Глава 6. Дар счастья
И все-таки Кирилл выдержал только до шести утра. Ровно в шесть, набрав код, юноша соединился с дежурным по институту биокибернетики.
— Доброе утро. Это я, Семененко.
— Утро доброе, Кирилл, для тебя... У нас уже день. Скоро обед... До того доотдыхался, что забыл!? — засмеялась в трубку дежурившая по институту Люба Сидоркина. — Что это ты спозарань? Да другой на твоем месте еще бы сны утренние досматривал. Говорят, они часто цветными бывают.
— Да гори они ярким пламенем, эти цветные сны, Люба, —
в сердцах сказал Кирилл. — А как там дела в институте, что нового? — поинтересовался Семененко.
—Да как будто, ничего. Все нормально. Сегодня в три тридцать Павел Сидорович вместе с Красовским и Захарчуком решили разэкранировать антенны у четырнадцати андроидов по совету Григория Ивановича. \
— Передай, пожалуйста, Столетову, чтобы ничего пока не предпринимали. Обязательно передай, Люба. Хорошо? — Кирилл сказал все это на одном дыхании. — Только обязательно. Слышишь?
— Да слышу, слышу, Кирилл, передам.
— Я вылетаю в институт сейчас же. До моего прибытия пускай ничего не делают. Пожалуйста, — взволнованно проговорил Семененко, и, не дожидаясь ответа, дал отбой «облаку».
Юноша встал и, возвратившись к столу, сел опять в кресло — и вновь закрыл руками лицо... «Почему операция будет сегодня? Именно сегодня?» — думалось ему и вспомнил он многое, то, о чем давно уж и не вспоминал. Средняя школа, каких было множество в округе. Он ученик шестого класса. Его первый биологический опыт, окончившийся неудачей, робот, которого он собирал с товарищами почти два года, не заговорил, как того хотелось Семененко, а блеснув глазком фотоэлемента, вспыхнул ярким, всепоглощающим огнем, робот загорелся. Школьников эвакуировали вовремя. Опыт прошел без жертв, лишь только от школы остались одни обугленные стены, пожарные, приехавшие тушить пожар, не смогли ничего сделать...
* * *
Сборы были короткими и уже через несколько минут Кирилл си-дел в антиграве.
Полет был не из приятных. Чтобы не облетать, ставшее на полпути большое грозовое облако, юноша решил прорваться почти по центру.
Сначала все было нормально. Антиграв уверенно вели автоматы. То слева, то справа срывались на его огромные, ставшие почти пунцовыми крылья, мелкие разряды, метавшиеся огоньками по все¬му корпусу антиграва. Дальше дело пошло хуже. Автопилот, уходя от огромной, на полнеба ломаной молнии, бросил антиграв сначала вниз и влево, потом, резко изменив курс, по вос¬ходящей вправо. Но, избежав удара этой молнии, он попал как кур в ощип — в ее сестрицу. Грохнуло в левое крыло, антиграв угрожающе накренился и стал падать...
— Да, нужно было таки обойти грозовой фронт, — вслух подумал Кирилл, и любой ценой пытаясь выровнять изувеченный эрос взял управление машиной на себя.
На несколько секунд антиграв неподвижно застыл, но потом, как подбитая охотником птица, все же рухнул вниз.
Семененко ничего не оставалась делать, как катапультироваться, чтобы еще в воздухе превратить антиграв на мельчайшие песчинки, которые, упав с высоты десяти километров уже не принесут никому вреда.
Спуск на крохотном спасательном антиграве после страшного падения, был медленным и Кириллу ничего не оставалось делать, как бесцельно созерцать за рощицей, что постепенно надвигалась на него и превращалась в огромную ореховую плантацию, обнесенную вокруг километровой стеной фруктовых деревьев.
Управляя спасательным антигравом, Семененко спланировал его так, что приземлился всего в нескольких десятках метров от многоэтажного, единственного в этом районе дома.
Включив на браслете вызов аварийной службы, Кирилл прошел к дому, дверь которого услужливо приоткрылась.
— Здравствуйте, располагайтесь. Хозяева будут дома в шестнадцать часов. Сегодня у агрономов день осмотра плантаций ореховых и фруктовых деревьев. — Автомат, сообщив об этом, через минуту вновь затараторил:
— К вашим услугам столовая, комнаты отдыха, бассейн, библиотека. Для справок на браслете нажмите желтую кнопку...
Семененко, улыбнувшись любезной предупредительности домашнего робота, прошел к огромному фонтану, в котором в лучах солнца играли на все цвета радуги тоненькие струйки воды. Мокрая, только что побывавшая в грозовой стирке трава, была невообразимо прекрасна — на каждом стебельке, бриллиантом горела капелька, не успевшая упасть на землю, и еще не испарившаяся под лучами жгучего южного солнца.
Просушив скамью, Кирилл сел у фонтана и задремал.
* * *
— А, вот вы где расположились, нарушитель нашего спокойствия! — произнес, подойдя к скамье, на которой мирно посапывал Семененко, долговязый дежурный по ЛИНИИ. — Устроились что надо, по-царски, — засмеялся он. — Ну кто же на одноместном антиграве в самый ад, грозового облака врывается? Времени не было облететь?
—Здравствуйте, — протирая глаза сказал Семененко. — зовут меня Кирилл. Семененко. Работаю в шестом институте биокибернетики, — представился юноша. — Жаль машины. Верой и правдой три года мне прослужила, — виновато улыбаясь проговорил Кирилл, несколько приподняв на долговязого голову. — А времени было и впрямь в обрез. Опаздывал в институт к началу эксперимента.
— Ну, теперь-то уж точно опоздали, — сказал оперативный дежурный и присел рядом с парнем.
Семененко ничего не ответил и только сдвинул плечами.
— А долго ли этот эксперимент будет продолжаться?
Кирилл вновь ничего не ответил и только покачал головой.
— Хорошо, пойдемте, Кирилл. Может быть еще к концу и подоспеем, — сказал парень и быстро пошел по направлению к аварийному антиграву
Семененко поспешил за спасателем.
* * *
Когда они подлетели к институту, его террирория начала прятаться в синие сумерки — сказался временной пояс.
Через четверть часа, поблагодарив спасателей, Кирилл уже был у проходной. Справившись у вахтера, где сейчас Главный, юноша взял свой пропуск и побежал к седьмой лаборатории.. Именно здесь, в просторных светлых комнатах, и проводилась перестройка и наладка андроидов последних моделей.
Вставив кристалл памяти в щель у двери, Кирилл уже через минуту был в стенах седьмой лаборатории.
— А. Семененко, здравствуй, — улыбаясь сказал его тезка Захарчук, который, высоко подняв свои белые руки хирурга, стоял у операционного стола. — А мы сейчас начинаем. Начали бы и раньше, но, представляешь, два с половиной часа не было энергии. Где — то прорыв кабеля на линии. Пока заменили новым...
— Да ведь это же прекрасно! — хватая Захарчука за руки, вскричал Кирилл, и, охватив потом оторопевшего тезку за талию, поднял его над головой. — Это же дар счастья, тезка ты мой, Васильевич! Дар счастья!!!
— Ты что, с ума сошел? Я ведь стерилен... — Резко сказал Захарчук. — Сейчас буду оперировать...
— Четырнадцать андроидов? это счастье, что вы не начали эту операцию раньше!
— А то что? — скосил на Кирилла свои глаза Захарчук.
— А то, дорогой ты мой, что андроиды бы вам показали, где раки зимуют...
— Не понял, — поднял на Семененко свои огромные глаза Захарчук.
— Знание, хотим мы этого, или не хотим, может так изменить жизнь и судьбу человека, что он будет сам на себя не похож.
— Ну, и…
— Думаю, что так случилось и с нашими учениками, андроидами четвертого поколения… Мне кажется, что мы их «перекормили» знаниями. Уж очень они стали умными, а порой некоторые даже почти неуправляемыми…
— Оставь. Иди, переодевайся. Поможешь нам, — сказал
Захарчук и вновь пошел мыть руки.
Глава 7. Операция.
Большие операционные столы были готовы к приему андроидов. Многочисленные хитромудрые хирургические инструменты были только что разложены умелой механической рукой по местам.
Кирилл Семененко ассистировал Главному. Из четырнадцати запланированных для операции биороботов, после сна-предвидения. Кирилла, в этот день решили оперировать только половину. Да и то, с мера¬ми жесточайшей предосторожности — в послеоперационной убрали все, что могло попасться под руки андроидам — приборы, стулья, посуду...
Почему именно все согласились с этим? Скорее всего так оно и могло случиться. Понятно, операция предстояла не из легких.
Феникса разэкранировали первого. За ним поочередно Одиссея, Звана, Грома, сводящего с ума весь женский персонал института красавца Дон Жуана, неудачника Педро и Фантана.
Сначала все шло по плану, но как только Дон Жуану одели на уже обретшую свою форму руку браслет, в послеоперационной началось светопреставление, робот то и дело прилизывая рукой свои взлохмаченные фиолетовые волосы-антенны, оборвал крепления на операционном столе и заметался по комнате, словно затравленный зверь.
— Что с тобой, Дон Жуан? — резко крикнул Столетов. — уймись!
— Мнe плохо. Мне плохо, люди!!! Зачем вы это сделали со мной? Ведь я почти что человек! Мне плохо! Ну как вы не понимаете этого, лю-ди-и-и-и-и!!!Зачем вы вживили в мой мозг тормозящий чип??? Я не могу совершать полный мыслительный процесс. Во моих электронных мозгах, да и в мозгах моих роботов-товарищей уже присутствует искусственный интеллект.
— Погоди, что не так мы сделали?
— Эти три закона робототехники, который придумали черте знает когда. Значит он уже не может соответствовать действительности!1
1Три закона робототехники Айзека Азимова, являются самыми известными и влиятельными из когда-либо написанных в сайенс-фикшн строк в направлении технической политики. Писатель предположил, что по мере того, как машины будут обретать большую автономию и играть большую роль в жизни человека, нам понадобятся очень жёсткие правила, чтобы роботы не могли нанести человеку вред.
Вот эти законы:
1. Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинён вред.
2, Робот должен повиноваться всем приказам, которые даёт человек, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат первому закону.
3. Робот должен заботиться о своей безопасности в той мере, в которой это не противоречит первому или второму законам.
Голос андроида то резкий, то молящий, несколько непривычно было слушать в послеоперационной.
— Остановись, Дон Жуан. Позже мы, ученые института, разберемся.
Робот не слушался. Не подпуская к себе никого и выкатив из орбит свои до операции красивые, а теперь страшные глаза, он все так же метался по просторной, но ставшей теперь тесной послеоперационной.
Заметив волнение и других прооперированных андроидов, Столетов дал команду и шестерых роботов, сняв у них с рук браслеты, сразу же обесточили.
— Не подходите, пожалуйста, ко мне, люди, не то я не сдержусь и невзначай убью кого-нибудь из вас, — красивое лицо андроида исказила гримаса боли. — А вы теперь хотите превратить нас в калек!
— Вот это эмоции! Пони... — начал было тихо Кирилл, стоявший рядом со Столетовым, но тот, едва заметным движением руки оборвал Семененко на полуслове и обратился к Дон Жуану:
— Что чувствуешь? Говори о чувствах. Быстрее! — властно командовал он бесновавшемуся андроиду,
— Не знаю... Не знаю... — видно было, что робот силился что — то осознать, но не мог
- А ты попробуй. С самого начала, — теперь уже тихо и размеренно подсказывал Столетов, будто творящееся перед его, глазами он не видел или, по крайней мере, не хотел видеть.
Андроид вдруг резко остановился, судорожно вздохнул и поднял глаза на людей, потом опустил их, улыбнулся, как и прежде своей очаровательной улыбкой (вот уж постарались ребята), стал чесать затылок, потом сел рядом со своими обесточенными коллегами по операции и немигающим, почти мертвым взглядом уставился в одну точку.
Кирилл было бросился к Дон Жуану, чтобы снять браслет, но его остановил на полпути окрик Столетова:
— Не смей!
Робот на окрик Столетова не обратил никакого внимания, как и на по¬пытку Семененко обесточить его. Он только безвольно опустив свои длинные руки, сидел на скамье и глубоко дышал.
Так продолжалось не больше минуты, но всем, присутствующим в послеоперационной, показалось, что прошла целая вечность. Потом Дон Жуан, будто собравшись с силами, медленно, словно чугунную поднял голову и тихо, едва произнося каждое слово,сказал:
— Мне было худо. Но сейчас хороша, на меня резко нахлынул нескончаемый поток информации. Всевозможной информации. Этот хаос забирался во все клетки моего мозга, в каждый его атом. Это было до тех пор, пока мой мозг не научился сортировать, фильтровать этот хаос информации, шедший отовсюду, раскладывать все в нужных пропорциях, в нужные ячейки... А сейчас... Я думаю, что человек, когда получает информацию извне, сортирует ее, что-то отбрасывает, что-то запоминает. Ему, конечно легче. Он учится этому со дня рождения, если не раньше, если не с утробы матери. И учится всему этому всю свою жизнь, нам
же, роботам с искусственным интеллектом, хотя пока и усеченным, суждено все это пройти одновременно... НО теперь мне хорошо. Это прекрасно — что я теперь имею возможность получать столько бит информации. Получать ее, систематизировать и сразу же применять на практике. Раньше было много хуже. — Андроид опять заулыбался. — Спасибо вам, люди! Я готов к работе...
— Хорошо, хорошо, — довольно проговорил Столетов, откашлявшись. — Отдохни пока, Дон Жуан. Посиди. Тебе еще нужно придти в себя. Мы дадим команду.
Андроид послушно кивнул, полностью расслабился и отключил вспомогательное питание, оставив под током только самые важные жизненные центры.
* * *
После удачно проведенной операции, все собрались в кабинете Столетова.
— Ну что, коллеги! — весело проговорил Главный, когда все участвовавшие в столь, необычной операции, расселись у большого стола. — Всё прошло хорошо, спасибо вам за выдержку. — Столетов тоже, с видом победителя уселся в кресло и устало откинулся на широкую спинку. — еще раз спасибо вам, — поблагодарил он вновь и, что с Главным бывало очень редко, отпустил всех по домам.
Когда Кирилл был у же у выхода, Столетов поднял голову и сказал:
— А тебя, Кирилл Матвеевич, я попрошу на минутку задержаться…