Диск Сабу. Часть 1.
Девятого августа мне исполнилось шестьдесят лет. Эти цифры меня не напрягают, потому что, по своей субъективной оценке, мой возраст до сорока, с прилагаемым к нему жизненным опытом и, если хотите, мудростью. В зеркало я смотрюсь только по необходимости: не хочу, чтобы мой истинный образ запечатлелся в мозгу. Хотя женщины и сейчас обращают на меня внимание. Многие скажут, что я комплексую… Наверное, так я пытаюсь не смириться с надвигающейся старостью. Регулярно хожу в спортзал для поддержания физической формы… Всё это помогает вести мой бизнес, который процветает уже двадцать лет. Я владелец адвокатской конторы, в списке клиентов которой присутствует значительное число влиятельных лиц…
И так, в тот день мне исполнилось шестьдесят. Телефон беспрерывно звонил, извергая поздравления и пожелания; периодически появлялись посыльные с корзинами цветов, словно пытались укоренить во мне мой очередной комплекс, с которым веду беспощадную борьбу: адвокатскую деятельность я, в зависимости от настроения, сравниваю с проституцией – чем больше платят, тем больше отдаёшься делу… и при этом иногда бывает, что защищаешь того, кого защищать вовсе и не следует… Но я это делаю и чаще всего успешно… Мои сотрудники весь день перешёптывались… Из деликатности старался этого не замечать. Наконец, появился их представитель. Хотя официальное празднование дня рождения было назначено на субботу, коллектив пожелал поздравить меня сегодня. Под его натиском я согласился, и тут же на столе в комнате для совещаний появилась выпивка с закуской…
Не успев начать писать, пришлось прерваться. Лёгкое головокружение и пульсирующая боль в висках предупреждают меня, что минут через пятнадцать, начнётся раздвоение моей личности. А это значит – кому-то жизненно необходима помощь. За эти пятнадцать минут должен отыскать место, где можно отлежаться. В противном случае, просто рухну на пол и отключусь, что в первое время со мной и случалось...
Спасение или "моё предназначение", как я это называю, прошло удачно. Я, конечно же, опишу его. Но это будет потом, а пока…
Посиделки по случаю моего дня рождения затянулись до позднего вечера. Сотрудники, как, впрочем, и я, в изрядном подпитии покидали контору, направляясь к мини автобусу, который заказал для развозки по домам. По привычке, уходил последним. Перед тем, как закрыть контору, позвонил к моей любимой жене Сэре. Извиняющимся голосом попросил у неё прощение за моё опоздание, оправдываясь, что мои сотрудники…
- Всё нормально, Дэвид. Я жду тебя, - сказала Сэра. В её голосе не было укора. Это было сказано очень просто и естественно. После короткой паузы, спросила: - Дэвид, ты помнишь, как тридцать лет назад мы гуляли по ночному Парижу…
Конечно же, я помнил… Медовый месяц в Париже… В ту ночь, гуляя по ночному городу, мы увидели вывеску, которая пульсировала разноцветными огнями, выделяющими надпись "Гадание на картах таро". Неоновая нить на двери извивалась голубой надписью "Ouvert" ("Открыто"). Сэра потянула меня за руку, и мы вошли в небольшое помещение, в котором властвовал полумрак. Высвечивался маленький диванчик у входа, стол, с лежащими на нём картами таро и стул с низкой спинкой, словно дающий понять, что засиживаться не придётся.
- Присядьте, - услышали мы мягкий, тёплый женский голос.
Мы переглянулись, после чего Сэра направилась к столу, а я сел на диванчик. Я видел напряжённую спину Сэры в ожидании предсказания. Из полумрака появились руки в чёрных кружевных перчатках с наполовину открытыми тонкими пальцами. Пальцы легко перетасовали карты.
- Я погадаю вам на ситуацию. Ещё это гадание называется "Кельтский крест". Это поможет разобраться в ситуации, определить её истоки, события и людей, оказывающие влияние на неё, а также возможный её исход…
Вдруг, гадалка опустила колоду карт и подняла правую руку, направив указательный палец в мою сторону.
- Когда тебе исполнится шестьдесят, ты познаешь своё предназначение… - руки исчезли в полумраке. – А теперь идите.
В растерянности мы вышли в ночь. Не обсуждая услышанное, остановили такси и поехали в гостиницу…
Прошло тридцать лет. Я никогда не забывал о предсказании. Но мне казалось, что гадалка ошиблась. Я был уверен, что уже нашёл своё предназначение, став успешным адвокатом…
Конечно же, я не думал о предсказании, разговаривая с Сэрой. Скажу больше, я не придавал ему значения. В тот момент в висках пульсировали её слова "я жду тебя", "я жду тебя", "я жду тебя"… Мне надо было б давно быть дома и этот вечер провести с ней!.. Чёрт!.. Чёрт!..
Не обращая внимания на ждущий меня автобус, я бросился к своему "Порше" и через несколько минут мчался по автомагистрали, вдавив в пол педаль газа. Мне повезло, что на дороге было мало машин. Фонари, освещающие трассу, слились в световые линии. Я чувствовал, как машина с рёвом врезается в толщу воздуха, пытающуюся притормозить её и вразумить меня оценить последствие… До съезда с автомагистрали оставалось несколько минут. Вдруг перед машиной мелькнула тень… Сейчас, вспоминая это мгновение, я не уверен, что она вообще была. Скорее всего, тень явилась плодом воображения подвыпившего человека… Я резко повернул руль… Перед тем, как отключился, машина дважды перевернулась через крышу и замерла вверх колёсами…
Первое, что я почувствовал после отключки в совершавшем кульбиты "Порше", было лёгкое головокружение, смешавшееся с пульсирующей в висках болью. С каждой минутой боль разрасталась. Вскоре она пульсировала в каждой клетке мозга, пытаясь вырваться наружу. И когда мне казалось, что боль достигла предела и мне её не выдержать, она прекратилась, и я увидел склонённого надо мной молодого человека.
- Ты кто? – спросил его я и добавил: - Ты так похож на меня двадцативосьмилетнего… Словно сошёл с фотографии…
В день двадцати восьмилетия мама упросила меня сделать фотографию в ателье. Не помню, для чего, для кого… Я сбрил бороду, которую мама отвергала изначально, оставив двухдневную небритость, надел ненавистный мною тёмно-серый костюм-тройку в тонкую полоску, голубую рубашку под цвет глаз. Единственно в чём не уступил маме – отказался от галстука. Конечно, тогда брюшка у меня и в помине не было. Я был высок, широкоплеч, каштановые вьющиеся волосы… Короче, надо мной склонился очень симпатичный парень, чей вид вызвал на моём лице улыбку умиления. Совершенно непроизвольно у меня получилось взглянуть на себя его глазами. Я бесчувственно лежал на больничной кровати, прикрытый простынёй, подсоединённый проводами к монитору с улыбкой, не вписывающейся в моё состояние.
- Да, да, я – это ты в двадцать восемь, - сказал Он, - но сейчас у нас нет времени на обсуждение раздвоенности твоей личности. В соседней палате умирает девушка от неправильно поставленного диагноза – лекарство, вливающееся в кровь, её убивает… А может её просто хотят убить… Твоё или, если хочешь, наше предназначение спасти девушку.
Он резко повернулся и решительно прошёл сквозь стену, разделяющую наши палаты.
Даже бесчувственно-бледное лицо не могло скрыть красоту девушки. Трубка капельницы иглой-жалом впилась в руку, закачивая смерть. Открытым ртом она жадно частыми вдохами-выдохами пыталась насытиться воздухом.
Он выдернул иглу и, склонившись над девушкой, коснулся её лба ладонями. В то же мгновение я почувствовал себя пылесосом, поглощающим вместо пыли текущую по Его рукам смерть, покидающую тело девушки. Отбросив одеяло, Его ладони скользили вниз по её обнажённому телу, очищая клетку за клеткой. Он коснулся груди девушки и почувствовал, как отвердели её соски. Ладони скользили по упругому животу, рыжим завитушкам лобка, разошлись по широко расставленным ногам и, дойдя до кончиков пальцев, отстранились от тела. Он сбросил пиджак, жилетку. Рубашка была мокрой от пота…
Я по-прежнему лежал на кровати с закрытыми глазами. Только мой живот… Он раздулся до невероятных размеров от заполнившей его смертоносной гадости. Мне казалось, что ещё секунду, и она разорвёт его. А затем произошло то, в чём мне, право, неудобно признаться... Я изверг газы протяжным, стонущим звуком. Запах, заполнивший палату, я думаю, был сопоставим с запахом атакующего скунса с единственным перед ним преимуществом, что он не был столь стойким. Звук извержения привлёк внимание медсестру, которая открыла дверь палаты, но, скривив гримасу, тут же её захлопнула.
Девушка широко открыла глаза, глядя на Него васильковым взглядом. Румянец играл на её щеках. Она совершенно не смущалась своей наготы.
- Тебя послал Хозяин? – спросила она. – Значит, я всё же не умерла… А раз так…
Она протянула к Нему руки и Он, не задумываясь, склонился над ней. Девушка жадно расстегивала рубашку, потом брюки…
Он с наслаждением брал плату за содеянное спасение. Девушка, не сдерживая себя, громко стонала… В тот момент, когда они вместе кончили, распахнулась дверь палаты… Но Его уже не было.
Как только Он исчез, я открыл глаза и, содрогаясь, увидел медсестру и… Сэру, стоящих рядом с моей кроватью. Я проследил за их взглядом. Мой напряжённый член приподнял простыню, образовав гору, на вершине которой быстро разрасталось пятно.
- Такое… бывает, когда после стресса... человек приходит в сознание, - сказала медсестра, растягивая слова, и добавили: - Наверное.
Так началось сбываться предсказание. Впоследствии Он ещё не раз заставлял меня краснеть перед Сэрой. Я говорил с ним на эту тему, но, увы…
- Что ты от меня хочешь? – говорил Он. – Я — это ты в мои годы.
Сэра смирилась. Более того, она стала моим главным помощником. Сэра всегда присутствовала, когда я "отключался" и не раз спасала мою жизнь.
Кстати, эту девушку действительно пытались убить, и, конечно, у этой истории есть продолжение…
Диск Сабу. Часть 2.
В тот день, когда я так экстравагантно пришёл в себя, врачи, собравшиеся на консилиум, решили оставить меня в больнице ещё на день, чтобы понаблюдать за мной. Я не стал сопротивляться и решил провести этот день с пользой…
Как вы понимаете, я был не единственным пациентом, поразившим медперсонал. Моё пробуждение было, скорее всего, из разряда анекдотов. А вот полное излечение девушки, находившейся на смертном одре, воспринималось истинным чудом.
У меня не выходили из головы Его слова о том, что кто-то пытался убить девушку. И в силу того, что я был в этот момент тоже, своего рода, достопримечательностью, мне без труда удавалось заводить разговоры с медсёстрами, пытаясь собрать информацию о ней… Но известно было только её имя – Элизабет Стоун. Странно, но мне показалось, что для администрации больницы этого было достаточно. И я задался вопросом: кто же она, эта Элизабет Стоун?
У каждого мужчины существует собственный стандарт женской красоты, определяющийся своими физическими и умственными способностями или, если хотите, возможностями. Спасая Элизабет, я смотрел глазами двадцативосьмилетнего мужчины и находил её великолепной. Сейчас, глядя на неё издали, её бледная кожа, худощавость, тонкие черты лица, обрамлённые рыжими волосами, не произвели на меня того впечатления. Видно, с возрастом этот стандарт претерпевает изменения. Это чувство у меня было только до того момента, когда мой взгляд встретился с её васильковым взглядом. Девушка остановилась, а потом решительно направилась в мою сторону.
- Вы наблюдаете за мной, расспрашиваете обо мне… Кто вы и что вам от меня нужно? – глаза её были прищурены и колючий обвинительный взгляд – словно ствол пистолета у виска.
- Я не причиню вам зла, Элизабет, - сказал я улыбнувшись. – Моё любопытство чисто профессиональное. Я – адвокат… Слух о вашем чудотворном исцелении… Все в больнице только и говорят об этом. Я только пытался удовлетворить своё любопытство. Меня зовут Дэвид Шипер, - я протянул руку.
- Элизабет Стоун, - сказала она и протянула в ответ свою.
Как только наши руки соединились, в ней что-то изменилось. Она смотрела на меня удивлёнными широко открытыми глазами, не выпуская моей руки.
- Мы с вами раньше не встречались? – осторожно спросила она. – Мне почему-то кажется…
- Вряд ли, - сказал я и высвободил руку.
Элизабет встряхнула головой, словно освобождаясь от навязчивых мыслей, и посмотрела на меня решительным взглядом.
- Я хочу нанять вас, - сказала она. – Я думаю, что вы тот, кто мне нужен.
- Прежде, чем дать ответ, хотел бы выслушать вашу историю… Если вы не возражаете?
Элизабет выбрала самую отдаленную от больничного корпуса скамейку в конце молодой липовой аллеи. Время было предобеденное и поэтому гуляющих больных было не много.
- У меня такое чувство… и это со мной впервые за последние... годы, - она взглянула на меня хитрым взглядом, - что я могу вам доверять… - она опустила глаза, и лицо её стало серьёзным. – Я верю в то, что со мной произошло, все расценивают как чудо. Но я знаю и другое… Кстати, меня хотели убить.
- И вы догадываетесь за что? – вставил я.
- За что? – переспросила она и, словно пытаясь отдалить ответ, сказала, вновь взглянув на меня: - Мне будет приятно, если вы будете называть меня Лиз. Так зовут меня друзья.
Я улыбнулся и утвердительно кивнул головой.
- То, что я хочу рассказать, может показаться бредом, – теперь она смотрела на меня пронизывающим взглядом, продолжая говорить: - Но я почему-то уверена, что вы воспримите мой рассказ очень серьёзно…
- Вы уж начните, Лиз, начните его, - я смотрел на неё тёплым взглядом, давая понять, что я поверю всему сказанному ею.
Лиз улыбнулась.
- На первом этаже Каирского египетского музея, - начала она, - среди величественных каменных скульптур, множества изделий из камня средних и малых размеров, лежит загадочный диск Сабу. Из-за невозможности объяснить его назначение, диск Сабу отнесли к так называемым "неуместным артефактам". Он был найден во время раскопки мастабы (гробницы) чиновника Сабу в Саккаре, дотируемой 3000 годами до нашей эры. Диск Сабу – правильная круглая тонкостенная каменная тарелка диаметром 70 сантиметров, изготовленная из мета-алеврита. Часть поверхности диска превращена в три лепестка, края которых загибаются к центру. В местах загиба лепестков окружность диска продолжается тонким ободом диаметром один сантиметр. – Лиз посмотрела на меня. Хитрющая улыбка играла на её лице. – Ну что, представили диск Сабу?
Я скривил рожицу.
- Посмотрите мне в глаза, Дэвид.
Я растворился в её взгляде…
Я увиден диск Сабу, лежащий под стеклом в Каирском египетском музее и через мгновение… множество разноцветных ангелов проносились предо мной, величаво размахивая благородными крыльями… И Лиз… Она летела навстречу мне… Я никогда в жизни не видел и вряд ли когда-нибудь ещё увижу такое счастливое лицо.
"Странно, - подумал я, - она единственная среди ангелов, летящая без крыльев".
Лиз повернулась, и я увидел за её спиной вращающийся диск. Казалось, что она и диск едины, что он - часть её тела, как крылья у ангелов. Вращаясь, лепестки на диске превратились в волну, то и дело меняющую форму, которая, впитав солнечные лучи, извергала радужный поток…
"Лиз – единственный рыжий ангел с васильковыми глазами и самый красивый! Лиз – солнечный ангел!".
- Теперь вы знаете кто я, Дэвид, - сказала Лиз.
- Думаю, да, - сказал я. – Вы ангел, потерявший средство передвижения.
- Когда-то давным-давно я была таким же крылатым ангелом. Но однажды решила, что летать с крыльями не совсем удобно. Они, конечно, красивы, но тяжелы и в полёте я чувствовала себя недостаточно маневренной… И тогда я изобрела диск. Ни один ангел не мог угнаться за мной. Я успевала оказывать помощь гораздо большему числу людей, чем кто-либо из них… Хозяин был от меня в восторге… Но к тому времени он начал играть в демократию. Хозяин создал Совет ангелов, в который должны были избираться лучшие из их представителей. Точно так же, как у вас. Под натиском завистников-избирателей, Совет вынес постановление, в котором указывалось, что одним из неизменных атрибутов ангела являются крылья… Конечно, Хозяин мог наложить вето… Но не стал… Я не подчинилась решению Совета и была сослана на Землю. Диск отобрали. На его поиск я потратила много сотен лет, так как знала, что он находится здесь, на Земле… Они превратили его в "неуместный артефакт"… - кривая ухмылка скользнула на губах. - Относительно недавно, блуждая по интернету, я нашла его среди экспонатов Каирского египетского музея. О моей находке, конечно же, узнал Совет. Я пыталась проникнуть в музей, но вход блокировали ангелы… Совет думал, что со временем я приму его волю, отрекусь от своего выбора… А когда они убедились, что время не изменило меня, решили отравить ангельским зельем… Выжив, я поняла, что Хозяин не отрёкся от меня. Он послал вас… Верните мне диск, Дэвид, - она смотрела на меня молящими глазами.
- Но как? – я растерянно смотрел на Лиз, по сторонам разведя руки.
- Если вы не вернёте его, Совет меня уничтожит, - Лиз встала со скамейки и медленно пошла в направлении больничного корпуса.
Вскоре, собрав вещи, я вызвал такси и покинул больницу.
Сколько радости было в глазах Сэры, сколько счастья, когда я вернулся домой. Я старался скрыть от неё тревогу за судьбу Лиз. И, как ни странно, спустя какое-то время чувство тревоги начало покидать меня. И в конце вечера, сидя за столом с Сэрой и детьми, я уже почти уверовал, что произошедшее со мной в больнице, было просто помутнением рассудка в результате автомобильной аварии.
- Как я люблю твои ласки, Дэв, - шептала полусонным голосом Сэра, лёжа в постели плотно прижавшись ко мне. Её рука покоилась на моей груди.
Вскоре дыхание Сэры стало безмятежным, ровным. Осторожно отстранив её руку, встал и вышел из спальни, затворив за собой дверь. Из ряда бутылок, выстроенных в баре, выбрал шотландский виски "Glenlivet" двадцати одного года выдержки, налил пол стакана и, удобно расположившись в кресле, сделал большой глоток. Я закрыл глаза, ощущая долгое и тёплое послевкусие с ореховыми оттенками…
Мне послышался свист ветра, пробивающегося сквозь щель неплотно затворённого окна. Я уже подходил к нему… и вновь головокружение с нарастающей пульсирующей болью в висках… Я чувствовал своё падение.
- Эй, друг! - это был Он, то есть я в двадцать восемь лет. – Эй, друг, ты не забыл о твоём предназначении?.. Пора заняться делом и попытаться спасти Лиз.
В следующее мгновение нас окружила непроглядная темень. Я написал "нас"? Сейчас мы были едины: едины в стремлении помочь Лиз, выполнить "предназначение". Поэтому будет правильно написать - меня окружила непроглядная темень. Даже Луна отвернулась от Земли, выставив напоказ лишь тонкий серп. Не горел ни один фонарь, ни одно окно… Я чувствовал, что нахожусь в городе… Потом что-то во мне щёлкнуло, и темень пропала, словно кто-то оснастил мои глаза прибором ночного виденья…
Я стоял на каирской площади Тахрир напротив музея, который видел в видениях Лиз. Справа и слева от меня на постаментах восседали каменные сфинксы… Я поднял глаза и увидел на крыше музея ангелов. Их было так много… Они стояли, плотно прижавшись крыльями друг к другу… Ангелы раскачивались под порывами ветра. Они напоминали мне стаю голодных грифов, способных по первому сигналу растерзать потенциальную жертву. И так как на площади кроме меня никого не было, я без труда определил, кто ею являться.
Один из ангелов отделился от крыши и, бесшумно взмахивая божественными крыльями, летел в моём направлении. Какое-то время он кружил надо мной. Я стоял, задрав голову. И тут подумал: "А что будет, если он… Пернатым свойственно окатывать помётом…". Я громко рассмеялся, глядя на парящего ангела… И тогда он приземлился невдалеке от меня.
- Что тебя рассмешило? – зло проговорил ангел.
- Да так… ерунда, - сказал я.
- Человек – это такое существо, - голос его стал нравоучительным, - которое пытается заглянуть во Вселенную, постичь её тайны… Осознание того, что он ступил на путь понимания, как она создавалась, как развивается, даёт человеку чувство небольшого бога… Вот и ты возомнил, что, обладая какими-то способностями, у тебя есть право вмешаться в дела божьей канцелярии… Но человек забывает, что он в итоге только пища для червей.
- Послушай, ангел, и передай Совету, что ортодоксия, конечно же, имеет право быть, но служить противовесом любому модернизму и реформаторству не должна.
"Как сказано?" – мысленно сказал я Ему.
"Классно!" – мысленно ответил Он.
Ангел повёл крылом, и я услышал скрежет. Я повернул голову направо, затем налево.
Каменные сфинксы поднимались на ноги. Разинув пасти и обнажив длинные клыки, сфинксы издали злобный рык, который меня ввёл в смятение… Меня, но не Его! Тут мы, конечно, разделились.
Он, глядя в глаза ангела, криво ухмыльнулся, развёл руки в стороны, направив ладони на сфинксов. Глубоко вздохнул. Мышцы напряглись и вместе с хриплым, надрывным выдохом из ладоней вырвался голубой огонь, разорвавший сфинксов на каменные куски.
- Хозяин накладывает вето на решение Совета! - прокричал я. Познав Его силу, мы вновь объединились.
Издав воинствующий клич, ангел взлетел и завис надо мной. Тут же в небо с крыши музея сорвалась стая ангелов, поддерживая призыв вожака.
- Защита! – тихо прошептал я.
В тот момент, когда группа ангелов уже неслась вниз, вокруг меня возник голубой шар. Ангелы врезались в него, выставив длинные когти на руках и ногах. Им не удалось порвать шар. Спружинив, он отбросил их навстречу следующей атакующей группе.
Я бежал внутри шара в направлении входа в музей, нанося удары по приблизившимся к нему ангелам. Я был восхищён силой своего удара, ломающего ангельские носы и рёбра… Я восхищался шаром: он был настолько эластичным, что не чувствовал его сопротивления при нанесении ударов, и был до невероятности прочен и упруг, оберегая меня от разъярённых ангелов…
Когда до входа оставалось совсем не далеко, ангелы из своих тел соорудили высокую стену. Но я, не останавливаясь, катил шар вперёд и как только он коснулся живой стены… Я не почувствовал запаха… Я увидел, как задымились тела ангелов…, оказалось, что шар может быть ещё и обжигающе горячим… Одни ангелы в испуге разлетались, другие разбегались, потому что их крылья были опалены…
Через несколько минут шар вкатился вовнутрь музея и… исчез. Я оглянулся – дверь по-прежнему была закрыта… Только одинокий стук в неё нарушал музейную тишину…
Без труда нашёл диск Сабу. Рука погрузилась в толстое стекло с приклеенными к нему изнутри датчиками, оберегающее "неуместный артефакт". Взявшись за обод диска, я извлёк его наружу, не нарушив целостность стекла и тишину, оберегающую покой величавых скульптур Аменхотепа и его жены Тии, десятиметровой статуи Колосс Рамзеса, мумий фараонов… тишину цивилизации возрастом в пять тысяч лет.
Когда вышел из музея, я увидел в метре от себя предводителя ангелов. Его левое крыло безвольно болталось за спиной. Он смотрел на меня глазами полные ненависти и злобы. Вдруг он резко развернулся, расправив здоровое крыло и направив его на меня. Я успел среагировать, но тем ни менее конец крыла, словно нож, резанул меня по плечу. Я почувствовал, как заструилась кровь.
"Испортил мой костюм!" - промелькнула мысль.
В следующее мгновение я выбросил вперед руку, и неведомая сила отбросила ангела. Это его не успокоило. Ангел встал на ноги и побежал в мою сторону. Я держал руку, направив ладонь на ангела.
- Хозяин прикрывает Совет! - прокричал я. – Он не оправдал надежд Хозяина!
И когда ангел был не далеко от меня, моё тело напряглось и голубой луч, вырвавшийся из ладони, разорвал его.
"А теперь пора повидаться с Лиз", - подумал я и тут же вновь оказался в больничной палате. Лиз сидела на кровати… Она ждала меня… Нет! Нет!.. Она ждала Его.
- Я принёс твой диск.
Лиз соскользнула с кровати и подошла к нему близко-близко. Она смотрела снизу вверх широко открытыми васильковыми глазами… Потом встала на цыпочки и губами коснулась его губ… Их глаза закрылись в предвкушении удовольствия… Лиз и Он слились в страстном поцелуе…
Диск лежал в стороне и, казалось, что ей не было никакого дела до него. Его пальцы нежно скользили по её спине, и от этих прикосновений по телу Лиз пробегала страстная дрожь, сопровождающаяся постаныванием. Губы Лиз оторвались от его губ, скользнули по подбородку, спустились к соскам и, нежно касаясь тела, спускались всё ниже и ниже… Он протяжно застонал…
- Дэвид! Дэвид! – я услышал испуганный голос Сэры и открыл глаза.
Сэра стояла надо мной, недоумённо глядя на трусы, напоминающие палатку, которую оросил бог весть, откуда взявшийся дождь.
- Как в больнице… - проговорила она.
- Сэра, - я встал на ноги и вплотную подошёл к ней, — это не то, что ты думаешь...
- А я и не знаю о чём думать, - растерянно сказала она.
- Сэра, это моё предназначение…
— Это? – она опустила глаза, глядя на огромное пятно.
- Да нет!.. Пойдём!
Я взял Сэру за руку, подвёл к креслу и усадил её. Она безвольно подчинилась мне. Потом переодел трусы и, взяв стул, сел напротив Сэры…
Мы проговорили до самого рассвета. И когда закончил мой рассказ, я посмотрел на Сэру, не понимая, поверила она мне или нет.
- А что потом произошло с Лиз? – спросила она.
- Я не знаю, - обречённо сказал я, осознавая, как трудно поверить в то, что рассказал.
Вдруг, мы услышали лёгкий стук в дверь.
"Кто бы это мог быть в такую рань?" – подумал я, направляясь к двери, преследуемый Сэрой.
На пороге стояла Лиз!
- Лиз, - сказала она, протянув руку Сэре.
Сэра закивала головой, пожала ей руку, забыв представиться.
- Я пришла поблагодарить тебя и попрощаться…
Рыжая ангел Лиз с васильковыми глазами стояла на моём пороге, а за её спиной расцветал рассвет. Она улыбнулась, чему-то пожала плечами… Я услышал лёгкое жужжание… Лиз оторвалась от земли… На некоторое время зависла в воздухе, сделав прощальный жест рукой, и растворилась в рассвете.