http://proza.ru/2021/01/04/1985
В спортивной шапке, спрятавшей и брови и переносицу, в тон ей – синей, декорированной красной окантовкой куртке, хозяйственных хлопчатобумажных некогда белых в синюю крапинку перчатках, обхватив ствол карабина «Сайга» на фоне замершей, припорошенной снегом степи, он выделялся среди прочих претендентов и соискателей женской любви.
Претенденты были совершенно разноколиберные. И в костюмах и в семейных трусах, приспособленных под спортивные шорты, на фоне пойманной рыбы, дорогой машины, развалившегося любимого сарая. Самым креативным мне показался бедуин с верблюдом.
–Марк,– написало закутанное существо.
–Кто из вас Марк? – вежливо уточнила я, боясь попасть впросак.
Вечером жаловалась подруге: «Представляешь, Варя, мужчины, оказывается, очень ранимые люди».
–Неужели? Прозвучало-то вот так: «Мужчины, оказывается, люди», – хмыкнула в трубку подруга.
– Не смейся. Они чуть что, сразу аккаунт закрывают. Я его спрашиваю: «Как зовут верблюда?». Может, я хочу стать ближе, полюбить его увлечения и питомцев, а он исчезает, словно его обидели.
–Мужик намекал: «Бабоньки, налетай! Я состоявшийся мужик. У меня даже есть деньги на тур в Египет». А ты с верблюдом прицепилась,– вздохнула Варька, чем-то вкусно хрустя.
–Огурец?– мне так безумно захотелось огурца, словно подходило к концу трехгодичное зимовье на Северном полюсе и меня уже тошнило от морошки и белых медведей. Или чем на полюсе питаются?
–Огурец. Не отвлекайся, рассказывай, как там твой лешик поживает?– Варька была строгой женщиной.
–Успею… А одному я дала хороший совет. Он тоже обиделся,– я не могла остановиться, не поделившись своими впечатлениями.
–Я тоже обижаюсь, когда ты мне советуешь в своей неповторимо-душевой манере,– беззлобно сказала Варька, над чем-то причмокивая.
–Помидор?– спросила я, направляясь к холодильнику.– Он фотографию себя на фоне гелендвагена аватаркой выложил. Я и сказала: «Вас за машиной не видно!». Обиделся. Дурак – провокатор. Потом удивится, и что это бабы такие корыстные,– возмущалась я.
–Может, он подругу своей машине ищет? – высказала предположение Варька.
–… не подумала,– я растерялась, сочтя мысль вполне реалистичной.
–Вот ты так всегда…не думая..,– буркнула подруга, не прекращая есть.
–А еще сайтовские женихи чуть что, сразу блокируют и в черный список помещают,– пожаловалась я.
–Тоже от обиды?– уточнила дотошная подруга.
–Именно, от ранимости душевной. По стандартной схеме. Сначала ты цветочек, красавица и королева. Потом следует предложение. Ты отказываешься. Тебя переименовывают в извращенной форме. И, окончательно обидевшись, блокируют, помещая в черный список,– сказала я, придерживая плечом телефон и алчно запуская обе руки в миску с клубникой.
–Хорошие мальчики,–протянула озадаченная Варька. Спохватилась. – Ты мне зубы не заговаривай! Мы на сайт не за хамами пришли! Что с лешиком? И что ты там все время ешь?!
–Ну да, зачем далеко ходить, да еще и три тысячи за оскорбления платить. У нас тут всё под боком,– и не удержавшись, добавила не без злорадства.– Сейчас клубнику, а потом черешню!
Конечно же, суть заключалась не в шапочке, куртке и ружье. И даже не в пухлой сексапильности губ под рыжим пушком походной небритости. Это я потом разглядывала и дорисовывала Лёшу. Прямой, расширяющийся уточкой нос. Рыжая борода, плавно переходящая в коричневую водолазку, и от того почти невидимая и создающая ощущение редкой пушистой кустистости. Высокие скулы…Сначала я увидела только глаза. Наглые с прищуром, циничные с вызовом, умные с грустью на донце, смелые, добрые… С воображением у меня всегда было отлично. Чуть не забыла! Еще у него были глаза нежного мужа и мужественного победителя! Теперь все, кажется…
***
Первый раз я обиделась из-за ерунды. Мне не понравилась интонация ответа. Озвучивала ли частокол букв моя интуиция, либо за тон отвечала исключительно мнительность, я не знаю, но редко когда не чувствовала в виртуальной переписке интонацию собеседника. «Славатебехосподи», – сказала Варька, успокоившись, что я не слышу голоса.– «Приехали!» – обмерла подруга, узнав об интонациях.
Два дня подулась и, решив, что повода к расставанию все же нет, я продолжила беседу.
–Ладно, проехали. Мы прикольно с вами общаться…
–Ну, проехали, так проехали. Только обидно, когда дорога не позволяет обратно повернуть.
Внутри тихо запищал индикатор беспокойства. Я, еще не понимая в чем причина, насторожилась.
–В позитивном смысле «проехала». Вчера мне ваша фраза показалась высокомерной. А сегодня решила не обижаться,– сочла я нужным пояснить.
– Всё бывает. У людей разная история жизни, разное восприятие одних и тех же слов. А уж про предложения вообще говорить не приходится. Контекст восприятия сильно влияет.
Сирена тревоги во мне надрывалась во всю мощь, казалось, слышно было на лестничной площадке.
Тоскующий вдовец, умный интеллигент, интеллектуал – учитель ИТ, добрый человек и охотник-любитель соединились в едином образе лешика. И образ этот одиноко грустил зимними вечерами в стареньком родительском доме на окраине города. Смотрел на кромку леса на горизонте, вспоминая, как на поле за домом лепили с женой последнего снеговика в ее жизни, а общий любимец–курцхаар валялся в сугробах, мутузя лапами небо. К бешеной радости Шоколадки, изредка охотился с друзьями на зайца. По субботам топил неказистую баньку. Аккуратно обходя поленницу, норовящую развалиться от любого колебания воздуха, расчищал дорожки во дворе. И обязательно по старинке что-то записывал в толстую клетчатую тетрадь бесконечными зимними вечерами. На дворе был разгар лета, а лешик навсегда остался в зиме –пушистой и белоснежной, искрящейся, порой завьюженной, вечной сказке.
Сирена подавала знак – сказочный охотник в опасности.
–Уррааа! Вы умеете писать длинные предложения,– восхитилась я, подумав: «А я умею бороться до конца. А на крайний случай поражения – держать удар…».
–О-о-о! Вы бы почитали мои письма в доинтернетовскую пору! Два тетрадных листа мелким почерком!
–Маме?
–Нет…не маме.
Зарябивший было образ лешика, восстановил четкость и заиграл ярче прежнего.
Мы продолжали непринужденно шутить и дурачиться. Память у Лёши была феноменальная. Он мне кого только не цитировал – и Жванецкого и Задорного, и Незнайку и Баранкина из мультфильмов, но особенным уважением у него пользовались песни со смыслом. Между нами началась негласная игра, – он в контексте нашей беседы ненавязчиво вставлял скрытую цитату, я ее вычисляла особым нюхом неэрудированного, но самолюбивого существа с двумя существенно подзабытыми образованиями, загугливала в интернете и гордо продолжала. В ответ меня хвалили, называя молодцом и пару раз умной женщиной. Я собой почти гордилась…
–Вы не останавливайтесь в благородном деле просвещения. Обожаю умных мужчин. Они такие славные.
–Ну хоть не милые.
–Все шутите? Даже язык не повернулся бы так о мушинах сказать. Ну не хомяки или рыбки аквариумные они в самом же деле.
–А почему в третьем лице?
–Здрасьте, для начала. Патамушто. Алексей, помятуя о вашем ружье, к вам все вышеизложенное нисколечко не относится. Ну...кроме умного...Вы же не будете расстраиваться за всех мужичин мира?
Расстраиваться за всех мужчин мира Алексей не собирался. Мы болтали о чём угодно– о погоде – природе, солености моря, квасе из каштанов, наших городах, обо всем, кроме цели пребывания на сайте. Я в анкете заявляла о намерении серьезных отношений без вариантов, у него этот раздел остался не заполненным. Но фразы о поисках «отдушины жизни» на фоне периодических всполохах вдовьей ностальгии оказалось достаточно, чтобы убедиться в одновекторности наших намерений. Вдовствовал лешик пятый год, мне чудилось – совсем недавно.
Раз возникнув, беспокойство не прекращалось. Что тревожило? Много чего. Меня ни о чем не спрашивали, не называли по имени. Со мной общались исключительно в интервале трех часов до полуночи, по паре минут в каждые из трех заходов за вечер. Интеллект собеседника существенно превосходил способности среднестатистического человека с высшим образованием. Собственно, если не брать во внимание преподавателей университета, лешик случился самым умным и интеллектуальным попутчиком в моей жизни.
Причина всех войн, конфликтов, кризисов – женщина. Если не ее руками, так из-за нее. Это я как женщина со всей ответственностью заявляю. Мы уже так за любопытство пострадали, один рай чего стоит, а все удержаться не можем, и ничто нас не учит.
–Кстати, а что у вас по русскому в школе? Не отличник, случайно?
–В школе–нет, но имею три красных диплома.
–Колитесь…
Кололся Лёша неохотно, но, поднажав и пристыдив, информацию я все же выудила, зачем-то…
–Один диплом университетский, второй-кандидата наук, третий – профессиональной переподготовки, а аттестат–доцента.
Эпоха лешика ушла не в одночасье, мне его черты виделись до последнего дня общения– редко, мельком и неявно. Наступила эра доцента.
Фотография из Интернета в свободном доступе.
http://proza.ru/2021/01/08/55