Домогательство...

               
   Опрятная степная деревенька с зелёной травой-муравой, с берёзками, с калиной в палисадниках.  Избы с подворьями, сцепившись тесовыми заборами, вытянулись в один стройный ряд.
  Сегодня Троицын день, и в колхозе объявлен общий выходной.
- Всё одно, - сказал на наряде председатель, - никого на работу не вытуришь.
- Всё одно, - согласились бригадиры...
Время к полдню, а на улице - ни песен, ни плясок под гармонь - молодёжь вся - в городе, а мужики отплясали, отыграли своё.
Зато природа дивно разыгралась: солнце так и хлещет в глаза! Соловьи в безумстве ликования свищут наперебой. Горлицы в кленовой роще воркуют на два голоса. Плакучие ивы роняют слёзы над прудом.
По улице, залитой солнцем, бойко шагает подвыпивший мужик в кремовой рубахе навыпуск, с рукавами, закатанными по   локоть. Лицо мужика раскраснелось, грудь высоко вздымается - ему хочется запеть.
Это колхозный ветфельдшер Степан Огурцов. Время от время он ныряет во дворы для праздничных поздравлений хозяев и ответной чарки доброго угощения от них.
Остановился и перед домом бригадира Ершова, постоял, раздумывая, зайти, не зайти. Тряхнул чубатой головой, дёрнул щеколду калитки и - зашёл.
В доме одна хозяйка, округлая, гладкая, как свежий жёлудь; короткие волосы под дужку гребёнки собраны; сама в домашнем мягком халате, в тапочках на босу ногу – и вся светится, словно маслом намазана.
 Когда-то в молодости у них была любовь. Она была девкой боевой и задорной, и он был парень - палец которому в рот не клади.
Она его и в армию его провожала, обещалась ждать, чтоб замуж пойти.
. Служить его направили во флот. Оно вроде бы и престижно, да и форма – одно загляденье! Только вот служить долго. Да и не знаешь, каким вернётся он.
А тут завидный жених подоспел. Техникум окончил, специалистам прибыл в колхоз. Его и в начальники сразу двинули, гаражом заведовать. Чего раздумывать, сам приглашает?..
 Написала покаянное письмо Степану - и вышла!..
 Он, вернувшись со службы, тоже не заскучал; закрутил роман с десятиклассницей из тогдашних бойких акселераток. Но погулять им вышло недолго; случилось ей забеременеть - пришлось поспешным браком сочетаться.
Правление направило его на ветфельдшерские курсы.  Окончив их, н и стал лечить скотину.
А с прежней любовью встречались по работе, как же без этого, живя в одном селе? Но не было у них ни горьких воздыханий по прошлому, ни мелочных обид.
Он и сейчас забрёл без всякой задней мысли.
  - Здорово! – весело сказал, широко раскидывая руки.  – А залётка-то где?
- А то сам и не знаешь, где?! – легонько фыркнула и глазами поиграла. – На отгонное пастбище полетел!  Скотники у него там загуляли.
- Эко диво, загуляли!.. А чего не погулять, если праздник на дворе? – выпалил с хмельной бесшабашностью: – Вот и молодца!
- Как не молодца? – в тон ему ответила она, скосив глаза на улицу с сиренью в палисаде, с гладью неба в светлой сини.
 И, как-то сладенько хихикнув, качнулась близко к нему, дурашливо ухватила за подол рубахи, стянула в крепкий узел и, блудно урча, потащила, пятясь, не переставая смеяться и приговаривать:
- Это чего-пузо-то выставил?! Ишь, ты!.. Ходят тут, невинных женщин домогаются.
Так оба и оказались за перегородкой полутёмной спаленки. В слабом отсвете оконного пятна сквозь плотную штору, точно в туманном зеркале, мелькнули тонкие руки, горячо обвившие его, и сама она, тепло прильнула к нему, повалясь и увлекая за собой...
    Потом, пока он растерянно заправлял рубаху под пояс, она, подобрав гребёнку с подушки, коротким движеньем запахнула на себе халат, отряхнулась, словно курочка, выкупавшаяся в песке, и с ласковой невинностью принялась корить его: 
- Нет, ты чего это припёрся, чёрт рогатый?! Кто тебя звал?.. А ну, давай, выметайся, пока цел!.. Иди, иди, куда шагал.
 И, постукивая мягкими кулачками по горбу, со смешком и мурлыканьем, выпроводила его на крылечко, закрыла за ним дверь, из-за которой всё ещё слышалось её невнятно-приблудное:
- Ходют тут, домогаются...
Распаренный, с взмокшими волосами, нестойко перебирая ногами, он выбрел на улицу и принялся бессмысленно топтаться, изумлённо бормоча:
- Вот так штука!.. Вот отчубучила!.. Вот баба!.. 
Высоко в небе над ним белое облако неподвижно стояло, ниже коршун чёрной точкой  завис.
------------------