После бани

               
               
      Баню Иван Борисович любил. Топил её каждую субботу. Парился до изнеможения. Не жалеючи ни сил, ни плоти, забравшись на самый верхний полок беспощадно хлестал себя веником, а дойдя до нужной кондиции, если дело было зимой, выскакивал нагишом на улицу и падал в сугроб.
    Вот и сегодня 31 декабря, по установившейся традиции, напарившись, навалявшись в белом пушистом снегу, нахлестав себя до одурения веником, он, и жена Оля, одетые в махровые халаты, с полотенцами в руках, радуясь ожиданием предстоящего праздника  возвращались из бани.
   Сбросив валенки у порога, супруги миновав прихожую прошли в гостиную. Свой дом Борисыч (так звали его друзья) строил так, как подсказывала его широкая натура, поэтому на размеры комнаты, где собирался принимать гостей, он не поскупился. Гостиная в его доме была чуть меньше типовой двухкомнатной городской квартиры. Справа от входа в комнату стоял угловой диван, а напротив него на стене висел огромный телевизор. Чуть в стороне от телевизора, в углу комнаты для гостей, располагался камин. В противоположном углу мерцала, переливалась огнями красавица ёлка.
     Войдя в комнату, Иван Борисович с удивлением обнаружил, что у камина стояли одетые в лыжные брюки и свитера два  незнакомых мужчины! Он уже хотел было потянуться  за стоящим у дивана карабином, чтобы спросить у незнакомцев, что они делают в его доме, как, жена Оля, взяв мужа  за рукав, шёпотом произнесла: «Ой, Вань, так это же сам президент к нам в гости пришёл. Недаром кот с утра намывался, да за ухом чесал… Вот и начесал гостей…» Внимательно присмотревшись к незнакомцам, Борисыч действительно узнал в одном из них президента страны. От неожиданности у него пересохло во рту, а в ногах появилась слабость и, он забыв про карабин, тихонечко опустился на краешек дивана. Рядом так же тихо присела и жена.
     Глава государства же, увидев, какой эффект произвело на хозяев его появление в их доме, голосом хорошо знакомым миллионам людей, сказал: «Вижу, вижу – узнали. Очень рад. Давно мечтал с вами познакомиться, Иван Борисович, а тут случай предоставился – направлялся в Туву на зимнюю рыбалку, (помните я там однажды щуку огромную заарканил), а когда пролетал над Уралом подумал: “А не заглянуть ли мне в гости к интересному человеку, поговорить о жизни, узнать его мнение о происходящем в стране…”. Вы уж простите, что без предупреждения и подарков. Хоть в народе и говорят, что незваный гость хуже татарина, надеюсь я на татарина не похож… Хотя чёрт его знает – триста лет под игом жили…» Президент засмеялся. Не зная как реагировать на его слова, на всякий случай растянули в улыбке свои губы и хозяева дома. «Я вот по какому поводу к вам заехал или залетел, вы уж меня извините не знаю даже как правильно сказать… Вы, Иван Борисович, остро критиковали меня за пенсионную реформу, даже стихи написали (я знаю, что вы поэт) “Письмо президенту“ в которых публично объявили, что вы не мой сторонник, а оппонент, а потом, неожиданно для меня, проголосовали за изменения в Конституции. И мало того, призывали людей поддержать эти поправки (не спорьте, Иван Борисович, я знаю, я много знаю о вас, даже может быть то, чего не знаете о себе вы), и вот теперь  меня мучает вопрос, откуда у вас, как мне казалось бескомпромиссного человека, такие противоречия. Если вы мой оппонент, то почему поддержали поправки?»
     Дожидаясь ответа, глава государства замолчал. В комнате повисла тягостная тишина. Только мигание лампочек на ёлке накладывало сюрреалистичные тени на присутствовавших в гостиной людей. Когда тишина достигла своего апогея, Оля, толкнув в бок мужа, прошептала: «Ну что ты молчишь? Отвечай, ты же всегда хотел с ним поговорить…»
    Отошедший от первого шока. Борисыч, ощутив толчок жены, набравшись смелости, произнёс: «Да нет тут никаких противоречий, Сергей Сергеевич,  то что пенсионная реформа была людоедской вы и сами знаете, а поправки, это робкое желание исправить положение в стране. Но они голосовались пакетом. Я долго колебался, сопоставлял плюсы и минусы и пришёл к выводу, что хорошего в поправках больше чем плохого и отдал за них свой голос…» «Людоедской говорите… Дожился я… Выходит по-вашему я людоед? Можете не отвечать – вопрос чисто риторический… А вот, что вы в поправках к Конституции плохого усмотрели, попрошу ответить развёрнуто…» «Слабенькие поправки, Сергей Сергеевич. Основное вы не затронули – всё что находится в земле и сама земля должно принадлежать государству, то бишь народу, а не кучке проходимцев, ставящих свои интересы выше интересов людей. Тогда и дело сдвинется с места и народ лучше заживёт, оживёт – поверит вам. Качать из земли ресурсы и на этом наживаться дело нехитрое. Вот если бы у меня в огороде появилась нефтяная или газовая скважина, кто по-вашему я был бы сейчас? Ну, конечно, олигарх. Качал бы я из матушки-земли нашей ресурсы, продавал за рубеж, а денежки от доходов складывал в швейцарский банк, и вы президент страны были бы вынуждены со мной считаться и приглашать в Кремль. А в чём моя заслуга? Да не в чём…А если бы этим занималось государство, то все деньги оставались бы в страна. Чувствуете разницу, Сергей Сергеевич? А уж о продлении срока ваших полномочий, так вообще никчемная статья (хотя многие думают, что вся эта бодяга  ради этого и затевалась). Ну я по-другому подумал что всякие большие дела начинаются с первого шага, пусть даже  он будет маленький, поэтому нужно поддержать. И поддержал вас». «Вань. Вань, ты про учителей спроси… Сколько мы будем получать?» – толкнув мужа в бок прошептала Ольга. «Да знаю я, знаю, Ольга Петровна, что директор вашей школы получает двести тысяч, а вы двадцать, но …» – тут речь главы государства прервал гимн России, прозвучавший из кармана его лыжных брюк. «Прошу прощения. Минуточку», – нажав на клавишу сказал президент. Прижав к уху «Ютафон» с двумя экранами, он, выслушав что говорили на другом конце, произнёс: « Хорошо. Скоро буду». Спрятав телефон в карман, глава государства произнёс: «Кужукбетович звонил. Справлялся где  задержался. Спрашивает не нужна ли помощь. Готов прислать роту десантников или эскадрилью СУ- 35. Я отказался. Сетовал, что лунки пробуренные к приезду затягивает ледок, а водолазы, поймавшие щуку мёрзнут, но готовы исполнять свой воинский долг до конца … Вот какие у нас люди…Хотя тут лететь до Тувы пять минут». Внезапно лицо главы государства изменилось и он тепло улыбнувшись . произнёс: «Вы, Иван Борисович, надеюсь слышали, что мы создал гиперзвуковой двигатель? Так вот скажу вам по секрету наши умельцы поставили его на мой лимузин «Аргус». Очень удобно смею доложить вам, теперь за пять-десять минут в любую точку страны добираюсь. Умеют же, когда захотят…. Вон он, красавец! Полюбуйтесь на него!» Президент  сделал приглашающий жест рукой. Проследив за движением руки, хозяин дома увидел за окном стоящий на цветочной клумбе сверкающий лаком чёрный лимузин. «Как же я не заметил его когда возвращался из бани?» – промелькнула мысль в его голове. «А его не было там. Он над домом висел. Сканировал обстановку – будто прочитав его мысли сказал глава государства. Внезапно изменившись, он сделав строгое лицо, произнёс: «Что-то я с вами заговорился. Хоть и приятно общаться  с вами, Иван Борисович, и Ольга Петровна, но вынужден  покинуть ваш гостеприимный дом. Дела зовут государственные… Но хочу признаться. что вначале я слукавил, сказав, что у меня нет подарка для вас. Есть у меня подарок. Не зря же я взял с собой учителя танцев. – президент показал на молчаливого мужчину скорее похожего на агента 007, чем на учителя танцев,  стоящего за его спиной. –  Он сейчас покажет все эти  “па“ и “коленца “, а я повторю. Прошу, маэстро», – глава государства подтолкнул своего молчаливого попутчика. Тот, оказавшись в центре внимания, взмахнул рукой, и комната наполнилась звуками «Калинки».  Откуда лилась музыка, сидевшие на диване хозяева, понять не могли. Стоящий на камине музыкальный центр не подавал никаких признаков жизни, небольшая аудиомагнитола, которую они всегда с собой брали в баню, тоже молчала телевизор был выключен. Да и «Калинки», честно говоря, в их музыкальной коллекции сроду не водилось. Но музыка лилась, переполняла своим  прекрасным звучанием  комнату, вырывалась наружу и будоражила чувства в человеческих душах… Учитель танцев присев  лихо пошёл по кругу. Когда он пройдя  круг жестом пригласил главу государства присоединиться к нему, тот  неуклюже переставляя ноги не смог повторить его движения. Оля, смотревшая с замиранием сердца на то, что происходит в её доме, хотела аплодисментами поддержать главу государства, но Иван Борисович положив свою тяжёлую руку  на её маленькие ладошки не позволил этого сделать. Президент понимая, что танец не удался, лёгким кивком головы, остановив своего учителя, произнёс: «Ну хорошо, Иван Борисович, я вижу, что танец вас не впечатлил У меня совсем нет времени уговаривать вас чтобы вы в 2024 году проголосовали за меня, поэтому я покажу вам то, что я умею делать лучше всего, а уж вы решайте сами» Сосредоточившись на какой-то одному ему видимой точке, глава страны сжавшись как пружина, вдруг распрямился и пройдя колесом по гостиной  растворился в полумраке прихожей. Вслед за ним словно его тень исчез «учитель танцев». Борисыч понимая, что это его последний шанс что-то сказать президенту, прокричал в пустоту: «Да проголосую я за вас! Проголосую!»  «Почему?» – ответила  пустота. «Потому что больше голосовать не за кого – одни воры кругом – что было сил  крикнул Иван Борисович.   
       От собственного крика он проснулся. Луч скупого зимнего солнца проникнув в щёлочку между плотных штор притаился на  его лице. Оглядев комнату Борисыч увидел мигающую разноцветными огоньками ёлку, камин и мирно посапывающую рядом с ним Олю. Когда он стараясь не разбудить жену, тихонечко снял свою руку с её ладоней, она свозь сон прошептала: «Вань, а зачем ты не позволил мне ему поаплодировать. Он же старался…»  «Кому – ему?» –  спросил Иван Борисович жену. «Президенту», – ответила жена. «Ну чудеса, значит она тоже это всё видела – подумал Борисович – но ведь только в кинотеатре можно  вдвоём видеть один фильм, а сны у каждого свои. Как же так?». «Хотя, – посмотрев на экран телевизора, где в новостях  выступал президент, Иван Борисович, подумал – Если он летает вместе с журавлями, опускается в глубину морей, поднимается высоко в небо, знает всё про нашу жизнь и жизнь наших близких, то почему он не может одновременно присниться мне и моей жене?  Вполне может»,– подумал он и прижавшись к тёплому телу Оли уснул.
      06 января 2021 г. Борис Беленцов