Я жил в старенькой пятиэтажке, в двухкомнатной квартире, на первом этаже. Место хорошее, уютное и тихое. Вокруг липы, клены, а весной в них соловьи заливаются. Ну, место не просто прекрасное, а рай. Одно плохо: долгое время у меня не было никаких соседей. У нас на нижних этажах квартиры не котируются. И вдруг в однушке появилась соседушка Каролина со сладкой фамилией Шоколадова. Она поведала, что страшные и частые обстрелы в Кировске сорвали ей нервную систему. Она там потеряла покой и сон. Добрая знакомая посоветовала ей переехать в шахтерский поселок Клёновский.
С Кузьмой Рудиным, моим знакомым, мы помогли ей обустроится в этой квартирке: занесли мебель, собрали диван, стол, шкафы, подключили телик, расставили все на свои места. Каролина, эффектная дама, ухоженная, в оранжевом спортивном костюме, предложила нам деньги, но мы отказались. Она сказала: « Вы меня простите, но я вас не могу угостить алкоголем. У меня на него аллергия. Мой покойный муж, земля ему пухом, сгорел от него. Теперь этот запах я не переношу. Может вам приготовить чай?» «С ваших рук, Каролина, мы готовы принять от вас что угодно»,— попытался обнять хозяйку за талию Кузьма. « Кузьма, прошу вас, этого не надо,— наполняя чашки чаем, сказала Каролина, — Мой муж убил во мне все женские чувства». — «Каролина, простите ради бога»…
Шоколадова не пожалела о своем выборе. Меня с ней разделяла только тонкая стенка. До меня доносились звуки песен, которые она часто крутила. Их слышно было нечетко, но я их понимал: «…Завтра будет лучше, чем вчера, лучше чем вчера, лучше чем вчера. Завтра будет лучше, чем вчера…»
До этого тут у меня была тишь да благодать, и вдруг среди ночи началось: «Помогите!.. Помогите!..» Я не мог понять, откуда доносятся эти жалобные звуки. А когда разобрался, то резко поднялся. Стал искать ногами тапочки, а на полу — вода! Странно… Она уже почти до колен. Сразу подумал: «Надо обесточить счетчик, а то убьет током». До коридора добираюсь, как по речке, вода хлюпает. Но счетчик всё же выключил. Подошел к входной двери. Попытался ее открыть. Да куда там. Она же деревянная, успела набухнуть, и еще подперта водой. Открывалась бы наружу, можно было бы выбить ногой. Господи! Что же делать? Мне уже не думалось, что пропадет обувь, одежда, мебель, книги. Я не знал, как спасти Каролину. Она была в ловушке, у нее не было выхода. В коридор она выйти не могла, а на ее окнах — стальные решетки. Теперь, небось, стоит на стуле, дрожит, как осиновый лист и ждет своей участи. Ну, чего раньше она не постучала в стенку, видать спала, а когда очнулась, то перепугалась. Ее голос был все тише и тише. До меня наконец дошло, что надо пробиваться сквозь стену. Мне пришлось нырнуть в воду и достать из-под шкафа гантель. Стена отсырела, и должна была поддаться. Бью гантелей несколько раз по стене, выше уровня воды. О, господи, получилось! Сразу выбил пару кирпичей. Расширил проход. Хватаю Каролину за руку и тяну в спальню. Уровень воды уже выше груди. Через толстый слой воды с трудом добираемся до окна. Поворачиваю ручку окна вверх, и мощной волной нас выносит на улицу…
Я открываю глаза. Слава богу, — это был всего лишь сон, и пол сухой и все целое. Звоню Каролине, рисую страшную картину. Та прибегает ко мне. Радость переполняет наши души. Обнимаемся, целуемся. Мы рады друг другу, и мы счастливы!