Гражданин начальник
Матвей Семёнович Сахаровский ехал на трамвае к себе в тюрьму, где служил врачом. Народу мало, но все сидячие места заняты, и он прошёл к окну, где можно было удобно стоять, не мешая другим пассажирам. Держась за поручень, он смотрел в окно. Привычный унылый пейзаж. Тоскливого вида разнокалиберные грязные домики, разбитая дорога без явного признака пешеходного тротуара, вся в весенней грязи. Да и что, кроме тоски может навеять предместье, построенное рядом с городской тюрьмой? В этой тюрьме он провёл полжизни, почти тридцать лет. И сколько ещё предстоит, кто знает?..
Матвей Семёнович сунул руку в карман, и почувствовал, что там есть ещё одна рука. Чужая! Впрочем, схватить её он не сумел, обернулся и увидел знакомое лицо. В течение нескольких секунд на этом лице испуг сменился на удивление, потом на неловкость, а затем и на некоторое подобие радости:
- Гражданин начальник?! Матвей Семёныч?! Простите, ради Бога, я вас не признал! Старею. Я у своих никогда не краду. А почему вы не в форме?
Форму Матвей Семёнович носить не любил, хотя и был обязан на службу являться в ней. А не любил по нескольким причинам. Во-первых, когда тебе пятьдесят с большим хвостиком, капитанские погоны смотрятся совершенно несолидно. Они представляют своего хозяина неудачником. В таком возрасте погоны, как минимум, подполковника должны быть. Во-вторых, на его совершенно невоенной, неспортивной фигуре с изрядным животом, военная форма смотрелась несколько комично. Кроме того, ношение мундира накладывает на его обладателя некоторые обременения. Если, допустим, кто-то из пассажиров хулиганить начнёт, надо вмешаться. Да и в этом предместье, где изрядная доля местных жителей, либо сами бывшие «сидельцы», либо кто-то из ближней родни, друзей, или соседей, не сильно жаловали «вертухаев», и безопасней и спокойней было ходить в гражданской одежде. В общем, не любил Матвей Семёнович ходить в форме, хотя и часто получал за это нагоняй от начальства. Кроме того, профессия-то его сугубо мирная. Врач, хотя и тюремный...
Перед доктором стоял Профессор. Не настоящий профессор, конечно. Это его кличка такая, «погоняло». Но Борис Петрович Семёнов, действительно, совершенно не походил на вора-рецидивиста, много раз побывавшего за решёткой и проволокой. Он, точно, смахивал на университетского профессора, за что и получил такую кличку. Утончённо-интеллигентные черты лица, культурная речь, открытый взгляд, сразу располагающий к себе, ни одной наколки. Да и образование имел достаточно солидное, 10 классов и один курс медицинского училища. По криминальной «специальности» он был «щипач», то есть карманник. Руки его очень подходили для этого дела – пальцы были тонкие и длинные. С такими руками можно было стать музыкантом, или хирургом, но жизнь такова, какова она есть. Впрочем, в своём деле он был профессором. Полгода назад закончился его очередной срок, и он вышел на свободу.
- Вы уж простите меня, дурака, гражданин начальник, что я вас не узнал! Вы же наш любимый доктор! Видно, старею.
- Да, стареешь, Профессор!
Ситуация складывалась комическая. Перед врачом стоял его пациент, и, отчасти, коллега. В силу ряда обстоятельств (возраст, здоровье, связи) Профессор отбывал свои последние сроки не в колонии, как полагалось, а в тюремной больнице на должности санитара. Так-то в тюрьме сидят только во время следствия.
Матвей Семёнович не сразу понял, что нужно делать? Задержать карманника, и доставить в полицейский участок? Но, во-первых, смешно будет пассажирам, когда один старик, схватит другого. Во-вторых, ещё не известно, хватит ли сил задержать и доставить. В-третьих, доказательств никаких он предъявить не сможет. Сразу вспомнилась сцена из фильма «Место встречи изменить нельзя», где герой, которого играет Высоцкий, подкидывает карманнику кошелёк. Матвей Семёнович так не умеет. В-четвёртых, так можно опоздать на службу, и объясняться потом со строгим начальством... В-двадцатьпятых, Профессор, хоть и вор, но знакомый вор, свой человек. И лично оформлять ему новый срок как-то не того. Не по понятиям.
Борис тоже прокручивал в голове неловкую ситуацию, соображая, что делать, и остался стоять на месте, заведя разговор.
- Как поживаете, гражданин начальник?
Тюремные правила и традиции предписывали так обращаться ко всем надзирателям, охранникам и прочим сотрудникам. Иногда можно было позволить себе обратиться по имени-отчеству.
- Как живу? Да всё по-прежнему. Вашего брата зэка лечу. А ты как?
- И у меня тоже всё по-старому. Вот этот район мне дали для работы, тут и рынки, и транспорт. Если что, до родного дома недалеко, до тюрьмы, - он засмеялся своей шутке, - тут работать неплохо. Да я и не наглею сильно. Стараюсь бедных не обносить, - тут Профессор счёл, что нужно пояснить, - то есть не красть у них.
Впрочем, проработав много лет среди уголовников и тюремщиков, Матвей Семёнович и сам неплохо понимал уголовную феню, и в переводе не нуждался.
- Вот ты говоришь, что бедных не трогаешь. А я, значит, богатый?
- У вас фигура солидная и дублёнка новая, - польстил Профессор, и что бы перевести разговор на другую тему, спросил, - а вы, наверное, уже майор?
Проработав вместе с доктором много лет, он был в курсе его чинопроизводства. Присвоение майорского звания ожидалось ещё лет пятнадцать назад, да всё задерживалось. Задерживалось, несмотря на заслуги и хорошую службу. Все показатели были на высоте. К заключённым, своим пациентам, доктор также относился лучше многих коллег. Кроме того, в начале 90-х годов, он принял участие в боевых действиях в горячей точке в качестве врача сводного отряда сотрудников МВД. В общем, заслуг хватало, а майорство всё откладывалось...
- Да нет, всё капитан, - тяжело вздохнув, сказал с обидой Матвей Семёнович, - всё капитан, и так на пенсию пойду. Мне уже немного осталось...
- И мне скоро на пенсию, - сказал грустно Профессор, - у меня ведь тоже стаж большой, - и заметив недоумение собеседника пояснил, - авторитетным ворам тоже пенсия полагается в старости. У меня стаж побольше вашего. Я помню, как вы к нам пришли, а я уже тогда был авторитетным вором. Я ветеран, почётный щипач! Хоть в смотрящие и не вышел, но вор известный. Понятия соблюдаю. Всю жизнь работаю, половину выручки в общак сдаю. А когда был стажёром, так почти всё отдавал. Ведь у нас тоже учиться надо, и экзамены сдавать, пока тебя настоящим вором признают, и хорошее место для работы дадут. И план я всегда выполнял. У нас строго с этим, план не выполнил, свои деньги отдашь, или с участка погонят, работы лишишься. Вот сейчас с вами поговорю, и за дело...
Трамвай остановился у тюрьмы.
- Если что, твоя должность сейчас свободная, - сказал Матвей Семёнович, кивнув на прощание бывшему санитару.
Выходя, заметил, что заходит много новых пассажиров, и Профессор смотрит на них оценивающим взглядом. Не останется он без работы. И уже подходя к проходной подумал, и мне тоже теперь за работу, пациентов полно. А до пенсии нам ещё дожить надо.