Г е р о и - 2
ГЛАВА 17.
Президент Фонда социальной защиты молодёжи и дочёрней фирмы «Всё для всех» Вениамин Игоревич Крутов пребывал в отвратительном настроении. Уже более трёх месяцев он ждал возвращения долга от одного из своих кубанских партнёров. Однако тот до сих пор даже часть не вернул, несмотря на все обговоренные сроки.
Крутов бомбил негодяя телеграммами, то и дело слал факсы, обрывал телефоны, но должник к телефону не подходил, а на факсы и телеграммы отвечал одинаково:
«ПРОШУ СОХРАНЯТЬ СПОКОЙСТВИЕ. В БЛИЖАЙШЕЕ ВРЕМЯ РАССЧИТАЮСЬ».
Ничего себе ответики. Сохраняйте спокойствие! Да какое может быть спокойствие, когда пятнадцать «лимонов», вырванных из собственного кармана, осели на счетах преподлейшего хмыря, пробив ощутимую брешь в бюджете фирмы.
И ведь если по совести, такого раньше не было. Тот же самый партнёр, получая ткани, которые в изобилии поставлял ему Вениамин, в платежах был аккуратен и имел репутацию человека надёжного. Если не было в наличии денег, он предлагал к бартеру дефицитные продукты, и тогда уже Крутов решал, выгодно это ему или нет. И вдруг, нате вам, непредвиденные торговые сбои. Пахнущие банальной аферой и попыткой нагреть, обмишулить партнёра, обмануть, объегорить, облапошить, надуть!
Это было уже слишком. Вениамин не привык к такому обращению и стал лихорадочно прокручивать варианты. Да, он знал, что в коммерции полно ловкачей, сам не раз подставлял кого-то, и не раз наблюдал, как горели синим пламенем некоторые фирмы, АО и ТОО. Но самого его пока Бог миловал, и Фортуна благоволила ему. И вдруг Она круто поворачивается спиной, сменяя долгий период удач и везения на полосу разочарований, провалов и полной непредсказуемости ближайшего будущего.
Растерявщись, Крутов взял за горло юриста, требуя от него полезных советов. Однако тот вяло мямлил что-то про обращение в суд и надежду договориться с мошенником ладом и миром. Но суды повсеместно забиты подобными исками, и ответчики не торопятся оплачивать их.
«К Богу, что ли, обратиться?»- подумал Вениамин.
И в один прекрасный день отправился в церковь. купив две тоненькие свечки, одну поставил Николаю- угоднику, а вторую кающейся Магдалине, дабы та вразумила заблудшего партнёра и направила его на путь исправления. Ну а святой Николай при неудаче Марии должен был по идее сотворить своё чудо, направленное на тот же возврат долга закосневшим мошенником и авантюристом.
Правда, самым странным в обращении к святым было то, что Вениамин был разнузданным атеистом и лишь в последний момент прибег к их помощи. Полагая, что за сие чрезвычайное для него действо и за две самых дешёвых воскуриваемых свечечки чудотворцы просто обязаны ему воздать. Однако законные десять рублей были потрачены впустую, ибо небо не приняло мизерной жертвы и никак не откликнулось на страстный зов страждущего.
Окончательно разочаровавшись в силах небесных, Вениамин Игоревич решил обратиться к земным. На милицию и прокуратуру надежды не было, а вневедомственные инстанции, вроде частных сыскных и охранных агентств, доверия не вызвали. Даже его собственные телохранители. из числа бывших комсомольских инструкторов, сопровождающие его везде и всюду, постоянно заставляли их подозревать.
С некоторых пор отдельные коммерческие тайны Крутова становились известными конкурентам, и по этой причине уже сорвалось несколько обговоренных выгодных сделок. Спустя некоторое время, Вениамин узнал, кто и каким образом перехватывал его партнёров, но, как порядочный и осторожный бизнесмен, на рожон не лез и прав не качал. Однако постоянная утечка информации настораживала и заставляла принимать меры секретности. А к секретности Крутову было не привыкать.
Его путь к светлым вершинам комсомольской карьеры изобиловал тайнами большими и малыми. Хотя всё началось с решительного шага, на который подвигла его судьба. В своё время Вениамин, секретарь комитета ВЛКСМ одной из ткацких фабрик, на одной из городских конференций вознёс хвалу не высоким московским персонам, а главе Волжанской городской парторганизации.
Возглавлял горком в ту пору Станислав Кузьмич Дорогих, ныне ударившийся в коммерции, в им же созданном акционерном обществе «Разлив», специализирующемся на производстве и торговле спиртными напитками. Он и в горком-то пришёл с должности директора ликероводочного завода, и вырос до первого секретаря, благодаря связям с влиятельными и нужными людьми. Пользуясь тем, что на заводе остались люди, лично преданные ему, Кузьмич при каждом удобном случае и в областной центр, и в столицу ездил с подарками. В годы застоя это было принято, впрочем, как и сейчас, помогая решению срочных дел.
А то, что привозил с собой сей услужливый товарищ, было в распрекрасной сувенирной упаковке и такого качества, что не стыдно было выставлять даже на кремлёвские столы. Конечно же, всё это делалось втихую.
Но поскольку комсомолом на ликёроводочном руководила Света Мухина, очень симпатизировавшая Вениамину, то так называемые «дворцовые тайны» были в какой-то мере известны и ему. И он правильно вычислил, что постоянно унижающийся перед вышестоящими деятель так же жаждет почестей и подношений. И в своём выступлении на городской комсомольской отчётно-выборной конференции Веня выдал в заключение такой пассаж:
-Руководствуясь указаниями нашего дорогого первого секретаря горкома партии, товарища Станислава Кузьмича Крутова, и под его руководством комсомольцы Волжанска добьются новых успехов в труде и учёбе, твёрдо шагая по ленинскому пути!
Хотел даже сказать «по указанному ИМ», но в последний момент всё же сориентировался на Ленина.
Это было ошеломляюще. Зал остолбенел. Вот ведь что отчебучил молодой подхалим. Все возносят хвалу Генеральному, со всеми его причиндалами, славят ленинский ЦК, а Венька, хват, заповедного Генсека своим родимым городским боссом бесстрашно заменил.
Ну и Дорогих соответственно всё услышал и учёл. Покосился на сидящего рядом с ним комсомольского вожака и поинтересовался коротко:
-Кто такой? Откуда?
Вожачок тут же задание своей заворготделом:
-Срочно мне все данные о Крутове!
Через двадцать минут перед Станиславом Кузьмичом подробную информацию положили. Тот мельком глянул, одобрил и начертал собственноручно:
«Ввести в состав членов горкома ВЛКСМ, с дальнейшей перспективой».
Что молниеносно и произошло. Сперва в члены горкома, затем в члены пленума, и тут же в бюро - сразу вторым секретарём. А спустя пару месяцев уже и первым , благо прежнего инструктором в партийный горком перевели.
Ну, на новой должности Веня себя и показал. Стал родным, незаменимым для своего благодетеля. Дочку его непутёвую выдал благополучно замуж, пикнички да сауны для руководства устраивал на загородных дачах с проверенными девочками. То есть, всё как у людей в других регионах. Опыт перенимать то и дело ездили друг к другу.
А когда в девяносто первом партия рухнула, а за ней и комсомол приказал долго жить, то и шеф и подшефный новый статус обрели, и зажили не хуже, чем жили до этого.
Веня в восемьдесят восьмом женился на Свете. А Света нынче стала замгендиректора по сбыту и теснейше сотрудничала со «Всё и для всех» и с «Разливом», возглавляемым по-прежнему дорогим, но уже не товарищем, а господином Дорогих. Время от времени по старой памяти навещая его в интимной обстановке.
«Демократическая» репутация у всех была отменная. После неудавшейся гэкачепистской акции и товарищ Дорогих, и супруги Крутовы, срочно вышли из КПСС двадцать пятого августа. Предусмотрительно пометив заявления о выходе не двадцать пятым, а роковым девятнадцатым числом.
Ну и постоянно об этом трубили. Дескать, мы уже не ленинцы, а верные ельцинцы. Верили, что на волне краткой Борискиной популярности вновь вплывут в очередное светлое будущее. И тут же, ничтоже сумнящеся, одними из первых, что смогли прихватизировали и очередные свои фирмы организовали. А чего было стесняться? И документацию, и помещения, и даже транспорт получили, гроша не заплатив.
К новым выборам шли под лозунгами всенародными. Но, однако, народ им почему-то не внял. И ни должность мэра, ни должность председателя городской Думы, ни тому, ни другому не достались. К власти пришли «тёмные лошадки» - педагоги, врачи, какой-то инженер… Очень самоуверенные, совершенно неопытные, безо всякого почтения к былому начальству.
С новым мэром у Дорогих сразу началась война. Они с Крутовым хотели оттяпать и здание бывшего горкома, но Красавин отдал его под Молодёжный центр. Благо горсуд, который, согласно Указу президента, мог претендовать на этот приволжский дворец. размещался в помещении не менее приличном и охотно уступил свои права молодёжи.
Дорогих рвал и метал, грозясь сместить мэра. Да и кто он такой, этот бывший «препод» техникума? Даже в партии никогда не состоял. И кичится теперь этим, как честнейший и независимый. А ведь мечтал, без сомнения, в минувшие годы лазеечку найти, чтоб в КПСС пролезть! Потому что сие открывало путь к карьере. Как-никак коммунисты – народный авангард. И, наверно, вошёл бы даже в номенклатуру, если бы подсуетился и сумел попасть в струю. Но не вошёл, не попал, оказался за бортом, потому что таких, как он, в партию не «пущали»!
Да открой только шлюзы, как миллионы интеллигентишек хлынули бы, засоряя партийные ряды. Оттого и предпочтение отдавалось не этим умникам, а простоватым представителям рабочего класса и колхозного крестьянства. Их и в местные Советы, и в любые Верховные поочерёдно усаживали, как почётных гостей. И они голосовали «за» за всё, что ни предложат. А попробовал бы кто-то сделать что-то не так!
А сейчас что творится? К власти уважения нет, в очередной Государственной Думе полно всё той же шушеры. А ведь рвались в неё и Дорогих, и Крутов, да опять не повезло, опять пролетели.
Неприятно, обидно, - такие умы! Им бы дать развернуться, себя показать в комитетах парламентских, в министерских кабинетах. А приходится заниматься мелкой коммерцией. Кто-то миллиардами «зелёных» ворочает, а тут паршивые «деревянные» не можешь вернуть.
Но на счастье вдруг встретился нужный человек. Они все в Волжанске с малолетства друг друга знали. А со Стёпкой Алтуховым Веня ходил в детский сад. Потом в школе учились вплоть до шестого класса, пока Крутовы с Текстильного в центр не переехали. Но и после встречались вполне приятельски до тех пор, пока Стёпка за «кастрацию» в тюрьму не попал.
Шум тогда в Волжанске был невероятный. Ещё бы, происшествие из ряда вон выходящее! Рыцарь объявился, вступившийся за честь девушки, даже на суде не назвавший её имени. Все девчонки парням его ставили в пример. Родители дочерей, некогда пострадавших от насильников, общественную петицию в Верховный Суд послали, чтобы героя от наказания освободить. Насильников же оскоплённых никто не жалел. Считали, что кара им назначена правильная. Один из них вроде мается тут, и по сей день. Техником в каком-то ЖЭУ работает, одинокий навеки, ни жены, ни детей.
А Степан из колонии вышел с триумфом. Во всяком случае, почёт ему многие оказывали. Даже милиция, и та с уважением: парень, наказав подонков, сам с повинной пришёл. Однако закон есть закон: нарушил – получай! Даже если ты заступник и мститель, трижды благородный. Спасибо ещё, что не выдали на всю катушку. Судьёй женщина была. Не то, чтобы феминистка, но понятливая и сочувствующая своему женскому племени. Потому и к Алтухову снисхождение проявила, хотя родственники насильников потом жаловались на неё.
И вот теперь Степан и Веня встретились, коротко поговорили и поняли друг друга. Стёпа пожаловался на вечное безденежье, а Вениамин на своего окаянного неплательщика. И тут же предложил:
-Помогу разбогатеть, если выбьешь должок из того паразита. Там пятнадцать миллионов. И третья часть – твоя!
У Степана в лице ни один мускул не дрогнул. Научился в колонии чувства и мысли скрывать. Ответил не задумываясь , как о чём-то решённом:
-Хорошо. Готовь командировочные, адреса и доверенность. Если бабки не выколочу, самого привезу. И уж тут мы за него тройной выкуп потребуем!
Веня сразу померк.
-Самого ни к чему! Похищение заложников – дело подсудное. А вот деньги пусть вернёт, во чтобы -то ни стало.
Подумал про себя:
«Пусть даже урезанную сумму, с вычетом доли Степана и его людей. Как-никак, но пусть хотя бы десять! А уж всё остальное в убыток спишем. Зато новую «крышу» приобретём. И Стёпке хорошо, и мне удовлетворение, что козёл «краснодырский» наказан за бесчестность и высшая деловая справедливость соблюдена. Ну а если у «Резника» дело сорвётся ( у кубанца ведь тоже защита есть! ),то себя на всякий случай нужно обезопасить. Не светиться, никаких бумаг не выдавать. Всё лишь только на словах, а слова к «делу» не пришьёшь. Потом всегда можно будет отпереться, мол, ведать не ведаю, никого не посылал, а уж как они вышли на тебя, оглоеда, поинтересуйся у них сам, партнёрчик мой…».
Вот такие мыслишки одолевали Вениамина Игоревича. пока ждал он в своём офисе желанного гостя. Время было назначено на час пополудни. И ровно в час в кабинет впорхнула Эллочка, секретарша, девочка незаменимая во всех отношениях. Вертя бедрышками, приблизилась к креслу босса и доложила. что в приёмной сидит Алтухов.
-Приглашай,- улыбчиво приказал хозяин, возбуждённо погладив Эллу по круглой крепкой попке.- Давно тобой не занимался, но сегодня… готовсь!- И махнул рукой.- Иди! А то дело не терпит…
Разговор со Степаном вышел недолгий. Вручив энную сумму на различные расходы, Веня продиктовал адрес, рассказал, какой товар кубанец зажилил, и со вздохом вручил ещё и копию договора. Доставая бумаги из сейфа, прикрывал его всем телом, как Матросов амбразуру, дабы гость ненароком туда не заглянул. Однако Стёпа ухитрился, мимолётно отметив, что различной наличности там полно. Подумал возмущённо:
«Хорош комсомолюга! Ишь, гад, сколько нагрёб! Но при случае и его вытрясем. Какие наши годы!..».
Выслушав напутствие о том, чтобы действовали осмотрительно, «Резник» спрятал деньги и договор, и хлопнул Веню по ладони.
-Не боись! У меня в зоне наставники были лучше некуда. Так что выбьем твои «тугрики», за этим дело не станет. А ты за это время нам очередного должника подыщи..
-Да у меня этот один…
-Так порасспрашивай приятелей! Может, понадобимся кому-то ещё…
Вышел из кабинета, дверь не закрыв. Эллочке, вскочившей с места, подмигнул фамильярно.
-И-эх, марьяжная тёлка! Спешишь к хозяину? Ну, беги, через недельку, надеюсь, свидимся.
У Эллочки от возмущения челюсть отпала. Ничего себе клиент, наверное, киллер. Попробовала поинтересоваться о нём у Вениамина, но тот был уже, кажется, и сам разочарован.
-Не вникай,- попросил он.- Тебе это не нужно. И вообще забудь о том, что ты его у меня видела.
Той же ночью, «опечаленно» простившись с Лорой, Валей и Региной, и прихватив с собой обрез и газовые баллончики, криминальная троица отбыла на Кубань…