Малиновый звон.
«Я буду делать ей приятное. Ухаживать. Быть внимательным. Говорят, что она такая хорошая. Мы будем с ней гулять, а все - удивляться её красоте. Она - это новые знакомства, новые друзья, интересы, - они, ведь, так легко находят себе общество. А я? Мне многого не нужно. Я смогу ей ни в чём не отказывать, иногда, даже баловать чем-нибудь. Жить будем у меня, - места хватит. Ванна, первый этаж – все условия.
Он решительно встал и забрал овчарку у соседей, которые уезжали на курорт.
Риск.
Он знал: в его деле - главное скорость, и жал на газ изо всех сил. Первые километры он прошёл успешно. Несколько раз чуть не выскочил на обочину, но это было – «чуть» и не принималось во внимание.
Теперь важно было не сбрасывать темп и быть ещё более внимательным. Со временем устаёшь, а быстрота реакции при такой скорости - это жизнь.
Он обошёл зелёную, увернулся от красной на встречной полосе, оставил позади синюю и черную и, тут его зажали. Он попытался сбросить газ, но было уже поздно.
Удар, второй, - всё! -
Он бросил ручку игрального автомата и пошёл в кинозал.
Тяжёлый вес.
«Возьмет или не возьмет?» - а вес был большой, это он знал по себе.
Он знал, как ноет в пояснице, режет руки, как колет в боку и захватывает дыхание. И тяжкий путь, и невозможность бросить этот груз.
Он сидел на батареях отопления сейчас и ёрзал то ли от жары, то ли от того, что сейчас, на его глазах должны были разрешиться его сомнения.
«Быть или не быть, возьмёт или не возьмёт?!»
Жена - подошла и подняла - сетку с 20 кг. картошки.
Удар
Такого нахала он видел в первый раз.
Он его отталкивал, старался увернуться сам. Но тот был настойчивым, не отставал.
Тогда он побежал.
Всё было напрасно.
Он перестал сопротивляться и подставил голову.
Когда боль стала нестерпимой, он размахнулся и треснул себя по голове.
От комара осталась мокрая точка.
Иван Иванович.
Иван Иванович был в возрасте, - но ловелас.
Обычно он сидел около дверей и смотрел, топорща усы, на их стройные ножки. Когда посторонние видели его шалые глаза, то понимали, что обладать зрением для него было большой мукой.
Каждым год его одолевали сомнения в выборе спутницы. К весне он худел и зверел. Но в марте выбирал ту, единственную и неповторимую.
Иваном Ивановичем звали кота.
Падение.
Падение было долгим и неотвратимым. И он вспоминал, как был чист, твёрд, многогранен и точно подходил к своему месту.
Теперь, с подмоченной репутацией, он падал безвольным, слабым, пускающим пузыри.
Когда он упал на самое дно, чай помешали ложечкой.
Альтруист
Он знал своё место и никуда не рвался. Он был исполнителен. Стоило кому-нибудь шевельнуть рукой, и он послушно делал то, что от него требовали - махал руками, кивал головой в знак согласия или стучал ногами.
Его выкинули, когда кукольный театр сменил репертуар.
Дело №
Зимний день, слякотный и оттепельный, нёс дождь и снег.
Пальто его отсырело, карманы, в которые он глубоко засунул руки, вздулись пузырями. На шляпе, глубоко надвинутой на глаза, висели капли воды. Он шел, ссутулившись, занятый своими тревожными мыслями и ничего не замечал. До остановки оставалось около сотни метров и, тогда, он будет спасён.
За углом стоял мощный молодой человек и прикуривал, наблюдая за прохожими в отражении витрины.
Он быстро прошёл перекрёсток, не избегая луж и снежной, грязи, и ещё более убыстрил шаги.
Незнакомец шёл следом, - он это хорошо видел в стёклах проезжавших машин. Кожаное черное пальто и сигарета делали его приближение роковым.
Он чувствовал его быстрые тяжёлые шаги. Руку незнакомец держал за пазухой.
На остановке он краем глаза заметил, как тот шевелил рукой под пальто.
Подошёл трамвай. Незнакомец вытащил руку с зажатым в ней трамвайным талоном и полез в вагон.
«Это конец!» - решил он, но следующий подошедший трамвай был его маршрута. И он был счастлив, что окончательно замёрзнуть не успел.
Пожарник.
Он устал. Пожар тушили без перерыва около шести часов. Он был грязен, но доволен до конца выполненной работой: после них гореть уже было нечему. Теперь можно было посидеть в сторонке и спокойно покурить. Осталось протереть соляркой детали, и можно будет идти домой.
Он сделал последнюю затяжку и бросил окурок. Окурок попал в ведро с соляркой. Гараж пожарной командой тушили ещё двенадцать часов.
Бесстыдники.
Они целовались с самого утра.
Мимо шли прохожие, а они целовались.
Прохожие были разные: одни осуждали, другие посмеивались. Однако такой длительный поцелуй переходил все границы приличия, тем более что оба были голые. Они целовались до самого вечера.
Рядом с голыми манекенами сидел оформитель, которому так и не доставили материал.
Лабиринт.
Стена, казалось, никогда не кончится. Он шёл вдоль неё уже битым час, а конца не предвиделось.
Кирпичи примелькались до ряби в глазах. Вверх, насколько можно было поднять голову, она была настолько же бесконечной.
Последние силы покинули его. Он закричал: «помогите!» и упал.
Подъехавшая машина увезла его от стены водонапорной башни в вытрезвитель.
Сюжет из «Маленького принца».
«Захочу, - погашу солнце! Захочу, - не дам ему говорить! Захочу, - заставлю всех их бегать или прыгать. Или плавать! Захочу - сделаю снег или волны! А могу - пустыню! Здесь я - король!»
«Захочу, всех уничтожу!» - он поднялся и выключил телевизор.
Упорный.
Он давил изо всех сил.
По поверхности побежала трещина, но не более.
Он ещё раз нажал. Раздался хруст.
Он взмок и покраснел.
Руки начали дрожать.
Наконец, орех раскололся.
Женский характер.
Она билась и шумела.
Никому не давала спать и никак не успокаивалась.
А было уже за полночь.
Он не выдержал. Подошёл и брызнул на муху дихлофосом.