой, жив, уже хорошо, а там как бог даст. Те пареньки, я полагаю, тоже не святые были.
Игорь взглянул на кашу и чай, на половинку чуть позеленевшего яйца и ломтик загнувшегося сыра, поставленных перед ним. Есть не хотелось.
-Сестра? – умоляюще попросил он, - А можно чашечку кофе? Там, где-то моё пальто, там должны быть деньги.
Медсестра и её помощница, развозившая завтрак, громко заржали. Пациенты, кто мог разомкнуть челюсти присоединились к ним.
-Милый мой, - не переставая смеяться ответила медсестра, - Какие деньги? Какое пальто? Мы тебя на каталке, после операционной, увидели
-Ну ладно. О кей, о кей, - примирительно ответил Игорь.
-А чего, много ли было в пальто? – спросил один из пациентов с огромным гипсовым воротником на шее и с фиолетовым лицом.
-Да не помню, вроде немного, тысяч пять то было. Может шесть. Ну и карточки.
Пациент, присвистнул.
-Ну карточки, это хорошо, карточки может и выбросят, если с пин кодом, а наличку…, но тыщь пять, это же и не много, - с выражением эксперта произнес он.
– Вот помню у меня кореш…
В палату вошли несколько человек. Игорь безошибочно определил опер уполномоченного в гражданской одежде. Следом за ним шли двое полицейских сержантов с укороченными АКС. Все в медицинских масках.
Опер кивнул сержанту и тот освободил руку Липатова.
-Игорь Витальевич Липатов, одна тысяча девятьсот семьдесят восьмого, проживающий Ковенский переулок…
«Боже! Какой же я идиот! Подумал Липатов. Я ведь прописан на Ковенском! Вот почему они пришли туда! Боже! Боже! Как я только мог!» - мысли неслись как облака за окном больницы.
Он совсем забыл об этом. Ведь искать всегда начинают по прописке. Живя уже больше десяти лет за городом в коттеджном посёлке, он продолжал быть прописанным в этой квартире на Ковенском и никогда особенно не вспоминал об этом. Просто даже не думал, что это первое место, куда они придут. Постоянное напряжение мозга в различных непростых ситуациях, связанных с проблемами других людей, почему-то подвело его в ситуации касающегося самого себя.
-Игорь Витальевич, надеюсь вы понимаете, что совершили уголовное преступление. Вы превысили меры необходимой обороны, где пострадали хулиганы, возможно всего лишь пытавшиеся отнять у вас часы. У вас ведь был Ролекс? Судя по описи?
-Китайский, – попытался оправдаться Игорь.
-Не важно, - отрезал опер, - и продолжил, - превышение мер необходимой самообороны, приведшее к гибели двух и более лиц.
-Более? – удивился Игорь, - Там было только двое.
Полицейский пропустил замечание Игоря и продолжил:
- А ношение и хранение холодного оружия — это тоже статья.
-Я купил этот нож в магазине «Старый парабеллум», который снабжает все свои товары, сертификатами, что они не являются холодным оружием, а лишь по форме напоминают его. В моём бумажнике был и чек, и такой сертификат. А если там их уже нет, то мой адвокат легко возьмет дубликат. А длинный нож, торчавший у меня в ребрах, по-вашему, не говорит о том, что я вынуждено отмахивался изделием, по форме напоминающим холодное оружие, от двух бандитов, недавно убивших, точно таким же ножом некоего Леонтьева в коттеджном посёлке "Альпийский".
- Это, всё ваши домыслы. Вы не следователь, чтобы это утверждать, вы лишь должны поблагодарить ваших благодетелей из управления, которые позвонили насчет вас. Так что адвокат вам пока не понадобится, а если и понадобился бы, то вряд ли смог бы чем-то вам помочь. Начальство приказало отпустить вас и снять охрану, что я и делаю, хотя я бы лично засадил вас по полной, как и всех таких умников, разгуливающих с ножами по моему городу.
Наручник сняли с руки.
-Вас ещё не раз вызовут, для дачи показаний, из города не исчезайте, - вместо прощания произнес, опер и вместе со своим конвоем вышел из палаты.
В тот же день Игорь смог вставать и самостоятельно гулять по коридорам больницы. Хотя боль всё же отдавала в ребро при каждом шаге.
У него взяли мазки из носа и рта на коронавирус.
Ответа надо было ждать дней семь, но перспектива провести это время в больнице абсолютно не привлекала Игоря. Пришлось попросить у медсестры мобильник и снова звонить Петровичу.
Его выписали на следующий день. Медсестра принесла мешок с вещами и сгрузила перед его кроватью. Документы и пустой бумажник, оказались на месте в его прорезанном, окровавленном пальто, ботинки и джинсы тоже были залиты запекшейся кровью.
К счастью, ключи от машины, от дома и офиса не исчезли. А вот телефон бесследно пропал.
Дождавшись справку о выписке, Игорь спустился вниз к выходу, надеясь попросить кого-то из охраны или администрации, вызвать ему такси.
К его удивлению, в холле он наткнулся на Игоря Сергеевича, с улыбкой, протянувшего ему руку.
-Тёзка, я абсолютно не знал о том, что задумал Петя. Также я не знал, и не поверил этой истории про Леонтьева. Я всего лишь инвестор и предприниматель. Да, у меня не всегда всё гладко, но на убийство я никогда не решился бы. Петя все эти решения принимал сам. Я был не в курсе, не в курсе. Даже, став миллионером, Петя никак не мог избавится от своих бандитских привычек. У него тоже были разные связи, но по сравнению с вашими это ерунда.
-Допустим, я вам поверю, - ответил Липатов, - что-дальше-то?
-Что говорят менты?
-Говорят, что я сам набросился на двух мелких хулиганов, всего лишь пытающихся отнять у меня китайский «Ролекс», который, кстати, у меня исчез.
-Типичное ментовское решение. Ну, если бы вас в этом официально обвинили, думаю сейчас вы были бы в Крестах.
-Да, люди, которые верят в мою невиновность, позвонили, поэтому я на свободе.
Игорь Сергеевич улыбнулся.
-У вас удивительные связи и удивительные способности к аналитическому мышлению, а у меня освободилось место партнера, соинвестора. Я предлагаю вам его занять. Я открываю новый проект «Альпийские шале», прекрасное место на склоне холма, внизу ручей. Участки разойдутся как горячие пирожки. И при правильном руководстве и ваших связях, те девяносто тысяч, которые вы инвестируете в этот проект, всего лишь отдав мне тот телефон, через пару лет превратятся в девятьсот.
-Знаете, что. Приезжайте ко мне в офис, послезавтра, в два. Там мы всё и обсудим. А пока одолжите мне на такси.
-Я подвезу вас…
-Нет, уж спасибо. Дайте рублей пятьсот, этого хватит, чтобы добраться до моей машины, если она ещё там.
Игорь Сергеевич сунул ему в руку несколько купюр.
-До послезавтра?
-До послезавтра.
Игорь вышел на улицу и глубоко вдохнул прелый весенний питерский воздух, напитавшийся всем тем, что всю зиму было скрыто под снегом и замороженными листьями, законсервировано реагентами и засыпано солью, а теперь возрождалось вместе со всей природой.
Все эти запахи большого города, перемешанные с морским ветром с залива, запахом вечного дождя и болотных газов создавали непередаваемый коктейль весеннего питерского воздуха, веселившего душу и всегда дававшего Игорю новые надежды на будущее лето, на новые дела, на жизнь.
Алексей.
Алексей поднялся на гору. Кажется, это была самая высокая точка заповедника. Было темно, серпик луны и звезды, конечно, немного разбавляли темень, но кроны деревьев всё же смешивались с темнотой неба.
Алексей прислонился к дереву и стоял, прислушиваясь. Мало-помалу силы возвратились к нему. Удивительно, но несмотря ни на что некстати появилось дикое чувство голода. Возможно, где-то рядом Фритц и Александр. Возможно сзади погоня. А на дороге джипы с охраной, а он мечтает о тосканском сэндвиче с ломтем прошутто, с помидором, луком, салатом и моцареллой в чиабатте и о чашке какао. Как глупо.
Можетпогони ещё нет, потому что никто ещё не нашел тела Урсулы и Клауса. Иначе и в лесу, и во всей округе поднялась бы тревога.
Стресс, который сковывал всё тело и подкашивал ноги, исчез. Теперь всё его существо прониклось одним желанием, убежать отсюда любой ценой. Спастись. Спасти свою жизнь.
В лесу, что оставался за спиной, было тихо. Не было слышно ни лая собак, ни каких-то других звуков погони. Алексей вспомнил, что ни у Клауса, ни у графини не было никакой рации, мобильника он тоже не видел. Ну да, ведь на охоте они хотели растворится в природе.
Растворится в убийстве. В убийстве безоружных, беззащитных и невиновных людей. Зачем им это? Откуда у них это? Генетическая склонность к убийствам, помноженная на цинизм врача? И, вдобавок, огромные деньги, и власть, делающая их преступления безнаказанными. Им уже не интересна обычная охота, не интересно иметь собственные острова и дворцы по всему миру. Им хочется убивать людей!
Перед ним стояло лицо Урсулы. Ещё секунду назад властное и непреклонное лицо волевой женщины-воительницы, готовой безжалостно убить тысячи стариков при помощи вирусной атаки, наживавшейся на несчастиях людей, державшей в руках арбалет из которого она собиралась пронзить его, её жертву-игрушку. И вдруг ставшее таким испуганным, перекошенным, беззащитным и жалким, когда он, отбросив тело Клауса, которого, она добила своей стрелой, шагнул к ней. Как она испугалась, увидев его перекошенное яростью лицо и сжатые кулаки.
Хотя, на самом деле он тоже боялся. Боялся её, боялся, что у неё может быть есть пистолет, или она подаст сигнал тревоги. Он и ударил то её от какого-то внутреннего бессознательного страха и ярости загнанного в засаду зверя.
Полутемная фигура внезапно появилась прямо перед Веселовым. Кравшийся, словно тигр, Александр никак не выдавал себя. Огромный опыт охотника научил его ступать так, что даже олень не всегда слышал его. А уж такая дичь, к которой он привык тут, в угодьях Урсулы и подавно. Он никогда не думал, о том, кто были эти люди. Какие-то бомжи, вытащенные из Сербии или Боснии, беженцы различного происхождения, прилетавшие сюда на вертолёте, якобы для работы загонщиками оленей. А на самом деле оленями были они сами.
Увидев человека, стоявшего на самой вершине возвышенности на каменистой гряде, Александр сначала решил, что это кто-то из его коллег-охотников, но потом увидел знак оленя, хоть и замазанный глиной, но всё же частично видный в монокуляр ночного видения, которым он пользовался.
Александр приставил к дубу свой тяжелый арбалет и, достав топорик-томагавк, бесшумно стал приближаться к этому славянскому идиоту. Александру всегда хотелось именно топориком раздробить голову дичи. Вот удивятся Клаус и Фритц. Вот удивится Урсула. Не всегда ей первой убивать метким выстрелом. Именно он сегодня будет героем охоты.
Алексей, скорее почувствовал, чем увидел, как крупный человек, появившийся перед ним, чем-то замахивается.
Нож Клауса моментально возник в его правой руке и легко раскрылся от нажатия кнопки. Алексей левой рукой пытаясь поймать руку с топором правой ткнул Александра ножом в живот.
Крик боли и ужаса раздался в лесу и тело Александра покатилось, гремя гравием вниз по склону, и вскоре затихло, наткнувшись на куст или дерево.
Алексей поднял арбалет, приставленный к дереву, намереваясь добить Александра. Он поднял выпавший монокуляр ночного видения. В зеленом мире появившимся вокруг было видно тело Александра, лежащее лицом вниз. Он не шевелился и кричать больше, похоже, не собирался.
Мартин.
Ханс Штольц стоял рядом со своим молодым оперативником Мартином Вэйном, когда из леса, раздался крик. Он прекрасно понял, что это за крик. Этот крик принес облегчение. Это конец охоте. Ещё часик и охотники, разведя костер и прочитав, какую-то древнюю молитву, как они любили это делать, выпив шнапса, счастливые выйдут из лесу.
-Что это? – спросил Мартин.
-Радуются удачному выстрелу.
Мартин недоверчиво покачал головой.
-Непохоже на крик радости, - ответил он, - сходить посмотреть?
-Нет, -отрезал Ханс, - в лес не соваться. Ещё под стрелу попадешь. Охраняем периметр, как раньше, через час пришлю смену.
«Надо же, как далеко ушла дичь в этот раз. Значит действительно, камеры засекли этого дурацкого русского», - думал он, садясь в машину.
Фритц услышал крик на возвышенности и поспешил туда. Он охотился не с арбалетом, а с луком. Похоже Александр достал-таки их оленя. Выходит сегодня повезло Александру, а не ему. Ну ничего, следующая охота не за горами.
Фритц быстрым шагом двигался в гору. Лук и колчан со стрелами он убрал за спину. Сегодня они ему не понадобятся, если только для удовольствия пустить стрелу в уже мертвое тело, как он любил делать. Впрочем, так любили делать все, кому не повезло самому уложить «оленя».
-Александр! – позвал он на ходу.
Ответа не было. Фритц продолжал идти, не скрываясь и не пытаясь заглушить собственные шаги. Ветки и камни вовсю хрустели под ногами.
-Александр, - повторил он и вместо ответа получил удар в переносицу, от человека внезапно возникшего из-за ствола огромного дуба. Раздался хруст. Охнув Фритц, рухнул на землю. Воспоминания далекого детства, когда он как-то в мальчишеской драке, сильно получил по лицу, вдруг внезапно выплыли откуда-то, одновременно с искрами, посыпавшимися из глаз. Из глубин памяти возникло, то далекое ощущение.
Второй удар свалил его на землю, ноги подкосились, и Фритц потерял ориентацию в пространстве. Третий удар погрузил его в темноту.
Он уже не видел, как Алексей, сняв свою шапочку с пером, тщательно протер нож и вложил этот нож в его руку, затем подхватив арбалет герра Александра, прикладом которого уложил Франца, направился в сторону дороги. Он верил, что там должен был быть какой-то выход. Он снова дошел до сетчатого ограждения и пошел вдоль сетки, внимательно выглядывая, нет ли на другой её стороне камер наблюдения.
Интересно, сколько времени прошло? Охота началась в семь, похоже, прошло часа четыре или пять? А может всего полтора или два? Он не чувствовал прошедшего времени и расстояний, которые набегал по лесу. Удача помогла ему разделаться ещё с двумя охотниками, значит она на его стороне!
Это приободрило Алексея. Он выберется, обязательно выберется отсюда. Только надо стать более прагматичным, хладнокровным, спокойным, не поддаваться эмоциям и не наделать ошибок.
Сетка уперлась в гору, местами отвесную и каменную, будто скалу, поросшую мхом. Пройдя чуть дальше, цепляясь за кустарники и корни, по еле заметной тропинке Алексей начал подниматься на гору.
На дороге стоял джип, с чуть слышно урчащим двигателем, освещавший фарами дорогу. Камер наблюдения видно не было.
Рядом прогуливался человек, погладывавший по сторонам.
Это был не шестидесятилетний охотник за людьми, похоже, это был молодой, крепкий и, наверняка натренированный охранник поместья и справиться с ним в обычной схватке будет не легкой задачей. Прячась за деревьями и стараясь двигаться, как можно бесшумнее, Алексей, с арбалетом наготове, со введенной тетивой и вставленным болтом, подошел как можно ближе. Было слышно, как сработала рация. Парень что-то ответил. Кажется, по-немецки.
Арбалетный болт, вылетевший из темноты леса, наверняка пригвоздил бы охранника навечно к земле, но Алексей мог промахнутся, и второго шанса у него не было бы. Да ведь он и не убийца. Там в лесу, он защищал свою жизнь, боролся с нелюдями, хотевшими из развлечения расстрелять его стрелами. Конечно – этот парень тоже с ними заодно, раз он тут караулит его. Караулит, чтобы дичь, обреченная на гибель, не выскочила из вольера.
Мартина должны были сменить через полчаса, только что по рации Ханс спросил, как дела, и услышав в ответ, что всё в порядке, отключился.
Мартин, как и Ханс не любил английский язык. Поэтому несмотря на то, что в поместье из-за международной команды прислуги и охраны английский считался официальным языком, будучи наедине они переходили на немецкий. Им обоим казалось не справедливым, что сейчас весь мир говорит по-английски. Как и многие другие австрийцы, они считали английский – языком их победителей и оккупантов, и поэтому он вызывал этакое внутреннее отторжение.
Ханс не раз говорил, что немецкий идеально подходит для военной или охранной службы.
Да и с какой стати, говорить на английском. Всё-таки на немецком ещё недавно все говорили от Балкан до Карпат и от Балтийского моря до Адриатического. А если бы в своё время Гитлер победил, то сейчас уже даже индусы выучили бы немецкий.
Мартин любил историю и изучил все ошибки фюрера. Знал, какой любовью Гитлер пользовался в бывшей Австро-Венгрии, в западных провинциях Советского Союза, в арабском мире. И если бы Гитлер сумел использовать эту любовь на пользу себе, сейчас весь мир был бы немецким, но, к сожалению, его, изломанная от мужской слабости, психика, дала сбой, и он превратился в маньяка, окруженного такими же маньяками и подхалимами. Поэтому они бездарно проиграли будущее таких как Ханс или Мартин, которые могли бы сейчас щеголять в красивых мундирах. Он, Мартин, был бы унтерштурмфюрером, а Ханс, наверное, оберштурмбанфюрером вместо того, чтобы охранять дворец какой-то старой стервы, непонятно кем избранной, на непонятно кем, придуманную должность.
Когда позади него раздалась фраза, с детства известная каждому русскому: «Хенде хох!», он обернулся и медленно приподнял руки.
Он увидел вымазанного глиной человека, целившегося в него из арбалета. Кто это? Один из охотников или посторонний. Да, это тот русский гость графини, которого они вытащили из разбившейся машины. В семье Мартина, как и в большинстве австрийских семей, с самого детства его учили одновременно ненавидеть и побаиваться русских.
-Говоришь по-английски?
Мартин кивнул.
-Медленно раздевайся. Снимай пиджак.
Мартин снял спортивную куртку, не так давно купленную в Линце, куда он ездил в выходной.
Алексей увидел подплечную кобуру с торчащей из неё рукояткой.
-Вот сейчас, очень медленно и аккуратно. Одна ошибка и я выпущу стрелу, - с этими словами, русский сделал шаг вперед.
Мартин понимал, что не успеет воспользоваться пистолетом, лежащем в кобуре, патрон не в патроннике, а русскому надо просто нажать спусковой крючок. Хотя «Зиг Зауэр» и более совершенное оружие, чем этот средневековый арбалет, расклад сил был не в пользу Мартина Вэйна.
-Аккуратно двумя пальцами! - повторил русский.
Мартин повиновался и пистолет аккуратно лёг на землю.
-Хорошо, теперь дальше.
Мартин стянул тонкий свитер и слаксы. Отставил в сторону замшевые ботинки
-Наручники? Где наручники?
Мартин покачал головой.
-Нет, у нас нет наручников, мы никого не арестовываем. Просто следим за периметром во время охоты.
-Ты знаешь на кого охотятся?
-Я? Я не знаю. На оленя.
-Ляг на землю и не шевелись. Алексей показал на место в трёх шагах от пистолета. Не отводя арбалет от Мартина, он поднял пистолет и опустил рычажок предохранителя, потом положил арбалет и передернул затвор. Теперь на Мартина смотрел ствол его пистолета, в котором было пятнадцать девятимиллиметровых патронов, которые этот психованный русский готов, похоже, выпустить в него.
Через минуту русский облачился в одежду Мартина. Куртка и свитер пришлись почти в пору, а вот штаны пришлось закатать. Охранник был подлиннее.
Алексей бросил Мартину свой комбинезон.
-Одевай, а то замерзнешь, ночь холодная. Затем он поднял арбалет и выпустил в ночное небо стрелу, и она с тихим жужжанием растворилась в темноте. Протерев рукавом куртки арбалет, он выбросил его и сев в заведенный джип, рванул с места.
Алексей.
Веселов лишь примерно представлял, где находится Хахенбург. Как ориентир круглая площадь, посреди полей, с заправкой и закусочной рядом с ней, оттуда направо и вот он. А там в этом небольшом городке, он обязательно найдёт и университет, и парковку.
Интересно остался ли на месте его Фиат? Все его документы и ключи. Всё находилось там, когда бандиты схватили его и посадили в БМВ.
Надо было торопиться. Телефон охранника, остался в куртке. Рация лежала на пассажирском сиденье. Пешком он не скоро доберется до поместья. Но его заметят в камеры наблюдения, выяснят что к чему и устроят погоню. Или оповестят местную полицию. Здесь наверняка камеры на каждом перекрестке.
Словно в ответ на его мысли, рация ожила и голос Ханса начал запрашивать Мартина.
Ханс говорил по-немецки, но Мартин не отвечал.
Веселова подымало ответить в трубку, что-то вроде:
«Аллес, зер гут», - но не стал. В конце концов, кто знает, что там спрашивает этот немецкий ублюдок.
Ханс.
Ханс, увидев в мониторе человека в комбинезоне, с грязным, но всё же просвечивающим изображением оленя на груди и с арбалетом в руке, быстро идущим по дороге, начал запрашивать Мартина. Тот не отвечал.
Неужели! Неужели дичь сбежала?! Да ещё и выстрелила в Мартина, в одного из любимых его оперативников?!
Ханс снова прыгнул в джип и помчался по дороге, вдоль поместья.
«Если дичь гуляет тут по дороге, где же охотники?»
Маленький телефончик, номер которого знали лишь несколько человек, в том числе и Ханс, всегда был у графини с собой, даже на охоте.
Ханс достал телефон и кнопкой быстрого набора, набрал её номер.
Гудки шли, но абонент не отвечал.
-Что же случилось? - пробормотал он и снова начал набирать повтор.
Как раз в этот момент, он увидел проклятого оленя, с арбалетом в руках, бегущего по дороге, увидев джип олень помахал ему и Ханс, нажав газ направил машину на него. Вдруг он узнал, этого оленя… это Мартин! В свете фар Ханс ясно увидел его лицо, Ханс нажал на тормоза, и вывернул руль, но было поздно, скорость была слишком большой и ничего не подозревавший Мартин, полетел в дренажную канаву с переломанными костями.
-Мартин! Мартин! Ты жив? - Ханс выскочил из машины и побежал к нему.
Мартин лежал, вяло глядя на Ханса.
-Ханс, он угнал Рэнж. У него мой пистолет и одежда.
-Кто? Олень?
-Олень? Какой олень?
-Проклятье! Лежи не двигайся. Сейчас вызову скорую.
Ханс бросился к мобильнику и начал вызывать скорую.
Алексей.
Алексей остановил «Рэнж-ровер» на стоянке университета, где стояло лишь три машины, и одна из них его «Фиат».
Алексей стер рукавом куртки Мартина свои отпечатки с руля, и со всего к чему мог прикасаться, не глуша двигатель джипа и, держа пистолет, наготове, подошел к к своей машине. Дверь была не заперта, ключи лежали на коврике, там, куда они упали, когда бандиты тащили его из машины. Все его документы и бумажник с карточками были на месте в бардачке. Никому в голову не пришло открыть и обчистить машину.
Медленно он покинул парковку, а затем и Хахенбург.
До самого рассвета он гнал машину в сторону Вены. Шоссе шло вдоль Дуная, несколько раз пересекая его по мостам. В одном месте, недалеко от такого моста, была парковка и замощённая тропинка вела прямо к воде.
Он припарковался и выйдя из машины подошел к Дунаю. Великая европейская река несла свои зеленовато-бурые воды с запада на восток.
Алексей выбросил в воду пистолет, подальше от берега. Присел на корточки возле воды. Намочил руки и умылся. Отмыл глину с рук и лица, насколько это было возможно. Пригладил волосы.
Омыл глубокую ссадину на руке, которую, даже не помнил, где получил. В машине была аптечка. Покривившись от боли, он намазал рану йодом, привезенным из России.
Сердце колотилось словно после кросса, словно он промчался весь этот путь бегом
-Надо и мне возвращаться на восток, - произнес он вслух, и комок подступил к горлу от вновь нахлынувшей жалости к себе, от несправедливости произошедшего и от неотвратимости наказания за всё что он совершил.
Через два часа с замиранием в сердце, и кажется, даже не дыша от страха, он медленно пересек границу Австрии и Чехии, под внимательными взорами сначала австрийских, потом чешских полицейских и устремился к городу Брно. Обогнув Брно по окружной дороге, отправился в сторону Польши. Встречавшиеся ему полицейские машины, каждый раз вызывали чувство страха, но они лишь неслись по своим полицейским делам и не обращали на него внимания.
Перед Варшавой, на заправке, работал телевизор. Шли новости. На экране возник портрет графини. Диктор говорил по-польски, но Веселов все понял.
Урсула погибла из-за несчастного случая на охоте. Обстоятельства дела расследуются.
Ханс.
Ханс не стал дожидаться скорую и неизбежно едущую следом за ней полицию. Разбирательство продлится как минимум до утра. Что он ответит им? Извините, я обознался. Я хотел сбить, другого человека, того на которого графиня и ее гости охотились с арбалетами в лесу?
Где же эта грёбанная графиня? В телефоне у неё был установлен специальный чип. Такой чип был и в навигаторе у «оленя». Ханс открыл лэптоп и включил программу слежения.
На спутниковой карте леса, он увидел лишь одну мигающую точку. Этот хитрый олень выбросил навигатор!
Ханс знал это место и открыв ворота, за которыми шла лесная дорога, въехал в лес.
Когда дорога кончилась пошел пешком.
Представившаяся в свете его фонаря картина не привела бывшего спецназовца, в ужас, как привела бы любого другого на его месте. Она лишь обострила в нём его инстинкты. Инстинкты выживания.
Ханс увидел труп графини и её гостя. Похоже, охотники одновременно выстрелили друг в друга. По случайности? Или он напал на Урсулу? А откуда у него ещё одна рана на шее? Может их обоих убил «Олень»?
Может он напал на них, поняв, что стал «Оленем»? И где ещё два идиота – охотника?
Думать об этом было некогда. Понятно было лишь одно, следствие будет вестись на очень высоком уровне. И у следствия возникнет масса вопросов к нему.
Ханс взял мобильник.
-МИлан! МИлан! Разбудил? Вылетайте как можно скорее. Группу зачистки не надо. Надо забрать меня и тут же летим назад в Боснию. И давай как можно скорее.
Ханс вернулся к машине, аккуратно развернулся и помчался назад к дороге.
Маленький коттедж, двери которого выходили как на дорогу, так и внутрь парка, полностью принадлежал службе охраны.
Тут был кабинет Ханса, помещение с видеомониторами с камер и дронов. Помещение для охранников и его небольшая квартирка с отдельным входом, куда он сейчас и направился.
Хансу не надо было ничего собирать. Небольшой чемодан с самым необходимым всегда был собран. Небольшая дорожная сумка с наличными, чистым мобильником и ключами от его домика, спрятанного в боснийских горах, о котором знал только Милан, его старый друг, и соратник ещё по балканской войне.
Войдя в помещение с видеозаписью, в котором в ночь охоты не бывало операторов, он принялся искать запись его наезда на Мартина. Хотя камеры были далековато от этого места, но всё равно, могли выхватить его.
«Лишь бы полиция не приехала раньше Милана», - думал Ханс, вытаскивая жесткий диск.
Ему повезло. По всей видимости, полиция решила отложить визит к нему до утра.
Арнольд.
Арнольд проснулся от шума спускающегося вертолёта. Он знал о зачистке, которая всегда происходила на следующее утро после охоты, но в этот раз вертолёт прилетел ночью. Приземлился и тут же взлетел. Вскоре шум лопастей растворился в ночном небе.
Что всё это значит? Арнольд взял телефон и набрал номер Ханса.
Ханс почувствовал, как телефон вибрирует в кармане. Достав, взглянул на него и, приоткрыв дверь, выбросил в ночную мглу.
Арнольд, продолжал смотреть на ночное небо. Предчувствие чего-то нового, чего-то неизбежного взволновало его.
Он проворочался до первых лучей рассвета. Выяснив, что графиня и гости не вернулись с охоты, он оделся и направился в лес на их поиски.
Алексей.
Останавливаясь на площадках для отдыха, на час -другой, Алексей просто отключался, стоило ему остановится и отпустить руки от руля. Польские, с развитой инфраструктурой, дороги восхищали. И сама страна тоже. Глядя на ухоженные поля и фермы, работающие предприятия и множество мелкого бизнеса, создавалось впечатление - что это страна труженик. Возможно, скоро она выйдет в одну из ведущих экономик Европы.
Европы-такой милой сердцу Алексея, и Европы, из которой он теперь вынужден бежать.
Через двенадцать часов за ним закрылся шлагбаум оставляя его в недосягаемости европейских правоохранительных органов. Ощущение безопасности и спокойствия овладело им, когда он, стуча по трещинам в асфальте псковской дороги, бывшей, на удивление, платной, осознавал, что его приключения, возможно подошли к концу и за ним закрылся и защитил его, именно тот железный занавес, о котором говорила Урсула и возрождение которого, так бесило Алексея.
Алексей постоянно слушал новости по радио. Но о несчастном случае на охоте больше не говорили.
Ведущих, в первую очередь, интересовала лишь одна новость. Когда же в свободный доступ поступит вакцина от коронавируса и когда же санитарные ограничения пойдут на спад.
Километрах в двадцати после границы возле дороги, на окраине маленькой деревеньки, Алексей увидел старый деревянный дом, обложенный красным растрескавшимся кирпичом.
На фронтоне красовалась надпись: «Продается» и номер телефона.
Алексей остановился, свернул с дороги и въехал через упавший и сгнивший кусок деревянного забора, внутрь.
Дом утопал в старых деревьях. Пока ещё без листьев. Между деревьями виднелся снег. Сюда весна ещё не пришла.
Алексей достал телефон и набрал номер.
Цена, названная продавцом, показалась ему смешной.
-Хорошо, в евро возьмёте? Завтра встретимся и я рассчитаюсь. А пока можно я тут останусь, прямо сегодня. Ключ, тут где ни будь есть?
Электричество работало, во дворе был колодец с ведром, а в кухне нашелся чайник и даже банка с растворимым чаем. В доме давно никто не жил, поэтому не было еды и мыши, почувствовав себя обманутыми, покинули дом, хотя их помет тут и там валялся на полу и мебели.
В сарае нашлись дрова и топор и вскоре Алексей затопил старенькую печку. Съел пару гамбургеров, которые купил ещё в Литве, и не раздеваясь рухнул на кровать. Сон моментально погрузил его в сладкую дрёму.
Не в сон, а в какое-то промежуточное серое состояние, когда мысли реального дня путаются со сновидениями и когда, словно плывешь на спине в теплом море и тебя покачивают волны, то поднимая к реальности, то опуская в сон.
Ему казалось, что он лежит в своём флорентийском доме на окраине старого города, и рубленные стены, обложенные треснутым кирпичом, вплотную примыкают к забору флорентийских садов Боболи. А там в этих садах охотничьи угодья, где Урсула с охотниками руководит окружением его дома. С треском, пробивая стены, в дом влетают дымящиеся арбалетные стрелы-болты.
От ужаса Алексей вскочил. Сонное состояние моментально покинуло его. В доме приятно пахло дровами. Что-то потрескивало. Хотя показалось, что дыма, как будто, многовато. Наверное, в старой печи плохая тяга. Надо будет как следует прочистить её. И вообще много дел тут надо будет сделать. Заменить окна, отчистить и покрасить всё.
Треск становился всё громче. И трещало не в печке, а будто где-то в дымоходе, или даже на чердаке, наверху. Алексей выглянул в окно. Всё вокруг было затянуло дымом.
Смутное подозрение шевельнулось в его голове. Схватив свою сумку, он выскочил на улицу.
Дым валил из фронтона и плотным белым покрывалом, словно туман опускался на землю, обволакивая старенькие соседские домики, поле и лес. Алексей запрыгнул в "Фиат" и вывел его на шоссе, в сторонку. Вышел из машины и замер не зная что делать.
Отсюда было видно, что внутри чердака уже бушует пламя. Вскоре оно прорвалось наружу, и кровля моментально сложилась, обрушив вниз горящие балки перекрытий.
К Алексею подошел, опираясь на палочку, пожилой мужчина в поношенном длинном сером пальто.
-Пожарных-то вызвал?
Алексей покачал головой.
-Я… я спал… там, - трясущимися пальцами он указал на дом, горящие балки которого упали в комнату, где он только что был.
-Ты, новый хозяин что ли? – спросил старик.
-Да, только что купил, - сам не свой от волнения ответил Алексей.
-Так звони в пожарку.
-Да не знаю, как. У меня тут сим карта итальянская, понимаете. Мне 01 не вызвать.
-Ладно, давай я. – сосед достал свой телефон и набрал пожарных, - Аллё, Пыталовский район, Былинка. Горим, милочка, дом прямо у дороги. Давай, давай быстрей.
Убрав телефон в карман, сосед, философски добавил.
-Хотя можно уже и не спешить. Через десять минут всё сгорит.
Вдруг он встрепенулся.
-У меня же у самого, пельмени на плите, мать твою.
С этими словами он, забыв про больную ногу, побежал к своему дому.
Алексей сел в машину и плавно отъехав от горящего дома, набрал скорость и помчался, выплёскивая лужи из заасфальтированных ям.
Он мчался, в прямом смысле, куда глаза глядят.
Километра через три он понял, что мчится в сторону границы, которую, только что проехал.
Впереди снова пункт оплаты, шлагбаумы, два обыска, недоуменные вопросы: «Вы же только что проезжали? Уже возвращаетесь?»
Алексей остановился и вышел из машины, оглянулся на серое небо, подчерненное столбом дыма. Потом посмотрел в сторону границы и представил свой домик, старинные крепостные стены вокруг Римских ворот Флоренции, набережную Арно, апельсиновое дерево у себя в саду, чашечку кофе на своей террасе, которую наверняка облюбовали гадкие голуби, которых некому прогнать.
-Да будь что будет! – проорал он, глядя в серое небо.
Ещё раз оглянулся на серую мглу. Потряс головой, словно, чтобы стряхнуть с себя какие-то мысли и видения и сев в машину и включив передачу, направился в сторону границы.
31.12.20