Мы за столом уже сидели, Старый год провожали, Новый готовились встречать, когда в дверь кто-то позвонил. Оказалось курьер, который коробку здоровенную приволок, подарок, мол, от кого-то неизвестного. Действительно на коробке только наш адрес был указан, а от кого? В таких случаях говорят, что одному богу известно. Коробка была серой верёвкой перевязана, да так, что распутывай не распутывай - результат один будет, не развяжешь ты её, как не старайся. Да и время неподходящее оказалось для распутываний этих – Новый год-то уже действительно на пороге. Вот-вот надо будет шампанское открывать, а тут коробка перевязанная. Жена ножницы принесла здоровенные такие, большие, в общем. Кто-то из-за стола закричал:
- Давайте дружно год Крысы проводим.
Вот всё это: слово "крыса", в моих ушах какой-то звон вызвавшее, и жена с большими ножницами в руках серую верёвку ими перерезающая, у меня в памяти картинку давно забытую разыскало и передо мной за какое-то мгновение прокрутило.
Как-то вечером уже это было, давно надо сказать, лет пятьдесят тому назад, если не больше, сижу в виварии, колю маленьких симпатичных белых мышек. Работать с ними одно удовольствие. Колоть надо в хвост, он у них длинный и почти бесцветный, а вдоль него такие яркие красные, хорошо видимые и достаточно толстые венки проходят. Тонкой иголкой в такую венку попасть, раз плюнуть. На мышах положено все препараты на токсичность проверять. Вдруг они, какую-нибудь "бяку"при изготовлении поймают. Сижу колю, мышей много, их из клетки в клетку пересаживаешь и всё. Уколол, ввел требуемую дозу и в другую клетку, пожалуйста, чтобы не перепутать. Они же все неотличимые.
Тишина в виварии, спокойно так на душе, в общем, хорошо всё. В комнате мышки тихонько попискивают, внизу собаки неумолчно лают, но это привычный фон, под который так хорошо думается. Вдруг в углу какое-то шебуршание появилось, я мышку уколол, в другую клетку её посадил, и в угол посмотрел. А там здоровенная крыса на задних лапах стоит и на меня пристально так, мне показалось даже с ухмылкой какой-то уставилась. Я на неё — она на меня, смотрим друг на друга, в игру такую играть принялись, кто кого пересмотрит. И ладно крыса белой была бы. Этих в виварии в соседней комнате полно, но мы с ними редко работаем. Наши подопечные в основном белые мышки, кролики и морские свинки. А тут, понимаете, обычная дикая серая крыса, неприятное надо сказать существо.
Надоело ей на задних лапах стоять или дела какие важные появились, не знаю, не успел у неё выяснить, как она взяла и прямо на меня пошла. Медленно так идёт, с чувством с толком, явно не спешит ещё, значит время в запасе имеется и спешка ей без дела. Головой во все стороны крутит, нос прямо извертелся весь, всё ей вынюхать требуется. На меня не смотрит, но прёт прямо, никуда не сворачивая. Значит маршрут наметила и с него сходить не собирается. Почти к моему правому ботинку подобралась, обнюхала его и дальше пошла — к левому. Явно какую-то цель замыслила и ей для этого один из моих ботинок необходим. Правый не подошёл, значит левый нужен. Но он мне ещё нужней, не могу же я без ботинка по виварию ходить, здесь же грязно очень. Решил я ей ботинок свой не отдавать, а она остановилась между моими ногами и что-то там ещё яростней обнюхивать принялась. А хвост её так и ходит из стороны в сторону. Хвост мало сказать длинный, он длиннющий, длиннее самой хозяйки или хозяина, я не проверял, кто это был.
Смотрю на столе, на расстоянии меньше, чем моя вытянутая рука, лежит корцанг. Так щипцы медицинские называются, длинные такие, с виду на ножницы похожие, но концы у них расплющенные с насечкой, чтобы ничто из них не выскочило, и с системой защёлок, чем сильнее зажмёшь, тем сильней вцепятся. Корцанг самый большой из имеющихся был, чуть не сорок сантиметров длиной, солидный в общем такой. Концы у него загнуты, это чтобы тампон в рану полегче запихнуть, или чтобы достать что-нибудь удобней. Хорошая такая, очень надёжная вещь. Его моя сотрудница, что сегодня с собачками работала, здесь забыла. Собаке живот разрезала, зачем-то у неё внутри поковырялась, вновь зашила, и ушла, а корцанг забыла. Но он мне не мешает ничуть. Лежит на другом конце операционного стола для животных и пусть себе лежит. Я о нём даже забыть успел, а тут вдруг заметил.
А крыса тем временем ковыряться у меня между ботинками прекратила и опять на левый посматривать стала. Вот я решил, да смотри, не смотри, а ботинок свой я тебе не отдам. Руку протянул, корцанг удобно так в неё лёг, я его раскрыл, крысу ту, агрессора, за кончик хвоста схватил и на все защелки инструмент зажал. Только как автоматную очередь защелки одна за другой отстучали. Крыса, конечно, дёргаться принялась. Явно ей неприятно, что у неё хвост в зажатом положении оказался. Она вырываться пока ещё не стала, но я почувствовал, что это обязательно должно произойти. Ну, раз угроза имеется, надо провести ответные действия. И я эту крысу с пола приподнял. Представляете я её за хвост держу и всё выше и выше поднимаю. А руку свою, от греха подальше, вытянул как можно дальше. Крыса висит вниз головой, дёргаться вроде не собирается. Мне она совсем не нужна и даже мало того не интересует совсем. У меня же другая работа. Мне мышей всех надо переколоть, да домой бежать. Ну, скажите мне, пожалуйста, на кой мне эта крыса сдалась.
Но вот чем-то она меня притягивать стала, чем понять не могу, поэтому я её на расстоянии рассматривать принялся. Я же не могу её обнюхать. Мой нос с крысиным явно конкурировать не может, как говорится, они рядом даже не стояли. А вот рассмотреть это завсегда, пожалуйста. Мне тогда очки были не нужны, всё и так видел на "отлично". Крыса висеть продолжала, а я на неё смотрел, как бы со стороны. Вроде спокойно всё. Хорошо я не расслабился, и глаза от крысы ни на секундочку не отвёл, а всё одно то мгновение, когда она на хвост свой встала, пропустил. Представляете, только что висела себе спокойно вниз головой и вдруг какое-то не вполне уловимое движение, и она уже вертикально встала. Хвост у неё в жесткую опору типа палки превратился. А её хищная до невозможности морда прямо напротив моего лица оказалась и ощерилась так не очень ласково, я вам скажу. У меня даже, что-то по коже пробежало, и плечи сами по себе передёрнулись. Я уж решил было вид сделать, что она меня совсем не интересует, но вдруг эта тварь с диким громким визгом, так, что в ушах заболело, а звенело ещё очень долго, чуть не весь вечер, с открытой пастью, где я все её острые до невозможности зубы пересчитать мог, да вот незадача не успел, до сих пор жалею, что не успел, но уж больно страшно стало, на меня бросилась. Хвост у неё в какую-то пружину превратился, изогнулся весь в мою сторону и руку мою, в которой корцанг зажат, начал к моему лицу подтягивать.
Я не помню, что дальше было. Мышек я точно не доколол, корцанг на следующий день раскрытым у стены противоположной валялся, а как я в лаборатории оказался, туда же идти не пять минут, а дольше надо, не знаю. Так что крыс я с тех пор не люблю.
Картинка эта ещё несколько мгновений передо мной крутилась, затем потихоньку расплываться начала, и наконец, совсем исчезла. Смотрю, жена уже большую коробку раскрыла, оттуда поменьше достала, а там ещё одна оказалась, и ещё и ещё. В общем, когда весь пол был коробками завален, нашлась одна небольшая, а в ней маленькая такая фигурка лежала: бык, вздыбленный с кольцом в носу и записка от отправителя с поздравлениями. Наступающий-то год – годом Быка называется. Мы только и успели, что в руки её по очереди взять, как куранты бить начали – Новый год начался, не до крыс всяческих вместе с быками всем стало.