Эпиграф:
И сказал Господь Аврааму: иди себе из страны своей, и от родни своей, и из дома отца своего в страну, которую я покажу тебе.
И сделаю тебя великим народом, и благословлю тебя, и возвеличу твое имя, и будешь благословением.
И благословлю благословляющих тебя, а хулящего тебя прокляну, и благословятся тобою все племена земные.
Берешит 12:1-3
Говорят, что известная иудейская фраза» все предрешено, но дана свобода выбора» принадлежит рабби Акива, одному из величайших праведников и мудрецов Израиля. Она настолько широка и многогранна, что говорить о ней можно бесконечно. Наверное, каждому приходит в голову, что события нашей жизни предрешены и насколько правильный выбор мы делаем в определенных обстоятельствах. Терзают ли нас сомнения или мы совершенно уверенны в правильности выбора на данный момент, однако как расходятся круги от камушка, брошенного в воду так и от нашего выбора расходятся круги все шире и шире, задевая самых разных людей, их судьбы и события.
А если все предрешено, то какая разница какой выбор будет сделан? Но ведь от нашего решения кто-то будет счастлив? Или кому-то будет больно?
Никогда не перестанут людей терзать эти вопросы, по крайней мере до тех пор, пока оно нуждается в любви и человечности.
Часть 1 Авраам
Если подняться на гору Кармель, на вершине которой стоит монастырь кармелитов «Стелла Марис», обогнуть его по тропинке и подойти к краю холма, то можно представить, что ты птица и оторвав ноги от жесткой поросли земли, поддавшись воздушному потоку парить над ярко-голубым заливом, а самое главное-испытать радостное, захватывающее чувство безбрежности пространства от которого хочется радостно смеяться во весь голос.
Можно лететь над морем так далеко, пока не устанешь от взмахов крыльев, а можно покружить вблизи над Хайфским портом, спуститься ниже, куда спускаются чайки в поисках забытого куска хлеба или огрызка яблока, посмотреть, чем занимаются люди на разных судах, стоящих в порту. Это так интересно. Авраам приходил сюда просто потому, что ему здесь нравилось. Весь шум ближневосточного города оставался внизу и здесь в тишине монастырского сада он мог оставаться наедине с собой. Книги, которые он иногда приносил в сумке увлекали его, захватывая все мысли так, что он совсем забывал о времени и мог сидеть там, пока ночь совсем не опускалась на город. Море постепенно темнело, становилось чернильным, загадочным и непостижимым. Огни порта отражались в спокойной воде и разноцветные полоски света преломляясь придавали всему заливу празднично-торжественный вид. Даже когда он перерос свои детские книжки, он продолжал приходить сюда и мог очень долго сидеть на холме, смотреть на море и мечтать. Ему хотелось узнать больше, что там, за этой кромкой моря, какие люди и страны. Никто из его семьи не мог позволить тратить деньги на поездки. Они перебрались в Израиль из Румынии. Государство выпускало евреев в обмен на американские доллары. Так страна, которая начала существовать на пожертвования, собирала свой народ в одном месте. Весь путь они проделали на судне, без заходов в другие порты и прямиком прибыли в Хайфу.
Авраам решил, что пора ему зарабатывать самому. Хорошо бы работать на таком большом корабле вроде того на котором они приплыли сюда. И море вокруг и мир можно посмотреть. Иногда он помогал соседу в овощной лавке или собирал бутылки на пляже, но это не серьезно. «Может поговорить с Михаем?»-пришла в голову мысль. Михай был его старше на пару лет. Они не дружили, но были знакомы. Нормальный парень, с юмором. Недавно стал работать матросом на корабле.» За спрос не ударят в нос»- мамино выражение. Подошла, потершись о ноги, кошка. Кошка не была голодной, он все время ее подкармливал, но ей хотелось ласки. Авраам погладил ее, почесал за ушком, провел рукой по голове и вытащил из кармана, завернутый в газету, кусочек фарша, что он стащил для нее из материнской кухни. Он любил кошек и собак. Жалел все живое, беспомощное. «Поговорю с Михаем- подумал он –пусть поможет устроиться матросом» и решительно поднялся.
- Ну матросом тебя не возьмут, а вот юнгой возможно. Ладно, поговорю- пообещал ему парень на следующий день.
Михай потолковал с кем надо, рабочие руки были нужны, и уже через неделю новый юнга драил палубу на корабле, который шел к берегам Южной Америки.
Большое грузовое судно медленно вышло из залива, обогнуло гору, где гордо стоит монастырь с крестом на ярко- зеленом куполе и с красивым названием «Стелла Марис»-морская звезда и набирая ход отправилось туда, где коротал свои долгие ночи и дни Робинзон Крузо. Если бы Авраам только мог знать каким долгим будет его возвращение и перед каким выбором его поставит жизнь. Где-то была уже открыта его Книга судеб и невидимая рука готова была вписать все, что он решит предпринять в своей жизни.
Грузовое судно двигалось из Средиземного моря в сторону Южной Америки с одной дозаправкой в Марокко. Парни уставали после работы так, что руки и ноги наливаясь неподъемной тяжестью казались не их собственными, а чужими, неподчиняющимися их мозгу конечностями. Спали крепко, за ночь усталость проходила и ранее утро уже ждало их для тяжелой судовой работы.
Михай любил шутить, смеяться и поддразнивать Авраама.
- Ты увидишь салага, сколько девушек красивых в Марокко, я тебя познакомлю, ты не дрейфь. Да они за несколько копеек тебе такое покажут, обалдеешь. От всей души работают- и Михай ржал
-Давай, браток, копи денежку! «Money, money must be funny in the rich man’s world»
-А в Порт-оф -Спэйн там такие шоколадки, и сиськи у них на все сто, горячие штучки.
И Михай опять смеялся. Что-то было в его смехе, что в подсознании коробило, не давало свободно присоединиться к радостной циничности друга и Ави сдержанно улыбался, надраивая палубу.
Михай был уже не первый раз в море и в глазах друга казался опытным, бывалым.
И правда, в Марокко он знал куда идти, чтобы развлечься с девочками или где достать бутылку виски после 9 вечера, когда уже перестают продавать алкоголь.
В порт-оф -Спэйн, главный порт Тринидада они пришли, когда силуэты
горные хребтов стали темнеть и грузовые контейнеры в порту в, подножии гор, стали похожи на детские кубики. На причале суетились рабочие, слышались крики, на судне отдавались команды и наконец они причалили. Некоторые матросы уже могли сойти на берег и Михай был тоже в числе первых. Ави остался. Его увольнительная была на следующий день. Он посмотрел вслед другу, который шел по трапу и увидел яркое желтое пятно. На берегу стояла темнокожая девушка, одетая в платье цвета лимона, и похожая на шоколадный батончик в цветной обертке. Ави окликнули и ему пришлось идти помогать старшему матросу.
Минут через десять кинув беглый взгляд в сторону причала он увидел Михая, который стоял рядом с девушкой в желтом платье. Они говорили, но только разговор видимо был не из приятных. Михай вскидывал голову, гусем надвигался на девушку, жестикулировал обеими руками и явно был раздражен. Девушка стояла молча. Вдруг она закричала, заголосила, закрыла лицо руками и затрясла головой. Парень оттолкнул её и ушел.
Вечером друга он не видел, а днем, когда шел по трапу на берег, то опять заметил девушку в желтом платье. Кусочек материи выглядывал из-за ящиков. Она сидела на одном из них, в тени судна. Про себя он стал называть её «Желтое платье».
Авраам пошел к ней. Он не знал зачем. Яркое нарядное платье шло ей, подчеркивало кожу цвета молочного шоколада, но своей жизнерадостностью противоречило облику, скорбной склонившейся фигуре, опущенным плечам и несчастному, растерянному взгляду которым она посмотрела на него.
-Привет
Он остановился и молчал не зная, что сказать
Девушка поднялась и молча ушла.
Вечером, когда он возвращался, побродив по городу, уже почти возле самого судна, парень опять увидел девичью фигуру, сидевшую на ящике. Она поддерживала голову руками и качаясь из стороны в сторону тихонько скулила, как одинокий щенок.
-У тебя кто-то умер? -он дотронулся до плеча девушки
Она покачала головой, слезы текли по щекам и размазанные руками по лицу отражали на коже блеск фонарей. Девушка, даже заплаканная, была очень красивая.
- Хочешь есть?
Она кивнула и наконец посмотрела на светлокожего парня с голубыми глазами.
Они пошли в кафе. Это была небольшая закусочная на территории порта, которая работала круглосуточно. Юноша любовался ею. Очень молоденькая, худая, с тонкими запястьями, пухлыми губами, темнокожая, с профилем индийских принцесс девушка была очень соблазнительна.
Поев, она стала спокойнее и показывая на живот сказала
- Майк. Бэби
- Не понял.
Она повторила, показывая на корабль, потом на живот.
-Твой корабль. Майк. Бэби.
Девушка поджала пухлые губы, сморщила нос, зажмурилась и слеза покатилась из уголка глаза. Теперь он понял.
Выходной ему не давали несколько дней. С Михаем он больше не разговаривал.
Вернее, он сказал ему:» Ты должен жениться, ей ведь лет 17 всего».
«Ты кУ-ку?»- Михай покрутил у виска- «Совсем сбрендил, жалостливый мой! Да она проститутка может. Откуда мне знать от кого нагуляла мамзера».
Три дня он тяжело работал, но, когда был у той стороны судна, откуда виден причал, старался незаметно посмотреть в сторону ящиков. «Желтое платье» была там. Она приходила каждый день. Через три дня, в свой выходной, он сразу пошел к ней.
И опять повел ее в закусочную. Они сидели напротив друг друга и он смотрел на нее все это время с сочувствием, с таким откуда начинается любовь и сердце наполняется невероятной нежностью. Ему захотелось, как кошку, погладить ее по голове и приласкать.
Девушка пила горячий кофе, а юноша принимал сигналы, которые посылала его душа.
Смотря на нее ему хотелось сказать, что мир полон любви, что он не всегда жесток и она обязательно это узнает. Вот только его английский был недостаточно хорош, чтобы выразить его чувства, и он молчал.
-Ты живешь рядом? Уже поздно
«Я не пойду домой»-сказала девушка-«Меня все равно выгонят»
-А за меня пойдешь?
Девушка помолчала, посмотрела на него и кивнула
-Ты очень добрый.
Ави ушел с корабля и женился на девушке в желтом платье. Больше года он работал грузчиком в порту, работал так, что майки промокали насквозь, пот заливал глаза, а руки и ноги наливались невыносимой тяжестью. Он грузил, кантовал, кричал крановщику, выучил уличный английский, стал терять зрение и потом всю жизнь носил очки. Ему было тяжело. Очень. Но он никогда не сожалел о своем решении. Ни тогда, ни после. Он сделал то, что сделал.
Через год он заработал на три билета в Израиль.
Красивая семья, голубоглазый, с крепким торсом и руками парень, полугодовалый черноглазый малыш и темнокожая девушка в ярком платье, сошли с трапа самолета в международном аэропорту Бен-Гурион.
Малыша они назвали Ициком и отец был привязан к нему невероятно.
Авраам был горд. «Мой сын. Это мой сын.». Он учил его, показывал, похожие на рыболовные крючки, буквы иврита, читал ему короткие стихи.
» Руах,руах, бэ ган нафаль тапуах» ( ветер, ветер и в саду упало яблоко).
И сын смеялся звонким, счастливым смехом, представляя как красные сочные яблоки сыпятся с деревьев в саду израильской бабушки. В пять лет малыш заболел корью. Авраам взял его на руки и уже не спускал до рассвета, чтобы ребенок не чесался и мог поспать. Мальчик затихал, и Авраам спал сидя несколько ночей подряд с ребенком на руках. Мать мальчика подходила и присев обнимала ноги мужа положив свою голову на свободный кусочек его колен. Родился еще один сын. Темнокожий, черноглазый, но совсем не похожий на первого.
Если с первенцем не могла сладить и вся семья, то со вторым не было никаких проблем.
Один -живой, хулиганистый, хватающий все со стола, это сломает, то разобьет. Он мог стукнуть и сверстника, и взрослого дядьку и только отец мог его усмирить.
Второй был послушный ребенок, ласковый и плакал только от несправедливости, когда старший брат давал ему пенделя ни за что.
Единственное, что могло на время утихомирить подвижного не в меру ребенка — это цветные карандаши или краски. Тогда на бумаге ему открывался загадочный разноцветный мир, где беспорядочные линии соединялись, образуя многообразие узоров, особенно если крутить лист в разные стороны и смотреть.
- Ну что ты как девчонка, Ицик! Пойдем -ка я тебе покажу что можно делать плоскогубцами. Пойдем, это тебе пригодится. И отец тянул ребенка за руку.
Лет через пять все разладилось. Южно-Американская жена приняла гиюр, следовала традициям, убирала и готовила, была красива как чернокожая богиня, но не было между ними душевной связи. Как-то, глядя на нее он подумал, а что, если бы не было у них этих двух детей? О чем бы они тогда говорили, что делали? Кем тогда была бы для него эта женщина? Любовницей? Другом? Соседкой по квартире? В душе был вакуум и это не давало ему покоя. Однажды он увидел, как жена кокетничала с соседом, пока вешала белье. Сосед ей помогал и развешивая белые флаги их наволочек положил свою руку на ее. Жена не оттолкнула, сосед ей нравился. Да и потом он стал замечать то одно, то другое. То пару выкуренных сигарет на балконе. То поздние возвращения. Сосед стал избегать его. Кивнет и быстро идет к машине. Разбираться Ави не стал. А зачем?
Однажды он ушел и забрал Ицика. Ребенок не захотел оставаться с матерью.
Они переехали в другой город. Ицик рос и проблемы росли вместе с ним. Уходило взаимопонимание.
-То денег ему мало, то учиться заставляют, то убежит, а я ищу его по всем притонам-
жаловался Авраам.
Однажды позвонили из полиции. Подозрение на торговлю наркотиками.
-Они все врут, а ты им веришь! Козлы!
-Денег больше не дам. Иди работай в порт или на фабрику, или больше ко мне не подходи. Это все. Только и умеешь, что траву курить да бумагу краской марать, бездельник!
- Ну и не подойду! Значит, ты мне не отец, раз так говоришь! - кричал Ицик с истеричными нотками начинающего наркомана без очередной затяжки
-Да, не отец
Спокойно сказал Авраам
-А ты не знал?
И Ицик сразу поверил. Тон отца, его холодное спокойствие, его отчужденность, все говорило, что это не шутка. Последним автобусом, почти в полночь он выехал в Хайфу.
А в семь утра уже расспрашивал мать.
- Сынок, да ведь он нас спас,
Тихо проговорила мать. Ей пришлось рассказать всю эту историю
-Ага, спас. Жили бы сейчас на Карибах припеваючи, а не в этом балагане
-А где этот … - он не решился произнести слово» отец»
- Да я и не знаю. Забудь о нем. Иди поешь.
Часть 2. Ицхак
«Старого воробья на мякине не проведешь»-сказал отец и закрыл телефон.
Другого ответа он и не ждал. А ведь просто хотел поговорить. Объяснить. Обида расползалась в душе как мокрое холодное пятно.
Когда мама моет пол, она берет полное ведро воды, выливает его на керамическую плитку в маленькую коричневую крапинку. Мама босиком, вода брызжет ей на ноги, лужа расползается и заполняет комнату. Она повсюду. Ее не так легко собрать. Но мама работает очень быстро, собирая шваброй воду в один поток и он, очищая пол, сливается в канализационное отверстие в углу. Яркое солнце пробивается даже сквозь затемненные большие окна. Свежесть и свечение влажного пола заполняют все пространство. Комната светлеет. Он сидит с ногами на столе и ждет в нетерпении, когда уже можно будет спрыгнуть и бежать. Если бы можно было всю обиду из души слить в такое же маленькое отверстие, чтобы внутри ничего не осталось грязного и неприятного, а было чисто и свежо. Но как это сделать? Ицик не знал. Обида накопилась постепенно.
В детстве мать все время возилась с младшим братом, тратила на него все время и даже бабушка перестала обращать внимание. А он возьмет, да нашкодит. И все равно от него отмахивались. За что они перед младшим братом так суетились.? Ведь он до сих пор ни мясо и ни молоко.
- Смотрите какой у нас малыш. Какой он сладенький. Иди сюда, я тебе дам конфетку.
Восьмилетний Ицик уехал с отцом, он хотел отомстить. «Ну вот пусть теперь сидят с этим маленьким придурком»-думал он, грызя ногти. Но и отец все время повторял: «Какой ты непослушный, Ицик. Надо учиться, надо быть вежливым, надо работать. Делай то, делай, это». Надоело. Правда он видел, что в душе отцу нравилось, если он делал какую-нибудь «комбину» в школе и зарабатывал несколько шекелей себе на развлечения.
Вот он и заладил:» Учись. Я тебе бизнес передам». Ну какой бизнес?! Сувениры для туристов делать? Не хочет он работать на фабрике сувениров, он лучше бы рисовал. И, кстати, два русских туриста купили у него две картины на набережной, он иногда пристраивался там поторговать. Они потом здорово оторвались в пабе втроем.
Все деньги и пропили. Но ведь купили, значит им эти картины были нужны.
Ицхак включил радио и там пошли нежные позывные радио:» Галь галац».
Он открыл жалюзи, гневно посмотрел на черный равнодушный телефон и взяв немытую, вчерашнюю кружку сыпанул в нее две с горкой ложки черного кофе и залил кипящей водой. Из его окон были видны красные вершины гор. Ветер, особенно зимой, долетая из пустыни к старой пятиэтажке, срывал мусорные пакеты с баков, и они, словно голодные чайки приземлялись возле подъездов. Он снимал здесь старую и неухоженную квартиру.
«К ****и мать все»- подумал Ицик. Разве так он должен жить? Разве не могли дать ему другую жизнь, кроме как вкалывать на фабрике сувениров?
Эти мысли выводили его из равновесия. Он сдвинул чайной ложкой крупицы кофе, собравшиеся на поверхности и сделал большой глоток.
- И это наш соотечественник, который живет и работает сейчас в Бельгии.
Поздравляем вас дорогой Майкл Леви с успехом и открытием выставки в Париже.
Сказали по радио. Ицик прислушался.
-Моя семья репатриировалась из Румынии в Израиль. В юности я даже работал матросом на израильских грузовых судах и вот оказался как-то во Франции. Но живопись-всегда была моей страстью. Эта выставка посвящена..
Ицик не дослушал. Он быстро набирал телефон матери.
- А зачем тебе его фамилия? Ну да, Леви
Если Ицику было что-то надо, если ему действительно было что-то надо…
Возбуждение переполняло его. »Тода элуим, тода элуим»- повторял он благодарность Богу, поднимая ладони к давно небелёному низкому потолку чужой квартиры.
Живет в Бельгии, выставка в Париже! Надо чаще ходить в синагогу, Бог все видит, так говорила бабушка. Он наконец нашел тетрадку, ручка была сломана, и он в сердцах бросил ее. Надо звонить на радио, это лучше всех писем! Минут через 25 музыка в телефоне перестала играть и ему ответили.
«Мы понимаем ваше волнение, но передача шла в записи. Мы очень рады за вас, но мы не вправе разглашать личные данные. Оставьте, пожалуйста ваш номер телефона и мы сами свяжемся с господином Майклом Леви. Хорошего дня.»
«Но это он, сто процентов он, я это чувствую»-Ицик возбужденно говорил с лучшим другом Авраама, на набережной курортного городка стоя возле старой яхты, катающей по заливу туристов.
«А откуда у меня талант к рисованию, а Моше? Это ДНК!»
«Давай заводи»- крикнул Моше матросу. Старая яхта была его.
«Хм. Талант. Кто один раз бросил потом не подберет»-ответил мужчина и побежал по трапу.
Слухами земля полнится. Дошли они и до Ави. Сыну он звонить перестал.
Ицик жил в радостном возбуждении. Наверное, он еще не вырос, все ждал что жизнь сама поднесет ему дары волхвов. И одним из этих волхвов будет его биологический отец.
И отец позвонил. Расспрашивал его. Как мать зовут, как отчима, когда родился, где живет.
Сомнений быть не могло. Это был Тот ребенок, но его ли?
- Я приеду к тебе, папа! Я правда сейчас без постоянного заработка. Но я тоже пишу картины и успешно продаю их, даже за рубеж.
Про двух выпивших русских, кто купил его картины он умолчал.
В трубке несколько секунд была тишина и потом мужчина сказал:»Не беспокойся, я сам к тебе приеду. Давно не был на родине.»
«Папа приезжает, отец мой.»- Ицик говорил всем и каждому.
Так жители городка узнали эту историю. Аврааму он не звонил и засобирался в Европу.
-«Если он «папа», то кто тогда я?» - задавал риторический вопрос Ави своему другу.
Они сидели возле самой кромки воды на низких белых пластиковых стульях.
Босые ноги чувствовали мелкую и влажную морскую гальку, вода приятно их омывала. Мужчины молча курили. За черной кромкой воды горели яркие огни иорданской Акабы. Аврааму вспомнился Хайфский порт и как он, семнадцатилетний ушел в плавание к берегам Южной Америки. Как ему хотелось, когда-нибудь стать капитаном или как Моше иметь свою яхту. Вспомнил тяжелый труд и маленького хорошенького Ицика, которого он поднимал одной рукой и тащил в море. И там, вздымая кучу брызг, ладонями они колотили по воде и кричали:» Салют! Салют!»
- А помнишь, как в школе, когда их повезли помогать бананы собирать, он всех мальчишек подбил на связках бананов матерное слово вырезать, засранец!
И мужчины засмеялись.
- Да, я потом его дома неделю держал под» домашним арестом»
- Ну да, а потом в Турцию с младшим отдыхать отправил.
- Ну отдыхать тоже надо, хотя он и не перетруждался
Мужчины опять помолчали.
- Ты меня чего позвал сюда, покурить?- спросил Моше, повернувшись к другу
- Я тебя спросить хочу. Вот если, например, ты совсем больной, ну там печенка, желудок все у тебя сгнило, а сердце здоровое, ты что делать будешь?
-Помру – сказал Моше
- Отдашь свое сердце?
- Кому?
- Ну кому, кому… Человеку, который без сердца умирает.
Моше задумался.
-Не знаю, наверное. Не в нашей это традиции вообще-то, сердце то мое. Я с ним родился, а у меня его на органы или как?
-А ты?
- У меня сердце больное. Ответил ему друг.
-И я давно его уже отдал.
Через два месяца в городке появился гость из Бельгии. Он остановился в одном из лучших отелей «Орхидея» с джакузи на балконе и видом на Эйлатский залив. С сыном встретился внизу в ресторане. Поужинали хорошо, сытно, выпили бутылку вина. Ицик все норовил рассказать о себе и сказать, что хочет показать картины, но ему никак это не удавалось. Отец оказался болтуном и балагуром, шутил, разливал вино, рассказывал разные истории из своей жизни. Про жизнь Ицика и его матери он не спросил.
А Ицик готовился. Он выдраил квартиру, развесил свои работы по стенам и даже купил на рынке новые занавески. Купил бутылку вина, принес готовых салатов из супермаркета, постирал футболки и оглядев комнату, остался доволен.
Сидя в ресторане, он немного нервничал, но допив с гостем бутылку, успокоился и даже почувствовал себя увереннее.
- Хочу посмотреть, как ты живешь- сказал он
-Ты ж нас бросил, не помогал. А теперь вот время пришло.
Его немного развезло. Собеседник ничего не сказал и эмоций своих не выдал, только улыбнулся.
По дороге домой, Ицик остановил такси у ларька и купил бутылку виски.
Гость уехал по -английски. Он позвонил Ицику из отеля, сказал как он рад, что у него есть сын, просто невероятно счастлив, но ему надо срочно вернуться. Картины — это тоже бизнес.
- Адрес дашь, куда приехать? - спросил Ицик
-Ну конечно, обязательно. Жду тебя. Адрес вышлю сообщением на твой сотовый. И добавил на привычном ему французском: “Adieu”.
Сообщение так и не пришло. Как-то он вышел вечером из дома и стоял во дворе, курил. Ночи в пустыне темные, непроглядные. Не даром говорят:» Тьма египетская» -думал Ицик, затягиваясь. А небо низкое, кажется, что рукой можно достать. Тишина. Посмотришь вверх и таким кажешься себе крошечным, только луна смотрит на тебя золотым равнодушным глазом. В этот момент он остро почувствовал, что он один в этом мире и в тоже самое время он его часть. Ему захотелось кого-то обнять, и он понял, как это важно быть нужным. Вот если сейчас пройти дворами между домов, потом выйти к школе, где учился, а от нее по дороге к зданию полиции. Однажды отец забирал его оттуда злого, взлохмаченного, не выспавшегося. Было дело. Потом пересечь парковку, где он чуть не снес бордюр и сразу к дому с окнами на кусочек залива. Всей дороги минут пятнадцать, не больше. Там живет тот, кого он всю свою жизнь называл «папа». Как он его терпел, не родного? Ицик затушил сигарету и пошел, но потом остановился, постоял пару секунд и не осмелился, повернул обратно. Решил, что лучше позвонить и сказать, чтобы не обижался, он просто хотел узнать кто его настоящий отец.
А тот:» Старого воробья на мякине не проведешь».
Ну и ладно, и не надо.
Он поехал к матери. Мать продолжала жить с младшим сыном в Хайфе. Замуж больше не вышла, да , похоже, и не хотела.
- Не расстраивайся -сказала ему мать. Она чувствовала себя виноватой. Из двух отцов сейчас у ее мальчика не было ни одного.
-Знаешь, я могу купить тебе билет в Тринидад. Поезжай туда. Там все еще стоит домик, где я росла. Ты же знаешь, что брат мой умер и с землей надо что- то делать. Домик то вряд ли что стоит.
-Ладно, поеду, -недовольно буркнул Ицик
Он поехал в Тринидад, ходил там по пляжам, по пабам, хотел остаться подольше, но деньги заканчивались. Наконец занялся продажей земли. Покупателей не находилось.
-Вам больше не дадут, говорил риелтор, перебирая бумаги на столе.
Хоть бы за эти деньги продать. Район то не престижный, бедный район.
-Делай, как считаешь нужным -сказала мать устало
-Да это вообще не деньги- кричал Ицхак, ты меня зачем послала сюда?
Он пошел к риелтору.
-Отказались наши покупатели -сказал тот.
-Нашли что-то поприличнее.
-Так часто бывает. А вы позванивайте, мало ли что. Жизнь штука непредсказуемая.
И протянул ему бизнес карточку.
Из аэропорта Ицик сразу поехал к матери. Бросил бумаги. Листки покружились над столом и спланировали на пол. Сказал: «Забирай себе. Не поеду больше». И ушел.
Ави положил прозрачную голубую папку на заднее сиденье машины и сказал младшему сыну:
— Это тебе. Тебе и Ицику.
-Что там? -спросил сын, не отрывая глаз от дороги, серпантином петляющей по пустыне Негев
-Завещание – спокойно ответил отец
Сын засмеялся.
- Да ладно, тебе ж только 53
- Собаку мою пусть Ицик заберет. И квартиру. А тебе ту, где мама живет и ту, которую я сдаю.
- Ты в своем уме или сумасшедший? После всего ты ему собаку? Да еще и квартиру?
Развозмущался сын, забыв спросить почему здоровый мужчина отдал ему завещание.
Потом задумался.
- А в госпиталь тебе зачем? Что с тобой?
- Камни в почках нашли
-А-а, так это два дня и домой. Поторопился ты с завещанием
- Посмотрим
Собаку, белого лабрадора, довольно большого, с простодушным взглядом и женским именем Джемма, Ицику привел Моше.
- Отец хотел, чтобы у тебя она была
Собака обрадовалась парню, махала пушистым хвостом, лизала большим языком его щеки, подставляла спину, чтобы он ее погладил, и вся была родная, пахла домом. Она его помнила, любила и он точно знал, что ей ничего от него не надо кроме тоже любви и ласки, ну и может какого-нибудь кусочка колбасы. И впервые Ицику пришла в голову мысль, что его - то любили. Ему потакали, его баловали. Впервые он признался самому себе, кто он есть. Он так требовал от других любви, внимания, денег, а что мог дать он?
Собака легла возле двери и смотрела на него, слегка помахивая хвостом.
Душа его стала таять и наполняться нежностью. Он присел на корточки и гладил собаку по крупной спине. Она лизнула шершавым языком руку. И ему захотелось быть добрым, заботливым, вернуть время, что-то поменять в своей дурацкой жизни. Стать успешным, чем-то гордиться, жениться на красивой женщине и идти по-набережной, держа в ладонях маленькие теплые пальчики своих сыновей. Ему захотелось любить самому потому, что любить не стыдно. И тогда он станет кем--то бОльшим, кем он есть теперь. И, оглядываясь ему вслед, на веселой, в разноцветных огнях набережной, люди будут говорить:» Это Ицхак, сын Авраама».
Ави похоронили на следующий день, следуя еврейской традиции. Операция на почке прошла успешно, но после операции оторвался тромб и закупорил легочную артерию. Когда бывшая жена с сыном зашли в палату попрощаться, они увидели на его веках какой-то пресс.
«Что это? Зачем?»- очень тихо она спросила медсестру
«Он глаза свои пожертвовал»- прошептала та в ответ и поддерживая под руку очень смуглую и очень красивую женщину, вышла с ней в коридор
Ицик приехал в Хайфу с собакой. Тело отца в льняном саване было готово лечь в землю, над которой будут те же вечные звезды, то же небо и солнце. Но если душа в другом уже измерении поднимется над водами морского залива, легкая и свободная, как птица, то первое, что она увидит — это будет мальчик, сидящий на холме с книжкой, в тени монастыря с красивым названием «Стелла Марис» и звездой на зеленом куполе.
- Да вспомнит Бог душу отца моего, наставника моего- читали поминальную молитву
-Да будет пребывать душа его в обители вечной жизни вместе с душами Авраама, Ицхака и Якова, Сары, Ривки, Рахель и Леи, обитающих в Ган-Эдене, и скажем:
-Амен
-Амен – повторил Ицик и теплые, чистые слезы из самой глубины души потекли по его небритым щекам.
Через год в квартире младшего сына раздался звонок.
Женщина, вытерла руки о фартук и нажала «ответить».
— Это госпожа Меир?
- Слушаю вас
- Вам принадлежит участок земли в государстве Республика Тринидад.
Мы предлагаем вам за него миллион американских долларов. Пожалуйста подпишите бумаги, которые мы выслали по факсу в офис нашего представителя в Хайфе и отправьте нам обратно.
Вы ведь согласны, не так ли? -ласково спросили в телефоне
— Это розыгрыш?
- Конечно нет. Просто у нас есть покупатель.
- Позвоните завтра.
Она решила сначала поговорить со старшим сыном, младший был на учениях в армии.
«За кусок земли, который и гроша ломаного не стоил и вдруг сразу миллион? Что-то странно.» Ицик нашел визитку риелтора, который всего год назад пытался ему помочь продать этот участок. Через пару часов из Тринидада перезвонили.
-Слушай, друг, проси смело два. Там нефть нашли. Говорил же тебе, позванивай, мало ли что. Жизнь она штука такая. Поздравляю.
Ицик сунул телефон в задний карман джинсов, попрощался с рабочими и закрыл дверь маленькой фабрики сувениров.
- Ну что, Джемка, гулять? - обратился он к собаке ласково и посмотрел вверх на вечернее небо.
Он точно знал, где сейчас глаза его отца.
20.12.2020