Размеренно стучали колёса, ритм которых навевал скуку. За окном поезда «Петропавловск- Ташкент» медленно плыла бескрайная казахская степь. Ландшафт был тоже скучный, выжженное пространство простиралось до самого горизонта. Я вспомнил как выглядела эта степь зимой, ослепительная белизна сливалась с голубым небом. Но затем приходила весна и степь покрывалась лужами и лужицами. Земля не могла принять столько влаги за короткое время и разливалась слякотью и непроходимыми дорогами. Затем приходил май и степь превращалась в невесту в зелёном платье луговых трав украшенное полевыми цветами. Но это буйство красок продолжалось недолго. В июле наступала жара и степь превращалась в это выжженное пространство которое плыло сейчас за окнами поезда.
Солнце медленно приближалось к горизонту, тьма накатывалась на степь, ещё немного и чёрная степь сольётся с тёмным небом и поезд будет скользить в бескрайней кромешной мгле. Можно часами ехать в этой тьме, ни огонёчка, ни искорки не появятся на горизонте.
Но я знал как обманчива эта тьма. Стоит только отъехать от железной дороги, то в совершенно неожиданных местах вдруг вспыхивают прожектора и вооружённый человек бежит вам навстречу и если нет желания на бесконечный допрос, кто ты такой и как сюда попал, то лучше быстро развернуться и рвануть в противоположную сторону. Мне это приходилось делать не раз. Это могла быть либо военная часть, либо секретный объект, но чаще всего это зоны. Зоны в Казахстане - явление обычное и если сбегали зэки то спрятаться в степи почти невозможно, к тому же огромные безлюдные расстояния без воды и запаса еды преодолеть невозможно.После войны зоны были полны немецкими военнопленными. Там на зоне встречались победители и побеждённые. В конце концов их мирила холодная казахская земля.
Мой отец был ветераном войны и мне приходилось часто присутствовать на их “празднованиях» дня победы 9 мая. Помню одного ветерана который изрядно выпил и явно не владел своим языком. Как он кричал не помня себя от горя и ярости „вы, тыловые крысы кто из вас был на передовой? Навешали юбилейных медалей, покажите мне хоть одну боевую награду? Тех мужиков которые действительно воевали, погрузили в телячьи вагоны, сказали им что они едут воевать с японией, а на самом деле их перевезли сюда в лагеря смерти!» После этого он ещё больше напивался и лежал где-нибудь под столом.
Можно было бы подумать чего только не наболтает пьяный человек, но я стал действительно наблюдать за наградами. В основной массе это были действительно юбилейные медали.
А историю с казахскими лагерями смерти я слышал множество раз при разных обстоятельствах и от разных людей свидетелей этих событий. Забегая вперёд скажу, что на эту тему был снят фильм «Людоед» но это будет в далёком 2000 году, а в то время за эту историю можно было получить срок в том далёком 1986 году. И поэтому люди говорили об этом неохотно и только после того как тщательно прощупывали собеседника.
Военное поколение сильно отличалось от нынешнего, прежде всего своей подозрительностью. Но прослушав довольно много историй того времени понимаешь что эта подозрительность имела свои основания. Слишком многих забирал чёрный воронок по ночам за неправильно сказанное слово, за анекдот, за использование портрета вождя не по назначению.
Это был своего рода естественный отбор, слишком откровенные люди очень быстро оказывались в лагерях или были расстреляны. Поэтому со случайными попутчикоми обычно не знакомились или не называли своего настоящего имени.
Я отношусь к так называемому поколению бэби бум. Это поколение с середины 50 до 70годов. Предыдущее поколение, пройдя нечеловеческие испытания и выжив в войне, наконец обустроилась и приступили к планированию семьи. В это время родилось рекордное количество детей не только в России, но и в Германии и Америке.
Мой отец очень хотел сына, а когда его спрашивали почему именно сына он отвечал «У всех мох друзей есть сыновья и когда они идут в баню их сыновья моют им спину, а мне некому спину помыть». Было ли это шуткой я не знаю, но в каждой шутке есть доля шутки. А когда моей маме пришло время рожать, мой отец сказал: «Родишь сына пришлю Волгу, родишь девку - поедешь на телеге». Всё это конечно шутки, но я с мальства действительно каждую субботу ходил с отцом в баню. В то время было ещё много калек, людей без рук и ног, но даже не по увечьям можно было определить фронтовика. Всех их выделял острый пронизывающий взгляд. Я много видел военные фильмы, много можно подделать одежду, походку, но этот взгляд людям не прошедшим войну подделать невозможно.
Колёсная дробь становилась всё реже, поезд замедлял ход это означало одно из двух: стрелка или станция. Как-то неожиданно вспыхнули огни и поезд остановился на пероне. Поезд простоял недолго, станция была небольшой и мы плавно покатились в ночь. Дверь тамбура открылась, в купе вошёл высокий темноволосый старик с нависшими над смуглыми глазами густыми чёрными бровями. Обведя глазами вагон он подошёл к моему столику. «Свободно?» спросил он пронизывающим взглядом. «Да конечно» ответил я, так же оглядывая его высокую фигуру. На нем был чёрный костюм, на груди висели награды. Я бегло их осмотрел и отметил про себя что юбилейных там не было. Старик вытащил свой нехитрый провиант и выложив на стол произнёс: «Угощайся паря». Я также достал продукты, выложив на стол яйца, пирожки, соль с перцем в коробочке.
Старик чуть улыбнулся глазами: «А то что за грязная соль? Что чистой не нашлось?“
-Да нет же это соль с перцем, мама съэкономила одну коробочку, а вы попробуйте с яйцами.
Недоверчиво, взяв шепотку, старик посыпал яйцо и откусил.
- Правда вкусно.
Если вы смотрели советские фильмы, то всегда случайные попутчики обязательно знакомятся, Я думаю через фильмы людям пытались навязать, то поведение которое было выгодно спецслужбам. На самом деле люди, особенно старшего поколения, неохотно называли своё имя. Мало ли что сболтнёшь, везде свободные уши и уже полетел донос. А вот имена, адреса лучше держать при себе, так надёжнее. С моим попутчиком мы проговорили почти всю ночь, может благодаря его чудесному чаю, но он так и не назвал своего имени и не спросил моего. Меня он называл просто «Паря».
Я много слышал рассказов о войне, но его рассказ мне врезался в память и сейчас, много лет спустя, я решил его записать потому что те, кто не знает прошлого проклят к тому, чтобы его повторить.
Рассказ старика.
Учился я паря в десятом классе когда в очередной облаве замели моего брата. Он ехал с работы и вдруг налетели особисты и, как говориться, повязали. Моя сестра сказала: „Брата арестовали, могут за нами прийти“. Была тогда такая статья «родственник врага народа».
Чекисты не церемонились и под эту статью порой уничтожали целые семьи. За что взяли моего брата я не знал. Но людей забирали и днём и ночью по поводом и без. Могли выдать «волчий билет» это значит ни на работу ни в школу тебя не возьмут. А могли просто посадить, как говорил товарищ Сталин «был бы человек - статья найдётся»
Я сидел в классе когда увидел что к школе подъехал «чёрный воронок» а затем в коридоре кто-то громко произнёс мою фамилию. Без всяких раздумий я открыл окно и спрыгнул в школьный сад. Брата я встретил лет через 20, и он рассказал мне свою историю. Ехал он с работы на трамвае, трамвай остановили и всех ребят его возраста погрузили в «летучки» и повезли в тюрьму. Рассовали их по камерам, камеры были переполненны, там не только лежать сидеть было невозможно. Люди стояли плотно друг к другу как в трамвае в час пик. Простояли они так всю ночь, а утром закинули окровавленного изуроданового человека как закидывают мешок с картошкой. Мы потеснились насколько это было возможно. Все пытались разглядеть лежащего на полу, ведь им мог оказаться отец или брат. Человек долго лежал не подавая признаков жизни, наконец он открыл глаза и обвёл ими присутствующих в камере. Тут его глаза остановились на моём брате и он тихо простонал: «Яша!» И только тут мой брат признал в лежащем человеке нашего дядьку. Яша ещё раз простонал дядька и поманил его пальцем. Яша наклонился и тут он начал горячо шептать. Яша, я ни в чём ни виноват, они, тут он кивнул на дверь, пытались выбить из меня признание в том что я не совершал и к тому же оговорить хорошего человека. Но я не взял грех на душу. Яша, обещай мне что ты сделаешь любое признание, подпишешь любой донос, иначе они убьют тебя как убили меня. Я старый, а ты молодой, тебе надо жить слышишь? Десять двадцать лет они дадут, но главное выжить, выжить в этом аду....
Тут у него пошла горлом кровь, пошли конвульсии, он дёрнулся в последний раз и затих...
Сокамерники стали стучать в дверь камеры крича: « Конвой! Конвой!“
Дверь открылась, вошли два конвоира, взяли труп за ноги и потащили по коридору оставляя кровавый след...
Ближе к обеду моего брата вызвали к следователю, там ему предъявили обвинение, что он якобы заложил мину под завод оборонной промышленности.
-Извините товарищ следователь, а что такое мина?- Спросил паренёк
-Что?- взревел следователь. Ты тут под дурачка не коси. А то мы сейчас популярно объясним что такое мина и сунул свой огромный кулак под нос растерявшегося парня.
-Я понял, понял не надо бить.
Следовать презрительно посмотрел на парня и закурив бросил уставшим голосом через плечо
-вот лежит протокол пописывай».
Вот так мой Брат отсидел 15 лет от звонка до звонка, но это я узнал потом спустя многие годы. А тогда я осторожно пробрался кустами на другою улицу и бежал, бежал что есть сил.
Остановился я в каком-то овраге. Что делать? Идти к сестре? Опасно. И тут я вспомнил что у меня был кореш, он только что отсидел за убийство. Тогда за убийство давали 3 месяца. Он очень ловко подделывал документы. Возьмёт сырую картошку и вырежет штамп не отличить от настоящего.
Тут я не выдержал и говорю моему спутнику.
-Моя мать за то что дала кружку пшеницы женщине у которой умирали дети то голода дали год лагерей, а за убийство 3 месяца?
-Да Паря, ответил старик. Люди работали за трудодни, а чтобы не сдохнуть с голоду ночью собирали колоски на поле. Кружка пшеницы - год тюрьмы, такая она была Сталинская справедливость.
Ну так вот, продолжал старик, пришёл я к этому типу рассказал ситуацию, мол, идти мне некуда сделай мне какой-нибудь документ с другим именем. А он мне говорит
-Ну сделаю я документ потом нужен будет другой, третий. Давай так, ты поживёшь пока у меня делать будешь что я тебе говорю, а я научу тебя самого делать любые справки.
На том и порешили. Днём я бегал по его поручениям передать что-то, продать краденое или отнести липовые документы, а ночью ножичком вырезал печати и штампы. Это ремесло крепко пригодилось мне в моей дальнейшей жизни. Ну эта полуподпольная жизнь мне скоро надоела, да и жилось довольно голодно. В то время уже шла война, и я слышал что на фронте хорошо кормят. Так что сварганил я себе липовую справку под чужим именем, приписал себе год возрасту и пошёл в военкомат.
В военкомате не особо разглядывали мою бумаженцию и выписали мне книжку красноармейца. Ну вот, подумал я, теперь у меня настоящий документ. Нам выдали форму и отправили на фронт. Я всё ждал когда мне выдадут оружие. Но каково было моё разочарование когда я узнал что винтовка была одна на отделение, так что даже подержать в руках оружие у меня практически не было шансов. Тем не менее фронт был настоящий и там стреляли и ощущение того что ты не можешь выстрелить в ответ было очень неприятным. Нас загнали в какую-то траншею или окоп и так мы сидели боясь высунуть голову. Потом начался артобстрел. Это было жутко многие уделались прямо в этом окопе. Стояла жуткая вонь. Потом в наш окоп заскочил какой-то офицер и заставил нас под дулом пистолета идти в атаку. Вот так мы и пошли 10 человек с одной винтовкой на пулемёты. Как только застучал пулемёт мы все попадали на землю, офицер замешкался и его скосило очередью. Ползком, те кто остались в живых, вернулись в нашу траншею. Там мы и просидели в наших фекалиях среди разлогавшихся трупов неделю. Потом всё стихло, фронт ушёл дальше на восток. В живых нас осталось трое. Тут мы переговорили и решили что пробиваться обратно к фронту будет легче в одиночку. Так мы и расстались.
Шол я ночами, пока не напоролся на какой-то хутор. На верёвке сушилась крестьянская рубаха. Гимнастёрку я закопал, надел рубаху, благо она была длинной и не сильно были видны военные штаны. С моей красноармейской книжкой пришлось тоже расстаться так как я оказался в тылу у немцев. Нашёл я картошку, а лист бумаги у меня всегда был собой, и состряпал себе опять бумаженцию и пошёл в сторону фронта. Шёл я уже днём по дороге. Внезапно за спиной услышал гул мотора. Прыгать в кусты было уже поздно и я не хотел получить пулю в спину. Подъехал мотоцикл, а за ним шла машина. Подошёл немецкий офицер и на ломаном русском спросил
-Кто такой? Куда идёшь? Я сунул ему мою бумажку и говорю,
- Туда, туда иду и показываю в сторону фронта. Офицер говорит,
-Садись в машину мы тебя подвезём. Ну думаю тут мне и крышка, а куда деваться, лезу в кузов. В машине солдаты хохочут о чём-то своём на меня не обращают внимания. Я сижу боюсь пошевелится, а они мне курить предложили. Приехали в какую-то деревню, а офицер мне и говорит,
- Всё, дальше мы не поедем, дальше ты сам пешком,- и показал так пальцами. Солдаты опять засмеялись. Я спрыгнул и пошёл дальше по дороге. Иду я час, второй. Канонады неслышно. В сапог попал камешек. Я сошёл с дороги и, прислонясь к берёзе, стал перематывать портянку. Вдруг тупой удар сзади, перед глазами стало темно и я упал... Не знаю сколько я был без сознания. Когда очнулся, первое что я увидел - это ствол пистолета. Пистолет держал здоровый бородатый мужик. Дороги не было видно. Скорей всего от меня оттащил на какое-то расстояние.
-Ну что очухался? Так, пушку видишь? Сейчас ты пойдёшь ножками куда я тебе скажу. Я буду идти следом, одно неверное движение и пуля в затылок. Ты меня понял?
Я мотнул головой. Шли мы долго через лес. На одной поляне он приказал: «Стоять». И тут я заметил вход в землянку и небольшую дверцу присыпанную травой.
-Заходи, приказал мой сопровождающий. Открыв дверцу я спустился в небольшую землянку. В ней стоял смрад перегара, за столом сидели пьяные люди, на столе стояла огромная бутыль со спиртом. Мужик засунул пистолет себе за пазуху, сел за стол показывая на место напротив. Достав откуда-то алюминиевую кружку он налил туда спирт и приказал,
-Пей!
- Да не хочу, - пытался отказаться я.
-А тебя никто не спрашивает, хочешь ты или нет. Пей я сказал!
С испугу я хлебнул спирт, дыхание спёрло как будто дали под дых. Мужик постучал меня по спине. Салага, даже пить не умеет, выдыхать надо пред тем как выпить.
-Значит так, отныне я для тебя царь и бог, но звать ты меня можешь Степаном. Бумажку я твою посмотрел, сам делал или помог кто?
-Сам, почему-то сказал я.
-Значит так, ты дезертир?
-Да нет, возразил я. Контузило меня и я возвращался в свою часть.
-Смерж не поверит твоим байкам, у них разговор короткий, к стенке поставят и маму не успеешь позвать. Так что тебе повезло что ты попал ко мне, можешь мне не врать я тебя насквозь вижу. А теперь выпей кружку до дна только перед тем как пить выдохни. Максимально выдохнув я опорожнил кружку. Спирт огнём прошёл от горла до желудка. Спустя короткое время всё поплыло и я крепко схватился за край стола.
-Ну вот и хорошо, сказал Степан,- вон на столе стоят хлеб, сало ешь если хочешь, ну и спирт если кончится я другую бутыль принесу. Значит так, из землянки нос не высовывать. Попробуешь удрать - из под земли достану. Ты меня понял? Я только мотнул головой уплетая шматок сала, уже пару дней я ничего не ел. Спирт сделал своё дело, и скоро я заснул в углу землянки. Как прошли следующие недели помню смутно. Мы либо пили, либо строили новые землянки. Степан время от времени притаскивал таких же вояк как я, и нас становилось всё больше. Но потом стали появляться в нашем лагере гражданские, изуродованные девчонки с отрезанными языками, старики, дети. Всю эту гвардию Степан и его помощники обучали боевому делу и учили стрелять, ставить растяжки, кидать гранаты, орудовать ножом. Оружия в лагере хватало, время от времени ночью самолёт скидывал груз. Была в лагере рация, но мы никогда не видели ни рацию, ни радиста. Скорей всего для радиста был особый схрон. От пришлых гражданских мы услышали что в этой местности орудует зондеркоманда СС. Это они поджигали деревни и насиловали женщин и отрезали им языки.
И вот как-то раз Степан собрал в своей землянке нас боле крепких парней которые уже успели кое-чему научится.
-Так, сегодня ночью мы идём на задание. Держаться будем группой, при отступлении я замыкающий.
В тот вечер каждый получил только 100 грамм спирта для храбрости. После заката солнца выдвинулись мы в деревню. Степан шёл впереди, он знал дорогу. Шли молча и бесшумно, как учил Степан. Подойдя к деревне он дал нам знак рукой, мы остановились. Степан пошёл дальше. Вооружён он был как всегда пистолетом. Он редко брал в руки винтовку или что-то ещё. Более тяжёлое оружие несли всегда другие. Подойдя к одному дому он обошёл его несколько раз заглянул во все сараи и чуланы. Потом дал нам знак рукой и мы тоже подошли к дому.
Постучав в окно Степан полушёпотом проговорил: «Михалыч, поговорить надо дело есть» Дверь открылась, на порог вышел крепкий ещё старик.
-А это ты, ну заходи. И вы, ребята, заходите,- сказал он обращаясь в темноту. Мы зашли в освящённую комнату. На столе стоял чугунок с горячими щами и три тарелки. Жена Михалыча тут же засуетилась,
- Ребята, проходите. Как раз щи ещё горячи. Вечерять будем. Степан сел первым положив перед собой наган на стол. Хозяйка как то замешкалась, но взяла себя в руки набрала тарелку, поднесла её Степану попросив его взглядом отодвинуть наган в сторону. Когда мы все расселись и начали хлебать щи Степан обратился к Михалычу,
-Михалыч, помощь твоя нужна. Не можешь подкинуть нам людишек? Да и продовольствие на исходе. Михалыч изменился в лице, сверкнул глазами и мотнул головой,
- Нет у меня лишних людей и продовольствия нет, сами кое-как перебиваемся.
-А для немцев у тебя и люди и продовольствие есть, быстро ты продал советскую власть. Забыл что она для тебя сделала?
-Да нет Степан, то что для меня сделала советская власть я никогда не забуду.
Никогда не забуду разнарядку на выявление «врагов народа» в квартал 10 человек вынь да положь хоть самого себя записывай. А у меня пол деревни родственники. Никогда не забуду голодомор который устроила советская власть. Трёх детишек я тогда похоронил. Никогда не забуду как поехал в город за продовольствием, а напоролся на заградотряд. Не ты ли случайно им тогда командовал? И вот как распорядилась судьба, ты ко мне пришёл за продовольствием. У Степана заиграли желваки он схватился за наган и направил его Михалычу в лоб,
-Ах ты немецкий прихвостень, я бы таких, как ты под каждой берёзой и холма бы не делал! Страна в опасности, а ты со своими претензиями!»
-Это не страна в опасности, а власть таких людоедов как ты в опасности. Страна без вас обойдётся! Сухо щёлкнул выстрел и голова Михалыча упала в горячие щи. Из-за печи вылетела бабка в руках у неё был ухват, но до Степана она не успела добежать. После выстрела в сердце она свалилась как подкошенная. При падении она опрокинула керосиновую лампу и пол загорелся. Мы сидели как вкопанные, нам казалось что мы готовы ко всему, но только не к этому. Степан взревел,
- что расселись? Тарелок было три - ищите третьего. В соседней комнате раздался хлопок похожий на стук крышки от погреба. Степан рванулся туда, крышка была заперта изнутри.
-А ну вылазь!
- Ага счас, вы ироды, только что убили моих родителей и счас приедут немцы и покрошат вас в винегрет. Будте вы прокляты,- раздался девичий голос из-под крышки.
-Лопату мне быстро,- заорал Степан не своим голосом. Я отцепил полевую лопатку от пояса и подал Степану плохо соображая что делаю. Степан принялся неистово крушить крышку от погреба, но крышка была добротной и единственное, что ему удалось это оторвать одну доску. Сорвав гранату у себя с пояса он бросил её в образовавшийся проём предварительно сорвав чеку.
-Вон отсюда!- Мы повыскакивали кто как мог, кто через окно, кто выломал дверь. Попадав в траву мы заткнули уши. Прогремел взрыв который потушил как казалось разгоревшийся пожар, но он затих только на мгновение чтобы затем разгореться с новой силой. На другом конце села уже маячил свет фар и мы дружно бросились в ближайший лес. Потом было много подобных вылазок, но эта первая врезалась мне на память на всю жизнь.
По возвращению в лагерь мы напились в стельку пытаясь затушить спиртом не угасающий пожар совести.
Подготовку к следующей операции мы проводили глубоко в лесу. Степан расположил нас вокруг одной поляны, расписал каждому сектор огня и приказал окопаться. Окопавшись мы затаились, каждый на своей позиции. Степан вышел на середину поляны. Вытащил свой наган и крикнул
-все затаились? Кого замечу, стреляю сразу без предупреждения! Так с наганом в вытянутой руке он несколько раз прошёл по поляне озираясь как дикий зверь. Мы все боялись дышать, зная на что способен этот человек. Это был тупой животный страх несмотря на то что руки сжимали боевое оружие. Затем он бросал банки из под тушёнки и мы должны были стрелять каждый из своей позиции. Причём стрелять нам разрешалось только тогда когда банка летела в наш сектор. Если кто-то стрелял по банке в чужом секторе получал нагоняй от Степана. Мы недоумевали. Почему готовился бой глубоко в лесу? Немцы никогда не отходили от дороги, боялись партизан. Но спросить Степана никто не решался, зная его характер.
Наконец наступил тот день и Степан приказал нам занять позиции. Через поляну шла едва заметная тропа. В конце поляны деревья опять смыкались. Именно там и затаился Степан нервно поглядывая на часы. Наконец мы заметили что по тропе идёт группа немецких солдат все вооружённых «шмейстерами». Впереди шёл офицер, на его фуражке поблескивал череп с перекрещёнными костями. Когда он проходил довольно близко от меня я обомлел. Они говорили на чистом русском языке разбавляя речь трёхэтажными матами и лагерной «Феней». Они уже почти прошли поляну, как на тропу выскочил Степан и заорал, -Хенде хох! Офицер остановился ничуть ну удивляясь появлению Степана.
-Эй ты, чучело бородатое, чё орёшь. Ты же, знаешь что это мы!
-Оружие на землю быстро!- всё так же истеричным голосом прокричал Степан.
-Чё за дела, прежде чем я положу пушку я продырявлю твой котелок для новой звёздочки! «Офицер» вел себя развязно, имея за спиной группу автоматчиков. Что сделает ему этот хмырь с его жалким пистолетиком? Но абсолютно неожиданно для него пуля из этого пистолетика пробила его котелок и он рухнул. Один из солдат пальнул из «Шмайстера». Но Степан уже прыгнул в своё убежище. Солдаты заорали,
-Эй ты, чмо, сюда иди. Мы тебя на ремни порежем. Это что привет от Сталина за наши благие труды? Из своей засады Степан заорал,
-По фашистким оккупантам. Огонь!!!» Но в его голосе не было той уверенности и вообще кричал как будто другой человек. Никто не выстрелил. Все оцепенели от страха.
-Ну стреляйте же,- крикнул Степан уже почти умолая. Солдат завертел головой,
-Ты чё не один? Где твои сообщники?» и выпустил очередь по кустам. Пули пролетели у меня над головой. И не знаю то ли от страха я стал строчить из своего пулемёта. Тут поляна ожила и на фальшивых Эсэсовцев обрушился шквал огня вперемешку с гранатами. Они уже давно лежали пошитые не одной очередью, а мы продолжали стрелять. Прекратилось всё так же как началось, внезапно. На поляну вышла девушка с отрезанным языком, и подошла к «Офицеру». Тот ещё бился в конвульсиях. Девушка подошла и вырезала ему язык.
Дед замолчал, налил себе чаю из термоса и уставился куда-то в темноту. Мы помолчали какое то время.
-Дед,- спросил я через некоторое время, - а кто были эти фальшивые эсэсовцы?
-Отморозки приговорённые к расстрелу. Это были самые отчаянные бандиты возглавлявшие банды свершившие море преступлений. Такие банды брали только войска у обычной милиции не было шансов. Таких отморозков собирали в особо охраняемых зонах, это были уже не люди. Но Сталин не спешил с их расстрелом. И вот в начале войны им предлагали сделку. Так сказать искупить свою вину кровью. Из них формировали отряды, одевали их в немецкую форму, выдавали им деньги, оружие и закидывали на парашютах к немцам в тыл. Там они делали то, что могли делать лучше всего убивать, насиловать, издеваться. А чтобы люди не проболтались кто они были на самом деле, им отрезали языки. Время от времени они получали боеприпасы в определённых точках, но некоторые точки становились для них смертельной ловушкой. Сталину не нужны свидетели даже если свидетели такие же палачи как он сам.
-Ну а цель всего этого? Для чего Сталин это делал? -спросил я.
Дело в том что население не то чтобы приветствовало окупантов, но по крайней мере вело себя пассивно. Нужно было разжечь ненависть, чтобы немцы в глазах населения было хуже, чем советская власть. Это нужно было для пропаганды. Они хотели чтобы население уходило в леса и создавало партизанские отряды. В первый дни так и было, но людей можно обмануть раз, обмануть два. Линия фронта уходила всё дальше на восток и наступил момент, когда снабжать лесные отряды стало невозможно. Партизанское движение тогда возглавлял Васильев, но по каким-то причинам он впал в немилость к Сталину и его было приказано расстрелять. Движение возглавил Ковпак, но он был бездарем и движение заглохло. Позже все заслуги Васильева приписали Ковпаку. Сейчас Васильева никто не помнит. Когда фронт опять пришёл в те края, в лагерях были уже единицы. У нас под Джезказганом много немецких деревень культурные трудолюбивые люди. Что мы против их воевали?
Поезд опять стал сбавлять ход, приближался вокзал города Джезказган. Дед молча собрал свои вещи и вышел в тамбур не попрощавшись. Таково было моё краткое знакомство с этим человеком, пришёл не поздоровался и ушёл не попрощавшись.