МЕСТЬ КАПИТАЛА
Свежая новость облетела посёлок в одночасье: районное начальство решило выделить хозяйству племенного бычка для улучшения породы молочно стада.
В полдень на территорию фермы въехал грузовик с ценным грузом на борту.
И стар, и млад примчались поглядеть на диковинку.
А посмотреть и впрямь было на что: животное было чуть ли не двух метров в длину; высота в холке превышала полтора метра; толстые и прямые рога, растущие в стороны, и широченный лоб с белыми завитками вызывали у зевак какой-то непреодолимый страх перед его мощью. Большие чёрные глаза-сливы буравили толпу насквозь, нагоняя ещё больший ужас. Такого монстра на ферме ещё не бывало!
Чтобы при выгрузке из машины не попасть ненароком под копыта или на рога этой громадине, бабы и детвора попрятались за металлическую ограду летнего выгула.
Сопровождавшие быка рабочие выгрузили великана по железному борту на насыпной холм и привязали железной цепью за деревянный столб. Какое-то время он стоял притихший, пытаясь прийти в себя после тяжёлого путешествия по ухабистым дорогам района, но вскоре до быка дошло, что не всё так гладко и безоблачно, как могло бы показаться на первый взгляд. То, что он стоит на земле - ещё не повод расслабляться. Цепь на шее и толпа гудящих людей вокруг явно не сулят ему ничего хорошего. Бык решил проявить своё полное несогласие с уготованной ему участью и предпринял попытку вырваться на свободу.
Нервно подёргивая крутыми рельефами мышц, он начал отчаянно крутить головой, стараясь высвободить её из петли, но, увы! и ах! - всё тщетно!! Короткая связка не позволяла отступить от ненавистного столба хотя бы на метр.
В животном проснулось чувство какой-то неотвратимой беды.
Сотрясая воздух грозным рёвом и шумным храпом, бык решил взять толпу на испуг.
Быки – очень непредсказуемые животные. Укротить их нрав не удаётся ни плетью, ни криком. При грубом обращении они свирепеют и идут в атаку на обидчика. Продемонстрировать толпе свою мощь и недовольство решил и этот своенравный гость.
Было очевидно: сорвись он с цепи – пощады никому не будет! Не спасёт толпу даже вставленное в ноздри железное кольцо!
Но разорвать цепь и высвободиться у него не получалось, и потому
ярость животного усиливалась с каждой минутой. Бык приходил в неистовство.
Детвора в страхе вспорхнула на жерди загона.
Взрывая под собой землю копытами, бык стал швырять облака густой серой пыли вперемешку с комьями и щебнем вокруг себя. Толпа мужиков чуть отступила, разомкнув кольцо.
В этот момент в дверях коровника появился Андрюха – тракторист лет тридцати пяти. Среднего роста, коренастый и чуть косолапый мужичишка. На селе он слыл балагуром и хохмачом. Толпа замерла в ожидании представления.
Андрюха не заставил народ томиться попусту.
Громко шаркая калошами, он подошёл к быку спереди и хлопнул его по курчавому лбу широкой ладонью:
- Ну, что, пободаемся?
Бык опешил и застыл в недоумении.
- Какая наглость! – читалось в его глазах.
Андрюха, не мешкая, схватил его за рога, торчащие в стороны, и навалился на лоб всем телом:
--Ух, какая силища! Броня, как на танке! Наверное, бетонную стену махом прошибёт! – констатировал он взвывшей от страха публике.
Бык взорвался:
- Ах, ты так?!
Резко крутанув головой, он попытался боднуть невесть откуда взявшегося матадора, подкинул задок и взбрыкнул ногами.
- Да не боюсь я тебя, мешок с мясом! – продолжал Андрюха, отступив на шаг.
- Ну, что ты мне сделаешь? На рога посадишь? А вот это видел?
Скрутив комбинацию из трёх пальцев, Андрюха стал тыкать дулей в мокрый нос разъярённого животного.
Толпа гудела от едва сдерживаемого восторга, смешанного с каким-то глубоко срытым парализующим первобытным страхом. Некоторые выражали свои эмоции матерным восклицанием; кто-то прищёлкивал языком, кто-то ахал, кто-то чертыхался и, сплёвывая, крестился. Бабы стали ругать Андрюху и требовали прекратить издевательства над быком, чтобы не накликать беды:
- Андрюха, не буди в нём зверя! Не к добру твои издёвки! Быки - они знаешь
какие мстительные! Вот запомнит тебя – обязательно рассчитается при случае! – раздался голос из толпы.
- Кто? Вот этот сопливый рогоносец? Да я его одним щелчком прихлопну! – и с силой дал ему щелчком по влажному носу.
Толпа ахнула в ожидании отпора со стороны быка, но тот на удивление вдруг замер.
- Что, струсил? Так-то вот! Человек – венец природы, понял? У тебя есть сила, а у меня - ум! – с важным видом провозгласил Андрюха, пафосно поднимая палец кверху.
- Нет у тебя ума, Андрюха! Бык ведь точно сфотографировал тебя в своей голове, и будь уверен - обиду на тебя затаит надолго! Мой тебе дружеский совет: ходи теперь и оглядывайся! – раздался насмешливый голос подоспевшего зоотехника Ивана Васильевича.
Да ладно там! - сконфуженно парировал Андрюха.
- Вот те и ладно! Меня предупредили, что этот бык терпеть не может мужиков. Ты думаешь, кольцо в ноздрях у него для красоты вставлено? Бурёнок что ль завлекать? Ошибаешься! Это чтобы укрощать его свирепый нрав. Сечёшь, теперь, неудавшийся тореадор?! Когда ему прокалывали носовую перегородку, чтобы кольцо вставить, восемь мужиков держали его связанным. Для своенравного животного это расценивалось как посягательство на его достоинство. У животных свои законы. Он считает себя хозяином стада, вожаком, и потому не потерпит соперничества и малейшего превосходства над собой. К тому же, нос у быка является самой болевой точкой. Ему причинили боль, и этого он тоже не прощает. Это было два года назад. С тех пор бык зверски ненавидит мужиков, особенно тех, от которых несёт самогоном и соляркой. Усёк?
Андрюха как-то сразу сник и отступил от быка подальше. Его взгляд упал на забрызганные соляркой брюки.
- А вдруг и впрямь Васильич правду сказал?- мелькнуло в его голове.
Стоящие мужики стали гоготать и сыпать в его адрес колючие шутки:
- Ну, всё, Андрюха, пропал ты ни за грош! Ищи другое место работы. Бык теперь будет тебя за каждым углом подкарауливать!
- Да, уж! В соперники ты ему точно не годишься! Ни по каким параметрам не подходишь! Не вздумай даже к коровам приближаться – расценит твоё присутствие как посягательство на свой гарем! Ха-ха-ха!
- Во-во! Он теперь у нас как арабский шейх – единственный султан коровьего стада! Не потерпит конкуренции! Вляпался ты, Андрюха, по самое некуда!
- Да пошли вы все! – обиженно произнёс Андрюха.
От былой его бравады и след простыл. Повергнутый толпой, Андрюха развернулся и направился к дверям коровника.
Зоотехник Васильич повернулся к толпе и предложил всем удалиться на безопасное расстояние, так как Капитала – так звали быка – предстояло отвести в отдельный загон.
- Животное напугано, а потому может быть непредсказуемо. Пожалуйста, разойдитесь!
Закончив смотрины, народ поспешил по своим делам.
Около быка остались лишь бригадир с зоотехником да рабочий с водителем.
- Ну, что, Капитал, пошли на новое место жительства? Надеюсь, оно тебе понравится. – произнёс Иван Васильевич и пригладил рукой кучерявый лоб быка.
Тот в ответ недовольно крутанул головой, стараясь откинуть рогом протянутую руку.
- Ну-ну, не злись! Я тебе не Андрюха! Я к тебе с полным уважением!
Бык не оценил телячьих нежностей, и снова сердито вскинул головой.
- Грозный ты, однако! – усмехнулся зоотехник.
Закрепив на кольце капроновый шнур и, слегка натянув его, рабочий попросил снять с быка цепь. Натянутое кольцо в носу моментально усмирило Капитала.
Ярость сменилась на покорность. Усталым шагом он медленно пошёл за рабочим.
Весь оставшийся день бык пролежал в тени. Видимо, переезд отнял у него немало сил.
Скотники особо не донимали уставшее животное, стараясь не показываться на глаза, чтобы не нервировать понапрасну. Лишь к вечеру привезли в кормушку свежескошенной травы да насыпали комбикорм.
К утру Капитал полностью восстановил свои силы, и для него началась обычная бычья жизнь, предначертанная самой природой.
Лето промчалось быстро. Наступила осень, и зачастили дожди.
Капитала переселили в утеплённый коровник, выделив достаточно просторный угол рядом с тамбуром.
Мужчин Капитал и в самом деле категорически не любил. Даже увидев их на расстоянии, он приходил в дикое возбуждение и становился очень агрессивным.
Кормила и чистила его Аннушка – доярка, чья группа коров соседствовала с Капиталом. Он привык к её синему рабочему халату, к её запаху и голосу, и, по всей вероятности, воспринимал её как заботливую мамашу-кормилицу.
Постепенно на ферме все привыкли к Капиталу. Жизнь текла монотонно и размеренно: чистка, кормление, доение. Изо дня в день – одно и то же.
Но однажды произошло из ряда вон выходящее событие.
Во время ремонта сгоревшего мотора, который обеспечивал работу транспортёра, случилось небольшое замыкание. А так, как вся система подачи кормов была завязана воедино и включала в себя металлические конструкции, то ток пробежал по всей цепи. На беду, коровы были привязаны к бетонным кормушкам тоже металлическими цепями. И вот в момент замыкания коровы получили лёгкий удар током.
Начался невообразимый переполох. От испуга животные отскакивали от кормушек, лягали доярок, сцеживающих молоко в подойники, мычали и рвали цепи. Перепуганные женщины в панике выскакивали из - под коров, не понимая, что происходит.
Не миновал удара током и Капитал.
Дёрнувшись, он тоже порвал цепь, но так как электрошок длился всего секунды, то бык, отпрянув на мгновение, тут же принялся за прерванную трапезу – в кормушке ещё горкой лежал комбикорм. Не зря ведь говорят: война войной, а обед – по расписанию! Любимое лакомство манило так, что всё происходящее вокруг интересовало его меньше всего! Разорванная цепь повисла на металлической петле кормушки.
Пока рабочие меняли цепи и привязывали прогуливающихся по коровнику коров, доярки продолжили дойку. На Капитала никто не обращал внимания. Насытившись, бык какое-то время преспокойненько стоял на своём месте.
И лишь когда один из рабочих попал в поле зрения животного, он вдруг взбудоражился, резко развернулся и, грозно склонив голову, пошёл тараном на человека. Перепуганный до смерти рабочий, матерясь и вспоминая чью-то мать, перепрыгнул как австралийский кенгуру через бетонный жёлоб кормушки и пустился наутёк к выходу.
Только теперь до быка дошло, что он волен идти в любом направлении без понуканий и поводыря! Оковы пали, и свобода теперь ждала его у входа!
Степенно вышагивая, бык направился к распахнутым настежь воротам тамбура, где ничего не подозревающий Андрюха старательно крутил гайки на колесе «Беларуса». Как обычно, от него несло соляркой.
Бык моментально учуял ненавистный запах.
Сначала он остановился, пристально вглядываясь в склонившегося в позе табурета тракториста, затем вздыбил на холке «эрокез» и ринулся в бой.
Андрюха боковым зрением заметил приближающийся к нему объект. Он даже успел распознать его.
Реакция на возникшую опасность была молниеносной! Второй раз повторить подобное он бы не смог даже под дулом пистолета, как он потом признавался.
Бросив в быка гаечный ключ, он пулей метнулся под трактор и полез ползком в противоположную от быка сторону.
- Твоя дивизия!! – завопил диким голосом Андрюха. – Тебе чё надо? Пошёл вон, придурок!
Бык вошёл в раж! Он припал на передние ноги и уперся высокой холкой в днище кабины, чуть было не подцепив рогом ускользающего Андрюху.
Покрывая отборным матом животину, тракторист прокручивал в голове лишь одну мысль: как заскочить в кабину трактора?
Оказавшись в зоне недосягаемости, трясясь всем телом и нервно стреляя глазами по сторонам, он оценивал свои шансы и шансы Капитала: кто окажется более вёртким?
К счастью, дверца кабины оказалась распахнутой настежь.
Андрюха собрался с духом и змейкой юркнул меж колёс. Запрыгнув на подножку,
второпях ухватился за ручку дверцы и со всей силы захлопнул её так, что задрожали стёкла.
- Вот так-то, чучело! Я оказался умнее! – ликовал Андрюха.
Бык тоже ликовал! Пусть и не раскидал тщедушного мужичонку по стенам тамбура, но страху на него нагнал достаточно.
Раскрытые ворота открывали перед ним новые перспективы.
- Посмотрим, что там на свободе. С кем ещё я могу поквитаться?- так рассуждал Капитал, вальяжно вышагивая по территории фермы.
Ноябрьские холодные ночи успели сковать морозцем верхний слой земли.
Капитал с удовольствием слизывал с кочек небольшие хрустящие холмики сыпучего снега, изредка поглядывая по сторонам.
Он никуда не спешил.
Просто гулял.
Просто наслаждался свободой!
И вдруг невдалеке проявился силуэт двуногого существа.
- Что??? Опять мужик??? Ну, ты и достал меня! – кольнула его мозг навязчивая мысль. - Щас и ты своё получишь!
Капитал побил копытом мёрзлый наст и взревел трубным гулом.
Только теперь электрик Сашка сообразил, что идёт прямиком на свободно разгуливающего Капитала!
- Ёк-макарёк! Ты откуда здесь взялся? – воскликнул парнишка.
Далее фонтан матерного красноречия наряду с призывами «мама!» нескончаемым потоком хлынул из уст парня.
Мысленно выстраивая спасительный план, Сашка понял: до помещения фермы он не успеет добежать – далековато; до вагончика, который служил бригадным домиком - ещё дальше! Оставался только электрический столб, который был в трёх шагах от него.
Правда, столб был не бетонный, а деревянный…
Гладкий, словно отутюженный!
Да ещё и в инее!
Мешкать было нельзя – бык стремительно приближался, сопя, как паровоз.
Сашка, не помня себя от страха, обхватил столб руками и, уподобляясь кошке, взвился на столб, преодолев в мгновенье ока не менее четырёх метров.
Наверняка, в момент опасности в него вселился дух кота, который и поспособствовал такому фантастическому взлёту, потому как человеку в ватной телогрейке и валенках с калошами нереально взбираться на столб без когтей!
Мёртвой хваткой он обвил руками и ногами спасительный столб и замер.
В смятении он не заметил, как кроличья ушанка упала на землю.
Да и Бог бы с ней, с этой шапкой!
Тут ведь не до жиру – быть бы живу!
Капитал понял, что месть не состоялась, и в сердцах несколько раз подкинул на рогах воняющую мужиком лохматую шапку.
Тупо поглядев на влипшего в столб Сашку, бык недовольно посопел, потоптался вокруг столба и, заскучав, пошёл искать новые приключения.
В это время бригадир Сергеич переносил пустые молочные бидоны из одного коровника в другой.
Он ни сном, ни духом не ведал про разгуливающего на свободе быка.
Капитал оказался позади него в метрах тридцати, когда всё ещё сидевший на столбе Сашка закричал:
- Сергеич, беги!! Бык сзади!
Оглянувшись назад, бригадир увидел бегущего на него разъярённого быка и со всех ног пустился бежать к вагончику, не выпуская из рук фляги.
В какой-то момент до него вдруг дошло, что нужно избавиться от фляг, чтобы ускориться в беге. Он разжал пальцы.
Ударившись на лету, фляги отскочили друг от дружки и оказались прямо на пути следования быка.
Это спасло Сергеича от неминуемой беды.
Капитал споткнулся об одну из фляг, припал на передние ноги и тем самым потерял драгоценные секунды.
Ах, какая непростительная оплошность!
Всего лишь несколько шагов разделяли его с презренным двуногим существом.
Но не всё потеряно!
Страшная жажда возмездия неотступно преследовала быка. Он вскочил с колен и продолжил погоню.
Бригадиру же оказалось достаточно мгновенья, чтобы успеть юркнуть под вагончик.
Бык рассвирепел.
В ярости он начал бодать вагончик, пытаясь поддеть его рогами, но добраться до спрятавшегося бригадира у него не получалось.
Осознав бессмысленность своих действий, бык с минуту постоял неподвижно, потом развернулся и пошёл прочь к коровнику.
До него донёсся голос Аннушки – его заботливой кормилицы.
С чувством огромного удовлетворения он размеренно ступал по мёрзлой земле, испытывая гордость от того, что презренные мужики, воняющие самыми дурными запахами, отомщены им сполна и повержены с позором!
Аннушка взяла Капитала за кольцо, и он смиренно, словно телёнок-сосунок, пошёл за ней в коровник.
Великодушно позволив накинуть на шею новую крепкую цепь, Капитал лизнул доярку шершавым языком по щеке, стянул с её головы платок и принялся жевать душистое сено.
- Жуй, жуй, дурашка! Нагулял – то аппетит на воле! А мужиков зачем разогнал по углам? Кто тебе зерна да сена привезёт? Я – доярка, а не тракторист! Ишь, прокурор нашёлся! Сам приговор выносит, сам его исполняет! Бессовестный!
Ласково приговаривая, Аннушка гладила быка по спине.
А бык и не пытался оправдываться, Рядом с кормилицей он становился кротким и покорным….
Не зря в старину говорили: мужик берёт силой, а баба – лаской!