Именно там меня поджидало новое испытание, я шла по зале со старинными портретами, на них было много обнаженных женских тел. Хорошо, что не я их реставрировала, мне никогда не нравились портреты, особенно такие, но испытание заключалось в ином. В соседнем зале, на картине, где находилась комната с колоннами и висящими вдоль стены тарелками, что-то происходило. Она не оживала, но будто раздувалась, стараясь занять всю стену, присмотревшись к краям, я поняла, что они искрятся, совсем как у червоточины. Внутри находилась та же самая зала, но без людей, справа на ярусном столе стояли блюда и кубки, а две колонны отделяли стол от камина. По соседней стене тоже стоял камин, но декоративный, хотя его можно при желании топить холодной зимой. На всех стенах висели картины с видами природы, только над не работающим камином были изображены люди с нимбами. Я не совсем поняла, что это за трехстворчатая картина, и что конкретно на ней изображено, поскольку не посещала лекции связанные с иконами. Хотя, может быть, это было и не столь важным, икона или нет, какая разница, что происходило вокруг, особенно когда окна выходили в цветущий двор. Они тоже были странными, деревянными и трехстворчатыми, рассмотрев досконально комнату, я решила все же посетить ее и сделала шаг навстречу неизвестности.
Портал меня принял и перевел в эту комнату, переступив второй ногой, я осознала, что, по сути, этой комнатой и ограничивается весь этот мир. Конечно, я попала внутрь картины, только звуки с улицы говорили о том, что что-то еще лежало за ее пределами. Я прислонилась щекой к стеклу, мне бы хотелось видеть эту жизнь, а не только слышать ее, опустившись на пол, я подняла глаза наверх. Потолок поражал своей сложной геометрией, деревянные ромбы и квадраты переплетались там, перетекая из одного в другой. За окном девушка что-то кричала, видимо пес уволок у нее из корзинки кусок мяса, который она купила на базаре. Паренек ее успокаивал, говоря, что хозяин не заметит, если вместо одного куска положить другой. Она, конечно, выбрала самый лучший свежий окорок, но его вполне можно было заменить вчерашним, только запекать подольше. Видимо, девушка на это согласилась, поскольку голоса стихли, уступив место звукам: птицы пролетали над домом, что-то напевая про себя, лошади ржали в стойлах, где-то далеко пел соловей. Жалко, что я не могла открыть окно, мне хотелось увидеть что-нибудь кроме деревьев, или их молодой листвы, закрывающей весь обзор. Там же шелестели травы, лаяли щенки, и раздавалось так много разных звуков, которые я слышала впервые, что мне очень хотелось выйти и посмотреть на все это. Хотя, я могла все это слышать и раньше, если уже бывала здесь, просто это было настолько давно, что я ничего не помнила. Поднявшись, я отправилась на поиск какой-нибудь знакомой вещи, чтобы подтвердить свою теорию, но ничего не найдя, я присела у противоположной стены и уснула.
Проснулась я от света уходящего солнца, которое подсвечивало всю залу красноватым оттенком, заняв более прямое положение, я стала рассматривать стены. Картины были изумительны, особенно одна, с лесом и пастушком, на ней ветер решил вмешаться в повседневную жизнь и взъерошил всю отару овец. Пастушок пытался собрать их вместе, надвигалась гроза, но бедные животные решили прятаться поодиночке и не слушались своего молодого друга. Я бы могла оказаться внутри и этой картины, но меня смущало то, что ближе к цели это меня не сделает. Я подняла голову вверх, солнце попадало на блюда, стоящие на столе и они отражали его свет прямо в потолок, на котором из-за этого проступал знакомый рельеф. Я встала и подошла к столу, переставив блюда, я поняла, что на потолке не хватает несколько элементов карниза, который и складывался в своеобразный рельеф. Это было как зашифрованное послание, поскольку рисунок постоянно менялся, стоило лишь сдвинуться с места, но расшифровать его не представлялось возможным, я не знала шифра. Аккуратно записав все на телефон, я встала и подошла к окну, фото сделать мне не пришло в голову, хотя оно могло и не получиться, ведь я находилась в совершенно другом мире, где не действовали все наши средства связи. Это было видно по пустому индикатору, отсюда нельзя было никому позвонить, но зарядка пока держалась. Солнце садилось, теперь его света не хватало, чтобы раскрасить потолок, скоро опустятся сумерки и застанут меня здесь. За дверью послышались голоса, эту комнату хотели подготовить для встречи гостей, но не могли найти ключ. Нужно было или уйти, или спрятаться, но я не могла сделать, ни того, ни другого, уйти было нельзя, а спрятаться негде.
Сумерки ложились очень быстро, лишая все предметы привычного очертания, первыми я не смогла рассмотреть картины. Вскоре, я не увижу ничего, кроме света с улицы, причем вряд ли это будет свет девяти лун, скорее всего мне останется светить лишь одна луна, да и то, если небо не закроют тучи. Я отдавала себе отчет, что нахожусь в другом мире, но все равно, увидев на небе одну луну, сильно удивилась. Где-то заквакали лягушки, в ветках деревьев запел соловей, наступала ночь, она приносила покой всему вокруг, кроме прислуги замка. Те сбились с ног, разыскивая ключ, вскоре он все же нашелся, тогда решили все выставить у дверей залы, а после открытия разом внести. У меня появился небольшой запас времени, я развела камин, чтобы не замерзнуть и прильнула к окну. На небе, высоко в его глубинах, начали зажигаться звезды, этот процесс завораживал, поэтому я оставила камин и уселась перед окном. Звезды складывались в затейливые фигуры, которые назывались созвездиями, я читала, что на Земле каждое такое скопление имело собственное название. Правда, сейчас я их не помнила, но это не мешало мне рассматривать звездное небо, в котором каждую минуту вспыхивало по несколько новых звездочек. Когда горизонт заполнился ими, в дальнем углу комнаты появилось странное свечение, оно нарастало все больше, пока не образовало портал, ведущий обратно в музей. Я подошла к нему, тут дверь и открылась, стали вносить свечи и блюда с едой, пришлось нырнуть внутрь, чтобы меня не заметили входящие. Но никто не смотрел в мою сторону, портал закрылся, и я опустилась на холодный пол в зале музея около картины с изображением комнаты замка.
Как же интересно, оказалось, путешествовать по червоточинам, вот только впредь мне не следовало заходить в закрытые на ключ комнаты. Оттуда не так просто было выбраться, особенно если кто-то уже потерял ключ, но я ни о чем не жалела, это был мой первый опыт прохода во взрослом состоянии. Библиотеку я не считала, поскольку, по сути, только вошла в портал и сразу из него вышла, проведя по ту сторону совсем мало времени. А все те путешествия, что я пережила в детстве, не отложились в моей памяти, будто их стерли огромным ластиком. Мне безумно понравились зажигающиеся по ночам звезды, если бы портал не загорелся, я бы еще долго смотрела на них. Как же жалко, что я ни разу не была на Земле, там было безумно красиво в прошлом, катастрофа, что мы разрушили все своими руками. Теперь наша родная планета похожа на безликую пустыню, по которой ходят лишь страшные бури, да пытается выжить горстка людей. Если бы только можно было все исправить, как бы мне этого хотелось, ведь тогда мы бы могли поселиться на свою родную планету. К сожалению, я не могла вернуться так далеко и исправить все наши ошибки, даже если бы и захотела, я могла спасти только ту планету, на которой родилась, да и то не знала, как это сделать. День предстоял долгий, я реставрировала очередную картину, предварительно запустив компьютер на обработку рельефа потолка, в котором был мною замечен некоторый изъян. Результатов пришлось ждать очень долго, закончив картину, я уже собиралась домой, когда результат появились на экране компьютера. Судя по форме, на экране высветился длинный балахон, почему это была одежда, да и зачем мне она?
Вскоре до меня начало доходить, ведь я перемещалась в своей повседневной одежде по разным временам и местам. Я плохо представляла, куда попаду в следующий раз, а чтобы выйти из комнаты и слиться с толпой, нужно было одеваться как они. Если я попадусь на глаза в своей нынешней одежде, то не избегу разных вопросов, которые как раз мне бы хотелось избежать. Балахон мог помочь, он скрывал не только мою одежду, но и внешность, ведь мои каштановые волосы и яркие зеленые глаза в древности принимали за признак ведьмы. А в таких одеждах ходили везде и всегда, балахон мог меня спасти и помочь в поисках, ведь под капюшоном лица не разглядишь. Оставалось лишь найти такой вариант одеяния, чтобы подходил ко всем эпохам и всегда носить его с собой, я же не знала, когда появиться следующая червоточина и меня утащит в нее. Так вот почему меня не выпустили из комнаты, ключ был только предлогом, на самом деле, я не была одета соответствующе моменту.
Дома я не стала ничего рассказывать бабушке, чтобы ее не волновать, но она и сама обо всем догадалась. Не догадаться было нельзя, мои глаза блестели, ведь в мою жизнь вмешалась судьба, и только от меня теперь зависело, что будет дальше со всеми нами. Может быть, эта ноша и была непосильной, но на тот момент я этого не чувствовала, для меня все казалось в новинку. Я старалась как можно быстрее погрузиться в свой новый мир, чтобы помочь планете, даже не представляя, что от меня потребуется. Бабушка это знала и боялась за меня, она старалась предостеречь от частого посещения червоточин, прекрасно сознавая, как они влияют на людей. Я же не понимала, что чем дальше погружаюсь в чужие миры, тем меньше живу своей жизнью, и могу в результате потерять дорогу назад. Это был как своего рода наркотик, другая реальность, которая засасывала человека в себя, не давая возможность жить здесь и сейчас. Но только если у нее был в свое время выбор между множеством миров и своей жизнью, то у меня такого выбора уже не было. Поэтому она промолчала и не стала со мной говорить на эту тему, я отправилась спать и видеть разные миры в своих снах. Там они были более безопасными, но могли предложить мне ответы на интересующие меня вопросы, если я только пойму их. Мне снилась библиотека, она была просто напичкана разными книгами, там были и книги по спасению планет. Вот только они находились где-то в закрытом месте, куда попасть было совсем нелегко, мне предстояло найти туда вход и отыскать необходимую книгу. Задача была ясна, скорее всего, библиотека была заперта в одной из картин, но вот только в какой, никто не знал. Я решила утром сходить в библиотеку при музее, может там будет хоть какая-то информация, которая сможет мне помочь.
Проснувшись, я заспешила именно туда, может мне повезет и поиск приведет меня к нужной картине, именно на это я рассчитывала. Но, кажется, переоценила свою удачу, там мало что сохранилось, все уже вывезли. Я честно старалась найти малейшие следы картины с библиотекой, но никакой информации о ней не было. Потратив почти полдня, я вернулась к своему рабочему столу, я увидела на нем новую картину, что ждала все утро моего прихода. Пришлось приступить к работе, благо делать особо было нечего, заштриховав небо, я вернула шедевр в раму, краски заиграли на нем снова. Конечно, я могла поговорить с картинами, вот только здесь среди них было трудно найти оживающие, их уже перевезли на другую планету. Да и оживать они будут только ночью, когда все закрыто и поблизости нет людей, а меня к тому времени уже выгонят. Поразмыслив еще, я решила наведаться в библиотеку и поискать там, может смогу найти хоть какую-то информацию. Народу внутри по-прежнему не было, но мне это было на руку, не хотелось бы объяснять кому-то, почему я бегаю среди стеллажей, задавая запросы на разные табло поиска. Люди меня могли не понять, да и я сама, глядя на себя со стороны, могла подумать, что это какой-то ненормальный человек. А все было довольно просто, я вводила запросы по соседним, смежным областям, по одному монитору я искала древнюю библиотеку, сокрытую от посторонних. А по-другому картины, на которых могла изображаться она, хотя бы какой-то своей частью, пусть и самой незаметной. Ведь, если я найду упоминания о ней самой, то по названию, смогу найти и саму картину, так же и, наоборот, по картине будет можно определить название и найти ее дубликат в музее.
Пока мне не везло, я не могла найти ни того, ни другого, но поиски свои не бросала, ведь не просто так мне привиделась та картина, хотя мой сон сложно было назвать видением. Но как бы я не копала, в прошлом такой библиотеки не было, она могла находиться только в параллельной вселенной. Значит, я зря ее искала, раз ее не существовало в нашем мире, но тогда вставал вопрос: как ее нарисовали? Хотя, люди рисовали просто свое окружение, они не знали, что таким образом создают порталы, перенося свои эмоции на холст. Пока я встречала только порталы в прошлое, но ведь они получаются не только так, будущее могли тоже нарисовать. Ведь в истории были писатели-фантасты, значит, могли существовать и художники, которые рисовали то, что видели во сне. Да и вообще, они могли сами придумать какой-то волшебный мир и изобразить его, перенося свои эмоции на холст. В музее был специальный отдел, где были собраны картины, не имеющие отношения к реальности, они писались или по снам, или по книгам фантастики. По крайней мере, нам так казалось, поскольку все, что художник изобразил на холсте, вряд ли существовало в реальности, такие картины нигде не выставлялись. Как хорошо, что я вспомнила об этом сейчас, мне не пришлось еще часы потратить на бесполезные изыскания. Я выключила поиск и отправилась обратно в музей, даже не обернувшись, поэтому и не заметила, появившуюся за моим монитором даму, что улыбалась мне вслед.
Только добравшись до этого отдела, я поняла, что у меня отсутствует право доступа в него, ведь я не работала с теми картинами. Мозг начал быстро соображать: сделать допуск было не реально, я бы не смогла уверить кураторов, что мне нужны «шедевры» скрытые здесь. Обращаться в газету не имело смысла, никто о них не знал, да и рассказывать широкой общественности о странных зарисовках не имело смысла. Просить было не у кого, начальство все сидело дома, стараясь собрать ценные вещи, чтобы покинуть эту планету. Что же мне оставалось? Пока я раздумывала, на глаза попался список студентов, допущенных к какому-то зачету, музейным работникам было не все равно, кто как учился. Когда-то в таком списке было и мое имя, а сейчас, я присмотрелась и ахнула, в списке оказалась знакомая фамилия. Эту девчушку я часто звала прийти в музей, у нее был настоящий талант смешивать краски, но она больше увлекалась спортом. Сейчас она получила травму, видимо, поэтому и пришла сюда на обучение, новеньким показывали и эти картины, как пример неправильного рисунка. Если бы я могла выпросить у нее допуск в эту комнату, то смогла бы подсмотреть, есть ли среди картин вход в библиотеку. Мне повезло, пройдя по коридору несколько раз, я ее встретила, рассказав сказку о перепутанных картинах, я смогла добыть пропуск. Вот только мне предстояло провести в хранилище весь этот вечер, пропуск нужно было наутро вернуть. Ну что же, я оказалась готова к такому повороту событий, главное было найти новую зацепку, которая поведет меня дальше.
Эти часы оказались самыми долгими, мне пришлось осматривать каждую картину, но живых среди них оказалось крайне мало. В основном там были зарисовки к книгам, вот только авторы не переносили на холст свои эмоции, они их оставляли на страницах прозы. Я просмотрела все картины, но нужной так и не обнаружила, будто ее и не существовало вовсе. Единственно стоящая представляла собою маяк в море, который оповещал корабли о близости берега своим огнем. Почему какой-то маяк нарисовали, вложив в него столько сил и эмоций, а все остальные картины больше походили на рисунки детей, совсем не понятно. Но это особенно хорошо было видно мне, ведь я работала с лучшими набросками разных полотен и имела большое опыт в установлении эпохи той или иной картины. Сразу бросалось в глаза, что эта картина была старинной, но не принадлежала кисти известного художника, скорее всего, ее рисовал самоучка или ученик. Краски нанесены неумело, а четкие границы уже давно расплылись, скрыв от зрителей мелкие детали, о которых можно было судить только по наличию красок других цветов. Вроде бы на линии горизонта было коричневое пятно, но опознать по нему лодку или корабль не представлялось возможным. Хотя, судя по посылу, он там был, может даже с парусами, но и от них не осталось никаких следов, только это пятно указывало на их присутствие. Хотя, это могла оказаться и лодка, на таком расстоянии было не очень хорошо видно, да и линия горизонта мешала рассмотреть детали. Она проведена так не четко, будто художник ее никогда в жизни не видел, почему я застряла у этой картины, будто в ней скрыта следующая зацепка, я не знала. Но как только появился пузырь с сияющими краями, я сделала шаг вперед и проникла внутрь.
Берег, на котором я стояла, был усеян ракушками и мелкой галькой, они составляли огромные рисунки, перемешиваясь друг с другом. Налюбовавшись ими, я подняла взгляд и посмотрела на маяк, который призывно мигал своими огнями. Огромное здание устремлялось вверх, лишь на самой верхушки его венчал огромный фонарь. Я присмотрелась и различила силуэт человека около фонаря, он смотрел вслед уплывающему кораблю, по крайней мере, так казалось отсюда. Корабль удалялся, но на палубе тоже кто-то стоял, я видела белый платок, который трепетал на ветру у самой кормы. Флаг струился рядом, мерно разворачивая свое полотно, было слишком далеко, чтобы рассмотреть что-то еще, поэтому я решила подойти поближе. К маяку вела тропинка из желтого камня, она карабкалась вверх по склону, изредка проступая каменными ступенями. Вдоль склона то тут, то там появлялись цветы и кактусы, а среди них бегали ящерицы, пытаясь погреться на заходящем солнце. Меня тут явно не ждали, но какая-то сила заставляла все равно карабкаться вверх, распугивая ящериц и спотыкаясь о колючки. Днем тут стояла настоящая жара, а сейчас на землю спускалась ночь, неся в себе живительную влагу, но, даже не смотря на такие подсказки, я не понимала, где нахожусь. Только крики чаек заставили меня поднять голову и посмотреть на это прекрасное небо, надо же, когда-то оно было именно таким. Я путешествовала по прошлому планеты, о которой имела весьма смутные представления, но, по крайней мере, она была еще жива.
С каждым следующим шагом, мне казалось, что я не передвигаюсь, а просто стою на месте, маяк не становился ближе, мне даже стало казаться, что он удаляется. Когда я окончательно выбилась из сил, то присела на ступеньку, надо мною летали чайки, что-то крича заходящему солнцу. Я не смогла разобрать, что они кричали, но силилась это сделать все время, пока мои глаза не закрылись. Звонил телефон, бабушка пыталась меня разыскать, но не могла, включив функцию самоопределения телефона, она получила информацию о том, что я нахожусь в музее и успокоилась. Я довольно часто засиживалась здесь допоздна, поэтому тревогу бить было еще рано, к тому же я говорила, что не всегда могу ответить. В те комнаты, где хранились раритетные картины, доступ с любой аппаратурой был закрыт, там же выдерживались специфические условия температуры и влажности. Волны от телефона могли прервать сигнал, ответственный за влажность, что в свою очередь могло привести к переувлажнению и гибели картины. Поэтому отправляясь в хранилище, я оставляла телефон в мастерской и не могла подойти к нему довольно долгий промежуток времени. Самая наглая чайка села рядом со мною и стала созывать своих подруг, я не была уверена в том, что у меня есть то, что им от меня понадобилось, но один глаз приоткрыла. Его сразу ослепил солнечный свет, до захода было еще далеко, и я оказалась прямо на ступенях лестницы, ведущей к маяку. Чайка грузно взлетела, видимо рыбы в этих краях было в избытке, и мне послышался тихий женский напев. Колыбельная была очень красива, но безумно грустна, такое ощущение, что ею прощались с кем-то, кто жил на маяке, придется встать и все выяснить.
Пейзаж немного изменился, корабль пропал, солнце находилось гораздо выше, а маяк поражал своими яркими красками. Я только собралась подняться и отправиться вверх, но тут дверь отворилась, и вышел какой-то мужчина, он посмотрел вокруг и присел на ступеньку. Задумавшись, он не слышал моих шагов и даже не смотрел в мою сторону, словно бы меня тут и не было. Я не успела подойти поближе, как сзади него снова открылась дверь и вышла девушка, она прикрыла свои русые волосы платком и присела рядом. Положив свою голову на плечо мужа, она тихонько попросилась домой, от таких слов плечо вздрогнуло и упало. Его серые, как бурный океан глаза посмотрели в ее зеленые и, увидев в них боль, закрылись. Она провела рукою по черным непослушным кудрям, покачала головою и встала, смахнув с подола черного платья невидимую крошку, отправилась внутрь. Как только дверь закрылась, мужчина заплакал, ему было горько от осознания того, что он не в состоянии спорить с судьбой и жену придется отпустить. Внизу около маяка располагалась пристройка, именно в ней они и жили, я открыла дверь и вошла, в углу стояла люлька, вся обвитая черными лентами. Теперь я понимала, какое горе поселилось в этом доме и почему жена хочет поменять обстановку, отправившись в свой дом. К сожалению, маяк не мог существовать без смотрителя, а это значит, что мужу придется остаться, отпустив жену одну. Он совсем не хотел этого, но ничего не мог поделать, я прошла в следующую комнату, на стене висела одна картина с бушующим серым океаном.
Что-то неуловимо вдруг поменялось, я сначала не поняла что именно, но потом осознала, что тени вытянулись, а кроме меня в комнате уже больше никого не было. Только что русоволосая и зеленоглазая женщина тут собирала свои вещи, а через секунду уже никого не было. Вернувшись на улицу, я не обнаружила и смотрителя, лишь включенный фонарь говорил о его местоположении. Пришлось карабкаться наверх, я даже не смотрела по сторонам, поэтому и не заметила уходящий с пристани корабль. Город был совсем рядом, поэтому до нее (а пристань находилась в городе) можно было добраться пешком. Вот только пока я поднялась на самый верх, корабль уже развернулся и отошел от города и от побережья. На палубе можно было различить только флаг, его спокойное покачивание на ветру наводило тоску не только на всю команду, но и на провожающих, поэтому на пристани уже никого не было. Вскоре, рядом я заметила еще одно полотнище, гораздо более мелкое, оно не подчинялось силе ветра, выбирая совсем другую траекторию. Я присмотрелась, на борту стояла фигурка и усиленно махала платком, мужчина на маяке не сводил с нее глаз, встав так, чтобы свет прожектора подчеркивал его силуэт. Я присутствовала при расставании любимых, и воссоединить их была не в силах, оставалось лишь надеяться на скорое возвращение жены. А пока корабль уходил все дальше и дальше, заходящее солнце расцвечивало пейзаж разными цветами, отражаясь в бликах на воде. Но вскоре и оно погасло, наступили сумерки, а потом пришла ночь, только с ее приходом мужчина сменил позу, и отправился вниз спать.
Я стояла на верхушке маяка, передо мною струилось синее море, на котором был виден отблеск прожектора. Волны тихонько плескались о берег, вылизывая все камни, что лежали внизу, я подняла голову наверх, звезды сверкали в ночной тиши. Как же мне нравилось смотреть на небо, там происходило много интересного, мигающий свет подсказывал мне это. По небу проносились падающие звезды, которые на самом деле были метеоритами, или кометами, с такого расстояния это сложно было определить. Кто-то разрушался, кто-то загорался новой вспышкой, целая вселенная звезд жила своей жизнью, а внизу люди пытались разгадать эти вспышки, смотря на их сияние. Я засмотрелась наверх и не заметила, что вокруг меня поднялся ветер, который потревожил такое спокойное море, взбудоражил его. Тучи закрыли звезды, только это заставило меня посмотреть по сторонам, волны поднимались все выше, начинался шторм. Внизу дверь отворилась, и смотритель выбежал наружу, он достаточно быстро добежал до верхней площадки и постарался увеличить свет маяка. Но это не помогало, ветер разыгрался не на шутку, тьма окутала все вокруг, волны ревели внизу, пытаясь достичь в своих рывках подножия маяка. Отвесная стена не могла уже защитить его, но смотритель не боялся ветра, он вглядывался в кромешную тьму, стараясь в завываниях расслышать голос любимой и страшась именно этого. Спасти ее отсюда он уже не сможет, а то, что корабль попал в шторм его пугало до безумия, но скрыться на этом участке побережья было не реально, он это понимал сам. Они не успели дойти до залива, весь берег был усеян отвесными скалами, спастись никто не смог бы, только если капитан не увел судно в море. Но при таком ветре, это бы настоящим смертоубийством, завтра он узнает все, но уже сейчас пришло понимание того, что его любимой больше нет. Море отобрало ее так же, как и малыша, мужчина осел по стене на пол и заплакал, сразу после этого начался дождь, ветер стих, скорбя о горе одного человека.
Наутро все подтвердилось, его жена, да и все, кто сел на корабль, разбились о скалы, капитан не смог провести судно вдоль берега. Но бывалые моряки говорили, что все равно в такой шторм невозможно выжить, где бы ты, ни находился, залив бы не помог. На суше снесло крыши с домов, побило окна, смотритель отправил всем родным письма, но никто так не приехал. Слишком далеко находился их маяк от дома родных, к тому же шторм отправился дальше по побережью, а сообщение шло только по морю. Отправив букет плавать по волнам, почтив тем самым память жены, он вернулся в опустевший дом и разбил топором люльку, не в состоянии ее больше видеть. Такое долгожданное счастье обернулось полным крахом, побив мебель и утварь, он нашел за кроватью холсты с кистями. Жена всегда держала их для приезда его отца, хотя тот уже давно не рисовал, а только пил, но она обычно надеялась, что он одумается и снова возьмет в руки кисть. У отца было все, даже любимое дело, но последняя его картина долго не получалась, она забрала все силы, мать не могла тащить на себе все подворье, которое они начинали строить вместе. Животные оставались голодными, начали болеть, поэтому большую часть поголовья птиц решено было продать вместе со скотом. Однако это не принесло радость и успокоение, отец угасал на глазах, недолго думая, мама потащила его поплавать на корабле. Только это могло его отвлечь, но море не прощает ошибок новичкам, простудилась и погибла мать, а они с отцом остались одни. Теперь уже не кому было удержать взрослого человека от ошибок, он достаточно быстро опустился, но сына смог воспитать достойным человеком.
Сейчас этот сын стоял и смотрел с удивлением на кисти, он хотел их сжечь, но всегда его что-то останавливало от этого шага. Он думал, что это его жена, с подачи которой и было куплено все это, но сейчас, смотря на холст, вспоминал своего учителя рисования и его первые уроки. Тот просил не бросать живопись, ведь это был дар, который можно развить и перевести в шедевр. Пусть он будет всего один, зато только твой, а вложив душу, ты увидишь вереницу людей, желающих его увидеть. Взяв кисти в руки, мужчина смотрел на белый холст, пытаясь разгадать, что же тут будет изображено. В его жизни было так много разных моментов, которые повлияли на него, оставив свой след, что он не знал который выбрать. Нужен был всего один, но самый поворотный, чтобы глядя на холст люди, сопереживали его герою, отождествляя себя с ним. Неожиданно родилась другая мысль, попытаться изобразить то событие, после которого его жизнь бесповоротно изменилась. Такое событие он только что пережил, может, стоило его и описать? Наведя порядок в комнате, он подобрал деревяшки от кроватки и сделал мольберт, теперь можно было начинать творить. Знакомый пейзаж проступал под его рукой: маяк, берег и уходящий вдаль корабль, теперь я без труда различала мелкие детали этой картины, хотя она еще и не была закончена.
Штрихи ложились один за другим, превращаясь в рельеф, который затем обретал краски, картина становилась не только похожей на ту, в которую я попала, но и пропитывалась эмоциями художника. Все вокруг оживало, будто зацикленная на одном месте история, теперь я понимала, почему не могла пройти дальше: забраться по лестнице, войти в дом, попасть в соседнюю комнату. На этом месте кисть останавливалась, боясь продолжить и впустить слишком много народу в картину и соответственно в свою жизнь. Связь, оживляющая полотно терялась и именно поэтому не пускала меня дальше, застревая на каком-то отрезке. Сколько бы раз я не пробовала, у меня ничего не получалось, там будто стоял блок, чтобы никого не пускать внутрь, особенно мне хотелось попасть внутрь комнаты, где он жил сам. Только один раз мне удалось туда заглянуть, но ничего интересного я там не заметила, простые постели вдоль стены, стол, стул, да и картина. Видимо это была последняя работа отца, раз она занимала такое выигрышное место в комнате, вряд ли простую картину эта семья повесила в своей спальне. Я не заметила, что там изображено, но обилие штор и покрывал на ней говорило о какой-то тайне. Решив это выяснить, я даже и не предполагала, что мне будет так тяжело: смотритель не хотел баламутить прошлое, а призраков с картины я не хотела поднимать и пускать в этот мир.
Так бы мы и топтались на месте, если бы он не упомянул, что отец старался изобразить какую-то библиотеку. Зацепившись за это, я постаралась вытянуть как можно больше информации о том, над чем работал его отец. Данных было крайне мало, он только знал, что это вход в библиотеку, которую его отец нашел, изучая картины старых мастеров. Мне как раз она и была нужна, но меня не смог пропустить в комнату даже сын, дверь просто закрывалась передо мною. Я должна была найти другой вход, вот только для этого мне придется вернуться обратно в музей и пройти по всем картинам. Я не была уверена, что мне это удастся, слишком много картин ждало меня там, да у меня и не было такой твердой убежденности, что я знаю, где начинать поиски. Предчувствуя, что ответ скрывается совсем рядом, я осталась пока здесь, ведь он мне был нужен. Решив помочь, я стала разбирать вещи его жены, слишком свежа, оказалась рана, чтобы он смог сделать это сам. Среди них мне попались письма от его отца, но только адресованы они оказались совсем не сыну. В них пожилой мужчина размышлял о смысле жизни, обращаясь к своему внуку, ведь сыну его напутствия оказались не нужны. Они принадлежали к абсолютно разным школам выполнения рисунка, поэтому не могли перенять опыт друг друга. А он так хотел передать свои навыки и умения, что даже поделился на страницах дневника своей тайной о последней картине. Она отправляла меня в путешествие и ставила совершенно определенную цель, поэтому я взяла письма с собою и простилась со смотрителем. Ему они уже не могли помочь, а только бы усилили боль потери любимых людей.
Картина меня выпустила обратно, как только облако рассеялось, я потянулась к письмам, они были у меня за пазухой, на своем месте. Теперь оставалось лишь отправиться в путь, по тем знакам, которые оставил дед для своего внука. Жалко, что он так и не родился, думаю, он мог бы склеить разные поколения семьи. Но что толку об этом говорить, жизнь все всегда расставляет именно так, как ей хочется, а не так, как задумал человек. Я не представляла, что было бы, не напиши человек эти письма, мне бы пришлось все расследование начинать с нуля, искать иголку в стоге сена. А так у меня есть путеводная звезда, осталось лишь сходить в библиотеку и выяснить к какому периоду относятся все эти картины, чтобы было легче искать. Я решила не откладывать этот вопрос в долгий ящик и отправилась туда сразу, ведь соотнеся текст письма с определенным периодом, мне будет проще ориентироваться в нем. Кроме всего прочего, мне нужен был план, по которому я смогла бы осматривать картины. Мне нужно было закончить работу и проваливаться в них в те моменты, когда у меня было свободное время. Только сначала я отнесла пропуск девушке и заехала домой, успокоить бабушку, все-таки я не ночевала дома, а это было впервые. Только после этого я отправилась в библиотеку и засела за монитор, но глаза мои начали слипаться, и я уснула прямо на стуле. Мне снился очень странный сон, который я не смогла вспомнить, проснувшись от своего же крика, хорошо, что так рано еще никого не было. Пришлось перенести свои изыскания и уйти домой спать, я еще не была готова к таким путешествиям, и организм требовал время на адаптацию.
Поспав несколько часов, я снова отправилась в библиотеку, но опять безрезультатно, поиск не находил нужные мне картины. Я немного не понимала: их совсем не было в нашем времени, или они носили другие названия. Решив проверить второе, я вбила поиск по изображениям на полотнах, но повезло мне лишь с третьей попытки. Тогда я поняла, что могу не найти все необходимые картины, и они носят совершенно другие названия, что будет только затруднять поиск. Но, все-таки хоть какие-то зацепки были, и я отправилась опять в музей, искать зал, в котором выставлялась эпоха просвещения, именно к этому времени относилось большинство полотен из письма. Только оказавшись снова в музее, я поняла, что ищу иголку в стоге сена, тратя на это свое драгоценное время. Мне была нужна всего одна картина, но для ее поиска пришлось обойти все здание, притом я не была уверена, что она не находиться в запасниках. Мне повезло, что она висела во втором зале, рядом с работой знаменитого художника Рафаэля, который изобразил жизнь одной площади. Сама картина, правда, не принадлежала его перу, поскольку была срисована с его фрески, так было проще сохранить наследие целой эпохи. Эта картина никогда бы не смогла ожить, она не воплощала мысли и чувства той эпохи, а просто была слепком, причем не очень качественным. Все делалось впопыхах, штрихами, даже краски легли не совсем верно, было видно, что человек торопился и не думал о смысле картины, стремясь только воссоздать ее верно. Чего не скажешь о соседней картине, на которой девушки пришли к колодцу набрать воды, там была прорисована каждая деталь, каждый штрих был выверен. А вдалеке виднелась река и горы, такой вид завораживал, заставлял застыть и рассматривать это полотно, оно дышало жизнью, и было одним из тем, что я искала.
Я ждала, но картина не пускала меня внутрь, портал был закрыт, может, стоило сюда вернуться вечером. За время посещения других картин, я стала понимать, что порталы лучше открываются именно по вечерам, когда никого рядом нет. Хотя сейчас тоже никого не было, но люди могли появиться в любую секунду, тем более что сверху стоял датчик движения. Он отслеживал всех прибывающих в комнату, чтобы при несоблюдении условий хранения, включить прибор, который сможет поднять или опустить температуру в зале. Этими датчиками были снабжены все залы, помимо температуры они еще отслеживали состав воздуха, чтобы ни люди, ни картины не пострадали. Их начали применять давно, но существенно доработали на Земле, когда нас начали атаковать песчаные бури. Я запомнила место дислокации картины и отправилась пока на реставрацию, все-таки у меня была еще работа, которую никто не сможет сделать за меня. Пока я выводила непослушные штрихи, компьютер загрузился и снова мне показал длинный балахон, пришлось отвлечься и присмотреть себе что-то похожее. Белый халат в пол с капюшоном, это оказался единственный вариант, поэтому, недолго думая, я его приобрела, через полчаса он уже окажется у меня в руках. Все-таки лучше было при перемещении не привлекать к себе излишнее внимание, чтобы не отвечать на разные вопросы, на которые у меня и так не было ответа.
Балахон привезли вовремя, я как раз закончила реставрацию и решила выйти на улицу подышать, мы столкнулись с курьером при входе. Это избавило меня от ненужных вопросов охраны и сослуживцев, да и сам курьер не смог ничего спросить, ведь я вышла из здания, забрав свою вещь. Дойдя до кафе, я примерила халат, он напоминал одеяния женщин на картине, купив мороженное и съев его тут же, мне пришлось вернуться обратно и приступить к следующей реставрации. Картина была очень повреждена, фон потерял свой цвет полностью и все контуры поплыли, пришлось повозиться с нею, снимая слой за слоем. Найдя изначальный цвет, я поняла, что вряд ли получу сейчас такой же, необычные оттенки придавали краски разные включения, зачастую очень вредные. Когда они разлагаются, то и краска исчезает вместе с ними, мне пришлось помучаться, чтоб подобрать похожий тон, главное, что без примесей. Едва нанеся его на холст, я поняла, что мне пора, холст может высыхать и без моего вмешательства. Оставив все, как есть, я заспешила во второй зал, прихватив с собою халат, который пришлось одеть по дороге. На полотне уже висел каплевидный пузырь, приглашая в путешествие, мне оставалось лишь сделать шаг внутрь, когда он увеличится. Проверив, есть ли там твердая земля, я шагнула, полы балахона развивались от ветра, который будто собирался меня подхватить и перенести. Руки мои тряслись, ведь около колодца сидели девушки, мне нужно было их расположить к себе и не вызвать подозрений своим видом. А вид у меня был тот еще, ведь из-под балахона выглядывала моя повседневная одежда, придется остановиться и закатать джинсы, чтобы их не было видно, прежде чем подходить к колодцу.
Благо я оказалась не так близко к колодцу, как ожидала, поэтому, нагнувшись, успела закатать брючины, чтобы их концы не было видно из-под полы. Три девушки с амфорами грелись на солнышке, невдалеке пастушок играл на свирели, музыка лилась над землей, заставляя прислушаться к ее потоку. Вот девушки и остановились, забыв о том, зачем пришли к источнику, журчание воды переливалось со свирелью, погружая их в эту мелодию. Мне не хотелось нарушать идиллию, поэтому я подождала ее окончания и только после этого подошла поближе. Вода изливалась из головы льва в нишу под нею, девушки уже наполнили свои амфоры и смотрели куда-то вдаль. Может они вспоминали то, что было когда-то, и о чем напомнила мелодия, а может, грезили о своей любви, мне это было не важно. Но я решила зацепиться за музыку, чтобы вытянуть их на разговор, ведь я даже не знала с чего начать общение. Мне повезло, сидящая на ступенях девушка обернулась ко мне и сама похвалила юного музыканта, после чего мои вопросы о нем не показались ей такими странными. Девушки только удивились, что я путешествую одна, но я заверила их, что просто оторвалась от своих, поэтому мне бы хотелось выбраться на дорогу. Мне указали правильное направление, и спросили, что же ищет караван в их местах, почему-то этот вопрос застал меня врасплох, я стушевалась. Самым простым ответом была библиотека, но ведь о ней никто не должен был знать, а тут я задаю такой вопрос напрямик. В девушках вспыхнуло любопытство, они сразу определили, что моя миссия загадочная и постарались угадать ее цель. Однако вскоре двух девушек позвали и они, подхватив амфору, отправились домой, осталась только самая старшая из пришедших к источнику. Мне было сложно разговорить ее, поэтому я увязалась за нею следом, она несла воду вниз, в деревню, и смогла показать мне дорогу туда. Ее дом ютился среди холмов, где-то посередине спуска к морю, в котором плавали небольшие лодки, вернувшиеся с уловом. Девушка не успевала вернуться домой, чтобы поставить воду, оглянувшись на меня, она попросила о помощи и стала спускаться к лодкам, после моего согласия помочь ей.
Мы подошли к деревянным мосткам, и оттуда стали выбирать самую свежую рыбу, она не вся подходила девушке, поэтому выбор был долгим. Наконец, определившись, она заплатила назначенную цену и передала рыбу мне, сама же подняла амфору и отправилась домой. Я пошла за нею, надеясь, что смогу разузнать что-нибудь еще, ведь не зря я оказалась у источника, да и встретила именно этих девушек. Я могла увидеть кого угодно, но почему-то столкнулась именно с девушками с картины, значит, у них была нужная мне информация или следующая зацепка. Путь был не близкий, мы одолели подъем в гору и, остановившись посередине, повернули по боковой улице. Пройдя практически столько же, оказались на краю деревни, у покосившегося домика, вросшего в землю, обойдя его справа, мы остановились. Девушка переводила дух, а я развернулась к морю и чуть не задохнулась от великолепия открывающегося вида. Передо мною балконами сходили дома, опускаясь практически до самой воды, где мирно плавали лодки, оставшиеся одни. Рыбаки уже разгрузили свой товар и отнесли его на рынок, но даже их присутствие на некоторых лодках не могло испортить общего пейзажа. Вдалеке над самой водой поднимались отвесные горы, они будто выступали из нее, так казалось из-за расположенного внизу гор облака. Оно закрывало поселение внизу, делая горы еще более неприступными, чем они были, если бы это облако было слоистым, оно бы оторвало вершину от земли, и тогда, казалось бы, что гора висит в воздухе. Амфора оказалась на земле, девушка потянула меня в сторону и показала совсем другой вид: деревню скрыл выступ, поэтому казалось, что кроме тебя, гор и моря в целом мире никого нет. Мне понравился этот переменный пейзаж, будто одну картинку спрятали в другую, может это и есть подсказка, которую я должна была получить. Пройдя еще немного, мы оказались у большого дома с лестницей, поднявшись по ней, я отдала рыбу подоспевшей женщине. Теперь пришла пора, войти в дом и познакомиться с семейством приютившей меня девушки, продолжать путь по жаре, было слишком безрассудно.
Меня приняли как свою, будто я пришла в гости навестить дальних родственников, мне казалось, что так, в самом деле, и было. Будто я вернулась в дом, где когда-то жила, навестить своих родных, хотя и видела их первый раз в жизни. Почему так бывает, ты входишь к совершенно незнакомым людям в их дом и понимаешь, что вы связаны неразрывными узами. Тебе не только знакома обстановка внутри, но и привычки всех, кто там живет, будто сон, что снился постоянно, стал явью. Мы зашли сразу во внутренний дворик, солнце тоже попадало внутрь, но не несло такой жар за счет белой краски, в которую были выкрашены стены. Пройдя по длинным пустым коридорам, я оказалась еще в одном дворике, за счет веток деревьев здесь царил полумрак. Девушка отправилась к родителям, я бы помешала им в этом разговоре, поэтому попросила показать мне прохладное место отдыха. Меня привели сюда и оставили, я расположилась на скамье, подложив под голову кем-то оставленный плащ. Немного передохнув, решила пройтись и совсем заблудилась в этой анфиладе коридоров. Набредя на библиотеку, мне показалось хорошей идеей подождать здесь и погрузиться в чтение. Правда все эти книги я бы не смогла прочесть при всем желании, они были на каком-то странном языке, но некоторые из них неожиданно стали открывать свой тайный смысл. Вместо текста автора, я видела его мысли и чувства, вот только не во всех книгах, а в тех, что я уже читала. Значит, я уже жила в это время и бывала в этом доме, вот только в качестве кого? А если я здесь жила, то почему меня никто не помнит, хотя, конечно, я была ребенком, но все же меня должны были узнать. Я поднялась по деревянной лестнице наверх, под самый потолок, где стояла какая-то толстая книга, протянув руку к ней, я застыла от воспоминания. Маленькая девочка полезла тоже за ней, но не удержала равновесие, и упала вниз, сильно ударившись головой.
Этой девочкой была я, но зачем я вообще оказалась в библиотеке и читала эти книги? После удара я исчезла оттуда, попав домой и, слетев с вершины горки, где любила сидеть и откуда путешествовала. Тогда родители испугались, увидев шишку, которую я себе поставила, и отвезли меня к врачу, благо он ничего не нашел. Как же это все было давно, но я абсолютно не помнила то время, может, так было правильно, ведь это было детство. А может я слишком часто набивала себе шишки и меня решили не травмировать больше, забрав воспоминания, точно никто не знал. Но после этого падения я сюда никогда не возвращалась, поэтому меня никто и не помнил, ведь я постоянно пряталась, играя лишь с маленькой девочкой. Все-таки достав книгу, я нашла в ней страницу, которая была просто вложена, текст на ней отсылал меня в далекие времена. Я могла прочесть только его часть, а потом стиль и язык менялись, заставляя либо меняться следом, либо опуская смысл всей фразы. Передо мною раскидывался огромный мир, зовя меня за собою и одновременно оставляя в одиночестве. Я не могла посвятить всех в свои путешествия, особенно учитывая их дальность и ненадежность, ведь люди боялись того, кто не похож на других. А я слишком сильно отличалась ото всех, поэтому привлекала лишнее внимание и страдала из-за этого. А поскольку я уже выбрала этот дар, то не могла отказаться от него, особенно тяжело будет с дружбой и любовью, ведь я теперь могла исчезнуть в любой момент.