У бабушки Клавы в красном углу висела икона Вифлеемской Богоматери, - единственная икона, где образ Девы Марии изображён художником улыбающейся, на всех других иконах Богородица печальна и погружена в скорбь.
Чуть поодаль висел портрет супружеской четы: красивый мужчина, с окладистой, курчавой бородой, умный взгляд, из-под густых, словно угольных бровей, упрямый рот и квадратный подбородок выдавали в нём уверенного, сильного человека. Рядом, касаясь плеча, молодая женщина, с косой вокруг головы, похожая на еврейку, на коленях изящные, нежные руки, с точёными пальцами, взгляд кроткий, и вся она - словно олицетворение женственности.
- Вот, Рита, смотри, это - мои родители. твои прабабушка и прадедушка, - Савельевы,Тимофей и Евдокия, - печально вздохнув, глядя на портрет, произнесла баба Клава.
Рита не по-детски серьёзно разглядывала портрет, внимательно всматриваясь в лица своих прародителей, затем, остановила взгляд на иконе, на улыбке, ей казалось, что эту улыбку она уже видела у кого-то давно, но забыла, теперь ей хотелось вспомнить, кто так улыбался ей, Рите, но не могла.
Отец Риты был осуждён за убийство своего же отца,случилось это, когда она была ещё младенцем, в голубой, деревянной качалке. накрытой сверху тюлем, девочка спала, сладким сном, улыбаясь, как все младенцы,когда над её кроваткой - качелькой пролетела пуля и убила деда.
Конфликт произошёл из-за того, как ей потом, много лет спустя расскажут, что отец спал, после ночной смены, работал он на золотодобывающем руднике, в шахте, а дед, напившись браги, пел свою любимую песню : " Ты не вей свои русые кудри, Дуня", отец был человеком нервным, " психоватым", - как про него говорили. Он неоднократно предупреждал деда, что если тот будет мешать ему спать, то он его убьёт, дед не воспринял всерьёз угрозу ,как оказалось, напрасно. Бабушка рассказывала: " он спокойно поднялся, достал охотничье ружьё, вскинул, прицелился, слово поймал на мушку сохатого на перевале, и, выстрелил." Мать Риты, после того, как её буйного муженька посадили, сразу уехала, в неизвестном направлении. "Сбежала" - констатировала бабушка.
- Бросила дитя крохотное, разве так поступают матери? - гневно вопрошала баба Клава, а на глазах сверкали слёзы.
- Непутёвая, детдомовка, что с неё взять? Росла ласки не знала, а стало быть и чувствовать не могла, не научили.
Мать Риты была ладно скроенная, высокая, красивая, словно татарская княжна, коса чёрная, до пояса, глаза большие, она была очень похожа на васнецовскую "Алёнушку", плачущую над ручьём. Благодаря случайным обстоятельствам Васнецов встретил девушку, ставшую прототипом Алёнушки, в деревне Ахтырка.В глазах девушки, по воспоминанию художника, таилась огромная печаль, одиночество и тоска. по одной из легенд девушка эта была сиротой. и её называли " деревенской дурочкой".
Нелёгкое сиротское детство Алёны, так звали мать Риты, плавно перетекло в ещё более безрадостную юность и несчастливое замужество. Молодой супруг был вечно зол и вечно пьян. семейные скандалы, крики, перевёрнутая мебель, - такой была семейная жизнь. Не мудрено, что Алёна сбежала, при первой же возможности, вот только дочку оставила, это как говорится уже на её совести. Всё, что осталось от Алёны, - маленькое фото, да вышитая картина, той самой, васнецовской Алёнушки, эту картину бабушка повесила над внучкиной кроваткой. Когда девочка оставалась дома одна,то подолгу рассматривала картину, ей мерещилось, что это её мать, такая красивая и несчастная проливает горючие слёзы, девочке было очень жалко бедную Алёнушку, ей хотелось, чтобы её мама никогда не плакала, чтобы она была счастлива, чтобы улыбалась, как Богородица. Она молилась перед прекрасным ликом иконы и просила: " Боженька, сделай так, чтобы моя мамочка была счастлива, чтобы она вспомнила обо мне и приехала, на меня посмотреть." Баба Клава, украдкой наблюдая за внучкой,тихонько плакала, вытирая глаза передником.
Имя Маргарита подходит далеко не всем, в этом случае оно идеально сочеталось с образом яркой, сильной, красивой и своенравной девочки. От матери она унаследовала красивые глаза и волосы, от отца упрямый, почти холерический темперамент, особенно это было заметно в детстве, когда будучи ещё ребёнком, не могла подолгу заниматься чем-то одним, принималась бегать по дому, громко смеялась, ссорилась с соседскими детьми, но у неё было одно любимое занятие, которому она могла предаваться часами, не замечая времени. Рита любила рисовать, как только её детские ручки смогли уверенно держать карандаш, девочка начала рисовать, везде: на стенах, на полу, на комоде. Благо бабушка её нежно любила, и никогда не наказывала, наоборот, радовалась такому полезному пристрастию. Баба Клава даже умудрилась от пенсии оторвать ту небольшую сумму, чтобы оплачивать занятия в художественной школе.
"Мастера и Маргариту" подарил на день рождения одноклассник, Ваня Карманов, хороший, воспитанный мальчик, сын школьного библиотекаря, книгу Рита прочла, со вниманием, во-первых, привлекло название, во-вторых: она привыкла, всё доводить до конца, в этом конечно же целиком заслуга её бесценной бабушки, оберегающей своё сокровище, но при этом, заботящейся о том, чтобы внучка выросла разумной и образованной, чтобы хоть один человек из этой "дремучей" семьи построил себе светлую, счастливую жизнь, - в этом она видела смысл жизни и долг и оправдание перед Богом. Рите даже понравилось читать про известных женщин, её тёзок. Она восхищалась историей любви Эйнштейна и Маргариты Конёнковой, - советской разведчицы. которую он любил и вспоминал до последнего вздоха. Маргарита прожила яркую, незаурядную жизнь, была знакома со многими выдающимися деятелями искусств, её мужем стал известнейший скульптор Конёнков, любивший её до боли в печёнке, он был старше её на двадцать один год, почти сразу, после женитьбы молодые отбыли в Нью-Йорк, на выставку русского искусства, планировали провести там месяц а остались на двадцать два года. Встреча с Эйнштейном произошла, когда её мужу, блистательному скульптору выпала честь создать бюст великого учёного.
История любви, описанная Булгаковым, в романе " Мастер и Маргарита" , восхищала, и одновременно пугала юную особу, возможно ей просто рановато было пока, будучи девятиклассницей, читать такую серьёзную вещь, хотя, не факт.Она пошла дальше, познакомилась с критической статьёй Дмитрия Быкова, где он называет этот роман: " роман для одного читателя", имея в виду Сталина, как послание для него, попытка защитить творческих людей, "мастеров", - как называл сам Иосиф Виссарионович тех писателей, и вообще, деятелей культуры, кто на его взгляд владел профессией в совершенстве.
Девичье воображение давало возможность перевоплощаться хоть в разведчицу, хоть в ведьму, тогда она чувствовала себя существом могущественным, всесильным, представляла себя на балу Воланда, в окружении свиты, в роскошном одеянии, упиваясь собственной силой. Бабушка ничего плохого в этом не видела. мальчики мечтают стать полярными лётчиками, космонавтами, знаменитыми путешественниками, - рассуждала она, - девочки воображают себя принцессами, Еленами Прекрасными или Маргаритами.
После окончания школы Рита благополучно поступила в Иркутское Училище Искусств, и, с удовольствием окунулась в студенческую, интересную, захватывающую жизнь.
Бабушка часто наведывалась, проведала внучку, девушка приезжала на каникулы.
На практику Рита поехала в Суздаль, там она должна была провести почти всё лето, работая на пленэре, где с удовольствием писала с натуры храмы, коих в Суздале бесчисленное множество, сама обстановка тихого, провинциального городка настраивала на созерцание и созидание, сидя на берегу Каменки она предавалась мечтам, и взращивала замыслы будущих проектов.В один из таких солнечных, благодатных дней Рита вошла в Храм Рождества Пресвятой Богородицы, как раз в эти дни там проходила выставка работ местной мастерицы вышивальщицы, матушки Алёны. Матушка была женой местного священника, отца Серафима, семейство было многодетным, три мальчика и две девочки. дети родились с небольшой разницей, один за другим. Все они были красивы, румяны и очень скромны, как и подобает в таких семьях. Рита оставив свой мольберт в сторожке, мягко и незаметно вошла в храм, первая работа, которая ей бросилась в глаза была вышитая икона" Вифлеемской Богородицы". Словно завороженная она остановилась пред ней, как перед самой родной, словно это баба Клава передала ей свой привет, своё благословение, в этот момент, напротив храма. на лужайке, запел церковный хор, слаженно. восторженно и красиво, в четыре голоса семинаристы духовной Академии, юными, чистыми голосами проникновенно воспевали хвалу Богородице:
"Многими содержим напастьми, к Тебе прибегаю, спасение иский: о Мати Слова и Дево, от тяжких и лютых мя спаси."
- Теперь я вспомнила, где я видела такую же улыбку, - подумала юная художница,
- так бабушка улыбается, когда смотрит, как я рисую.
Что-то заставило девушку резко оглянуться, на неё внимательно смотрел священник, а рядом с ним стояла ... Алёнушка, почти такая же, как на старой фотографии, которую Рита хранила в кожаном мешочке, и всегда возила с собой, в боковом кармашке, своей сумочки. Почти такая же, только всё же старше, не такая тоненькая, но всё равно красивая, очень красивая, да ведь и звали то её : матушка Алёна! Рита почувствовала тяжёлую, давящую боль, в области солнечного сплетения. лёгкую тошноту и головокружение, захотелось выйти на воздух, туда, где светлоликие семинаристы пели восхваление Богородице.
Очнулась она на мягкой кушетке, в сторожке, рядом хлопотала богомольная старушка, она непрестанно что-то шептала, должно быть молитву, и крестилась. Рита набралась смелости и достав старенькую фотографию подошла к священнику, волнуясь, превозмогая слёзы, она поведала ему историю о своей матери, он крепко задумался, долго смотрел на фото, потом, взяв под локоть матушку вывел её на крыльцо, там они тяжело о чём-то говорили, затем вернулись, вместе. Рита всё ёщё была бледна, но руки и голос больше не дрожали, она вполне владела собой, только глаза...они лихорадочно блестели и жадно впиваясь в лицо матери пытались что-то в них прочитать, получить какой-то ответ, на мучивший, давно мучивший вопрос, но эти прекрасные глаза были молчаливы и холодны...Святой отец жестом указал девушке подойти к нему, Рита опустилась перед ним на колени, с мольбой обратила на него взор, он благословил её крестным знамением, коснулся её лба ледяной рукой,холод которой пронзил её мозг, как ей показалось, насквозь.
Она больше не волновалась, а чувствовала себя наверное, так, как Кай, после поцелуя снежной королевы.