- Колька, пошли кататься в колесе, - это мой товарищ и друг Лёшка, он прибежал ко мне домой, что бы позвать гулять.
Вы когда-нибудь катались в колесе? Ну и зря, это же здорово. Сейчас я объясню, что это такое. Вы бублик видели? Так вот, колесо это бублик, ты залезаешь внутрь бублика и держишься руками и ногами за края, а тебя катят по дороге, и ты себя чувствуешь, будто ты космонавт или как минимум лётчик-испытатель, всё вокруг вертится, крутится, а ты летишь. Особенно удобно кататься, если колесо большое. В маленьком тоже можно, но в нём очень тесно. Это хорошо, если у тебя рост не очень большой, то можно как-то уместиться внутри, а если ты крупный, например как Лёшка, то это совсем не удобно, и даже тесно, да и удовольствия тогда никакого. Зато в большом колесе просторно, там себя чувствуешь как военный лётчик в кабине самолёта. Может это совсем и не так, но нам тогда казалось, что мы похожи на именно лётчиков-испытателей на тренировке, когда их крутят по всякому, подвергая различным перегрузкам, мы это по телевизору видели…
- В колесе, - переспросил я и немного задумался.
- Ты чего, - уставился на меня мой приятель, - там колесо большое, его Люська сторожит…
- И Люська там?
- Да, да, собирайся, пошли скорее, - тараторил Лёшка.
- Да понимаешь, - я не знал, как сказать товарищу, что мне запретили гулять. Я был наказан. И наказан за то, что чуть не устроил в квартире пожар. И страшного-то, на мой взгляд, ничего не произошло. Были осенние каникулы и мы с приятелем договорились, что сегодня он зайдёт за мной, и мы пойдём гулять, и вот, пока я сидел и ждал, когда же это Лёха зайдёт, то от нечего делать стал зажигать спички и смотреть, как они горят. Ну и получилось так, что я нечаянно обжёгся, уронил горящую спичку прямо на сухую тряпку, что случайно оказалась у меня под ногами, а пока дул на обожжённый палец, тряпка загорелась, а тут на обед пришёл отец, а у меня дым по квартире и тряпка горит…
- Ну что, - торопил меня Лёшка, - идёшь или нет, а то пацаны из соседнего двора заберут…
- Я не могу…
- Полы заставили мыть?
- Нет, - ответил я, - запретили гулять, - и поведал свою печальную историю про пожар и обожжённый палец. Но самое обидное то, что я видел, что тряпка загорелась, и уже собирался её тушить, но отец пришёл в самый неподходящий момент и застукал меня за этим делом. А самое неприятное, он уже ни один раз меня предупреждал, что б я не трогал спичка, так прямо и говорил:
- Коленька, спички это не игрушка, от них может быть пожар…
А что такое пожар? Мне, пацану, в то время было не понятно. Вернее я знал, что это такое, что это страшно, что это огонь, что может всё сгореть, но для меня это были всего лишь слова и только. Даже слегка обожжённый палец действовал сильнее, чем самые убедительные фразы. И вот, отец заходит в квартиру, а тут на полу горит тряпка, куча сожжённых спичек и я с кружкой воды в руке. Он посмотрел на меня и потушив огонь, спокойно сказал:
- С сегодняшнего дня сынок, ты наказан, никаких тебе прогулок и телевизора, держи книгу и сиди читай, - он взял с полки и протянул мне толстую книжку, вытащил предохранители из телевизора, положил их в карман своего пиджака и ушёл на работу.
И я читал, вернее, перебирал глазами слова, книга была совсем не интересная, про какую-то там комсомольскую стройку…
Выслушав мою историю, Лёшка задумчиво почесал затылок:
- Мдааа, ситуация, - пробормотал он, - но тебе повезло, мне бы папка за это такого бы ремня всыпал, а тебе только гулять запретили, ерунда это, а не наказание…
- Ага, - обиделся я на своего товарища, - а книгу читать?
- Подумаешь читать книгу, это тоже ерунда, а вот ремень это да…
- Да уж наверно лучше ремня получить,- произнёс я, - чем эту муру читать, а потом ещё и пересказывать…
- Эх, жаль, что не пойдёшь гулять, - Лёшка развернулся, что б уходить, - жаль, ну ладно, я пошёл…
- Подожди, - остановил я приятеля, - а колесо большое?
- Большое, - подтвердил Лёшка, - даже мне в нём свободно, прям как в кабине истребителя. Жалко, конечно, что ты не идёшь, Люська одна меня не сможет прокатить, колесо тяжёлое, надо вдвоём. А то, может, на часик выйдешь, а? – Лёха с надеждой посмотрел на меня, - часик покатаемся и всё, и опять пойдёшь читать свою книжку? И никто не узнает…
Оно-то, конечно так, - подумал я, - узнать-то никто не узнает, всего часик и можно домой идти, зато, сколько удовольствия можно получить за этот час…
Я посмотрел на часы, до прихода родителей оставалось два с половиной часа, внутри меня боролось желание получить удовольствие и строгий запрет на прогулки. Эх, была-не-была, махнул я рукой и побежал собираться…
- Только часик, - кричал я Лёшке из своей комнаты, - ты часы взял с собой?
- Да, - ответил Лёшка, - взял.
- Тогда засекай время, а то, если опоздаю, хана мне, остатки каникул просижу дома.
- Ничего, - убеждал меня Лёшка, - не опоздаешь, у меня часы точные.
Часы марки «Заря», были Лёшкиной гордостью, и моей тайной завистью. Ему их подарили на день рождения. Наших с ним восторгов не было предела. Зелёный циферблат и большие цифры, какие же они были красивые, Лёшка весь сиял от гордости и радости, когда их ему на руку одевал его отец. У Люськи уже давно были свои часы и она смотрела на нас снисходительно и улыбалась.
- Ничего Колька, - потом сказала она, - и тебе купят часы, ты не переживай…
- А я и не переживаю, - ответил я, хотя мне тоже очень хотелось иметь свои часики, что б можно было на уроке глянуть время и понять долго ещё сидеть и слушать учителя или уже скоро перемена. Да и вообще, в нашем классе уже у многих были свои часы, а теперь и у Лёшки тоже…
- Подарите мне часы на день рождения, - попросил я за ужином. Мама посмотрела на меня, потом на отца и промолчала.
- Часы это сложный механизм, и это показатель твоего взросления, - ответил мне отец, и как только мы поймём, что ты уже достаточно серьёзный и взрослый, так мы сразу же подарим тебе их тебе. – И уже посмотрев на маму произнёс:
- Да?
- Обязательно, - подтвердила она.
Всё понятно, - вздохнул я, - значит, не подарят, - взрослые всегда придумывают всякие отговорки, что б, не делать то, что просят дети. – То ты ещё маленький, то уже большой, то не достаточно серьёзный, то придёт время, и мы купим… - Ну и ладно, - тогда подумал я, - выросту и сам точно куплю себе часы, такие, какие захочу…
- Засекай время, - сказал я товарищу, замыкая дверь, - мне в четыре надо быть уже дома, а сейчас сколько?
- Полтретьего, - ответил, радостно улыбаясь, Лёшка, - ещё времени целых полтора часа есть.
- Ну, вы что так долго, - Люська смотрела на нас обиженно, - я уже устала ждать, хотела уходить…
- Да Кольку опять наказали, - ответил Лёшка, - вот он и не решался выйти, держите колесо.
- За что? – Мы с Люськой подняли колесо, а Лёха стал устраиваться внутри него.
- Тряпку поджёг в квартире, - ответил я.
- А зачем? – Люська смотрела на меня с недоумением.
- Да я нечаянно, палец обжёг и уронил спичку, а тут тряпка, и отец пришёл…
- И что? – Поинтересовалась она.
- А ничего, гулять запретили, и телевизор смотреть. Покатили? – я глянул на Лёшку.
- Поехали, - весело ответил он, - только не быстро.
Мы с Люськой стали толкать колесо…
- А как же ты вышел?
- Я только до четырёх и домой, что б, не узнали, а то хана мне…
- Быстрее, - скомандовал Лёшка…
- Ещё быстрее…
Потом катали Люську, потом меня, потом опять Лёху, потом Люську…
- А давайте с горки, - предложил Лёшка, когда Люська вылезла из колеса, - Колька, ты как?
Горки, как таковой не было, просто был небольшой уклон дороги. А если толкнуть колесо с этого уклона, то оно покатится само, набирая скорость, и если его не тормозить может разогнаться очень сильно, мы это знали, и даже видели, как большие пацаны катались, но сами никогда не пробовали.
- Не знаю, - ответил я нерешительно, - страшно…
- Да что там страшного? – Ухмыльнулся приятель, - подумаешь, уклончик небольшой. Пацаны же катались и ничего, тут главное вовремя затормозить…
- А вы сможете? – Я смотрел то на Лёху, то на Люську.
- Конечно, сможем, - заверил меня Лёха, - ведь сможем же, да Люсь? Ты Колька, главное не дрейфь, мы будем рядом бежать…
- Мальчики постойте, - вступила в разговор Люська, - это наверно опасно, а вдруг машина…
- Какая машина, они тут почти не ездят, ты когда их последний раз тут видела?
- Давно…
- Вот то-то же, - сделал заключение Лёшка, - Колька залазь, или давай я…
- Хорошо, только вы будьте рядом, а то скорость…
- Мы рядом, - заверил приятель и толкнул колесо.
Оно катилось, а я представлял себя в кабине истребителя и будто я делаю разные фигуры высшего пилотажа, и лечу, лечу, лечу, и захожу на второй круг, вхожу в штопор, потом выравниваю самолёт, делаю бочку, потом петлю и тут уже скорость…
- Тормозите, - крикнул я Лёшке с Люськой, чувствуя, что начал немного укачиваться…
- Эй, тормозите меня, - дорога мелькала у меня в глазах, мне уже становилось плохо…
- Тормозите же, вы где, - мне уже было немного страшно, я понял, что меня никто не собирается тормозить, а колесо разгонялось всё сильнее и сильнее…
- Аааа, - уже орал я как ошпаренный, мне уже было страшно, сердце сжималось, а к горлу подкатывал комок. От страха я зажмурил глаза, что б не видеть мелькание дороги…
И тут я почувствовал сильный удар, будто в колесо наскочило на препятствие. От резкого торможения я вылетел из него и покатился по дороге…
- Колька, ты как, - я очнулся от того, что меня трясли за плечо, - Колька…
Это была Люська, она смотрела на меня вся бледная, - Колька, ты как?
Я опять закрыл глаза, тошнота волнами подкатывала к горлу, голова кружилась, колено, локоть и затылок болели, видимо от сильного удара, а из носа текла кровь…
- Колька, вставай, пошли, - Люська платком вытерла мне нос и попыталась поднять, - Лёшка, что стоишь, видишь Кольке плохо…
Кое-как поднявшись, я побрёл домой, с одной стороны меня поддерживала Люська, с другой Лёшка. Мне было очень больно, колено, локоть, ещё и в рёбра отдавало, а на затылке вспухла огромная шишка, ещё и штаны с курткой были порваны. Я был обречён, это был мой конец, я уже чувствовал приближение моего наказания, оно было неотвратимо…
- Ничего страшного, - пробормотал Лёшка, - подумаешь шишка на голове, у меня их вон сколько было, когда с дерева упал, а куртку можно и зашить…
- Ты дурак, что ли, - возмутилась Люська, - Кольку теперь не выпустят гулять. Говорила тебе, давай тормозить, а ты что? Ещё пусть разгонится? Это хорошо оно в плиту ударилось, а если б дальше разогналось?
- Но ведь не разогналось же, - обиженно пробормотал наш приятель.
- Это из-за тебя всё, - продолжала Люська, - вот сейчас сам пойдёшь оправдываться перед Колькиным папкой, посмотрим, что он тебе скажет…
- Не надо, - простонал я, - сколько время?
- Ого, - ответил Лёшка.
- Что, - спросил я.
- Уже полшестого…
- Всё, мне теперь точно хана…
- Ничего Колька, не бойся, мы с тобой пойдём, - решила успокоить меня Люська, - да Лёшка?
- Да, - отозвался он, - пойдём, но я думаю, это не поможет…
Дверь открыл мой отец. Окинув меня коротким и недовольным взглядом, спросил:
- Где был?
- В колесе катался, - пробормотал я.
- А я где сказал быть?
Я молчал, не зная, что ответить.
- Иди в ванную, потом поговорим.
- А где мама?
- Ещё на работе…
Я с облегчением вздохнул и, скинув куртку, прихрамывая, побрёл, в ванную комнату. Если б мамка была дома, то ремня мне не миновать точно, а так, может и пронесёт…
- Дядя Витя, дядя Витя, - слышался сквозь шум воды Люськин голос, - это я, это мы с Лёшкой, он не хотел, Колька хороший…
- Да, дядя Витя, он не хотел…
Дальше я слушать не стал, разделся и полез в ванную…
- Мдаа, - только и смог произнести отец, разглядывая мои синяки и ссадины, - мдаа, - он достал зелёнку и стал мазать ею содранную кожу на колене и локте, потом потрогал шишку на затылке, достал ложку и, приложив её к шишке, велел держать…
- Мдаа, сынок порадовал ты меня сегодня, даже два раза. Такой, ты оказывается сынок у нас серьёзный, такой взрослый, что у меня даже слов нету. Вот, держи, мы с мамой хотели тебе на день рождения подарить, но коль так вышло, коль ты так быстро повзрослел, давай руку, носи и радуйся, - и он застегнул мне на запястье ремешок с часами. Я стоял и не решался взглянуть на них, мне было больно, обидно, стыдно и радостно. И только спустя минуту я смог поднести к глазам руку с часами, и увидев, что они самые настоящие, обнял отца и зарыдал.
- Ну, ну, что ты, - он тоже обнял меня и стал гладить по голове, - всё хорошо сынок, всё хорошо, ты же теперь всё понял?
- Да, да, я понял, я всё понял, - сказал я сквозь слёзы…
- И что у вас тут творится, - спросила мама, мы даже и не заметили, как она вошла, - почему плачем, кого хороним?
- Да вот, - улыбнулся отец, - наш сын неожиданно повзрослел, что я даже решил ему до дня рождения подарить часы.
- Ну, - улыбнулась мама, - это же хорошо, а почему плачем?
- Это наш с ним секрет, - усмехнулся отец, - но остаток каникул он будет сидеть дома и читать вот эту книгу, да сынок?
- Да папа…
- Ну, вот и славно, - и повернувшись к маме, спросил, - а что у нас сегодня на ужин?