***
«БезУмка, ну что ты цепляешься к словам?», - говорил старый морж, лежа на снегу.
- Я не цепляюсь, это они цепляются ко мне. Я все пытаюсь их отцепить и спрятать под лед, чтобы никто не нашел, но у меня не получается.
- А зачем прятать слова под лед?
- А вдруг их кто-то найдет!
- И что с того, разве это опасно?
- Я думаю, да.
- Чем же могут быть опасны слова?
- Ну вот они прицепились ко мне, и я не могу от них отделаться. И мне плохо от этого. Эти слова требуют, чтобы я писал стихи и рассказы, и больно жалят, если я этого не делаю.. А вдруг их найдет тот, кто совсем не пишет стихов и рассказов, и что тогда?
- Неужели все настолько плохо? Кстати, не знал, что ты пишешь стихи и рассказы.
- Так если бы это были они.. А так – я не могу сказать даже, пишу ли я хоть что-то. У нас тут и писать не на чем. Если только на снегу, но все быстро исчезает. Кто это прочитает? Разве солнце.. Или звезды с луной.. Если они в темноте разглядят буквы. Вдруг они будут недовольны? И сотрут буквы вместе со мной? Поэтому я сочиняю в уме. А, может, это ум сочиняет во мне? Если он вообще есть, этот ум.. И если есть то, что называют сочинительством..
- Что-то ты заговорился, БезУмка..
- Да, извини.. Я, наверно, пойду погуляю..
И медведь побежал куда-то. Вокруг был полярный день. Но в этот раз он был не солнечный, как обычно, а какой-то дремуче-пасмурный, темно-белесоватый и беспросветный. Медведю было грустно, даже чересчур грустно. Поэтому через несколько часов он вернулся, чтобы снова поговорить с моржом.
- Что за погода сегодня, - так тоскливо..
- Да, давно такого не было.. Ты, я вижу, вернулся еще грустнее, чем уходил..
- Ага. Знаешь, когда я гулял, у меня возникло впечатление, что всю мою грусть разлили по солнечному небу, и она стала этими темными облаками без просвета. Как будто там, вверху, не небо, а я..
- Наверно, это и есть сочинительство, о котором ты говорил..
- Не понял.
- Ну, слушая тебя сейчас, я решил, что сочинительство – это когда представляешь себя вне себя, когда все, что вокруг, - впереди, сзади, вверху и внизу – это как бы твое сознание..
- Да.. Вот поэтому я и хочу спрятать прицепившиеся ко мне слова со стихами и рассказами – под лед.. Чтобы я был я, а небо было небом, и снег был снегом..
- Не переживай.. Эти облака ненадолго.. Пару дней – не больше.. Потом снова будет солнечно, снова будет весело..
- А я хотел бы солнца прямо сегодня..
- Хм.. Думаю, его можно увидеть и сегодня..
- Как это? Вообразить? Но это не то. Или ты думаешь, что облака рассеются быстро?
- Нет. Ты слышал про Овальную Полынью?
- Кажется, да. Это ведь где-то недалеко?
- Да, к востоку от нас.
- Там еще что-то говорили, будто она появляется в разных местах.. Но это уж совсем не то..
- Почему не то? Мне рассказывали про это несколько знакомых моржей, которые там бывали. Полынья действительно появляется с каждым годом в разных местах, но в общем – они близко друг от друга.
- А что там твои моржи делали?
- Рыбу ловили. Там много рыбы, - в этой черно-зеленоватой воде.
- Хорошо, но мне-то зачем эта полынья?
- Ну ты же солнца хотел. А над этой полыньей всегда солнце. Так говорили моржи.
- Даже если везде пасмурно?
- Так везде пасмурно, скорее всего, не бывает. Вот ты можешь себе представить полностью пасмурный мир? Где кругом облака, и нет ни единого разрыва в этих облаках?
- Могу, а в чем дело?
- А я не могу. Не выносит такое душа. А ты иди – это недалеко к востоку..
- Пожалуй, пойду..
- Да, я же не все успел сказать.. Если переправиться через полынью, то там – такое яркое и красивое солнце, и такое чистое синее небо, - которого больше нигде в окрестности нет.
- Это тебе тоже моржи говорили?
- Говорили. И еще они рассказывали.. Вот когда ты начал рассуждать о стихах, я и вспомнил..
- Что вспомнил?
- Моржи утверждали, что для переправки на другой берег полыньи, надо сказать стих..
- Какой стих?
- Не знаю, они не говорили. Они же сами на том берегу не были. А чтобы вернуться обратно на наш берег, вроде бы надо сочинить рассказ..
- Целый рассказ?!
- Ну, может, небольшой совсем..
- Послушай, но это полынью, наверно, легко обойти.. Зачем через нее переправляться, а главное – как?
- Нет, полынья большая, ее долго обходить. Еще заблудишься. А насчет переправляться – можешь попытаться переплыть, хотя, судя по слухам, это и непросто – там сильное течение. А можешь отколоть кусок льдины и поплыть на ней..
- А вдруг льдина опрокинется, и я утону?
- Ну, ты у нас медведь не очень тяжелый.. так что все получится, я думаю.. Эта льдина – она будет как мост.
- Ага, да. Ты же сам говорил, что эти твои моржи на том берегу не были. Как же они все это узнали?
- Понятия не имею. Скажу тебе только, что этим моржам я доверяю..
- Хорошо же. Ты доверяешь, а я буду проверять. Вернусь, потом поговорим..
И БезУмка пошел искать Овальную Полынью. Он знал, что нужно идти на восток, и потому был уверен, что с пути не собьется. Через полдня, а может и того меньше, он увидел какие-то темные цвета впереди и даже что-то вроде черного пара. «Ну вот, кажется, это и есть она – полынья» - подумал он. Пока все шло просто отлично – если не считать мрачного неба над головой. Мрачного и низкого. Очень низкого. Он стал смотреть вокруг, нет ли трещин – чтобы отколоть кусок льда. Наконец, нашел. Тогда он стал прыгать и бегать, чтобы льдина откололась насовсем. Но она долго не поддавалась. И все же ему удалось это сделать. Он вскочил на льдину, и она поплыла, угрожающе покачиваясь. БезУмка поднял голову: да, здесь действительно выглянуло солнце! Но времени любоваться солнцем у него не было. Льдину несло не к тому берегу, а куда-то в сторону. И несло быстро. Это сильно испугало медведя: он понял, что надо как-нибудь грести лапами, хотя вряд ли это поможет.. И тут резко потемнело. И не просто потемнело, а наступила такая ночь, которая была темнее самого сердца полярной ночи. Медведь пришел в ужас, или ужас пришел в медведя – нельзя было разобрать. Вода отражала черное звездное небо, и БезУмке казалось, что везде одна только эта вода, и его маленькая белая льдина – как земля в космосе. Дальше стало еще страшнее: он будто погрузился в сон, хотя понимал, что никакой это не сон. Его стало что-то пеленать, какое-то покрывало, - то ли это воздух был, то ли ветер, то ли вода.. Он шевелил лапами, но сопротивляться было почти бесполезно. Это «что-то» его словно бинтовало, это была смирительная рубашка ночи, и он не мог от нее избавиться, как ни старался. На миг ему привиделось, что если прямо сейчас он не избавится от этой плотной неизвестной ткани, которая сжимала его в объятиях – то не избавится уже никогда, и так и останется в этом сжимающем его черном мире, и либо БезУмки не будет, либо он никогда не вернется в привычный ему мир, никогда не выпутается из этой плотной непроницаемой массы. И тут он.. проснулся? Нет! Он же не спал. Он вспомнил. Вспомнил, что надо сочинить стих, чтобы переправиться на тот берег. И когда он вспомнил, никто его уже не душил и не пеленал. Но небо по-прежнему было черным и безлунным. И льдину по-прежнему уносили непонятно куда. И того берега не было видно. Зато медведь почувствовал какой-то слабый свет, которого не было раньше. Он поднял голову, и увидел среди звезд, какое-то серебристое круглое облачко. Оно было похоже на хрустальный шар, внутри которого что-то искрилось. БезУмка никогда не видел таких звезд. Луна? Так Луны ведь не было, и потом, от Луны часто исходила тревога, а от этого облачка шли покой и тишина. БезУмка понял, что сейчас он не слышит ни звука. Планета? Но таких больших планет на небе не бывает – уж это БезУмка точно знал. Свет этого облачка был мягкий и не очень яркий.
И тогда медведь почему-то все осознал: это же солнце, только оно как тот свет.. Да, он не мог этого объяснить: ведь если ночь, то солнце на обратной стороне Земли, и не может быть на этой. Но в сердце своем он был совершенно уверен, что это солнце, и оно пришло сюда не явно, а как бы тайно. И оно пришло сюда за ним и ради него. И еще у медведя возникла совсем уже невозможная мысль: что эта ночь ненастоящая, что она просто занавес, который исчезнет, если.. Если я сочиню стих! – снова вспомнил он. У него промелькнуло: ночь как занавес, нет Луны.. Но дальше он ничего не мог придумать.. Рифма к слову «занавес» не приходила в медвежью голову. Он не придумал ничего лучше, как продолжать говорить о своих сегодняшних мучениях: где сознание белизны? Затем он решил рассказать про то, как увидел тайное солнце среди ночи: Свет-жемчужину, я узнал.. И тут опять никакая рифма не вспоминалась ему, - пока, наконец, он снова не обратил внимания на ночь, что окружала его: в черных ужасах, есть причал.. Стихи были не ахти какие, но когда медведь произнес слово «причал», - черная ночь мгновенно сползла с небес как кора с дерева; словно темный лед мгновенно треснул и унесся куда-то, обнажив прозрачную пламенеющую голубую гладь воды – как на рассвете.. Солнце светило над БезУмкой, и льдина двигалась к тому берегу. Прошло совсем немного времени, - и он ступил на берег, где никогда не были моржи. И правда, воскликнул он, задрав голову: какое солнце, словами не скажешь! А какие у него лучи! Это спицы, которыми оно вяжет рубашку для нашего холодного мира.. А небо здесь.. Я понял: небо – рисунок на этой рубашке.. Солнце вышило его самым первым: сначала красивый голубой рисунок на рубашке, а теперь шьет саму рубашку! БезУмку даже не смутило, что вообще-то всегда бывает наоборот.. Он долго еще бегал по снегу и радовался, как только мог. Но затем подумал про моржа и остальных: вдруг они начнут беспокоиться, что меня так долго нет. Еще, чего доброго, отправятся на поиски. Да, надо возвращаться. Вот только льдина, на которой Безумка прибыл сюда, давно уплыла: на радостях он забыл втащить ее на берег. Пришлось откалывать новую. Не так-то это было легко. На этом берегу трещин во льду практически не было. И все-таки где-то он отыскал большой обломок льда и стал подталкивать его к полынье. Он ступил на свою льдину, но она опять поплыла куда-то в сторону. К счастью, он быстро вспомнил, что нужно сочинить маленький рассказ. Но никакого рассказа в его сознании не было и близко. И тут он просто стал рассказывать солнцу о том, что с ним приключилось, пока он шел к полынье, и переправлялся на тот берег. И пока он рассказывал это, льдина пересекла полынью, и медведь оказался на своем берегу. Теперь можно было идти домой. Отойдя совсем немного, он заметил, что яркий свет солнца погас, и, как и прежде, стало пасмурно. «Как будто я засыпаю, это небо как сон» - подумалось ему. В скором времени он добрался до хорошо знакомых ему мест, и решил рассказать все моржу. Тот спал, и БезУмка разбудил его. «Ну как, - увидел то, что я тебе рассказывал?» - спросил Сломанный Клык.
- Увидел. Все было так, как ты рассказывал.. Вернее твои моржи. Только знаешь, мне показалось, что я это не увидел, а.. а как бы это написал..
- Да?
- Очень странно. Ведь я этого не писал, и написать никогда не смогу, а вот ощущение такое.. Я его все равно не выражу..
- Но ты уже выразил.
- Когда?
- Да прямо сейчас.
- Так.. Вот я раньше думал, что слова цепляются ко мне, и стихи с рассказами нужно упрятать под лед, чтобы никто не прочел этого моего ужаса и бессмыслицы, и не замерз от этого сам.
- А теперь?
- А теперь думаю: уметь бы так рассказывать и писать стихи – как солнце и небо на том берегу полыньи. Словно я оказался в стране, где стихи и рассказы – реальность, а на нашем берегу – только тяжелый сон.
- Ну, не все у нас так плохо.
- Да.. Поэтому я хочу говорить и говорить.. И сочинять о том, что я увидел там..
- И надолго тебя хватит?
- Меня – ненадолго. Но такого солнца и такого неба – хватит навсегда.