Небольшое предисловие
Описывать историю 150-й танковой бригады с момента ее формирования до Курской битвы я взялся еще в 2016 году. В 2017 году ездил в ЦАМО РФ и делал выписки из фонда «150-й ТБр», после чего дополнял и редактировал материал заново. Затем в 2018 году на сайте «Память народа» было выложено большое количество документов этой бригады, после чего я снова вернулся к этому материалу и в течение еще 1 года практически полностью переписал его в 3-й по счету раз. Данная работа – это скорее всего также не конечный результат, т.к., я уверен, найдется еще достаточно много дополнений к материалу, особенно по событиям 1941 года, которые удалось осветить не столько детально, как скажем бои бригады зимой 1943 года, прекрасно расписанные в журналах боевых действиях, боевых отчетах и донесениях штаба бригады и танковых батальонов. В том числе по этой причине я не стал подводить общие итоги боевых действий бригады за первые 1,5 года на фронте.
Командный состав (до мая 1943 г.)
Командиры бригады:
(18 сентября - 24 июня 1942 г.) полковник Борис Сергеевич Бахаров [1]; [7, л. 6];
(с 24 июня 1942 г.) подполковник, (с конца января 1943 г.) полковник Иван Васильевич Сафронов [1]; [6, л. 24, 29]; [7, л. 6].
Заместители командира бригады по строевой части:
(сентябрь 1941 - ?), капитан, (на 18 февраля 1942 г.) майор Алексей Филиппович Носов [2, л. 3]; [3, л. 49];
(30 июля - 30 сентября 1942 г.) подполковник Федор Кузьмич Каплюченко [1];
(с 5 ноября 1942 г.) майор Василий Никифорович Баранюк [6, л. 110].
Помощники командира бригады по технической части:
(сентябрь 1941 г. - ?) военинженер 2-го ранга Николай Иванович Васильев [2, л. 3];
(с 27 августа 1942 г.) капитан, (на 18 сентября 1942 г.) майор Василий Павлович Буланцев [5, л. 95]; [6, л. 110].
Помощники командира бригады по хозяйственной части:
(сентябрь 1941 г. - ?) интендант 2-го ранга Георгий Антонович Гриневич [2, л. 3];
(на 8 июня 1942 г.) майор Николай Михайлович Орешков [128, л. 274].
Военные комиссары (с 9 октября 1942 г. - заместители командира бригады по политической части):
(17 сентября 1941 - 14 января 1943 г.) батальонный комиссар, (с конца декабря 1941 или с начала января 1942 г.) старший батальонный комиссар, (с марта 1942 г.) полковой комиссар, (с 5 декабря 1942 г.) полковник Иван Михайлович Аплеснин (смертельно ранен) [1]; [2, л. 3]; [3, л. 6, 75]; [19, л. 1]; [44];
(с 27 января 1943 г.) старший батальонный комиссар, (с 13 февраля 1943 г.) подполковник Родион Лазаревич Авраменко [1]; [6, л. 110].
Начальники штаба:
(сентябрь 1941 – 15? марта 1942 г.) майор Петр Карпович Шуренков [1]; [4, л. 68, 69];
(врио) (29 или 30 января – 9 марта 1942 г.) майор Сергей Степанович Маряхин [4, л. 1-56];
(17 или 18 марта – 24 июня 1942 г.) майор, (с 17 или 18 апреля) подполковник Иван Васильевич Сафронов [4, л. 73, 74, 115, 116]; [7, л. 6] (прим. – официально начальник штаба с 10 марта 1942 г.) [3, л. 134];
(врид) (24 июня – 27 или 28 июля 1942 г.) капитан Василий Евгеньевич Гурик [5, л. 19, 25]; [7, л. 6];
(27 или 28 июля – 17 августа 1942 г.) подполковник Николай Александрович Зудин (погиб) [5, л. 19, 25]; [44];
(врид) (17 или 18 августа – 25 или 26 августа 1942 г.) майор Алексей Матвеевич Очкасов [5, л. 43- 56]; [6, л. 110].
(25 или 26 августа 1942 г. – 8 или 9 июня 1943 г.) майор Семен Исаевич Кирилкин (прим. – официально с 27 августа) [5, л. 55, 56]; [6, л. 110]; [9, л. 302, 303].
Начальники политотдела:
(17 сентября 1941 - 25 марта 1942 г.) батальонный комиссар Федор Николаевич Целуйко [1];
(25 марта – 17 августа 1942 г.) старший батальонный комиссар Александр Григорьевич Масленый (тяжело ранен) [1];
(с 5 сентября 1942 г.) старший батальонный комиссар, (с 5 декабря 1942 г.) подполковник полковник Флор Евстафьевич Столярчук [1].
Начальники связи:
(на декабрь 1941 г.) майор Ткаченко [29, л. 287];
(на 12 января 1943 г.) капитан Михаил Сазонович Гладченко [218].
Начальники химической службы:
(на 17 декабря 1941 г.) майор Василий Архипович Тимошин [29, л. 307];
(на 20 октября 1942 г.) капитан, (на июнь 1943 г.) майор Григорий Иванович Верещак [219].
Начальники инженерной службы:
(на 10 марта 1942 г.) майор Сергей Никифорович Грамаков [91];
(на 30 января 1943 г.) капитан, (на 17 апреля 1943 г.) майор Александр Афанасьевич Нелидов [6, л. 29].
Начальник Особого Отдела НКВД:
(с формирования бригады) старший лейтенант Николай Васильевич Булович [89].
Начальник финансовой части:
(на 1 декабря 1942 г.) интендант 3-го ранга Василий Васильевич Григорьев [224].
Начальник артиллерийского снабжения:
(с формирования бригады) воентехник 1-го ранга, (на 22 июня 1943 г.) капитан Александр Васильевич Архипов [4, л. 10]; [118, л. 307].
150-й танковый полк (расформирован в начале января 1942 г.).
Командир полка:
(с сентября 1941 г.) майор Иван Васильевич Сафронов [2, л. 4].
Заместитель командира полка по строевой части:
(на 15 ноября 1941 г.) капитан Мальцев [39, л. 32].
Военные комиссары:
(? – 20 ноября 1941 г.) батальонный комиссар Михаил Дмитриевич Менн (погиб) [44];
(на 29 ноября 1941 г.) батальонный комиссар Иван Алексеевич Варлаков [29, л. 56, 64].
Начальники штаба:
(на 29 ноября 1941 г.) капитан Иван Александрович Ткаченко [29, л. 189]; [72, л. 235].
Начальник связи:
(? – 18 декабря 1941 г.) старший лейтенант Александр Артемьевич Сурай (погиб) [44].
Начальник продовольственной службы:
(до 9 октября 1941 г.) техник-интендант 2-го ранга Николай Иванович Басаев [44].
1-й танковый батальон
Командиры батальона:
(на 2 октября 1941 г.) капитан Федор Кузьмич Каплюченко [16, л. 6];
(? – 20 ноября 1941 г.) старший лейтенант Виктор Владимирович Вялкин (смертельно ранен; умер от ран 21 ноября) [2, л. 7]; [44]; [48, л. 72];
(на 29 января – 10 марта 1942 г.) майор Иван Васильевич Сафронов [3, л. 13];
(10 марта – 21 сентября 1942 г.) старший лейтенант, (на 27 апреля 1942 г.) капитан Василий Никифорович Баранюк (ранен) [3, л. 134]; [126, л. 232]; [173, л. 180];
(21? сентября 1942 – 9 мая 1943 г.) старший лейтенант, (на 29 декабря 1942 г.) капитан Борис Иванович Хватов [173, л. 178, 197]; [204, л. 29].
Заместители командира батальона по строевой части:
(на 26 марта 1942 г.) старший лейтенант Виктор Аркадьевич Меримский [122, л. 311];
(? – 14 августа 1942 г.) старший лейтенант Борис Федосеевич Мохтан (погиб) [44];
(? – 22 сентября 1942 г.) старший лейтенант Михаил Григорьевич Петрухно (погиб) [44];
(сентябрь 1942 г. – 9 мая 1943 г.) старший лейтенант, (на 16 февраля 1943 г.) капитан Николай Григорьевич Безруков [173, л. 183]; [204, л. 7, 29].
Помощник командира батальона по технической части:
(январь 1942 г. - ?) капитан Василий Павлович Буланцев [3, л. 134]; [72, л. 401].
Помощник командира батальона по хозяйственной части:
(5 апреля 1942 г. - ?) техник-интендант 1-го ранга Герасименко [3, л. 134].
Военные комиссары (с 9 октября 1942 г. – заместители командира батальона по политической части):
(врио) (на 28 февраля 1942 г.) младший политрук Никулов [72, л. 215];
(25 февраля 1942 г. - ?) старший политрук, (на 17 августа 1942 г.) батальонный комиссар Василий Трофимович Помазнев [3, л. 134]; [147, л. 238];
(? – 14 января 1943 г.) капитан Петр Иванович Колесников (ранен) [189, л. 362];
(на 15 февраля 1943 г.) старший лейтенант Иван Петрович Каторжнов [204, л. 7].
Старший адъютант (начальник штаба):
(20 апреля 1942 г. - ?) старший лейтенант Дудин [3, л. 134];
(с декабря 1942 г.) старший лейтенант, капитан Николай Иванович Анзиряев [118, л. 278].
Начальник связи:
(на 14 января 1943 г.) старший лейтенант Андрей Тихонович Юрченко [201, л. 249].
2-й танковый батальон
Командиры батальона:
(на 29 января 1942 г.) майор Евсей Григорьевич Вайнруб [3, л. 13];
(10 марта - 30 июля 1942 г.) майор, (с 21 июля 1942 г.) подполковник Федор Кузьмич Каплюченко [1]; [3, л. 134];
(на 21 августа 1942 г.) старший лейтенант, (на 22 сентября 1942 г.) капитан Павел Елисеевич Хорев [148, л. 407]; [173, л. 117];
(на 4 октября 1942 – 18 января 1943 г.) старший лейтенант, (с 25 ноября) капитан Михаил Яковлевич Лапенин (погиб) [44]; [173, л. 184];
(18 января – 26 февраля 1943 г.) старший лейтенант, (на 22 сентября 1942 г.) капитан Павел Елисеевич Хорев (погиб) [13, л. 17, 18]; [44];
(26 февраля – 23 мая 1943 г.) капитан Андрей Ананьевич Дьяченко [14, л. 5, 56].
Заместители командира батальона по строевой части:
(на 24 января 1942 г.) капитан Малкин [11, л. 3];
(на 26 марта – 6 мая 1942 г.) капитан Алексей Афанасьевич Карпов [122, л. 311]; [44];
(май – 15 августа 1942 г.) старший лейтенант Алексей Клементьевич Феофилактов (ранен) [144, л. 113];
(? – 22 сентября 1942 г.) старший лейтенант Владимир Иванович Барсук (погиб) [44];
(? – 18 января 1943 г.) капитан Павел Елисеевич Хорев [13, л. 17, 18];
(18? января – 26 февраля 1943 г.) капитан Андрей Ананьевич Дьяченко [14, л. 5];
(? – 23? мая 1943 г.) капитан Сергей Александрович Бельский [14, л. 51, 56].
Помощники командира батальона по технической части:
(10 марта 1942 г. - ?) воентехник 1-го ранга, (на 23 октября 1942 г.) капитан Логвин Иванович Мещеркин [3, л. 134];
(на 16 февраля 1943 г.) старший техник-лейтенант Иван Павлович Чернышев [208].
Помощник командира батальона по хозяйственной части:
(январь 1942 г. - ?) техник-интендант 1-го ранга Басаев [3, л. 134].
Военные комиссары (с 9 октября 1942 г. – заместители командира батальона по политической части):
(на 30 января 1942 г.) батальонный комиссар Морозов [93, л. 11];
(25 апреля 1942 г. - ?) старший политрук (Алексей Никитович?) Масный [3, л. 134];
(на 21 августа 1942 г. – весна 1943 г.) старший политрук, (на 23 ноября 1942 г.) капитан Илья Иванович Рыжиков [148, л. 407].
Старшие адъютанты (начальники штаба):
(25 апреля 1942 г. - ?) лейтенант Феофилактов [3, л. 134];
(на 4 сентября 1942 - 23 мая 1943 г.) старший лейтенант, (на 19 января 1943 г.) капитан Петр Федорович Иванов [12, л. 6]; [13, л. 19]; [14, л. 56].
Начальник связи:
(на 16 февраля 1943 г.) капитан Николай Петрович Каплюченко [201, л. 268].
3-й танковый батальон
(расформирован в начале января 1942 г.)
Командир батальона:
(на 19 ноября 1941 г.) старший лейтенант Захар Дмитриевич Андрончик [29, л. 185, 279].
150-й зенитно-артиллерийский дивизион
(расформирован в начале января 1942 г.)
Командир дивизиона:
(с формирования) старший лейтенант, (на 18 декабря 1941 г.) капитан Иван Порфирьевич Безуглый [29, л. 298]; [225, л. 219].
Заместитель командира дивизиона:
(10 октября 1941 г. - ?) старший лейтенант Александр Арсентьевич Краснов [44].
Военный комиссар:
(с формирования) старший политрук, (на 18 декабря 1941 г.) батальонный комиссар Александр Григорьевич Масленый [29, л. 298]; [225, л. 248].
Начальник связи:
(? - 10 октября 1941 г.) лейтенант Андрей Тихонович Юрченко [44].
150-й мотострелково-пулеметный батальон
Командиры батальона:
(сентябрь - 20 декабря 1941 г.) капитан, майор Иван Яковлевич Кондратенко (ранен) [2, л. 4]; [39, л. 4];
(10 марта 1942 г. - ?) капитан, майор Николай Михайлович Орешков [3, л. 134];
(на 14 августа 1942 г. – 29 января 1943 г.) капитан Петр Иванович Трушкин (ранен) [9, л. 60]; [144, л. 111];
(врио) (29? января 1943 г. - ?) капитан Степан Кузьмич Лещев [201, л. 228].
Заместители командира батальона по строевой части:
(10 октября – начало ноября? 1941 г.) капитан Федор Иванович Исаков [44];
(? – 20 декабря 1941 г.) лейтенант Петр Иванович Трушкин (ранен) [144, л. 111];
(на 17 января 1943 г.) капитан Степан Кузьмич Лещев [194, л. 181].
Помощник командира батальона по технической части:
(январь 1942 г. - ?) военинженер 3-го ранга Заславский [3, л. 134].
Помощники командира батальона по хозяйственной части:
(до 10 марта 1942 г.) капитан Николай Михайлович Орешков [29, л. 130];
(10 марта 1942 г. - ?) техник-интендант 1-го ранга Виталий Данилович Попович [3, л. 134].
Военные комиссары:
(на 7 ноября 1941 г.) старший политрук Морозов [20, л. 17];
(20 февраля 1942 г. – ?) политрук Малинин (ранен) [3, л. 134];
(на 6 марта 1942 г.) старший политрук Нагорный [77, л. 28];
(на 6 мая 1942 г.) младший политрук Мишуков [130, л. 163];
(на 14 августа 1942 г.) старший политрук Николай Петрович Генисов [144, л. 93].
Старшие адъютанты (начальники штаба):
(на 17 сентября 1941 г.) лейтенант Петр Иванович Трушкин [20, л. 18];
(на 21 сентября 1941 г.) лейтенант Петр Леонтьевич Коняшин [20, л. 21];
(на 7 ноября 1941 г.) капитан Федор Иванович Исаков [20, л. 17];
(декабрь 1941 г.) капитан Кузнецов [20, лл. 6, 12];
(конец декабря 1941 г. – январь 1942 г.) капитан Федор Иванович Исаков [20, л. 1];
(январь – 29 апреля 1942 г.) капитан, майор Алексей Матвеевич Очкасов (тяжело ранен) [3, л. 134]; [72, л. 223]; [93, л. 123];
(на 3 ноября 1942 г.) старший лейтенант Сергей Ильич Ермаков [182, л. 186].
Начальник продовольственной службы:
(до 10 марта 1942 г.) техник-интендант 2-го ранга Виталий Данилович Попович [29, л. 291].
Начальники инженерной службы:
(? – 20 декабря 1941 г.) лейтенант Иван Яковлевич Малахов (погиб) [44];
(на 6 мая 1942 г.) старший лейтенант Шильман [130, л. 163].
Начальники боепитания:
(с формирования бригады) воентехник 1-го ранга Виктор Федорович Герцев [29, л. 68];
(на январь 1943 г.) старший техник-лейтенант Лазарь Шаевич Могилевский [215, л. 308].
Начальник химической службы:
(? – 10 октября 1941 г.) лейтенант Иван Наумович Лукашев [44].
Начальник связи:
(на 26 марта 1942 г.) капитан Бармин [122, л. 311].
150-й противотанковый батальон
(20 мая – 26 сентября 1942 г.)
Командир батальона:
(20 мая 1942 г. - ?) старший техник-лейтенант, капитан Константин Илларионович Бойко [93, л. 136];
(? – 26 сентября) старший лейтенант Иванчатенко [7, л. 27].
Военные комиссары:
(20 мая 1942 г. - ?) военфельдшер Александр Константинович Фесенко [93, л. 136];
(на 19 августа 1942 г.) старший политрук Романов [144, л. 53].
Старший адъютант (начальник штаба):
(? – 26 сентября 1942 г.) старший лейтенант Дудин [7, л. 27].
Формирование, ввод в бой
Официально 150-я танковая бригада начала формироваться на базе расформированной 50-й танковой дивизии 9 сентября 1941 г. в селе Дерюгино (севернее г. Дмитриев-Льговский) согласно приказу №010 штаба Брянского фронта от 8 сентября 1941 г. [2, л. 3]. На самом деле, согласно оперативной сводке штаба 50-й ТД, только к 12.00 11 сентября выведенная в резерв фронта 50-я танковая дивизия сосредоточилась в лесу в 3 километрах севернее Дерюгино и только тогда приступила к переформированию в танковую бригаду на основании приказов № 107 штаба Брянского фронта и № 10 штаба 13-й армии [17, л. 214].
Новая танковая бригада формировалась по штатам №№ 010/75 - 010/83 от 23 августа 1941 г. в составе:
управление бригады,
150-й танковый полк 3-батальонного состава,
150-й моторизованный стрелково-пулеметный батальон,
150-й зенитно-артиллерийский дивизион,
150-я разведывательная рота,
150-я ремонтно-восстановительная рота,
150-я автотранспортная рота,
150-я рота управления,
150-й медико-санитарный взвод [1].
Номер полевой почты 150-й танковой бригаде достался от 50-й танковой дивизии - ППС 697.
99-й и 100-й танковые полки 50-й ТД были переформированы в 150-й танковый полк, 50-й мотострелковый полк - в 50-й мотострелковый батальон, 50-й зенитно-артиллерийский дивизион - в 150-й зенитно-артиллерийский дивизион [2, л. 4].
15 сентября от 50-й танковой дивизии бригадой было принято 310 автомашин: 15 легковых, 226 грузовых (168 ГАЗ-АА, 58 ЗИС-5) и 69 специальных (37 ГАЗ-АА, 32 ЗИС-5) [6, л. 100], что значительно превышало штатное количество полагавшихся бригаде автомашин (249 штук). Еще 264 автомашины было передано в резерв фронта, а 1604 человек внештатного личного состава направлено в другие части [15, л. 7]. Ни танков, ни бронемашин, ни мотоциклов, ни орудий ПТО, ни крупнокалиберных пулеметов в составе новосформированной 150-й танковой бригады не было, личный состав был вооружен большей частью винтовками [17, л. 436].
16 сентября согласно директиве штаба Брянского фронта на левом фланге 13-й армии из числа дивизий 13-й армии (21-я и 55-я кавалерийские дивизии) и частей резерва фронта (283-я стрелковая дивизия, 121-я и 150-я танковые бригады) была сформирована оперативная группа генерал-майора Ермакова, предназначенная для закрытия образовавшегося разрыва линии фронта на стыке Брянского и Юго-Западного фронтов. В 15.00 штабом 150-й танковой бригады было получено приказание от генерал-майора Ермакова о подчинении ему танковой бригады [17, л. 436], вероятно, тогда же бригадой был получен приказ: 18 сентября сосредоточиться в районе села Доброводье (восточнее г. Севск) и в лесу севернее этого села, откуда с 18.00 18 сентября быть готовой к переходу в наступление на город Глухов [19, л. 43].
В тот же день, 16 сентября, в юго-западном направлении была выслана разведка от мотострелкового батальона в составе 17 человек на грузовике ГАЗ-АА, которая к 24.00 16 сентября достигла деревни Березово, установив со слов местного населения, что противник находится в 80-90 километрах к югу от Березово [20, л. 18]. Отправленная в направлении Бардаковки на грузовике ГАЗ-АА другая разведгруппа из 10 красноармейцев во главе с лейтенантами Усовым и Кадыровым пропала без вести [20, л. 22]. Сам мотострелковый батальон ночным маршем к 8.00 17 сентября перешел на западную окраину Дмитриев-Льговского [20, л. 18].
17 сентября 150-я танковая бригада получила на укомплектование 20 танков (12 Т-34, 8 Т-50) [18, л. 282] и в этом составе к утру 18 сентября 30-километровым ночным маршем главными силами перешла из леса севернее Дерюгино в лес в 12 км восточнее города Севск, где соединилась со 121-й танковой бригадой [18, л. 287]. Высланный вперед в качестве передового отряда с целью прикрыть расположение главных сил бригады со стороны Глухова 150-й мотострелковый батальон, по всей видимости, 18 сентября частью сил сосредоточился в селе Ясное Солнце (37 км северо-восточнее г. Глухов), где из-за отсутствия бензина вынужден был остановиться [20, л. 19].
К утру 19 сентября 150-я танковая бригада ночным маршем сосредоточилась у села Круглая Поляна (южнее с. Ясное Солнце) [21, л. 194], к 12.00 в селе Ясное Солнце завершил сосредоточение мотострелковый батальон [20, л. 20]. После подхода туда же 283-й стрелковой дивизии в 23.00 19 сентября генерал-майор Ермаков своим боевым приказом №02 усилил дивизию 150-й танковой бригадой, поставив дивизии задачу: «усиленными передовыми отрядами уничтожить пр-ка на рубеже Хохловка, Эсмань, к исх. дня главными силами выйти: а) 856 СП с 5-ю танками и 2-я батареями артиллерии в р-н отм. 192,4, Воздвиженск, Говорунов – передовым отрядом овладеть Гремячка; б) 858 СП с танками овладеть р-м Молчанов, отм. 217,0, Горный, Отрадное, имея передовой отряд в р-не Юрченко, Лысого; в) 860-й СП с танками выйти в р-н Заполье – Эсмань, ст. Эсмань, от которого иметь передовой отряд в р-не Хотьминовка – Годуновка» [22, л. 52].
150-й мотострелковый батальон согласно тому же приказу должен был составить резерв группы Ермакова и «к 12.00 сосредоточиться в р-не Степановка, Смокаревка, Сагайдачный в готовности для действий в направлениях Марчихина Буда, Никитовка, Эсмань» [22, л. 53].
В 18.00 18 сентября 283-я стрелковая дивизия начала выдвижение на рубеж Степановка - Пустогород [18, л. 298], куда вместе со 150-й танковой бригадой она вышла к 5.00 20 сентября [18, л. 302]. В 18.00 20 сентября дивизия продолжила движение на ранее заданный ей рубеж Воздвиженск - Годуновка. 150-я танковая бригада к исходу дня находилась в районе деревень Степановка, Новина, Веселый Гай [18, л. 307]. В тот же день, 20 сентября, генерал-майор Ермаков отдал боевой приказ №03, согласно которому 283-я стрелковая дивизия должна была усиленным батальоном с 1 батареей и 3 танками 150-й ТБр атаковать по маршруту Зеленая Дубрава - Воздвиженск - Гремячка, а главными силами нанести удар в общем направлении на село Береза в обход Глухова с севера, чтобы во взаимодействии с атаковавшей южнее Глухова 2-й гвардейской стрелковой дивизией взять этот город в клещи и овладеть им. 150-я танковая бригада согласно этому приказу атаковала на Слоут (северо-западнее с. Береза). С востока и северо-востока на Глухов совместно с 858-м стрелковым полком атаковала 121-я танковая бригада [22, л. 61].
Всего в ходе перехода в район Степановки из Дерюгино 17-20 сентября 150-я танковая бригада, не вступая в соприкосновение с противником и, вероятно, лишь подвергаясь ударам авиации, потеряла 1 танк подбитым, 15 автомашин и 4 человека убитыми и ранеными [15, л. 4]. После этих первых сравнительно небольших потерь на 20 сентября 150-я танковая бригада имела в наличии все те же 20 танков (12 Т-34 и 8 Т-50), 2351 человека личного состава, 10 37-мм зенитных орудий, 22 пулемета (4 станковых и 18 ручных), 1713 винтовок [23, л. 33].
Наступление на Глухов
К исходу дня 21 сентября 1941 г., отбрасывая мелкие группы противника, 283-я стрелковая дивизия при поддержке 150-й танковой бригады овладела населенными пунктами Говорунов, Юрченко, Шлыков, Годуновка [18, л. 316], однако атаки на сам город Глухов были успешно отбиты оборонявшими город 17-м мотоциклетным батальоном 17-й танковой дивизии (XXXXVI.Pz.Korp, Panzergruppe.2) и 5-м отдельным пулеметным батальоном [24, F. 614].
22 сентября при поддержке танков 150-й ТБр 858-й стрелковый полк овладел селом Береза (3,5 км севернее г. Глухов) [18, л. 321; 36], однако контратакой противника силою до батальона пехоты был отброшен на опушку леса юго-восточнее высоты 214,6 (район хутора Беловский). Повторной атакой во взаимодействии с танками 150-й ТБр полк вновь занял высоту 214,6 и своим левым флангом достиг северной окраины Глухова южнее отметки 186,2. Соседний слева 860-й стрелковый полк достиг восточной окраины Родионовки и отметки 201,2, выйдя на ближние подступы к северо-восточной окраине Глухова [22, л. 179]. 150-й мотострелковый батальон 22 сентября располагался в тылу 283-й дивизии, в деревне Месендзовка (ныне Масензовка), и к этому времени без участия в боевых действиях потерял уже 13 человек пропавшими без вести, в т.ч. с 16 сентября так и не дала о себе знать посланная на Бардаковку разведгруппа из 12 человек, а при переходе из Лемешовки в Месендзовку остался переобуться и пропал без вести красноармеец Матвиенко из 3-го взвода 2-й стрелковой роты [20, л. 22].
После первых 2 дней боев к 23 сентября, по данным штаба АБТУ фронта, 150-я танковая бригада насчитывала 16 танков (12 Т-34 и 4 Т-50) в строю, 3 танка Т-50 требующими текущего ремонта и 1 танк Т-50 засевшим в болоте [25].
К 8.00 23 сентября 856-й стрелковый полк со 150-й танковой бригадой занимал рубеж Воздвиженск – Шлыков – высота 183,3 (севернее Березы) [18, л. 329]. К 14.00 полк своим левым флангом при поддержке батареи 848-го артполка и танков 150-й ТБр овладел восточной частью села Слоут (западнее Березы), прорвавшись западнее шоссе Глухов – Ямполь [18, л. 329; 24, л. 174]. К утру 24 сентября и далее весь день 2 батальона 856-го СП совместно с танками 150-й ТБр вели бой на рубеже северная окраина Слоута - высоты 199,0 и 210,3 - южная окраина Березы [18, лл. 335, 343].
В ночь на 25 сентября генерал-майор Ермаков отдал своим войскам приказ №07, согласно которому 3-й батальон 860-го СП и 1-й батальон 856-го СП совместно с 7 танками 150-й ТБр должны были «активными действиями в районе Воздвиженск – Гремячка не допустить пр-ка продвижению на восток в направлении Червонный и Эсмань», ну а 2 других батальона 856-го стрелкового полка с остальными танками 150-й ТБр должны были перейти к обороне на рубеже хутор Лысого – высоты 199,0 и 210,3 (севернее, восточнее и юго-восточнее деревни Слоут). Главный удар на Глухов наносила теперь уже 121-я танковая бригада. По-прежнему составлявший резерв Ермакова, 150-й мотострелковый батальон получил задачу к 10.00 25 сентября сосредоточить 2 свои роты в районе леса в 4 км северо-западнее села Студенок (12,5 км восточнее ст. Глухов) и организовать в этом районе противотанковую оборону. 3-я рота 150-го МСПБ должна была оставаться на перекрестке железной и грунтовой дорог в 2 км к востоку от Никитовки (24,5 км севернее г. Глухов) [22, лл. 177, 178].
Всего на 25 сентября, по данным штаба фронта, 150-я танковая бригада насчитывала теперь уже 21 танк (12 Т-34, 8 Т-50 и 1 Т-26, неизвестно когда и при каких обстоятельствах появившийся в составе 150-й ТБр), 2436 человек личного состава, 2 бронемашины, 4 трактора, 223 автомашины (13 легковых, 159 грузовых, 51 специальную), 3 мотоцикла, 10 37-мм зенитных орудий, 30 пулеметов (2 зенитных, 2 станковых, 26 ручных), 4 ППД, 1682 простых и 112 автоматических винтовок, 15 раций (5-АК/РБ) [23, л. 52].
С утра 25 сентября 121-я танковая бригада совместно с 860-м стрелковым полком возобновила наступление на Глухов, однако к середине дня положение в районе Глухова кардинально переменилось. С 12.00 из района МТС, что у северо-восточной окраины Глухова, вдоль дороги на Эсмань перешло в контрнаступление сразу до 50 немецких танков противника в сопровождении до 2 батальонов пехоты [22, лл. 125, 184]. Это были 40-й мотострелковый и 39-й танковый полки 17-й танковой дивизии, спешно переброшенные штабом 17-й ТД в Глухов для удержания города [26]. С ходу разгромив противостоявший им 860-й стрелковый полк, немецкие танки заняли Москаленков и Фрейгольтово. В бой были брошены танки 121-й ТБр и переброшенные в Эсмань из резерва группы Ермакова 2 роты 150-го МСПБ, усилиями которых продвижение противника сначала было приостановлено, а позже немецкие танки отошли обратно в Глухов. По завершении немецкого контрудара генерал-майор Ермаков принял решение всеми своими силами временно перейти к обороне [22, л. 184].
На 27 сентября линия фронта проходила следующим образом. На правом фланге 283-й стрелковой дивизии в районе Воздвиженска оборонялись 1-й батальон 856-го СП и 3-й батальон 860-го СП. Позади них в лесу севернее деревни Первое Мая располагалась танковая группа 150-й ТБр, а еще дальше - на пересечении железной и грунтовой дорог в 2 км юго-восточнее Никитовки - 2 роты 150-го МСПБ. На участке Говорунов - Горелый оборонялись 2-й и 3-й батальоны 856-го СП, поддерживаемые 1-м дивизионом 848-го артполка. На участке (иск.) Горелый - высота 211,8 (юго-восточнее Хотьминовки) располагался поддерживаемый 2-м дивизионом 848-го артполка 858-й стрелковый полк. За стыком 856-го и 858-го стрелковых полков в лесу у села Отрадное располагалась 2-я танковая группа 150-й ТБр. За стыком 858-го СП с соседней 121-й танковой бригадой располагались 2 роты 150-го МСПБ, которые после их смены в селе Эсмань 858-м стрелковым полком (26 сентября) были выведены в резерв Ермакова в лес северо-восточнее Крекотнево (16,5 км северо-восточнее г. Глухов; ныне северо-восточная часть пос. Эсмань). Штаб 150-й ТБр находился в селе Червонное [22, лл. 183, 187].
В тот день, 27 сентября, на советском минном поле подорвался 1 из 2 имевшихся в 150-й танковой бригаде броневиков - все известные потери 150-й танковой бригады в технике за последние дни [22, л. 187]. 28 сентября 858-й стрелковый полк продлил свой рубеж обороны до разъезда Заруцкий (8,3 км восточнее ст. Глухов), после чего на поддержку этого полка перешли танки 121-й ТБр, которые отдельными группами расположились на рубеже: Грековщина - отметка 211,5 - 225,3 - лес восточнее отметки 203,6. Ранее располагавшиеся в лесу северо-восточнее Крекотнево роты 150-го МСПБ заняли на новый рубеж обороны: высота 200,4 - Гусаковщина - высота 206,5 к востоку от села Эсмань [22, лл. 190, 191].
В 8.30 28 сентября противник примерно на 15 автомашинах с 1 37-мм орудием в сопровождении мотоциклистов подъехал к Горелому к позициям 856-го стрелкового полка [22, л. 190]. Из донесений штаба 10-й моторизованной дивизии (прим. - прибыла в район Глухова 27-28 сентября) следует, что это была разведка со стороны 17-й танковой дивизии [28, F. 161, 162]. В районе Горелого противник развернулся в боевой порядок, но был обстрелян танками, по- видимому, из состава 150-й танковой бригады, бросил 1 мотоцикл, 37-мм пушку и 25 снарядов к ней и отошел за высоту 205,3 [22, л. 190]. И мотоцикл, и 37-мм орудие со снарядами достались в качестве трофеев 150-й танковой бригаде [30, л. 323].
Частная операция 29 сентября 1941 г.
Тем временем 27 сентября 1941 г. штаб оперативной группы Ермакова составил план на проведение 29 сентября частной операции с целью «овладеть наивыгоднейшими рубежами по захвату Глухова». Согласно этому плану 283-я стрелковая дивизия действовала 3 группами: 1-я группа силою не менее 1 батальона пехоты с 4 танками 150-й ТБр должна была овладеть высотой 200,6, Хотьминовкой и Годуновкой; 2-я группа силою не менее батальона пехоты с 4 танками 121-й ТБр должна была овладеть рощей южнее Годуновки и высотой 217,2, а 3-я группа в составе стрелкового батальона с 3 танками 121-й ТБр должна была овладеть Фрейгольтово и высотой 198,4. Операция должна была начаться без артподготовки в 4.00 29 сентября. Танки вследствие их малочисленности предполагалось использовать только в светлое время для отражения возможных контратак и подавления отдельных огневых точек [22, л. 189].
Противостоявший ударной группе 858-го стрелкового полка, в которую входили танки 150-й ТБр, 1-й батальон 41-го моторизованного полка (10-я МД) к 29 сентября оборонялся к западу и юго-западу от Годуновки, от хутора Беловский и далее на юго-восток. И Годуновка, и Хотьминовка были свободны от противника [28, F. 172]. В 5.00 29 сентября советская артиллерия открыла огонь по позициям 1-го батальона 41-го МП, а в 7.20, по немецким данным, до роты пехоты и 3 советских танка (т.е. 150-й ТБр) атаковали на Годуновку [27, с. 194]. Не встречая перед собой противника, ударная группа успешно заняла Хотьминовку, Годуновку, высоты 205,3, 200, 192,5. Атаковавшие на рощу южнее Годуновки и на Фрейгольтово 2 другие ударные группы 858-го СП с танками 121-й ТБр, встретив сильное сопротивление оборонявшегося здесь 5-го пулеметного батальона, успеха не имели. В 14.00 на советских минах подорвалась немецкая бронемашина, после чего сделавшие вылазку танки Т-50 150-й ТБр без каких-либо собственных потерь с боем захватили эту бронемашину и отбуксировали ее в расположение танковой бригады [22, л. 195].
Всего за время боевых действий с 20 по 29 сентября 150-я танковая бригада, по собственным данным, уничтожила 9 танков, 3 бронемашины, 13 минометов, 37 автомашин, 7 мотоциклов, 700 немцев, но потеряла 4 танка подбитыми, 41 автомашину, 49 человек убитыми и ранеными [15, лл. 4, 5].
Начало немецкого наступления. 30 сентября 1941 г.
Утром 29 сентября 1941 г. генерал-майор Ермаков отдал войскам очередной боевой приказ №08 о возобновлении в 12.10 30 сентября после 130-минутной артподготовки наступления на Глухов. Главный удар в направлении высот 205,3 и 204,9 и далее на северо-восточную окраину Глухова наносил при поддержке 10 танков 121-й ТБр 858-й стрелковый полк. 856-й стрелковый полк должен был, обороняясь на правом фланге на рубеже Воздвиженск - Иващенков, левым флангом выйти на рубеж хутор Лысого (севернее с. Береза) - отметка 199,0. На стыке 856-го и 858-го полков с участка Левшин – Горелый на Березу и далее с северо-запада на Глухов атаковала своими силами 150-я танковая бригада [22, л. 193]. Т.к. безвозвратных потерь в танках 150-я танковая бригада за время прошедших боев не имела, то ее боевой состав к 30 сентября, вероятно, составлял по-прежнему 21 танк (12 Т-34, 8 Т-50 и 1 Т-26).
В 7.30 30 сентября после 30-минутной артподготовки немецкий 24-й моторизованный корпус (10-я моторизованная, 3-я и 4-я танковые дивизии) всеми силами сам перешел в наступление против 283-й стрелковой дивизии, тем самым упредив начало наступления оперативной группы Ермакова. В полосе 150-й танковой бригады атаковали 2-й и 3-й батальоны 41-го моторизованного полка 10-й моторизованной дивизии, усиленные подразделениями 1-й роты 10-го противотанкового батальона и 2-й батареи 91-го зенитного полка. Левая колонна в составе 3-го батальона 41-го МП, 1 зенитного взвода и противотанковой роты при поддержке 2 тяжелых батарей 3-го дивизиона 10-го артполка в 7.30 ударила из села Слоут на северо-восток и в 8.05 достигла села Шакутовщина (5 км западнее х. Горелый). В 8.00 из Березы при поддержке 5-й тяжелой батареи 10-го АП выступил в качестве правой колонны 2-й батальон 41-го МП, усиленный зенитным взводом, истребителями танков и саперами. Встречая лишь слабое сопротивление со стороны 856-го стрелкового полка, этот батальон вскоре занял высоту 204,0 (западнее высоты 205,3) [27, F. 196].
;
Судя по наградному листу на заместителя командира 150-го МСПБ капитана Федора Исакова, батальон 30 сентября некоторое время оборонялся у хутора Головачев (ныне не существует, 1 км западнее х. Горелый), где отбил несколько атак 3-го батальона 41-го МП, но затем вынужден был отступить. Исаков организовал спасение с поля боя раненых и вывел из-под удара 27 автомашин [29, л. 94]. В 13.10, отражая контратаки прикрывавших отход мотострелков танков 150-й ТБр, 3-й батальон 41-го МП достиг хутора Горелый, на южной окраине которого в 15.00 соединился со 2-м батальоном 41-го МП, после чего оба батальона ударили в северном направлении, на Хохловку [27, F. 197]. К 14.00, по данным штаба Брянского фронта, 150-я танковая бригада вела бой с прорвавшимися немецкими танками и мотопехотой в районе своего сосредоточения у Жолкевщины, однако танков в составе 10-й моторизованной дивизии не было, и это могли быть разве что бронетранспортеры [21, л. 218].
При обороне Хохловки особенно отличился командир отделения 150-го МСПБ красноармеец Василий Чесалов, который противотанковыми и ручными гранатами разгромил вошедшую в деревню немецкую разведку, уничтожив грузовик и 12 человек в нем; уцелевший немецкий броневик отошел назад (прим. - в наградном листе на Чесалова датой боя стоит 15 октября, но это неверно) [29, л. 337].
Заняв Хохловку, 2-й батальон 41-го МП атаковал теперь уже в юго-восточном направлении, на Червонное, где ранее располагался штаб 150-й ТБр. При движении на Червонное батальон в 18.50 был атакован 4 замаскированными в стогах сена танками Т-34 150-й ТБр (в тексте – 26-тонные танки), потерял 1 грузовик сожженным, но подбил 1 танк Т-34, после чего остальные 3 танка бежали с поля боя. Вечером еще 1 танк 150-й ТБр на большом расстоянии сопровождал продвигавшуюся вперед колонну 2-го батальона 41-го МП, но атаковать так и не решился [27, F. 197, 198].
По сути, это все, что на сегодняшний день известно о боевых действиях 150-й танковой бригады 30 сентября против 10-й моторизованной дивизии. По данным штаба фронта, к вечеру 30 сентября в связи с глубоким прорывом в тыл оперативной группы Ермакова к селу Круглая Поляна немецкой 4-й танковой дивизии (сосед 10-й МД справа) 150-я танковая бригада начала отход в леса восточнее села Лемешовка [30, л. 341]. Согласно составленным после окончания боев отчетам штаба 150-й ТБр в ночь на 1 октября 150-я танковая бригада прикрывала отход 283-й стрелковой дивизии на рубеж Марчихина Буда - Лемешовка, т.е. отходила последней [2, л. 5; 16, л. 5].
Всего за день 30 сентября 150-я танковая бригада, по собственным данным, подбила 4 танка (прим. - что вызывает большие сомнения), потеряв 4 своих танка [30, л. 341]. Противостоявший ей усиленный 41-й моторизованный полк (10-я МД) 30 сентября захватил 2 25-тонных танка (т.е. Т-34), 400 пленных, 7 различных орудий, 14 пулеметов, свыше 70 автоматических винтовок [28, F. 179].
Отход в Хинельские леса
С 8.00 1 октября 1941 г. боевая группа Эбербаха из состава 4-й танковой дивизии ударом 1 танкового и 34-го мотоциклетного батальонов правее и 3-го мотоциклетного батальона левее шоссе Глухов – Севск завершила очистку леса северо-восточнее Круглой Поляны, при этом расстреляла отходившую советскую колонну, подбив 2 танка 150-й ТБр, из них как минимум 1 танк Т-50 сгорел, что запечатлено на многочисленных немецких фотографиях. После этого, уже не встречая сопротивления, группа Эбербаха совершила рывок по шоссе и в 12.05 ворвалась в Севск, выйдя в тыл не только группы Ермакова, но и соседней 13-й армии [31, F. 583; 32, с. 303, 304].
Главные силы 150-й танковой бригады согласно отчетам ее штаба 1 октября вели оборонительные бои на рубеже Марчихина Буда - Лемешовка [2, л. 5; 16, л. 5]. В действительности же до данного рубежа наступавшие подразделения 10-й моторизованной дивизии 1 октября так и не дошли. До вечера 41-й моторизованный полк занял Гирин, 10-й разведывательный батальон - Орловку. Оба пункта - в 6-10 км от Марчихины Буды [28, F. 229].
В 9.00 2 октября 10-й разведывательный батальон занял Марчихину Буду, а в 9.30 туда же вышел 41-й моторизованный полк [28, F. 238, 241], после чего ударом в юго-восточном направлении полк в 11.15 занял Барановку [28, F. 246]. В 12.15 немцами наблюдалось, как ранее находившиеся в Баранковском лесу в 1 км южнее хутора Кошлов 10 советских танков начали отход на северо-восток, на Хинель - это было первое упоминание в немецких источниках в тот день о танках 150-й ТБр [28, F. 251].
В 15.10 левофланговый 1-й батальон 41-го МП занял Хинель, а правофланговый 2-й батальон 41-го МП, заняв без боя Хвощевку, продвинулся еще на 8 километров к северо-востоку от Хвощевки. Немцами отмечалось, что советские войска отступили в лес к северо-востоку от села Хинель [28, F. 255].
О собственных боевых действиях 2 октября штаб 150-й ТБр позже отчитался следующим образом:
«…Части под воздействием превосходных сил противника начали неорганизованный отход в Хинельский лес, на пути к которому был один-единственный мост, все остальное было заболоченным участком. Для того, чтобы спасти положение, требовалось сдержать противника минимум 3-4 часа, бригада по собственной инициативе ввязалась в бой с противником и, используя маневр и засады, держала в удалении от моста на 6 км до 16.00. За это время через мост переправились артиллерия, обозы, автотранспорт. В 16.00 группой танков с автоматчиками противник прорвался на левом фланге и разрушил мост. Создалось положение, при котором танки были отрезаны от пехоты, находившейся в Хинельских лесах. Продолжая вести самостоятельно упорный бой до 21.00, танковый полк бригады в тяжелых условиях проложил путь через болота и к 23.00 присоединился к пехоте» [16, л. 5].
Штаб 150-й ТБр особо выделил командира 1-го батальона 150-го ТП капитана Федора Каплюченко (под его командованием 10 танков Т-34 4 часа сдерживали атаку на мост 60 танков, уничтожив при этом 7 танков и 5 бронемашин), зам. нач. штаба бригады по опер. работе капитана Сергея Маряхина (под его командой 3 танка Т-34 отбили атаку на мосту 17 бронемашин и батальона пехоты противника) и командира танковой роты лейтенанта Клюева (организовав группу пеших танкистов и вооружив их подобранным на поле боя оружием, контратаковал подошедшего к переправе противника и прикрыл отход частей), но к награде никто из них представлен не был [16, л. 6]. В целом, описанные штабом 150-й ТБр боевые действия 2 октября внушают некоторые сомнения. Например, в составе 10-й моторизованной дивизии не было никаких танков, и об участии в боевых действиях 2 октября танков подходившей 3-й танковой дивизии также ничего не известно.
Непонятно также, какой из мостов вообще имеется в виду штабом бригады. Наиболее вероятен мост через речку Сычевка севернее села Хинель. Между 16.00 и 18.00 выдвинувшиеся к северу от села Хинель 1-й и 3-й батальоны 41-го МП столкнулись с отошедшими сюда советскими войсками, насчитав здесь сразу 15 советских танков (прим. - 150-й ТБр). После этого батальоны отбили сильную контратаку советской конницы и моторизованной пехоты с танками, при этом немцами до 20.35 было захвачено 2 орудия, 20 грузовиков и 150-200 пленных [27, с. 200; 28, F. 261]. Это все, что известно о боях за данный мост из немецких документов. Ни о каких столкновениях с советскими танками 3 октября в документах подразделений 10-й МД вообще не упоминается.
Всего в боях 30 сентября – 3 октября 150-я танковая бригада, по собственным данным, уничтожила 4 танка, 2 бронемашины, 9 мотоциклов, 170 немцев, но потеряла 7 своих танков, 38 автомашин и 51 человека убитыми и ранеными [15, л. 5]. Противостоявшая ей 10-я моторизованная дивизия за эти же дни среди прочих трофеев захватила 3 танка [28, F. 284]. Еще 2 танка были 1 октября подбиты и захвачены 4-й танковой дивизией [31, F. 583].
Прорыв из окружения
3-4 октября 1941 г. оказавшиеся окружении в Хинельских лесах остатки 121-й и 283-й стрелковых, 21-й и 52-й кавалерийских дивизий, а также 150-я танковая бригада практически не предпринимали попыток прорыва в каком-либо направлении. Согласно отчету штаба 150-й ТБр только 4 октября командир 150-й ТБр полковник Бахаров по собственной инициативе объединил скопившиеся в лесах войска под своим командованием и принял решение на прорыв кольца. Высланная на восток разведка обнаружила, что окружение осуществлялось 6-й танковой и 10-й пехотной дивизиями, штабы которых находились в 6 километрах к востоку от Хинельского леса (прим. - вероятно, имелись в виду 6-й танковый полк 3-й ТД и 10-я моторизованная дивизия) [2, л. 5; 16, л. 5].
В ночь на 5 октября группа полковника Бахарова всеми силами пошла на прорыв окружения на участке Прилепы - Голопузовка. Штаб 283-й СД позже отчитался, что атака началась уже в 20.00, а в 23.00 шедший впереди усиленный взводом особого отдела и заградотрядом 856-й стрелковый полк 283-й СД завязал бой за Прилепы и Голопузовку [34, л. 27], однако это ничем больше не подтверждено. По данным штаба 150-й ТБр, исходные позиции на восточной опушке леса были заняты только к 21.00 4 октября. К 24.00 проникшими в расположение немецких подразделений лазутчиками были перерезаны линии связи, после чего в 1.00 5 октября танки 150-й ТБр, на ходу ведя огонь по противнику, ворвались в его расположение [16, л. 5]. В это же время навстречу танкам 150-й ТБр с востока вышли 2 эскадрона 112-го кавалерийского полка 21-й кавалерийской дивизии, которые совместно с танкистами обеспечили переход группой Бахарова через дорогу Глухов - Севск [37, с. 92].
К 2.00 5 октября танкисты разгромили некие штабы немецких частей на участке Прилепы - Голопузовка, а к 3.00 после 4-часового боя полностью прорвали немецкую оборону, по некоторым данным, пробив коридор шириной в 8 километров, после чего примерно до 7.00 удерживали участок прорыва [16, л. 5], расставив танки на флангах и отбив ими все попытки немцев вновь перерезать шоссе [37, с. 92]. Во взятии деревни Прилепы помимо 383-й стрелковой дивизии и 150-й танковой бригады участвовала и 121-я стрелковая дивизия, которая приписала себе разгром штаба немецкой 10-й пехотной дивизии [35, л. 2]. Штаб 283-й СД также приписал себе основные заслуги по прорыву немецкой обороны на участке Прилепы - Голопузовка, отчитавшись о захвате дивизией в этих 2 деревнях 4 75-мм орудий, 24 автомашин и 2 мотоциклов [34, л. 27].
Согласно боевой характеристике на командира 150-й ТБр полковника Бахарова в 4-часовом бою на участке Прилепы - Голопузовка были разгромлены штабы 10-й пехотной и 6-й танковой дивизий, уничтожены 2 танка, 2 бронемашины, 3 орудия, 30 автомашин, до 150 немцев, а сам Бахаров «вышел с последним красноармейцем и машиной» [36].
Позже штаб 150-й ТБр отчитался, что в боях по прорыву кольца окружения 4-5 октября 150-я танковая бригада уничтожила 3 танка, 29 автомашин, 4 мотоцикла, 7 пулеметов, склад боеприпасов, 200 немцев, потеряв всего 11 человек убитыми и ранеными без каких-либо потерь в технике [15, л. 5]. Отмечалось, что при разгроме немецких штабов танкистами было убито 8 штабных офицеров, захвачено 2 чемодана штабных документов, уничтожены транспорт и легковые машины штабов. Наиболее отличился при этом экипаж танка Т-34 старшего лейтенанта Георгия Корниенко (1-й ТБ), который тараном развалил здание со штабом, уничтожил 15 автомашин и склад с боеприпасами [16, лл. 5, 6].
В действительности никаких штабов 2 немецких дивизий в районе Прилеп к 5 октября не было и в помине. Оборону здесь осуществлял один только 41-й моторизованный полк (10-я МД). По немецким данным, только около 4.00 5 октября его оборонявшиеся в 2 км юго-западнее села Прилепы (т.е. примерно в районе деревни Лобки) подразделения были атакованы перешедшими дорогу Глухов - Севск советскими войсками [28, F. 356] и буквально за полчаса сметены. В 08.10 штаб 41-го МП отчитался наверх, что с 4.30 до 7.30 через шоссе в восточном направлении прорвалось примерно до батальона пехоты, 2 кавалерийских эскадрона, 4 танка и грузовики [28, F. 360]. В 12.00 - 17.00 немецкий 20-й моторизованный полк (10-я МД) провел зачистку Хинельских лесов, однако смог захватить лишь 1 брошенный советский танк и 300 пленных [27, с. 205, 206; 28, F. 398].
5-6 октября 150-я танковая бригада прикрывала отход основных сил группы полковника Бахарова в направлении сел Поды и Нижнее Песочное, куда сама вышла примерно 6 октября [2, л. 5]. Всего за время боевых действий с 20 сентября по 5 октября 1941 г. 150-я танковая бригада, по одним данным, уничтожила: 16 танков, 5 бронемашин, 66 автомашин, 20 мотоциклов, 13 минометов, 7 пулеметов, склад боеприпасов и 1070 немцев, потеряв при этом 11 танков, 79 автомашин и 111 человек личного состава [15, л. 5].
Согласно другому собственному отчету с 20 сентября по 5 октября 1941 г. 150-я танковая бригада уничтожила: 52 танка (24 огнеметных и 28 средних), 32 пушки, 360 автомашин, 4 склада боеприпасов, до 3000 немцев, захватила до 100 колесных автомашин, 15 мотоциклов, большой продсклад и 50 пленных, потеряв 12 танков, 4 трактора, 15 автомашин, 387 человек личного состава [16, лл. 5, 6]. Цифры нанесенного противнику урона, указанные во 2-м отчете штаба 150-й ТБр, явно завышены в разы, неизвестно и насколько соответствуют истине цифры собственных потерь бригады.
Дальнейшие боевые действия в составе группы Ермакова
Сразу после выхода из окружения 6-7 октября 1941 г. 150-я танковая бригада была переброшена на левый фланг восстановленной оперативной группы Ермакова к селам Большие Угоны и Пена (юго-восточнее г. Льгов) [15, л. 5; 38, с. 265], а затем к 9 октября переброшена в поселок Кировск. 9 октября 150-я танковая бригада отправила в капитальный ремонт 2 из 3 оставшихся танков Т-50 и подготовила к отправке в капремонт 3-й Т-50, а последние 8 исправных танков Т-34 были сведены в 1-ю роту 1-го танкового батальона [39, л. 46].
В тот же день, 9 октября, по приказу генерал-майора Ермакова 150-я танковая бригада приступила к переходу из поселка Кировск обратно в район поселка Пена. Сосредоточение ее подразделений в заданном районе происходило с 13.00 9 октября до 12.00 10 октября. 150-й зенитный дивизион, разведрота, комендантский взвод и штаб бригады с 1 танком Т-34 расположились в самом поселке Пена, на противоположном берегу Сейма занял оборону заминированного саперами моста пеший 3-й танковый батальон, к востоку, на северной окраине села Быки занял оборону пеший 2-й танковый батальон, еще северо-восточнее, в 200 метрах южнее деревни Козля (ныне Кожля) занял оборону мотострелковый батальон с 2 танками Т-34, на северной окраине села Кочетно сосредоточились 3 танка Т-34 под командой командира 1-го ТБ капитана Федора Каплюченко, а 2 Т-34 – на северной окраине Льгова у поселка Слободка [39, л. 46].
5 из 9 оставшихся в 150-й бригаде танков требовали ремонта. Личный состав бригады после выхода из окружения сократился до 600 человек. К северу от расположения 150-й танковой бригады на рубеже реки Прутище от Ольшанки (иск.) до Кудинцово оборонялись остатки 283-й и 298-й стрелковых дивизий в составе 660 человек - тяжелые бои за Глухов и последующие бои в окружении дорого стоили оперативной группе Ермакова [40, л. 146].
11 октября согласно боевому приказу №014 штаба группы Ермакова 150-я танковая бригада выделила в распоряжение соседней 283-й стрелковой дивизии 5 танков Т-34 [40, л. 145], но почти сразу же согласно очередному приказу штаба группы Ермакова 3 из этих 5 танков Т-34 были у 283-й дивизии отобраны и перешли на усиление отряда майора Шуренкова (1 рота 150-го МСПБ с рацией), который отправлялся в район села Нижнее Песочное для совместных действий с кавалерийской группой Кулиева (21-я и 52-я КД) [39, л. 45]. Усиливаемая отрядом Шуренкова, группа Кулиева получила задачу: «в целях установления связи с 13 А и обеспечения подачи горючего ей форсировать р. Свапа в районе Береза, Ниж. Песочное, оставив часть сил на вост. берегу р. Свапа с задачей обеспечения переправ у Береза, Ниж. Песочное и нанести удар в направлении Меньшиково, Романово, обеспечив себя с севера и юга, выйти в район Романово, Гломадзино, Культура» [41, л. 20].
В 18.00 11 октября отряд Шуренкова был переведен из Пены во Льгов [39, л. 45]. Вечером того же дня 150-й мотострелковый батальон перешел в район поселка Пена, откуда он в 18.00 12 октября выслал обратно в район деревни Козля одну свою роту для ведения разведки в северном направлении [39, л. 45].
К утру 14 октября отряд Шуренкова в обновленном составе (3 Т-34 и пешая 3-я рота 1-го ТБ) перешел в район Панкеево (19 км севернее пос. Пена), где согласно приказу штаба группы Ермакова получил на пополнение 2 роты 150-го МСПБ на автомашинах и с утра 14 октября выступил на Нижнее Песочное [39, л. 44]. В распоряжении штаба 283-й СД в районе поселка Слободка осталось всего 2 танка Т-34 1-го ТБ 150-го ТП [39, л. 44]. Один из них вошел в состав разведгруппы капитана Васильева (усиленная бойцами 856-го стрелкового полка разведрота 283-й СД – к 15 октября всего 55 человек в строю), которая, вероятно, 13 октября была выброшена в северном направлении, на Генеральшино (восточнее г. Дмитриев). Выделенный группе танк до Генеральшино так и не дошел, т.к. завяз в болоте у деревни Яндовище (7,5 км юго-восточнее Генеральшино), еще раньше, в деревне Севенки-2 из-за отсутствия дорог остановились все автомашины разведгруппы, после чего разведчикам пришлось передвигаться пешими [42, л. 10].
14 октября переодетые в гражданскую одежду разведчики установили, что в Генеральщино находится штаб неизвестной немецкой части, а также большое количество танков, бронемашин и автомашин на гусеничном ходу [42, л. 10]. В 1.00 16 октября группа Васильева огнем 76-мм орудия и 2 станковых пулеметов обстреляла Генеральщино и соседнее Щербачево. В ответ на этот обстрел располагавшиеся в Генеральщино подразделения 9-й танковой дивизии (XXXXVIII.Pz.Korp., 2.Pz.Armee) выслали на юг 3 бронемашины, которые утром 16 октября обнаружили у Яндовище завязший в болоте танк Т-34 150-й ТБр и с этой информацией отошли обратно на север [42, л. 8]. Дальнейшая судьба этого застрявшего в болоте танка неизвестна. Возможно, танк был захвачен противником (9-я ТД).
Тем временем еще 13 октября согласно плану разведки опергруппы Ермакова 150-я танковая бригада сформировала собственную разведгруппу (2 мотострелковые роты на автомашинах и 2 танка Т-34) во главе с командиром 150-го МСПБ капитаном Иваном Кондратенко, которая в 20.00 13 октября была направлена в район хутора Ленинский (ныне в составе деревни Нижняя Вабля), правее разведгруппы Васильева с задачей «овладеть Липец, Жигаева, установить силы, состав противника, действующего вдоль большака Дмитриев-Льговский – Фатеж, захватить пленных, войти в связь с группой полковника Грязнова» [39, л. 44].
Всего к 14.00 14 октября танки Т-34 150-й ТБр были распределены следующим образом: 3 Т-34 в составе отряда Шуренкова (3-я рота 1-го ТБ, 2 роты 150-го МСПБ) выступили из Панкеево на Нижнее Песочное; 2 Т-34 вместе с 2 ротами 150-го МСПБ выступили на Ленинский; 2 Т-34 находились в распоряжении штаба 283-й СД, а 1 Т-34 вместе с пешим 3-м батальоном 150-го ТП оборонял мост через Сейм в поселке Пена. Пешая 1-я рота 2-го ТБ оборонялась на северо-восточной окраине деревни Быки; пешая 2-я рота 2-го ТБ - на западной окраине Макаровки; пешая 3-я рота 2-го ТБ - в районе Глушковки; пешие 1-я и 2-я роты 1-го ТБ, зенитный дивизион, ремонтная, автотранспортная и рота управления вместе со штабом бригады располагались в поселке Пена [39, л. 44].
Всего на 15 октября 150-я танковая бригада насчитывала в своем составе 8 танков Т-34, 1676 человек личного состава, 1 бронемашину, 170 автомашин, 9 37-мм зенитных орудий, 12 станковых, 33 ручных пулеметов и ППД и 1491 винтовку [43, л. 7]. Последний оставшийся в ее составе танк Т-50 убыл в капремонт между 11 и 15 октября.
В 7.00 15 октября вышедшие на автомашинах из Ленинского 4 мотострелковых взвода разведгруппы Кондратенко установили контакт с выходящим на исходные позиции для наступления 14-м гвардейским стрелковым полком 7-й гвардейской стрелковой дивизии (группа Грязнова), после чего обнаружили в расположенном впереди полка в Жигаево 8 бронемашин и 2 танка 9-й танковой дивизии [39, л. 43] и, выполнив поставленные им задачи разведки, утром 16 октября вернулись обратно в Ленинский [39, л. 42]. Направлявшийся в Ленинский следом за мотострелками танк Т-34 №654125 14 или 15 октября подорвался на советских же минах при переправе через речку Прутище севернее Полячково (подбито 2 поддерживающих катка, перебита гусеница), после чего мотострелки лишились танковой поддержки [39, л. 43].
Отряд Шуренкова, так и не дойдя до села Нижнее Песочное, 15 октября сосредоточился в хуторе Малахов-Вандарец (ныне с. Малахово, 8 км восточнее с. Нижнее Песочное) без горючего и продовольствия [39, л. 43]. Действовавшая впереди кавалерийская группа Кулиева (к 11 октября всего 972 человека личного состава) в 13.30 14 октября форсировала реку Свапа вброд, в 20.00 заняла рубеж деревню Лекта - Викторовка и к утру 15 октября установила связь с передовыми частями 13-й армии [40, л. 151]. До 20.00 из окружения вышло до 300 человек [40, л. 152].
Получив горючее и продовольствие на автомашинах 150-го танкового полка, отряд Шуренкова переправился через Сейм и вместе с группой Кулиева завязал бой на плацдарме, потеряв здесь до 16.00 16 октября 1 человека убитым (некий лейтенант) и несколько человек ранеными [39, л. 42]. Всего 16 октября на участке группы Кулиева вышло до 150 окруженцев [40, л. 153]. На усиление группы Кулиева 17 октября на западный берег Свапы прибыл 860-й стрелковый полк (3 орудия, 200 активных штыков) [42, л. 15].
В 13.00 16 октября согласно очередному приказу штаба опергруппы Ермакова разведгруппа капитана Кондратенко выступила из хутора Ленинский в район села Черемошки (южнее Льгова), а 150-я разведрота – из поселка Пена в район деревни Тухонка с задачей установить связь со 160-й стрелковой дивизией (оборонялась на реке Сейм юго-восточнее Рыльска). В 13.00 в район села Малая Локня с задачей установить связь с отрядом генерал-майора Чеснова (40-я армия) выступила разведка 150-го танкового полка, а в 14.00 в район села Кромские Быки – основные силы пеших танкистов 150-го танкового полка. Переправу через Сейм у поселка Пена остался прикрывать взвод Особого Отдела НКВД, а переправы у деревень Макаровка и Глушковка – 150-й зенитный дивизион [39, л. 42].
17 октября 150-я танковая бригада продолжала передислокацию южнее Льгова. Разведрота в 13.00 достигла села Шептуховка, откуда повела разведку на Дуровку и далее на запад, обе мотострелковые роты разведгруппы Кондратенко достигли северной окраины Льгова у Слободки, а пешие танкисты 150-го ТП в 15.00 сосредоточились в поселке Деревеньки. Из потерь 150-й танковой бригады 17 октября известно только, что при неизвестных обстоятельствах погиб и был похоронен в поселке Пена некий механик-водитель Осадченко [39, л. 41].
О действиях 150-й танковой бригады 18 октября южнее Льгова пока что ничего не известно. Оборонявший плацдарм на западном берегу реки Сейм у села Нижнее Песчоное отряд Шуренкова с 17.00 благодаря огню 3 пулеметов взвода младшего лейтенанта Петра Червоного отбил 2 атаки пехоты противника [29, л. 335], при этом помимо пулеметчиков особенно отличился снайпер красноармеец Иван Мамонов, который за день убил 13 немцев [29, л. 265]. Из потерь 150-й танковой бригады известно только, что 18 октября погиб командир мотострелкового взвода лейтенант Александр Дрямов [44].
Отход на Елец
Вечером 18 октября 1941 г. штаб группы Ермакова отдал боевой приказ №016, согласно которому 150-я танковая бригада должна была с утра 19 октября «прикрыть фронт с направления Дарьино, Беловоды на рубеже (иск.) ст. Локинская, Суджа, имея передний край обороны р. Мал. Локня, р. Локня, выс. 161,2, отм. 169,1» [41, л. 22].
С 19 октября 150-я танковая бригада переходила в район Суджи на стык группы Ермакова с соседней 40-й армией (Юго-Западный фронт). Одновременно с этим завершила свои действия на западном берегу Свапы у села Нижнее Песочное кавалерийская группа Кулиева [45, л. 5]. Поддерживая группу Кулиева, всего за время боевых действий с 7 по 20 октября 150-я танковая бригада, по подсчетам штаба 150-й ТБр, уничтожила 7 автомашин, 3 пулемета, 12 немцев, потеряв 41 человека убитым и раненым [15, л. 5].
К 5.00 22 октября 150-я танковая бригада сосредоточилась в селе Большое Солдатское (северо-восточнее Суджи) [45, л. 19], откуда она в тот же день выступила в район села Медвенское (ныне Медвенка) [21, л. 355], а 23 октября, по данным штаба фронта, сосредоточилась в резерве 13-й армии в районе деревни Цветово (южнее Курска) [45, л. 27]. Из потерь бригады известно лишь, что 23 октября пропал без вести старший адъютант батальона младший лейтенант Иван Островский [44].
Согласно собственному отчету 24-25 октября 150-я танковая бригада только лишь совершала 120-километровый переход в район Курска, где затем пребывала в армейском резерве до 27 октября [15, л. 5]. К утру 26 октября все оставшиеся танки 121-й и 150-й танковых бригад были сведены в сводный батальон 121-го танкового полка, который 26 октября сосредоточился на станции Отрешково (восточнее Курска) [30, л. 415], после чего или в тот же день, или в ночь на 27 октября в составе 14 танков (7 Т-34 и 7 Т-26), 2 тракторов, 9 автомашин (6 грузовых и 3 легковых) и 1 мотоцикла погрузился в эшелон и был отправлен по железной дороге в город Ефремов [30, л. 420].
Отдав все свои танки в 121-ю танковую бригаду, с утра 26 октября 150-я танковая бригада выступила из района Курска дальше на восток [39, л. 40], примерно 30 октября сосредоточились в селе Никитское (северо-восточнее г. Щигры) [18, л. 90], где получила боевой приказ №01 штаба 13-й армии (от 30 октября) о переходе в армейский резерв в район сел Тросна и Телегино (северо-западнее г. Елец) [46, л. 3].
Задержавшись на марше из-за плохой погоды [39, л. 40], с утра 7 ноября 150-я танковая бригада частью сил все же вышла в заданный ей район обороны, в т.ч. пешие 1-й и 3-й танковые батальоны заняли оборону на западной окраине Телегино и шоссе Елец – Ефремов, 150-й мотострелковый батальон – на северной и северо-западной окраинах Тросны, штаб бригады, рота управления, часть ремонтной роты и медсанвзвода встали в Ельце. Пеший 2-й танковый батальон, зенитный дивизион, автотранспортная, разведывательная роты, часть ремонтной роты и медсанвзвода и все средства радиосвязи бригады отстали в пути и в расположение главных сил бригады прибыли позднее [39, л. 39].
В именном списке потерь 150-й ТБр числятся сразу 42 пропавших без вести 5 ноября человека, но т.к. ни в каких боевых действиях бригада в те дни не участвовала, большая часть списанных за 5 ноября человек были наверняка потеряны ранее (среди прочих числятся пропавшими без вести командир зенитной батареи старший лейтенант Александр Краснов, взводные воентехник 2-го ранга Георгий Верескун и лейтенант Михаил Фесенко) [44].
6 ноября, неизвестно, при каких обстоятельствах, пропал без вести радиотелеграфист зенитного дивизиона сержант Леонид Овчинников и попал в плен другой зенитчик красноармеец Федор Туркин, а 7 ноября пропало без вести еще 4 зенитчиков [44]. Всего в ходе отступательного марша из Курска в Елец с 27 октября по 13 ноября 150-я танковая бригада, по подсчетам штаба 150-й ТБр, потеряла 2 37-мм зенитных орудия подбитыми и всего 3 человека убитыми, пропавшие без вести в этом документе не указаны [15, л. 5].
На 10 ноября 150-я танковая бригада, по данным штаба армии, все еще насчитывала 1887 человек личного состава, 7 37-мм зенитных орудий, 3 трактора, 177 автомашин (115 грузовых, 55 специальных, 7 легковых), 26 пулеметов (2 зенитных, 5 станковых и 19 ручных), 18 ППД, 1081 винтовку, 16 радиостанций [43, л. 38].
Всего с 20 сентября за 2 месяца боевых действий численность личного состава 150-й танковой бригады уменьшилась на 470 человек (с 2351 до 1887 чел.), автопарк бригады уменьшился на 133 автомашины (8 легковых, 111 грузовых, 14 специальных), было потеряно 3 37-мм зенитных орудия. За время боевых действий танковый парк бригады - 12 Т-34, 8 Т-50, 1 Т-26 - неоднократно выводился противником из строя. 17 подбитых танков (14 Т-34, 3 Т-50) были восстановлены и вновь приняли участие в боевых действиях, 10 танков (5 Т-34, 4 Т-50, 1 Т-26) в итоге составили безвозвратные потери, еще 3 танка Т-50 были отправлены на капремонт, судьба 8-го танка Т-50, потерянного до 9 октября, неясна. 7 оставшихся после боевых действий танков Т-34 вошли в состав 121-й танковой бригады и приняли участие в боевых действиях в ноябре, где все они так же были потеряны [6, л. 94].
Получение танков и переход к городу Ефремов
12 ноября 1941 г. 150-я танковая бригада приняла от расформированной 42-й танковой бригады 74 человека личного состава и 11 транспортных автомашин [39, л. 35], из их числа 13 мотострелков оказались дезертирами [39, л. 31]. В 18.00 в Елец подтянулась задержавшаяся на марше 150-я разведывательная рота [39, л. 35], и теперь в отрыве от главных сил бригады на станции Кшень в ожидании прибытия эшелона оставались лишь 150-й зенитный дивизион и 150-я автотранспортная рота [39, л. 32]. 13 ноября 150-м танковым полком было получено на доукомплектование вооружением 30 пулеметов ДП с сошками [39, л. 34].
В 12.30 15 ноября штаб Юго-Западного фронта своим боевым приказом №0308/оп передал 150-ю танковую бригаду из 13-й в состав 3-й армии [52], после чего в 12.30 - 16.30 15 ноября по приказу генерал-майора Москаленко (штаб 3-й армии) танковые экипажи под командой заместителя командира 150-го ТП капитана Мальцева убыли на автомашинах в Воронеж [39, л. 32; 47], где приняли от ремонтной базы 48 отремонтированных танков (4 Т-34, 10 Т-28, 15 Т-26, 10 БТ-2, 4 БТ-5, 5 БТ-7) [43, лл. 52, 61], а также 45-мм орудия ПТО, минометы и тягачи [48, л. 48]. Помимо этих 48 танков всего на 15 ноября 150-я танковая бригада насчитывала 1928 человек личного состава, 4 трактора, 173 автомашины (8 легковых, 111 грузовых, 54 специальных), 9 37-мм зенитных орудий, 28 пулеметов (2 зенитных, 6 станковых, 20 ручных), 7 ППД, 1521 винтовку, 7 радиостанций [43, л. 61].
В ночь на 16 ноября из оборонявшегося на северной и северо-западной окраинах Тросны 150-го мотострелкового батальона дезертировал старший сержант Белов, ранее прибывший с пополнением из 42-й танковой бригады [39, л. 31], а в ночь на 17 ноября на территории батальона замерз красноармеец Николай Васильевич Греков (прим. - в именных списках безвозвратных потерь 150-й ТБр отсутствует), вдобавок обгорел кузов автомашины танкового полка – единственные происшествия в 150-й танковой бригаде в те дни [39, л. 29].
В ту же ночь на станцию Становая (17,5 км северо-западнее Ельца) прибыл эшелон с 48 полученными 150-й танковой бригадой танками (прим. - эшелон с орудиями, минометами и тягачами прибыл не ранее вечера 17 ноября). Из-за отсутствия водомаслозаправщиков (прим. - танки БТ нельзя было разгружать без заправки горячей водой и маслом) выгрузка танков затянулась, и к 7.00 17 ноября выгрузилось всего 18 из 48 танков (10 Т-28, 8 Т-26). Днем разгрузка танков и переход их со станции Становая в соседнее село Плоское (ныне в составе села Становое) продолжалась. Утром 17 ноября штабом 150-й ТБр были последовательно получены боевое приказание №02 штаба армии, а затем указания штаба фронта к исходу дня 17 ноября сосредоточиться в районе сел Лобаново, Никольское (10 км юго-восточнее и юго-западнее г. Ефремов), однако выполнение этих указаний было сорвано из-за затянувшейся разгрузки танков [48, л. 48].
В 14 часов 17 ноября штаб 3-й армии отдал повторный приказ «немедленно выбросить МСБ, усиленный танками, на указанный рубеж» [48, л. 48], вслед за этим в 19.00 штаб 150-й ТБр отдал своим войскам боевой приказ №17, наметив время выступления бригады на 22.00. Мотострелковый батальон с батальоном танков Т-26 должен был к 4.00 18 декабря сосредоточиться в Никольском и занять оборону на рубеже: северная окраина Никольского - высота 231,3 - высота 252,4 (юго-западнее с. Никольское), 2 танковых батальона 150-го ТП - к 5.00 сосредоточиться в Лобаново [39, л. 30].
В 21.00 17 декабря 150-я танковая бригада приступила к совершению ночного марша в указанный ей район, в 23.00 из Тросны выступил 150-й мотострелковый батальон, а в 24.00 из села Плоское вышел танковый полк [39, л. 28].
Прибывшие с рембазы танки были сильно изношены, имели много поломок (особенно танки БТ-2 и БТ-5), в т.ч. не до конца была отремонтирована ходовая часть. В самом начале перехода 11 танков не смогли даже завестись и были оставлены в ремонте в селе Плоское, еще 15 танков вышло из строя по техпричинам во время ночного перехода. Потеряв больше половины своих танков по техпричинам, к утру 18 ноября 150-й танковый полк сократился до 22 исправных танков. 10 танков к 8.00 18 ноября сосредоточились в селе Лобаново, а 12 танков Т-26 – в селе Никольское, где все 12 танков усилили оборону мотострелкового батальона [39, л. 28].
В очередной оперативной сводке (№41) штаба 150-й ТБр сообщалось, что "ввиду отсутствия инструмента даже мелочный ремонт танкам сделать не представляется возможным", а потому "в связи с плохим техническим состоянием материальной части бригада в состоянии выполнять боевую задачу только огнем с места и движениями на небольшие расстояния 10-15 км. Совершать движение на большие расстояния техническое состояние танков не позволяет" [39, л. 27].
К 8.00 18 ноября в Платоновку прибыли главные силы 150-й разведроты, а в Никольское – 150-й мотострелковый батальон [39, л. 28]. Главными силами мотострелковый батальон приступил к рытью окопов в районе Никольского, а также выслал в юго-западном направлении по маршруту Никольское – Ламское – Лесные Локотцы – Хохловка разведку из 11 человек на грузовике [20, л. 14]. Также 18 ноября штабом 150-й ТБр была организована танковая разведка в западном направлении [39, л. 28], однако далее рек Гоголь и Галица у села Кукуй (юго-западнее Ефремова) разведка не смогла продвинуться, т.к. все мосты были взорваны, а берега рек заминированы [39, л. 27].
Бои 19–20 ноября 1941 г. за город Ефремов
В 9.00 19 ноября 1941 г. противостоявшая 3-й армии немецкая 18-я танковая дивизия (XXXXVII.Pz.Korp, 2.Panzerarmee) перешла в наступление с захваченного в полосе 137-й стрелковой дивизии плацдарма на реке Красивая Меча у села Верхний Изрог (19 км северо-западнее ст. Ефремов), вскоре прорвала оборону этой малочисленной дивизии, в ходе наступления разгромила ее и 121-ю танковую бригаду и обошла с правого фланга оборонявшуюся на реке Красивая Меча западнее и юго-западнее Ефремова 6-ю гвардейскую стрелковую дивизию. К 17.20 подчиненный штабу 18-й танковой дивизии 3-й батальон 41-го моторизованного полка 10-й моторизованной дивизии совместно с 8-й ротой 101-го мотострелкового полка (18-я ТД) и при поддержке бронетранспортеров 3-й роты 52-го мотострелкового полка (18-я ТД) достиг северо-западной окраины Ефремова и до наступления темноты смог продвинуться до каучукового завода в северной части города, где захватил несколько жилых домов, после чего отбил несколько контратак с танками, удержав захваченную территорию [49, F. 1152].
С запозданием, но в 19.15 19 ноября штаб 3-й армии все же отдал войскам боевое распоряжение №002 об уничтожении прорвавшегося в город противника. 150-й танковой бригады ставилась задача: «немедленно снять МСБ и перебросить его сев. окр. Ефремов. В течение ночи произвести ремонт танков и к 6.00 20.11 всю бригаду сосредоточить в район Ясиновая. В 7.30 20.11 атаковать противника и массовым ударом танков в направлении Медведки уничтожить противника и восстановить положение по р. Красивая Меча» [50, л. 2].
Согласно этому же боевому распоряжению поддерживать мотострелков в Ефремове также должен был стрелковый батальон 6-й ГвСД [50, л. 2]. Вечером, отошедший к западу от Ефремова на рубеж высота 228,9 - совхоз Серп и Молот, 540-й стрелковый полк силами одного своего батальона контратаковал в направлении северных пригородов Ефремова - деревень Сухановка и Скороваровка, пытаясь отрезать прорвавшихся в город немцев от главных сил, но сам был атакован противником, обойден с обоих флангов и с большими потерями отброшен к югу от Ефремова [48, л. 51]. К 20 ноября во всей 6-й гвардейской стрелковой дивизии осталось всего лишь 1100 человек личного состава, однако штаб 13-й армии пока что не спешил отводить дивизию с рубежа реки Красивая Меча в Ефремов [43, л. 76].
По данным штаба 3-й армии, в ночь на 20 ноября 150-я танковая бригада перебросила свой мотострелковый батальон на северную окраину Ефремова и сосредоточилась главными силами в районе Ясеновой, что к западу от Ефремова (прим. - что маловероятно) [51, л. 38]. Согласно не слишком достоверным отчетам штаба самой 150-й ТБр, к 3.00 20 января в городе сосредоточился один только 150-й танковый полк, а мотострелковый батальон подтянулся лишь к 10.00. Той же ночью 150-й танковый полк приступил к зачистке города от противника, к 7.00 завершил зачистку и перешел к обороне [2, л. 7; 16, л. 8]. Одна только танковая рота лейтенанта Ивана Чередника в ночном уличном бою уничтожила 1 танк и 1 орудие ПТО. За отсутствием в составе прорвавшейся в Ефремов немецкой группировки танков за танк, вероятно, был принят бронетранспортер 3-й роты 52-го МСП 18-й ТД [29, л. 169].
По данным штаба 3-й армии, заняв северо-западную окраину Ефремова, 150-я танковая бригада с 9.00 завязала бой с наступавшим на Ефремов с севера противником силою до полка пехоты [51, л. 39]. По немецким данным, вошедший в Ефремов 19 ноября усиленный 3-й батальон 41-го моторизованного полка никаких ночных боев в городе не вел и город не оставлял. Только лишь с 8.00 20 ноября советская пехота с танками и зенитными орудиями контратаковала его позиции в Ефремове [49, F. 1156; 53, F. 693]. Отбив все контратаки и уничтожив при этом 6 танков, 3-й батальон 41-го МП сам перешел в наступление и до 12.00 занял вокзал Ефремова. Подошедший на вокзал эшелон с переброшенным из Ельца сводным 654-м стрелковым полком 148-й стрелковой дивизии попал под огонь прорвавшейся мотопехоты; выскочивший из вагонов личный состав полка рассеялся по городу. Позже 654-й стрелковый полк был вновь собран вместе, после чего до 14.00 удерживавшая вокзал 3-я рота 52-го МСП отбила 2 атаки советской пехоты с танками с юго-восточного направления [49, F. 1156].
Всего утром 20 ноября 150-я танковая бригада потеряла 5 танков сгоревшими и 1 танк подбитым [48, л. 72]. Прикрывавшие тульское шоссе 3 танка БТ во главе с командиром 1-го ТБ старшим лейтенантом Виктором Вялкиным уничтожили 3 «танка», ворвались в колонну немецкой мотопехоты и разгромили ее. При этом танк БТ Вялкина был подбит, а сам он тяжело ранен. Раненый старший сержант Сидоренко и старший врач 150-го ТП военврач 3-го ранга Петр Моргун вынесли Вялкина с поля боя, Моргун лично сделал ему операцию в одном из кварталов, а затем эвакуировал в тыл, однако на следующий день, 21 ноября, старший лейтенант Вялкин умер от ран [2, л. 7; 16, л. 8; 29, л. 271]. Тяжелораненого механика-водителя танка Вялкина вынес с поля боя раненый механик-водитель сгоревшего по соседству танка Тимофей Кирьянов [126, л. 232].
Экипаж танка Т-34 командира 1-й роты 1-го ТБ старшего лейтенанта Василия Баранюка (командир орудия курсант Николай Безруков; стрелком-радистом, вероятно, был курсант Николай Куприн), находясь в засаде на северной окраине Ефремова, подпустил к себе на 200 метров колонну немецкой пехоты и огнем своего орудия уничтожил половину колонны (до полуроты); остальная часть колонны сбежала, бросив на поле боя много оружия. Далее экипаж обнаружил скопление до взвода немецкой пехоты в одном из бараков и своим огнем разбил барак. После этого экипаж разгромил направлявшуюся в город колонну из 6 автомашин и 2 мотоциклов, уничтожив при этом 1 автомашину [29, лл. 56, 189].
Вероятно, в этом же бою был подбит и танк лейтенанта Никитина (разбиты ленивец и гусеницы). Тогда экипаж прекратил огонь, подпустил немецкую пехотную роту на 50 метров, после чего неожиданно для немцев открыл огонь и уничтожил до 100 пехотинцев. Экипаж оборонял свой танк до наступления темноты и только с наступлением темноты был эвакуирован с поля боя [2, л. 8; 16, л. 8].
Севернее вокзала был подбит танк Т-28 лейтенанта Рогова, однако экипаж еще 6 часов вел огонь из подбитого танка, пока его не подожгли. Эвакуировав свой раненый экипаж в подвал 2-этажного дома, Рогов с танковым пулеметом засел на 2-м этаже, откуда вел огонь по противнику до наступления темноты, а с наступлением темноты, мобилизовав местное население, эвакуировал раненых товарищей в санчасть [2, л. 8; 16, л. 9].
Также отличились младший политрук Фетисов (эвакуировал из загоревшегося танка его израненный, обгоревший экипаж) [2, л. 8; 16, л. 9] и механик-водитель танка Николай Жирнов (вывел с поля боя свой подбитый снарядом в гусеницу танк, забрав по дороге и эвакуировав в тыл раненого комиссара роты) [72, л. 380].
Был ранен командир одной из стрелковых рот 150-го МСПБ. Роту возглавил ее комиссар младший политрук Василий Сумарев. Во главе с ним рота контратакой выбила немцев с окраины Ефремова, однако сам Сумарев был при этом тяжело ранен и в тот же день умер от ран [29, л. 181].
Тем временем развивавшие наступление северо-западнее Ефремова 1-й и 2-й батальоны 41-го моторизованного полка в 13.00 взяли деревню Ясеновая, вышли западнее города, после чего с 14.00 6-я гвардейская стрелковая дивизия была вынуждена отступить 540-м и 401-м стрелковыми полками на окраины Ефремова [51, л. 39]. К 14.35 1-й батальон 41-го МП достиг высот между Ясеновой и Ефремовым, откуда ударил на Ефремов с запада, прорвал позиции 6-й ГвСД и в 14.50 достиг западной окраины Ефремова [49, F. 1157]. Соединившись вместе, 1-й и 3-й батальоны 41-го МП до наступления темноты успели зачистить от пехоты 2 полков 6-й ГвСД западную и юго-западную окраины Ефремова, где и закрепились на ночь [49, F. 1162, 1163].
В 18.00 штаб 150-й ТБр доложил наверх, что противник пехотой и танками занял северо-восточную окраину города, вокзал и почту, автоматчики с 2 орудиями вышли на южную окраину Ефремова. После безуспешных уличных боев к 18.00 150-й мотострелковый батальон перешел к обороне на северо-восточной окраине Ефремова и в северо-восточных пригородах Ефремова - Покровке и Уродовке, 150-й танковый полк - на юго-восточной окраине Ефремова, 654-й стрелковый полк - на северной окраине. После спешной выгрузки из эшелона и уличных боев к вечеру 654-й полк оказался без боеприпасов и продовольствия и, по сути, был небоеспособен. Потери полка только ранеными составили к 18.00 90 человек личного состава [48, л. 72].
Сама 150-я танковая бригада 20 ноября (до 18.00), по предварительным данным, потеряла 6 танков (5 танков сгоревшими, 1 танк подбитым), 1 человека убитым (миной был убит комиссар 150-го ТП батальонный комиссар Михаил Менн) и 65 человек ранеными. Среди прочих были тяжело ранены 2 командира и 2 комиссара рот, тяжелораненые командир 1-го ТБ старший лейтенант Виктор Вялкин и комиссар стрелковой роты младший политрук Василий Сумарев умерли от ран 20-21 ноября [44; 48, л. 72]. 41-й моторизованный полк 20 ноября отчитался в штаб 10-й МД об уничтожении им 20 ноября 6 советских танков [27, с. 240], тем не менее, штаб самой 18-й ТД вечером 20 ноября отчитался в штаб корпуса, что дивизией 20 ноября было подбито 12 советских танков, тем самым завысив реальные понесенные 150-й танковой бригадой потери в танках [53, F. 715].
Сдача Ефремова 21 ноября 1941 г.
К утру 21 ноября 1941 г., по советским данным, обстановка в городе Ефремов была следующей. 540-й стрелковый полк с 1 батальоном 474-го стрелкового полка и 8 танками 150-го ТП оборонялся на северо-западной окраине, а 401-й стрелковый полк – на южной окраине Ефремова. 150-й мотострелковый батальон главными силами оборонял Покровку, а 1 ротой с 4 танками 150-го ТП оборонял мост через Красивую Мечу перед деревней Стрельцы. Начиная от Иноземки и далее по восточному берегу Красивой Мечи оборонялся 474-й стрелковый полк (без 1 батальона). В северном пригороде Ефремова - деревне Уродовка - действовала 150-я разведывательная рота. Штаб 150-й ТБр располагался в Стрельцах, 150-й зенитный дивизион, автотранспортная и ремонтная роты, рота управления и тылы бригады - в деревне Хорошавка [39, л. 26; 48, л. 61].
С утра 21 ноября 150-й танковый и 654-й стрелковый полки возобновили атаки на северную окраину Ефремова и к 9.30, по данным штаба 150-й ТБр, овладели ею [39, л. 26]. 6-я гвардейская стрелковая дивизия к 13.00, по собственным данным, 540-м стрелковым полком занимала северо-западную окраину Ефремова, а 401-м стрелковым полком с 1 батальоном 474-го СП - западную и юго-западную окраины, а также центр города [48, л. 64]. Примерно в это же время 3-й батальон 41-го моторизованного полка достиг моста через Красивую Мечу в южной части города, выйдя напротив 150-го мотострелкового батальона. Из числа танков 150-й ТБр немцами отмечался только 1 танк в северной части города [49, F. 1166]. Для наращивания сил к 15.00 41-й моторизованный полк подтянул в северную часть Ефремова с запада свой 2-й батальон [49, F. 1167], после чего, по советским данным, в 16.00 возобновил наступление на город [51, л. 41].
Около 16.00 немецкая пехота (до 80 человек) заняла почтово-телеграфную станцию [54, лл. 102, 115]. В ходе уличных боев к 17.00 в 401-м стрелковом полку осталось всего 300, а в 540-м полку – 250 человек [48, л. 66], после чего к 17.00 оборона 540-го стрелкового полка была окончательно прорвана, полк разгромлен (к 17.40 сократился до 50 человек), противник прорвался в центр города и к мосту у села Стрельцы, обстреляв мотострелков 150-й ТБр. В 16.47 мелкие группы пехоты появились в Уродовке, после чего оборонявшийся там взвод 150-й разведроты отошел в Покровку к мотострелкам [54, лл. 102, 115].
В ходе уличных боев к 17.40 21 ноября в 150-й танковой бригаде осталось всего 10 исправных танков из 48, 380 человек в мотострелковом батальоне и 50 человек в разведроте [54, лл. 102, 115], однако уже к 20.00 количество исправных танков упало до 8 штук. Действовавший вместе с танкистами 654-й стрелковый полк сократился примерно до 200 человек [39, л. 26]. Вечером 41-й моторизованный полк выбил остатки советской пехоты из Ефремова, после чего отчитался о полной зачистке Ефремова и захвате сразу 1200 пленных (прим. - вероятно, за все время боев, начиная с 19 ноября) [27, с. 243].
Всего в бою 21 ноября 150-я танковая бригада потеряла 2 танка безвозвратно (1 танк сгорел, 1 танк подорвался на минах) и 2 танка подбитыми, 78 человек убитыми и ранеными (24 танкиста и 54 мотострелка) [39, л. 26; 54, л. 102]. В именных списках безвозвратных потерь 150-й ТБр за день 21 ноября числится всего 4 убитых (командир танковой роты лейтенант Иван Чередник, политрук мотострелковой роты Сергей Баранов, взводный лейтенант Иван Подшибякин, командир танкового взвода лейтенант Борис Черноморец) и 1 пропавший без вести (командир танка старший сержант Семен Троицкий) [44].
Всего же 20-21 ноября в уличных боях в Ефремове 150-я танковая бригада, по данным штаба армии, потеряла безвозвратно 7 танков (1 Т-28, 3 Т-26, 2 БТ-2, 1 БТ-7) и 3 танка (2 Т-26, 1 БТ-2) подбитыми [43, л. 52], 143 человека убитыми и ранеными [51, л. 42; 54, л. 102]. Из числа 7 безвозвратно потерянных танков 6 танков сгорело, а 1 танк подорвался на минах [39, л. 26]. В именных списках потерь 150-й ТБр в безвозвратных потерях за 20-21 ноября числятся 8 человек, в основном из числа комсостава [44].
Полных именных списков потерь рядового и младшего командного состава 150-й ТБр за ноябрь, увы, не сохранилось. Так, в ночь на 22 ноября, восстанавливая связь с 654-м стрелковым полком, старшина роты сержант Лапутин в одном из кварталов города напоролся на немцев, убил 2 автоматчиков, но и сам погиб. Более Лапутин нигде не значится: ни в именных списках потерь, ни в «Книгах Памяти» [2, л. 8; 16, л. 9].
Попытка контрнаступления 22 ноября 1941 г.
После ожесточенных 2-дневных боев на 22 ноября 1941 г. 150-я танковая бригада имела в строю всего 9 танков (3 Т-34, 4 Т-26 и 2 БТ-7) и еще 29 танков (1 Т-34, 9 Т-28, 6 Т-26, 7 БТ-2, 4 БТ-5, 2 БТ-7) в ремонте, в т.ч. 11 неисправных танков (7 Т-28, 3 Т-26, 1 БТ-7) были раскиданы в пути от станции Становая до Ефремова, ремонт их в ближайшем будущем не представлялся возможным. 3 подбитых танка (2 Т-26, 1 БТ-2), вероятно, оставались на поле боя [43, л. 52]. Также 150-я танковая бригада насчитывала 1752 человека личного состава, 9 тракторов, 192 автомашины (132 грузовые, 52 специальные, 8 легковых), 7 37-мм зенитных орудий, 26 пулеметов (6 станковых и 20 ручных), 7 ППД, 1495 винтовок [43, л. 53].
Несмотря на малочисленность задействованных под Ефремовым советских частей, в 21.00 21 ноября штаб 3-й армии отдал войскам боевой приказ №4 в 8.00 22 ноября перейти в контрнаступление, обойти с 2 сторон и разгромить противника в Ефремове. Остатки 6-й ГвСД атаковали на юго-западную окраину города и далее на север, на Сухановку, обходя город с запада; 150-я танковая бригада с подчиненным ей 654-м стрелковым полком наносила удар на юго-восточную окраину города и далее на север, на Каталовку. Навстречу им атаковали с севера остатки 283-й стрелковой дивизии и 121-й танковой бригады [55, л. 10].
Однако боевые действия 22 ноября начались с наступления немцев. В 7.30 противник силами до 500 человек пехоты со стороны вокзала атаковал скопившийся на исходных позициях перед Стрелецким мостом 654-й стрелковый полк, и тот, взорвав за собой мост, отошел за линию железной дороги восточнее города, тем самым сорвав свое участие в общем наступлении [48, л. 59]. Отошедшие накануне вечером из Ефремова на юг 401-й и 540-й стрелковые полки 6-й ГвСД, по собственным данным, весь день провели в обороне и в наступлении также не участвовали. Задержалась с началом атаки и 283-я стрелковая дивизия.
Так и не дождавшись начала наступления соседних частей, в 9.45 150-я танковая бригада собственными силами атаковала противника в северной части Ефремова, но никакого успеха не имела. Наконец в 11.00 с севера перешла в наступление 283-я стрелковая дивизия с 3 танками Т-34 121-й ТБр и, не встречая перед собой противника, вышла к Уродовке, на южной окраине которой все еще действовала 150-я разведывательная рота [48, л. 59; 51, л. 46].
Одновременно с началом наступления 283-й дивизии, с 11 часов возобновила атаки в городе и 150-я танковая бригада с 654-м стрелковым полком [51, л. 46]. К 14.30 283-я стрелковая дивизия полностью овладела Уродовкой, установила связь со 150-й танковой бригадой и ударила дальше к вокзалу [42, л. 167]. Наступавшие из-за Красивой Мечи остатки 654-го стрелкового полка успеха не имели и были остановлены перед взорванным ими же Стрелецким мостом [48, л. 59]. 150-й мотострелковый батальон и 150-я разведрота ударом из Покровки в 16.00 овладели спиртозаводом [51, л. 43] и в 17.00 вышли на южную окраину станции Ефремов, где также были остановлены противником [48, л. 59]. К 18.00 из Уродовки к вокзалу прорвался 858-й стрелковый полк 283-й стрелковой дивизии с 2 танками Т-34 121-й ТБр, однако взять вокзал и соединиться с мотострелками 150-й ТБр он так и не смог, после чего в ночь на 23 ноября 858-й стрелковый полк отошел обратно в Уродовку [42, лл. 101, 167].
Всего за день 22 ноября 150-я танковая бригада потеряла 3 танка подбитыми артогнем (к 3.00 23 ноября эвакуированы), их экипажи и 19 мотострелков были ранены[48, л. 59]. Также в именных списках безвозвратных потерь 150-й ТБр за 22 ноября значится 1 убитый танкист (башенный стрелок танка красноармеец Красильников) [44].
Последняя попытка отбить город 23 ноября 1941 г.
В 1.00 23 ноября 1941 г. штаб 3-й армии отдал боевой приказ №005 о возобновлении с 9.00 23 ноября контрнаступления прежними силами и на прежних направлениях, что и накануне, 22 ноября [55, л. 11]. Той же ночью 18-я танковая дивизия отметила действия разведгрупп (вероятно, 150-й разведроты) с 1 танком в северной части Ефремова [49, F. 1174]. По данным штаба армии, с утра 23 ноября согласно боевому приказу №005 150-я танковая бригада и 654-й стрелковый полк возобновили атаки города, вновь отбили его южную окраину, но затем контратакой противника силою до 2 батальонов пехоты были вновь отброшены из Ефремова [56, л. 6]. В этом бою наиболее отличились экипажи 3 танков Т-34 1-й роты 1-го ТБ (командир роты - старший лейтенант Василий Баранюк), которые, прикрывая Стрелецкий мост, ворвались в город и уничтожили идущую в походном порядке пехотную роту противника. Все 3 танка, несмотря на 8 полученных пробоин, смогли своим ходом отойти на исходные позиции [2, л. 8; 16, л. 9].
Наступавшая с севера 283-я стрелковая дивизия в ходе наступления 2-го батальона 41-го моторизованного полка в 17.45 была отброшена из Уродовки и Чернятино на восток [49, F. 1176], что означало полный провал контрнаступления 13-й армии на Ефремов. К 17.45 150-я танковая бригада и 654-й стрелковый полк на всем своем фронте отошли из Ефремова на восточный берег Красивой Мечи, после чего остатки 654-го полка (400 человек в строю, в т.ч. всего 120 активных штыков) перешли к обороне на рубеже: южная окраина Покровки – Стрельцы, а 150-й мотострелковый батальон (220 человек в строю) – на рубеже: западная окраина Стрельцов – северо-западная окраина Пушкарей. Оставшиеся 8 танков 150-го танкового полка встали в лощине в 1 км восточнее Стрельцов, прикрыв стык между мотострелками и 654-м стрелковым полком [39, л. 24]. К вечеру, по данным штаба 18-й ТД, советскими войсками (вероятно, мотострелками) удерживалась лишь казарма в южной части Ефремова, более советских солдат в городе не осталось [49, F. 1177].
Вечером 23 ноября в штабе 150-й танковой бригады были подведены итоги боев с 19 ноября за Ефремов. Всего в боях 19-23 ноября 150-я танковая бригада, по подсчетам своего штаба, вывела из строя до 840 немцев, 7 танков, 2 орудия ПТО, 10 автомашин, 4 мотоцикла, однако потеряла 10 танков (6 танков сгоревшими и 4 подбитыми), 3 автомашины, до 206 человек.
Собственно 150-й танковый полк вывел из строя 7 танков (4 - сжег, 3 - подбил), 5 автомашин, 2 орудия ПТО, до 400 немцев, потеряв при этом 10 танков, 3 автомашины, до 50 человек убитыми и ранеными.
150-й мотострелковый батальон вывел из строя до 400 немцев, уничтожил 2 автомашины, 4 мотоцикла, 3 пулемета, потеряв до 130 человек убитыми и ранеными и 11 - пропавшими без вести.
150-я разведывательная рота вывела из строя 3 автомашины, до 40 немцев, потеряв при этом до 15 человек убитыми и ранеными.
Поддерживавший танкистов 654-й стрелковый полк вывел из строя до 800 немцев, но и сам потерял до 800 человек, половина которых пропала без вести [39, л. 24]. 6-я гвардейская стрелковая дивизия за это время потеряла 418 человек личного состава [54, л. 135а].
Боевые действия 24-25 ноября 1941 г. под станцией Лобаново
В то время как все еще продолжались бои за Ефремов, 23 ноября 1941 г. южнее города, преследуя остатки разбитой в минувших боях 29-й кавалерийской дивизии, передовой отряд 293-й пехотной дивизии (XXXV.AK, 2.Armee) захватил плацдарм на реке Красивая Меча у деревни Прилепы и до вечера занял деревню Круглики (9 км южнее г. Ефремов) [57, F. 676, 678], отбросив оборонявшийся здесь 540-й стрелковый полк (6-я ГвСД) за линию железной дороги [58, л. 8]. Всего немцы насчитали в Кругликах 300 советских солдат, настолько малочисленным был 540-й стрелковый полк [57, F. 678]. Продвигаясь дальше на восток, в 15.45, по данным штаба 6-й ГвСД, противник овладел станцией Лобаново, но позже эта информация не подтвердилась [54, л. 135а].
Находившийся восточнее Лобаново, в Ярославке, подчиненный штабу 150-й танковой бригады 42-й отдельный зенитный дивизион был атакован, вероятно, немецкой разведкой, подбил 1 автомашину, вывел из строя до 30 немцев, потеряв 2 человек. К вечеру в связи со сложившейся угрожающей обстановкой на левом фланге 6-й ГвСД штабом 150-й танковой бригады из 150-й разведроты и танков 3-го ТБ 150-го ТП (командир батальона - старший лейтенант Захар Андрончик) был сформирован отряд во главе с капитаном Евсеем Вайнрубом (командир разведроты). Вскоре отряд Вайнруба вышел к Ярославке, где подчинил себе 42-й зенитный дивизион и при поддержке зенитчиков прикрыл это направление [39, л. 24].
Позже в Ярославку отошли остатки 540-го стрелкового полка и сводный конный отряд (100 человек) 29-й КД, усилив позиции отряда Вайнруба. Северо-западнее него, на рубеж железной дороги вблизи станции Лобаново штаб 6-й ГвСД выдвинул остатки 401-го стрелкового полка, тем самым перегруппировав большую часть пехоты дивизии на свой левый фланг [54, л. 135а].
К утру 24 ноября штаб 6-й ГвСД предполагал в районе села Лобаново и деревни Круглики до полка пехоты с 2 танками, 1 бронемашиной и 30 мотоциклами. За танки, надо полагать, были приняты бронетранспортеры, т.к. ни танков, ни штурморудий в составе 293-й пехотной дивизии не было [54, л. 135а, 136]. К 12.00 293-й передовой отряд занял станцию Лобаново [48, л. 88]. В 12.00 задействованные южнее Лобаново танки 3-го ТБ 150-го ТП своим огнем рассеяли до роты пехоты противника, которые, заняв Платоновку, двинулись оттуда на юг по Елецкому шоссе, при этом экипажем танка Т-28 было убито 30 немцев [39, л. 25; 51, л. 45]. Далее 293-й передовой отряд занял село Лобаново к востоку от одноименной станции, оттеснив противостоявший ему 540-й стрелковый полк в Ярославку. Вечером в Прилепах был наведен мост через речку Семенек, после чего перешедший речку 511-й пехотный полк 293-й ПД к ночи вышел к железной дороге в районе станции Лобаново [57, F. 678].
Тем временем 24 ноября продолжались боевые действия и в самом Ефремове. Штаб 18-й ТД отчитался, что утром огнем с западного берега Красивой Мечи был подбит один из советских танков [53, F. 793]. Позже 41-й моторизованный полк (10-я МД) провел операцию для захвата все еще удерживаемой советской пехотой казармы в южной части города и предпринял разведку в восточном направлении [49, F. 1179]. В 16.00 противник силою до батальона пехоты атаковал от церкви в Ефремове на Стрельцы против 150-го мотострелкового батальона и 654-го стрелкового полка (прим. - вероятно, это была разведка боем). Вставшие в боевых порядках пехоты в районе Стрельцов танки 150-го ТП огнем с места способствовали успешному отражению этой атаки [39, л. 25]. Согласно своему наградному листу именно при отражении этой атаки был сожжен артогнем танк БТ-5 командира танкового батальона лейтенанта Семена Горохова 150-й ТБр, сам Горохов при этом погиб [29, л. 78; 39, л. 25], но, с большой долей вероятности, данный танк был потерян еще утром 24 ноября.
В ходе данной атаки немецкая пехота просочилась на западную окраину Стрельцов, и для ее уничтожения к утру 25 ноября 150-й танковой бригадой был выслан усиленный 3 танками отряд мотострелков [59, л. 54]. 25 января отряд зачистил западную окраину Стрельцов [59, л. 58], после чего мотострелки вновь перешли к обороне на западной окраине Стрельцов. В ходе дальнейшей перестрелки к 14 часам 150-я танковая бригада и 654-й стрелковый полк вывели из строя на восточной окраине Ефремова 12 немцев, потеряв лишь 2 человека (654-й СП) ранеными [39, л. 23]. Также 24 ноября был задавлен трактором башенный стрелок танка красноармеец Афанасий Добижа, а в полевом госпитале умер от ран красноармеец Иван Цезарь - из состава 150-й ТБр [44].
В 22.00 24 ноября штаб 150-й ТБр отдал своим войскам боевой приказ №21, согласно которому действовавший под Ярославкой отряд Вайнруба (усиленная танками 150-я разведрота и 42-й зенитный дивизион) должен был к 3.00 25 ноября отойти из Ярославки дальше в тыл, в район деревни Заполье и совхоза 12-й Октябрь, с задачей быть готовым к отражению атак противника со стороны Ефремова. Новым командиром отряда становился командир 150-го ТП майор Сафронов [19, л. 27]. В 8.30 42-й зенитный дивизион был откомандирован в распоряжение командира 6-го ГвМП, и в отряде Сафронова осталась одна только 150-я разведывательная рота [39, л. 23].
Находившиеся в Ярославке 3 танка 3-го ТБ 150-го ТП согласно приказу командующего 3-й армией и боевому приказу №21 штаба 150-й ТБр к утру 25 ноября были подчинены командиру 6-й ГвСД и переданы на усиление сформированного в тот день сводного отряда 6-й ГвСД во главе с подполковником Шутовым [39, л. 23]. Данный отряд состоял из сводного батальона 540-го стрелкового полка (6-я ГвСД) и сводной роты 121-го мотострелкового батальона (121-я ТБр) [54, л. 151]. 25 ноября в отряд был также передан сводный эскадрон 29-й кавалерийской дивизии в составе 60 человек [48, л. 98].
25 ноября ранее вышедший к железной дороге немецкий 511-й пехотный полк согласно полученному 293-й пехотной дивизией приказу штаба корпуса приступил к переходу в Ефремов, чтобы сменить там подразделения 18-й танковой дивизии. После этого перед отрядом Шутова и соседним 401-м стрелковым полком остались только 293-й передовой отряд и 293-й противотанковый батальон, которые перешли к обороне на рубеже железной дороги [57, F. 678].
25 ноября (до 14.00) в районе Платоновки был подбит 1 танк Т-28 [39, л. 23]. Обстоятельства, при которых танк был потерян, пока что неизвестны. Танк, вероятно, остался в расположении противника и позже был списан в безвозвратные потери, попавший в тот день в плен механик-водитель младший сержант Евгений Зверев, скорее всего, был именно с этого танка. К 14.00 3 выделенных подполковнику Шутову танка находились в районе западной окраины села Лобаново, о возможных их боевых действиях в тот день ничего не известно [39, л. 23].
Боевые действия 26-27 ноября 1941 г.
После всех боев к 26 ноября 1941 г., по данным штаба 3-й армии, 150-я танковая бригада все еще насчитывала по списку 40 танков (прим. - еще 8 танков, надо полагать, были уже списаны в безвозвратные потери), 11 тракторов, 221 автомашину, 7 37-мм зенитных орудий, 40 пулеметов (2 зенитных, 6 станковых, 32 ручных), 12 ППД, 1192 винтовки. 6-я гвардейская стрелковая дивизия насчитывала теперь 3097 человек личного состава [60, л. 192] .
В ночь на 26 ноября согласно боевому приказу №22 штаба 150-й ТБр 150-й мотострелковый батальон принял позиции 654-го стрелкового полка на участке Стрельцы - (иск.) Покровка, а 150-й танковый полк был выведен из боевых порядков мотострелков и в качестве ударной группы сосредоточился в тылу, в районе совхоза 12-й Октябрь. Смененная танкистами в районе совхоза 12-й Октябрь, 150-я разведрота капитана Вайнруба выступила на разведку в район Ярославки и Лобаново с целью установления противника в Платоновке [19, л. 26; 39, л. 22].
[Нажмите и перетащите, чтобы переместить]
В 6.30 26 ноября сводный стрелковый батальон 540-го СП и 121-й мотострелковый батальон с 3 танками 150-й ТБр перешли в наступление, к 14.30 овладели деревней Рогачевка и вышли в 500 метрах северо-восточнее Платоновки, однако все их атаки на Платоновку были отбиты 293-м передовым отрядом и 293-м противотанковым батальоном [57, F. 680; 58, л. 8]. Позже 293-й передовой отряд был сменен подошедшим 512-м пехотным полком, после чего занявший станцию Лобаново отряд Шутова отбил со стороны Платоновки контратаку противника силою до батальона пехоты с 2 танками, подбил 1 «танк», 1 автомашину, 1 орудие ПТО, потеряв 58 человек убитыми и ранеными [59, л. 67]. Штаб 150-й ТБр отчитался, что за день 26 ноября 150-я танковая бригада подбила 1 «танк», 2 орудия ПТО, уничтожила 40 немцев - надо полагать, это успехи поддерживавших отряд Шутова танков 150-го ТП [39, л. 21].
В ночном бою за Платоновку в 2.00 27 ноября 540-й стрелковый полк вышел в 200-300 метрах восточнее Платоновки и, не имея дальнейшего продвижения, вынужден был перейти к обороне [58, л. 9]. В это же время, в ночь на 27 ноября, 293-я пехотная дивизия силами 511-го пехотного полка сменила в Ефремове все еще остававшийся там подчиненный штабу 18-й ТД 5-й пулеметный батальон, после чего предприняла наступление с целью зачистки местности между реками Любашевка и Красивая Меча. В 13.30 до батальона пехоты противника с 9 «танками» атаковали с рубежа Богово - юго-западная окраина Иноземки в направлении северо-восточной окраины Иноземки, а до батальона пехоты атаковали из района Кругликов в северном направлении, на Пушкари [58, л. 9].
В ходе атаки противник занял северо-западную часть Иноземка, МТС восточнее Иноземки и вышел на северо-западную окраину Пушкарей, однако в ходе последовавших затем контратак к 19.30 474-й стрелковый полк отбил все свои прежние позиции [58, л. 9]. Поддерживая огнем соседей в Пушкарях и ведя минометный и пулеметный обстрел пехоты противника у Стрелецкого моста, 150-й мотострелковый батальон до 16.00 27 ноября убил до 40 и ранил до 25 немцев, ну а поддерживавшие отряд Шутова у Лобаново танки 150-го ТП подбили 2 немецких «танка» [39, л. 20]. Из потерь собственно 150-й танковой бригады известно лишь, что 27 ноября из части дезертировал башенный стрелок танка сержант Афанасий Набоко [44].
Бои за Платоновку и Стретинку 28 ноября 1941 г.
В 21.00 27 ноября 1941 г. штаб 3-й армии приказал 6-й гвардейской стрелковой дивизии с 7.00 28 ноября силами теперь уже 2 стрелковых полков с танками 150-й ТБр вновь перейти в контрнаступление с рубежа Круглики - станция Лобаново и совместно с правофланговыми частями 13-й армии ликвидировать образовавшийся разрыв между 3-й и 13-й армиями, отбросив противника за реку Семенек [61]. Для наступления были выделены 401-й и 540-й стрелковые полки, которые вместе к утру 28 ноября насчитывали всего лишь 201 активный штык (стрелки), а также 3 орудия (1 76-мм, 2 122-мм) и 3 120-мм миномета дивизионной артиллерии. 2 танка 150-й ТБр было придано 401-му СП, 3 танка – 540-му СП [48, л. 96].
В 8.30 28 ноября 401-й стрелковый полк выдвинулся из села Лобаново на исходные позиции южнее высоты 242,7. Не дойдя до исходных позиций, 401-й полк передовым 3-м стрелковым батальоном на южной окраине деревни Стретинка (южнее Лобаново) столкнулся с боевым охранением 293-й пехотной дивизии силою до 2 взводов пехоты, в 9.00 выбил его из Стретинки в направлении соседней Луговки и продолжил движение в направлении Платоновки [58, л. 9; 62, л. 32]. В Стретинке были захвачены документы военнослужащего 7-й роты 2-го батальона 510-го пехотного полка (293-я ПД) [39, л. 12; 48, л. 111].
В 14.00 401-й стрелковый полк с боями вышел на высоту 242,7 в 500 метрах восточнее Платоновки, а соседний 540-й стрелковый полк ударом от Рогачевки вышел в 300 метрах северо-восточнее Платоновки, однако дальнейшее продвижение полков было остановлено огнем с восточной окраины Платоновки [48, л. 111]. В 14.30 противник силами до 3 рот пехоты контратаковал из Луговки левый фланг 401-го стрелкового полка, после чего тот прекратил атаки на Платоновку, отошел в Стретинку, в 16.30 отбросил контратакующих на северную окраину Луговки и перешел к обороне в Стретинке. Не имел успеха и соседний 540-й стрелковый полк, который в итоге отошел на исходный рубеж: Рогачевка – станция Лобаново [48, л. 111].
Всего в бою 28 ноября 401-й и 540-й стрелковые полки вывели из строя до 200 немцев в районе Луговки, подавили минометную батарею у Шалимовки, потеряв 42 человека убитыми и ранеными [48, л. 111]. Поддерживая действия этих полков, 150-я танковая бригада 28 ноября уничтожила до взвода пехоты и захватила 2(!) винтовки, потеряв 1 командира танка раненым [39, л. 12]. Также в наградном листе на танкового техника 150-го ТП старшину Захара Никитина отмечено, что 28 ноября 3-й танковый батальон потерял 1 танк подбитым и 3 танка вышедшими из строя по техпричинам. В ночь на 29 ноября ремонтная бригада во главе со старшиной Никитиным под минометным обстрелом восстановила все 3 сломавшихся танка и эвакуировала с поля боя в ремонт подбитый 4-й танк [29, л. 279].
Окончание боев под станцией Лобаново
К утру 29 ноября 1941 г. 150-я танковая бригада (14 танков в строю) располагалась: 150-й мотострелковый батальон – на прежнем рубеже обороны: (иск.) Покровка – западная окраина села Стрельцы – (иск.) Пушкари; 150-й танковый полк 5 танками находился в районе совхоза 12-й Октябрь, 3 танками – в Стрельцах в распоряжении штаба 6-й ГвСД, 6 танками – в Лобаново. 150-я разведрота располагалась в Ярославке и вела разведку на Николаевку и восточнее, тылы бригады оставались в деревне Хорошавка, штаб бригады – в Заполье [39, л. 12].
Утром 29 ноября 293-я пехотная дивизия перешла в наступление, атаковав оборонявший Стретинку 401-й стрелковый полк 2-м и 3-м батальонами 510-го пехотного полка с юга и 1-м батальоном 512-го пехотного полка с запада, из Платоновки [57, F. 682, 684]. По советским данным, противник атаковал в 8.00 силами до батальона пехоты при поддержке 1 пушечной и 2 минометных батарей из Луговки и к 12.00 овладел южной окраиной Стретинки. Для удержания этой деревни был переброшен сводный батальон 540-го СП и 4 танка 150-й ТБр. При их поддержке 401-й стрелковый полк дважды контратаковал и отбрасывал 510-й пехотный полк к северной окраине Луговки [48, л. 113].
В 16.00 510-й пехотный полк силами до 1,5 батальонов пехоты в 3-й раз за день атаковал Стретинку и в этот раз полностью занял эту деревню, после чего в 24.00 401-й стрелковый полк отошел в Лобаново [58, л. 10]. Потеряв 50 человек, 510-й пехотный полк вышел в северную часть Стретинки, где подвергся обстрелу с 3 сторон и вынужден был отойти из Стретинки обратно в Луговку. Атаковавший из Платоновки 1-й батальон 512-й ПП занял высоту 242,7, но соединиться с 510-м полком он так и не смог и также был вынужден отойти на исходные позиции. Всего немцы насчитали перед собой 9 советских танков, отметив, что они вели огонь, постоянно используя в качестве укрытий неровности земли и избегая выходить на открытое пространство [57, F. 682, 684].
В целом за день 29 ноября, по предварительным данным, в бою за удержание Стретинки 6-я гвардейская стрелковая дивизия вывела из строя около 100 немцев и подавила артогнем 2 минометные батареи, однако потеряла 61 человека убитыми и ранеными [48, л. 114], после чего к утру 30 ноября ее 401-й и 540-й стрелковые полки насчитывали всего лишь 120 активных штыков [51, л. 58], что было недостаточно даже для обороны, не говоря уже о наступлении, поэтому по приказу штаба армии с 30 ноября вся 6-я гвардейская стрелковая дивизия перешла к обороне. Фактически же атаковавшие Стретинку 2-й и 3-й батальоны 510-го ПП за день 29 ноября потеряли свыше 112 человек и вынуждены были перейти к обороне в Луговке, отказавшись от дальнейших попыток наступать [57, F. 684].
Тем временем вечером 29 ноября штаб армии отдал боевое распоряжение №004 о выходе 150-й танковой бригады в армейский резерв в район деревень Замарайка, Новинск (15 км восточнее г. Ефремов) [50, л. 4], после чего в 5.00 30 ноября 150-й мотострелковый батальон был сменен на своих позициях 654-м стрелковым полком и в течение дня перешел на северную окраину деревни Тросна. На усиление 654-го стрелкового полка временно была оставлена противотанковая батарея (4 45-мм орудий) 150-й ТБр, а сам полк переподчинен командиру соседней 283-й стрелковой дивизии [39, л. 17].
Ночным маршем к 6.00 30 ноября в деревню Замарайка перешли 150-й танковый полк, 150-я разведрота и 1 из 2 зенитных батарей (2-я зенитная батарея подошла позднее), а в деревню Лев Толстой – тылы 150-й ТБр. После минувших боев в распоряжении штаба 150-го танкового полка осталось только 12 танков (2 Т-34, 5 Т-26, 2 БТ в строю, 1 Т-26 и 2 БТ в ремонте), еще 3 танка Т-26 3-го ТБ были выведены из района Лобаново лишь к утру 30 ноября и в расположение бригады за день так и не прибыли [39, л. 17].
К 1 декабря 150-я танковая бригада, по данным штаба 3-й армии, все еще имела по спискам 36 танков (в т.ч. 12 танков - 3 Т-34 и 9 легких танков - на ходу), 1756 человек личного состава, 9 тракторов, 175 автомашин, 7 37-м и 7 45-мм орудий, 12 минометов, 9 станковых пулеметов, 113 ручных пулеметов и ППД, 1097 винтовок [43, л. 48].
Всего за время боевых действий с 20 по 29 ноября 150-я танковая бригада согласно составленному уже в 1942 году штабом бригады отчету уничтожила 6 танков, 1 орудие ПТО, 3 пулемета, 19 автомашин, до 1500 немцев, потеряв 6 танков, 3 автомашины, 178 человек убитыми и ранеными [15, л. 5]. В другом отчете, составленном уже в 1943 году, штаб бригады отчитался, что с 20 по 29 ноября 150-я танковая бригада уничтожила 17 танков, до 130 автомашин, 13 пушек, 8 минометов, 43 пулемета, до 2000 немцев, потеряв при этом 8 танков, 6 автомашин, 2 миномета, 13 пулеметов, 387 человек личного состава [16, л. 8]. В действительности с немецкими танками 150-я танковая бригада не сталкивалась вовсе, гораздо больше были и потери бригады в танках.
Согласно 3-му отчету штаба 150-й ТБр (от 1943 г.), всего за время боевых действий в ноябре 1941 г. под Ефремовым 150-я танковая бригада, имевшая к началу боевых действий 48 танков (4 Т-34, 10 Т-28, 15 Т-26, 19 БТ), получила пополнение в 5 танков Т-26 (прим. - подобраны и восстановлены силами бригады; вероятно, это были неисправные танки 121-й ТБр, остававшиеся в Ефремове в ремонте с начала ноября) и насчитывала в общей сложности 53 танка (4 Т-34, 10 Т-28, 20 Т-26, 19 БТ). Безвозвратные потери 150-й ТБр за ноябрь составили 12 танков (2 Т-28, 5 Т-26, 5 БТ), еще 25 вышедших из строя танков (2 Т-34, 13 Т-26, 10 БТ) было восстановлено силами самой бригады, 13 танков (8 Т-26, 5 БТ) силами эвакосредств бригады было эвакуировано с поля боя в ремонт, 23 танка (8 Т-28, 15 БТ; в т.ч. несколько безвозвратно потерянных танков БТ) трактористами бригады эвакуировано из района Ефремова на станции Бабарыкино и Становая для отправки в заводской ремонт [6, л. 95].
Боевые действия 2-3 декабря 1941 г.
В 14.00 1 декабря 1941 г. 3 немецких самолета Bf.110 обстреляли тылы 150-й танковой бригады в районе деревень Ступино и Хорошавка, сожгли 2 и повредили 4 автомашины, погиб 1 красноармеец (прим. - в именных списках безвозвратных потерь 150-й ТБр отсутствует) и 10 человек было ранено [39, л. 16].
В ночь на 2 декабря 150-я танковая бригада по приказу штаба 3-й армии покинула занимаемый ею район деревни Замарайка и ночным маршем к утру 2 декабря перешла на никем не прикрытый разрыв фронта на стыке 3-й и 13-й армий. К 8.00 2 декабря 150-я разведывательная рота сосредоточилась в деревне Звягино, выставила боевое охранение на западной окраине села и повела разведку в западном направлении, на станцию Бабарыкино. К 9.00, потеряв 3 танка Т-26 отставшими на марше, в селе Никольское в составе 11 танков (2 Т-34, 6 Т-26, 3 БТ) расположился 150-й танковый полк, после чего полк выставил заставу из 2 танков на северо-западной окраине деревни Озерки [39, л. 16].
Следовавшая в деревню Успенское 2-я стрелковая рота 150-го МСПБ обнаружила здесь разведку 482-го пехотного полка 262-й пехотной дивизии (XXXV.AK, 2.Armee) в количестве до 30 человек, в огневом бою выбила ее из Успенского в северном направлении, на Яндовку [20, л. 12; 63, F. 183], после чего к 10.00 расположилась в Успенском, выставив боевое охранение на рубеже: высота 250,5 - западная окраина Успенского. Главные силы мотострелкового батальона к этому же времени сосредоточились совместно с танкистами в Никольском, откуда выслали боевую разведку на северо-запад, на Кольцово [39, л. 16].
К 13.00 в Никольское подтянулись обе зенитные батареи зенитного дивизиона, а в Ищеино к 16.00 расположились тылы бригады, после чего 150-я танковая бригада полностью сосредоточилась в заданном ей районе [39, л. 16].
Высланная ранее мотострелками разведгруппа в 14.00 обнаружила в Яндовке разведку 282-го пехотного полка в составе 15 человек. При появлении советских солдат немецкие разведчики ушли из Яндовки в западном направлении [39, л. 14], отчитавшись своему командованию, что Успенское и Яндовка заняты советскими войсками [63, F. 183]. Севернее Яндовки, в Кольцово, в 16.00 разведгруппа мотострелков обнаружила еще одну разведгруппу противника в составе 20 человек на автомашине, которая при появлении советских солдат также ушла на запад [39, л. 14]. Главные силы 282-го пехотного полка находились 2 декабря на линии Поряхино – Реневка – Елизаветовка – Николаевка, ближе всего в к ним располагалась 2-я стрелковая рота 150-го МСБ в Успенском (прим. - Успенское находится в 6 км восточнее Елизаветовки) [63, F. 183].
К 4.00 3 декабря в Никольское подтянулись 2 из 3 отставших на марше танка Т-26, и был отремонтирован танк БТ, после чего 150-й танковый полк в Никольском вырос до 14 исправных танков (2 Т-34, 8 Т-26 и 4 БТ). 3-й отставший на марше танк Т-26 сломался в пути и требовал ремонта. Также к этому времени на основании распоряжения штаба АБТУ Юго-Западного фронта в город Лебедянь для получения прибывшего в адрес 150-й танковой бригады пополнения был выслан представитель от мотострелкового батальона [39, л. 14].
3 декабря разведгруппа 150-го МСПБ обнаружила скопления до 200 человек немецкой пехоты (прим. - 482-й ПП 262-й ПД) в деревнях Николаевка и Яндовка, а также передвижения до 50 повозок противника из Елизаветовки на Поряхино [39, л. 15]. Во 2-й половине дня оборонявшая Успенское 2-я стрелковая рота 150-го МСПБ при поддержке 45-мм противотанкового орудия отбила атаку противника силою до 200 человек с запада, из Елизаветовки [51, л. 66]; немцы оставили на поле боя 20 трупов своих солдат, 2 автомашины, 5 повозок, 3 пулемета; также заряжающим 45-мм орудия красноармейцем Семеном Тыняновым был захвачен 1 пленный, за что позже Тынянов был награжден медалью «За боевые заслуги» [29, л. 488].
С 18.00 3 декабря ввиду неблагоприятной местности в районе Никольского (прим. - в основном овраги) 150-я танковая бригада произвела небольшую перегруппировку, выдвинув 1-ю стрелковую роту 150-го МСПБ из Никольского в Озерки, а зенитный дивизион отвела дальше в тыл – в деревню Суходол (4 км южнее Никольского), куда с 22.00 перешел также и штаб бригады [39, л. 15].
Начало Елецкой наступательной операции. 4 декабря 1941 г.
В 11.20 3 декабря 1941 г. штаб Юго-Западного фронта отдал частный боевой приказ №02 об объединении 150-й танковой бригады, 55-й кавалерийской и 307-й стрелковой дивизий в конно-механизированную группу 13-й армии во главе с генерал-майором Москаленко, которую до прибытия Москаленко и его заместителя полковника Кулиева должен был возглавить командир 150-й ТБр полковник Бахаров. Сформированной пока что лишь на бумаге группе Бахарова ставилась задача: «к исходу дня 3.12.41 занять исходный рубеж Плоское, Маслово, Пальма-Алексеевка, с 8.00 4.12.41 перейти в наступление в направлении Тросна, Дерновка, нанося удар по флангу и тылу противника» [64]. 4 декабря в состав группы также была включена 132-я стрелковая дивизия.
В ночь на 4 декабря 150-я танковая бригада покинула ранее занимаемые ею населенные пункты и после ночного марша, по данным штаба 13-й армии, к 7.00 4 декабря в составе всего лишь 1 исправного танка вышла на исходные позиции для наступления в район деревни Соловьевка (ныне Соловьево, севернее г. Елец) [66, л. 50; 69, л. 111]. 150-й мотострелковый батальон в заданный ему район деревни Пальна-Михайловка прибыл только к 13.00 [20, л. 13].
Впереди 150-й танковой бригады, в Слободке, к 6.00 4 декабря после ночного марша расположилась 55-я кавалерийская дивизия; левее бригады, в деревнях Большой Белевец и Рогатово, к 5.00 сосредоточились 1019-й и 1023-й стрелковые полки 307-й СД. К 7.00 оба полка перешли в район высоты 228,9, что западнее Рогатово, для последующего наступления в западном направлении [69, лл. 110, 111]. И 55-я кавалерийская, и 307-я стрелковая дивизии были весьма малочисленными и к 1 декабря насчитывали всего 1296 и 1478 человек личного состава соответственно [43, л. 79]. Сама 150-я танковая бригада к 5 декабря, по данным штаба Брянского фронта, насчитывала 36 танков (все в ремонте) и 1756 человек личного состава [43, л. 87]. Цифра в 1756 человек будет в дальнейшем фигурировать во всех донесениях штабов Брянского и Юго-Западного фронтов о численности 150-й танковой бригады до самого конца Елецко-Ливенской наступательной операции, т.к. штабу 150-й ТБр, надо полагать, было некогда во время наступления подсчитывать численность своей части.
По воспоминаниям Москаленко, наступление его конно-механизированной группы началось уже в 8.00 4 декабря [65, с. 107], то же самое говорится и в оперативной сводке штаба 13-й армии [66, л. 89]. Впрочем, противостоявшая группе Москаленко 134-я пехотная дивизия (XXXV.AK, 2.Armee) 4 декабря никаких атак с северо-восточного направления и никаких советских танков перед собой не фиксировала. Утром дивизия сама перешла в наступление с северо-запада на Елец, к полудню ее боевая группа Рейна (1-й и 2-й батальоны 439-го пехотного полка и 2-й батальон 445-го пехотного полка) ударом вдоль шоссе от Телегино ворвалась в западную часть Ельца и приступила к зачистке города от пехоты 148-й стрелковой дивизии [67, F. 500].
Другая боевая группа во главе с полковником Кунце (3-й батальон 445-го пехотного полка и 3-й батальон 439-го пехотного полка) должна была ударить на Елец с севера. Перейдя речку Ельчик, она наткнулась в селе Пищулино на пехоту 307-й стрелковой дивизии и к полудню с боем выбила ее из Пищулино в соседнее Рогатово [67, F. 500]. Развивая успех, группа Кунце с ходу взяла и Рогатово, однако 307-я стрелковая дивизия немедленно перешла в контратаку, отбила Рогатово и в течение всего дальнейшего дня и ночи с востока и севера безуспешно атаковала оба немецких пехотных батальона в Пищулино, где те заняли круговую оборону в отрыве от главных сил 134-й пехотной дивизии [67, F. 501]. Всего советские войска к вечеру 4 декабря насчитали в районе Рогатово - Пищулино до батальона пехоты, 1 батарею артиллерии и несколько минометов. Были захвачены пленные из состава 445-го пехотного полка [69, л. 128].
Наступления 55-й кавалерийской дивизии и 150-й танковой бригады 4 декабря, судя по всему, фактически так и не произошло. Прибывший к вечеру 4 декабря в штаб подвижной группы в село Архангельское, генерал-майор Москаленко отчитался штабу фронта, что к этому времени войска группы практически никем не управлялись, никаких средств связи, кроме 1 рации, в штабе группы просто не было, да и сам штаб группы был весьма плохо укомплектован, начисто отсутствовало снабжение частей всем необходимым. «Это корекатура, а не штаб» - так выразился о своем штабе сам Москаленко [69, л. 129].
К вечеру 4 декабря 55-я кавалерийская дивизия главными силами находилась на рубеже Маслово - Трегубовские Дворики (южнее Соловьевки), а передовыми частями вышла на рубеж Хрипуновка - Красное Утро (рубеж р. Ельчик), обнаружив перед собой в районе Плоское - Тростна - Становая до 1,5 батальона пехоты и 5 бронемашин противника [69, л. 127]. 150-я танковая бригада к этому же времени располагалась в тылу кавалеристов на рубеже Трегубово - Пальна-Михайловка [69, л. 132]. Позже в своих воспоминаниях Москаленко назвал численность бригады к этому времени в 12 исправных танков (3 Т-34 и 9 Т-26) [65, с. 107].
В 20.00 4 декабря генерал-майор Москаленко отдал войскам своей подвижной группы боевое распоряжение (№1) перейти в общее наступление в 7.00 5 декабря. Слева с исходных позиций в Рогатово по маршруту Пищулино - Сазыкино - Александровка, обходя Елец с северо-запада, атаковала 307-я стрелковая дивизия. Справа с исходных позиций в районе леса в 2,5 км северо-восточнее Тросны атаковала 55-я кавалерийская дивизия, которая должна была пешей группой взять Тросну и этим обезопасить с правого фланга главные силы подвижной группы. С исходных позиций в районе Большого Белевца по маршруту Подхорошее - Хмеленец - Красный Поселок совместно с конной группой 55-й КД атаковала 150-я танковая бригада. После взятия Красного Поселка (юго-западный пригород г. Елец) к исходу дня 5 декабря бригада должна была сосредоточиться в северных пригородах Ельца - Александровка и Аргамач, а конная группа 55-й КД - в районе деревни Хмеленец [68, л. 63].
Штаб 150-й ТБр принял решение выделить на поддержку конной группы 55-й КД не менее 4 танков, а остальными танками поддерживать наступление мотострелкового батальона, который должен был при поддержке танков и зенитного дивизиона с исходного рубежа Пущилинские выселки - Большой Белевец наступать в 2-эшелонном построении через Хмеленец на Лавы (южнее г. Елец). Слева, из деревни Касимовка должна была вести разведку на Аргамач и Трубицино 150-я разведрота [19, л. 18].
Наступление 5 декабря 1941 г.
Наступление группы Москаленко началось в 8.00 5 декабря 1941 г. [66, л. 52; 69, л. 105]. На рассвете 307-я стрелковая дивизия атаковала и окружила в Пищулино оба батальона боевой группы Кунце, в это же время 55-я кавалерийская дивизия атаковала в селе Тросна скопившиеся там обозы боевых групп Кунце и Рейна. Большинство обозов отошло в соседнее Телегино, однако часть обозов транспортного взвода и 439-го пехотного полка с продовольствием и боеприпасами была захвачена кавалеристами [67, F. 502]. Со стороны 150-й танковой бригады в бою за Тросну участвовала зенитная батарея из 4 37-мм орудий во главе с командиром взвода старшим сержантом Александром Шиманским, которая уничтожила несколько пулеметных точек в районе церкви; об участии в бою остальных подразделений 150-й ТБр пока что ничего не известно [29, лл. 298, 347].
Потратив почти все утро на зачистку Тросны и сбор трофеев, кавалеристы атаковали соседнее Телегино только ближе к полудню, однако к этому времени командир находившейся в селе 13-й роты пехотных орудий 445-го пехотного полка обер-лейтенант Шмид (Schmid) силами своей роты, тыловиков 439-го и 445-го пехотных полков (около 300 солдат) и взвода армейских зенитных орудий уже успел организовать оборону Телегино. После нескольких безуспешных атак Телегино кавалеристы заняли оборону вблизи этого села и подвергли Телегино обстрелу из орудий ПТО и минометов [67, F. 502].
Пока кавалеристы вели безуспешный бой за Телегино, 150-я танковая бригада, по советским данным, главными силами атаковала и с боем взяла соседнюю деревню Подхорошее, выбив оттуда противника силою до роты пехоты, после чего медленно двинулась на юго-восток, на Хмеленец [69, л. 139]. Всего в наступлении принимало участие 6-7 танков 150-й ТБр [69, л. 150]. Впрочем, в журнале боевых действий 134-й ПД совершенно не упоминаются какие-либо боевые действия в деревне Подхорошее и нет ни слова о появлении 5 декабря севернее Ельца советских танков.
Воспользовавшись крайне пассивным продвижением подвижной группы Москаленко, штаб 134-й ПД утром 5 декабря перебросил в Пищулино из своего резерва 1-й батальон 445-го пехотного полка, тем самым усилив боевую группу Кунце. В 19.00 в Телегино из Ельца прибыл 2-й батальон 445-го пехотного полка, организовав более плотную оборону против кавалерии. Вечером после зачистки южной части Ельца в распоряжение штаба 134-й пехотной дивизии в Хмеленец также подтянулся 1-й батальон 439-го пехотного полка, после чего 134-я пехотная дивизия сосредоточила против подвижной группы Москаленко 5 своих пехотных батальонов [67, F. 502, 503].
Сдача Рогатово и Подхорошее 6 декабря 1941 г.
Возобновление наступления группы Москаленко планировалось в ночь на 6 декабря 1941 г. Согласно составленному штабом 150-й ТБр плану танковая бригада должна была действовать 3 группами. Левофланговая группа 150-й ТБр должна была в 22.00 5 декабря танками совместно с артиллерией произвести огневой налет с огневых позиций на западной окраине и северо-восточнее Пищулино по самому Пищулино, поддержать пехоту 307-й СД при взятии Пищулино и дальнейшем наступлении на северную окраину Ельца [70, л. 163].
Правофланговая группа 150-й ТБр получила задачу ночной атакой взять Хмеленец и выйти на западную окраину Ельца [2, л. 9]. Между 2 основными группами, по всей видимости, атаковала 150-я разведывательная рота. Атака на Елец с севера и северо-запада была запланирована уже на 2.00 6 декабря, на 5.00 - овладение мостом через речку Ельчик и соединение в районе этого моста всех 3 наступающих групп 150-й ТБр, на 7.00 - выход в северные пригороды Ельца - Александровку и Аргамач [70, л. 163].
Наступление группы Москаленко началось с безуспешных ночных атак 307-й стрелковой дивизии на полуокруженную в Пищулино боевую группу Кунце. Поддерживали ли пехоту дивизии уже тогда танки 150-й ТБр, неизвестно. Одновременно с этим севернее Пищулино немцами был отмечен прорыв в западном направлении (т.е. в направлении на Подхорошее) советской пехоты на грузовиках [67, F. 503]. Возможно, именно в ту ночь и было взято на самом деле Подхорошее.
Заняв Подхорошее, согласно отчету штаба 150-й ТБр в 6.00 бригада достигла западной окраины Хмеленец, «но встретила сильный огонь танков противника из засад, была вынуждена отойти на исходное положение» [2, л. 9]. В действительности никаких танков в Хмеленце не было, и сам бой начался гораздо раньше. По данным штаба группы Москаленко, бригада атаковала с севера и запада Хмеленец уже в 1.00 6 декабря, а не в 6.00 [69, л. 173]. По данным штаба 134-й ПД, который располагался в этой самой деревне Хмеленец, атака на Хмеленец 2 легких танков и около 2 рот пехоты (прим. - именно так оценили немцы атаковавшие их подразделения 150-й ТБр) состоялась в 3.30 6 декабря. Встретив упорное сопротивление оборонявшегося здесь 1-го батальона 439-го пехотного полка, 150-я танковая бригада так и не смогла взять Хмеленец и в 5.00 отошла обратно на север, в Подхорошее [67, F. 504], где и находилась все утро, приводя себя в порядок [2, л. 9].
Наступление группы Москаленко должно было возобновиться с 7.30 6 декабря [70, л. 162], но позже генерал-майор Москаленко перенес его начало на 10.00 [70, л. 158]. 307-я стрелковая дивизия продолжала атаковать Пищулино, но успеха в овладении им не имела, после чего по приказу Москаленко 150-я танковая бригада выделила часть сил для помощи 307-й стрелковой дивизии во взятии этого села [69, л. 171]. Это был 150-й мотострелковый батальон с 4 танками [70, л. 164; 73, л. 117].
В 14.00 6 декабря штаб группы Москаленко впервые упомянул, что 150-я танковая бригада «передовыми частями ведет бой на сев.-зап. окраине у кир. гор. Елец» (т.е. у кирпичного завода в Ельце) [69, л. 171]. Позже штаб 13-й армии доложил, что «отдельные группы бойцов проникли в город до центра, но не поддержанные танками, отошли назад; танки также вернулись в Подхорошее из-за отсутствия горючего» [69, лл. 206, 207]. Из других донесений следует, что в город вошла конкретно 150-я разведывательная рота в составе 35 человек, которая заняла мост через речку Ельчик около церкви на северо-восточной окраине города и некоторое время затем удерживала этот мост [69, лл. 202-204; 70, л. 164]. Прорывались ли в действительности в тот день танки 150-й ТБр в Елец или нет, пока что не совсем ясно.
По воспоминаниям ельчанина А.А. Назарова (1927 г.р.), в эти декабрьские дни на северо-западной окраине Ельца в районе нынешнего дома №95 по улице Коммунаров им была обнаружена советская бронемашина, которую уже после войны он опознал как БА-27. Дверца бронемашины была открыта, а внутри кабины Назаров увидел 2 убитых советских солдат, сидевших на передних сидениях, склонившись лицами вперед [71]. В именном списке безвозвратных потерь 150-й ТБр числятся погибшими 10 декабря в районе села Подхорошее некие командиры бронемашин сержант Александр Зиньков и младший сержант Павел Вороной. Известно, что 10 декабря 150-я танковая бригада в районе Подхорошего бои уже не вела, и с большой долей вероятности, данная дата гибели – 10 февраля – ошибочная. Вполне возможно, что как раз именно Зиньков и Вороной составляли экипаж этой бронемашины и погибли в ней на северо-западной окраине Ельца 6 декабря [44].
Действовавшая севернее 150-й танковой бригады 55-я кавалерийская дивизия 6 декабря продолжала вести бой за Тросну против переброшенного 5 декабря из Ельца в Телегино 2-го батальона 445-го пехотного полка. За день дивизия дважды атаковала Тросну, уничтожила 1 легковую машину, до 40 повозок с боеприпасами и военным имуществом, до 60 немцев, захватила 200 лошадей, 5-6 повозок с боеприпасами и имуществом, 1 миномет, 8 тяжелых пулеметов, а также пленных из числа тыловиков 134-й ПД. Во 2-й половине дня кавалеристы были контратакованы противником силою до 2 батальонов пехоты. Сдав Тросну, 55-я дивизия одним полком продолжила вести бой за Тросну, а 2 другими полками отошла на Большой Белевец и Хрипуновку [69, лл. 201, 202]. По немецким данным, 2-й батальон 445-го ПП перешел в контрнаступление уже в 8.00 6 декабря. Быстро выбив из Тросны кавалеристов, немецкий батальон атаковал Подхорошее [67, F. 504].
Согласно не слишком достоверному отчету штаба 150-й ТБр, атака на Подхорошее состоялась к 11.00, причем сразу с 2 сторон, с севера и с юга [2, л. 9]. Штаб Москаленко, напротив, отчитался, что атака состоялась только к исходу дня, противник атаковал силами до батальона пехоты с 3-4 орудиями ПТО, 4 танками и 2 бронемашинами [69, л. 201].
К моменту контратаки 2-го батальона 445-го ПП в Подхорошем располагались всего лишь зенитная батарея младшего лейтенанта Якова Рубана, 6 танков Т-26 танковой роты лейтенанта Алексея Стрельникова и, возможно, незначительное пехотное прикрытие. После ночных и утренних боевых действий у танкистов не осталось горючего, и они остались прикрывать отход из Подхорошего пехоты и зенитной батареи [70, л. 164]. При отходе зенитчикам пришлось переходить через труднопроходимый овраг, вручную с помощью каната вытягивая орудия и машины наверх. Т.к. овраг также простреливался немцами, для прикрытия отхода было развернуто 1 зенитное орудие, где наводчиком был красноармеец Павел Небогатиков. Своим огнем Небогатиков позволил батарее успешно перейти овраг и избежать гибели [29, л. 390].
Танковой роте лейтенанта Стрельникова в этом плане повезло меньше. Танк Т-26 самого ротного Стрельникова (прим. - судя по схожести в описании в наградных листах, в экипаж также входил командир взвода младший лейтенант Василий Пшеничнов) получил 3 пробоины снарядов и сгорел вместе с экипажем [29, лл. 143, 149]. Танк Т-26 взводного лейтенанта Андрея Дьяченко получил 13 пробоин, вышел из строя мотор, однако экипаж вел огонь до последней возможности, прикрывая отход своей пехоты. Сам Дьяченко выжил, его башенный стрелок красноармеец Дмитрий Поспелов погиб [29, лл. 227, 289].
3-й танк – Т-26 сержанта Исаака Слозберга – получил 8 пробоин, Слозберг и его механик-водитель старший сержант Иван Яковлев погибли. Тяжело раненный в ногу башенный стрелок красноармеец Михаил Крохмаль был пленен немцами, а при последовавшем затем допросе, отказавшись отвечать на вопросы, подвергся пыткам, при этом согласно наградному листу «Крохмалю распороли живот штыками и насыпали соли, чтобы увеличить его страдания», после чего Крохмаль умер [29, лл. 114, 177].
По данным штаба 134-й ПД, всего при захвате Подхорошее 2-й батальон 445-го ПП разбил 1 советский пехотный батальон и уничтожил все 6 танков роты Стрельникова [67, F. 504]. Уже после повторного занятия деревни Подхорошее советскими войсками и окончания боев под Ельцом, по свидетельству одного из местных жителей (прим. - руководитель музея боевой славы Елецкого государственного университета им. И.А. Бунина Владимир Иванович Пищулин), под деревней Подхорошее осталось стоять на поле боя 3 сгоревших танка Т-26 роты Стрельникова [71]. Эти 3 танка, по всей видимости, были списаны 150-й танковой бригадой в безвозвратные потери. Остальные 3 танка Т-26, вероятно, были эвакуированы в ремонт.
Сдав Подхорошее, по некоторым данным, в 15.00-17.00 150-я танковая бригада дважды контратаковала противника в этой деревне, но успеха не имела [2, л. 9].
Примерно одновременно с боями за Подхорошее осложнилось и положение на участке 307-й стрелковой дивизии. В 7.00 6 декабря из Ельца в Хмеленец подтянулся 2-й батальон 439-го пехотного полка. Перейдя речку Ельчик, 1-й и 2-й батальоны 439-го ПП в 13.00 с юга вошли в Пищулино, значительно усилив боевую группу Кунце, после чего скопившиеся в Пищулино 5 пехотных батальонов 134-й ПД (1-й, 2-й и 3-й ПБ 439-го ПП, 1-й и 3-й ПБ 445-го ПП) перешли в контрнаступление против малочисленной 307-й стрелковой дивизии [67, F. 504].
По советским данным, немецкая контратака началась в 15.30. В бою за Пищулино все 4 танка 150-й ТБр вышли из строя. Лишившись танковой поддержки, 307-я стрелковая дивизия под ударом превосходящего ее противника оставила Рогатово и отошла за речку Пальна на рубеж Касимовка – Аргамачи. Во всей дивизии осталось всего до 300 активных штыков [66, л. 55]. Понеся большие потери в танках в Подхорошее и под Пищулино, 150-я танковая бригада частью сил вместе с кавалеристами отошла на Большой Белевец, а частью сил вместе с пехотой 307-й СД отошла в район Касимовки [69, л. 201]. Вероятно, именно при этом отходе один из танков Т-34 провалился под лед и застрял в речке Пальна, где он затем простоял весь декабрь, т.к. вытащить его из воды тракторами не удалось [72, л. 424]. Взяв Рогатово, 439-й и 445-й пехотные полки 134-й ПД не стали развивать свой успех и добивать остатки разбитой в тот день подвижной группы Москаленко, а почти сразу же по приказу командования оставили и Рогатово, и Пищулино и отошли в Елец и Телегино [67, F. 504].
Всего за день 6 декабря 150-я танковая бригада потеряла 6 танков Т-26 сгоревшими и подбитыми и 1 танк Т-34 - по другим причинам (вероятно, затонувшим) [69, л. 201], а также более 60 мотострелков [69, л. 203]. В именных списках потерь безвозвратных 150-й ТБр за 6 декабря числятся 8 убитых (танкисты Стрельников, Пшеничнов, Слозберг, Поспелов, Крохмаль, Яковлев, стрелки красноармейцы Кондрат Гурьев, Анатолий Садов) [44].
Бои 7-8 декабря 1941 г. севернее г. Елец
К утру 7 декабря 1941 г. после крайне неудачных боевых действий минувшего дня 150-я танковая бригада насчитывала в строю, по разным данным, 3-4 легких танка [19, л. 17; 69, л. 201]. В 6.00 7 декабря штаб 150-й ТБр отдал войскам боевой приказ №27, согласно которому 150-й мотострелковый батальон с 4 оставшимися танками и 1-й зенитной батареей должен был с 8.00 с исходного рубежа: Большой Белевец - Пищулинские выселки - атаковать по маршруту: северо-западная окраина Рогатово - северо-восточная окраина Пищулино - Александровка. 150-я разведрота должна была до 10.00 вести разведку в западном направлении на Плоское и станцию Становая, а после 10.00 - в юго-западном и южном направлениях, на Подхорошее и Касимовку. Пешие танкисты и 2-я зенитная батарея должны были в районе Соловьевки прикрывать действия мотострелков с севера, а также вести разведку в северном, северо-западном и западном направлениях [19, л. 17].
К 9.00 150-й мотострелковый батальон сосредоточился на исходных позициях, откуда атаковал в южном направлении [39, л. 13]. Не встречая перед собой противника, к 14.00 [74, л. 93] 2-я стрелковая рота 150-го МСПБ совместно с пехотой 307-й СД заняла Рогатово, где захватила 2 пленных из состава 445-го ПП 134-й ПД (прим. - направлены мотострелками в штаб 307-й СД). По соседству к 18.00 1-я стрелковая рота 150-го МСПБ заняла Пищулино, в которое затем к 22.00 подтянулся правофланговый полк 307-й СД [39, л. 13; 66, л. 65]. Одновременно с этим 150-й бригадой была проведена разведка на Подхорошее. Для ночной атаки на Подхорошее в районе Трегубовских Двориков сосредоточились пешие танкисты. 150-я разведрота находилась в Маслово и вела разведку в юго-западном направлении. Тылы частей бригады находились в Ивановке, тылы бригады - в селе Красное, штаб бригады - в Большом Белевце [39, л. 13].
В 23.30 7 декабря штаб группы Москаленко доложил наверх о выходе левофлангового полка 307-й СД на северо-восточную окраину Александровки (северо-западнее г. Елец) [69, л. 211]. Также к 18.00, по данным штаба армии, после боев с переменным успехом 55-я кавалерийская дивизия заняла северную и северо-восточную окраины Тросны, а 150-я танковая бригада заняла Подхорошее, но это больше ничем не подтверждено [66, л. 65]. В 3.30 8 декабря штаб Москаленко отчитался, что Подхорошее было взято в ночь на 8 декабря, но это также не соответствовало истине [74, л. 93].
Ни о каких вечерних и ночных боях за Подхорошее не упомянуто ни в документах 150-й ТБр, ни в журнале боевых действий 134-й ПД. Заняв Пищулино, 1-я и 2-я стрелковые роты 150-го МСПБ расположились там на ночь. Высланная батальоном на Подхорошее разведка (до взвода пехоты) была встречена ружейно-пулеметным и минометным огнем и повернула обратно. За ночь батальоном было получено 54 человека пополнения [20, л. 12]. Штаб самой 150-й ТБр отчитался, что батальоном было получено 87 человек пополнения, вооруженных 1 ручным пулеметом, 36 автоматами и винтовками [39, л. 11].
По немецким данным, атака мотострелков 150-й ТБр на Подхорошее и кавалеристов 55-й КД на Тросну началась в 7.00 8 декабря [67, F. 506]. 3-я стрелковая рота 150-го МСПБ атаковала на Подхорошее с северо-востока, вдоль идущего от Большого Белевца оврага. Во 2-м эшелоне за 3-й стрелковой ротой следовали пешие танкисты. 2 другие роты 150-го МСПБ действовали с юго-востока, со стороны Пищулино. К 8.00 они достигли реки Ельчик в 1 км западнее Пищулино и выслали разведку к Подхорошему. Тогда же, к 8.00, атаковавший Тросну с севера 84-й кавалерийский полк 55-й КД овладел северо-западной частью этого села [39, л. 11].
Первая атака советских частей на Тросну и Подхорошее была отбита 134-й пехотной дивизией. В 15.00 150-й мотострелковый батальон вновь атаковал Подхорошее. К 16.00 его 1-я и 3-я стрелковые роты вышли на северо-восточную и северную окраины деревни, а 2-я стрелковая рота - в лощину в 200 метрах восточнее Подхорошего. Дальнейшее продвижение мотострелков было остановлено сильным артминометным и пулеметным огнем. Не имела успеха и соседняя 55-я кавалерийская дивизия: войдя в Тросну, ее 78-й и 89-й кавалерийские полки в 17.00 были выбиты оттуда контратакой противника [39, л. 16].
Позже штаб 13-й армии отчитался, что к 20.00 8 декабря 150-я танковая бригада вела бой на южной окраине Тросны, потеряв за день только ранеными 90 человек, а вышедшая на восточную и южную окраины Тросны 55-я кавалерийская дивизия в 22.00 (а не в 17.00) была контратакована противником из Телегино и отброшена в район Хрипуновки. Соседняя слева 307-я стрелковая дивизия (140 активных штыков) к 20.00 2 полками находилась на западной опушке рощи северо-западнее Ельца, а 3-м полком вела бой на западной окраине Ельца [66, л. 67]. Из всего этого сведениям штаба 150-й ТБр соответствует лишь то, что 307-я стрелковая дивизия действительно в 20.00 вышла в лес севернее деревни Хмеленец [39, л. 16].
Всего 8 декабря (до 20.00) в безуспешных атаках на Подхорошее 150-я танковая бригада, по собственным данным, вывела из строя 1 орудие ПТО, 1 миномет, 2 пулемета, 60 немцев, потеряв 36 человек личного состава (6 - убитыми, 30 - ранеными) [39, л. 16]. В именных списках безвозвратных потерь 150-й ТБр за 8 декабря числятся всего 2 убитых (стрелки красноармейцы Василий Воровкин, Петр Ковалев) [44].
Так и не взяв Подхорошее, с 20.00 8 декабря 150-й мотострелковый батальон атаковал южнее Подхорошее в направлении Елецкого шоссе. Во 2-м эшелоне за 3-й ротой 150-го МСПБ по-прежнему наступал пеший 3-й батальон 150-го ТП. Сосредоточившись к 19.00 в Большом Белевце, 150-я разведывательная рота также приступила к активным действиям в направлении Елецкого шоссе [39, л. 16].
В 22.00 8 декабря все еще оборонявшие Телегино и Елец 445-й и 439-й пехотные полки 134-й ПД приступили к отходу в западном направлении [67, F. 506]. Запалив Подхорошее, немцы отступили в сторону Тросны. Преследуя противника, к 24.00 150-й мотострелковый батальон одним взводом занял Подхорошее, а 2-й стрелковой ротой вышел на шоссе Елец – Ефремов в 1,5 км южнее Тросны, после чего занял оставленную немцами Новоалександровку [20, л. 11; 66, л. 69].
В боях 8 декабря наиболее отличилась стрелковая рота младшего лейтенанта Николая Завгородько (150-й МСПБ), которая уничтожила до 50 немцев. Сам Завгородько в этом бою был контужен, но остался в строю [29, л. 88]. Также, вероятно, именно в бою 8 декабря за Подхорошее отличился минометный расчет командира отделения красноармейца Павла Васильева (вывел из строя 2 пулемета, убил до 50 немцев) [29, л. 211].
Бои 9-10 декабря за село Казаки
В ночь на 9 декабря 1941 г. 134-я пехотная дивизия отошла на новый рубеж обороны по реке Варгол, в т.ч. 445-й пехотный полк встал восточнее Тетеринки, а отошедший из Ельца 446-й пехотный полк – в селе Казаки [67, F. 507]. Утром 55-я кавалерийская дивизия с частью сил 150-й танковой бригады заняла Телегино [66, л. 71] и с 10.00 приступила к преследованию противника в западном направлении. В 11.00 в преследование противника перешли и главные силы 150-й ТБр [66, л. 69].
Согласно отданному в 11.00 боевому приказу (№28) штаба 150-й ТБр 150-й мотострелковый батальон (без 1 взвода) со 150-й разведротой, 1 зенитной батареей и оставшимися исправными танками 150-го ТП должен был преследовать противника по маршруту: Подхорошее - Телегино - Поддолгая – Казаки - с задачей «догнать и уничтожить отходящего противника, захватить и удерживать переправу через р. Варгол, Казаки». Весь личный состав 150-го танкового полка переходил в Подхорошее с задачей восстановить находившиеся там подбитые танки, туда же переходили штаб бригады и тылы частей [19, л. 15].
Все утро отошедшая за реку Варгол 134-я пехотная дивизия не испытывала никакого воздействия с советской стороны, кроме действий разведгрупп. По немецким данным, только лишь в 17.00 советские войска силами до батальона пехоты атаковали с северо-востока на Казаки [67, F. 507]. Это были 150-й мотострелковый батальон и 150-я разведрота. Вероятно, именно во время этой атаки взвод автоматчиков замполитрука Евгения Медведева (усиленный ручными пулеметами 30 автоматчиков) [29, л. 80] зашел противнику в тыл, после чего вывел из строя 6 огневых точек, захватил 4 велосипеда и 5 мотоциклов [29, л. 122].
В этом бою особенно отличились:
ручной пулеметчик красноармеец Константин Сидоров (подавил 2 огневые точки и подбил 3 автомашины) [29, л. 303];
ручной пулеметчик красноармеец Павел Гущин (подавил 3 огневые точки, убил 22 немца и захватил 1 мотоцикл) [29, л. 80];
стрелок красноармеец Василий Немиров (сжег дом с немцами, застрелил 3 велосипедистов, захватил мотоцикл и 3 велосипеда) [29, л. 273].
После часового боя командир 150-й разведроты доложил в штаб бригады о занятии восточной части села Казаки, а вслед за этим находившийся в штабе бригады генерал-майор Москаленко в 18.45 доложил в штаб 13-й армии о полном занятии села 150-й танковой бригадой и о том, что при взятии Казаков 150-я танковая бригада уничтожила 23 немца из состава 446-го пехотного полка. Однако с сообщением об освобождении села Москаленко слишком поторопился, т.к. тем же вечером 150-я разведрота была выбита немцами из Казаков [73, лл. 193, 194].
В 6.20 10 декабря генерал-майор Москаленко отдал 150-й танковой бригаде боевой приказ (№7) «атаковать противника в направлении Поддолгая, Курасовка и к исходу дня 10.12 овладеть Домовины, Тетеринка». Весь 150-й танковый полк с оставшимися 3 танками выходил в резерв Москаленко и должен был сосредоточиться в районе Маслово [70, л. 203].
С утра 10 декабря, по данным штаба 13-й армии, 150-й мотострелковый батальон продолжал вести бой на северо-восточной окраине села Казаки. В 11.00 батальон согласно боевому приказу №7 штаба Москаленко и боевому приказу №29 штаба 150-й ТБр, оставив свою 3-ю стрелковую роту в районе Казаков, 2 другими ротами перешел в район деревни Алексеевка (5 км севернее с. Казаки) [66, л. 73] и к 15.00 завязал бой на восточной окраине деревни Курасовка. Не участвовавший в бою за Казаки 150-й танковый полк с 1 зенитной батареей к вечеру сосредоточился в резерве группы Москаленко в Телегино. Там же, в Телегино, расположился и штаб 150-й ТБр [39, л. 10].
К 12.00 к Казакам с востока из освобожденного ночью Ельца подошли полки 148-й стрелковой дивизии [75, л. 98], после чего, по немецким данным, в 13.00 советские войска вновь атаковали на Казаки [67, F. 508]. К 15.00 атаковавший со стороны Ельца 496-й стрелковый полк овладел северо-восточной окраиной Казаков, а 654-й стрелковый полк, обойдя Казаки с севера, вышел к их северо-западной окраине [75, л. 98]. Содействуя наступлению пехоты 148-й СД, к 15.00 3-я стрелковая рота 150-го МСПБ и 150-я разведрота при поддержке 45-мм противотанковой батареи 150-го МСПБ и 1 зенитной батареи также вели бой за северо-восточную окраину Казаков [39, лл. 10, 84, 298].
В ходе этих боев к 17.00 496-й и 654-й стрелковые полки заняли западную и северную окраины Казаков [75, л. 99]. К 18.00 все еще оборонявшие Казаки 2-й и 3-й батальоны 446-го пехотного полка начали отход из села [67, F. 508], к 18.30 полки 148-й СД заняли Казаки [69, л. 247], а в 19.00 в село вошла 3-я рота 150-го МСПБ [39, л. 10].
Всего в бою за село Казаки 10 декабря, по предварительным данным, 150-я танковая бригада вывела из строя 1 орудие ПТО, 1 миномет, 2 пулемета, потеряв 11 человека личного состава (4 - убитыми, 7 - ранеными) [39, л. 10]. В именных списках безвозвратных потерь 150-й ТБр за 9-10 декабря числятся 8 убитых: 3 убитых - за 9 декабря и 5 убитых - за 10 декабря. 6 из 8 убитых – пехота (стрелки сержант Степан Дюдюкин, красноармейцы Кондрат Гурьев, Федор Журавлев, Константин Рачинский, Иван Торгашев, мотоциклист красноармеец Федор Хлопонин); командиры танков сержант Александр Зиньков и младший сержант Павел Вороной числятся погибшими 10 декабря. Район гибели всех 8 человек указан Рогатово - Подхорошее, так что, вполне возможно, тут либо ошибка с датой, либо ошибка с местом гибели [44].
Боевые действия 11-16 декабря 1941 г.
С вечера 10 декабря 1941 г. 134-я пехотная дивизия начала отход с рубежа реки Варгол в район Измалково и юго-восточнее Измалково [67, F. 509], и в 2.00 11 декабря генерал-майор Москаленко отдал войскам своей подвижной группы боевой приказ (№8) на преследование отходящего противника. Конкретно 150-я танковая бригада должна была, «используя полностью свой автотранспорт и все имеющиеся в наличии танки, энергично преследовать пр-ка, нанося удар в направлении Курасовка, Петрищево, Сухие Семенки» [66, л. 80].
Заняв оставленные противником деревни Домовины и Тетеринка, к 12.00 11 декабря 150-й мотострелковый батальон вышел к восточной окраине Петрищево, а 150-я разведрота и 150-й танковый полк (2 танка в строю) к 12.20 достигли деревни Плешкова (1 км юго-западнее Петрищево) [66, л. 78].
Продвижение всех частей проходило крайне медленно, а потому в 4.00 12 декабря генерал-майор Москаленко отдал своим войскам очередной боевой приказ (№9) энергичнее преследовать отходящего противника, посетовав, что «ни один командир (особенно 150 ТБр) не использует машины для переброски войск, а действуют как обыкновенная пехота, оставляя машины в глубоком тылу». Согласно этому же приказу после деревни Сухие Семенки 150-я танковая бригада должна была наступать на Бегичево и Большую Чернаву [66, л. 81].
В ходе дальнейшего преследования противника к 12.00 12 декабря 150-й мотострелковый батальон занял деревню Выглядовка (ныне в составе села Предтечево), а 150-й танковый полк вышел в Новополье. Бригадой было захвачено 2 орудия ПТО и 5 автомашин [66, л. 78]. К 16.00 танковая бригада достигла деревни Кукуй (ныне д. Воргол), где вместе со своим штабом подверглась внезапному обстрелу немецкого пулемета из соседнего Измалково [66, л. 91].
Согласно наградному листу на шофера разведроты красноармейца Александра Гарифулина его машина со взводом разведчиков на борту попала в засаду из 2 орудий ПТО и 3 пулеметов, однако Гарифулин смог вывести машину из-под обстрела [29, л. 209]. Чуть позже разведчик красноармеец Григорий Бекназарьян уничтожил пулеметный расчет противника, обеспечив дальнейшее движение автотранспорта бригады [29, л. 191].
К 17.00, по данным штаба 150-й ТБр, 150-я разведрота овладела Измалково (прим. – маловероятно, чтобы село было занято полностью), к 18.00 туда же подошел 150-й танковый полк, а 150-й мотострелковый батальон к этому же времени достиг деревни Сухие Семенки (ныне Сухой Семенек, 5 км северо-западнее д. Кукуй). Всего за день 12 декабря (до 18.00) 150-я танковая бригада, по предварительным данным, захватила 1 орудие ПТО, 7 автомашин, 2 мотоцикла, уничтожила до 47 немцев, потеряв всего 5 человек ранеными [39, л. 9; 76, л. 225]. В составленных уже в 1943 и 1945 годах отчетах штаба 150-й ТБр также сказано, что в районе Измалково танки БТ под общей командой капитана Вайнруба ворвались на огневые позиции немецкого дивизиона, захватив здесь сразу 22 брошенные немцами пушки, однако никаких подтверждений этой информации из других источников пока что найти не удалось [2, л. 10; 16, л. 11].
В ночь на 13 декабря 150-я танковая бригада овладела деревней Кукуй и помогла соседним 307-й и 1-й гвардейской стрелковым дивизиям полностью овладеть Измалково [66, л. 111], после чего к 3.00 13 декабря главными силами (150-й танковый полк, 150-я разведрота, штаб бригады) расположилась в Измалково [76, л. 225]. В это же время, в 3.00 13 декабря, 150-й мотострелковый батальон ворвался на южную и северо-восточную окраины деревни Сухие Семенки, где вступил в бой с противником силою до 2 рот пехоты с 2 орудиями ПТО и станковыми пулеметами [76, л. 225].
Непосредственно в Сухих Семенках находился штаб 134-й пехотной дивизии. По его данным, атака советской разведки на эту деревню состоялась только в 6.00 13 декабря [67, F. 515]. Вероятно, именно во время этой разведки на Сухие Семенки отличился старшина 3-й стрелковой роты 150-го МСПБ красноармеец Аким Сергиенко, который огнем из ручного пулемета убил 2 офицеров и до 20 немецких солдат, а также не дал подняться в воздух немецкому самолету, который затем был захвачен мотострелками в исправном состоянии [77, л. 28]. После 2-часового боя, во время которого, по немецким же данным, были разгромлены продовольственная и почтовая службы 134-й ПД [65, с. 122], в 8.00 штаб 134-й ПД перешел из Сухих Семенок в село Россошное [67, F. 515]. Согласно наградному листу на командира стрелковой роты 150-го МСПБ младшего лейтенанта Николая Завгородько именно его рота обходным маневром заставила противника спешно оставить Сухие Семенки. Сам Завгородько в этом бою был тяжело ранен в голову [29, л. 88].
Всего при захвате Сухих Семенок 150-й мотострелковый батальон, по одним данным, захватил 1 самолет, 5 легковых и 39 грузовых автомашин, 4 орудия (1 тяжелое и 4 противотанковых) и уничтожил до роты пехоты [29, л. 100], а по другим данным, захватил 20 автомашин, 22 мотоцикла, 15 велосипедов, 18 орудий ПТО и уничтожил 150 немцев [29, л. 48].
Согласно наградным листам в бою за Сухие Семенки особенно отличились:
минометный расчет во главе с замполитрука Иваном Манаховым (вывел из строя еще 3 автомашины) [29, л. 116];
минометный расчет младшего сержанта Сергея Федорова (уничтожил 15 повозок и 10 немцев) [29, л. 313];
минометный расчет красноармейца Павла Васильева (вывел из строя 1 миномет, 2 автомашины, уничтожил до 10 немцев) [29, л. 211];
командир пулеметного взвода сержант Сурик Мартоян (огнем пулемета целиком вывел из строя расчет зенитного орудия) [29, л. 118].
Утром 13 декабря штабом 150-й ТБр был получен боевой приказ №10 генерал-майора Москаленко от 12 декабря [76, л. 225]. Согласно этому приказу 150-я танковая бригада в качестве 2-го передового отряда подвижной группы (прим. - передовой отряд №1 составляла 55-я кавалерийская дивизия) должна была, «продолжая энергично преследовать противника, посадив весь личный состав на автомашины, следовать по маршруту Слободка, Бол. Чернава, 1-я Лесковская Дача, Масали, Степановка, Ивановка и ударом с юга и юго-запада во взаимодействии с 55 КД окружить и уничтожить противника в р-не Верховье, после чего занять рубеж: (иск.) Долгое, Грязное, Семеновка, прикрывая подход и занятие оборонительного рубежа группой на р. Любовша» [68, л. 107].
Вслед за этим в 10.00 13 декабря штаб 150-й ТБр приказал своим войскам (прим. - боевой приказ №32) вести преследование противника в следующих боевых порядках. Впереди по маршруту: Измалково - Субботино - Слободка - Коровенки - Петрищево - Большая Чернава - Тонеевка - Волчановка - отметки 247,2 - 247,9 - 210,5 (район Зареченской Дачи) - 230,0 - 246,0 (район Еремино) - ж/д будка - высота 266,9 - Трудки (ныне д. Труды, юго-восточнее пос. Верховье) - следовала 150-я разведрота с саперным взводом. Позади нее в 1-м эшелоне, посадив личный состав на автомашины, из Измалково с 12.00 должен был выступить 150-й танковый полк, а за ним – 150-й зенитный дивизион. Во 2-м эшелоне из Сухих Семенок с 13.00 должен был выдвинуться на автомашинах 150-й мотострелковый батальон [19, л. 11].
Выступив из Измалково, 150-я танковая бригада 13 декабря совместно с соседней 1-й гвардейской стрелковой дивизией заняла Слободку (западнее Измалково), где захватила 10 пленных (сдались в плен добровольно). Также в районе Слободки было обнаружено до 100 брошенных немцами автомашин. Вскоре в занятую Слободку переместился штаб 150-й ТБр [66, л. 107]. Всего за день 13 декабря 150-я танковая бригада захватила брошенные немцами 50 автомашин и 10 мотоциклов [66, л. 113].
Продвигаясь далее на запад, согласно отчету штаба 150-й ТБр, уже к 14.00 13 декабря 150-я разведрота при поддержке 2 танков с ходу овладела деревней Коровенки [2, л. 9], но это не так. По данным штаба 13-й армии, бой за Коровенки продолжался и в 16.30 [66, л. 113]. В ходе разведки расположения сил противника в Коровенках 13 декабря погиб помощник командира взвода разведроты сержант Алексей Филиппов (прим. - в именных списках потерь не значится вовсе) [29, л. 416].
Если судить по наградным листам, полностью деревня была взята 150-й танковой бригадой только в ночь на 14 декабря силами «безлошадных» танкистов батальона старшего лейтенанта Георгия Корниенко, 150-й разведроты лейтенанта Слюсаренко и 2 легких танков (старшина Петр Осяев и сержант Степан Чижиков) при поддержке зенитной батареи. В бою за Коровенки были отрезаны от главных сил и разгромлены тылы 133-го пехотного полка 45-й пехотной дивизии, уничтожено свыше 50 немцев, захвачено 13 транспортных машин, 5 мотоциклов, 100 лошадей, 63 подводы с военно-хозяйственным имуществом [29, лл. 102, 283, 298, 339]. В ходе боя один из 2 танков – БТ-2 – в бою за Коровенки вышел из строя, однако в короткий срок тут же на поле боя был отремонтирован [72, л. 428].
Из потерь 150-й танковой бригады помимо погибшего в Коровенках сержанта Филиппова известно только, что в Коровенках получил пулевое ранение в поясницу и умер в госпитале 20 декабря сражавшийся в качестве простого автоматчика старший механик-водитель танка старший сержант Александр Мельников [44; 78, л. 81]; также был ранен в руку командир разведвзвода лейтенант Савелий Чепиль [29, л. 331].
После взятия Коровенок 150-я танковая бригада 14 декабря овладела Петринино (западнее д. Коровенки) [66, л. 107], где под огнем 2 минометов (командиры расчетов – замполитрука Иван Манахов и младший сержант Сергей Федоров) 150-го МСПБ противник был вынужден бросить 17 повозок с продуктами и 1 автомашину. Чуть южнее Коровенок, в деревне Пушкино, разведчик красноармеец Григорий Бекназарьян захватил 3 пленных [29, л. 116].
Пройдя от Петринино еще 10 километров на запад, к 18.30 150-я танковая бригада 150-й разведротой достигла деревни Волчановка, а танковым полком – деревни Полубольшая Чернава (ныне в составе села Большая Чернава), где танкисты соединились с 3-й кавалерийской дивизией 5-го кавалерийского корпуса (фронтовая оперативная группа генерал-лейтенанта Костенко); 150-й мотострелковый батальон временно остался в Петринино [66, л. 107].
15 декабря, согласно наградному листу на комиссара батареи ПТО политрука Абрама Пескина, 150-й мотострелковый батальон при поддержке огня 2 45-мм орудий ПТО и 2 минометов с боем овладел селом Большая Чернава, где уничтожил около 120 немцев, захватил 5 автомашин, 3 орудия ПТО и 4 пленных, закончив ликвидацию оставшегося между 150-й танковой бригадой и 3-й кавалерийской дивизией противника (прим. - главные силы немецкой 45-й пехотной дивизии к тому времени смогли прорваться из окружения на запад) [29, л. 48].
Преследуя отошедшую 45-ю пехотную дивизию, 150-я танковая бригада 16 декабря достигла реки Любовша на участке Зареченская Дача – Нижняя Любовша (ныне в черте с. Покровское) [66, л. 84]. Вышедшая в ночь на 16 декабря в Нижней Любовше машина с разведчиками бригады попала под огонь противника с близкой дистанции, однако ее водитель красноармеец Александр Гарифулин смог вывести машину из-под огня, за что позже был награжден [29, л. 209]. Подошедшие главные силы 150-й ТБр у Зареченской Дачи завязали бой с перешедшим к обороне на западном берегу Любовши 135-м пехотным полком 45-й ПД [66, л. 97].
Тем временем в 15.40 15 декабря штаб 13-й армии отдал 150-й танковой бригаде боевой приказ №012 к исходу дня 16 декабря перейти в армейский резерв в район сел Казьминка, Кунач, Грязцы (восточнее г. Ливны) [19, л. 10]. Ввязавшись в бой у Зареченской Дачи, только в 15.30 16 декабря 150-я танковая бригада смогла приступить к переходу в армейский резерв [66, л. 97] и к исходу дня сосредоточилась в районе деревни Соловьевка (южнее Большой Чернавы). Во время перехода к Соловьевке 150-й мотострелковый батальон 16 декабря под авиаударом потерял 3 автомашины подбитыми и 11 человек личного состава (4 - убитыми, 7 - ранеными); в районе самой Соловьевки штаб бригады под авиаударом потерял 3 автомашины подбитыми, а 150-я разведрота потеряла 5 человек (1 - убитым, 4 - ранеными). Всего под ударами немецкой авиации 16 декабря 150-я танковая бригада потеряла 6 автомашин подбитыми и 16 человек личного состава (5 - убитыми, 11 - ранеными) [39, л. 8]. В именном списке безвозвратных потерь 150-й ТБр за 16 декабря числятся 4 убитых (комиссар батареи ПТО политрук Абрам Пескин, командир орудия сержант Николай Феофилов, стрелки красноармейцы Василий Павлюк, Василий Судаков) и 1 пропавший без вести (шофер 150-го ТП красноармеец Яков Осташев) [44].
В ночь на 17 декабря 150-я танковая бригада возобновила передислокацию и в 7.30-9.30 17 декабря завершила сосредоточение в заданном ей районе в армейском резерве, расположившись: 150-й танковый полк (2 танка Т-26 в строю) - в районе Казьминки; 150-й мотострелковый батальон - в районе села Кунач; штаб бригады, 150-й зенитный дивизион (7 37-мм орудий), 150-я разведрота, медсанвзвод - в районе села Грязцы; тылы бригады - в селе Никитское. В пути из Измалково в район Казьминка - Кунач находились тылы частей. 3 из 5 танков Т-26 150-го ТП сломались во время ночного перехода из Соловьевки в Казьминку [39, л. 8].
Всего за время боевых действий с 3 по 16 декабря 1941 года 150-я танковая бригада, согласно одному из своих отчетов (от 1942 г.), прошла с боями 180 километров (прим. - напрямую на запад - менее 70 километров); уничтожила: 1 самолет, 190 автомашин, 47 мотоциклов, 6 орудий, до 700 немцев; захватила: 1 самолет, 200 лошадей, 200 повозок, 4 полевых орудия, дивизион орудий ПТО, 50 автоматов, 140 тысяч патронов, потеряв при этом 4 танка безвозвратно, 2 автомашины и 343 человека убитыми и ранеными [15, лл. 5, 6].
Согласно другому отчету штаба 150-й ТБр, всего за время боевых действий с 4 по 16 декабря 150-я танковая бригада, получив на пополнение только 1 танк Т-26 (подобран и восстановлен ремонтниками бригады), потеряла безвозвратно 6 танков Т-26. Еще 16 танков (1 Т-34, 9 Т-26, 6 БТ) вышли из строя и были эвакуированы с поля боя силами эвакосредств бригады, 14 из этих 16 танков (1 Т-34, 8 Т-26, 5 БТ) были восстановлены ремонтниками бригады [6, л. 95].
Начало боев за Моногарово. 18 декабря 1941 г.
Утром 17 декабря 1941 г. штаб 13-й армии (Юго-Западный фронт) отдал войскам боевой приказ №013 о возобновлении наступления с 10.00 18 декабря. Согласно этому приказу 150-я танковая бригада должна была двигаться в качестве армейского резерва за 148-й стрелковой дивизией, которая наступала через город Ливны в западном направлении [46, л. 54]. Уже через несколько часов штаб армии изменил свое решение и в 15.20 отдал 150-й танковой бригаде частный боевой приказ №026: в ночь на 18 декабря маршем через село Воротынск (6 км севернее г. Ливны) обойти Ливны с северо-запада; до 10.00 18 декабря занять село Крутое (западнее г. Ливны), где выставить заслон с запада; с 10.00 основными силами атаковать на Ливны с запада и совместно со 148-й стрелковой дивизией уничтожить противника в Ливнах [46, л. 59].
По сути это была авантюра в сжатые сроки перебросить на довольно приличное расстояние в тыл противника и атаковать целый город силами одной только танковой бригады, которая уже месяц почти непрерывно находилась в боях и практически не имела исправных танков. Вдобавок данный приказ пришел в штаб 150-й ТБр, вероятно, с большим опозданием. Только в 2.00 18 декабря 150-я танковая бригада приступила к совершению ночного марша и лишь с 7.00 начала прибывать в Воротынск. Первым в Воротынск прибыл, выгрузился из автомашин и в пешем порядке продолжил движение в район села Крутое 150-й танковый полк (без танков), следом за ним прибыл и после выгрузки из автомашин продолжил движение на Крутое мотострелковый батальон [39, л. 7]. Главные силы танкового полка и 150-го МСПБ прошли Воротынск к 9.00, при этом они были обстреляны тяжелой батареей противника. Об их возможных потерях ничего не известно [66, л. 115]. Впереди пеших танкистов и мотострелков в 9.00 приступила к разведке района села Крутое 150-я разведрота [39, л. 7]. По состоянию на 9.30 на марше в Воротынск все еще находилась 2-я стрелковая рота 150-го МСПБ, отставшая от главных сил батальона [20, л. 7]. Весь автотранспорт частей и штаб бригады остались в Воротынске под прикрытием зенитного дивизиона. Связь штаба бригады с передовыми частями велась только через делегата связи [39, л. 7].
После того как ночной выход 150-й танковой бригады в тыл немецкого гарнизона города Ливны по вполне естественным причинам оказался сорван, бригада была задействована на участке 143-й стрелковой дивизии севернее города Ливны. В 1-м эшелоне дивизии на станции Здоровец оборонялся 161-й стрелковый полк, а на рубеже Здоровец - Муратово - 635-й стрелковый полк. Во 2-м эшелоне дивизии в деревне Муратово располагался понесший накануне большие потери в боях за деревню Моногарово (4,5 км северо-западнее г. Ливны) 800-й стрелковый полк [79, л. 128]. Противостоял им находившийся на левом фланге боевой группы Филиппа 3-й батальон 10-го моторизованного полка СС 1-й моторизованной бригады СС [81, F. 370]. Главные силы боевой группы Филиппа (усиленная 299-я пехотная дивизия) обороняли город Ливны, левее этой боевой группы располагались основные силы 1-й моторизованной бригады СС. И 1-я моторизованная бригада СС, и боевая группа Филиппа входили в состав боевой группы Мозера (командир 299-й ПД), подчинявшейся штабу 48-го танкового корпуса (2.Armee). Конкретно в селе Моногарово разведка 2-го батальона 800-го СП установила всего до 50 немецких солдат, 5-6 орудий, 2 миномета [79, л. 361].
Утром 18 декабря войска 13-й армии перешли в ранее запланированное наступление на Ливны, в т.ч. на своем участке ударили 161-й и 635-й стрелковые полки 143-й СД. Наступление обоих полков успеха не имело, и в 17.00 в бой были введены 800-й стрелковый полк и 150-я танковая бригада, которые атаковали из Муратово в юго-западном направлении, на Моногарово. В 17.15 обе части вышли к железной дороге Ливны - Русский Брод напротив Моногарово, где были остановлены огнем артиллерии, «танков» (прим. - вероятно, в действительности это были StuG III 2-й батареи 243-го дивизиона штурморудий, которые находились на усилении группы Филиппа) и пулеметов противника [79, л. 120; 82, л. 356]. После провала наступления 150-я танковая бригада перешла к обороне на линии железной дороги между отметками «кз.» и «Б.» (1,3 км севернее и 2 км восточнее Моногарово), откуда она вела разведку на Моногарово и далее на Крутое [39, л. 6]. 800-й стрелковый полк всеми своими 3 батальонами сосредоточился в лощинах западнее и южнее Здоровецких выселков (2,5 км севернее д. Моногарово) [82, л. 354].
Судя по оперативной сводке штаба 150-й ТБр от 19 декабря, все наступление бригады 18 декабря представляло собой разведку боем 150-го мотострелкового батальона. При столкновении с немецкой разведкой мотострелки убили 1 офицера и 3 солдат, захватили их документы, 1 автомат и 3 винтовки. Собственные потери мотострелков составили:1 человек убитым (командир взвода автоматчиков замполитрука Евгений Медведев; в именном списке потерь 150-й ТБр сказано, что он умер от ран только 19 декабря) и 1 человек раненым (командир взвода) [39, л. 5; 44]. Также осколком мины убило начальника связи 150-го ТП старшего лейтенанта Александра Сурая, в итоге общие потери 150-й танковой бригады за день 18 декабря составили 3 человека личного состава [39, л. 6].
Атаки на Моногарово 19-20 декабря 1941 г.
В 6.00 19 декабря 1941 г. все 3 стрелковых полка 143-й стрелковой дивизии возобновили наступление, но особого продвижения вперед не имели. Левофланговый 800-й стрелковый полк, не дойдя даже до железной дороги, к 8.00 залег под артогнем в лесу в 1,5 км северо-восточнее Моногарово [82, л. 354].
В 7.50 левее 150-й танковой бригады с южной окраины Воротынска из армейского резерва была брошена в наступление 132-я стрелковая дивизия [83, л. 74]. Не встречая перед собой противника, она к 16.20 вышла на западную и северную окраины Никольской слободы (северный пригород г. Ливны), однако в сами Ливны ей ворваться так и не удалось [83, л. 76].
Наступление собственно 150-й танковой бригады началось в 7.30, когда наступление соседней справа 143-й СД уже выдохлось, а наступление соседней слева 143-й СД еще не началось. Пеший 150-й танковый полк (слева) и 150-й мотострелковый батальон (справа) атаковали от железной дороги на Моногарово, однако встретили сильный огонь артиллерии, минометов, «танков» и бронемашин противника с северной и северо-западной окраин Моногарово и успеха в продвижении не имели. В 12.00 под воздействием огня противника пешие танкисты и мотострелки вынуждены были отойти на 1 километр от своих исходных позиций на железной дороге. Соседний справа 800-й стрелковый полк отошел на Муратово, где он перешел к обороне. Всего 150-я танковая бригада насчитала до 10 курсирующих по полевой дороге позади железной дороги «танков» (прим. - на самом деле во 2-й батарее 243-го дивизиона штурморудий было всего 6 StuG III) и 3 бронемашины, которые своим огнем препятствовали любым попыткам советских войск продвинуться дальше железной дороги [39, л. 5].
В 16.00-16.30 150-й мотострелковый батальон и 150-й танковый полк вновь заняли исходные позиции у казармы и ж/д будки. Для поддержки их наступления из Воротынска была переброшена 1 из 2 зенитных батарей бригады, а в район Муратово для постройки дороги и разминирования местности выброшена саперная рота [39, л. 5].
Вечером штаб 150-й ТБр принял решение атаковать Моногарово под прикрытием ночной темноты. Начальнику инженерной службы было приказано после овладения дорогой Ливны - Здоровецкие выселки заминировать эту дорогу у казармы и ж/д будки и выставить для охраны заминированных участков боевое охранение [19, л. 6], однако данный приказ оказался неосуществим вследствие отсутствия мин в бригаде [39, л. 4].
В 1.00 20 декабря 635-й стрелковый полк 143-й СД атаковал с востока Здоровецкие выселки, но никакого успеха в продвижении не имел, а потому перерезать дорогу Ливны - Русский Брод так и не смог, оставив задействованной здесь немецкой батарее штурморудий свободу маневра [82, л. 395]. Чуть позже, в 3.00 началось наступление 150-й танковой бригады. Пеший 150-й танковый полк и 150-й мотострелковый батальон атаковали на западную и восточную окраины Моногарово соответственно, пытаясь охватить деревню с 2 сторон; в лоб на Моногарово с северо-востока атаковала 150-я разведрота [39, л. 4]. Немцы отметили атаку на Моногарово только в 4.30. До этого атакующие, надо полагать, скрытно сближались с противником [80, F. 419].
В 6.00 мотострелки овладели восточной окраиной Моногарово, где затем были контратакованы сразу с 3 сторон: до батальона пехоты с 2 «танками» и 3 бронемашинами контратаковали в лоб из самого Моногарово; до 2 «танков» контратаковало с правого фланга, со стороны Здоровецких выселок; до 4 «танков» контратаковало с тыла, со стороны города Ливны. Понеся большие потери в 3 следующих одна за другой ночных атаках на Моногарово, в 7.00 мотострелки начали отход на исходные позиции. Прикрывавшие отход 2 45-мм орудия подбили 1 «танк», однако были уничтожены вместе со своими расчетами [39, л. 4]. Позже за этот подбитый «танк» был награжден выживший наводчик одного из орудий красноармеец Иван Каширин (отделался ранением в плечо) [78, л. 77]. Также за бой 20 декабря был награжден наводчик 82-мм миномета красноармеец Петр Гребенников, который минометным огнем убил до 30 немцев, а главное, смог под огнем «танков» вынести с поля боя свой миномет [78, л. 75].
Пешие танкисты 150-го ТП также были отброшены контратакой противника силою до батальона пехоты с «танками» из Моногарово и после повторной неудачной атаки на Моногарово в 7.00-7.45 с большими потерями под артминометным огнем отошли на исходные позиции. Атаковавшая на Моногарово с северо-востока 150-я разведрота также была контратакована противником и отошла юго-восточнее Здоровецких выселков [39, л. 4]. До 11.00 остатки 150-й танковой бригады отошли на южную окраину Муратово, присоединившись к 800-му стрелковому полку [79, л. 124].
Всего в безуспешных атаках 19-20 декабря на Моногарово 150-я танковая бригада, по предварительным данным (на 8.00 20 декабря), потеряла до половины личного состава танкового полка, мотострелкового батальона и 150-й разведроты убитыми и ранеными и 2 45-мм орудия ПТО вместе с их расчетами безвозвратно. Был ранен командир 150-го МСПБ майор Иван Кондратенко, ранено 2 ротных и 3 взводных [39, л. 4].
Во 2-й половине дня последовала очередная атака 150-й танковой бригады севернее Моногарово, которая была успешно отбита немцами [80, F. 419]. По уточненным данным, 20 декабря 150-я танковая бригада трижды безуспешно атаковала на Моногарово, подбила 3 «танка», уничтожила 3 станковых пулемета и до 300 немцев. Потери бригады составили (в основном от огня штурмовых орудий): 2 45-мм орудия ПТО, 15 пулеметов (3 станковых и 12 ручных), 24 ППШ, 180 винтовок, 50 человек убитыми и 210 - ранеными (не считая пропавших без вести) [66, л. 119], в т.ч. конкретно 150-й мотострелковый батальон потерял 187 человек (37 - убитыми, 62 - пропавшими без вести, 88 - ранеными) [20, л. 9].
В именных списках безвозвратных потерь 150-й танковой бригады за 20 декабря отмечены всего лишь 25 погибших: 10 танкистов (инструктор пропаганды 150-го ТП политрук Николай Карасев, старший адъютант батальона лейтенант Михаил Умеренков, взводный лейтенант Золя Гервец, механики-водители танков сержанты Николай Балабин, Ядута, красноармеец Сергей Паршинцев, башенные стрелки красноармейцы Дмитрий Панарин, Николай Вышневский, командиры башен танков сержанты Павел Варенов, Николай Рязанов) и 15 мотострелков (начальник инженерной службы 150-го МСПБ лейтенант Иван Малахов, командир стрелковой роты младший лейтенант Петр Червонный, взводные лейтенанты Николай Арапов, Халил Кадыров, пом. ком. взвода старший сержант Михаил Мальцев, старшина 150-го МСПБ старшина Максим Красильников, командиры отделений сержанты Иван Куценко, Павел Шутов, красноармеец Николай Заваленко, санинструктор Николай Абрамов, номера расчетов орудий ПТО красноармейцы Александр Коркин, Нармукан Суюндуков, Исак Хайрулин, стрелки красноармейцы Василий Борисов, Павел Череда) [44].
Последние атаки на Моногарово. 22 декабря 1941 г.
С 21.00 20 декабря 1941 г. согласно поступившему приказу 150-я танковая бригада сдала свой участок обороны 800-му стрелковому полку (143-я СД) и в ночь на 21 декабря сосредоточилась в районе Воротынска в готовности к переходу в район Волово в состав 61-й армии. Выступившие первыми 150-я разведрота, медсанвзвод и тылы бригады успели уже прибыть в Елец, а в 22.30 на марш выдвинулся 150-й зенитный дивизион, когда в 24.00 командующий 13-й армией по телефону отдал распоряжение об оставлении бригады в составе 13-й армии в районе Воротынска [39, л. 3; 66, л. 119].
150-й мотострелковый батальон после смены 800-м стрелковым полком сосредоточился в Воротынске только к 22.30 20 декабря и к переходу в Елец приступить не успел. Ночью батальон подвергся артобстрелу, во время которого крупнокалиберным снарядом было полностью разрушено здание штаба 150-го МСПБ, убито 3 и ранено 6 мотострелков [39, л. 3]. В именном списке безвозвратных потерь 150-й ТБр за день 21 декабря отмечен только 1 убитый (стрелок красноармеец Абрам Клейман) [44].
Весь день 21 декабря 150-я танковая бригада возвращала выдвинувшие в Елец подразделения обратно в район Воротынска и приводила себя в порядок [39, л. 3; 66, л. 123]. Понесший большие потери в минувшие дни 150-й мотострелковый батальон утром 21 декабря получил на пополнение от 121-й танковой бригады 7 человек личного состава - сущие крохи из того, что требовалось батальону [20, л. 9]. Прибывший в Воротынск пеший 150-й танковый полк вырос до 3 исправных танков (1 Т-34, 1 Т-26, 1 БТ) [39, л. 3].
Пока 150-я танковая бригада приводила себя в порядок, в 15.00 21 декабря 132-я стрелковая дивизия по приказу штаба армии силами 2 стрелковых полков (498-й и 712-й СП) перешла в наступление в бывшей полосе наступления 150-й ТБр на Моногарово, однако далее железной дороги на рубеже отметок «Б.» и «кз.» продвинуться так и не смогла [83, л. 84], после чего на поддержку ночного наступления этой дивизии на Моногарово штаб армии перенацелил 150-ю танковую бригаду [66, л. 123].
В 22.00 21 декабря 712-й стрелковый полк овладел казармой и перешел железную дорогу, а 498-й стрелковый полк продвинулся от ж/д будки на 1 километр к Моногарово. Между 23.00 и 24.00 оба полка были контратакованы противником со стороны Моногарово и Здоровецких выселок и к 2.00 22 декабря отошли обратно за линию железной дороги [83, л. 85].
В этом ночном наступлении 132-й СД 150-я танковая бригада, судя по всему, не участвовала и, по данным штаба 13-й армии, перешла в наступление только с утра 22 декабря [66, л. 124]. Подробностей об утренних действиях 150-й ТБр не известно. 132-я стрелковая дивизия все так же 2 стрелковыми полками атаковала в 7.00, с ходу перешла железную дорогу и уже к 8.00 498-м стрелковым полком вышла в 300 метрах восточнее северо-восточной окраины Моногарово [83, л. 86]. Достигнув северной и северо-восточной окраин Моногарово, оба полка были контратакованы с 2 сторон противником силою до 100 человек пехоты с 3 «танками» и к 10.00 отошли на исходные позиции на железной дороге [83, л. 87].
Новая атака 132-й стрелковой дивизии на Моногарово началась в 13.00 после залпа РС [83, л. 87]. Пехоту 132-й СД поддерживал 1 танк Т-34 150-й ТБр, судя по всему, это было первое участие танков 150-й ТБр в боях за город Ливны [80, F. 425]. При поддержке этого одиночного танка оба стрелковых полка 132-й СД вновь вышли к окраинам Моногарово, где были контратакованы с 3 сторон: 4 StuG III - со стороны Здоровецких Выселок, 2 StuG III - из Моногарово и 4 бронемашинами - со стороны города Ливны. На штурморудиях и бронемашинах находился пехотный десант (по 5-6 человек), а следом за ними атаковало до 200 человек пехоты [83, л. 87]. В дуэли со штурмовыми орудиями единственный поддерживавший советскую пехоту танк Т-34 150-й ТБр был подбит [81, F. 277], после чего под сильным огнем противника к 16.00 пехота 132-й СД вновь отошла за железную дорогу. Всего за день 22 декабря 498-й и 712-й стрелковые полки подбили из противотанкового ружья 1 «танк» и уничтожили до 300 немцев. Потери полков составили, по предварительным данным, до 95 человек. К 23 декабря полки сократились до 330 активных штыков [83, л. 87].
Поддерживавшая пехоту 132-й СД 150-я танковая бригада 22 декабря подбила 1 «тяжелый танк» (т.е. StuG III), но потеряла 1 танк Т-34 сожженным термитным снарядом и 1 45-мм орудие ПТО уничтоженным [66, л. 129; 81, F. 277]. В именном списке безвозвратных потерь 150-й ТБр за день 22 декабря числится всего 1 убитый (командир отделения сержант Андрей Красников) [44].
Бои речке Труды 23-26 декабря 1941 г.
После провала очередных попыток лобовых атак на Моногарово штаб 13-й армии принял решение перебросить 150-ю танковую бригаду на правый фланг 143-й стрелковой дивизии и нанести удар через деревню Прусынок в юго-западном направлении [66, л. 129]. В 2.30 23 декабря 1941 г. штаб 150-й ТБр отдал войскам боевой приказ №37 о ночной перегруппировке бригады на новое направление. К 9.00 150-й мотострелковый батальон и 150-й танковый полк должны были сосредоточиться в Зубцово и на станции Здоровец соответственно, откуда в 12.00 перейти в наступление: 150-й МСПБ (слева) – по маршруту: отметка 214,0 - южные скаты высоты 202,0 - Труды - юго-западная и южная окраины Еремино; 150-й ТП (справа) - по маршруту: отметка 210,6 - 300 метров западнее отметки 202,0 - Труды - северо-западная окраина Еремино. Слева пеших танкистов должна была прикрывать от возможных танковых контратак противника 150-я разведрота с саперным взводом. С воздуха наступавших должна была прикрыть перебрасываемая в Зубцово зенитная батарея. Командирам боевых частей предписывалось «лобовых атак на населенные пункты при встрече сильного огневого сопротивления из них не производить, а обходить населенные пункты на дистанцию пулеметно-минометного огня» [19, л. 5].
К 9.00 23 декабря 150-я танковая бригада завершила выход на исходный рубеж Зубцово - станция Здоровец [66, л. 133], однако начавшаяся только утром перегруппировка соседней слева 143-й стрелковой дивизии сорвала своевременный переход в наступление. По данным штаба 13-й армии, 143-я стрелковая дивизия и 150-я танковая бригада перешли в наступление в 15.00 (т.е. с запозданием на 3 часа) и в 19.00 завязали бой за населенные пункты Отрадный и Труды на рубеже одноименной речки [66, л. 131], но данная информация ничем больше не подтверждена. По другим данным, из-за запозднившейся перегруппировки даже к 18.00 161-й и 800-й стрелковые полки 143-й СД все еще располагались на исходном рубеже Зубцово - Мочилки и никаких боевых действий не вели [84], а 150-я танковая бригада к 23.00, по данным штаба 635-го СП, располагалась на исходных позициях на южной окраине деревни Мочилки [85, л. 29].
Тем временем ранее противостоявшая 143-й стрелковой дивизии боевая группа Мозера во 2-й половине дня 23 декабря произвела отход за речку Труды [80, F. 428]. Перейдя в преследование противника, 161-й и 800-й стрелковые полки в ночь на 24 декабря вышли к этой речке и в 1.00 24 декабря с боем заняли поселок Отрадный, но в 3.50 были контратакованы противником, выбиты из Отрадного и в 9.30 отошли в деревню Нижние Мочилки [79, л. 142], после чего до самого вечера неоднократно пытались вновь овладеть Отрадным, но успеха уже не имели [79, лл. 138, 141].
150-я танковая бригада, по данным штаба армии, к 7.30 24 декабря взяла деревню Труды (южнее пос. Отрадный), которую затем весь день удерживала, подвергаясь обстрелу со стороны противника [66, лл. 130, 133]. Никаких подробностей об этих боевых действиях не известно. К ночи и в течение ночи Труды занимались всего лишь 1 ротой 150-го МСПБ. Позади этой роты в районе высоты 202,0 оборонялись 2 взвода пеших танкистов с танками 150-го ТП. Главные силы мотострелкового батальона и танкового полка оборонялись в деревне Мочилки. Туда же к утру 25 декабря согласно боевому приказу №38 штаба 150-й ТБр была выдвинута 1 из 2 зенитных батарей. Штаб бригады под прикрытием второй зенитной батареи располагался в селе Дутое [39, л. 2].
В 20.30 24 декабря штаб 13-й армии отдал своим войскам боевой приказ №014 на продолжение наступления с 7.00 25 декабря. Согласно этому приказу 150-я танковая бригада должна была наступать по маршруту Труды - Еремино - Конец - Крутое и к исходу дня овладеть селом Крутое [66, л. 134].
В 7.00 25 декабря 150-й мотострелковый батальон при огневой поддержке танков перешел в наступление, ударом вдоль речки Труды в юго-восточном направлении к 12.00 занял деревню Красный Кут, а после проведения разведки, перейдя речку, в 17.00 занял южную окраину Еремино. Всего 25 декабря 150-я танковая бригада, по предварительным данным (на 17.00 25 декабря), вывела из строя до 20 немцев, потеряв 8 человек ранеными [39, л. 2].
Наступавший по соседству сводный батальон 161-го стрелкового полка залег в 300 метрах от южной окраины Отрадного. Выделенные 150-й танковой бригадой для поддержки пехоты 143-й СД 2 танка прибыли в Отрадный, где были обстреляны противником из-за речки термитными снарядами и до 16 часов отошли из Отрадного [85, лл. 56, 57].
В 20.30 25 декабря 143-я стрелковая дивизия полностью заняла Отрадный, после чего в ночь на 26 декабря завязала бой за Труды (северные) и Еремино [79, л. 160]. В 5.00 26 декабря 800-й стрелковый полк ударил из Трудов на запад, на село Равнец [85, л. 50]. Чуть позже, в 5.30 из района деревень Труды и Красный Кут на Еремино с юго-востока ударил поддерживаемый зенитной батареей 150-й мотострелковый батальон. Во 2-м эшелоне за мотострелками следовал 150-й танковый полк, обеспечивая фланги мотострелков [39, л. 1].
В 7.00 - 8.00 26 декабря 2 батальона 800-го СП с боем заняли восточную окраину села Равнец [85, л. 47], а, по данным штаба 150-й ТБр, также вышли на западную окраину Еремино. Одновременно к 7.30 1-я и 2-я стрелковые роты 150-го МСПБ овладели северо-восточной окраиной Еремино вплоть до церкви [39, л. 1].
Оборонявший Еремино 529-й пехотный полк 299-й пехотной дивизии понес большие потери, наибольшие потери понесла его строительная рота [81, F. 160]. Собрав все имеющиеся в Еремино войска, немцы контратаковали 800-й стрелковый полк на западной окраине Еремино и обратили его в паническое бегство, после чего сосредоточили огонь из пулеметов и минометов на мотострелках, затем контратаковали и также отбросили их обратно в Красный Кут и Труды. Отход обеих стрелковых рот 150-го МСПБ из Еремино прикрыла своим огнем зенитная батарея. Всего в ночном бою за Еремино 150-й мотострелковый батальон, по предварительным данным, потерял до 30 человек убитыми и 60 - ранеными [39, л. 1].
Разбитый в бою за Еремино 800-й стрелковый полк, по одним данным, сразу отошел на высоту 202,0, что в 2 км к северо-востоку от деревни Труды [85, л. 47]. По другим данным, подразделения полка утром все еще оставались в Трудах. Позже один из штабных офицеров 143-й СД лейтенант Я.Т. Пилипченко составил рапорт, что с 8.00 до 9.30 26 декабря он находился возле оврага, что у восточной окраины деревни Труды, и наблюдал, как один из танков 150-й ТБр огнем из-за высоты 181,9 (1,5 км восточнее д. Труды) сначала некоторое время обстреливал противника за рекой, а затем открыл огонь по все еще находившейся в Трудах пехоте 800-го СП, в результате чего та оставила Труды и отошла на восток к высоте 181,9. По сути, этот рапорт не что иное, как сваливание всей вины за отход данного полка на танкистов, и неизвестно, насколько этот рапорт соответствует действительности [85, л. 102].
Понесший большие потери 150-й мотострелковый батальон до 15.00 в одиночку удерживал Красный Кут и Труды, где в 15.30 подвергся сильному обстрелу из миномета, пулеметов и пушек и после того, как несколько домов загорелось, оставил обе деревни и отошел на рубеж высот 202,0 и 181,9. Оставив на этом рубеже в качестве боевого охранения 1 роту 150-го МСПБ, 1 роту пеших танкистов и 1 танк, к 19.00 танковый полк и мотострелковый батальон главными силами отошли в Зубцово [39, л. 1].
Всего в бою 26 декабря 150-я танковая бригада силами зенитной батареи уничтожила до 150 немцев, однако потеряла, по уточненным данным, 93 человека убитыми и ранеными, в т.ч. 2 человек ранеными потерял танковый полк, 91 человека - мотострелковый батальон [39, л. 1; 66, л. 144].
Завершение боевых действий. Итоги
К утру 27 декабря 1941 г. 150-я танковая бригада сдала свой участок обороны 143-й стрелковой дивизии и к 13.00 перешла из района Зубцово в город Ливны (прим. - город был освобожден 25 декабря), сосредоточившись в резерве 13-й армии [19, л. 2; 20, л. 6; 66, л. 145]. Всего к 28 декабря, по данным штаба Брянского фронта (прим. - вновь образован 24 декабря в составе 3-й, 13-й и 61-й армий), 150-я танковая бригада насчитывала 1524 человека личного состава, 13 минометов, 11 станковых и зенитных пулеметов, 188 ручных пулеметов, ППД и ППШ, 1279 винтовок [43, л. 124].
Днем 28 декабря приказом №08/оп начальника оперативной группы Юго-Западного направления генерал-майора Баграмяна 150-я танковая бригада была передана из 13-й в состав 61-й армии для участия в ранее запланированной командованием Болховско-Мценской наступательной операции. Для пополнения бригады танками согласно тому же приказу предполагалось влить в состав 150-й танковой бригады находившийся в составе 61-й армии 142-й отдельный танковый батальон [86].
В 5.00 29 декабря 150-я танковая бригада выступила из города Ливны в состав 61-й армии в район села Теплое [66, л. 154]; по собственным данным, она успела пройти 100 километров, после чего была завернута обратно и уже к исходу 29 декабря 75-км маршем сосредоточилась в резерве Брянского фронта в городе Елец, выйдя на доукомплектование [15, л. 6; 87, л. 284]. Впрочем, марш-броски на такое расстояние за настолько небольшой промежуток времени в условиях зимы представляются просто нереальными, к примеру, 150-й мотострелковый батальон вернулся на северо-западную окраину Ельца уже к 13.00 29 декабря. 16 автомашин батальона по техпричинам отстали в пути [20, л. 2].
К 1 января 1942 г. 150-я танковая бригада насчитывала, по данным штаба АБТУ Брянского фронта, 17 танков, в т.ч. 5 танков (1 Т-26 и 4 БТ) в строю, остальные – в ремонте [88].
Всего за время боевых действий с 19 по 28 декабря 150-я танковая бригада, согласно своему отчету от 1942 года, уничтожила 3 «танка» (прим. - вероятно, штурморудия), 22 автомашины, 9 мотоциклов, 5 орудий ПТО, 800 немцев, захватила 2 «танка», 3 тягача, 60 автомашин, дивизион орудий ПТО, 240 снарядов, 400 мин, потеряв 1 танк безвозвратно и 192 человека убитыми и ранеными [15, л. 6].
В целом за весь декабрь, за время Елецко-Ливненской операции 150-я танковая бригада, согласно этому же отчету, уничтожила 3 «танка», 1 самолет, 212 автомашин, 56 мотоциклов, 11 орудий, до 1500 немцев, захватила 2 «танка», 1 самолет, 60 автомашин, 4 полевых орудия, 2 дивизиона орудий ПТО, 200 лошадей и 200 повозок, потеряв 5 своих танков безвозвратно и 535 человек убитыми и ранеными [15, лл. 5, 6].
Согласно более позднему и менее достоверному отчету от 1943 г. штаба 150-й ТБр, 150-я танковая бригада за время Елецко-Ливненской операции уничтожила 8 «танков», 136 автомашин, 19 орудий, 8 минометов, 3700 немцев, захватила 1 самолет, более 300 автомашин, 170 повозок, 560 лошадей, свыше 500 голов рогатого скота, дивизион артиллерии, 117 пленных, потеряв при этом 12 танков, 8 автомашин, 1 миномет, 15 пулеметов, 400 человек личного состава [16, л. 11].
Также согласно одному из отчетов штаба 150-й ТБр (за 1943 г.) всего в боях под Ливнами принимало участие 3 танка (1 Т-34, 2 БТ-2), из их числа только 1 танк Т-34 был потерян безвозвратно. За время операции ремонтниками бригады было восстановлено 8 ранее выведенных из строя танков (6 Т-26, 2 БТ) [6, л. 96]. А всего за время Елецко-Ливненской операции 150-я танковая бригада, пополнившись 1 танком Т-26 (подобран и восстановлен), безвозвратно потеряла 7 танков (1 Т-34, 6 Т-26) и восстановила из числа ранее вышедших из строя 22 танка (1 Т-34, 14 Т-26, 7 БТ) [6, лл. 95, 96].
Согласно итоговому донесению штаба 13-й армии о потерях частей армии, всего за декабрь 1941 г. 150-я танковая бригада потеряла 216 человек личного состава (47 – убитыми, 104 – ранеными и госпитализированными, 65 – обморозившимися и госпитализированными), что весьма существенно расходится с цифрами из отчетов штаба самой танковой бригады и ее боевых донесений, а потому представляется, что это весьма и весьма заниженные данные [95].
В резерве фронта. Марш на Белев
К 3 января 1942 г. находившаяся в резерве Брянского фронта на доукомплектовании в городе Елец 150-я танковая бригада насчитывала в строю 1450 человек личного состава, 5 танков, 11 тракторов, 231 автомашину (11 легковых, 164 грузовых, 56 специальных), 1 мотоцикл, 7 орудий (3 45-мм и 4 37-мм), 8 минометов (2 82-мм, 6 50-мм), 57 пулеметов (2 зенитных, 2 станковых, 29 ДТ и 24 ДП), 51 автомат (25 ППШ и 26 ППД), 1001 винтовку, 12 кухонь [92, л. 5].
Здесь, в Ельце, с 1 января 1942 г. на основании приказа НКО СССР №4682 от 10 декабря 1941 г., директивы штаба Брянского фронта №047 от 21 декабря 1941 г. 150-я танковая бригада была переформирована, перейдя на новые штаты №№010/303 – 010/310 в составе:
управление бригады,
1-й танковый батальон,
2-й танковый батальон,
150-й мотострелковый батальон,
150-я рота управления,
150-я разведывательная рота,
150-я ремонтно-восстановительная рота,
150-я автотранспортная рота,
150-й медико-санитарный взвод [11, л. 2].
Управление 150-го танкового полка и его 3-й танковый батальон были расформированы, позже был расформирован и 150-й зенитный дивизион, обе его зенитные батареи были включены в состав мотострелкового батальона, позже одна из зенитных батарей также была расформирована. К исходу дня 6 января между 1-м и 2-м танковыми батальонами были распределены танки танкового полка [11, л. 2]. Всего к вечеру 8 января 150-я танковая бригада, по данным штаба фронта, насчитывала 12 танков (2 Т-34, 6 Т-26, 4 БТ), в т.ч. 5 танков (1 Т-34, 2 Т-26, 2 БТ) – в строю [96, л. 60]. Штаб самой 150-й ТБр 11 января отчитался, что бригада насчитывала 16 танков [3, л. 8]. 4 танка из 16, возможно, находились на фронтовой ремонтной базе, а потому и не учитывались штабом фронта.
Сразу после завершения переформирования бригады 6 января командир бригады полковник Бахаров был вызван в штаб Брянского фронта, где получил следующую задачу: «сформировать сводный отряд из МСПБ, разведроты, медсанвзвода (бриг. мед. пункт), посаженный весь на автомашины и поступить в распоряжение командарма 61 в г. Белев. 1 и 2 ТБ, РВР оставить в г. Елец» [93, л. 6].
В тот же день 6 января штаб 150-й танковой бригады отдал боевой приказ №1 о создании указанного сводного отряда [93, л. 6]. Всего сформированный сводный отряд насчитывал 900 человек (в т.ч. 270 активных штыков), 93 автомашины, 10 орудий (3 45-мм и 7 37-мм), 8 минометов, 27 пулеметов, 4 радиостанции [3, л. 4]. Отряд был разделен на 3 эшелона. В ночь на 7 января 2 первых эшелона (мотострелковый батальон, зенитный дивизион и авторота) убыли по железной дороге на станцию Теплое, прибыв туда в 20.00-22.00 8 января. Чуть раньше них, к 12.00 8 января, своим ходом прибыл в Теплое 3-й эшелон бригады (разведрота, рота управления, медсанвзвод и штаб 150-й ТБр) [93, л. 7; 96, л. 45]. Подтянув отставшие на марше автомашины и приведя в порядок личный состав, утром 9 января сводный отряд 150-й ТБр опять в 3-эшелонном построении возобновил переход в район Белева [93, л. 7]. К 20.00 9 января автоколонна достигла Толстой Дубравы (60 км юго-восточнее г. Белев), откуда в 22.00 возобновила движение, однако в ночь на 10 января поднялся сильный снежный буран, который полностью замел дорогу снегом [3, л. 8]. В результате больших усилий, пройдя всего 8 километров, к 12.00 10 января автоколонна со штабом бригады, ротой управления и медсанвзводом достигла деревни Ивановка (прим. - в докладной записке командир бригады полковник Бахаров поставил время прибытия – 19.00), а двигавшаяся в голове колонны на 6 автомашинах 150-я разведрота смогла достичь Арсеньево (34 км юго-восточнее г. Белев) [3, л. 8; 93, л. 7].
Опасаясь израсходовать последнюю заправку горючего и окончательно встать на месте, полковник Бахаров приказал сводному отряду приостановить дальнейшее продвижение отряда [3, л. 8], и в ночь на 11 января основная масса машин и личного состава была собрана в Толстой Дубраве, расположившись здесь на отдых [3, л. 4]. Тем временем штаб бригады потерял всякую связь с вышестоящими штабами. Сразу после прохождения поселка Теплое была потеряна радиосвязь со штабом фронта; из-за отсутствия шифровальных ключей не удалось связаться по радио со штабом 61-й армии, а в 10.00 11 января окончательно сломалась радиостанция РСБ [3, лл. 4, 5], после чего в 12.00 11 января командование бригады было вынуждено отправить в штаб армии делегатов связи с рапортом о сложившейся ситуации [93, л. 8].
После провала своевременного перехода сводного отряда Бахарова в состав 61-й армии 12 января штаб Брянского фронта отдал 150-й танковой бригаде боевое распоряжение (№016) о ее возвращении обратно в фронтовой резерв, поставив задачу сосредоточиться в районе станции Горбачево, где по телефону связаться со штабом фронта для получения новых указаний [98]. Чуть позже, в 1.00 15 января, по восстановленной радиосвязи в штаб бригады был передан приказ командующего фронтом к утру 17 января всеми силами сосредоточиться обратно в Ельце [3, л. 9].
Согласно данному приказу в 6.00 15 января мотострелковый батальон, штаб бригады и рота управления выступили из Толстой Дубравы обратно в Елец. В составе 61-й армии временно осталась 150-я разведрота с военинженером 3-го ранга Заславским, чтобы собрать и вернуть в бригаду ранее посланные в состав 61-й армии 25 автомашин с боеприпасами [93, л. 8], которые командованием 61-й армии были по 2-3 машины распределены по стрелковым дивизиям армии [3, л. 8].
Возвращение сводного отряда полковника Бахарова в Елец проходило с 16 по 18 января, после чего еще долгое время подразделения бригады приводили себя в порядок после марша, производя ремонт автомашин [93, лл. 8, 9]. Всего за время перехода отряда Бахарова в район Белева и обратно им было пройдено впустую 150 километров, а следовавшие своим ходом до Теплого разведрота, рота управления, медсанвзвод и штаб бригады и вовсе прошли 672 километра [15, л. 6].
Переход в состав 3-й армии
Пока сводный отряд Бахарова пытался выйти к городу Белев, а затем возвращался обратно в Елец, оба оставшихся в Ельце танковых батальона 150-й ТБр занимались боевой подготовкой, а ремонтная рота – ремонтом оставшихся после Елецко-Ливненской наступательной операции танков. К вечеру 14 января 1942 г. танковый парк 150-й танковой бригады вырос до 11 исправных танков (1 Т-34, 6 Т-26, 4 БТ) [97, л. 10]; к вечеру 19 января в составе бригады появляются 2 исправных бронетрактора Т-16 (№ 766 и 2000), которые вошли в состав 1-го танкового батальона [97, л. 17], а вся 150-я танковая бригада к 20 января выросла до 1792 человек личного состава [92, л. 13].
23 января штаб фронта отдал бригаде боевое распоряжение (№0083): к утру 25 января сосредоточиться в районе села Корсаково и близлежащих деревень Савенково и Бредихино. Колесный транспорт должен был переходить своим ходом, а танки и тракторы – по железной дороге до Ефремова и далее – также своим ходом. Переброска должна была происходить только под покровом темноты, запрещалось производить какое-либо движение в дневное время суток [99].
Данное распоряжение было получено штабом 150-й ТБр утром 23 января [3, л. 10]. С 16.00 23 января до 23.00 24 января 150-я разведрота, рота управления и штаб 150-й ТБр успешно перешли из Ельца в Корсаково [93, л. 9; 96, лл. 161, 170]. С 9.30 24 января до 14.00 25 января совершила переход своим ходом из Ельца в Ползиково (восточнее Корсаково) колонна из 17 автомашин с большей частью личного состава и тылами 2-го ТБ. В пути 24 января ехавший на автомашине с кухней зам. ком. 2-го ТБ капитан Малкин допустил пьянку, в результате которой машина съехала в кювет и опрокинулась. Бросив машину с кухней, Малкин продолжил движение со следующей машиной. Поздно вечером 24 января на станции Елец были погружены на ж/д платформы танки 2-го ТБ 150-й ТБр и, возможно, с ними же танки 1-го ТБ [11, л. 3]. По всей видимости, в эшелоне было отправлено только 3 танка 2-го танкового батальона. Уже в пути в эшелон в состав 2-го батальона включили 7 поступивших с ремонтной базы №40 отремонтированных танков [11, л. 4]. Со стороны 1-го танкового батальона было отправлено 8 танков 1-го ТБ, еще 2 танка Т-34 1-го ТБ остались в ремонте в Ельце [4, л. 1].
25 января в район Бредихино (южнее Корсаково) прибыл своим ходом мотострелковый батальон, а в район Петрово (южнее Ползиково) - 1-й танковый батальон [93, л. 9]. Утром 26 января 150-я танковая бригада была передана из резерва фронта в состав 3-й армии и в тот же день получила приказ штаба 3-й армии к утру 27 января сосредоточиться в районе деревень Шаталово, Пишково, Новоселки, что к востоку от Мценска. В 17.00-18.00 26 января 150-я танковая бригада всеми силами выступила в указанный ей район сосредоточения, однако поднявшаяся в ночь на 27 января сильная снежная метель вновь замела все дороги, замедлив движение автотранспорта [93, лл. 9, 10].
В ночь на 27 января штаб бригады, рота управления и 150-я разведрота прибыли в заданный им район сосредоточения, расположившись в деревнях Грабиловка и Богородское. В 2.00 27 января в Богородское частью сил прибыл 2-й танковый батальон, откуда он затем в тот же день перешел в деревню Пишково 1-е [3, л. 43; 11, л. 4]. 27-28 января подтягивались мотострелковый и 1-й танковый батальоны. Всего по состоянию на 28 января 9 автомашин и 180 человек 150-го МСПБ с 4 37-мм зенитными орудиями прибыли в Спешнево, 6 автомашин и 32 человека 1-го ТБ - в Большое Теплое, а 4 автомашины и 49 человек 2-го ТБ - в Пишково 1-е. Масса техники сломалась или застряла в сугробах в пути, большинство личного состава мотострелкового батальона, который двигался своим ходом, также отстало в пути. На их поиски 26-27 января было отправлено 5 человек из штаба бригады [94, л. 157].
Танки 2-го ТБ после прибытия на станцию Ефремов были перенаправлены в эшелоне дальше на станцию Выползово. 8 танков 1-го ТБ выгрузились на станции Ефремов [3, л. 43]. Из их числа 1 танк Т-26, вероятно, был погружен в эшелон с танками 2-го ТБ и убыл вместе с ними на станцию Выползово [11, л. 4], а 4 танка (2 Т-26 и 2 БТ) 1-го ТБ остались в ремонте в Ефремове. Только 3 танка (2 Т-26 и 1 Т-16) во главе с командиром 1-го ТБ майором Сафроновым выдвинулись со станции Ефремов [4, л. 1] и к утру 29 января прибыли в деревню Тросна (севернее с. Архангельское) [4, л. 1].
Тем временем 28 января штаб 3-й армии отдал своим войскам боевой приказ №003 на переход в ранее запланированное советским командованием наступление севернее города Мценск. Согласно этому приказу 150-я танковая бригада должна была одним танковым батальоном поддерживать наступление 1-го эшелона 283-й стрелковой дивизии, а мотострелковым батальоном действовать во 2-м эшелоне 283-й СД [102]. К утру 29 января оперативная группа штаба бригады во главе с начальником штаба майором Шуренковым убыли на командный пункт 283-й СД в Меркулово для установления взаимодействия с этой дивизией [3, л. 13].
К утру 29 января 150-я танковая бригада располагалась следующим образом:
штаб бригады и рота управления – в селе Богородское;
150-я разведрота – в Грабиловке;
150-я ремонтная рота – в селе Воскресенское;
1-й эшелон 150-й автороты и медсанвзвод – в селе Архангельское, 2-й эшелон автороты – в селе Архангельское, что северо-западнее Ефремова;
пешая часть 1-го ТБ – в селе Большое Теплое, тылы и 3 исправных танка – в Тросне и Архангельском;
пешая часть 2-го ТБ – в Пишково 2-е, тылы батальона – в Корсаково и Архангельском (северо-западнее Ефремова), танки батальона – в пути по железной дороге;
150-й мотострелковый батальон – в пути в Архангельское и деревню Сторожевая [4, л. 1].
29-30 января 2 стрелковые роты 150-го МСПБ, а также все 3 исправных танка 1-го ТБ перешли в Архангельское, на марше в Архангельское находились 3 другие роты и штаб 150-го МСПБ, а также зенитная и противотанковая батареи. Всего к 16.30 30 января на маршруте от Ефремова до Архангельского находилось 40 автомашин из различных подразделений бригады [4, л. 2].
В 19.00 29 января на станцию Выползово из Ефремова наконец-то прибыл и в 17.00 30 января завершил разгрузку эшелон с 9 танками (4 БТ-7, 2 БТ-5, 2 БТ-2, 1 Т-16) 2-го ТБ и 1 танком Т-26 1-го ТБ. 7 танков из 10 прибыли прямиком с ремонтной базы № 40, из их числа 3 танка (1 БТ-7М и 2 БТ-5) оказались неисправными, и сопровождавшей танки ремонтной бригаде 40-й рембазы было приказано устранить все неисправности [3, л. 18; 11, л. 4].
Сюда же, в Выползово, из Пишково 1-е пешком с 8.00 до 16.00 30 января перешло 46 из 55 человек 2-й танковой роты и роты управления 2-го ТБ, остальные 9 человек временно остались в Пишково 1-е с автомашинами и вещевым имуществом из-за невозможности движения автомашин. Новоприбывшие расположились в поселке Звезда (1,5 км севернее ст. Выползово), а 1-я и 3-я танковые роты за неимением теплой одежды остались в теплушках на самой станции [11, л. 4].
Утром 31 января 1942 г. штаб 3-й армии отдал боевое распоряжение №008, приказав 150-й танковой бригаде сосредоточиться в районе деревень Калиновка, Старухино, Хмелинка, Долматово (южнее и юго-западнее ст. Чернь) для дальнейших действий в полосе 137-й стрелковой дивизии [103, л. 8]. Вслед за этим в 10.30 штаб 150-й ТБр отдал своим подразделениям боевое распоряжение №1 на перегруппировку бригады в указанный штабом армии район сосредоточения. К 22.00 1 февраля штаб бригады, рота управления и разведрота должны были перейти в Ползиково (14 км северо-восточнее г. Мценск), 1-й и 2-й танковые батальоны – в Старухино и Калиновку, мотострелковый батальон – в район деревень Долматово, Хмелинка, Каверино (восточнее Ползиково), автотранспортная и ремонтная рота – в район деревень Казацкое, Ильинка, Андреевка (западнее пос. Чернь), медсанвзвод – в Долматово [3, л. 17].
Среди прочего в целях маскировки предписывалось «запретить движение днем, всему личному составу по прибытии в район сосредоточения одеть маскхалаты». Командир мотострелкового батальона получил задачу «имеющимися зенитными средствами организовать ПВО в районе сосредоточения бригады и установить не менее двух постов ВНОС». Командирам всех частей и подразделений приказывалось стянуть весь аварийный транспорт в Воскресенское, для их ремонта ремонтная рота выделяла 2 ремонтные бригады. Подвоз боеприпасов и продовольствия со станции Выползово и ГСМ со станции Чернь по непроходимым заснеженным дорогам планировался конной тягой с привлечением для этого лошадей местного населения. Командирам батальонов и их ротным предписывалось произвести тщательную рекогносцировку местности [3, л. 17].
Выполняя боевое распоряжение штаба бригады, 150-й мотострелковый батальон 2 ротами 31 января – 1 февраля перешел из Архангельского в Долматово и Каверино. В эти же 2 дня, оставив в Архангельском 2 танка Т-26 (из них один неисправный) и большую часть личного состава, 1-й танковый батальон частью сил (1 Т-16, а также механики-водители и техники батальона во главе с командиром батальона майором Иваном Сафроновым) перешел на станцию Выползово, куда со дня на день ожидалось прибытие эшелона с очередным танковым пополнением для 150-й танковой бригады [4, лл. 3, 4].
1 февраля 2-й танковый батальон вернул в состав 1-го танкового батальона танк Т-26, после чего в 17.30 1-й танковой ротой в составе 5 исправных танков (2 БТ-7, 1 БТ-5, 2 БТ-2) выступил в деревню Калиновка. Потеряв в пути 1 танк БТ-2 завалившимся в кювет в 2 км от станции Чернь, в 22.20 батальон оставшимися 4 танками прибыл в Калиновку. В 20.00 со станции Выползово в Калиновку, буксируя прицеп с горючим, выступил отремонтированный бронетрактор Т-16 2-го ТБ. Из-за проблем со снабжением ни на одном из танков не имелось осколочных снарядов [11, л. 5].
Подготовка к наступлению
1 февраля 1942 г. штаб 3-й армии отдал войскам боевой приказ №003, уточнив задачи на предстоящее наступление, для участия в котором были выделены 4 стрелковые дивизии (6-я гвардейская, 137-я, 283-я и 287-я), 1 танковая бригада, 2 артполка РГК и 2 лыжных батальона. 137-я стрелковая дивизия помимо 150-й танковой бригады усиливалась 101-м лыжным батальоном, 3 дивизионами 420-го и 455-го артполков РГК и 1 саперной ротой 511-го ОСБ. Исходный рубеж: Заводский хутор (12 км севернее г. Мценск). В ночь, предшествующую атаке, дивизия должна была передовыми отрядами занять Красный Хутор и Кузнецово 1-е по обе стороны реки Зушь, после чего с захваченного плацдарма, от деревни Кузнецово 1-е вести наступление в юго-западном направлении, на северную окраину деревни Карандаково 1-е, нанося главный удар своим правым флангом. Ближайшая задача: овладеть безымянной высотой в 2 км западнее деревни Кузнецово 2-е. Танковый батальон 150-й ТБр должен был действовать с 1-м эшелоном пехоты 137-й СД, уничтожить огневые точки на переднем крае и в глубине обороны противника, используя для своих действий частично участок наступления соседней справа 287-й стрелковой дивизии. Мотострелковый батальон действовал со 2-м эшелоном 137-й СД. К исходу первого дня наступления 137-я дивизия должна была выйти на западный берег реки Ока на рубеже (иск.) Большое Дешкино – Тулянский, выбросив лыжные отряды для захвата рубежа: Конев – Малиновка [104, лл. 5, 6]. Таким образом, штаб 3-й армии всерьез рассчитывал, что 137-я стрелковая дивизия сможет в 1-й же день наступления форсировать сразу 2 реки и продвинуться на 15 километров вперед.
Получив данный боевой приказ, штаб 150-й ТБр в 23.30 1 февраля своим боевым распоряжением (№ 2) выделил для взаимодействия с 1-м эшелоном 137-й СД наиболее боеспособный 2-й танковый батальон, назначив ему выжидательные позиции в деревне Калиновка. Во 2-м эшелоне в выжидательном районе деревень Каверино, Хмелинка, Бунаково действовал мотострелковый батальон. Батальон должен был поддерживать действия танков на западном берегу реки Зушь, обеспечивать их дозаправку и дозарядку, а также подготовить не менее одной лыжной роты. Резерв командира бригады составляли 1-й танковый батальон и 150-я разведывательная рота. Сборные пункты аварийных машин были назначены в Ползиково и Малых Борзенках, куда выделялось по 1 трактору. Авторота и ремонтная рота оставались в селах Казацкое и Андреевка, медицинский пункт – в Долматово, штаб бригады – в Ползиково, оперативная группа штаба бригады – в Меркулово. Среди прочего приказывалось покрасить танки и автомашины в белый цвет, а всему личному составу в районе сосредоточения одеть белые халаты [3, л. 19].
В 6.00 2 февраля штаб 137-й СД отдал войскам боевой приказ №05 на наступление. В 1-м эшелоне на участке высота 175,9 – Красный Хутор – Хуторян наступали 409-й и 771-й стрелковые полки. Атаковавший справа 771-й полк усиливался 2 взводами танков 150-й ТБр, взводом автоматчиков и саперным взводом. Поддерживала их артиллерийская группировка из 3 дивизионов 17-го, 420-го и 455-го артполков. Ближайшей задачей 771-го полка было уничтожить противника на высотах 137,7 и 160,8 в излучине реки Зушь к западу от Кузнецово 1-е и далее наступать на северную окраину Карандаково 1-е. На само Кузнецово 1-е атаковал при поддержке всего 1 дивизиона 17-го артполка 409-й стрелковый полк. К концу дня предполагалось ввести в бой на стыке 2 стрелковых полков 624-й стрелковый полк и его силами овладеть Тельчье на западном берегу Оки. 150-я танковая бригада должна была сосредоточить всю свою матчасть (кроме 2 взводов танков) на западной окраине Шеламово и быть готовой для совместных действий с 624-м полком по овладению Тельчье [105, лл. 85, 86]. В 20.00 того же дня штаб 137-й СД своим боевым распоряжением (№ 5) приказал 150-й танковой бригаде подчинить ее 150-й мотострелковый батальон командиру 624-го СП и в ночь на 4 февраля сосредоточить его в Заводском Хуторе [105, л. 89].
Чуть позже, 4 февраля, штаб 137-й СД составил таблицу взаимодействия, согласно которой танки 150-й ТБр в ночь на 5 февраля также должны были занять исходные позиции в Заводском Хуторе. С 2.00 409-й стрелковый полк должен был атаковать и занять Кузнецово 1-е на западном берегу реки Зушь, после чего танки переходили в эту деревню, обеспечивая действия 409-го полка и только после начала наступления всей дивизии, с 9.30, переключались на поддержку 771-го стрелкового полка по овладению позициями противника в районе высот 137,7 и 160,8. Для быстрого прорыва позиций противника предполагалось, что пехота выйдет на исходные позиции в 200-250 метрах от линии разрыва снарядов [105, л. 105].
В 17.00-21.00 2 февраля командиры рот 2-го ТБ провели рекогносцировку местности на участке 137-й СД и наладили связь с командным пунктом штаба дивизии, выслав туда посыльного и делегата связи. В ночь на 4 февраля и в ночь на 5 февраля батальоном были проведены повторные рекогносцировки местности и разведка боевого курса, но теперь уже с участием командиров взводов, командиров танков и их механиков-водителей [11, л. 5].
4 февраля на станции Выползово наконец-то разгрузился эшелон с танковым пополнением. Часть танков (в т.ч. 1 КВ-1, у которого сломалась КПП) [3, л. 26] оказались неисправными и остались в ремонте на станции. К 20.00 4 февраля в Калиновку была подтянута вся исправная матчасть 1-го и 2-го танковых батальонов – всего 18 исправных танков (2 Т-40, 3 Т-26, 11 БТ, 2 Т-16): 6 танков (2 Т-40, 3 Т-26, 1 Т-16) 1-го ТБ и 12 танков (11 БТ, 1 Т-16) 2-го ТБ. 6 неисправных танков (1 КВ-1, 5 БТ) 2-го ТБ остались в ремонте на станции Выползово, еще 5 неисправных танков 1-го ТБ находились в пути из Архангельского на Чернь [3, л. 23].
150-й мотострелковый батальон 2 стрелковыми ротами (304 человека) к 12.00 4 февраля сосредоточился в Бунаково (восточнее Каверино), откуда вечером перешел в Шеламово. 3-я стрелковая, истребительная, минометная роты, зенитная и противотанковая батареи батальона находились в пути в район сосредоточения. Рота управления, штаб бригады и разведрота еще до 16.00 сосредоточились в Ползиково [3, л. 23; 4, л. 5].
Из-за недостатка исправных танков в одном только 2-м танковом батальоне в 21.30 4 февраля штаб 150-й ТБр своим письменным боевым приказом (№4) поставил задачу обоим танковым батальонам действовать в 1-м эшелоне 137-й СД [3, л. 24]. Устный приказ был дан еще раньше. Уже в 20.10-21.00 4 февраля 1-й и 2-й танковые батальоны в составе своих 18 танков выступили из Калиновки (15 км северо-восточнее г. Мценск) [3, л. 23] и ночным маршем к 5.00 5 февраля вышли на исходные позиции в Заводский Хутор [93, л. 14].
По другим данным (прим. - доклад штаба 150-й ТБр), 4 февраля танки 1-го ТБ были временно переданы во 2-й танковый батальон, который вырос до 15 танков (2 Т-40, 4 Т-26, 8 БТ, 1 Т-16), однако до исходных позиций в Заводском Хуторе дошло всего 12 танков, еще 1 танк отстал в пути по техпричинам, а 2 танка остались на выжидательных позициях в Калиновке [3, л. 44]. Позже, 6 февраля, штаб 150-й ТБр отчитался, что во время перехода из Ползиково в Шеламово 1 БТ-2 отстал от других танков и в районе деревни Передовик (севернее с. Спасское-Лутовиново) свалился в овраг. Дата этого события не указано, но, возможно, это и был тот самый потерянный по техпричинам в ночь на 5 февраля танк 2-го ТБ. Эвакуировать танк сразу из оврага не удалось по причине отсутствия в бригаде исправных тракторов, которые вышли из строя во время неоднократных передислокаций бригады зимой 1942 г. [3, л. 26].
Всего к 5 февраля 150-я танковая бригада, по собственным данным, насчитывала 1965 человек личного состава, 20 легких танков, 14 тракторов, 255 автомашин (8 легковых, 185 грузовых, 62 специальных), 1 мотоцикл, 12 орудий (7 37-мм и 5 45-мм), 9 минометов (5 50-мм и 4 82-мм) [92, л. 16], а также 62 пулемета, 55 ППД и ППШ, 1020 винтовок [106, л. 37]. Поддерживаемая бригадой 137-я стрелковая дивизия на 3 февраля насчитывала 4522 человека личного состава. Еще 400 человек пополнения находилось в пути [105, л. 94]. Для поддержки наступления по состоянию на 2 февраля было выделено 38 различных орудий (76-мм, 122-мм и 152-мм), по 19 орудий на 1 километр фронта [105, л. 95].
Противостоял 137-й стрелковой дивизии 2-й батальон 119-го моторизованного полка 25-й моторизованной дивизии (LIII.AK., 2.Pz.Armee). Согласно показаниям захваченного 31 января в плен ефрейтора Штрассера из состава 5-й роты 119-го МП, данный батальон насчитывал в 4 своих ротах всего до 212 человек пехоты (весь полк – до 800 человек), однако батальон основательно успел укрепиться на западном берегу реки Зушь.
Согласно этим показаниям, «вдоль западного берега р. Зуша расположены их блиндажи, расстояние до 100 м, между ними вырыты окопы. Солдаты все время находятся в населенных пунктах, в определенное время идут навстречу друг другу. Блиндажи большей частью на 6 чел., длиной до 3-4 м, шириной до 3,5 м, высота 2 м, покрыты балками в 2 слоя, потом земля толщиной до 60 см, замаскированы снегом… Есть проволочные заграждения типа «испанский всадник», несколько рядов проволоки. В лесах, расположенных по зап. берегу р. Зуша, ничего из укрепления нет. В изгибах реки у них ничего нет, они не минированы. Минные поля расположены у подножья возвышенности, отдельные поля длиной в 50 м и шириной в 20 м. Между минными полями (поля обозначены) есть отдельные дорожки, по которым можно пройти, они представляют собой расчищенную от снега тропинку» [108, л. 48].
Уже в ходе наступления 5 февраля 771-й стрелковый полк выявил перед собой на рубеже высот 137,7 и 160,8 11 блиндажей и ДЗОТов и окопы, соединенные ходами сообщений, а напротив них - проволочные заграждения в 2 кола и рогатки. Также была выявлена 1 минометная батарея и 3 орудия ПТО (в Нечаево и на высоте 137,7) [110, л. 266].
Провал наступления 5-6 февраля 1942 г.
Атака 409-го стрелкового полка должна была начаться в 2.00 5 февраля 1942 г. Немцы отметили начало атаки против Красного Хутора в 2.30-3.00, оценив силы атакующих в 400 человек [111, F. 329; 112, F. 1105]. К 3.20 наступавшие заняли Красный Хутор на восточном берегу Зушь и вышли на западный берег реки в 100 метрах северо-западнее Кузнецово 1-е, где залегли под огнем минометов и пулеметов противника [105, л. 116].
В 9.30 после 1,5-часовой артподготовки и ударов авиации 137-я стрелковая дивизия на фронте (иск.) высота 175,9 – (иск.) Хуторян перешла в наступление теперь уже силами 2 стрелковых полков (409-й и 771-й), однако артподготовка не смогла подавить оборону 119-го моторизованного полка. Выйдя на западный берег реки Зуши, пехота обоих полков залегла в снегу под сильным перекрестным огнем противника с высот 137,7 и 160,8, а также из деревни Кузнецово 1-е [105, л. 116].
Бой продолжался весь день. Судя по оперативной сводке штаба 771-го СП, взаимодействия с танкистами полк не имел и воевал без какой-либо танковой поддержки [110, л. 266]. Танки в основном действовали в полосе соседнего 409-го стрелкового полка [105, л. 116]. По немецким данным, к 13.30 9 танков вышли к северу от Красного Хутора и с места открыли огонь по позициям 2-го батальона 119-го МП и по деревне Кузнецово 1-е [111, F. 332], а в 16.20 штабом 25-й МД была отмечена атака еще 5 танков с батальоном пехоты позади от Заводского Хутора на Красный Хутор [111, F. 333].
Из-за отсутствия переправы танки перейти на западный берег реки Зушь так и не смогли. По немецким данным, один из танков в 18.15 с расстояния в 900 метров был подожжен в районе Красного Хутора 50-мм противотанковым орудием из состава 119-го моторизованного полка, однако довольно быстро танк был эвакуирован в тыл на ремонт [111, F. 915]. Понеся большие потери в дневном наступлении, 771-й стрелковый полк вечером отошел на исходные позиции на восточный берег реки Зушь [105, л. 116].
Всего за день 5 февраля, так и не выполнив поставленных задач по прорыву немецкой обороны и выходу к реке Ока, 137-я стрелковая дивизия, по предварительным данным, потеряла 224 человека личного состава убитыми и ранеными [105, л. 117]. 150-я танковая бригада, по данным штаба 137-й СД, потеряла 1 танк Т-26 подбитым, еще 3 танка (1 Т-26, 1 БТ, 1 Т-40) вышли из строя по техпричинам [105, л. 117; 114, л. 50]. По данным штаба 3-й армии и согласно более позднему отчету АБТО 3-й армии, 150-я танковая бригада 5 февраля потеряла 5 танков (2 Т-26 и 3 БТ) подбитыми, а также 11 человек личного состава (4 – убитыми, 7 - ранеными) [100, л. 75; 113, л. 95]. Штаб самой 150-й ТБр отчитался только о 2 танках, подбитых артогнем 5 февраля [3, л. 44; 93, л. 14]. Основываясь на всех этих противоречивых данных, можно предположить, что 5 февраля было подбито конкретно 2 танка (1 Т-26 и 1 БТ), а 3 танка (1 Т-26, 1 БТ, 1 Т-40) вышли из строя по техпричинам. В именном списке безвозвратных потерь 150-й ТБр убитые за 5 февраля не отмечены вовсе, однако 2 убитых (механик-водитель танка замполитрука Василий Егоров и санитар сержант Андрей Щербатенко – оба из 1-го ТБ) списаны за 7 февраля, хотя 7 февраля 150-я танковая бригада уже не вела боевые действия. С большой долей вероятности, оба они погибли именно 5 февраля [44].
В 2.30-2.55 6 февраля немцы отметили возобновление советского наступления на Кузнецово [111, F. 335; 112, F. 1102], в котором поначалу участвовали только малочисленные 409-й и 771-й стрелковые полки 137-й СД. Каждый раз противник подпускал советскую пехоту на расстояние 100-200 метров до своих позиций, после чего сначала останавливал ее огнем из пехотного вооружения, а затем расстреливал залегшую в снегу пехоту минометами и артиллерией, заставляя с большими потерями откатываться назад на восточный берег реки Зушь [110, л. 268].
В ту же ночь для развития наступления в бой на стыке 409-го и 771-го полков был введен ранее находившийся во 2-м эшелоне дивизии 624-й стрелковый полк. К 5.00 этот полк также форсировал Зушь и завязал бой за северную окраину Кузнецово 1-е [105, л. 118]. Полк успеха не имел, однако под прикрытием его атаки к 4.30 был наведен мост через Зушь, к 6.00 был очищен от снега западный берег реки, после чего в 6.00 танки 150-й ТБр приступили к переправе [3, л. 44]. В 6.10 головной танк Т-26 перешел по мосту на западный берег реки, однако забраться по крутому обледенелому склону наверх так и не смог, несмотря на неоднократные попытки. После этого к переправе был направлен более быстроходный танк - БТ-7 2-го ТБ. По одним данным, танк был сожжен немецкими орудиями ПТО перед мостом, перегородив путь остальным танкам [3, л. 25], по другим данным, танк к 7.00 успел перейти на западный берег, где, собственно, и был сожжен [3, л. 44; 93, л. 15].
По немецким данным, в 6.45 6 февраля 1 танк был сожжен 50-мм орудиями ПТО 119-го моторизованного полка с расстояния в 900 метров, а чуть позже, в 7.15, теми же 50-мм орудиями, но уже с расстояния в 800 метров сожжен 2-й танк [111, F. 915]. Судя по дистанции обстрела, 1-й сожженный немцами танк как раз и был БТ-7, сожженный на восточном берегу реки. 2-м сожженным танком был головной танк Т-26, успевший перейти Зушь раньше танка БТ-7. Оба танка (Т-26 № 2608 и БТ-7М № 4894) так и остались стоять сгоревшими у Кузнецово 1-е и к марту были списаны в безвозвратные потери.
После провала форсирования танками реки Зушь танки 150-й ТБр скопились в районе переправы, откуда с места открыли огонь по огневым точкам противника. Ответным огнем немецкие 50-мм орудия ПТО подбили в башню 1 танк БТ-5 и сожгли 1 танк БТ-7 [3, л. 25]. Штаб 119-го МП 25-й МД отчитался, что в 8.00 с дистанции в 1000 метров был сожжен 1 танк, а в 11.00 с дистанции в 900 метров подожжен 2-й танк, но затем танк был эвакуирован с поля боя в тыл [111, F. 915]. Сожженным в 8.00 танком был, вероятно, БТ-7 № 36799, а отбуксированным в тыл подожженным танком был, вероятно, БТ-5 № 21269. Оба танка восстановить так и не удалось. Они были оставлены в Заводском Хуторе и к марту списаны в безвозвратные потери.
Также, по немецким данным, в 8.00 в реке Зушь у южной окраины Красного Хутора затонул 1 танк БТ, но это уже ничем не подтверждено из советских источников [111, F. 916]. Ничем не подтверждены и данные штаба 771-го СП, что один из танков 150-й ТБр был подбит действовавшим на северо-восточной окраине Кузнецово 1-е немецким танком. Никаких немецких танков на усилении 119-го моторизованного полка не было, а все танки 150-й ТБр подбивались огнем 50-мм орудий ПТО [110, л. 268].
Всего утром 6 февраля сводный танковый батальон майора Вайнруба потерял 4 танка (2 БТ-7 – сгоревшими, 1 Т-26, 1 БТ-5 – подбитыми) и 10 человек личного состава (3 – убитыми, 7 – ранеными) и к 16.30 сократился до 8 исправных танков (1 Т-40, 3 Т-26, 3 БТ, 1 Т-16) [3, лл. 26, 44].
После провала переправы танков в 10.30 все 3 стрелковых полка 137-й стрелковой дивизии в последний раз попытались прорвать позиции 119-го моторизованного полка [105, л. 119]. В бой были брошены 2 стрелковые роты 150-го МСБ [3, л. 26], которые атаковали на Кузнецово 1-е, но успеха не имели и отошли на Заводский Хутор. Потери мотострелков составили 23 человека убитыми и ранеными и 4 пулемета (1 станковый, 3 ручных) подбитыми [3, л. 44]. После провала всех атак к 14.30 командир 137-й СД полковник Гришин самолично принял решение приостановить наступление, отведя пехоту на восточный берег реки Зушь [105, л. 120].
В целом в бою 6 февраля 150-я танковая бригада потеряла 4 танка (1 Т-26, 2 БТ-7, 1 БТ-5) подбитыми и сгоревшими, 33 человека убитыми и ранеными и 4 пулемета подбитыми [3, лл. 26, 44]. 137-я стрелковая дивизия в боях 5-6 февраля, по уточненным данным, потеряла 1463 человека убитыми и ранеными [105, л. 153].
В именном списке безвозвратных потерь 150-й ТБр за 6 февраля числятся 11 убитых: 3 танкиста (сгорели в танках БТ 2-го ТБ взводный лейтенант Василий Гвоздь, командир танка старшина Семен Алексеев и механик-водитель Андрей Баяндин) и 7 стрелков 150-го МСПБ (красноармейцы Григорий Вальков, Михаил Павлов, Павел Придворов, Григорий Прохорчук, Александр Пятов, Владимир Спесивов, Владимир Шпангенбергер). Также при эвакуации в госпиталь умер от ран механик-водитель одного из танков БТ 2-го ТБ старший сержант Павел Лагута [44]. Исходя из этого списка потерь получается, что 6 февраля 150-й танковой бригадой было потеряно 10 человек убитыми и 23 – ранеными [44].
Всего в боях 5-6 февраля 150-я танковая бригада потеряла 3 танка (1 Т-26, 2 БТ) сгоревшими, 3 танка (1 Т-26, 2 БТ) подбитыми и 3 танка – вышедшими из строя по техпричинам. 4 подбитых и сгоревших танка из 6 были эвакуированы с поля боя, еще 2 танка - БТ-7М № 4894 и Т-26 № 2608 – остались на поле боя у Кузнецово 1-е [3, л. 47]. К марту эти 2 танка, а также сгоревшие в Заводском Хуторе танки БТ-5 № 21269 и БТ-7 № 36799 были списаны в безвозвратные потери. Также за 5-6 февраля 150-я танковая бригада потеряла 4 пулемета подбитыми и примерно 44 человека личного состава (15 – убитыми, 29 – ранеными). В именном списке безвозвратных потерь 150-й ТБр за 5-7 февраля числятся 12 убитых и 1 умерший от ран [44].
Ввод в бой 60-й стрелковой дивизии
Вечером 6 февраля 1942 г. вызванный в штаб 3-й армии командир 150-й танковой бригады полковник Бахаров получил лично от командующего армией указания о выводе бригады с участка наступления 137-й стрелковой дивизии в район деревень Ветрово, Русино, Кальна для последующей поддержки наступления только что прибывшей из резерва Ставки ВГК 60-й стрелковой дивизии [93, л. 15].
В 15.00 7 февраля Бахаров явился на командный пункт 60-й СД в Костамарово (4,5 км севернее Заводского хутора), где устно получил от командира дивизии боевую задачу [93, л. 15], вечером оформленную в боевом приказе №05/оп штаба 60-й СД.
Согласно этому боевому приказу, дивизия 8 февраля переходила в наступление на стыке 3-й и 61-й армий силами 1285-го стрелкового полка с исходного рубежа Троицкое – Снежедь – Воробьевка на деревни Шашкино и Миново. Артиллерийскую поддержку полку оказывали 3 дивизиона 969-го и 420-го артполков. С овладением 1285-м полком юго-восточной окраины Шашкино танки 150-й ТБр должны были: а) подавить минометную батарею, что севернее высоты 133,9; б) подавить немецкие пулеметные точки на северо-восточной окраине деревни Верхнее Ущерово; в) подавить артиллерию в Хвощево. Правее 1285-го полка по маршруту: северная окраина Тшлыково – Нижнее Ущерево – Хвощево - атаковал подчиненный штабу 60-й СД 178-й лыжный батальон. На стыке между этим батальоном и 1285-м полком предполагалось ввести в наступление по маршруту: Троицкое – юго-западная окраина Шашкино – Пашиньково - 1283-й стрелковый полк [115].
Противостоял 60-й стрелковой дивизии на участке Шашкино – Миново – Роженец 1-й батальон 119-го моторизованного полка 25-й моторизованной дивизии, успевший основательно укрепиться на данном рубеже. Деревни Шашкино, Миново и Роженец были приспособлены для круговой обороны, все каменные дома в этих деревнях превращены в ДЗОТы, а окна в домах, обращенные на север, северо-восток, восток и юго-восток, сужены до размера бойниц. Также были превращены в 2 ДЗОТа пещеры в старых каменных разработках между Миново и деревней Марс. Помимо этого 9 февраля штаб 60-й СД насчитал еще 3 ДЗОТа между Шашкино и Миново, а также по 1 ДЗОТу на высотах 174,4 и 171,2 [116, л. 15].
Выйдя из полосы наступления 137-й стрелковой дивизии, к исходу дня 7 февраля 150-я танковая бригада сосредоточилась в заданном ей районе деревень Ветрово, Русино, Петрово в составе всех своих 3 батальонов (за исключением зенитной и противотанковой батарей 150-го МСПБ), 150-й разведроты и роты управления. Штаб бригады расположился рядом со штабом 60-й СД в Костамарово [3, л. 44]. В 21.30 7 февраля штаб 150-й ТБр отдал войскам боевой приказ №7, согласно которому на поддержку 1285-го стрелкового полка выделялась вся сводная танковая группа бригады во главе с майором Вайнрубом, которая должна была в ночь на 8 февраля занять исходные позиции в лесу западнее Распопово. Мотострелковый батальон и 150-я разведрота оставались в районе Русино, Кальна, Ветрово в резерве командира бригады [3, л. 27].
Бой 9 февраля 1942 г. за Миново
Наступление 60-й стрелковой дивизии со 150-й танковой бригадой должно было начаться уже 8 февраля 1942 г., однако 60-я дивизия к 8 февраля не успела сосредоточиться в полном составе и накопить боеприпасы [93, л. 16], а прибывший для постройки переправы через речку Зушь 513-й саперный батальон вследствие отсутствия при себе инструмента не смог за ночь построить переправу для танков, в связи с чем наступление устным распоряжением командующего армией было перенесено на 9 февраля [3, л. 44].
В 3.30 8 февраля 1-й батальон 1283-го стрелкового полка (60-я СД) выступил из села Троицкое для проведения разведки боем. Батальон форсировал Зушь и вышел к Шашкино, где был остановлен сильным огнем противника, после чего закрепился на захваченном плацдарме [117, л. 63]. Для поддержки передового батальона штабом 60-й СД были выделены 2 танка 150-й ТБр, но до вечера они в его расположение так и не прибыли [117, л. 66]. Весь день 8 февраля танки 150-й ТБр стягивались в район Распопово. К исходу дня здесь сосредоточились 9 танков (3 Т-26, 5 БТ, 1 Т-40) [93, л. 16].
В 3.00 9 февраля 1-й батальон 1283-го СП вновь атаковал с востока на Шашкино, но был остановлен в 200 метрах перед немецкими позициями и более продвижения вперед не имел [112, F. 1088; 119, л. 15]. Под прикрытием атаки этого батальона к 7.00 саперная рота 513-го саперного батальона навела мост через реку Зушь у Троицкого [3, л. 45], после чего в 7.00 было началась переправа через Зушь танков 150-й ТБр [93, л. 16], однако почти сразу же выяснилось, что западный берег реки Зушь возле Троицкого оказался танконепроходим (прим. – уклон в 45°) [3, л. 45]. Дожидаясь подрыва саперами западного берега реки, танки, по немецким данным, с 8.00 открыли огонь с места по позициям 1-го батальона 119-го МП у Миново [111, F. 347].
К 8.00 9 февраля предназначавшиеся для наступления 178-й лыжный батальон, главные силы 1283-го и 1285-го стрелковых полков сосредоточились на исходном рубеже Тшлыково - Троицкое – Снежедь – Миново (северо-восточное). Танковая группа Вайнруба заняла исходные позиции на юго-восточной окраине Троицкого [119, л. 15]. Так и не дождавшись переправы танков, в 11.00 после 40-минутной артподготовки 1285-й стрелковый полк, 1-й батальон 1283-го СП и лыжный батальон перешли в наступление, но продвижения практически не имели [120, л. 8]. Чуть позже по указанию начальника инженерной службы 3-й армии был все же произведен подрыв западного берега реки, после чего к 13.00 на западный берег успели переправиться 3 танка (1 Т-26 и 2 БТ) 150-й ТБр. После этого переправа разрушилась, и оставшиеся на восточном берегу 4 танка группы Вайнруба перейти на западный берег так и не смогли [3, л. 45].
По разным данным, в 13.00-13.30 все 3 переправившихся танка совместно с пехотой 1285-го СП атаковали на Миново (западное) [3, л. 45; 93, л. 16]. Согласно докладу штаба 150-й ТБр, противник подпустил атакующие танки и пехоту на 300 метров к Миново, после чего минометным огнем отсек пехоту от танков, и та залегла в 300 метрах от Миново. Танки ворвались в деревню, уничтожили несколько огневых точек противника и, не имея поддержки пехоты, вынуждены были отойти на исходные позиции. После этого танки повторно атаковали Миново, но в этот раз залегшая перед деревней пехота 1285-го СП не стала даже подниматься в атаку за танками [3, л. 45].
В журнале боевых действий 150-й ТБр ни о какой повторной атаке танков не говорится вовсе [93, л. 16]. По немецким данным, все 3 танка вышли с северо-востока к проволочным заграждениям перед позициями 1-го батальона 119-го МП северо-восточнее Миново около 14.00 [111, F. 905]. К самому Миново танки вышли не ранее 15 часов. Прорвавшийся на северо-восточную окраину Миново танк БТ, который немцы почему-то приняли за ленд-лизовский «Valentine», в 15.10 был подожжен командиром взвода 1-й роты 1-го батальона 119-го МП фельдфебелем Шмиттером (Emil Schmitter), который запрыгнул на танк, облил его бензином и оставил в огне связку гранат. С загоревшейся кормой танк смог своим ходом выйти из боя [111, F. 905, 915].
Гораздо больше не повезло двухбашенному танку Т-26 № 12140 из 1-го ТБ. Танк в 15.25 возле северо-восточной окраины Миново в 150 метрах от немецких позиций огнем 37-мм орудия ПТО и противотанковых ружей был подбит (разбита ходовая часть), а затем сожжен и остался в расположении противника [3, л. 45; 93, л. 16; 111, F. 915]. По наблюдениям артиллеристов из 420-го артполка РГК, танк был подбит артогнем из окон школы в Миново, когда попытался отойти с поля боя (прим. – впрочем, это донесение не внушает особого доверия, т.к. время захода танков в Миново указано как 16.00, а количество танков – 2, а не 3 единицы) [121, л. 215]. Экипаж танка целиком погиб, о чем было отмечено в журнале боевых действий и в докладе штаба 150-й ТБр [3, л. 45; 93, л. 16]. Вероятный состав экипажа: командир танка старший сержант Федор Чернакалов, механик-водитель старшина Семен Исаков, башенный стрелок младший сержант Иван Кучеев. Все они в именных списках потерь числятся пропавшими без вести в феврале 1942 г. в районе деревни Миново [44].
После гибели танка Т-26 и отхода загоревшегося танка БТ последний оставшийся боеспособным танк БТ также отошел на исходные позиции на западный берег реки Зушь в район Троицкого [3, л. 45; 111, F. 905]. Согласно донесению штаба 2-го дивизиона 420-го артполка, в 17.00 2 орудия ПТО противника из деревни Миново вели огонь по данным танкам 150-й ТБр [121, л. 226]. Также, вероятно, именно к дальнейшим действиям на плацдарме 9 февраля этих 2 отошедших танков БТ и была посвящена следующая запись в боевом донесении штаба 60-й СД:
«150 ТБр действовала в составе двух машин, одна из которых действовала плохо, не достигнув рубежа атаки» [116, л. 15]. Вероятно, имеется в виду тот самый поврежденный в 15.10 танк БТ. Ремонтировать его на плацдарме было некому и некогда, и танк вполне мог сломаться при выходе в очередную атаку.
Наступление 60-й СД продолжалось весь день 9 февраля, но никакого территориального продвижения не имело. 1-й батальон 1283-го СП и 178-й лыжный батальон так и не смогли взять Шашкино и залегли в 300 метрах от него, соседний 1285-й стрелковый полк залег у северо-восточной и восточной окраин Миново (западное) [116, л. 15]. Всего в боях 8-9 февраля 60-я стрелковая дивизия потеряла 367 человек личного состава убитыми и ранеными [100, л. 83].
Боевые действия в районе Миново 10-12 февраля 1942 г.
После крайне неудачного дневного боя к вечеру 9 февраля 1942 г., по данным штаба АБТУ фронта, 150-я танковая бригада насчитывала 8 исправных танков (3 Т-26 и 5 БТ) [97, л. 41], а к 10 февраля это количество упало до 7 исправных танков [122, л. 1].
60-я стрелковая дивизия возобновила наступление с 8.00 10 февраля. Атаковавший на Миново 1285-й стрелковый полк никакого продвижения вперед не имел. Танки 150-й ТБр его поначалу не поддерживали. Только когда на западный берег реки смог переправиться еще 1 танк, в 10.00 скопившиеся на западном берегу 3 танка 150-й ТБр атаковали на Миново, оказывая поддержку пехоте 1285-го СП [122, л. 1].
Данная танковая атака в документах штаба 25-й МД не отмечена, а потому маловероятна. Чуть позже возобновились попытки переправы танков севернее Миново, однако первый же попытавшийся перейти речку танк был в 11.25 подбит прямым попаданием в левое колесо 9-й батареей 25-го артполка [111, F. 915]. По всей видимости, это был танк БТ-2 № 712, который при этом затонул в реке. Позже танк списали в безвозвратные потери [122, л. 1].
2-я атака 3 оставшихся на западном берегу танков 150-й ТБр, по советским данным, состоялась в 13.25 [122, л. 1]. По немецким данным, танки атаковали уже в 12.45. Атака была отражена, причем немцам удалось подбить артогнем 1 танк, что с советской стороны не подтверждено [111, F. 353].
Всего в бою 10 февраля 150-я танковая бригада своими 3 танками уничтожила 1 орудие ПТО и несколько огневых точек, потеряв 1 танк БТ [122, лл. 1, 2]. Уничтожение танками 1 орудия ПТО подтверждено также штабом 60-й СД [119, л. 17]. Из числа потерь личного состава бригады известно только, что в тот день в полевом госпитале умер от ран некий младший сержант Иван Светцов из 150-й ТБр [44].
К утру 11 февраля 150-я танковая бригада насчитывала 7 исправных танков, в т.ч. 3 танка – на западном берегу реки Зушь. Весь день бригада дожидалась переправы на западный берег Зушь танков вводимой в бой 80-й танковой бригады и боевых действий не вела. Атака танков 80-й ТБр на Миново началась вечером 11 февраля. Со стороны отряда Вайнруба приняло участие всего 2 танка, один из которых (танк БТ) был подбит [3, л. 45]. Не имела успеха и 80-я танковая бригада, потерявшая за день 5 танков «Valentine» подбитыми и сгоревшими и 1 танк «Valentine» затонувшим.
В ночь на 12 февраля 1283-й и 1285-й стрелковые полки провели безуспешную разведку боем Шашкино и Миново, после чего, оставив напротив обеих деревень боевое охранение, оба полка отошли на восточный берег реки Зушь в район деревень Троицкое и Снежедь [119, л. 21]. К исходу того же дня на основании устного распоряжения командующего 3-й армией [3, л. 34] 150-я танковая бригада была выведена в армейский резерв и к 20.30 сосредоточилась:
штаб бригады, рота управления, разведрота, медсанвзвод, взвод Особого Отдела – деревня Семендяй;
150-й мотострелковый батальон – деревни Козловка, Дача, Денисовка;
ремонтная рота – в селе Казацкое (западнее пос. Чернь);
пешая часть 1-го ТБ – в Лунино, пешая часть 2-го ТБ – в Большой Сальнице, 7 исправных танков (2 Т-26, 5 БТ) – на реке Зушь в боевых порядках 1285-го СП, еще 10 исправных танков (7 Т-26, 3 БТ) находились на марше со станции Выползово в Большую Сальницу. Также на марше из Вязовки в Овсянниково находились зенитная и противотанковая батарея, на марше из поселка Чернь в Красное Тургенево – 150-я автотранспортная рота [122, л. 3].
Всего за время боевых действий с 5 по 12 февраля 150-я танковая бригада, по собственным данным, уничтожила 1 бронемашину, 5 автомашин, 4 орудия ПТО, 7 ДЗОТов, 11 пулеметов, вывела из строя до 150 немцев, однако потеряла 8 танков (7 – подбитыми, 1 танк Т-26 - безвозвратно), 4 пулемета (1 станковый и 3 ручных) подбитыми, 59 человек убитыми и ранеными [15, л. 6]. К марту в безвозвратные потери списали 2 танка Т-26 (№ 2608 сгорел у Кузнецово 1-е и № 12140 подбит у Миново) и 4 танка БТ (БТ-2 № 712 затонул в Зуше у Миново, БТ-7М № 4894 сгорел у Кузнецово 1-е, БТ-5 № 21269 и БТ-7 № 36799 сгорели у хутора Заводский). В именных списках безвозвратных потерь 150-й ТБр за 6-10 февраля числятся 13 убитых, 3 пропавших без вести и 2 умерших от ран [44].
Фактические потери 25-й моторизованной дивизии на всем ее фронте 1-10 февраля составили всего 287 человек [123, F. 352806], при том, что только лишь 1285-й стрелковый полк 60-й СД 8-12 февраля потерял 784 человека личного состава [117, л. 81].
Первые дни активной обороны. 13-16 февраля 1942 г.
В 21.10 12 февраля 1942 г. через делегата связи 60-й СД штабом 150-й ТБр было получено несколько запоздавшее боевое распоряжение №00149 штаба 3-й армии [3, л. 36]: «в связи с перегруппировкой армии 150 ТБр с наступлением темноты 12.2 сменить части 6 и 137 СД на участке Марс, Красный хутор и с наступлением темноты 12.2 сменить части 60 СД на участке Троицкое, Миново (вост.) и прочно оборонять указанный рубеж, подчинить себе одну стрелковую роту и 76мм батарею 60 СД, оставленную в Марс» [124].
В 23.45 штаб 150-й ТБр своим боевым приказом №9 приказал мотострелковому батальону за ночь сменить части 6-й ГвСД и 137-й СД на участке: Марс - высота 175,9 - Красный Хутор. В качестве ударной группы позади мотострелков в Шеламово должен был сосредоточиться 2-й танковый батальон. 1-й танковый батальон с подчиненными ему 2-й стрелковой ротой 150-го МСПБ, одной стрелковой ротой и 76-мм батареей 60-й СД должен был в ночь на 14 февраля сменить части 60-й СД и перейти к обороне на рубеже Троицкое – Миново (восточное), расположив свои танки во 2-м эшелоне в Распопово в качестве ударной группы [3, л. 35].
Данный приказ был получен мотострелковым батальоном только в 1.20 13 февраля. В 2.00-7.00 батальон ускоренным маршем перешел из района Козловки в район Шеламово и Заводского Хутора, но ввиду наступления рассвета сменить подразделения прикрытия 6-й гвардейской и 137-й стрелковых дивизий батальон уже не успел [3, л. 36] и расположился на дневку в районе Шеламово. Сюда же к 17.00 13 февраля подтянулся 2-й танковый батальон в составе пеших танкистов и 8 исправных танков БТ. 2 оставшихся танка Т-26 1-го ТБ остались стоять в обороне в районе деревни Миново (восточное), пешая часть батальона расположилась на дневку в Распопово. К 18.00 в резерве командира бригады в районе деревень Костомарово, Юдино сосредоточилась 150-я разведрота [4, л. 6].
Смена боевых охранений всех 3 стрелковых дивизий произошла только в ночь на 14 февраля [3, л. 46], после чего усиленный 2 стрелковыми ротами и 76-мм батареей 1-й танковый батальон занял оборону на рубеже Троицкое – Миново (восточное), выбросив 1 стрелковый взвод в район Тшлыково, а мотострелковый и 2-й танковый батальоны заняли рубеж обороны Миново – Марс – Красный Хутор. В целом оборона 150-й танковой бригады протянулась не менее чем на 10 километров вдоль восточного берега реки Зушь [4, л. 7].
Тем временем в 11.00 13 февраля штаб 3-й армии отдал войскам боевой приказ №005 на переход в новое наступление, но на этот раз лишь на правом фланге армии. 150-й танковой бригаде была поставлена задача перейти к обороне и в тоже время частью сил сковать противника на западном берегу реки Зушь, для чего: «в период 13 и 14.2 в направлении Миново (зап.), Кузнецово 1-е производить активные разведпоиски и частные атаки отдельными подразделениями, применяя одиночные танки» [104, л. 12].
Выполняя данную задачу, 150-й мотострелковый батальон 14 февраля произвел несколько разведывательных поисков в направлении Кузнецово 1-е [4, л. 7]. В 21.00 3 танка БТ 2-го ТБ вышли на огневые позиции (пушечный танк – в Заводском Хуторе, а 2 пулеметных танка БТ-2 – в 300 метрах юго-восточнее хутора Хрыкин), откуда до полуночи в течение получаса обстреляли на противоположном берегу деревню Кузнецово 1-е [11, л. 8]. Вероятно, одновременно с ними, в 23.00-23.30 минометная рота 150-го МСПБ кочующими минометами обстреляла деревни Роженец, Кузнецово 1-е и 2-е [4, л. 8].
Всего 14 февраля 150-й танковой бригадой в ходе «активной обороны», по предварительным данным (к 22.00), было потеряно 6 человек из 150-го МСБ ранеными [11, л. 7]. Также в именном списке безвозвратных потерь 150-й ТБр 14 февраля у деревни Марс числится погибшим «при исполнении служебных обязанностей» командир стрелкового отделения сержант Николай Русин [44].
В ночь на 15 февраля усиленный 1-й танковый батальон (6 исправных танков) вел беспокоящий артминометный обстрел Шашкино и Миново, а в 3.00 демонстрировал переправу танков и прикрытие ее артогнем, израсходовав 20 снарядов [4, л. 8]. В 18.00 задействованная на участке батальона 150-я разведрота огнем 45-мм орудия ПТО разбила 1 блиндаж противника [3, л. 39].
2-й танковый батальон в 5.00-7.00 15 февраля 3 танками БТ снова вышел на прежние огневые позиции в Заводском Хуторе и у Хрыкина, откуда в 6.30 совместно с минометчиками из Красного Хутора вел обстрел деревни Кузнецово 1-е и высоты 137,7. При попытке уйти с огневых позиций у хутора Хрыкин танк лейтенанта Петра Трофимова (вероятно, пулеметный БТ-2) заглох, после чего на рассвете был обнаружен противником, подвергся артобстрелу, был подбит (сбило гусеницу), а затем загорелся от пробившего бак снаряда. Во время дальнейшего тушения пожара командир танка Трофимов погиб, однако танк все же удалось потушить и тем самым спасти от взрыва боеприпасов [4, л. 8; 11, л. 8].
Также утром в Ветрово из-за халатности экипажа вышел из строя 1 танк БТ-5, направлявшийся во 2-й батальон из ремонта со станции Выползово. Во время ночевки в Ветрово экипаж спустил воду, а утром при выходе на марш не залил воду, в итоге заклинило поршень. Экипаж был отдан под суд [11, л. 8]. В итоге всех этих утренних событий к 12.00 2-й танковый батальон сократился до 5 исправных танков БТ [4, л. 8], а в 13.00 под артобстрелом в Шеламово потерял 1 человека раненым (химинструктор 2-го ТБ старший сержант Леонид Легенченко; тяжело ранен в правую ногу) [11, л. 8; 90].
Всего к 12.00 15 февраля за 1,5 дня боевых действий 150-я танковая бригада потеряла 1 танк БТ подбитым и 11 человек личного состава (2 – убитыми, 9 - ранеными) [4, л. 8].
Всю ночь и весь день 16 февраля 150-я танковая бригада из всех имеющихся минометов и орудий вела обстрел деревень Роженец, Миново (западное), Шашкино, Кузнецово 1-е. В 4.30 боевое охранение 3-й стрелковой роты 150-го МСПБ обстреляло Кузнецово 1-е; находящаяся напротив этой деревни, в районе деревни Хуторян, истребительная рота метала противотанковые гранаты [3, л. 39]. 1-я стрелковая рота 150-го МСПБ 16 февраля демонстрировала наступление и вела огневой бой с противником, в ходе которого обнаружила 9 блиндажей, убила 2 и ранила 5-6 немцев. Минометная рота 150-го МСПБ за день уничтожила 1 автомашину, несколько повозок, 10 немецких солдат [4, л. 9].
В 01.00 16 февраля 1-й танковый батальон вновь произвел демонстрацию переправы танков через Зушу в районе Снежедь, а также за ночь провел разведку, установив боевое охранение противника в 6-7 человек в 250-300 метрах восточнее Шашкино [3, л. 39]. За день 16 февраля в ходе обстрела противника усиленный 1-й танковый батальон уничтожил 1 блиндаж у Миново, несколько домов и 2 превращенные в опорные пункты школы. Во 2-й половине дня либо в ночь на 17 февраля 1 танк Т-26 провалился под лед в речку Снежедь у моста в Троицком – все известные потери 1-го танкового батальона в тот день. Действовавшая на участке батальона 150-я разведрота в 10.00 16 февраля огнем из 45-мм орудия ПТО разбила 1 немецкий блиндаж, а затем в течение дня уничтожила наблюдательный пункт противника в церкви в Шашкино и сожгла 1 дом [4, л. 9].
По одним данным, в 2.30, по другим данным, в 3.00-5.00 16 февраля 2 танка БТ 2-го ТБ с позиций на западной окраине Заводского Хутора вновь обстреляли Кузнецово 1-е и 2-е и высоту 137,7, сделав 80 выстрелов. В эту же ночь был эвакуирован ранее подбитый на западном берегу реки Зушь танк БТ-7 2-го ТБ [3, л. 39; 11, л. 8].
Таким образом, всего за день 16 февраля 150-я танковая бригада с подчиненными ей подразделениями, без собственных потерь, уничтожила 2 блиндажа, 1 наблюдательный пункт, несколько домов, автомашину, несколько повозок, вывела из строя 17-18 немцев [4, л. 9].
Боевые действия 17-20 февраля 1942 г.
В 17.00 16 февраля 1942 г. штаб 3-й армии своим боевым распоряжением (№0017) усилил 150-ю танковую бригаду 101-м отдельным лыжным батальоном, поставив бригаде задачу: «в ночь с 16 на 17.2 сменить не менее двух третей частей 283 СД на участке (иск.) Бутырки, Хуторян, и остальные части с наступлением темноты 17.2» [103, л. 22]. Вслед за этим в 21.00 штаб 150-й ТБр своим боевым приказом №11 подчинил 101-й лыжный батальон и 2 76-мм батареи 283-й СД 2-му танковому батальону, поставив командиру батальона задачу сменить имеющимися силами 283-ю стрелковую дивизию [3, л. 41].
На 10 февраля 101-й лыжный батальон насчитывал 583 человека личного состава, 9 противотанковых ружей и 30 пулеметов [106, л. 85]. Согласно журналу боевых действий 2-го ТБ 150-й ТБр, в ночь на 17 февраля лыжный батальон 2 ротами сменил пехоту 283-й СД в деревнях Бабинково 1-е и 2-е, а 3-й ротой сосредоточился в Катушищево. 6 оставшихся на ходу танков БТ 2-го ТБ встали позади лыжников на западной окраине села Спасское-Лутовиново, все пешие танкисты и тылы батальона сосредоточились в деревне Голоплеки (3,5 км севернее с. Спасское-Лутовиново) [11, л. 8].
Согласно оперативным сводкам штаба 283-й СД, в ночь на 17 февраля 2 лыжные роты 101-го ОЛБ заняли оборону в боевых порядках 858-го стрелкового полка в деревне 1-е Бабинково, а 1 лыжная рота – в боевых порядках пехоты 856-го СП – в роще севернее деревни 2-я Знаменка [125, л. 54]. Только в ночь на 18 февраля все 3 лыжные роты сменили 856-й и 658-й стрелковые полки 283-й СД, но и после этого 3 стрелковые роты 860-го СП некоторое время еще оставались в деревнях Хуторян, 1-е и 2-е Бабинково [125, л. 55].
В то время, пока проходила смена 283-й стрелковой дивизии, в ночь на 17 февраля, весь день и всю ночь на 18 февраля усиленный 1-й танковый и мотострелковый батальоны продолжали вести обстрел деревень Миново, Шашкино, Роженец. Утром наблюдатель 3-й стрелковой роты Родин обнаружил в центре Кузнецово 1-е вражеский блиндаж и убил выходившего из этого блиндажа немецкого солдата. Артогнем были разбиты 1 дом и 1 блиндаж в Шашкино, рассеян обоз противника в районе церкви в Шашкино. В ответ противник обстреливал артминометным огнем Троицкое, Миново и Снежедь. Из прочего: было отправлено на капремонт в Москву 19 автомашин 150-го МСБ и эвакуирован из реки Снежедь в ремонт танк Т-26 [4, лл. 11, 12].
В 14.00 18 февраля согласно новым указаниям штаба армии штаб 150-й ТБр отдал войскам боевой приказ №12 на перегруппировку, а вслед за этим - боевое распоряжение №3, уточняющее последовательность этой перегруппировки. Формировались 2 боевые группы: №1 - майора Сафронова (командир 1-го ТБ; группа состояла из 1-го ТБ 150-й ТБр, 101-го и 236-го лыжных батальонов и стрелкового взвода 6-й ГвСД) и №2 - майора Носова (заместитель командира бригады; группа состояла из 2-го ТБ и 150-го МСБ 150-й ТБр, 183-го лыжного батальона и 2 76-мм батарей 283-й СД). Согласно боевому приказу и боевому распоряжению до 19.00 начсостав бригады должен был произвести рекогносцировку участков обороны и путей движения, а с 19.00 до 23.00 должна была произойти сама перегруппировка. Сначала усиленная 45-мм орудием ПТО и 82-мм минометом 150-я разведрота должна была сменить на участке Тшлыково – высота 144,9 (1 км юго-западнее с. Троицкое) правый фланг боевой группы Сафронова, после чего группа Сафронова должна была сменить мотострелковый батальон на участке Миново – Марс – Красный Хутор – Хуторян – 1-е и 2-е Бабинково, а затем уже группа Носова должна была сменить все оставшиеся части 283-й СД на участке: (иск.) 1-е Бабинково - (иск.) 2-я Знаменка - (иск.) Сомово 2-е. Танки предполагалось использовать для стрельбы с места и из «снеговых блиндажей», а также для контратак; расположение танков 1-го ТБ – в Шеламово, 2-го ТБ – в Шаламово.
Тылы и медсанвзвод бригады переходили в Голоплеки, автотранспортная рота - в Прудище, ремонтная рота оставалась в Казацком. Для прикрытия тылов бригады с воздуха 1-й зенитной батарее приказывалось прикрыть район 1-е Меркулово, Прудище, а 2-й зенитной батарее - прикрыть район Большие Борзенки, Голоплеки [3, лл. 49, 52, 53].
В ночь на 19 февраля 150-я разведрота, боевые группы Сафронова и Носова успешно произвели запланированную перегруппировку [4, л. 13], после чего линия фронта усиленной 3 лыжными батальонами, стрелковой ротой и 3 76-мм артбатареями 60-й и 283-й СД 150-й танковой бригады растянулась не менее чем на 20 километров.
150-я разведрота расположилась: одним взводом в Тшлыково, другим взводом – на высоте 144,9, 45-мм орудием и 82-мм минометом – на юго-западной и юго-восточной окраинах деревни Сальница. 1-я рота 236-го ОЛБ и стрелковая рота 60-й СД обороняли участок Миново – Марс; 2-я рота 236-го ОЛБ – Красный Хутор; 1-я рота 101-го ОЛБ – рубеж Хуторян – 2-е Бабинково; 2-я рота 101-го ОЛБ – 1-е Бабинково. 3-я рота 236-го ОЛБ, 3-я рота 101-го ОЛБ и все исправные танки 1-го ТБ расположились в резерве майора Сафронова в Шеламово [4, л. 16].
150-й мотострелковый батальон оборонялся на участке: северная опушка леса северо-западнее Шаламово – западная окраина села Спасское-Лутовиново; участок северные скаты безымянной высоты в 1 км западнее деревни Катушищево – юго-западные скаты высоты 232,1 занимал 183-й лыжный батальон; на стыке этих двух батальонов на западной окраине села Спасское-Лутовиново располагались исправные танки 2-го ТБ [4, л. 16]. В Катушищево встала 76-мм артбатарея, позже туда подтянулась и направленная на усиление бригады 122-мм артбатарея [4, л. 17].
19 февраля 150-я танковая бригада активных действий не вела, проводя рекогносцировку местности и оборудуя свои позиции. Лишь 76-мм батарея группы Сафронова вела обстрел Нечаево и Кузнецово 2-е, выпустив 30 снарядов [4, л. 16]. За день 19 февраля немецкая авиация нанесла 4 авиаудара (в 9.30, 11.00, 13.10 и 16.00) по расположению штаба бригады в районе деревни Голоплеки и другим ее подразделениям. Стоявшее в районе станции Чернь неисправное (не хватало 1 колеса) 37-мм зенитное орудие 150-й ТБр под командой заместителя командира зенитной батареи лейтенанта Михаила Свища сбило 2 из 5 атаковавших станцию бомбардировщиков, которые были опознаны как Не.111 и Ju.88 [4, л. 16; 72, л. 257].
К 14.00 20 февраля, по данным штаба 3-й армии, 150-я танковая бригада насчитывала по спискам 49 танков: 20 танков (5 БТ, 13 Т-26 и 2 Т-16) - на ходу и 19 танков (1 КВ-1, 2 Т-34, 1 Т-28, 3 Т-40, 3 Т-26, 8 БТ, 1 Т-16) – в ремонте, в т.ч. 6 танков (1 Т-34, 1 Т-26, 4 БТ) требовали капитального ремонта. Еще 9 танков (3 Т-26 и 6 БТ) оставались подбитыми на поле боя [108, л. 75].
Также на 20 февраля 150-я танковая бригада насчитывала в строю 1853 человека личного состава, 5 тракторов, 228 автомашин (8 легковых, 163 грузовых, 57 специальных), 9 орудий (4 37-мм и 5 45-мм), 9 минометов (5 50-мм и 4 82-мм) [92, л. 21]. Подчиненные ей 101-й, 183-й и 236-й лыжные батальоны все вместе насчитывали 1731 человека личного состава (прим. – состав 101-го ОЛБ – на 10 февраля) [106, л. 98], а 2-я стрелковая рота 60-й стрелковой дивизии – 125 человек (прим. - состав на 21 февраля) [4, л. 20]. В общей сложности в подчинении штаба 150-й ТБр находилось по меньшей мере 3709 человек личного состава (без учета 3 76-мм артбатарей).
В 1.00-5.00 20 февраля 2-м танковым батальоном была разведана возможность переправы через Зушь у Бабинково 2-е. Переправа из-за большой крутизны западного берега (уклон до 50°) оказалась невозможной, вдобавок река полностью не замерзла. Проведенная в это же время 183-м лыжным батальоном разведка деревни 2-я Знаменка выявила отсутствие противника в этой деревне [11, л. 10]. Также 150-я разведрота за ночь разведала Шашкино, обнаружив на ее восточной окраине 2 станковых пулемета; группа Сафронова в ходе собственной разведки выявила на участке Нечаево - Глинское противотанковую и минометную батареи, 3 станковых пулемета и 3 блиндажа [4, л. 17].
Утром 20 февраля немецкая авиация продолжала наносить удары по расположению 150-й танковой бригады и ее тылам. К 14.00 пулеметным огнем самолетов было выведено из строя 4 автомашины ГАЗ-АА (1 машина 1-го ТБ, 1 машина Особого Отдела 150-й ТБр, 1 машина ремроты и 1 машина управления бригады), также в Шеламово огнем истребителя Bf.109 был убит механик-водитель 1-го ТБ сержант Харитон Сотьев, ранен подвозивший снаряды орудиям водитель Романов [4, л. 17].
Во 2-й половине дня 20 февраля и в ночь на 21 февраля разведка на участке группы Сафронова выявила в районе Нечаево противотанковую батарею, миномет и пулеметы. За это же время бригада с частями усиления потеряла всего лишь 4 человек ранеными: при неправильном обращении с миной при последовавшем затем взрыве было ранено 3 человека, а от огня папиросы взорвался запал немецкой гранаты в руке лейтенанта Онищука, которому оторвало 3 пальца [4, л. 19].
Всего же за время боевых действий с 10 по 20 февраля 1942 г. 150-я танковая бригада, по собственным данным, потеряла 24 человека (5 - убитыми, 3 - пропавшими без вести, 13 - ранеными, 3 - заболевшими и госпитализированными), в т.ч. 1-й танковый батальон потерял 3 человека пропавшими без вести, а 2-й танковый батальон – 2 человека убитыми и 3 - ранеными [92, л. 22]. В именных списках безвозвратных потерь 150-й ТБр за 10-20 февраля числятся 4 убитых [44].
Боевые действия 21-24 февраля 1942 г.
Вечером 20 февраля 1942 г. 150-я танковая бригада получила устный приказ штаба армии немедленно выделить 10 танков в распоряжение командира 240-й стрелковой дивизии, которая уже несколько дней вела ожесточенные бои на западном берегу реки Зушь юго-восточнее Мценска, неся большие потери и не имея никаких успехов. В 21.30 командирам 1-го и 2-го танковых батальонов штабом 150-й ТБр была поставлена задача: каждому батальону выделить по 5 танков в сводный танковый отряд под командованием майора Вайнруба [93, л. 22].
Оставив танк Т-16 № 16716 в расположении группы майора Носова, 2-й танковый батальон главными силами с 5 танками БТ в 3.00-4.30 21 февраля перешел из села Спасское-Лутовиново в район деревни Ползиково, где дождался 5 танков Т-26 1-го ТБ и в составе уже 10 танков в 17.00-24.00 перешел в деревню Болгород (ныне д. Болгары, 14 км восточнее Мценска), поступив в распоряжение командира 240-й СД генерал-майора Попова. Во время перехода сломался танк Т-26 № 293, а уже в Болгороде вышел из строя БТ-2 № 311. Оба танка встали на ремонт в Болгороде [92, л. 10].
Однако срочная переброска танков на участок 240-й стрелковой дивизии оказалась несвоевременной и напрасной, т.к. к 17 часам 21 февраля все полки дивизии уже отступили обратно на восточный берег реки Зушь [101, л. 568], где с 22 февраля перешли к обороне. До 24 февраля танковая группа Вайнруба оставалась в Болгороде в готовности выступить на исходные позиции. Танки все время держались на прогреве, но задействованы в бою так и не были.
Главные силы 150-й танковой бригады активных боевых действий 21 февраля практически не вели. Разведкой были выявлены в Нечаево 1 миномет и 2 пулемета, а зенитная батарея в районе деревни Меркулово 1-е сбила 1 немецкий самолет. Потери всей 150-й танковой бригады со средствами усиления за день 21 февраля составили всего 3 человека личного состава: 1 - раненым (150-й МСПБ) и 2 - заболевшими (из состава батареи ПТО 150-го МСПБ) [4, л. 21].
В ночь 22 февраля при попытке вести разведку на Нечаево и высоту 227,8 в завязавшейся пулеметной перестрелке группа майора Сафронова потеряла 3 человека ранеными [4, л. 22]. В ту же ночь в полосе 236-го лыжного батальона немецкая саперная штурмовая группа взорвала мост через Зушь у Красного Хутора [111, F. 401; 112, F. 1016], о чем штаб 150-й ТБр в своих донесениях даже не стал упоминать, по-видимому, потому, что данная переправа уже потеряла свое былое значение.
Также в 13.30 22 февраля командир бригады отдал майору Носову боевое распоряжение (№ 5): к 20.00 того же дня выставить боевое охранение силами не менее взвода в деревни 1-я Знаменка и 2-е Сомово [3, л. 57], что и было в тот же день выполнено группой Носова [4, л. 23].
К утру 23 февраля, по данным штаба 3-й армии, в 150-й танковой бригаде имелось по спискам 48 танков, в т.ч. 20 танков (1 Т-34, 12 Т-26, 5 БТ, 2 Т-16) - на ходу, 19 танков (1 КВ-1, 1 Т-34, 1 Т-28, 3 Т-40, 4 Т-26, 8 БТ, 1 Т-16), а также танковый тягач Т-26 - в ремонте, еще 9 танков (3 Т-26 и 6 БТ) оставались подбитыми на поле боя [94, л. 329].
В ночь на 23 февраля 150-й мотострелковый батальон, все 3 лыжных батальона и 150-я разведрота провели каждый на своем участке разведку позиций противника, но особых успехов не добились [4, лл. 22, 24]. Ближе к утру рота 101-го ОЛБ внезапной атакой ворвалась в Нечаево, захватила 3 отдельных домика на северо-западной окраине деревни и несколько блиндажей [4, л. 26]. Штаб 25-й МД отметил эту атаку в 7.15, кратко написав, что атакующие с большими для них потерями были отброшены [111, F. 405]. Также утром артогнем была разбита больница в Нечаево, где, по данным разведки, размещалась немецкая кухня [4, л. 26].
В 23.00 23 февраля 150-й мотострелковый батальон сдал по акту соседней 212-й стрелковой дивизии занятые им 1-ю и 2-ю Знаменки. В ночь на 24 февраля противник активно обстреливал артиллерией, минометами и пулеметами расположение 150-й танковой бригады, в ответ на это огнем 45-мм орудия 150-й разведроты были уничтожены 1 блиндаж со станковым пулеметом и минометом и 1 наблюдательный пункт противника на восточной окраине Шашкино [4, л. 27]. В именном списке безвозвратных потерь 150-й ТБр за 24 февраля числится 1 убитый (подносчик снарядов 150-й разведроты красноармеец Григорий Сарвилин) [44].
Первые бои в районе Нечаево, 25-26 февраля 1942 г.
В 4.00 24 февраля 1942 г. 150-я танковая бригада получила частное боевое распоряжение зам. ком. 3-й армией по инж. войскам: за день 24 февраля построить переправу через Зушь в районе деревни 2-е Бабинково, для чего бригада была усилена саперными ротами из состава 512-го и 513-го саперных батальонов. Скорее всего, тогда же бригадой был получен приказ штаба армии о проведении наступления в этом районе. В течение дня был заготовлен лесоматериал, а к 2.00 25 февраля саперные роты навели мост для переправы танков в указанном районе, но он затем был разрушен противником [93, л. 23].
В 17.30 штаб 150-й танковой бригады отдал всем подчиненным войскам боевой приказ №13 о переходе с 23.00 24 февраля в наступление с целью создания плацдарма на западном берегу реки Зушь в районе Нечаево. 101-й лыжный батальон при поддержке 76-мм батареи 60-й стрелковой дивизии должен был атаковать по маршруту: западная окраина 1-е Бабинково - Нечаево - Кузнецово 2-е, а 236-й лыжный батальон (без 1 роты) при поддержке сводной танковой группы с участка Марс – Красный Хутор должен был ударить на Кузнецово 1-е. Из Красного Хутора должен был вести огонь по блиндажам противника танк Т-34. Во 2-м эшелоне за 101-м ОЛБ действовал мотострелковый батальон [3, л. 59].
К 21.00 24 февраля мотострелковый батальон 2 ротами сосредоточился в 1-е Бабинково и 1 ротой в Бороденках во 2-м эшелоне позади 101-го лыжного батальона. К 22.00 заняли исходные позиции лыжные батальоны [4, л. 28]. Танковая группа Вайнруба, с 22 февраля простоявшая в резерве 240-й СД в Болгороде, в 18.00 24 февраля получила боевое распоряжение штаба 150-й ТБр о возвращении в состав бригады и в 23.40, оставив 2 танка на ремонте в Болгороде, в составе оставшихся 8 танков выступила обратно в бригаду [11, л. 10].
К 9.00 25 февраля в Спасское-Лутовиново прибыло 5 танков (2 Т-26 и 3 БТ) группы Вайнруба, к 11.00 подтянулся 6-й танк (Т-26). Еще один танк Т-26 на марше под Алябьево соскочил в кювет и потерял гусеницу, а в 300 метрах западнее Ползиково сломался 1 танк БТ-7М [11, л. 10].
Всего к 25 февраля, по данным штаба армии, 150-я танковая бригада все еще насчитывала в своем составе 40 танков (1 КВ-1, 2 Т-34, 1 Т-28, 3 Т-40, 17 Т-26, 13 БТ, 3 Т-16) и танковый тягач Т-26, в т.ч. 25 танков (1 Т-34, 1 Т-28, 1 Т-40, 15 Т-26, 4 БТ, 3 Т-16) - на ходу, остальные танки - в ремонте [94, л. 269]. Также на 25 февраля 150-я танковая бригада имела в строю 1858 человек, 5 тракторов, 233 автомашины, 2 мотоцикла, 9 орудий, 9 минометов [92, л. 24].
В 23.00 24 февраля, как и было запланировано, 101-й и 236-й лыжные батальоны атаковали позиции 25-й моторизованной дивизии, в т.ч. 236-й батальон атаковал на участке Марс – Красный Хутор на Кузнецово 1-е, а 101-й батальон из района деревни 1-е Бабинково атаковал на Нечаево. Танк Т-34 № 9583 некоторое время огнем из Заводского Хутора поддерживал наступление 236-го лыжного батальона [4, л. 28], но т.к. батальон продвижения не имел, танк до 17.00 25 февраля был отведен обратно в Шеламово [4, л. 29].
10 танков Т-26 1-го ТБ огнем с места из района деревни 2-е Бабинково поддерживали действия 101-го лыжного батальона. К 6.30 25 февраля под прикрытием вьюги 101-й батальон достиг отдельных домов юго-восточнее Нечаево и овладел 8 блиндажами противника. Введенные в бой из-за его левого фланга из деревни 1-е Бабинково 2 стрелковые роты 150-го МСБ к 6.00 достигли восточной опушки квадратной рощи восточнее высоты 227,8 (южнее Нечаево), где, как и лыжники, были остановлены минным полем и залегли под огнем противника из Нечаево и с высоты 227,8, понеся при этом большие потери [4, л. 28]. За день 150-й мотострелковый батальон огнем станковых пулеметов отбил контратаку противника, выбив из строя до 40 немцев, но более он никаких успехов не имел и к 17.00 закрепился на восточной опушке квадратной рощи [4, л. 29].
В ходе боевых действий 25 февраля немцы захватили 2 пленных, 2 ручных пулемета и 1 автомат [112, F. 998]. Уже вечером под прикрытием бушевавшей весь день вьюги штурмовая группа 2-й роты 25-го разведывательного батальона (25-я МД) произвела налет на блиндаж западнее 2-е Бабинково, выбила оттуда советских пехотинцев и захватила в блиндаже 2 ручных пулемета и 8 винтовок [112, F. 993]. Возможно, что об «отражении» этой вот контратаки мотострелками и упомянул в своей оперативной сводке штаб 150-й ТБр.
Всего в бою 25 февраля 150-й мотострелковый батальон только ранеными потерял 29 человек [4, л. 30]. В именном списке безвозвратных потерь 150-й ТБр за 25 февраля числится 42 убитых мотострелков (командир взвода старшина Георгий Истратов, санитар красноармеец Хази Нуриев, пулеметчики красноармейцы Митрофан Ахременко, Петр Бокалдин, Федор Куриденко, Илья Пятаков, Алексей Симакин, Григорий Стукалин, Николай Федосеев, стрелки сержанты Михаил Гаврюхин, Иван Жаров, Александр Шурайц, красноармейцы Виктор Александров, Александр Анохин, Николай Артемьев, Степан Архипов, Михаил Белугин, Валей и Хафиз Бикмуллины, Михаил Бурцев, Анатолий Веденьев, Иван Гостев, Григорий Егоров, Александр Захаров, Иван Ильичев, Аркадий Ипатов, Григорий Калинин, Александр Кислицын, Константин Климов, Иван Комаров, Константин Лебедев, Митрофан Меркулов, Андрей Петров, Иван Петушкин, Махмуд Сафаров, Иван Сидоренко, Александр Смирнов, Михаил Титов, Вагиз Хакимов, Абдул Хусаинов, Владимир Шулаев, Василий Ягодницын) [44]. 101-й и 236-й лыжные батальоны потеряли 25 февраля 27 человек личного состава [4, л. 30]. Таким образом, общие потери ударной группировки 150-й танковой бригады в наступлении 25 февраля составили как минимум 98 человек личного состава (в т.ч. примерно 71 человек – из 150-го МСПБ). Примечательно, что стрелок красноармеец Хафиз Бикмуллин (прим. – в именном списке потерь ошибочно записан как Бекмулин) в действительности не погиб, а, будучи раненым, попал в плен 27 февраля. После излечения он был зачислен в Волжско-Татарский легион, служил во Франции, 6 июня 1944 г. повторно попал в плен, но теперь уже к американцам, а 30 апреля 1945 г. был репатриирован из Портленда (США) во Владивосток [44].
После фактического провала наступления в ночь на 26 февраля по приказу штаба 150-й ТБр 150-й мотострелковый батальон сменил у Нечаево 101-й лыжный батальон, заняв оборону на рубеже: 500 метров восточнее Нечаево – 200 метров восточнее квадратной рощи – 1-е и 2-е Бабинково. 101-й лыжный батальон был отведен в тыл, в Большие Борзенки, а 183-й лыжный батальон был передан из резерва 150-й ТБр соседней 212-й стрелковой дивизии для участия в наступлении на Мценск [4, л. 30].
К утру 26 февраля прибывшие накануне в составе танковой группы майора Вайнруба 4 танка Т-26 вернулись в 1-й танковый батальон, после чего к утру 1-й батальон располагал 16 исправными танками (1 Т-34, 2 Т-40, 13 Т-26), а находившийся в селе Спасское-Лутовиново 2-й танковый батальон – всего лишь 3 исправными танками БТ [4, л. 30].
Утром 26 февраля командование 3-й армии отдало 150-й танковой бригаде приказ на повторное наступление - на этот раз совместно с соседней 212-й стрелковой дивизией. Для этого 2-й танковый батальон был временно подчинен 212-й дивизии и в то же утро получил от нее задачу о совместных действиях в районе деревень 1-е и 2-е Бабинково и Нечаево [11, л. 11]. Вместо уходящих танков 2-го ТБ штаб 150-й ТБр в 11.30 своим боевым приказом №14 переподчинил боевой группе Носова 10 танков Т-26 1-го ТБ, поставив группе Носова задачу овладеть районом больницы и высотой 227,8, после чего наступать на высоту 230,4. Группа Сафронова с обоими лыжными батальонами переходила к обороне [3, л. 63].
Вероятно, ночью или утром 26 февраля 2-й танковый батальон получил на пополнение трофейный немецкий средний танк Pz.III, а также пополнился 2 отремонтированными танками и в 15.10 в составе 6 исправных танков (4 БТ, 1 Т-16, 1 Pz.III) выступил из села Спасское-Лутовиново на исходные позиции на западную окраину деревни Бороденки. Потеряв в пути 3 танка (1 БТ-7, 1 БТ-5, 1 Т-16) застрявшими в сугробах и 1 танк БТ-2 сломавшимся (отработавший свое мотор загорелся на марше), батальон в составе всего лишь 2 танков (1 БТ и 1 Pz.III) к 17.30 достиг исходных позиций [11, л. 11].
Чуть раньше, в 11.30-14.00, в район деревни 2-е Бабинково из Шеламово перешли выделенные группе Носова 10 танков Т-26 1-го ТБ. Переход совершался на виду противника под артминометным огнем, при этом немцы насчитали 9, а не 10 танков [3, л. 65; 111, F. 413]. Таким же образом, на виду у противника и под его артминометным огнем проходил подход к деревне 2-е Бабинково 587-го стрелкового полка (212-я СД) [101, л. 643].
Чуть позже противнику удалось обнаружить ранее наведенную саперами (прим. - к 2.00 26 февраля) переправу через реку Зушь, в 15.30 он открыл по ней сильный артминометный огонь и разбил переправу. Вновь переправа была восстановлена саперами только к 18.00. В связи с наступлением темноты после согласования с командиром 212-й СД наступление было перенесено на 7.00 27 февраля [3, л. 65]. Уже в 21.00 26 февраля немцы отбили вылазку группы в 20 пехотинцев от деревни 1-е Бабинково на юг [112, F. 988]. Вероятно, это была разведгруппа мотострелкового батальона, который в ту ночь вел разведку в направлении Нечаево и высоты 227,8 [4, л. 31].
В ночь на 27 февраля на западный берег Зуши переправились все 10 танков Т-26 1-го ТБ и 1 танк БТ 2-го ТБ. Всего к 2.00 27 февраля 150-я танковая бригада располагала примерно 16 исправными танками (1 Т-34, 2 Т-40, 12 Т-26, 1 БТ) [4, л. 31; 11, л. 11].
Провал наступления 27 февраля 1942 г.
Первая атака 587-го стрелкового полка и 150-го мотострелкового батальона с танками Т-26 1-го ТБ от деревни 1-е Бабинково в направлении снежного вала между рощами «квадратная» и «длинная», южнее Нечаево, состоялась в 9.00 27 февраля 1942 г. По данным штаба 150-й ТБр, в ней участвовали все 10 танков Т-26 [4, л. 32]. Штаб 2-го ТБ 150-й ТБр в своем журнале боевых действий написал, что в атаке участвовал и переправившийся через Зушу танк БТ [11, л. 11], однако в донесении и журнале боевых действий самой 150-й ТБр прямо сказано, что танки 2-го ТБ в бою 27 февраля не участвовали [4, л. 33; 93, л. 27]. Артподдержку пехоте 587-го стрелкового полка оказывал один только 2-й дивизион 354-го артполка [101, л. 607].
Согласно оперативной сводке штаба 212-й СД, 587-й стрелковый полк поддерживало не 10, а лишь 7 танков [101, л. 618]. Штаб 25-й МД отметил начало атаки только в 9.50, оценив атакующих в 6 танков и 80 пехотинцев [111, F. 423; 112, F. 987]. Таким образом, вопреки данным штаба 150-й ТБр фактически в атаку вышло примерно 6-7 танков Т-26 150-й ТБр. Еще 3 танка Т-26, вероятно, не участвовали в бою из-за выхода из строя по техпричинам [4, л. 32].
В ходе атаки танки достигли сада с больницей и снежного вала южнее квадратной рощи, выйдя в 150-200 метрах от немецких позиций, однако пехота была отсечена от танков огнем противника из Нечаево [4, л. 32; 101, л. 618]. Огнем орудий ПТО был подбит и остался на поле боя двухбашенный танк Т-26 (прим. –по немецким данным, танк сгорел). По всей видимости, это был Т-26 №050. Оставшиеся танки, не имея поддержки пехоты, отошли на исходные позиции [4, лл. 32, 33; 101, л. 618; 111, F. 423].
В 16.30 началась повторная атака пехоты 587-го СП и 150-го МСПБ, которая частью находилась на броне оставшихся танков Т-26 [4, л. 33]. В этот раз немцы насчитали 2-3 танка и 100-150 пехотинцев. Атака снова была отбита немцами, при этом они насчитали 2 подбитых советских танка [111, F. 423]. В действительности в этой атаке было подбито сразу 3 танка Т-26 [4, лл. 32, 33].
Снаряд попал в гусеницу танка Т-26 лейтенанта Файрушина, пробило каретку, выбило тягу дроссельной заслонки, разбило глушитель; сам Файрушин был ранен, но его механик-водитель старшина Тимофей Кирьянов смог вывести свой поврежденный танк с поля боя, а также оказал своему командиру первую медицинскую помощь, за что позже был награжден [126, л. 232].
Другой танк Т-26, где механиком-водителем был старший сержант Николай Жирнов, получил 2 пробоины (пробиты снарядами башня танка и левый ленивец), однако экипаж продолжал вести бой и успел раздавить своим танком 1 орудие ПТО и 1 станковый пулемет, когда танк засел в сугробах. После этого экипаж с трудом смог вывести танк из сугробов и отвел его с поля боя [72, л. 380].
3-й танк Т-26, где механиком-водителем был старшина Иван Комаров, получил 2 прямых попадания снарядов, командир танка и башенный стрелок погибли, сам Комаров был тяжело ранен, но продолжал вести бой в одиночку. В этом бою танк Комарова уничтожил 2 ДЗОТа и сделал 2 прохода в проволочном заграждении, после чего Комаров вывел свой подбитый танк с поля боя [72, л. 215].
Благодаря своим механикам-водителям все 3 подбитых танка Т-26 своим ходом вышли из боя обратно во 2-е Бабинково, где остались в ожидании эвакуации на северный берег реки Зушь [4, лл. 32, 33]. После того как все танки были выбиты из строя, пехота 587-го стрелкового полка также отошла на исходные позиции и заняла оборону: 1-м и 2-м батальонами в 1-е Бабинково, а 3-м батальоном – в роще в 1 км юго-западнее 1-е Бабинково [101, л. 607].
Всего за день 27 февраля 150-я танковая бригада потеряла 4 танка Т-26 подбитыми (в т.ч. 1 танк остался на поле боя и позже был списан в безвозвратные потери), 3 Т-26 – вышедшими из строя по техпричинам, 1 станковый пулемет - подбитым, 2 ручных пулемета - безвозвратно потерянными и 64 человека личного состава (9 – убитыми, 55 – ранеными) [4, л. 33]. Согласно журналу боевых действий штаба 150-й ТБр потери личного состава составили 66 человек (9 - убитыми, 57 – ранеными) [93, л. 27].
В именном списке безвозвратных потерь 150-й ТБр за 27 февраля числятся 16 убитых:
4 танкиста (погиб башенный стрелок красноармеец Василий Негодяев, в Нечаево умерли от ран командиры танков сержант Анатолий Вахрамеев, красноармейцы Павел Кочкин и Рубен Хачатерьян);
12 мотострелков (минометчик красноармеец Федор Антонов, снайпер красноармеец Михаил Ерофеев, стрелки красноармейцы Архип Беляев, Иван Бодин, Сергей Иванов, Николай Лебедев, Александр Ломовцев, Пашей Мамедов, Владимир Маркевич, Владимир Миронов, Михаил Никуленков, Василий Саранин) [44].
Если считать, что все они действительно погибли 27 февраля, тогда фактические потери 150-й танковой бригады составляют как минимум 73 человека убитыми и ранеными [44; 107].
Соседний 587-й стрелковый полк за 27 февраля потерял 60 человек личного состава [101, л. 607]. Таким образом, общие потери задействованной в районе 2-е Бабинково ударной группировки 3-й армии составили не менее 133 человек личного состава.
После ранее проведенных боевых действий на 28 февраля 150-я танковая бригада насчитывала в строю 1745 человек личного состава. С 25 февраля численность личного состава бригады «просела» на 113 человек [92, л. 27]. Всего в боях 25-28 февраля (прим. – 28 февраля потерь бригада не несла) 150-я танковая бригада, по собственным данным, потеряла 103 человека личного состава (49 - убитыми, 41 - раненым, 9 - заболевшими и госпитализированными, 2 - пропавшими без вести, 2 - по другим причинам), в т.ч. 4 человека было убито и 4 человека ранено в 1-м танковом батальоне [92, л. 28]. В именных списках безвозвратных потерь 150-й ТБр за 25-27 февраля числятся 58 убитых [44].
Окончание боев у Нечаево
После боевых действий 27 февраля 1942 г. 150-я танковая бригада имела в строю всего 9 танков (1 Т-34, 1 Т-40, 6 Т-26, 1 БТ), из их числа только 3 танка Т-26 находились в районе 2-е Бабинково, остальные танки находились в тылу [4, лл. 32, 33]. Практически все танки 2-го ТБ были неисправны. 27-28 февраля 8 неисправных танков (6 БТ, 1 Т-16 и 1 Pz.III) 2-го ТБ были стянуты в ремонт в Спасское-Лутовиново. Для ускорения ремонта этих танков 28 февраля в Спасское-Лутовиново прибыли 2 ремонтные бригады ремонтной базы №12 [11, л. 11].
Ночью и днем 28 февраля на участке 150-й танковой бригады царило затишье. Активность проявляла лишь ее 150-я разведывательная рота, которая ночью вела разведку на Шашкино и обстреливала Шашкино из 45-мм орудия и 82-мм миномета [4, л. 32].
В 14.00 28 февраля штаб 150-й ТБр отдал своим войскам боевой приказ № 15 о почти повсеместном переходе к обороне. Согласно этому приказу формировалась боевая группа майора Исакова (150-я разведрота, стрелковая рота 60-й СД, стрелковый взвод 6-й ГвСД), которая должна была оборонять участок: Тшлыково – отметка 144,9 – Миново (северное). Группа майора Сафронова обновленного состава (1-й ТБ 150-й ТБр, 236-й ОЛБ) теперь должна была оборонять участок: Миново – Марс – Красный Хутор – Хуторян - и подготовить к обороне высоту 175,9 и Заводский Хутор, а группа майора Носова (2-й ТБ, 150-й МСПБ) должна была оборонять рубеж: высота 138,5 – 1-е Бабинково – (иск.) 1-я Знаменка - и активными действиями в направлении Нечаево помочь соседней 212-й стрелковой дивизии овладеть высотой 227,8. 101-й лыжный батальон в Больших Борзенках составлял резерв командира бригады [3, л. 66].
Днем 28 февраля немцами была замечена переброска от Бороденок во 2-е Бабинково подкреплений в количестве 4 танков и 150 человек пехоты [111, F. 424; 112, F. 981]. К 17.00 в деревне 1-е Бабинково на южном берегу реки Зушь, согласно оперативной сводке № 31 штаба 150-й ТБр от 27 февраля, сосредоточились 5 отремонтированных танков Т-26 1-го ТБ; еще 3 стоявших здесь подбитых 27 февраля танка Т-26 требовали ремонта [4, л. 32]. В действительности же, судя по оперативной сводке №32 штаба 150-й ТБр от 1 марта, на южном берегу реки Зушь сосредоточилось не более 4 исправных танков Т-26 1-го ТБ и 1 исправный танк БТ 2-го ТБ [4, л. 34].
Согласно оперативной сводке штаба 150-й ТБр от 28 февраля, совместная атака 6 танков Т-26 с пехотой 150-го МСПБ и 587-го СП 212-й СД на высоту 227,8 состоялась уже в 16.00, но это ничем больше не подтверждено [4, лл. 32, 33].
В действительности атака состоялась только в ночь на 1 марта, немцы отметили ее начало в 4.00 1 марта, насчитав всего 2 участвовавших в атаке танка 150-й ТБр [111, F. 424]. К 4.00 оба атакующих батальона 587-го СП при огневой поддержке 2-го дивизиона 354-го артполка достигли снежного вала между «квадратной» и «длинной» рощами, где и залегли под сильным огнем пулеметов и минометов противника, потеряв за ночь 36 человек личного состава. Общее продвижение советской пехоты вперед, по данным штаба 150-й ТБр, составило всего 70 метров [4, л. 34; 101, л. 651]. Не имевший никаких успехов мотострелковый батальон 1 марта потерял 21 человека личного состава: 5 – убитыми (стрелки сержант Георгий Смирнов, красноармейцы Андрей Масленцев, Василий Никифоров, Иван Петыгин, Алексей Тихомиров), 16 - ранеными) [4, л. 37; 44]. В целом потери ударной группы 3-й армии в бою на южном берегу реки Зушь 1 марта составили 57 человек личного состава.
В ночном бою было подбито 2 танка (1 Т-26 и 1 БТ) 150-й ТБр [4, л. 34]. Штаб 2-го ТБ отчитался в своем журнале боевых действий, что его танк БТ участвовал в атаке с танками 1-го ТБ в 6.00 1 марта. Огнем противника у танка было разбито поддерживающее колесо и сбит бандаж, из-за сильного минометно-пулеметного огня противника эвакуировать танк с поля боя оказалось невозможно [11, л. 11]. При последовавшей к утру 1 марта попытке эвакуации танков на восточный берег Зуши трактор раздвинул лежни переправы и провалился в реку. Тем самым переправа была разрушена, и на западном берегу Зуши остались отрезанными 9 танков: 1 исправный Т-26, 2 технически неисправных Т-26 и 6 подбитых танков (5 Т-26 и 1 БТ), из их числа 2 подбитых в боях 27 февраля и 1 марта танка (1 Т-26 и 1 БТ) оставались на поле боя и эвакуации не подлежали [4, л. 34]. Во 2-й половине дня немцы отметили отход 3 танков из района 2-е Бабинково через Бороденки на Шеламово [111, F. 424].
После утреннего боя к вечеру 1 марта 150-я танковая бригада, по данным штаба АБТВ 3-й армии, насчитывала по спискам 35 танков: 15 танков (1 Т-34, 1 Т-28, 2 Т-40, 5 Т-26, 3 БТ, 3 Т-16) - в строю, 13 танков (1 КВ-1, 6 Т-26, 6 БТ) - в войсковом ремонте, 7 танков (1 Т-34, 1 Т-40, 1 Т-26, 4 БТ), а также танковый тягач Т-26 – в капитальном ремонте. Безвозвратные потери составляли 11 танков (5 Т-26, 6 БТ) [108, л. 80]. Все подбитые в районе деревни 1-е Бабинково 5 танков Т-26 к вечеру оставались на южном берегу реки Зушь [4, л. 35]. Подбитый в бою 27 февраля Т-26 № 050 так и остался стоять на поле боя, подбитые танки Т-26 № 182, 658, 4459 позже были эвакуированы на ремонт в деревню Кальна, но к 10 марта также были списаны в безвозвратные потери [4, л. 59]. И только лишь 5-й подбитый танк – Т-26 № 94К – в марте удалось отремонтировать.
Активная оборона 1-10 марта 1942 г.
Днем 1 марта 1942 г. боевых действий практически не велось. В ночь на 2 марта 236-й лыжный батальон пытался вести разведку в направлении деревни Роженец, но в итоге лишь потерял 6 человек личного состава [4, л. 36]. Сосед 150-й танковой бригады, 587-й стрелковый полк (212-я СД) в ту же ночь вновь атаковал в направлении высоты 227,8, но продвижения не имел и с утра перешел к обороне в деревнях 1-е и 2-е Бабинково [101, л. 654]. 150-й мотострелковый батальон в этих боях уже не участвовал и к утру 2 марта главными силами оборонял 1-е Бабинково, а 2 взводами 2-й стрелковой роты и батареей ПТО – 2-е Бабинково [4, л. 36].
В 12 часов 1 марта штабом 150-й ТБр было получено боевое распоряжение штаба фронта: немедленно выделить на усиление 80-й танковой бригады (прим. – с 16 февраля вела тяжелые бои в районе с. Кривцово, где понесла большие потери в танках) 12 своих танков (1 Т-34, 10 Т-26 и 1 Pz.III), а когда штаб бригады донес, что такого количества указанных танков выделить не сможет, штаб фронта отдал распоряжение выделить только лишь танк КВ-1 и танк Т-34 [93, л. 29].
Танк Т-34 №9583 выступил из Шеламово, по разным данным, 1 или 2 марта и позже без происшествий прибыл в расположение 80-й танковой бригады [4, л. 38; 93, л. 29]. Танк КВ-1 №4598 в самом начале марша вышел из строя (сгорел главный фрикцион), а потому 80-я танковая бригада смогла получить на усиление только 1 танк Т-34. Также днем 2 марта по распоряжению штаба армии обе 76-мм батареи 283-й СД вернулись в состав своей дивизии, лишив 150-ю танковую бригаду дополнительной поддержки артиллерией [93, л. 29].
3 марта был отправлен в капремонт в Саратов находившийся на ремонте в Ельце танк Т-34 № 42447 – 1 из 2 танков Т-34, оставшихся в 150-й танковой бригаде после боев под Ефремовым и Ельцом [4, л. 42]. Боевых действий в тот день практически не происходило. За день 3 марта 150-я танковая бригада с подчиненными ей подразделениями потеряла лишь 1 ручной пулемет подбитым и 4 красноармейцев ранеными [4, л. 44].
4 марта на основании боевого распоряжения штаба армии с участка 150-й танковой бригады убыли стрелковый взвод 6-й ГвСД, 76-мм батарея 60-й СД и 101-й лыжный батальон, а в 13.00 вызванный в штаб армии командир бригады полковник Бахаров получил указания сдать 1-е и 2-е Бабинково 240-й стрелковой дивизии, которая сменяла выводимую в армейский резерв 212-ю стрелковую дивизию [93, л. 30].
На основании этих указаний в 19.00 штаб 150-й танковой бригады отдал боевой приказ №16, поставив мотострелковому и 2-му танковому батальонам задачу в ночь на 5 марта сдать 1-е и 2-е Бабинково 240-й стрелковой дивизии, затем на участке Тшлыково – Троицкое – Снежедь – Миново (северное) сменить 150-ю разведывательную роту (выходила в резерв бригады в Большие Борзенки), после чего организовать постройку ротных опорных пунктов в Тшлыково, Сальнице, Троицком, Миново и Снежедь. Танки 2-го ТБ предполагалось держать в деревне Снежедь закопанными в снег в готовности к нанесению контратак. Особо предписывалось: «Всем командирам частей создать ротные опорные пункты, на каждую роту иметь не менее 3-х блиндажей, всей пехоте зарыться в землю. В населенных пунктах между домами построить снежные заборы. Оборудовать КП и НП, работы производить только ночью. Установить строгий порядок на КП и в районе обороны, всякие хождения, демаскирующие оборону, прекратить» [3, лл. 69, 70].
Согласно донесению штаба самой 240-й СД, в ночь на 5 марта 931-й стрелковый полк успешно сменил 212-ю стрелковую дивизию [101, л. 699], в т.ч. согласно журналу боевых действий штаба 931-го СП с 23.45 4 марта до 3.55 5 марта 2-й батальон 931-го СП сменил на участке (иск.) Бутырки – 1-е и 2-е Бабинково подразделения 669-го стрелкового полка и 150-го мотострелкового батальона [127, л. 10]. По данным штаба самой 150-й ТБр, смена мотострелков так и не состоялась, т.к. «240 СД для смены частей бригады в р-не Бабинково 1-е и 2-е согласно приказа штарма-3 не прибыла» [4, л. 46].
В 5.00 5 марта ранее раскиданный своими танками по деревням 2-е Бабинково, Шеламовка и Шеламово 2-й танковый батальон всеми силами сосредоточился в Распопово (3 км северо-западнее Шеламово), потеряв при переходе вышедшим из строя по техпричинам трофейный танк Pz.III. Днем силами 1-й и 3-й танковых рот на западной опушке леса в 200 метрах северо-западнее деревни Снежедь были построены укрытия для танков – окопы и снежные валы, после чего в 17.00 1-я рота 2-го ТБ в составе 2 танков (1 БТ-7 и 1 БТ-5) вышла на огневые позиции, а 3-я рота с единственным своим танком Т-16 заняла оборону в деревне Снежедь. Пешая 2-я рота встала на их месте в Распопово [11, л. 13].
Противник в ночь на 5 марта вел артобстрел района деревень Миново, Марс, Красный Хутор, а также из пулеметов и минометов обстреливал тракторы 150-й ТБр, производившие эвакуацию подбитых у 1-е Бабинково танков [4, л. 46]. Днем 5 марта последовал авиаудар по Шеламово, во время которого был ранен 1 военнослужащий 2-го ТБ [11, л. 13].
Всего за день 5 марта 150-я танковая бригада потеряла 2 человек ранеными [4, л. 48]. Также, вероятно, именно 5 марта из состава 150-й танковой бригады со станции Выползово был отправлен в 1-е Саратовское танковое училище танк Т-28 № К-020 [4, л. 48].
Днем 6 марта 2 танковые роты 2-го ТБ продолжали готовить огневые позиции для танков на западной опушке леса у деревни Снежедь, где в 13.00-18.00 подверглись артминометному обстрелу противника, был поврежден танк БТ-5 № 6713 (вышли из строя 3 пулемета), легко ранен башенный стрелок этого танка красноармеец Дворников. Также наконец-то были получены диски для главного фрикциона танка КВ-1, что обеспечило его ремонт, а из Ефремова на Чернь вышли на марш ранее находившиеся там в ремонте 2 танка БТ-5 (№ 9116 и 9129) [11, л. 13].
Всего же за день 6 марта 150-я танковая бригада под обстрелом противника потеряла 5 красноармейцев ранеными [4, л. 50]. Также в именном списке безвозвратных потерь 150-й ТБр за 6 марта числится 1 убитый (командир стрелкового отделения 150-го МСПБ сержант Андрей Глейх) [44].
В ночь на 7 марта 1-й ротой 2-го ТБ была проведена разведка противника в Миново [11, л. 13]. Больше ничего существенного в полосе обороны 150-й танковой бригады до вечера не происходило. За день (до 16.00) 150-й мотострелковый батальон потерял 2 человека раненымы, в т.ч. из-за неосторожного обращения с лампой получил ожог руки красноармеец Тарасов [4, л. 51].
По немецким данным, в 18.45 7 марта началась операция 2 ударных групп 3-й роты 119-го моторизованного полка в районе деревни Марс. В ходе вылазки ударные группы уничтожили в Марсе 6 блиндажей с их гарнизонами (по 4-6 человек в каждом) и 1 танк, захватили 1 пленного и без каких-либо потерь вернулись обратно на исходные позиции [111, F. 435, 437; 112, F. 127].
Марс оборонялся 236-м лыжным батальоном, никаких исправных танков 150-й ТБр здесь не было. Штаб 150-й ТБр об этой немецкой вылазке отчитался следующим образом:
«В 22.00 пр-к силою до 50 чел. совершил налет на боевое охранение в р-не Марс. Налет отбит. Район Марс подвергся сильному минометному обстрелу. Пр-ком взят в плен 1 боец» [4, л. 53].
Всего за день 7 марта, но в основном при отражении вылазки штурмовых групп 119-го МП, 150-я танковая бригада с подчиненными ей подразделениями потеряла 16 человек личного состава: 1 – захваченным в плен, 2 - убитыми (вероятно, из состава 236-го ОЛБ), 12 – ранеными, 1 - контуженным [4, л. 53].
К 6.00 8 марта мотострелковый батальон наконец-то был сменен в 1-е Бабинково 931-м стрелковым полком 240-й СД и к 10.00 сосредоточился в деревне Большие Борзенки в распоряжении командира 1-го ТБ майора Сафронова, штаб и батарея ПТО встали в Шеламово [4, лл. 53, 54].
В 5.00 8 марта в распоряжение командира 2-го ТБ майора Вайнруба прибыл 183-й лыжный батальон, после чего он сменил группу майора Исакова на участке: Тшлыково – Сальница – Троицкое – Снежедь – Миново (северное) [11, л. 13]. Выведенная с передовых позиций, 150-я разведрота к 23.00 сосредоточилась в Больших Борзенках в резерве командира бригады. Левее новообразованной боевой группы Вайнруба, на участке: Марс – Красный Хутор – Хуторян, продолжала обороняться группа майора Сафронова (236-й ОЛБ с танками 1-го ТБ во 2-м эшелоне) [4, л. 55].
Всего 8 марта 150-я танковая бригада с частями усиления, по предварительным данным (на 16.30 8 марта), потеряла 4 человек ранеными и 1 автомат ППШ разбитым [4, л. 54]. 9-10 марта потерь не было вовсе.
После более чем месяца боевых действий на 10 марта 1942 г. 150-я танковая бригада все еще насчитывала 29 танков: 19 танков (1 Т-34, 2 Т-40, 10 Т-26, 1 БТ-7, 1 БТ-5, 1 БТ-2, 3 Т-16) - в строю, 10 танков (1 КВ-1, 3 Т-26, 1 БТ-7, 2 БТ-5, 3 БТ-2), а также танковый тягач Т-26 - в войсковом ремонте (не считая трофейного танка Pz.III). Еще 11 танков (1 Т-34, 1 Т-28, 1 Т-40, 1 Т-26, 1 БТ-7, 1 БТ-5, 5 БТ-2) было уже отправлено в капремонт. В безвозвратные потери 150-й танковой бригады до 10 марта было списано 9 танков (6 Т-26, 2 БТ-7, 1 БТ-5), в т.ч. сгорели и остались в районе Кузнецово 1-е БТ-7М №4894 и Т-26 № 2608; сгорели и остались в районе Заводского Хутора БТ-7 № 36799 и БТ-5 № 21269; сгорел и остался в районе Миново Т-26 № 12140; остался подбитым в районе 1-е Бабинково Т-26 № 050; были подбиты в районе 1-е Бабинково и эвакуированы в деревню Кальна танки Т-26 № 182, 658 и 4459, но восстановлению они не подлежали [4, л. 59].
Также к 10 марта 150-я танковая бригада имела в строю 1646 человек личного состава, 4 трактора, 237 автомашин (8 легковых, 171 грузовая, 58 специальных), 2 мотоцикла, 58 лошадей, 9 орудий (4 37-мм и 5 45-мм), 9 минометов (5 50-мм и 4 82-мм) [92, л. 33], 3 противотанковых ружья, 34 ручных пулемета, 62 ППД и ППШ. Численность ее с 28 февраля «просела» на 99 человек. Подчиненные штабу бригады 183-й и 236-й лыжные батальоны имели 971 человека личного состава [106, л. 116].
За время боевых действий с 1 по 10 марта 150-я танковая бригада, по собственным данным, потеряла 39 человек личного состава (7 - убитыми, 22 - ранеными, 7 - заболевшими и госпитализированными, 1 – попавшим в плен, 2 – по другим причинам), в т.ч. 1-й танковый батальон потерял 7 человек (1 - убитым, 1 - раненым, 3 - заболевшими, 1 – попавшим в плен, 1 – по другим причинам), а 2-й танковый батальон – 3 человека ранеными [92, л. 34]. В именных списках безвозвратных потерь 150-й ТБр за эти же дни числятся 6 убитых (все мотострелки) [44]. Кто именно попал в плен и погиб из числа танкистов 1-го ТБ, пока что неясно, т.к. в именных списках безвозвратных потерь 150-й ТБр танкисты 1-го ТБ не упомянуты вовсе. Вероятно, оба танкиста выбыли из строя в неудачной ночной атаке 1 марта.
За время боевых действий с 12 февраля по 5 марта 1942 г. 150-я танковая бригада, по собственным данным, сбила 3 самолета, уничтожила 1 бронемашину, 5 автомашин, 15 повозок, 3 орудия ПТО, 2 миномета, 15 пулеметов (5 станковых и 10 ручных), 10 ДЗОТов, вывела из строя до 100 немцев, но потеряла 4 танка подбитыми, 1 танк Т-26 безвозвратно и 190 человек убитыми и ранеными; еще 342 человека потеряли подчиненные бригаде другие советские части и подразделения [15, л. 6].
Всего же за месяц боев, с 5 февраля по 5 марта 1942 г., 150-я танковая бригада, по собственным данным, сбила 3 самолета, уничтожила 2 бронемашины, 10 автомашин, 15 повозок, 7 орудий ПТО, 2 миномета, 26 пулеметов, 17 ДЗОТов, вывела из строя до 250 немцев, однако потеряла 11 танков подбитыми, 2 танка Т-26 безвозвратно, 249 человек убитыми и ранеными [15, л. 6]. В реальности в безвозвратные потери к 10 марта были списаны 9 танков (6 Т-26, 2 БТ-7, 1 БТ-5) [4, л. 59]. Численность личного состава 150-й танковой бригады с 5 февраля по 10 марта «просела» на 319 человек. В именных списках безвозвратных потерь 150-й ТБр за 6 февраля - 9 марта числятся 84 военнослужащих 150-й ТБр: 81 убитый и 3 пропавших без вести [44].
Наступление 11 марта 1942 г.
На 11 марта 1942 г. штабом 3-й армии планировалась очередная попытка взять деревню Кривцово (ныне Тросна) на правом фланге армии, за которую с 16 февраля не утихали бои. Для нового наступления были привлечены 60-я и 137-я стрелковые дивизии и 80-я танковая бригада. Всего к 14.00 10 марта 80-я танковая бригада насчитывала на ходу 19 танков (1 КВ-1, 5 «Valentine», 13 Т-60) и 2 танка Т-34, которые были прикомандированы к ней из 79-й и 150-й танковых бригад [138, л. 199]. Все 8 исправных средних и тяжелых танков (1 КВ-1, 2 Т-34, 5 «Valentine») были сведены в танковую группу во главе с командиром 173-го ТБ 80-й ТБр майором Юрченко, который находился непосредственно на танке КВ-1 и возглавлял атаку [138, л. 228]. Пехота 1281-го стрелкового полка 60-й СД составила танковый десант, 2 танка буксировали за собой 2 45-мм орудия 1281-го СП, еще несколько танков буксировало за собой волокуши с огнеметами [139, л. 37].
Наступление основных сил 3-й армии началось с 5.00, однако наступление конкретно 60-й стрелковой дивизии из-за отсутствия танковой поддержки задержалось. Первым открыл огонь противник, который с 4.30 приступил к обстрелу высоты 196,1. К 6.00 выдвинувшиеся наконец-то с восточных скатов высоты 196,1 танки группы Юрченко вышли на юго-западные скаты этой высоты и остановились у лощины, где также подверглись обстрелу со стороны противника. В 6.10 танки еще несколько продвинулись вперед и остановились в лощине перед высотой 203,5, после чего в связи с выходом танков на исходные позиции огонь по позициям противника на высоте 203,5 открыла артиллерия 60-й СД, и с 6.13 артобстрел со стороны противника несколько ослаб [116, л. 60].
Танкам предписывалось двигаться по боевому курсу: северные скаты высоты 196,1 - высота 203,5 - южные скаты высоты 209,8 - высота 231,3. Уже в лощине перед высотой 203,5 с майором Юрченко связался командир 1-го батальона 1281-го СП старший лейтенант Похильченко, который еще раз напомнил Юрченко, что танкам нужно следовать в обход Кривцово с севера, и показал направление движения [138, л. 228; 116, л. 60].
В 6.31 танки Юрченко вышли с исходных позиций в атаку, медленно продвигаясь вперед, т.к. буксировали за собой 2 45-мм орудия и сани с огнеметами [116, л. 60]. Навстречу танкам с высоты 203,5 контратаковало в северо-восточном направлении свыше взвода пехоты противника, но под огнем танков большая их часть залегла в снегу, после чего была накрыта и рассеяна артиллерией 60-й СД. В 6.52 артиллерия довершила разгром немецкого пехотного взвода, после чего вся танковая группа Юрченко двинулась вперед к высоте 203,5, обстреливая лощину и рощу правее высоты 203,5 [116, л. 60].
С 7.32 пехота 1281-го стрелкового полка следом за танками поднялась в атаку [116, л. 60] и благодаря танковой поддержке, по некоторым данным, уже к 8.00 достигла частично разрушенного снежного вала в 300 метрах от северо-восточной окраины Кривцово. К этому же времени атаковавший без танковой поддержки на северо-западную окраину Кривцово 1283-й стрелковый полк достиг снежного вала в 400-500 метрах севернее Кривцово [116, л. 43]. В 7.54 на высоту 196,1 вышли танки Т-60, но далее этой высоты они так и не пошли и в бою не участвовали [116, л. 60]. Всего атакованный в Кривцово 1-й батальон 63-го мотострелкового полка насчитал перед собой только 8 танков группы Юрченко и 1000 человек советской пехоты [111, F. 447; 140, F. 109].
Выйдя на высоту 203,5, танки Юрченко подавили здесь оборону противника и высадили десант. Буксируемые танками сани с огнеметами частью были разбиты еще на исходных позициях, оставшиеся - при высадке десанта в 70-100 метрах от противника, так что никакого результата применение огнеметов не дало [116, л. 41]. После подавления противника на высоте 203,5 и преодоления снежного вала майор Юрченко кардинально изменил курс и вместо последующего движения в обход Кривцово с севера и поддержки 1283-го стрелкового полка двинулся параллельно Кривцово в юго-западном направлении, подставив танки под фланговый огонь немецких орудий ПТО [138, л. 228; 116, л. 40]. В 8.55 танки вышли на юго-западные скаты высоты 203,5 [116, л. 60], зайдя в полосу наступления 771-го стрелкового полка 137-й стрелковой дивизии, который атаковал своим 1-м стрелковым батальоном (284 активных штыка) безымянные выселки в 1 километре южнее Кривцово (прим. - ныне это село Кривцово) [141, л. 259].
Пройдя боевые порядки 1-го батальона 771-го СП, танковая группа Юрченко вышла к выселкам в 200 метрах юго-восточнее Кривцово, где подбила 4 оборонявшихся там немецких танка (3 Pz.IV и 1 Pz.III 6-й роты 39-го танкового полка 17-й танковой дивизии) [111, F. 447], вывела из строя противотанковую батарею и вынудила оборонявшийся там 1-й батальон 63-го МСП начать отступление на запад, на Фатнево [138, л. 228]. Всего немцы отметили прорыв на свои позиции 5 советских танков, которые проделали брешь в обороне 1-го батальона 63-го МСП шириной в 300 метров [111, F. 447], благодаря чему поднявшийся в атаку 1-й батальон 771-го СП, по собственным данным, броском ворвался на южную окраину выселков, после чего для развития его успеха и удержания выселков был введен в бой 2-й батальон того же полка в составе 75 активных штыков [141, л. 259]. По данным самих танкистов, 771-й стрелковый полк 2 своими батальонами при поддержке танков всего лишь занял юго-западные скаты высоты 203,5, где захватил несколько ДЗОТов противника, но выселки южнее Кривцово так и не занял [138, л. 228].
После подавления немецкой обороны в безымянных выселках танковая группа Юрченко атаковала само Кривцово, но была встречена более сильной противотанковой обороной, чем в выселках, и подверглась обстрелу тяжелой артиллерией противника. Вскоре были подбиты 3 танка (1 КВ-1 и 2 «Valentine»), повреждены 1 танк «Valentine» и 1 Т-34 79-й ТБр. Оба поврежденных танка отошли на сборный пункт [138, л. 228].
К 9.15 оставшиеся на ходу танки группы Юрченко отошли за гребень юго-западных скатов высоты 203,5 [116, л. 60], откуда открыли огонь по противнику с места, прикрывая находившиеся на поле боя подбитые танки [138, л. 228]. Здесь, на высоте, был подбит танк Т-34 № 9583 взводного 1-го ТБ 150-й ТБр лейтенанта Николая Безрукова, выведены из строя ходовая часть и оптика, разбита гусеница, однако экипаж продолжал огнем с места обстреливать огневые точки противника в Кривцово [142, л. 138; 72, л. 366].
В ходе продолжающегося боя к 11.00 почти вся танковая группа Юрченко оказалась выбита из строя, в т.ч. 2 танка (1 КВ-1 и 1 «Valentine») были подбиты на юго-восточной окраине Кривцово [138, л. 178], 3 танка (1 Т-34 150-й ТБр, 2 «Valentine») - на высоте 203,5, а еще 2 подбитых танка (1 Т-34 79-й ТБр, 1 «Valentine») отошли на сборный пункт на восточные скаты высоты 196,1 [142, л. 138].
Лишившись танковой поддержки, 1-й батальон 1281-го стрелкового полка, тем не менее, в 9.10-9.54 полностью занял снежный вал в 300 метрах северо-восточнее Кривцово и 1 блиндаж противника, после чего его продвижение замедлилось из-за усилившегося огня противника. К 11.45 батальон полностью занял гребень высоты 203,5 и 4 блиндажа, где в 11.57 подвергся контратаке немецкой пехоты с 5 танками и под прикрытием огня артиллерии оставил высоту, отойдя на ее северо-восточные скаты. В 12.20 немецкая контратака была отражена огнем советской артиллерии, однако немецкая пехота успела закрепиться на рубеже снежного вала. В 13.25 вновь выдвинувшиеся на высоту 203,5 5 немецких танков открыли огонь по боевым порядкам 1281-го полка и отошедшему в лощину к востоку от этой высоты оставшемуся танку 80-й ТБр, однако залпами артиллерии в 13.35 немецкие танки были отогнаны [116, л. 60].
По немецким данным, контрудар 25-й моторизованной дивизии продолжался до 14.45, в нем участвовали 1-я рота 339-го пехотного полка, 2-я рота 27-го саперного батальона и 3-я рота 63-го мотострелкового полка [111, F. 447]. Более всех при отражении этого контрудара отличился экипаж танка Т-34 № 9583 лейтенанта Николая Безрукова (старший механик-водитель старшина Александр Жнякин, командир орудия старшина Трофим Романенко, пулеметчик старшина Иван Кочеров) из состава 150-й танковой бригады. Танк был подбит на высоте 203,5, однако экипаж продолжал вести огонь с места и в 12-часовом бою уничтожил 2 превращенных в ДЗОТы жилых дома с их гарнизонами, 2 миномета, а при отражении контратаки уничтожил 2 орудия ПТО и до взвода пехоты, после чего к вечеру экипаж частично восстановил свой танк и на 2 катках отвел свою машину на СПАМ [72, лл. 366, 384, 394, 414].
В ходе отражения советской танковой атаки и последовавшего затем собственного контрудара 25-я моторизованная дивизия, по собственным данным, уничтожила 3 танка (опознаны как Т-34 и «Valentine») и подбила перед своим передним краем еще 3 танка. Немцы насчитали примерно 300 трупов советских солдат и 72 пленных. Собственные их потери составили 4 танка (3 Pz.IV и 1 Pz.III 6-й роты 39-го ТП) и одно 105-мм полевое орудие поврежденными, 67 человек личного состава (12 – убитыми, 55 – ранеными) [111, F. 447; 140, F. 109].
Боевые действия с участием оставшихся танков 80-й ТБр продолжались весь день 11 марта. В целом за день 11 марта в 13-часовом бою 80-я танковая бригада, по собственным данным, уничтожила 4 танка, 6-8 повозок с боеприпасами, 8 орудий (2 75-мм и 6 противотанковых), 6 минометов, 10 пулеметов, до 8 ДЗОТов, до 2 взводов пехоты, потеряв 8 танков (1 КВ-1, 2 Т-34, 5 «Valentine») подбитыми, из их числа только 2 танка (1 Т-34 150-й ТБр, 1 «Valentine») смогли своим ходом отойти на сборный пункт на восточные скаты высоты 196,1 [93, л. 46; 138, л. 228; 122, л. 199].
Поддерживаемый танкистами 771-й стрелковый полк 11 марта, по собственным данным, потерял 121 человека убитыми и ранеными [141, л. 270], 60-я стрелковая дивизия - 856 человек убитыми и ранеными [116, л. 45]. Всего неудачное наступление на Кривцово 11 марта стоило советским войскам как минимум 995 человек.
После неудачного наступления 11 марта 80-я танковая бригада оставшимися танками Т-60 перешла к круговой обороне на восточных скатах высоты 196,1 [93, л. 46; 138, л. 218]. В ночь на 12 марта началась эвакуация подбитых танков 79-й и 80-й танковых бригад с поля боя. Направленные в тот день отделом АБТО армии в 80-ю танковую бригаду 10 тракторов в расположение бригады до утра 12 марта так и не прибыли [138, л. 227], а находившийся в расположении бригады трактор С-65 был не в состоянии буксировать танки «Valentine». Отправленный ночью на эвакуацию танков наскоро отремонтированный танк Т-34 79-й ТБр вышел из строя по техпричинам и отошел на сборный пункт, встав в ремонт. Отошедший 11 марта своим ходом на СПАМ подбитый танк Т-34 № 9583 лейтенанта Безрукова требовал замены 3 катков и дисков главного фрикциона и также был небоеспособен [142, л. 141]. Только к вечеру 12 марта 2 из 3 разбитых катков было заменено [142, л. 139], после чего вечером этот танк был выдвинут на высоту 196,1 с задачей обстреливать противника с места и тем самым поддерживать наступление пехоты [142, л. 140]. Уже заняв оборону на высоте, танк вышел из строя по техпричинам: сели аккумуляторы [142, л. 144].
В 21.15 12 марта командир 80-й ТБр полковник Задорожный вновь запросил штаб 60-й СД обеспечить прикрытие эвакуации подбитых танков, а также сообщить соседней 137-й стрелковой дивизии, чтобы она также прикрыла эвакуацию танков со стороны Кривцовских выселков [142, л. 168]. Ночью для выяснения положения танка КВ-1 № 43747 были вновь направлены 2 разведгруппы [142, л. 139].
С 23.00 12 марта до 3.00 13 марта в распоряжение штаба 80-й ТБр прибыло 4 из 10 выделенных ей тракторов (2 «Ворошиловца» и 2 С-65) [138, л. 223]. Их силами за ночь было эвакуировано в ремонт 5 танков, в т.ч. на высоту 196,1 отбуксирован Т-34 №9583 лейтенанта Безрукова [142, л. 143; 138, л. 223].
К исходу дня 18 марта танк Т-34 № 9583 лейтенанта Безрукова был отремонтирован, после чего экипажу поставили задачу огнем с места поддержать действия организованной в 10-м гвардейском стрелковом полку (6-я ГвСД) группы эвакуации подбитых танков. В ночь на 19 марта группа разведала расположение 2 подбитых перед немецкими позициями танков «Valentine», но в 25 метрах от немецких блиндажей группа была обнаружена противником, рассеяна его огнем и отошла обратно. Танк Безрукова своим огнем группу не поддержал [142, л. 195].
До 21 марта танк Безрукова оставался в обороне на высоте 196,1, после чего в 1.00 21 марта по распоряжению штаба армии был отправлен обратно в 150-ю танковую бригаду [142, л. 230]. На этом участие экипажа танка Т-34 № 9583 в боевых действиях в районе Кривцово завершилось.
Отвод в резерв 3-й армии
Пока 1 танк Т-34 участвовал в боях и эвакуации танков 80-й ТБр, главные силы 150-й ТБр, кроме разведки, никаких боевых действий не вели. За день 12 марта 1942 г. 150-я танковая бригада с подчиненными ей 2 лыжными батальонами, по предварительным данным (к 16.30), потеряла лишь 4 человека (1 – убитым, 3 – ранеными). Также за день был сдан на СПАМ (прим. – вероятно, армейский) на переплавку ранее списанный в безвозвратные потери танк Т-26 № 4459, а на капремонт на рембазу № 7 в Воронеж отправлены танки БТ-2 № 17934, БТ-7 № 96016 и 2 ранее списанных в безвозвратные потери танка Т-26 (№ 182 и 658) [4, л. 63].
После всех неудачных наступлений в феврале – марте 1942 г. штаб 3-й армии, тем не менее, не терял тщетной надежды прорвать немецкую оборону на реке Зушь и овладеть городом Мценск. В 22.00 13 марта – 18.00 14 марта по распоряжению штаба армии 10 танков Т-26 1-го ТБ перешли из Шеламово в район деревни Кукуевка (4,3 км восточнее с. Спасское-Лутовиново) в распоряжение командира 240-й стрелковой дивизии для участия в новом наступлении на Мценск [4, л. 67; 93, л. 33]. Наступление 240-й СД началось в ночь на 18 марта, но танки в нем не участвовали по технических причинам [3, л. 86].
Не вели никаких боевых действий и главные силы 150-й ТБр. Из всех значимых происшествий за эти дни была лишь начавшаяся к 20 марта вспышка сыпного тифа в 150-й разведроте [4, л. 77]. Всего 10-20 марта 150-я танковая бригада потеряла 12 человек личного состава: 9 – заболевшими, 3 – по другим причинам [92, л. 40а]. 21 марта при обстреле противником района деревни Марс был выведен из строя 1 50-мм миномет [4, л. 80], а 22 марта постановлением фронтового военного трибунала был приговорен к расстрелу красноармеец из 150-й роты управления Александр Костылев [44] – все известные потери 150-й танковой бригады в 2 последующих дня.
Тем временем 21 марта штаб 3-й армии отдал войскам боевой приказ № 12 о повсеместном переходе к обороне. 150-я танковая бригада должна была сдать свой участок обороны 240-й и 287-й стрелковым дивизиям и к 7.00 25 марта выйти в армейский резерв в район деревень Деткоммуна, Обухово, Орлик [104, л. 37].
В ночь на 23 марта 183-й лыжный батальон сдал свой участок обороны: Тшлыково – Сальница – Троицкое – Снежедь – Миново - 287-й стрелковой дивизии, а 150-й мотострелковый и 236-й лыжный батальоны сдали свой участок обороны: Миново – Марс – Красный Хутор – Хуторян - 240-й стрелковой дивизии [4, л. 83]. В 19.30 22 марта во время начавшейся смены частей 150-й танковой бригады 3-я рота 119-го моторизованного полка силами 2 штурмовых групп (24 человека) провела вылазку напротив деревни Марс, по собственным данным, уничтожила 4 блиндажа, 30 советских солдат и захватила 1 пленного [111, F. 508; 112, F. 48]. Штаб самой 150-й ТБр оценил силы атакующих как до 2 взводов пехоты, отчитавшись о собственных потерях в 6 человек личного состава (1 погиб, 4 ранено, 1 пропал без вести). Вероятно, все эти потери пришлись на 283-й лыжный батальон [4, л. 83].
Снявшись с передовых позиций, к утру 23 марта 1-й и 2-й танковые батальоны встали в деревнях Прудище и Кальна соответственно, 150-й мотострелковый батальон – в Шеламово, разведрота – в Меркулово 1-е, а 150-я ремонтная рота – в селе Казацкое [4, л. 83]. К утру 24 марта мотострелковый батальон перешел в Большие Борзенки, 1-е Меркулово и Кальну, а в 1-й танковый батальон вернулись все 11 танков (1 Т-34, 10 Т-26), ранее откомандированных в 240-ю стрелковую дивизию и 80-ю танковую бригаду [4, л. 85]. Также в тот день убыли из подчинения штаба 150-й ТБр 183-й и 236-й лыжные батальоны [93, л. 35].
В 17.00 25 марта 150-я танковая бригада приступила к передислокации дальше в тыл - в район села Акинтьево (15 км восточнее пос. Чернь). Расчищая себе путь от снега своими силами и силами местного населения, уже к 18.00 бригада частью сил достигла Акинтьево [93, л. 36]. К утру 26 марта штаб 150-й ТБр, 150-я разведрота, рота управления сосредоточились в самом селе Акинтьево; 150-й мотострелковый батальон - в деревнях Новониколаевский, Проходное, Дубки (юго-западнее Акинтьево); 1-й танковый батальон - в деревне Ольхи (северо-восточнее Акинтьево) [4, л. 86]. 2-й танковый батальон в 14.00 26 марта сосредоточился в Александровских Выселках (северо-восточнее Акинтьево) [11, л. 19]; медсанвзвод 27 марта встал в Гремячево (восточнее Акинтьево) [4, л. 90]; автотранспортная и ремонтная роты к утру 28 марта расположились в Кобылинском хуторе и Синегубово [4, л. 91].
В 21.30 27 марта на основании устного распоряжения начальника оперативного отдела штаба 3-й армии об освобождении района села Акинтьево 150-я разведрота, а следом за ней рота управления выступили из Акинтьево в Большие Озерки [4, л. 91]. В ночь на 29 марта 150-я разведрота своими силами и силами местного населения расчистила дорогу между деревнями Ольхи и Большие Озерки [93, л. 3] и 29 марта перешла в Большие Озерки; рота управления расположилась в Кобылинском Хуторе (7,5 км севернее Акинтьево) [4, л. 94]. 30 марта сюда же перешла и 150-я разведрота [4, л. 95].
150-й мотострелковый батальон в 22.00 28 марта также выступил из Акинтьево [4, л. 93] и в тот же день 3 своими ротами перешел в деревню Кобылинка (восточнее Кобылинского Хутора) [4, л. 94]. Переход остальных подразделений батальона в деревни Плавица и Серебряный затянулся до апреля. Штаб 150-й ТБр так и остался в Акинтьево.
После перехода в новый район сосредоточения на 17.00 30 марта 150-я танковая бригада насчитывала 31 танк: 15 танков (11 Т-26, 1 БТ-7, 1 БТ-5, 1 БТ-2, 1 Т-16) - в строю, 16 танков (1 КВ-1, 1 Т-34, 2 Т-40, 6 Т-26, 3 БТ-5, 1 БТ-2, 2 Т-16) – текущем, среднем ремонте и в ожидании ремонта. Еще 11 танков (1 Т-34, 1 Т-40, 2 БТ-7, 2 БТ-5, 5 БТ-2) уже было отправлено на капремонт. В безвозвратных потерях числилось 8 танков (4 Т-26, 2 БТ-7, 1 БТ-5, 1 БТ-2) [4, л. 95].
Также на 30 марта 150-я танковая бригада имела в строю 1643 человека личного состава, 15 тракторов, 236 автомашин (10 - легковых, 165 - грузовых, 61 – специальная), 2 мотоцикла, 64 лошади, 8 орудий (4 37-мм и 4 45-мм), 12 минометов (6 82-мм и 6 50-мм) [92, л. 45].
Всего с 21 по 30 марта 150-я танковая бригада, по собственным данным, потеряла 20 человек личного состава (1 - убитым, 4 - ранеными, 9 - заболевшими и госпитализированными, 6 – по другим причинам), в т.ч. 1-й танковый батальон потерял 6 человек (1 - убитым, 1 - раненым, 2 - заболевшими, 2 – по другим причинам), а 2-й танковый батальон – 3 человека ранеными [92, л. 46]. Кто именно погиб в 1-м танковом батальоне, пока что не известно.
Апрель 1942 г.
31 марта 1942 г. 25-я моторизованная дивизия атаковала и за день ликвидировала плацдарм 283-й и 287-й стрелковых дивизий на западном берегу реки Ока у деревни Кривцово СС, с которого, начиная с 16 февраля, войска 3-й армии неоднократно пыталась наступать в сторону города Болхов [100, л. 222]. 3 апреля для усиления правого фланга армии штаб армии отдал 150-й танковой бригаде приказ выдвинуть туда 150-й мотострелковый батальон. В 0.15-16.00 4 апреля батальон в составе 4 стрелковых рот на 30 автомашинах совершил переход в деревню Хлопово (11,5 км северо-восточнее д. Кривцово СС), где в 17.00 подвергся артналету со стороны противника, потеряв 1 человека раненым осколками снаряда. К исходу дня 5 апреля мотострелковый батальон сосредоточился в деревне Фурсово, а затем занял оборону на северном берегу речки Иста на рубеже: Поповка – высота 166,7 – Фурсово - позади 283-й стрелковой дивизии [93, л. 4].
В 22.15 6 апреля разведгруппа 150-го МСПБ из 11 человек попыталась разведать огневые точки и достать «языка» у деревни Болвановка (на западном берегу р. Ока, 3,3 км юго-западнее Фурсово), однако у огневых позиций минометной батареи красноармеец Киреев неосторожно наступил на рукоятку находившейся под снегом противотанковой гранаты и при взрыве ее был тяжело ранен, сорвав группе выполнение задания [4, л. 104; 93, л. 4].
В 4.00 7 апреля немецкая авиация разбомбила автоколонну тылов мотострелкового батальона на подходе к хутору Серебряный и вывела из строя 4 автомашины, ранив 1 красноармейца. В тот же день на тактических занятиях в районе деревни Крутое мина разорвалась в канале ствола 82-мм миномета 150-й разведроты, убив в полном составе минометный расчет из 5 человек, тяжело ранив 3 человека (в т.ч. командира 150-й разведроты капитана Чернякова) и легко ранив 4 человека (в т.ч. комиссара 150-й разведроты старшего военфельдшера Фесенко) из состава 150-й танковой бригады. Всего от разрыва одной-единственной мины выбыло из строя 48 человек личного состава: 12 человек 150-й ТБр и 36 человек 1-го батальона 215-го запасного полка, которые также присутствовали на занятиях [4, лл. 103, 104; 93, л. 5]. В именном списке безвозвратных потерь 150-й ТБр за 7 апреля числится 4 погибших минометчика (замполитрука Александр Ведерников, сержант Николай Владимиров, красноармейцы Александр Вербицкий, Николай Разгон) [44].
Всего с 1 по 10 апреля 150-я танковая бригада потеряла 15 человек личного состава (4 - убитыми, 9 - ранеными, 2 - заболевшими и госпитализированными), в т.ч. 14 человек потеряла 150-я разведывательная рота [92, л. 53].
Не достигнув особых успехов в повторном занятии плацдарма на реке Ока, 283-я стрелковая дивизия перешла к обороне, после чего так и не побывавший в бою 150-й мотострелковый батальон сдал свой участок обороны 283-й дивизии и 16 апреля вернулся в прежний район расположения – деревни Плавица, Серебряный, Кобылинка. Зенитные батареи батальона заняли огневые позиции в районе деревень Агничное 1-е и 2-е [4, л. 114]. Более ничего существенного в расположении 150-й танковой бригады в эти дни не происходило. С 10 по 20 апреля 150-я танковая бригада потеряла всего 1 человека раненым [92, л. 57]. На 20 апреля бригада насчитывала 1600 человек личного состава [92, л. 56].
22 апреля командир 150-й ТБр полковник Бахаров подал в штаб армии рапорт о состоянии матчасти в бригаде. Всего по состоянию на 22 апреля 150-я танковая бригада насчитывала 43 танка (1 КВ-1, 7 Т-34, 2 Т-60, 2 Т-40, 19 Т-26, 7 БТ, 3 Т-16, 2 трофейных танка - Pz.IV и Pz.III): 19 танков (1 Т-34, 13 Т-26, 5 БТ) - на ходу, 24 танка – в ремонте, в т.ч. 5 танков (1 КВ-1, 1 БТ-2, 3 Т-16) подлежали отправке на капремонт. Из числа 43 танков 6 танков Т-26 было найдено ремонтниками 150-й ТБр на полях. Еще 10 танков (6 Т-34, 2 Т-60 и 2 трофейных танка) также было найдено ремонтниками бригады, из их числа по состоянию на 22 апреля 2 Т-34 находились в Ефремове, 2 Т-34 (без электропроводки и моторов) – в деревне Григорьевка, 2 Т-34 (без моторов) и 2 Т-60 – в районе поселка Теплое. Все танки Т-34 были без оптики. Танки Т-26 требовали замены моторов, танки БТ – замены гусениц, абсолютно все танки требовали немедленной перезарядки аккумуляторов, которая задерживалась из-за отсутствия кислоты; танковые пушки требовали дозаправки компрессоров и отпуска оптики.
Также требовали ремонта все 4 37-мм зенитных орудия и подлежали полной замене 45-мм противотанковые орудия, которые еще в 1941 г. кустарным методом были переделаны из танковых пушек; орудия совершенно не выдерживали перевозки по грунтовым дорогам. Помимо этого полковник Бахаров запросил штатные мотоциклы для разведывательной роты [128, лл. 65, 66].
Танки в наступлении на Мценск 27 апреля 1942 г.
Еще с начала апреля 1942 г. командование 3-й армии задумало в очередной раз попытаться овладеть городом Мценск, для чего были привлечены 240-я стрелковая дивизия и 771-й стрелковый полк 137-й стрелковой дивизии. 25 апреля на основании полученного в тот день распоряжения штаба армии штаб 150-й ТБр выделил для участия в этой операции 3-ю танковую роту 1-го ТБ из 10 танков Т-26. С 22.00 25 апреля все 10 танков были переброшены на ж/д платформах со станции Горбачево на станцию Чернь, где выгрузились и к 0.30 27 апреля своим ходом прибыли в Большую Каменку (7,3 км северо-восточнее г. Мценска) [122, л. 497]. Здесь командир танковой роты устно получил от командующего 3-й армией следующую задачу: выйти в район деревни Степурино (ныне пос. Цветочный, северо-восточнее Мценска), стать в укрытия, после чего огнем с места подавить огневые точки противника на высоте 230,7 и тем самым поддержать атаку пехоты 771-го СП [122, л. 536; 128, л. 182].
Выйдя на рекогносцировку, командир роты обнаружил, что проезд до Степурино невозможен, т.к. мост через овраг перед этой деревней оказался разрушен. Проводя разведку путей обхода этого оврага, командир роты прибыл в штаб 137-й стрелковой дивизии (прим. – располагался в селе Пятницкое, хотя, возможно, имелся в виду командный пункт командира 137-й СД в зерновом совхозе), где получил от командира 137-й СД подполковника Владимирского устную задачу: 5 танками атаковать в направлении Мценска, 2 танками атаковать на юг, на Казанское, а 3 танками поддерживать пехоту огнем с места [122, л. 536].
Так об этом отчитался штаб АБТВ 3-й армии. Комиссар танковой роты политрук Ананьин также отчитался, что именно 5 танков Т-26 было направлено в атаку на восточную окраину Мценска, а 2 танка – в атаку на Казанское. О еще 3 танках Ананьин в своем отчете не упоминает [128, лл. 182, 183]. Сам подполковник Владимирский позже (3 мая) отчитался, что в 12.00 27 апреля к нему прибыло только 5 танков Т-26, что он направил конкретно 3 танка для поддержки пехотной атаки на Мценск, а 2 танка – на поддержку действий разведроты по овладению высотой 199,7 (3 км юго-восточнее Мценска). О еще 5 танках Т-26, якобы посланных в атаку на Мценск, Владимирский не упоминает [129, л. 27].
Несмотря на то, что командир роты поставил в известность Владимирского о том, что он имел задачу поддерживать атаку пехоты только огнем с места, и попросил дать ему время для доведения задач до экипажей и разведку боевого курса, Владимирский внимания на это не обратил, в результате чего танки были введены в бой с хода, без разведки и без какого-либо увязывания своих действия с пехотой и артиллерией [122, л. 536].
Тем временем в 6.30 после 1,5-часовой артподготовки 771-й стрелковый полк (слева) и 836-й стрелковый полк 240-й стрелковой дивизии (справа) перешли в наступление. Противостоял этим 2 полкам оборонявшийся на рубеже высот 228,1 и 230,7 2-й батальон 15-го моторизованного полка 29-й моторизованной дивизии (XXXV.AK, 2.Panzerarmee) [136, л. 125]. В ходе артподготовки были разрушены все 16 обнаруженных советской разведкой немецких ДЗОТов на переднем крае противника, противник подавлен артиллерией и отошел к Мценску, благодаря чему уже к 8.30 771-й и 836-й стрелковые полки заняли высоты 228,1 и 230,7 к северо-востоку от Мценска, а к 11.30-12.00 достигли огородов северо-восточнее Мценска, где встретили организованный ружейно-пулеметный огонь противника, а на отдельных участках - проволочные заграждения и минные поля [132, лл. 13-15]. Противник приспособил под ДЗОТы каменные здания и постройки на восточной окраине города, с западной окраины вела огонь неподавленная артиллерия противника – всего 10-12 орудий [136, л. 125]. Именно на этом этапе боя в распоряжение штаба 137-й СД и прибыла танковая рота 150-й ТБр.
Атаковавшие на Мценск 5 танков Т-26 в 800 метрах к востоку от города были остановлены минным полем. Несмотря на требования комиссара танковой роты политрука Ананьина командиру 771-го СП проделать для танков проходы в минном поле, тот никаких мер к разминированию не предпринял, и танки вынуждены были поддерживать пехоту огнем с места из-за минного поля [122, л. 536]. Израсходовав весь боекомплект и по 15-20 дисков патронов, танки отошли на исходные позиции на дозаправку [128, л. 182].
Сам командир 137-й СД подполковник Владимирский отчитался, что не 5, а только 3 танка Т-26 достигли юго-западных скатов высоты 230,7 и «дальше не пошли, ссылаясь, что там минное поле» [129, л. 27]. Наконец, штаб 137-й СД по окончании боев отчитался, что к 13.00 к минному полю в районе высоты 214,6 вышло 7 танков Т-26, где они затем «топтались долгое время на одном месте, не оказав должной поддержки пехоте» [114, л. 213].
Еще 2 танка Т-26 совместно с разведротой 137-й СД были брошены в атаку на высоту 199,7, откуда противник вел фланговый огонь по наступавшей на Мценск пехоте 771-го СП. При подходе к этой высоте танк Т-26 № 293 был, по одним данным, подбит прямым попаданием снаряда тяжелой артиллерии, по другим данным, танк подорвался на мине, были разбиты гусеница, левая средняя каретка, крышка ведущего колеса. Экипаж (командир танка лейтенант Барышев, механик-водитель сержант Пестов, башенный стрелок младший сержант Рудичев) остался внутри подбитого танка. Расстреляв боеприпасы, 2-й танк Т-26 отошел на исходные позиции [3, л. 110; 122, л. 536; 128, л. 183; 129, л. 27].
После 30-минутного артналета в 15.00 советские войска возобновили штурм Мценска, овладели бойней и районом тюрьмы, однако понесли большие потери, особенно в командном составе. В 17.00-17.30 продолжался авиаудар 3 группами в 14 самолетов, после чего противник предпринял контратаку силами 350-500 человек пехоты (прим. – также, по некоторым данным, пехоту поддерживали 4 танка) [133, л. 502]. Поддавшись панике, сначала побежал 3-й батальон 836-го стрелкового полка 240-й стрелковой дивизии, оставив высоты 228,1 и 214,6, затем – 3-й батальон 771-го СП, после чего паника перекинулась и на соседние с ними батальоны [132, лл. 16-18].
Находившийся во 2-м эшелоне на высоте 230,7 2-й батальон 771-го полка также поддался панике и оставил высоту [132, л. 18]. Согласно донесению штаба 150-й ТБр, «танки прикрывали этот рубеж самостоятельно и только после троекратного требования со стороны комиссара роты политрука Ананьина к командиру 137 сд пехота была выслана в оборону на рубеж, который прикрывался танками» [4, л. 128]. Буквально слово в слово данное донесение воспроизвел в своем отчете штаб АБТВ 3-й армии [122, л. 536]. Вопреки этим свидетельствам командир 137-й СД подполковник Владимирский заявил, что «танки в этот период в бою абсолютно никакого участия не принимали и не выполнили ни одной задачи» [129, л. 28].
Комиссар танковой роты политрук Ананьин отчитался, что контратака противника началась, когда все ранее участвовавшие в атаке на восточную окраину Мценска 5 танков Т-26 пополнялись боеприпасами. По приказу командира дивизии танки контратаковали наступающего на высоту 230,7 противника и отбросили его, уничтожив несколько групп немецкой пехоты, после чего некоторое время самостоятельно удерживали достигнутый рубеж, дожидаясь подхода своей пехоты. В ходе этого боя танки подожгли на окраине Мценска цистерну с горючим, от которой загорелись соседние с нею здания. Выскочивших из загоревшихся домов немцев танкисты расстреляли из пулеметов [128, лл. 182, 183].
Всего за день 27 апреля 3-я танковая рота 1-го ТБ 150-й ТБр, израсходовав 1,5 боекомплекта, уничтожила 4 ДЗОТа, 1 огневую точку и до роты пехоты, но потеряла 1 танк Т-26 подбитым и 1 танк Т-26 застрявшим в немецком окопе [3, л. 104]. Поддерживаемый танками 771-й стрелковый полк 29 апреля, по уточненным данным, потерял 84 человека личного состава [130, л. 176]. Также в 9.30 27 апреля 4 бомбардировщика Ju-88 под прикрытием 6 истребителей Ме-109 сбросили до 80 бомб на станцию Горбачево, где в это время шла погрузка на ж/д платформу трактора С-65 1-го ТБ. Взрывом разорвавшейся в 8 метрах от платформы бомбы трактор был подбит (сгорел радиатор, разбит нижний картер), погиб пом. ком. 3-й роты 1-го ТБ по тех. части воентехник 1-го ранга Александр Юрков [93, л. 111].
Бои под Мценском 28-29 апреля 1942 г. Итоги наступления
27 апреля 1942 г. для усиления наступавшей на Мценск ударной группировки штаб 3-й армии отдал приказ о выделении 150-й танковой бригадой своего мотострелкового батальона. В тот же день в 19.00 батальон вышел из Кобылинки, погрузился в эшелон и после выгрузки на станции Ползиково своим ходом прибыл в Большую Каменку, где получил задачу войти в подчинение командира 137-й СД для закрепления высоты 230,7. Прибыв в Пятницкое, к 12.00 28 апреля батальон вошел в распоряжение подполковника Владимирского [4, л. 128; 93, л. 111; 122, л. 536], после чего получил от него задачу наступать во 2-м эшелоне за 2-м батальоном 771-го СП и прочно закрепиться на рубеже: западные скаты высоты 230,7 – квадратная роща (южнее высоты 230,7) [129, л. 27].
В 16.00 28 апреля 771-й стрелковый полк атаковал на высоту 230,7 и к исходу дня овладел западными скатами высоты и квадратной рощей. Оказываемую полку танковую поддержку подполковник Владимирский охарактеризовал следующим образом: «Выполнили задачу только 2 танка, остальные ежеминутно поворачивали назад и под угрозой расстрела с трудом направлялись обратно» [129, л. 28]. Немцы (29-я МД) оценили силы атакующих их советских подразделений как 4 танка и до роты пехоты [135].
За день 28 апреля поддерживаемый танками 771-й стрелковый полк, по уточненным данным, потерял 752 человека личного состава [130, л. 176]. Ни о каких потерях 150-й танковой бригады 28 апреля не известно.
После зачистки 2-м батальоном 771-го СП западных скатов высоты 230,7 и квадратной рощи Владимирский повторно приказал мотострелковому батальону закрепить за собой данный рубеж, а танковой роте – поставить 1 танк на северо-западных скатах высоты 230,7 и 3 танка – в квадратной роще. В 3.00 29 апреля Владимирский прибыл в расположение мотострелкового батальона, где обнаружил, что батальон совершенно не организовал свою оборону, не выслал боевое охранение и разведку, не окопал станковые пулеметы. Танковая рота всего лишь выдвинула 2 танка в квадратную рощу, не выдвинув ни одного танка на высоту 230,7 [129, лл. 28, 29].
В 5.00 29 апреля противник силами до 2 рот пехоты контратаковал 771-й стрелковый полк и мотострелковый батальон со стороны Мценска и высоты 214,6 [133, л. 523]. Оставив высоту 230,7 и квадратную рощу, мотострелки в беспорядке отошли к зерновому совхозу (ныне пос. Красный Октябрь). Только во 2-й половине дня штабу 137-й СД удалось собрать остатки батальона в количестве 54 человек в овраге за совхозом. Некоторые подразделения 150-го МСПБ бежали в Пятницкое [129, л. 27].
Во время бегства мотострелков оба стоявших в квадратной роще танка Т-26 также покинули свои позиции и бежали от немецкой пехоты. Во время этого отхода один из танков возле рощи левой гусеницей попал в немецкий окоп, сел на брюхо, свалил гусеницы, после чего экипаж бросил свой танк. Вновь танк был занят экипажем только в ночь на 3 мая [3, л. 110; 129, л. 29].
Всего, по данным штаба немецкой 29-й моторизованной дивизии, ее 15-й моторизованный полк в ходе контрудара 29 апреля захватил 1 танк, 1 орудие ПТО, 1 миномет, 2 станковых пулемета, 9 пленных, на его участке было 20 убитых и 5 перебежчиков, сам полк потерял всего 21 человека личного состава (6 – убитыми, 15 – ранеными) [134, л. 48].
После перегруппировки 150-й мотострелковый батальон во 2-й половине дня 29 апреля с оставшимися танками Т-26 1-го ТБ контратаковал и к 18.00 вновь занял высоту 230,7 и квадратную рощу южнее этой высоты [122, л. 497]. При повторном занятии квадратной рощи 29 апреля 150-й мотострелковый батальон захватил 1 пленного из состава 15-го моторизованного полка (29-я МД), 2 81-мм миномета, 4 ручных пулемета, 2 автомата, сдав все это 137-й стрелковой дивизии [4, л. 134]. По данным штаба армии, пленный был захвачен не в роще, а на западных скатах высоты 230,7 [136, л. 126].
После взятия квадратной рощи и высоты 230,7 мотострелки были сменены 771-м стрелковым полком и расположились в 400 метрах восточнее квадратной рощи. В 1-м эшелоне на западной опушке квадратной рощи и на западных скатах высоты 230,7 заняли оборону 1-й и 2-й батальоны 771-го СП (120 штыков), во 2-м эшелоне на восточных скатах высоты 230,7 встал 3-й батальон 771-го СП (30 штыков) [133, л. 523]. В мотострелковом батальоне после этих боевых действий осталось 140 человек, а танковая рота сократилась до 7 исправных танков [122, л. 497]. Еще 1 танк Т-26 (№ 293) с 27 апреля оставался подбитым в районе высоты 199,7, 1 Т-26 завалился в немецкий окоп 29 апреля, 1 Т-26 сломался (лопнул бензопровод) [133, л. 516].
Всего 29 апреля, по предварительным данным, 150-я танковая бригада потеряла 70 человек личного состава, а также 2 82-мм миномета и 13 пулеметов (1 станковый, 12 ручных) разбитыми артминометным огнем противника. Был легко ранен командир 150-го МСПБ майор Орешков, тяжело контужен комиссар 150-го МСПБ старший политрук (прим. – вероятно, старший политрук Нагорный), тяжело ранен начальник штаба 150-го МСПБ майор Очкасов, убиты командир и комиссар 1-й стрелковой роты, 2 замполитрука, ранены командир и комиссар одной из стрелковых рот [122, л. 497; 133, л. 516].
В именном списке безвозвратных потерь 150-й ТБр за 28-30 апреля числятся всего 3 убитых мотострелка (28 апреля – пулеметчик красноармеец Владимир Зданкевич, 29 апреля – стрелки красноармейцы Иван Николаев и Николай Поликашин). Имена погибшего комсостава 150-го МСПБ неизвестны вовсе [44]. 771-й стрелковый полк 29 апреля, по уточненным данным, потерял 485 человек личного состава [130, л. 176].
Всего за время боевых действий с 27 по 29 апреля восточнее Мценска 150-я танковая бригада, по собственным данным, вывела из строя 1 танк, 1 броневик, 1 легковую машину, 1 пушку, 5 блиндажей и до роты пехоты противника [3, л. 111], потеряв 1 танк Т-26 подбитым и 54 человека личного состава ( 7 – убитыми, 47 – ранеными) [4, л. 134]. В именном списке безвозвратных потерь 150-й ТБр за 27-30 апреля числятся 4 убитых и 2 умерших от ран [44]. Поддерживаемый бригадой 771-й стрелковый полк 27-30 апреля потерял 1431 человека личного состава [93, л. 583; 130, л. 176]. Точные потери 240-й стрелковой дивизии за эти дни не совсем ясны. Штаб противостоявшей советским войскам 29-й моторизованной дивизии отчитался, что с 27 апреля по 1 мая в боях в районе Мценска дивизия потеряла 1 мортиру, 1 тяжелую полевую гаубицу, 3 88-мм зенитные орудия, 1 37-мм орудие ПТО, 427 человек личного состава (86 - убитыми, 336 - ранеными, 5 – пропавшими без вести), однако уничтожила 320 советских солдат, захватила 382 пленных и среди прочих трофеев - 2 танка [134, л. 48].
Боевые действия 1-й половины мая 1942 г.
С 30 апреля 1942 г. восточнее Мценска установилось затишье. Согласно донесениям штаба 771-го СП примерно до 3 мая 150-й мотострелковый батальон находился во 2-м эшелоне 771-го стрелкового полка, после чего, вероятно, в ночь на 3 мая вместе с 3-м батальоном 771-го СП был выдвинут в 1-й эшелон и занял участок обороны между 1-м и 2-м стрелковыми батальонами по западным скатам высоты 230,7. Танки 3-й роты 1-го ТБ располагались в качестве огневых точек на западных и восточных скатах этой высоты [130, л. 174].
4 мая штаб 137-й СД уточнил потери, понесенные мотострелковым батальоном и 3-й ротой 1-го ТБ 150-й ТБр. Согласно этим данным, всего с 27 апреля 150-я танковая бригада потеряла 63 человека личного состава: 59 человек (4 - убитыми, 6 - пропавшими без вести, 45 – ранеными, 4 – заболевшими и госпитализированными) - мотострелковый батальон, 4 человека (1 - убитым, 2 – ранеными, 1 - контуженным) - танковая рота [130, л. 172].
Всего по состоянию на 5 мая 1942 г. 150-я танковая бригада насчитывала 1550 человек личного состава, а также по спискам имела: 37 танков (1 КВ-1, 7 Т-34, 2 Т-40, 18 Т-26, 7 БТ, 2 Pz.III), 19 тракторов, 254 автомашины (11 легковых, 179 грузовых, 64 специальных), 1 мотоцикл, 9 орудий (4 37-мм и 5 45-мм), 12 минометов, 3 противотанковых ружья, 26 пулеметов (2 зенитных, 6 станковых, 18 ручных), 89 автоматов, 930 винтовок, 446 пистолетов, 14 раций. Из числа вышеназванной техники на ходу имелось 17 танков (1 Т-34, 2 Т-40, 13 Т-26, 1 БТ), 11 тракторов, 192 автомашины, 1 мотоцикл. 1 танк БТ-2 (вероятно, № 311), 5 тракторов и 50 автомашин находились в капитальном ремонте, остальная техника – в текущем и среднем ремонте. Из числа вооружения все 4 45-мм орудия ПТО и 5 пулеметов (3 станковых и 2 ручных) подлежали полной замене [3, лл. 130-132]. Не упоминавшиеся уже в данном списке 3 бронетрактора Т-16 были отправлены в капремонт между 28 апреля и 3 мая [108, лл. 115, 134].
2 мая штаб 3-й армии отдал 240-й стрелковой дивизии боевой приказ к утру 4 мая сменить 771-й стрелковый полк 137-й СД, оставив на месте 150-й мотострелковый батальон [103, л. 38]. В ночь на 5 мая мотострелковый батальон был подчинен штабу 931-го стрелкового полка 240-й СД [127, л. 23; 137, л. 116], 6 мая принял участок обороны 771-го СП на западных и северо-западных скатах высоты 230,7 [130, л. 163], а поздно вечером 7 мая 771-й стрелковый полк был полностью сменен 842-м и 931-м стрелковыми полками (240-я СД) и выведен с передовых позиций. 150-й мотострелковый батальон оставался оборонять высоту 230,7 на стыке между 842-м и 931-м полками [130, л. 161; 137, л. 121].
В ночь на 5 мая трактором «Ворошиловец» был эвакуирован подбитый в районе высоты 199,7 танк Т-26 № 293, после чего только 1 танк Т-26 3-й роты 1-го ТБ остался на поле боя застрявшим в немецком окопе [3, л. 110; 4, л. 136; 93, л. 124] на нейтральной полосе в 150 метрах от позиций противника и в 250 метрах от советских позиций. Днем танк оборонялся своим экипажем, который находился под танком с пулеметом. На ночь к танку высылалось охранение из 2 отделений стрелков с ручными пулеметами, а экипаж в это время отдыхал. По ночам противник предпринимал попытки уничтожить танк, высылая к нему небольшие группы. В результате этих небольших стычек механик-водитель и башенный стрелок танка были ранены. Позже были организованы работы по откапыванию танка с тем, чтобы надеть гусеницы и вывести танк своим ходом. Саперные работы продолжались в течение 3 ночей, но 12 мая противник открыл сильный артогонь по танку; в 13.00 танк был разбит прямым попаданием тяжелого снаряда и сгорел [3, лл. 104, 110, 111].
Ранее, 11 мая, противник в течение 140 минут вел сильный артобстрел по закопанным на высоте 230,7 танкам 3-й роты 1-го ТБ. Один из танков Т-26 был разбит 2 прямыми попаданиями снарядов и сгорел, экипаж танка уцелел. Позже танк эвакуировали трактором в тыл [3, лл. 104, 111]. Также под этим обстрелом мотострелковый батальон 11 мая потерял 3 человек личного состава (1 – убитым, 2 – ранеными) [137, л. 133]. В ответ на эти действия противника 12 мая один из оставшихся в обороне на высоте танков Т-26 своим артогнем уничтожил 1 блиндаж и 2 кухни противника [137, л. 134].
Главные силы 150-й ТБр в эти дни ни в каких боевых действиях не участвовали и оставались в резерве 3-й армии. 8-9 мая оба танковых батальона 150-й ТБр согласно полученному 7 мая штабом бригады приказу штаба армии перешли в новый район сосредоточения, расположившись: 1-й ТБ – в районе села Спасское; 2-й ТБ - в районе сел Ясный Уголок, Красная Нива (юго-западнее пос. Чернь) [4, л. 141; 93, л. 125].
На 10 мая 150-я танковая бригада насчитывала 1561 человек личного состава [92, л. 63]. Всего за время боевых действий с 1 по 10 мая 150-я танковая бригада потеряла 49 человек (4 - убитыми, 2 – пропавшими без вести, 41 - раненым, 2 - заболевшими и госпитализированными), в т.ч. 1-й танковый батальон потерял 6 человек (1 – убитым, 4 – ранеными, 1 – заболевшим), 2-й танковый батальон – 1 человека заболевшим [92, л. 64]. В именных списках безвозвратных потерь 150-й ТБр за эти же дни числится всего 1 убитый (2 мая у Большой Каменки погиб башенный стрелок танка 1-го ТБ младший сержант Григорий Барнев) [44].
Всего за время боевых действий с 27 апреля по 12 мая 1942 г. 3-я рота 1-го ТБ 150-й ТБр потеряла 2 танка Т-26 сгоревшими, 4 человека личного состава (1 – убитым, 3 – ранеными), а 150-й мотострелковый батальон потерял 68 человек личного состава, 6 пулеметов (3 станковых и 3 ручных), 3 ППШ, 11 винтовок и карабинов, 2 револьвера [3, л. 104]. В именных списках безвозвратных потерь 150-й ТБр за этот же период времени числятся 5 убитых [44].
2-я половина мая – июнь 1942 г.
12 мая 1942 г. штаб 3-й армии отдал 150-й танковой бригаде боевое распоряжение №0037: «выделить 5-6 танков с задачей движения отд. танками ночью по дорогам: Шеламово, Распопово; Распопово, Костомарово – Юдино; Спасское-Лутовиново, Костомарово – Юдино» - в целях демонстрации скоплений танков в прежнем месторасположении 150-й танковой бригады - районе сел Троицкое, Шеламово и Костомарово [103, л. 44].
14 мая 5 танков Т-26 1-го ТБ приступили к данному мероприятию. Также в ночь на 14 мая на станцию Чернь прибыл и разгрузился эшелон с 17 новыми танками Т-34 со Сталинграда – все танки вошли в состав 150-й танковой бригады [93, л. 132]. Наконец, именно 14 мая был поставлен мотор на единственный в 150-й танковой бригаде танк КВ-1, который уже более 3 месяцев практически не вылезал из ремонта [4, л. 146].
Во 2-й половине дня 15 мая 150-я танковая бригада произвела новую перегруппировку, сосредоточившись своими танковыми батальонами – в центре и на восточной опушке Скуратовского леса, что возле села Большое Скуратово [4, л. 147]. За ночь техника была зарыта в землю. Всего к 17.00 16 мая 150-я танковая бригада имела в районе своего расположения 17 исправных танков (1 КВ-1, 11 Т-34, 5 БТ) [4, л. 148]. 17 мая на западную опушку этого же леса из Хмелевой подтянулась противотанковая батарея [4, л. 149; 93, л. 134], а 18 мая – на безымянную высоту с кустарником южнее Скуратовского леса перешла зенитная батарея [93, л. 135].
19 мая 150-я танковая бригада получила на пополнение 3 новых танка КВ-1 [108, л. 245]. Вечером 19 мая 931-й стрелковый полк 240-й стрелковой дивизии, как и 150-й мотострелковый батальон, приступил к сдаче занимаемого участка обороны частям 283-й стрелковой дивизии [127, л. 26]. Сдав за ночь свои позиции на высоте 230,7 860-му стрелковому полку, мотострелковый батальон в 12.00 20 мая сосредоточился в расположении главных сил бригады [4, л. 153].
Всего за время боевых действий с 10 по 20 мая 150-я танковая бригада потеряла 19 человек личного состава (5 - убитыми, 4 – пропавшими без вести, 10 - ранеными). Почти все потери пришлись на долю мотострелкового батальона [92, л. 66]. Именных списков безвозвратных потерь личного состава 150-й ТБр за эти же дни явно не сохранилось [44]. Если сложить цифры потерь за 27-29 апреля, за 1-10 мая и за 10-20 мая, то общие потери 150-й танковой бригады за 27 апреля – 20 мая будут примерно 122 человека личного состава: 16 человек погибло, 6 – пропали без вести, 98 – было ранено, 2 - заболело [4, л. 134; 92, лл. 64, 66]. Сама 150-я танковая бригада за период боевых действий в районе высоты 230,7 к востоку от Мценска с 27 апреля по 20 мая уничтожила 1 танк, 1 бронеавтомобиль, 1 легковую машину, 1 пушку, 15 блиндажей и ДЗОТов, до роты пехоты [122, л. 543].
В тот же день, 20 мая, в составе 150-й танковой бригады был сформирован противотанковый отряд, состоявший из 2 истребительных рот (от 150-го МСБ и 240-й СД), противотанковой батареи (4 45-мм орудия ПТО) и 4 противотанковых ружей. Отряд, возглавляемый старшим техником-лейтенантом Константином Бойко, приступил к организации противотанковой обороны у деревень Андреевка, Казацкое, Ильинка западнее поселка Чернь [93, л. 136]. Впереди него (район Красный Хутор, Гуньково, Хмелевая и рощи восточнее) организовал оборону подчиненный штабу 150-й ТБр учебный батальон 137-й стрелковой дивизии; левее (район (иск.) Гуньково, высота 256,7, безымянная высота в 500 метрах южнее Скуратовского леса, Спасское) организовал оборону подчиненный штабу 150-й ТБр учебный батальон 240-й стрелковой дивизии [4, л. 152].
К 17.00 20 мая 150-я танковая бригада располагалась следующим образом:
штаб бригады – в селе Спасское;
1-й и 2-й танковые батальоны – в лесах юго-восточнее станции Выползово, куда они перешли 20 мая;
150-й мотострелковый батальон – в районе: (иск.) Гуньково, высота 256,7, безымянная высота в 500 метрах южнее Скуратовского леса, Спасское;
150-й противотанковый отряд – в районе: Андреевка, Казацкое, Ильинка;
зенитная батарея – на безымянной высоте южнее Скуратовского леса;
рота управления – в лесу в 500 метрах юго-западнее Спасское;
рота техобслуживания – в деревни Большие Озерки;
тылы бригады – в деревнях Поповка и Казацкая [4, лл. 152, 153].
20 мая на основании приказа (№ 210) штаба Брянского фронта от 7 мая 150-я танковая бригада завершила переход на штаты № 010/345-010/352. Всего на 20 мая бригада имела по спискам 1677 человек личного состава, 53 танка (4 КВ-1, 24 Т-34, 2 Т-40, 17 Т-26, 6 БТ), 22 трактора, 1 автотранспортер, 204 автомашины (9 легковых, 140 грузовых, 55 специальных), 8 мотоциклов. Т.к. по штатам бригаде полагалось иметь 1107 человек личного состава, 46 танков, 5 тракторов и 129 автомашин, достаточно большое количество личного состава и техники бригады осталось сверх штата. Из этого сверхштатного количества 20 мая или чуть раньше было откомандировано 50 человек в танковое училище и 32 человека – в 18-й запасной стрелковый полк в город Ефремов; также было откомандировано 8 автомашин. Заодно из списков были исключены находившиеся в капремонте 14 автомашин и 1 танк БТ, а также 2 подбитых у Мценска танка Т-26 [128, лл. 231, 232].
Чуть позже было получено еще 6 танков КВ-1 пополнения, после чего к 17.00 21 мая 150-я танковая бригада насчитывала 55 танков в строю (10 КВ-1, 23 Т-34, 2 Т-40, 14 Т-26, 6 БТ) и 2 танка (1 Т-34, 1 Т-26) в текущем ремонте, что на 11 танков превышало полагавшееся бригаде по штату количество танков [4, л. 153; 108, л. 246].
21 мая штаб 150-й ТБр отдал войскам приказ: включить в состав 150-го противотанкового отряда 12 танков (2 Т-40, 10 Т-26) и 2 грузовика от 1-го и 2-го ТБ, 8 противотанковых ружей и 4 грузовика от 150-го МСПБ, всю противотанковую батарею, саперный взвод и отделение разведчиков сержанта Вишнякова из 150-й роты управления, а также 8 противотанковых ружей от 240-й СД [3, л. 116].
23 мая на склад ПФС №1 в город Елец были сданы 4 танка Т-26, а все оставшиеся на ходу 9 танков Т-26 и 1 танк Т-40 1-го и 2-го ТБ вошли в состав 150-го противотанкового отряда обновленного состава [4, л. 155], который теперь помимо танков, танкоистребительной роты 240-й СД и батареи ПТО имел 8 противотанковых ружей от 150-го МСБ, отделение разведчиков и саперный взвод от 150-й роты управления [93, л. 138].
24 мая были отправлены в распоряжение штаба 3-й армии все 6 танков БТ (БТ-7 № 13799; БТ-5 № 6235, 6713, 9116, 9129; БТ-2 №15016) 2-го ТБ, после чего в 150-й танковой бригаде осталось 47 танков (10 КВ-1, 24 Т-34, 2 Т-40, 11 Т-26) и 1 танк-тягач Т-26 – практически штатное количество [4, л. 156].
Всего по состоянию на 17.00 26 мая 150-я танковая бригада имела следующий танковый парк:
1-й танковый батальон:
5 КВ-1 (№ 598, 618, 620, 622, 625);
12 Т-34 (№ 9583, 062, 158, 166, 193, 235, 320, 335, 363, 378, 392, 400);
11 Т-26 (№ 94-К, 219, 293, 388, 532, 2498, 4545, 10020, 10336, 310307 и один неизвестный) и 1 танк-тягач Т-26 № 427.
2-й танковый батальон:
5 КВ-1 (№ 4598, 508, 549, 555, 637);
12 Т-34 (№ 48381, 53134, 53140, 086, 137, 180, 316, 367, 385, 389, 396, 405);
2 Т-40 (№ 720, 1078) [4, л. 158].
К исходу дня 26 мая на основании приказа штаба 3-й армии оба учебных батальона вышли из подчинения штаба 150-й ТБр и выбыли с ее участка; их позиции в районе деревень Гуньково, Андреевка и высоты 256,7 к исходу того же дня принял 150-й мотострелковый батальон, а оба танковых батальона в 3.00 27 мая вернулись обратно в Скуратовский лес [3, л. 117].
1 июня по приказу штаба АБТУ Брянского фронта были сданы в 4-й отдельный резервный учебный танковый батальон 3 танка 2-го ТБ: бензиновый танк Т-34 № 137 и 2 Т-40 (№ 720 и 1073) [4, л. 164; 11, л. 26]. 1 июня военным трибуналом 3-й армии был осужден на 10 лет лагерей командир отделения 150-й ТБр сержант Антон Самохвалов – все известные потери бригады в те дни [44]. После всех переформирований и перестановок личного состава на 6 июня 150-я танковая бригада имела в строю 1359 человек личного состава, 167 автомашин, 51 лошадь, 9 орудий (4 37-мм, 4 45-мм, 1 76-мм), 18 минометов, 8 противотанковых ружей [92, л. 71]. Танковый парк к 17.00 6 июня состоял из 44 танков (10 КВ-1, 23 Т-34, 11 Т-26) и 1 танка-тягача Т-26 – все на ходу [4, л. 169].
6 июня штаб 3-й армии своим боевым распоряжением № 0045 приказал 283-й стрелковой дивизии силою 2 стрелковых батальонов при мощной поддержке 3 дивизионов артиллерии, дивизиона РС, дивизиона бронепоездов и роты танков от 150-й танковой бригады 9 июня овладеть высотой 228,1 (у северо-восточной окраины Мценска) и захватом пленных установить группировку противника в районе Мценска [103, л. 73]. На основании этого распоряжения 8 июня рота из 8 танков Т-26 и 1 тягач 1-го ТБ 150-й ТБр убыли в распоряжение штаба 283-й СД, но из-за переноса операции на сутки танки не дошли до района сосредоточения, а сосредоточились в районе деревни Льгово (4 км юго-западнее с. Большое Скуратово). С наступлением темноты согласно устному приказу зам. ком. по АБТВ 3-й армии полковника Опарина рота легких танков вернулась в расположение 150-го противотанкового отряда [7, л. 3]. Вместо нее с 22.00 9 июня до 2.00 10 июня в расположение 283-й стрелковой дивизии в рощу северо-западнее Левыкино (северо-восточнее г. Мценск) перешла рота из 10 танков Т-34 1-го ТБ [3, л. 125]. В самом начале перехода, у деревни Медвежка, выбыл из строя взводный 1-го ТБ старший лейтенант Константин Демидов: на него упал люк собственного же танка [4, л. 173]. Оставшиеся на месте 2 танка Т-34 1-го ТБ - № 392 и 400 - со своими экипажами были переданы во 2-й танковый батальон [4, л. 173; 11, л. 27].
Выйдя на исходные позиции, танки 1-го ТБ к 3.00 10 июня были окопаны и замаскированы. Простояв у Левыкино до 12 июня и так и не поучаствовав в боях, рота была снята с исходных позиций [3, л. 125] и к 4.00 13 июня вернулась в расположение 1-го танкового батальона в лес южнее деревни Красная Нива (юго-восточнее с. Большое Скуратово) [4, л. 176], куда оба танковых батальона перешли в ночь на 12 июня [11, л. 28].
До июля никаких особых изменений в расположении 150-й танковой бригады не происходило. С 22 июня танки бригады приступили к обкатке пехоты 240-й, 283-й и 287-й стрелковых дивизий. Потери в бригаде в то время были только небоевые: 23 июня военным трибуналом 3-й армии был осужден к 10 годам лагерей красноармеец Константин Тесеев, 26 июня на аналогичный срок осужден стрелок-радист старший сержант Константин Латышев, а 2 июля к аналогичному сроку осужден красноармеец Петр Холстинин [44].
8 июля на СПАМ 3-й армии на капремонт были отправлены 2 Т-26 (№ 388 и 532) 1-го ТБ [5, л. 1; 7, л. 8], после чего в составе 150-й танковой бригады на 10 июля осталось 42 танка (10 КВ-1, 23 Т-34 и 9 Т-26) и 1 танковый тягач Т-26 [5, л. 3]. Также бригада имела в строю 1369 человек личного состава, 158 автомашин, 48 лошадей, 3 76-мм, 7 37-мм и 45-мм орудий, 17 минометов, 8 ПТР [131, л. 189].
В фронтовом резерве
14 июля 1942 г. штаб Брянского фронта отдал 150-й танковой бригаде боевое распоряжение о ее выводе в фронтовой резерв [11, л. 33], согласно которому в 18.00 14 июля – 6.00 15 июля 150-я танковая бригада своим ходом ночным маршем перешла в заданный ей район сосредоточения - к селу Архангельск (8 км юго-восточнее г. Елец) [7, л. 9]. Боевая матчасть была погружена в эшелоны №№65735 и 65735а на станции Чернь. В 11.20-11.35 на перегоне Бабурино – Теплое эшелон №65735а, в котором находился 2-й танковый батальон, подвергся бомбардировке. Сбросив 3 бомбы, немецкий самолет вывел из строя ведущий паровоз и 14 человек личного состава 150-й ТБр, в т.ч. 2 человека погибло, а 12 было ранено [5, л. 7; 7, л. 9; 109, л. 126]. Большая часть потерь пришлась как раз на 2-й танковый батальон, который потерял 2 человека убитыми (стрелок-радист старший сержант Борис Климов и младший механик-водитель старший сержант Роман Ивахнюк) и 8 человек ранеными (пом. ком. роты тяжелых танков по тех. части старший техник-лейтенант Степура, взводный старший лейтенант Иван Скоробогатько, командир танка лейтенант Самородов, механики-водители старшие сержанты Якубов и Волков, младшие механики-водители Павлюк и старший сержант Алексеев, командир орудия сержант Белых) [11, л. 34]. Взводный Скоробогатько и командир минометного расчета старший сержант Сергей Федоров умерли от ран в тот же день, на следующий день, 16 июля, умер от ран санитар красноармеец Ясави Самигулин, а 17 июля – командир танка (скорее всего, 1-го ТБ) старшина Иван Горбенко. В итоге от 3 бомб погибло 6 человек [44].
К 12.00 15 июля 150-я танковая бригада завершила сосредоточение в новом районе:
150-й МСПБ, 1-й и 2-й ТБ, зенитная и противотанковая батареи - западнее и юго-западнее деревни Голубьевка;
штаб бригады, рота управления и медсанвзвод – в Голубьевке;
рота техобеспечения, БРОП и тылы бригады - в лесу севернее деревни Малая Суворовка [5, л. 7].
В 19.00 15 июля на станцию Елец прибыли и затем выгрузились эшелоны бригады с танками [7, л. 9].
В 20.30 17 июля юго-западнее Голубьевки «во время баловства с оружием и не зная обращения с оружием» красноармеец из 150-го МСПБ Иван Петешов случайным выстрелом из «нагана» убил другого мотострелка красноармейца Николая Кожевникова, а 20 июля во время учебных занятий в танкодесантной роте случайным выстрелом из автомата был ранен красноармеец М.С. Афанасьев [7, л. 10]. Всего потери 150-й танковой бригады от бомбежки 15 июля и последующих несчастных случаев составили 16 человек личного состава.
21-22 июля 150-я танковая бригада согласно очередному приказу штаба фронта передислоцировалась в район села Измалково и сосредоточилась:
1-й и 2-й ТБ, батальон ПТО - в роще западнее Плетенево (южнее Измалково);
150-й МСПБ – на южной окраине Плетенево;
штаб бригады, рота управления и медсанвзвод – в Пожарово;
зенитная батарея – западнее Пожарово;
рота техобеспечения – в роще северо-восточнее Курасово [5, л. 14; 7, л. 10].
Погрузившись в эшелоны 21 июля на станции Елец, боевая матчасть танковых батальонов и батальона ПТО, а также зенитная батарея в 7.00 22 июля прибыли и разгрузились на станции Красная Заря [7, л. 10]. За время передислокации сломались 3 танка (1 КВ-1, 2 Т-34), в т.ч. 1 танк Т-34 (№ 11193) 1-го ТБ со сгоревшим мотором остался в ремонте в совхозе Солидарность к северу от Архангельска [5, л. 14; 11, л. 35].
24-25 июля согласно очередному приказу штаба фронта 150-я танковая бригада своим ходом передислоцировалась на этот раз в район села Долгоруково и сосредоточилась:
1-й и 2-й ТБ, батальон ПТО – в лесах возле сел 1-е и 2-е Красное;
150-й МСПБ – на западной окраине Ильинки;
штаб и остальные подразделения бригады – в селе Красное 2-е.
Позже прибыла и выгрузилась на станции Долгоруково боевая матчасть [7, л. 11].
В 7.00-11.00 26 июля согласно очередному приказу штаба фронта 150-я танковая бригада своим ходом перешла в район к югу от Задонска и сосредоточилась:
1-й ТБ – с селе Сцепное;
штаб бригады, 2-й ТБ, рота управления и медсанвзвод – в селе Дегтевое;
зенитная батарея – в 500 м юго-восточнее Дегтевого;
150-й МСПБ – в поселке Верхняя Колыбелька;
батальон ПТО – в овраге южнее Верхней Колыбельки;
рота техобеспечения, БРОП и тылы бригады – в Калабино [7, л. 11].
На этот раз танки передвигались своим ходом; в пути вышел из строя и остался в ремонте в деревне Тепленькая 1 танк Т-34 2-го ТБ; еще 3 танка 1-го ТБ выбыли в ремонт по прибытии в район сосредоточения, а 1 танк Т-34 1-го ТБ с 21 июля оставался в ремонте восточнее города Елец [5, л. 19].
28 и 30 июля была проведена командирская рекогносцировка района к югу от расположения бригады [5, лл. 21, 25], а 30 июля штабом бригады выслана разведка в район села Ломово с целью захвата пленного [5, л. 22]. Также 28 июля в селе Дегтевое при неосторожном обращении с противотанковой гранатой от ее разрыва погиб помощник командира саперного взвода старший сержант Петр Холодный – все известные потери 150-й танковой бригады в последние дни июля [5, л. 25; 44].
Ввод в бой
31 июля - 1 августа 1942 г. остававшаяся в резерве Брянского фронта 150-я танковая бригада была переформирована. Все танки Т-34 (23 шт.) сведены в 1-й танковый батальон, а танки КВ-1 (10 шт.) – во 2-й танковый батальон [7, л. 12; 12, л. 1]. 9 или 10 августа бригада приняла 20 новых танков Т-70, которые по 10 танков были распределены на каждый танковый батальон. Танки, по-видимому, были выгружены на станции Хитрово, где 10 августа остался в ремонте 1 Т-70 2-го ТБ; еще 3 танка Т-70 выбыли в ремонт после проведенного перехода в расположение 150-й танковой бригады [5, л. 33]. После получения этих 20 танков с их танковыми экипажами численность 150-й танковой бригады выросла до 61 танка (10 КВ-1, 23 Т-34, 20 Т-70, 8 Т-26) и 1 танкового тягача Т-26. Также к 15 августа бригада имела в строю 1369 человек личного состава, 152 автомашины, 5 орудий, 10 минометов, 8 ПТР, 50 пулеметов (3 зенитных, 4 станковых, 43 ручных), 113 ППД и ППШ, 651 винтовку [145, л. 54].
12 августа 150-я танковая бригада была передана из резерва Брянского фронта в состав 38-й армии для участия в начавшейся в тот день Землянской наступательной операции, а уже штаб 38-й армии в 16.20 своим частным боевым приказом №059 переподчинил бригаду командиру 1-го танкового корпуса генерал-майору Катукову. Согласно этому же приказу в 18.30-23.30 12 августа 150-я танковая бригада перешла в новый район расположения, сосредоточившись на выжидательных позициях в селе Фомина-Негачевка (Хлевенский район Липецкой области) [7, л. 14].
В 5.00 12 августа 38-я армия перешла в наступление. За 2 дня упорных боев наступавшая на левом фланге армии оперативная группа генерал-майора Катукова (1-й танковый корпус, 167-я стрелковая дивизия и 104-я стрелковая бригада) смогла лишь форсировать лежащую перед ней речку Большая Верейка и захватить небольшой плацдарм. Прибывшая в состав группы Катукова 150-я танковая бригада 13 августа в боевых действиях не участвовала, а лишь проводила рекогносцировку местности. В 16.00 13 августа в бригаду прибыл лично генерал-майор Катуков, который отдал бригаде устный приказ: с 18.00 перейти Большую Верейку у села Скляево 3-е, после чего во взаимодействии с 1-м и 2-м батальонами 104-й стрелковой бригады атаковать и овладеть селами Скляево 4-е и 5-е и далее взять село Сиверцово-Каверья [7, л. 15].
Вовремя переправиться через Большую Верейку не удалось, т.к. все переправы оказались не оборудованы для прохода танков, а обходные пути минированы. В итоге переправа танков затянулась до утра 14 августа [7, л. 15]. В ходе ночного перехода 150-я танковая бригада потеряла по техпричинам 4 танка (1 КВ-1, 1 Т-34, 1 Т-70, 1 Т-26), а при разминировании переправы – 1 человека (разведчик) убитым, 4 человека (командир саперного взвода, 1 сапер и 2 разведчика) – ранеными [5, л. 38].
Завершив переправу, к 5.00 14 августа 2-й танковый батальон в составе 18 исправных танков (9 КВ-1, 9 Т-70) с 1-й стрелковой ротой 150-го МСПБ занял исходные позиции на юго-западной окраине Скляево 3-е в готовности атаковать в 1-м эшелоне бригады во взаимодействии со 2-м и 4-м батальонами 104-й стрелковой бригады по маршруту: Скляево 2-е - Скляево 5-е – Сиверцево-Каверья – Русско-Гвоздевские выселки.
Здесь же занял исходные позиции 1-й танковый батальон в составе 19 исправных танков (9 Т-34, 10 Т-70) с ротой автоматчиков 150-го МСПБ. Батальон должен был атаковать во 2-м эшелоне за 2-м танковым батальоном. Огневую поддержку танкистам должны были оказывать минометная рота 150-го МСПБ и противотанковый батальон (7 Т-26, 5 орудий ПТО и 8 ПТР), которые заняли огневые позиции северо-восточнее и юго-западнее Скляево 2-е соответственно. В селе Фомина-Негачевка в резерве командира бригады остались взвод из 3 танков Т-34 1-го ТБ и 2-я стрелковая рота 150-го МСПБ. В 2 км к югу от Фомины-Негачевки расположилась зенитная батарея [3, лл. 152, 153; 5, л. 38].
Точных данных о противнике штаб 1-го ТК к 14 августа не имел. Известно только было, что корпусу противостояли части немецких 385-й и 387-й пехотных дивизий (VII.AK, 2.Armee) [3, л. 152]. Только 14 августа в районе Скляево 2-е был захвачен пленный из состава 541-го пехотного полка 387-й пехотной дивизии, который показал, что 541-й и 543-й пехотные полки данной дивизии были сведены в 541-й полк, в ротах осталось по 50-60 человек, солдатам было приказано обороняться до последнего и оставаться на месте даже в случае прорыва советских танков. Оборонявшийся слева от 541-го полка 543-й пехотный полк имел только 50% штатной численности. Артиллерия дивизии была отведена в район Воронежа [143, л. 37]. Позже, 18 августа, у Скляево 4-е был захвачен пленный из состава 1-го батальона 140-го панцергренадерского полка 22-й танковой дивизии, который показал, что 12 августа его батальон, а также танковый батальон и 2 дивизиона 28-го артполка (22-я ТД) прибыли в Скляево 4-е на усиление 387-й пехотной дивизии. Эти силы составляли танковую группу Михалика [143, л. 53].
Наступление оперативной группы Катукова началось в 10.00 14 августа. Совместно с танками 150-й ТБр на Скляево 5-е атаковали 2 малочисленных батальона 104-й стрелковой бригады – в общей сложности 130 человек. Артподдержку осуществлял один только артиллерийский дивизион 104-й СБр [3, лл. 157, 175]. Правее на Скляево 4-е атаковала 49-я танковая бригада 1-го танкового корпуса.
Сразу же после начала атаки боевые порядки 150-й танковой бригады подверглись сильному артобстрелу и ударам с воздуха [12, л. 3]. Всего за день с 7.00 до 21.00 противник произвел 24 авиаудара по боевым порядкам 150-й ТБр группами по 8-12 бомбардировщиков, сбросив до 1500 авиабомб [3, л. 157]. Уничтожая ДЗОТы и подавляя противотанковую оборону противника, танки вышли на северную окраину Скляево 5-е [3, л. 157]. Высаженная с танков рота автоматчиков с боем выбила немцев с безымянной высоты к северу от Скляево 5-е, где, согласно наградному листу на зам. ком. роты лейтенанта Ивана Асессорова (прим. – в этом бою возглавил роту вместо раненого ротного), уничтожила 45 немцев, захватила 1 станковый пулемет, 1 автомат и 15 винтовок [144, л. 87]. Заняв гребень и юго-восточные скаты безымянной высоты, пехота 104-й СБр и 150-го МСПБ была остановлена огнем противника на южных скатах высоты. Ворвавшиеся в Скляево 5-е танки 150-й ТБр оказались без пехотной поддержки, а потому были вынуждены отойти из этого села на безымянную высоту [3, л. 157; 12, л. 3]. Вслед за этим танки и мотострелки отбили контратаку силою до 2 батальонов пехоты и 16 танков и в ночь на 15 августа перешли к обороне на южных скатах безымянной высоты. 2 батальона 104-й СБр, по данным штаба 150-й ТБр, перешли к обороне на восточных скатах этой высоты [7, л. 15]. По данным штаба Катукова, только один из батальонов 104-й СБр занял юго-восточные скаты безымянной высоты, а другой батальон вышел в 500 метрах южнее Скляево 2-е [146].
Всего в бою 14 августа 150-я танковая бригада, по уточненным данным, вывела из строя 294 немца, 3 танка, 2 автомашины, 1 противотанковую и 2 минометные батареи, 7 орудий, 1 миномет с расчетом, 21 блиндаж, 7 винтовок, 3 пистолета.
Потери бригады составили 135 человек личного состава (27 – убитыми, 6 – пропавшими без вести, 102 – ранеными) и 14 танков (5 КВ-1, 5 Т-34, 4 Т-70) сгоревшими. Почти все сгоревшие танки (кроме 1 подбитого авиацией танка Т-34) были сожжены артогнем. Все танки были эвакуированы с поля боя [3, лл. 178, 179]. Ранее штаб 150-й ТБр также отчитался, что бригадой были потеряны 1 грузовик ГАЗ-АА и 1 рация 5-АК сгоревшими [5, л. 40]
В именном списке безвозвратных потерь 150-й ТБр за 14 августа числится 35 убитых. Надо полагать, ранее числившиеся в пропавших без вести 6 человек 150-й ТБр были позже списаны в убитые.
В бою 14 августа в 150-й танковой бригаде погибли:
1 боец роты управления (стрелок красноармеец Василий Мова);
12 мотострелков (зам. политрука танкодесантной роты старшина Леонид Никифоров, командир взвода автоматчиков младший лейтенант Степан Борисик, командиры стрелковых взводов лейтенант Леонид Рачкинда, младший лейтенант Иван Михалко, автоматчики старший сержант Федор Колосов, сержант Василий Немиров, красноармейцы Николай Лавр, Иван Майдан, Павел Стребков, пулеметчик красноармеец Владимир Скопинцев, стрелки красноармейцы Иван Березкин, Николай Коробков);
11 танкистов 1-го ТБ (зам. ком. батальона старший лейтенант Степан Мохтан, командир взвода средних танков старший лейтенант Владимир Ершов, командир взвода лейтенант Сергей Савельев, командир танка техник-лейтенант Михаил Милюков, старшие механики-водители старшина Борис Селиверстов, старший сержант Александр Мокшин, сержант Петр Епифанов, командиры орудий старшина Иван Чеботарев и старший сержант Николай Новик, механик-водитель сержант Николай Чумак, младший механик-водитель старшина Федор Гаврилов);
11 танкистов 2-го ТБ (ротные старшие лейтенанты Кузьма Пастух и Михаил Рогов, комиссар роты младший политрук Василий Шатула, взводный старший лейтенант Александр Рыдлевский, старшие механики-водители техник-лейтенант Евгений Маматов и старшина Алексей Макеев, младшие механики-водители старшина Степан Мараховский и сержант Иван Якутин, командиры башен старшие сержанты Алексей Попырин и Турсун Хусаинов, стрелок-радист старшина Геннадий Широков) [44].
Согласно наградным листам наиболее отличился в 150-й танковой бригаде в бою 14 августа экипаж танка Т-34 лейтенанта Александра Галиновского (командир башни старший сержант Иван Степанов, пулеметчик старший сержант Никита Лугинин; 1-й ТБ), который уничтожил артиллерийскую батарею, 2 орудия ПТО с прислугой и 70 немцев [144, л. 79; 148, лл. 373, 424].
Атаки 15 августа 1942 г.
14 августа 1942 г. в состав оперативной группы Катукова прибыла 253-я стрелковая бригада, после чего в ночь на 15 августа частным боевым распоряжением №09 штаба 1-го ТК 150-й танковой бригаде была поставлена задача во взаимодействии с 253-й стрелковой бригадой с 10.00 перейти в наступление и овладеть селами Скляево 4-е и 5-е [7, л. 15]. Не успев до рассвета выйти на исходные позиции, пехота 253-й СБр с утра под ударами артиллерии и авиации противника залегла на рубеже Нижняя Верейка – Скляево 1-е и только к 18.00 основными силами подошла к гребню безымянной высоты [3, л. 157]. В ожидании подхода пехоты 253-й СБр танки 150-й ТБр почти весь день провели в обороне на южных скатах безымянной высоты. К 18.00 в танковых батальонах на ходу оставалось 32 танка (2 КВ-1, 19 Т-34, 11 Т-70) [5, л. 40]. Всего за день 15 августа противник произвел 31 авиаудар по боевым порядкам 150-й танковой бригады группами по 5-18 самолетов, сбросив до 2100 авиабомб [3, л. 173].
Первоначально назначенная на 18.00 совестная атака танкистов и пехоты 253-й СБр сорвалась из-за опоздания выхода пехоты на исходные позиции и отсутствия у штаба 253-й СБр связи со своей артиллерией [3, л. 157]. Дождавшись подхода пехоты, в 18.30 по приказу командира 253-й СБр полковника Бабенко танки 150-й ТБр совместно с пехотой 253-й СБр и 150-м МСПБ все же выступили в атаку на Скляево 4-е и 5-е. Танки 1-го ТБ (справа) атаковали непосредственно на Скляево 4-е, танки 1-го ТБ (слева) совместно с 1-м батальоном 253-й СБр и ротой автоматчиков 150-го МСПБ ударили на Скляево 5-е [12, л. 3]. В 2-часовом бою, преодолевая противотанковую оборону противника, танки с незначительной частью пехоты охватили оба села с флангов и даже ворвались на их окраины. Основная часть пехоты 253-й СБр с началом атаки разбрелась по ржаному полю и под воздействием огня противника начала неорганизованно отходить, после чего противник перешел к фланговым контратакам. Не имея поддержки пехоты, танки были вынуждены отойти на южные скаты безымянной высоты. Отошедшая пехота 253-й СБр была приостановлена на северных скатах высоты наскоро сформированными из танкистов 150-й ТБр заградотрядами с участием штаба и политотдела 150-й ТБр [3, л. 157].
Всего в бою 15 августа 150-я танковая бригада, по уточненным данным, захватила 1 пленного, вывела из строя 545 немцев, 5 танков, 2 самоходные пушки, 6 автомашин, 11 орудий ПТО, 1 артиллерийскую и 3 минометные батареи, 3 ПТР, 4 пулеметные точки, 14 блиндажей, 1 командный пункт.
Потери бригады составили 31 человек личного состава (10 – убитыми, 2 – пропавшими без вести, 19 – ранеными), 8 танков (4 Т-34, 4 Т-70) сгоревшими (остались на поле боя) и 1 танк Т-70 подбитым (эвакуирован и восстановлен) [3, лл. 178, 179]. Также были повреждены 2 КВ-1 2-го ТБ (у 1-го КВ-1 повреждена ходовая часть, у 2-го КВ-1 вышла из строя вся оптика) [12, л. 3]. Мотострелки 15 августа захватили в качестве трофеев 1 миномет и 1 ручной пулемет [5, л. 41].
В именном списке безвозвратных потерь 150-й ТБр за 15 августа числится 8 убитых:
1 боец 150-го МСПБ (автоматчик красноармеец Дмитрий Соловьев);
7 танкистов 1-го ТБ (командиры танков техник-лейтенант Геннадий Моисеенко, лейтенант Алексей Плахов, механики-водители старшина Николай Харченко, старший сержант Павел Забияченко, командиры башен старшина Василий Гришенков, сержант Борис Поляцкий, пулеметчик сержант Георгий Гутовский) [44].
Среди прочих были ранены зам. ком. 2-го батальона старший лейтенант Алексей Феофилактов, командир танка 1-го ТБ лейтенант Владимир Сопыцкий и его старший механик-водитель старший сержант Корнил Мазин, командир Т-70 2-го ТБ лейтенант Федор Кузнецов, механик-водитель Т-34 1-го ТБ старшина Тимофей Кирьянов [144, лл. 71, 81, 113, 127; 148, л. 422].
2 уничтоженные самоходные пушки были засчитаны на счет экипажей танков Т-34 ротного 1-го ТБ лейтенанта Петра Лавро и техника-лейтенанта Геннадия Моисеенко (командир башни сержант Николай Фанин; 1-й ТБ) [144, л. 143; 147, л. 244; 148, л. 404].
Также в бою 15 августа наиболее отличились:
экипаж Т-34 взводного лейтенанта Александра Галиновского – уничтожил 1 танк, 2 ДЗОТа с их гарнизонами и отделение автоматчиков [148, л. 373];
старший механик-водитель танка Т-34 старшина Тимофей Кирьянов (1-й ТБ) – на горящем танке раздавил 2 ДЗОТа с их гарнизонами [144, л. 127];
младший механик-водитель танка КВ-1 сержант Николай Кочегаров – в ходе боя обнаружил подбитый танк Т-34 и по собственной инициативе эвакуировал его своим ходом на КП 2-го ТБ [144, л. 68].
Бои 16-17 августа 1942 г.
Весь день 16 августа 1942 г. танки 150-й ТБр с остатками мотострелков и с батальоном ПТО на флангах обороняли безымянную высоту к северу от Скляево 4-е и 5-е. Штаб, политотдел и Особый Отдел 150-й ТБр оказывали 253-й стрелковой бригаде помощь в сборе личного состава. Собранная ими пехота к вечеру окопалась на северных скатах безымянной высоты позади танкистов. Противник вел артминометный огонь по расположению 150-й бригады, мелкими группами прощупывал ее оборону и, по одним данным, произвел 5 налетов по 12 бомбардировщиков в каждом, сбросив до 800 авиабомб [3, л. 157]. По другим данным, 16 августа противник произвел по боевым порядкам 150-й танковой бригады до 16 авиаударов группами по 5-8 самолетов, сбросив 1050 авиабомб [3, л. 173].
Под авиаударми противотанковый батальон 16 августа потерял 1 танк Т-26, 1 тягач, 1 76-мм орудие и 5 человек (1 – убитым, 4 – ранеными) [5, л. 41]. Танк Т-26 старшего сержанта Дмитрия Авраменко был подожжен бомбой, погиб командир башни старший сержант Николай Замолочин, однако раненые командир танка Авраменко и его механик-водитель старший сержант Василий Могильниченко своими силами смогли потушить пожар, не дав огню уничтожить танк [144, лл. 53, 136].
В тот же день, в 15.00 16 августа, для восстановления прежней линии обороны 387-й пехотной дивизии была брошена в контрнаступление переданная на усиление 7-го армейского корпуса немецкая 377-я пехотная дивизия. На левом ее фланге атаковал 770-й пехотный полк (без 1-го батальона), усиленный 8 StuG III 1-й батареи 197-го дивизиона штурморудий и 11 самоходными орудиями 559-го противотанкового батальона. Артиллерийскую поддержку полка осуществляло сразу 4 дивизиона артиллерии и батарея Nebelwerfer. В ходе контратаки полк продвинулся к Скляево 3-е, где был остановлен огнем танков 49-й танковой бригады. Об участии в отражении этого контрнаступления 150-й танковой бригады ничего не известно [151, F. 1375, 1376]; [177, F. 507, 514, 515].
Всего 16 августа 150-я танковая бригада, по уточненным данным, вывела из строя 600 немцев, 2 танка, 1 самоходную пушку, 2 автомашины, 9 орудий ПТО, 2 пушки, 3 минометные батареи, 1 миномет, 8 ДЗОТов, 1 склад с боеприпасами, 1 командный пункт.
Потери бригады составили 36 человек личного состава (12 – убитыми, 24 – ранеными) и 12 танков (1 КВ-1, 6 Т-34, 4 Т-70, 1 Т-26): 3 танка (1 Т-34, 2 Т-70) – сожженными артогнем (остались на поле боя) и 9 танков (1 КВ-1, 5 Т-34, 2 Т-70, 1 Т-26) – подбитыми (эвакуированы) [3, лл. 178, 179]. Согласно наградному листу на командира орудия КВ-1 2-го ТБ старшину Иззета Абдурашидова, его танк был лишь незначительно поврежден противником (снарядом вывело из строя оптику) [144, л. 51]. Вероятно, именно по причине легких повреждений танка КВ-1 в другом своем отчете штаб 150-й ТБр о подбитом 16 августа танке КВ-1 даже не стал упоминать. Все подбитые в бою 16 августа танки были эвакуированы с поля боя, из их числа 3 танка (2 Т-34 и 1 Т-26) требовали отправки на капремонт [3, л. 160].
В именном списке безвозвратных потерь 150-й ТБр за 16 августа числится 13 убитых:
7 танкистов 1-го ТБ (командиры танков лейтенанты Борис Борисов, Владимир Нарышкин, Александр Радченко, старшина Иван Майстренко, механик-водитель старший сержант Геннадий Крюков, командир башни старший сержант Владимир Сергеев, пулеметчик младший сержант Семен Чулков);
2 бойца противотанкового батальона (командир башни Т-26 старший сержант Николай Замолочин, командир орудия ПТО старший сержант Василий Парфенов);
4 мотострелка (пулеметчики красноармейцы Александр Игнатьев, Аркадий Негодяев, автоматчик красноармеец Владимир Корольков, стрелок красноармеец Николай Артемов) [44].
Среди прочих были ранены ротный 1-го ТБ лейтенант Петр Лавро, комиссар танкодесантной роты младший политрук Алексей Буймистр, командир орудия КВ-1 2-го ТБ старшина Иззет Абдурашидов, командир башни танка 1-го ТБ Павел Заенчковский [144, лл. 51, 61; 148, лл. 389, 404].
Согласно наградным листам, в бою 16 августа наиболее отличились:
экипаж Т-34 взводного 1-го ТБ старшины Якова Глухенького – уничтожил 4 танка, 2 автомашины, 2 орудия ПТО, до 2 взводов пехоты [147, л. 238];
командир орудия КВ-1 2-го ТБ старшина Иззет Абдурашидов – когда у танка вышла из строя оптика, стал наводить орудие через ствол и таким образом уничтожил 1 блиндаж [144, л. 51].
С учетом того, что вся 150-я танковая бригада 16 августа вывела из строя всего 2 танка, цифра в 4 уничтоженных танка в наградном листе на Глухенького явно завышенная как минимум в 2 раза.
В 7.30 17 августа после сильной артминометной подготовки и удара бомбардировщиков 377-я пехотная дивизия силою в 400 человек пехоты с противотанковым вооружением, обойдя безымянную высоту со стороны Скляево 5-е по руслу речки Каверья, контратаковала в направлении южной окраины Скляево 2-е. Подпустив немцев на дистанцию в 200-300 метров, 150-й мотострелковый и 150-й противотанковый батальоны с группой бойцов 253-й СБр открыли по ним ураганный огонь из всего имеющегося вооружения и успешно отбили эту контратаку, выбив из строя до половины нападавших [5, л. 42].
В 10.00 в расположении 876-го гаубичного артполка (прим. – с 16 августа поддерживал 253-ю стрелковую бригаду) под артобстрелом погиб начальник штаба бригады подполковник Зудин и был тяжело ранен начальник политотдела бригады старший батальонный комиссар Масленный [7, л. 17].
В 14.00 теперь уже до 700 пехотинцев и 5 тяжелых танков противника контратаковали от Скляево 4-е на Скляево 1-е и из Скляево 5-е – на южную окраину Скляево 2-е, обходя с 2 сторон безымянную высоту. Огнем противотанкового батальона и пехоты 253-й СБр данная контратака была отражена, при этом противник потерял 1 танк и до 200 человек пехоты.
С 18.00 огнем артиллерии и РС было дважды накрыто скопление противника силою до 500 человек в отрогах оврага в 2 км юго-восточнее Рубцово. С 19.00 из этого же оврага, а также с восточной окраины Скляево 4-е противник атаковал в северном направлении силами до 3 роты пехоты и до 16 средних танков, однако огнем с северных скатов безымянной высоты эта атака успешно была отбита [5, л. 42]. Также за день 17 августа противник произвел 4 авиаудара по боевым порядкам 150-й танковой бригады группами по 5 самолетов [3, л. 173].
Всего за день 17 августа в ходе отражения контратак 377-й пехотной дивизии 150-я танковая бригада захватила 2 пленных (прим. – обер-ефрейторы; направлены в штаб 1-го ТК) и 4 ручных пулемета, вывела из строя 435 немцев, 4 танка, 1 самоходную пушку, 2 противотанковые и 5 минометных батарей, 1 пулеметную точку, 3 ДЗОТа.
Потери ее составили, по одним данным, 43 человека личного состава (13 – убитыми, 4 – пропавшими без вести, 26 – ранеными) и 6 танков (1 Т-34, 5 Т-70): 2 танка (1 Т-34, 1 Т-70) сожженными артогнем, 4 танка Т-70 – подбитыми (эвакуированы) [3, лл. 178, 179; 5, лл. 42, 43].
Согласно другому отчету штаба 150-й ТБр, было подбито не 4, а 3 танка (1 Т-34, 2 Т-70), из их числа 2 подбитых Т-70 были эвакуированы на ремонт, а 1 танк Т-34 остался на поле боя [3, л. 160].
В именном списке безвозвратных потерь 150-й ТБр за 17 августа отмечено:
2 пропавших без вести (радиотелеграфист красноармеец Дмитрий Гоменюк и автоматчик красноармеец Николай Костин);
16 убитых:
начальник штаба бригады подполковник Николай Зудин;
6 танкистов 1-го ТБ (механики-водители старшина Василий Гуселетов, старший сержант Михаил Колесниченко, младший сержант Хайрулла Фасхутдинов, командир башни старшина Михаил Балясов, радисты-пулеметчики красноармейцы Андрей Землянский, Николай Ярцев);
9 мотострелков (командир отделения сержант Евгений Лаврик, пулеметчики сержант Николай Дятчик, красноармейцы Григорий Зимуров, Михаил Морозов, автоматчики красноармейцы Николай Полищук, Павел Федотов, стрелки красноармейцы Николай Пеньков, Владимир Семин, Василий Старокожев) [44].
Среди прочих были ранены комиссар роты средних танков 1-го ТБ младший политрук Владимир Захаров, командиры взводов танков Т-34 1-го ТБ старший лейтенант Константин Демидов, старшина Яков Глухенький и командир танка Т-34 1-го ТБ лейтенант Василий Востриков [147, лл. 238, 241, 262; 149].
Немцы насчитали всего 3 подбитых утром 17 августа на участке 377-й пехотной дивизии советских танка. Все 3 танка были подбиты 1-й батареей 197-го дивизиона штурморудий (6 StuG III). Сама батарея потерь 16-17 августа не имела вовсе [151, F. 1380; 177, F. 495, 497]. Собственно 377-я пехотная дивизия 17 августа потеряла 293 человека личного состава (45 – убитыми, 15 – пропавшими без вести, 233 – ранеными) [177, F. 498]. Поддерживавший атаки 377-й пехотной дивизии 559-й противотанковый батальон 16-17 августа потерял 2 88-мм противотанковых самоходных орудия вышедшими из строя, а танковая группа Михалика сократилась с 16 до 9 танков (1 Pz.IV, 8 Pz.38(t)), т.е. из строя вышло 7 танков Pz.38(t). Штаб 377-й ПД отчитался, что 16-17 августа на участке дивизии было подбито 15 советских танков: 8 танков – 377-м противотанковым батальоном, 4 танка – 14-й ротой 769-го пехотного полка, 3 танка – 1-й батареей 197-го дивизиона штурморудий. За эти же 2 дня дивизией было потеряно 1 88-мм зенитное орудие (6-я батарея 43-го зенитного полка), 1 75-мм Pak 97/38 (377-й противотанковый батальон), 1 легкий миномет, 19 пулеметов (18 M.G. 34, 1 M.G. 42) [177, F. 495-497, 499].
150-я танковая бригада в боях 16-17 августа, согласно докладу штаба 150-й ТБр, вывела из строя 1035 немцев, 6 танков, 2 самоходные пушки, 2 автомашины, 11 орудий, 1 миномет, 11 ДЗОТов, потеряв 79 человек личного состава (25 – убитыми, 4 - пропавшими без вести, 50 – ранеными) и примерно 18 танков (1 КВ-1, 7 Т-34, 9 Т-70, 1 Т-26), в т.ч. 5 танков (2 Т-34, 3 Т-70) – сожженными [3, лл. 178, 179]. В целом количество выведенной из строя живой силы и орудий противника завышено в несколько раз. Количество выведенных из строя немецких танков и самоходных орудий с немецкими данными не расходятся.
Итоги 4-дневного наступления
Всего в боях с 14 по 17 августа 1942 г. при достаточно ничтожных территориальных успехах 150-я танковая бригада, согласно докладу штаба 150-й ТБр, захватила 3 пленных, вывела из строя 1874 солдат и офицеров противника, 14 танков, 4 самоходные пушки, 10 автомашин, 1 артиллерийскую, 3 противотанковые и 13 минометных батарей, 20 орудий ПТО, 9 других орудий, 2 миномета, 3 ПТР, 5 пулеметных точек, 7 винтовок, 3 пистолета, 35 блиндажей, 11 ДЗОТов, 1 склад с боеприпасами, 2 командных пункта. Потери бригады составили 245 человек личного состава (62 – убитыми, 12 – пропавшими без вести, 171 – раненым) и 41 танк (6 КВ-1,16 Т-34, 18 Т-70, 1 Т-26): 27 танков (5 КВ-1,11 Т-34, 11 Т-70) – сгоревшими, 14 танков (1 КВ-1, 5 Т-34, 7 Т-70, 1 Т-26) - подбитыми [3, лл. 178, 179].
Согласно другому отчету штаба 150-й ТБр, 14-17 августа было подбито не 14, а 12 танков (6 Т-34, 5 Т-70, 1 Т-26).Также за эти дни под авиаударами вышли из строя 3 автомашины, в т.ч. 1 ГАЗ-ААА с рацией 5-АК была сожжена бомбой и списана в безвозвратные потери, а 2 грузовика ГАЗ-АА разбиты, но подлежали ремонту [3, лл. 159, 160].
По данным штаба 38-й армии, с 11 по 17 августа 150-я танковая бригада потеряла 253 человека личного состава (64 – убитыми и умершими от ран, 12 – пропавшими без вести, 177 – ранеными), 11 танков (4 Т-34, 6 Т-70, 1 Т-26) – подбитыми, 26 танков (5 КВ-1,10 Т-34, 11 Т-70) – безвозвратно [150, лл. 31-33]. Разница с данными штаба 150-й ТБр – в 8 человек личного состава (2 – убитыми, 6 – ранеными), которые были потеряны, вероятно, 11-13 августа.
Позже штаб 150-й ТБр отчитался, что всего в августе 1942 г. 150-я танковая бригада потеряла именно 27 танков (5 КВ-1, 11 Т-34, 11 Т-70) безвозвратно, еще 32 неисправных танка (3 КВ-1, 16 Т-34, 9 Т-70, 4 Т-26) было эвакуировано с поля боя. Из этого числа было восстановлено 24 танка (3 КВ-1, 14 Т-34, 6 Т-70, 1 Т-26), а 6 танков (2 Т-34, 4 Т-26) было эвакуировано на станцию Хитрово для отправки в капремонт, т.е. в целом бои 14-17 августа обошлись бригаде потерей 33 танков (5 КВ-1, 13 Т-34, 11 Т-70, 4 Т-26), т.е. 54% ее первоначального танкового парка [6, л. 96]. В именных списках безвозвратных потерь 150-й ТБр за 14-17 августа числится 72 убитых и 2 пропавших без вести, что в целом соответствует данным штаба 150-й ТБр о безвозвратных потерях бригады в личном составе за эти дни в 74 человека убитыми и пропавшими без вести. Имена 2 погибших 11-13 августа военнослужащих 150-й ТБр в ее именном списке безвозвратных потерь не отмечены [44].
Во 2-м эшелоне
После 4 дней боев к 19.00 17 августа 1942 г. 150-я танковая бригада сократилась до 24 исправных танков (4 КВ-1, 7 Т-34, 6 Т-70, 7 Т-26) [5, л. 42]. В ночь на 18 августа бригада была отведена на северные скаты безымянной высоты за боевые порядки 253-й стрелковой бригады [3, л. 158], после чего по состоянию на 20.00 18 августа занимала оборону на участке:
1-й и 2-й ТБ, 150-й ПТБ – на юго-западной и южной окраинах Скляево 1-е;
150-й МСПБ – в 1 км юго-западнее Скляево 1-е.
Штаб бригады оставался в овраге в 2 км севернее Нижней Верейки. К этому времени в строю имелось 20 танков (2 КВ-1, 6 Т-34, 5 Т-70, 7 Т-26), 3 орудия ПТО, 10 82-мм минометов и 8 ПТР. 18 августа бригада активных действий не вела и лишь подвергалась артминометному обстрелу противника, потеряв за день 8 человек личного состава (1 – убитым, 7 – ранеными) [5, л. 43].
В именном списке безвозвратных потерь 150-й ТБр за 18 августа числится не 1, а 2 убитых (пулеметчик красноармеец Владимир Сетенко, шофер красноармеец Николай Мещеряков – оба из 150-го МСПБ) [44]. Среди прочих был легко ранен в левую руку командир роты автоматчиков лейтенант Иван Асессоров [144, л. 87].
19 августа 150-я танковая бригада оставалась в обороне, активных боевых действий не вела, однако трижды подверглась обстрелу артиллерией противника, в результате чего потеряла 1 грузовик ГАЗ-АА поврежденным (требовалась замена радиатора) [5, л. 44].
В ночь на 20 августа 150-я танковая бригада была выведена во 2-й эшелон 1-го танкового корпуса и к 5.00 заняла оборону:
1-й и 2-й ТБ, 150-й ПТБ – в овраге в 1,5-2 км севернее села Нижняя Верейка;
150-й МСПБ с батареей ПТО – на высоте к югу от этого оврага;
зенитная батарея – на северных скатах высоты с горизонталью 160.
Штаб бригады перешел в Донскую Негачевку. На западной окраине Скляево 1-е позади пехоты 253-й СБр осталась в засаде рота танков Т-26 противотанкового батальона [7, л. 17].
Всего по состоянию на 20 августа 150-я танковая бригада насчитывала в строю 1125 человек личного состава, 23 танка (2 КВ-1, 7 Т-34, 7 Т-70, 7 Т-26), 149 автомашин, 30 лошадей, 3 орудия (1 45-мм и 2 76-мм), 14 минометов, 7 ПТР, 45 пулеметов (4 станковых, 2 зенитных, 39 ручных), 114 ППД и ППШ, 646 винтовок [145, л. 67; 152].
В ночь на 21 августа весь 1-й танковый корпус был сменен 187-й стрелковой дивизией и выведен во 2-й эшелон 38-й армии, а 150-я танковая бригада согласно боевому приказу №028 штаба группы Катукова всеми своими 4 батальонами, а также зенитной батареей сосредоточилась на южной окраине села Фомина-Негачевка. Рота танков Т-26 осталась стоять в засаде на западной окраине Скляево 1-е, а 3 танка Т-34 1-го ТБ – в 1 км к северу от Скляево 1-е, откуда примерно в ночь на 23 августа все 3 танка были отведены в Фомину-Негачевку. Утром 21 августа штаб бригады в Донской Негачевке подвергся огневому налету, при этом в 7.00 был ранен лейтенант Сибиркин – это были все происшествия в расположении танковой бригады за день 21 августа [7, лл. 17, 18; 153, л. 3].
В ночь на 23 августа во время разведки 150-я танковая бригада потеряла 3 человека ранеными, а 24 августа (также во время разведки) – 1 человека пропавшим без вести [153, лл. 6, 9].
Боевые действия 28-29 августа 1942 г.
27 августа 1942 г. 150-я танковая бригада получила на пополнение 10 новых танков Т-34 с экипажами. 1-й и 2-й танковые батальоны получили 6 и 4 танков Т-34 соответственно. Всего по состоянию на 15.00 27 августа 150-я танковая бригада насчитывала 39 танков (5 КВ-1, 19 Т-34, 9 Т-70, 6 Т-26) в строю и 1 танк Т-26 – в капремонте на южной окраине села Фомина-Негачевка [153, л. 15].
В тот же день по приказу штаба армии 8 танков (5 Т-34 и 3 Т-70) 1-го ТБ были приданы 104-й стрелковой бригаде для участия в частной операции по овладению рощей с отметкой 111,2 к югу от Нижней Верейки. В 17.00 27 августа под прикрытием артподготовки, в которой приняло участие 5 дивизионов артиллерии, 1-й батальон 104-й СБр атаковал противника (2-я и 10-я роты 769-го пехотного полка 377-й пехотной дивизии) в роще южнее Нижней Верейки, в 30-минутном бою занял эту рощу и закрепился на ее южной опушке. В этом коротком бою батальон уничтожил 50 солдат и офицеров противника, 20 ДЗОТов, 12 блиндажей, захватил 5 пленных, 2 орудия, 2 миномета, 4 ручных пулемета, 10 автоматов, 18 винтовок, потеряв всего 32 человека ранеными. Танки 1-го ТБ следовали вместе с 3-м стрелковым батальоном во 2-м эшелоне 104-й СБр и в бой не вступали, но, тем не менее, потери все же понесли: минометным огнем противника был подбит 1 танк Т-34 [7, л. 19; 154, л. 18; 155, л. 32].
В 5.00 28 августа (прим. – по советским данным, в 7.00, что неверно) началась артподготовка, после которой последовала попытка 377-й пехотной дивизии ударом от Ольховатки, с юго-востока отбить рощу с отметкой 111,2. Вероятно, стараясь избежать потерь от артиллерии противника, все 7 находившихся в роще танков 1-го ТБ 150-й ТБр отошли в направлении Нижней Верейки, что тут же было обнаружено немцами.
В контрударе участвовали 1-й батальон 770-го ПП, остатки 2-й роты 769-го ПП, 10-я рота 769-го ПП и велосипедный эскадрон. Из-за малочисленности задействованных в атаке подразделений советские войска насчитали перед собой всего до 2 рот пехоты. Встретив сильный пулеметный и минометный огонь с советской стороны, немецкая пехота с потерями все же прорвалась в юго-западный угол рощи, где под огнем советской пехоты, а также 3 танков 150-й ТБр вынуждена была залечь в укрытиях [154, л. 18; 156, F. 193; 177, F. 435, 436, 446].
В 6.30 28 августа после артналета немцы вновь поднялись в атаку, пытаясь полностью овладеть рощей, но успеха не имели. Под огнем танков вышли из строя командир 2-й роты 769-го ПП, несколько немецких пулеметных расчетов, а также 3 из 4 37-мм орудий ПТО 188-го противотанкового батальона, которые сопровождали атаку пехоты (прим. – вышли из строя на южных скатах оврага к югу от рощи) [177, F. 436].
Далее в 1-й половине дня немцы наблюдали 5 танков 150-й ТБр на восточной опушке рощи с отметкой 111,2, откуда они вели огонь в юго-восточном направлении. В 17.00 после сильного огневого налета на рощу с юго-востока контратаковали 2-й батальон 768-го ПП, 1-й батальон 770-го ПП и самокатный эскадрон. Одновременно с этим до 2 рот пехоты 377-й ПД контратаковало на Скляево 1-е с юга [154, л. 18; 177, F. 438, 439, 448].
Контратаковавшие на рощу 5-я и 6-я роты 768-го ПП под огнем оборонявшейся перед ними 104-й стрелковой бригады понесли большие потери, вышли из строя оба ротных и все их взводные, 6-я рота сократилась до 20 человек, и после провала последних попыток прорваться в юго-западную часть рощи в 19.00 командир 2-го батальона 768-го ПП был вынужден дать приказ на отход на исходные позиции [177, F. 439, 440].
Аналогичным образом 253-й стрелковой бригадой была отбита контратака на Скляево 1-е. При отражении обеих контратак приняли участие танки 1-го танкового и 150-го противотанкового батальонов 150-й ТБр, в результате чего штаб 150-й ТБр отчитался об уничтожении танкистами совместно с пехотинцами до 400 немцев, 2 орудий, 1 миномета, 2 пулеметов и 1 ДЗОТа. Чуть позже, в 21.00, одним из танковых экипажей 1-го ТБ был пойман немецкий солдат из состава некоего 116-го запасного батальона. 29 августа пленный был направлен в штаб 38-й армии [7, л. 19; 153, л. 17].
В ходе боевых действий 28 августа вышли из строя 2 танка 150-й ТБр (1 Т-70 1-го ТБ и 1 Т-26 150-го ПТБ), после чего к утру 29 августа в засаде на южной окраине Нижней Верейки осталось 6 танков (4 Т-34, 2 Т-70) 1-го ТБ, а в засадах в Скляево 1-е и 2-е – 6 Т-26 и тягач Т-26 150-го ПТБ [153, л. 17]. В 17.00 29 августа 377-я пехотная дивизия после артподготовки силами до роты пехоты (прим. – штаб 150-й ТБр насчитал до 2 батальонов пехоты и 4 танка, что маловероятно) повторно атаковала с юго-востока, со стороны Ольховатки на рощу с отметкой 111,2, но вновь безуспешно. При отражении этой атаки танковая рота 1-го ТБ совместно с пехотой 253-й СБр уничтожила, по подсчетам штаба 150-й ТБр, до 400 немцев (прим. – крайне завышенные цифры), 2 пушки, 1 миномет, 2 пулемета, 2 ДЗОТа. При этом был легко ранен командир Т-70 1-го ТБ лейтенант Григорий Ефремов [153, л. 17; 154, л. 19].
В 1-й половине сентября 1942 г.
30 августа 1942 г. в состав 150-й танковой бригады прибыли еще 13 новых танков (3 КВ-1, 10 Т-34) с экипажами. 4 Т-34 вошли в состав 1-го танкового батальона, а 9 танков (3 КВ-1 и 6 Т-34) – в состав 2-го танкового батальона [12, л. 5]. Всего по состоянию на 15.00 31 августа 150-я танковая бригада насчитывала в своем составе 60 танков (8 КВ-1, 32 Т-34, 9 Т-70, 11 Т-26, в т.ч. 3 Т-34 и 4 Т-26 – в капремонте вне части), 1252 человека личного состава, 154 автомашины, 8 орудий (4 76-мм и 4 45-мм), 14 82-мм минометов, 11 ПТР, 54 пулемета (4 станковых, 2 зенитных, 48 ручных), 154 ППД и ППШ, 627 винтовок [5, л. 63; 145, л. 98].
31 августа или 1 сентября 2-й танковый батальон принял на пополнение 7 танков Т-60 из состава 2-го танкового корпуса (прим. – к этому времени корпус был уже переброшен на Сталинградский фронт, скорее всего, эти танки ранее остались на месте в среднем либо капитальном ремонте) [12, л. 6]. Танки перешли на южную окраину Фомины-Негачевки, где утром 1 сентября под артобстрелом (прим. – всего противник выпустил до 15 снарядов) танк Т-60 № 204166 был подбит (осколком снаряда пробит радиатор), а 1 танкист (младший лейтенант Никоноров) был легко ранен [7, л. 20; 12, л. 6; 153, л. 20].
Чуть позже, в 22.05 1 сентября противник выпустил еще до 30 снарядов по расположению мотострелков на южной окраине Фомины-Негачевки, в результате чего рота автоматчиков 150-го МСПБ потеряла 4 человека, раненными осколками снарядов [153, л. 21].
2 сентября 38-я армия была переподчинена штабу Воронежского фронта и сразу же получила директиву штаба фронта № 00350 от 2 сентября на подготовку к новому наступлению на том же участке фронта, где велось августовское наступление. 7 сентября штаб 38-й армии отдал боевой приказ № 07, согласно которому 150-я танковая бригада должна была поддерживать наступление 104-й стрелковой бригады [157].
Наступление предполагалось вести вдоль речки Каверья по местности, резко пересеченной оврагами, которые затрудняли маневр танкам. Получив устный приказ, штаб 150-й ТБр в 2.00 8 сентября выслал в район рощи с отметкой 111,2 разведвзвод во главе с пом. нач. штаба бригады по разведке, который совместно с разведкой 104-й СБр должен был установить танкопроходимость оврагов к югу от этой рощи и захватить «языка» [7, л. 21].
В тот же день, 8 сентября, 150-я танковая бригада провела небольшую реорганизацию, передав 3 из 8 танков КВ-1 2-го ТБ в состав 1-го танкового батальона, после чего 1-й танковый батальон насчитывал в своем составе 34 танка (3 КВ-1, 22 Т-34 и 9 Т-70), а 2-й танковый батальон – 22 танка (5 КВ-1, 10 Т-34 и 7 Т-60) [5, л. 95; 12, л. 7]. По состоянию на 10 сентября 150-я танковая бригада имела по спискам 67 танков (8 КВ-1, 32 Т-34, 9 Т-70, 7 Т-60, 11 Т-26) и 1 тягач Т-26, из них налицо имелся 61 танк (8 КВ-1, 29 Т-34, 9 Т-70, 7 Т-60, 8 Т-26) и 1 тягач Т-26, а 6 остальных танков (3 Т-34, 3 Т-26) находились в ремонте вне части [5, л. 77].
9-10 сентября разведвзвод 150-й ТБр проводил разведку оврагов южнее отметки 111,2 [5, л. 76; 7, л. 21], а в ночь на 13 сентября и в ночь на 14 сентября там же была проведена разведка со стороны 2-го танкового батальона. Разведка выявила, что овраг, по которому текла речка Каверья, был непроходим для танков, овраги, идущие от отметки 111,2 на Ольховатку и хутор Мокрый, как и мост через Каверью, для танков оказались проходимы, но северные скаты оврага между речкой Каверья и Мокрым были заминированы советскими саперами [12, л. 9]. По итогу разведки в процессе увязки взаимодействия с пехотой 104-й СБр командир 150-й ТБр договорился с командиром 104-й СБр, что танки 150-й ТБр будут введены в бой лишь после занятия пехотой оврагов и выхода ее на рубеж: северная окраина Скляево 5-е – Ольховатка [3, л. 198].
14 сентября во время занятий по огневой подготовке у танка Т-60 № 10986 2-го ТБ при выстреле произошло раздутие канала ствола, после чего танк вышел из строя. Всего к утру 15 сентября в расположении 150-й танковой бригады имелось на ходу 59 танков (8 КВ-1, 29 Т-34, 9 Т-70, 6 Т-60, 7 Т-26) [5, лл. 81, 82; 12, л. 9]. Также на 15 сентября 150-я танковая бригада насчитывала 1276 человек личного состава, 7 орудий (4 76-мм и 3 45-мм), 12 минометов, 53 пулемета. Поддерживаемая танкистами, 104-я стрелковая бригада имела 3384 человека личного состава и 16 крупнокалиберных орудий. Бригада должна была атаковать на 1,5-километровом участке фронта: роща с отметкой 111,2 – угол оврага в 1 км восточнее рощи [158, л. 14]. На усиление 104-й стрелковой бригады поступили 2 артиллерийских полка (124-й ГАП РГК и 611-й ИПТАП) в составе 30 орудий, 148-й минометный полк и дивизион РС (3-й дивизион 66-го ГвМП). Таким образом, всего на 1,5-километровом участке фронта было задействовано 46 орудий, не считая орудий ПТО, минометов и установок РС [157; 158, лл. 11, 14]. Противостоявшая бригаде 377-я пехотная дивизия благодаря советским перебежчикам с 14 сентября была осведомлена о готовящемся советском наступлении [154, л. 33].
Начало наступления на Ольховатку. 15 сентября 1942 г.
В 3.00 15 сентября 1942 г. 150-й противотанковый батальон занял огневые позиции в районе Скляево 1-е и 2-е. При подходе к переправе у Нижней Верейки батальон подвергся огневому налету противника, потеряв 1 штабную автомашину ГАЗ-АА сгоревшей и 3 человека ранеными. В 5.40 началась 55-минутная артподготовка, и одновременно с ней началось выдвижение на исходные позиции на северо-восточные скаты высоты 111,2 танковых батальонов 150-й ТБр [5, л. 82; 158, л. 17]. При переправе через Большую Верейку 2 танка Т-34 (№ 96109 и 111123) 2-го ТБ – лейтенанта Кириченко и младшего лейтенанта Дроздова – завязли в речке. Сразу их вытащить оттуда не удалось, и в речке оба танка пробыли до 19 сентября, после чего были эвакуированы в ремонт [5, л. 106; 12, л. 10].
В 6.40-6.42 15 сентября танковые батальоны завершили выход на исходные позиции на высоту 111,2, чуть раньше, в 6.35, из рощи с отметкой 111,2 началось наступление 104-й стрелковой бригады [5, л. 82; 158, л. 17]. В 8.20 3 КВ-1 во главе с командиром 1-й роты 2-го ТБ старшим лейтенантом Андреем Дьяченко продвинулись чуть дальше исходных позиций и заняли ямы на южной опушке рощи с отметкой 111,2, где были обнаружены противником и подверглись артминометному обстрелу из Ольховатки и сел Скляево 4-е и 5-е, при этом был подбит танк КВ-1 «Чапаев» (подбиты ведущее колесо и 2 поддерживающих колеса) [12, л. 10].
Первое время пехота 104-й СБр, как и было запланировано, наступала без поддержки танков 150-й ТБр. Несмотря на мощную артподготовку, оборона 377-й пехотной дивизии подавлена так и не была. Наступавший от южной опушки рощи 1-й батальон 104-й СБр продвинулся вдоль речки Каверья лишь на 200-300 метров на юг, а правофланговый батальон бригады, как и соседняя справа 253-я стрелковая бригада, продвижения практически не имел вовсе [3, л. 198].
Таким образом, запланированного захвата пехотой 104-й СБр оврагов между отметкой 111,2 и Ольховаткой так и не произошло, тем не менее, танки 150-й ТБр все же были введены в бой. В 9.30 15 сентября через овраг в русле речки Каверья в направлении Ольховатки выдвинулись танки 1-го ТБ, а полчаса спустя, в 10.00, вперед также выступил 2-й танковый батальон (прим. – в журнале боевых действий 2-го ТБ 150-й ТБр время выступления в атаку батальона значится как 15.00, что маловероятно) [7, л. 22; 12, л. 10].
Атаковавшие по оврагу танки 150-й ТБр по одному с большими трудностями пробирались через овраг к Ольховатке. К 10.30 к западной окраине хутора Мокрый, что в 1 км к северу от Ольховатки, вышел 842-й стрелковый полк 240-й стрелковой дивизии – сосед 104-й стрелковой бригады слева [159, л. 5]. Хотя полк и увяз в бою за Мокрый, однако выход его к югу от оврага между Мокрым и отметкой 111,2 позволил 104-й стрелковой бригаде все же продвинуться несколько вперед и к 14.30 выйти на северный берег этого оврага в 1 км к северо-западу от Ольховатки [154, л. 33].
По немецким данным, около 14.30 5 танков 150-й ТБр ударом вдоль речки Каверья все же смогли прорваться на позиции 377-й ПД на северной окраине Скляево 5-е, где до 15.30 3 из 5 танков были подбиты [156, F. 121, 122]. Судя по всему, это были танки Т-34 2-го ТБ [12, л. 10].
По оврагу танки 150-й ТБр вышли к Ольховатке, оторвавшись от пехоты 104-й СБр, которая только к 19.00 смогла выйти на южный берег оврага в 1 км к северу от Ольховатки [154, л. 33]. Соседний слева 842-й стрелковый полк увяз в бою за хутор Мокрый (прим. – взят только к исходу дня), и для развития наступления в бой на его участке был введен 836-й стрелковый полк. В ходе наступления полк вышел к северу от Ольховатки, главными силами залег в 300-400 метрах севернее Ольховатки, а небольшой группой пехоты (40-50 человек) благодаря танкистам 150-й ТБр ворвался в это село, но удержаться там не смог [3, л. 198; 159, л. 6].
Всего по состоянию на 19.00 15 сентября 1-й танковый батальон вел бой на участке 104-й стрелковой бригады в 1 км севернее Ольховатки, а 2-й танковый батальон действовал перед Ольховаткой на участке 836-го стрелкового полка [153, л. 31]. Для закрепления захваченных позиций к 23.00 2-й танковый батальон оставил в овраге перед Ольховаткой 6 танков (4 Т-34, 2 Т-60), а остальные 8 танков (5 КВ-1, 1 Т-34, 2 Т-60) отвел в рощу с отметкой 111,2 [12, л. 11].
В целом за день 15 сентября 150-я танковая бригада, по одним данным, потеряла 7 танков (6 Т-34, 1 Т-70): 3 Т-34 подбитыми, 2 Т-34 застрявшими на переправе и 2 танка (1 Т-34, 1 Т-70) вышедшими из строя по техпричинам [153, л. 61]. По другим данным, было подбито только 2 танка (1 КВ-1, 1 Т-34, в т.ч. 1 КВ-1 остался на территории противника), еще 2 танка (1 КВ-1, 1 Т-34) сгорели и остались на территории противника [5, л. 93]. Согласно журналу боевых действий 2-го ТБ 150-й ТБр, один только 2-й танковый батальон 15 сентября потерял 1 Т-34 пропавшим без вести и 4 танка (1 КВ-1 и 3 Т-34) подбитыми. Пропавшим без вести оказался Т-34 взводного лейтенанта Аззата Ханганезова (старший механик-водитель старший сержант Александр Останин, башенный стрелок сержант Егор Забелин, стрелок-радист старший сержант Николай Шкляров). В именном списке безвозвратных потерь 150-й ТБр весь экипаж числится погибшим. В то же время известно, что 2 из 4 членов этого экипажа до исхода дня 16 сентября попали в плен к 377-й пехотной дивизии [2; 12, лл. 10, 11; 156, F. 115].
Подбитый танк Т-34 командира 2-й роты 2-го ТБ старшего лейтенанта Михаила Лапенина был отбуксирован на ремонт в Нижнюю Верейку, у танка вышли из строя рация и оптика, были ранены механик-водитель и радист старшие сержанты Абрамов и Мухин. 2 других подбитых танка Т-34 2-го ТБ отошли с поля боя своим ходом [12, лл. 10, 11]. Также по состоянию на 19.00 15 сентября на переправе через Большую Верейку оставались застрявшими 2 танка КВ-1 [153, л. 31], за день сгорела штабная машина ГАЗ-АА 150-го ПТБ с документами, было ранено как минимум 8 танкистов [7, л. 22]. В именном списке безвозвратных потерь 150-й ТБр помимо погибшего экипажа Ханганезова числятся еще 2 погибших танкиста (взводный 1-го ТБ старший лейтенант Василий Яковлев, старший механик-водитель сержант Алексей Беляев) [44].
Бой за Ольховатку 16 сентября 1942 г.
Для развития успеха на участке соседней 240-й стрелковой дивизии боевым распоряжением № 26 штаба 38-й армии 150-я танковая бригада была подчинена 240-й стрелковой дивизии. В 7.00 16 сентября 1942 г. после 30-минутной артподготовки 1-й и 2-й батальоны 836-го стрелкового полка возобновили свои атаки на Ольховатку, к 10 часам вышли в 200-300 м севернее Ольховатки [159, л. 7], после чего в 10.00 в бой на их участке были введены танковые батальоны 150-й ТБр. К 12.00 1-й танковый батальон вышел в 150 метрах севернее Ольховатки, а 2-й танковый батальон – северо-западнее Ольховатки, однако пехота отстала от танков еще на безымянной высоте северо-западнее Ольховатки, и в 15.00 танки, израсходовав боеприпасы, вынуждены были отойти на дозаправку боекомплекта и ГСМ [7, л. 23]. На 12.00 в строю оставалось 50 танков (7 КВ-1, 23 Т-34, 7 Т-70, 6 Т-60, 7 Т-26) [5, л. 86].
В утреннем бою, согласно журналу боевых действий 2-го ТБ 150-й ТБр, наиболее отличились экипажи танков 2-го ТБ:
КВ-1 ротного старшего лейтенанта Андрея Дьяченко – уничтожил 5 автомашин, артиллерийскую батарею, 3 орудия ПТО, 3 ДЗОТа, до 70 немцев (прим. – правда, в наградном листе Дьяченко на его счет записаны всего 1 автомашина и 2 орудия ПТО) [12, л. 11; 160, л. 201];
Т-34 лейтенанта Николая Ковзика – уничтожил 1 автомашину, 1 блиндаж и 10 немцев [12, л. 11].
После дозаправки с 14.40 танки 150-й ТБр совместно с пехотой 836-го СП возобновили атаки Ольховатки. Согласно журналу боевых действий 2-го ТБ 150-й ТБр, танки трижды заходили в Ольховатаку, но при отходе танков из села пехота уходила следом за ними [12, л. 11]. Сведения о трех прорывах танков в Ольховатку ничем больше не подтверждены. Согласно оперативной сводке штаба 240-й СД, только в 19.00 836-й стрелковый полк овладел Ольховаткой [159, л. 8], а согласно журналу боевых действий 150-й ТБр, танки 150-й ТБр с пехотой 836-го СП позади ворвались на северную окраину Ольховатки лишь в 19.30 [7, л. 23]. Здесь прорвавшиеся группы пехоты увязли в уличных боях, были отсечены огнем Nebelwerfer 41 от основных сил 836-го СП и контратакованы со стороны рощи Редкая (1 км юго-западнее с. Гнездилово). Командир и начальник штаба полка погибли, а брошенный на усиление полка ранее находившийся в резерве командира дивизии 3-й батальон 836-го СП также был отсечен артогнем от Ольховатки. В 21.10 остатки 1-го и 2-го батальонов 836-го СП совместно с танкистами оставили Ольховатку и отошли на 400-500 метров к северу, оставшиеся в селе группы пехоты 836-го СП были окружены и уничтожены противником [158, л. 19; 159, л. 8].
В донесении разведотдела немецкого 13-го армейского корпуса говорится, что прорыв советской пехоты с танками в Ольховатку произошел около 16.15, что на 3 часа расходится с советской версией описываемых событий . В 16.15 пехотный полк Хербста (377-я ПД) контратаковал из района юго-западнее Ольховатки и вновь вышел на северную окраину этого села. В 18.00 немцы возобновили атаку из Ольховатки для захвата высот к северу от нее, но были остановлены огнем танков 150-й ТБр в 250 метрах севернее села, где и перешли к обороне [156, F. 113].
В тяжелом бою за Ольховатку был сожжен КВ-1 лейтенанта Анатолия Алферова (2-й ТБ), сам Алферов, члены его экипажа сержант Душкевич и красноармеец Анатолий Хромцов были ранены. На окраине Ольховатки был подбит (пробит мотор, масляный бак и радиатор) и оставлен экипажем танк КВ-1 лейтенанта Михаила Коростелева (2-й ТБ) [12, л. 11].
Т-34 младшего лейтенанта Александра Назукина (1-й батальон) уничтожил 3 орудия и до 45 немцев, но также был подбит, после чего был выведен экипажем с поля боя, сам Назукин был легко ранен в голову и лицо [160, л. 186].
Также были подбиты, после чего эвакуированы с поля боя в ремонт танк КВ-1 лейтенанта Михаила Евладова (выведены из строя оптика, рация, приборы, шаровая установка), 2 Т-34 – младших лейтенантов Слепца и Михаила Лисанского – все из 2-го танкового батальона [12, л. 11].
После боя за Ольховатку к 21.00 16 сентября 150-я танковая бригада сократилась до 44 исправных танков (4 КВ-1, 18 Т-34, 8 Т-70, 7 Т-60, 7 Т-26) [5, л. 88].
Всего, по данным штаба 150-й ТБр, 16 сентября в безуспешных атаках на Ольховатку 150-я танковая бригада уничтожила 30 автомашин, 15 орудий ПТО с расчетами, 1 зенитную установку, 30 пулеметных точек, 17 ДЗОТов, 4 блиндажа, до 120 немцев.
Потери ее составили 23 человека личного состава (5 – убитыми, 4 – пропавшими без вести, 14 – ранеными) и 8 танков (3 КВ-1 и 5 Т-34): 2 танка (1 КВ-1 и 1 Т-34) – сгоревшими, 6 танков (2 КВ-1 и 4 Т-34) – подбитыми [5, л. 89; 7, л. 23].
По другим данным, потери 150-й танковой бригады 16 сентября составили 13 танков (4 КВ-1, 7 Т-34, 2 Т-70): 4 танка (2 КВ-1 и 2 Т-34) – сгоревшими, 7 танков (2 КВ-1 и 5 Т-34) – подбитыми, 2 Т-70 – по техпричинам [153, л. 61].
Есть также данные, что в бою 16 сентября сгорел всего 1 танк Т-34 (остался на территории противника), еще 9 танков (2 КВ-1, 7 Т-34) были подбиты (прим. – почти все эвакуированы, только 1 Т-34 к 18 сентября остался на территории противника), 4 танка (1 КВ-1, 1 Т-34, 2 Т-70) вышли из строя по техпричинам [5, л. 93].
А согласно еще одному отчету штаба 150-й ТБр, в бою 16 сентября сгорело 4 танка (2 КВ-1 и 2 Т-34; сожжены бутылками с зажигательной смесью в самой Ольховатке), а 3 танка (2 КВ-1, 1 Т-34) было подбито [3, л. 198]. Так что действительные потери 150-й танковой бригады в танках в бою 16 сентября довольно проблематично подсчитать.
По уточненным данным, общие потери 150-й танковой бригады в боях 15-16 сентября составили 20 танков (5 КВ-1, 13 Т-34, 2 Т-70): 3 танка (1 КВ-1, 2 Т-34) – сгоревшими, 11 танков (3 КВ-1, 8 Т-34) – подбитыми, 4 танка (1 КВ-1, 1 Т-34, 2 Т-70) – сломавшимися, 2 Т-34 – затонувшими [5, л. 93]. Из этого числа на СПАМ 86-й ТБр в ремонт до конца дня 16 сентября было эвакуировано 6 танков (5 Т-34, 1 Т-70) [5, л. 88]. Эвакуированный 17 сентября танк КВ-1 № 11360 (1-й ТБ) требовал отправки на капремонт [5, л. 106].
В именном списке безвозвратных потерь 150-й ТБр за 16 сентября числится 8 убитых (командир взвода Т-34 1-го ТБ лейтенант Миндияр Файрушин, старшие механики-водители старшины Федор Зеленов и Иван Комаров, старший сержант Филипп Гробовой, командир башни старший сержант Александр Хитров, радисты-пулеметчики старший сержант Константин Васильев и младший сержант Степан Милованов, старший радист старший сержант Дмитрий Тютин). Надо полагать, что ранее числившиеся в пропавших без вести 3 из 4 танкистов были позже списаны в убитые [44].
Бой 17 сентября 1942 г.
С 6.00 17 сентября 1942 г., согласно журналу боевых действий и боевому донесению №19 штаба 150-й ТБр, на основании устного распоряжения командира 240-й СД 1-й и 2-й танковые батальоны 150-й ТБр были перегруппированы с правого на левый фланг 240-й СД для последующего удара на Ольховатку с восточного направления и к 13.00 заняли исходные позиции в районе Гнездилово и в лощине восточнее деревни Вериловка соответственно [5, л. 90; 7, л. 23]. В 12.00 в овраге юго-западнее Вериловки также сосредоточился 150-й мотострелковый батальон с задачей обеспечить стык батальонов 931-го СП 240-й СД [5, л. 91; 7, л. 23].
Согласно журналу боевых действий собственно 2-го танкового батальона, с утра 17 сентября этот батальон главными силами (2 КВ-1, 3 Т-34, 2 Т-60) находился на южной опушке рощи с отметкой 111,2 в готовности к отражению возможных контратак противника со стороны Скляево 5-е и Липовки, а 2 танка Т-60 2-го ТБ остались в обороне пехоты 836-го СП к северу от Ольховатки. За утро под сильным артобстрелом тяжелым снарядом был подожжен Т-60 лейтенанта Шевченко. При попытке его эвакуировать 2-й Т-60 2-го ТБ также был сожжен артогнем, таким образом, всего за утро 150-я танковая бригада потеряла 2 танка Т-60 сгоревшими и 8 человек личного состава (2 – убитыми, 6 – ранеными) и в результате этих потерь сократилась до 38 исправных танков (3 КВ-1, 17 Т-34, 6 Т-70, 5 Т-60, 7 Т-26) [5, л. 90; 12, л. 12].
К 12.30 под воздействием контратак 377-й ПД 86-я танковая бригада и 931-й стрелковый полк 240-й СД оставили рощу Редкая к северо-востоку от Ольховатки [154, л. 35]. Всего в районе рощи Редкая к 13.00 штаб 86-й ТБр насчитал до 2 батальонов пехоты и 9 орудий ПТО противника [161, л. 70].
Вслед за этим 1-й танковый батальон 150-й ТБр совместно с 86-й танковой бригадой и пехотой 240-й СД перешел в контрнаступление на рощу Редкая. Согласно журналу боевых действий штаба 150-й ТБр, это случилось уже в 12.00, что ничем больше не подтверждено [7, л. 23]. Ворвавшиеся в рощу 10 танков Т-34 150-й ТБр высадили десант из 100 автоматчиков и к исходу дня овладели рощей, однако следовавшие за танками пехотные группы зачистки местности вместо собственно зачистки занялись сбором трофеев и не закрепили успех танкистов [3, л. 198].
Бои за рощу Редкая с переменным успехом продолжались всю 2-ю половину дня 17 сентября. Для зачистки рощи 240-я стрелковая дивизия сосредоточила 836-й и 931-й стрелковые полки. 836-й стрелковый полк расположился на северо-западной опушке рощи, а 931-й стрелковый полк вышел на рубеж: восточнее отметки 165,0 – южная опушка рощи Редкая, совместно с 86-й танковой бригадой окружив противника в роще [159, л. 9; 162, л. 7].
В 16.00 377-я пехотная дивизия силою 2 полков пехоты перешла в новое контрнаступление в направлении Гнездилово и Мокрого, но была остановлена сосредоточенным огнем артиллерии, пехотного вооружения и танков [156, F. 107]. До 19.00 при участии танков 2-го ТБ 150-й ТБр были отражены 2 контратаки противника на хутор Мокрый, при этом было уничтожено 10 колесных автомашин, 7 крупнокалиберных орудий, 10 ДЗОТов, 200 немцев [12, л. 12].
Всего за день 17 сентября 150-я танковая бригада, согласно своей итоговой оперативной сводке, потеряла 8 танков (3 Т-34, 5 Т-60): 3 Т-60 – безвозвратно, 3 Т-34 – подбитыми (из них 1 Т-34 остался неэвакуированным на поле боя) и 2 Т-60 – по техпричинам [153, л. 61].
По другим данным, в бою 17 сентября вышло из строя 7 танков (1 Т-34, 2 Т-70, 4 Т-60): 3 Т-60 сгорели и остались на поле боя, 1 Т-70 был подбит и к 18 сентября был эвакуирован на СПАМ, 3 танка (1 Т-34, 1 Т-70, 1 Т-60) сломались. 2 из 3 танков к 18 сентября были эвакуированы, сломавшийся танк Т-34 остался на поле боя [5, л. 93].
Все 3 сгоревших танка Т-60 пришлись на долю 2-го танкового батальона [12, л. 12].Уже 19 сентября, вероятно, один из этих сгоревших танков (№ 204166) и другой Т-60 (№ 10986) с разбитым двигателем были эвакуированы на СПАМ бригады. Танк № 204166 требовал отправки на капремонт [5, л. 106].
Одним из подбитых танков Т-34 был танк взводного 1-го ТБ лейтенанта Ивана Корнишина. Танк был подожжен артогнем, сам Корнишин погиб, однако его механик-водитель сержант Михаил Шумейко вывел танк в укрытие и потушил пожар [160, л. 193].
В именных списках безвозвратных потерь 150-й ТБр за 17 сентября числится 6 убитых (взводный 1-го ТБ лейтенант Иван Корнишин, командир Т-60 старший сержант Михаил Мицкевич, механики-водители танков старшина Иван Стопцов, сержанты Виктор Никитенко и Иван Пашков, телефонист красноармеец Василий Марченко) [44].
Согласно наградным листам, в бою 17 сентября наиболее отличились:
экипаж танка лейтенанта Георгия Гладкова (1-й ТБ) – ворвавшись в Ольховатку, уничтожил 2 ДЗОТа, до 30 немцев; осколком снаряда Гладков был ранен, но не оставил свой танк, на котором его экипаж уничтожил еще 3 огневые точки и 39 немцев, после чего танк, вероятно, был подбит, а сам Гладков был тяжело ранен [163, л. 94];
командир танка 1-го ТБ 150-й ТБр лейтенант Павел Перепелицын – находясь в составе разведвзвода, пленил 9 немецких солдат [163, л. 104].
Бои за рощу Редкая 18 сентября 1942 г.
К утру 18 сентября 1942 г. обстановка на левом фланге 38-й армии складывалась следующим образом. 240-я стрелковая дивизия вела огневой бой с противником на рубеже:
842-й СП: 500 метров севернее Ольховатки – хутор Мокрый;
836-й СП: Мокрый – северо-западная опушка рощи Редкая;
931-й СП: северная часть рощи Редкая – Гнездилово [159, л. 10].
На северной опушке рощи Редкая, восточнее и юго-восточнее этой рощи действовали танки и мотопехота 86-й ТБр [161, л. 71]. У юго-восточной опушки рощи Редкая действовали танки 1-го ТБ 150-й ТБр, перед северной опушкой рощи Редкая располагался 150-й мотострелковый батальон, а между рощей Редкая и Мокрым действовали танки 2-го ТБ 150-й ТБр. 150-й противотанковый батальон оставался на огневых позициях в районе Скляево 2-е, зенитная батарея 150-й ТБр – в селе Фомина-Негачевка [5, л. 92].
[Нажмите и перетащите, чтобы переместить]
В 4.30 18 сентября 377-я пехотная дивизия с северо-восточной окраины Ольховатки нанесла очередной контрудар в северном направлении, атаковав позиции 842-го СП. Штаб 240-й СД отчитался, что атака состоялась в 6.00 силами до 2 батальонов пехоты при поддержке 5 танков. Одновременно противник контратаковал из рощи Редкая 931-й стрелковый полк в направлении Гнездилово. Наступавший из Ольховатки противник был остановлен советскими войсками только на южной окраине Мокрого, при этом все 5 немецких танков были подбиты: 2 танка – бронебойщиками 836-го СП, 3 танка – танками 150-й ТБр, впрочем, в документах самой 150-й танковой бригады не упоминается уничтожение немецких танков в тот день [156, F. 32, 105; 164].
Около 8.00 немцами была отбита атака примерно 80 советских пехотинцев с танками либо 86-й, либо 150-й танковой бригады со стороны Гнездилово на рощу Редкая. Возможно, это была разведка боем [156, F. 105]. Всего в ходе боевых действий до 17.00 150-я танковая бригада потеряла 7 человек личного состава (2 – убитыми, 5 – ранеными). К 17.00 на ходу все еще имелось 32 танка (4 КВ-1, 15 Т-34, 5 Т-70, 2 Т-60, 6 Т-26) [5, л. 93].
В тот же день 240-й стрелковой дивизией был получен на усиление 3-й батальон 250-й стрелковой бригады, который в 16.30 атаковал на рощу Редкая. Вероятно, в это же время на рощу атаковали 931-й стрелковый полк, 86-я и 150-я танковые бригады, причем были задействованы все танковые и мотострелковые батальоны обеих танковых бригад [7, л. 24; 166, л. 88]. Немцы отметили начало советского наступления с 17.00, насчитав у северной опушки рощи 2 роты пехоты и 14 танков [156, F. 33, 103].
По данным штаба 250-й СБр, роща Редкая была занята советскими войсками уже к 19.20 [166, л. 88], по данным штаба 38-й армии – в 23.00 [154, л. 37]. По немецким же данным, ночью немцы контратакой восстановили свое прежнее положение в роще Редкая [156, F. 103]. Журнал боевых действий 931-го СП также отметил, что противнику удалось удержать за собой южную опушку рощи Редкая [127, л. 43].
В этом бою 931-й стрелковый полк уничтожил до 300 солдат и офицеров противника. Захваченные пленные показали, что в роще было сосредоточено 2 батальона 168-го пехотного полка 82-й пехотной дивизии, которая только недавно прибыла в состав 13-го армейского корпуса из Германии [159, л. 12].
За день 18 сентября 150-я танковая бригада, согласно своему журналу боевых действий, уничтожила до 520 солдат и офицеров противника, 1 тягач, 1 повозку с ранеными и 2 обозными лошадьми, 11 орудий ПТО и 10 минометов с расчетами, 1 зенитную установку, 1 Nebelwerfer 41, 5 пулеметов, 2 ДЗОТа с их гарнизонами, 19 блиндажей, 5 домов с огневыми точками, 1 рацию. Потери бригады составили 1 Т-70 сгоревшим и 2 человека личного состава (1 – убитым, 1 – раненым) [7, л. 24].
По другим данным, помимо сгоревшего танка Т-70 также было потеряно 2 танка КВ-1 подбитыми, которые были эвакуированы с поля боя в ремонт [153, л. 61]. Как раз именно 18 сентября в ремонт поступили танки КВ-1 №4598 (разбит опорный каток) и №10673 (нет поддерживающего катка), что подтверждает указанные потери в 3 танка [5, л. 106]. Штаб 2-го ТБ 150-й ТБр в своем журнале боевых действий записал на счет батальона уничтожение 12 пушек с расчетами, 4 тягачей, 2 прицепов с пехотой, нескольких автомашин, склада с боеприпасами и горючим и до 220 немцев [12, л. 12].
В именном списке безвозвратных потерь 150-й ТБр за 18 сентября числится 2 убитых (механик-водитель сгоревшего танка Т-70 1-го ТБ старший сержант Алексей Синтищев, шофер красноармеец Захар Окунев) [44]. Раненым был командир башни танка взводного 1-го ТБ лейтенанта Григория Буряка старшина Ревас Кваташидзе (прим. – ранен в руку) [173, л. 187].
Бой 19 сентября 1942 г.
К утру 19 сентября 1942 г. 150-я танковая бригада располагалась следующим образом:
1-й ТБ – в 400 метрах юго-западнее Гнездилово;
2-й ТБ – в засаде на безымянной высоте в 1 км севернее рощи Редкая;
86-й МСПБ – на безымянной высоте восточнее хутора Мокрый;
150-й ПТБ – на южной окраине Вериловки.
Кроме того, 1 Т-70 1-го ТБ и 1 Т-60 2-го ТБ находились в хуторе Мокрый, где поддерживали пехоту 836-го СП, а 1 Т-60 2-го ТБ находился при штабе 150-й ТБр [7, л. 24; 12, л. 12]. Всего по состоянию на 12.00 19 сентября 150-я танковая бригада насчитывала в 2 танковых батальонах на ходу 27 танков (4 КВ-1, 16 Т-34, 5 Т-70, 2 Т-60), 17 танков (1 КВ-1, 11 Т-34, 3 Т-70, 2 Т-60) – в ремонте (в т.ч. 3 Т-34 – в заводском ремонте), 1 неисправный танк КВ-1 требовал отправки на завод, 6 танков (1 КВ-1, 3 Т-34, 2 Т-60) – эвакуации с поля боя. Безвозвратные потери с 15 сентября составляли 7 танков (1 КВ-1, 2 Т-34, 1 Т-70, 3 Т-60) сгоревшими [5, л. 100]
В 16.00 19 сентября после 30-минутной артподготовки и ударов советских штурмовиков и бомбардировщиков 842-й и 931-й стрелковые полки 240-й СД с танками 86-й и 150-й ТБр, а также 3-й батальон 250-й СБр вновь перешли в наступление через рощу Редкая в южном направлении [168, л. 65]. 5 танков Т-34 1-го ТБ 150-й ТБр действовали совместно с 5 Т-34 86-й ТБр, правее них 7 танков (2 КВ-1, 3 Т-34, 2 Т-60) 2-го ТБ 150-й ТБр атаковали вместе с автоматчиками 250-й СБр. Совместными усилиями в 18.25 роща Редкая была занята, после чего к 19.15 931-й стрелковый полк с танками 150-й ТБр вышел в 100 метрах юго-западнее рощи Редкая, а 842-й стрелковый полк десантом на танках 86-й ТБр прорвался на высоту 155,8 и закрепился на ней [12, л. 12; 168, л. 65].
Всего за день 19 сентября 150-я танковая бригада уничтожила до 85 немцев, 1 легковую машину, 11 пушек, 2 миномета с расчетами, 2 пулемета, захватила 1 тягач.
Потери бригады, по одним данным, составили 1 танк КВ-1 подбитым (эвакуирован на СПАМ) и 3 человека ранеными [5, лл. 101, 103; 169, л. 25]. Согласно итоговой оперативной сводке штаба 150-й ТБр, 19 сентября было потеряно 5 танков (3 Т-34, 2 Т-70): 1 Т-34 – безвозвратно, 4 танка (2 Т-34, 2 Т-70) – подбитыми (эвакуированы в ремонт) [153, л. 61].
Также 1-м танковым батальоном был захвачен 1 пленный (немецкий ефрейтор) [7, л. 24], а штаб 2-го ТБ 150-й ТБр записал на счет своего батальона 75 уничтоженных немцев, 2 легковые машины, 14 пушек, 2 миномета, 2 пулемета с расчетами, 1 блиндаж с гарнизоном [12, л. 12].
В именном списке безвозвратных потерь 150-й ТБр за 19 сентября числится 2 убитых (старший радист танка старшина Яков Матвеев и радист-пулеметчик красноармеец Александр Куриленко) [44].
Среди прочих был тяжело ранен в левую ногу механик-водитель танка старший сержант Николай Лугинин (прим. – в другом источнике значится раненым 20 сентября) [44; 191].
Бой 20 сентября 1942 г.
К утру 20 сентября 1942 г. 150-я танковая бригада располагалась:
1-й ТБ – на юго-восточной опушке рощи Редкая;
2-й ТБ – на безымянной высоте в 1 км северо-западнее рощи Редкая;
150-й МСПБ – между Мокрым и рощей Редкая.
На ходу все еще оставалось 33 танка (4 КВ-1, 16 Т-34, 5 Т-70, 2 Т-60, 6 Т-26) [5, л. 101; 169, л. 25].
С утра возобновились атаки 931-го стрелкового полка 240-й СД и 3-го батальона 250-й СБр при поддержке танков 150-й ТБр против просочившегося в рощу Редкая противника. В 1-й атаке немцы насчитали 14 танков. В следующей попытке зачистить южную опушку рощи атаковало только 6 танков, из них 5 танков немцы посчитали подбитыми [156, F. 96].
Согласно журналу боевых действий 2-го ТБ 150-й ТБр, 5 танков (2 КВ-1, 3 Т-34) этого батальона совместно с автоматчиками 831-го СП прочесали юго-западную опушку рощи Редкая, после чего вернулись на безымянную высоту в 1 км к северо-западу от рощи. Во время зачистки рощи танк КВ-1 лейтенанта Михаила Евладова был подожжен бутылками с зажигательной смесью. Отведя танк из рощи в лощину, экипаж потушил пожар, и танк вернулся в строй [12, л. 13].
С 11.30 831-й стрелковый полк при поддержке танков 150-й ТБр перешел в наступление непосредственно на Ольховатку [162, л. 9]. В ходе наступления к 15.00 1-й танковый батальон вышел в 1200 метрах юго-восточнее Ольховатки, откуда вел огонь по Ольховатке, как и 2 танка КВ-1 2-го ТБ. Еще 7 танков Т-34 2-го ТБ осуществляли переброску на своей броне автоматчиков в район к востоку от Ольховатки, обходя рощу Редкая с юга, а также вели обстрел Ольховатки и оврага южнее нее. Ранее оборонявшийся между Мокрым и рощей Редкая 150-й мотострелковый батальон к 15.00 продвинулся от прежних своих позиций на 200 метров к югу [5, л. 103; 7, л. 24; 169, л. 27].
Всего за день 20 сентября 150-я танковая бригада, согласно своему журналу боевых действий, уничтожила до роты пехоты, 2 пушки с расчетами, 2 дома с пулеметными гнездами.
Потери бригады составили 17 человек личного состава (1 – убитым, 16 – ранеными) и 7 танков (4 Т-34, 1 Т-70, 2 Т-26): 4 танка (3 Т-34 и 1 Т-70) – сгоревшими, 1 Т-34 – подорвавшимся на минах (эвакуирован), 2 Т-26 – подбитыми (эвакуированы) [7, л. 24].
Согласно оперативной сводке от 21 сентября бригада потеряла не 7, а 6 танков: 3 Т-34 – сгоревшими, 1 Т-34 и 2 Т-26 – подбитыми [5, л. 107; 169, л. 28], а согласно итоговой оперативной сводке штаба 150-й ТБр, бригада потеряла всего 1 танк Т-70 безвозвратно и 3 танка (1 Т-34 и 2 Т-26) – подбитыми, что и вовсе маловероятно [153, л. 61].
Штаб 2-го ТБ в своем журнале боевых действий записал на счет батальона 3 уничтоженных немецких средних танка, 1 броневик, 1 автомашину, 4 пушки с расчетами и 42 немца. Потери батальона составили 3 человека ранеными и 2 танка: 1 Т-34 сгоревшим (прим. – танк младшего лейтенанта Юрия Магалы; сгорел возле рощи Редкая) и 1 Т-60 подбитым (эвакуирован в ремонт) [12, л. 13].
В именном списке безвозвратных потерь 150-й ТБр за 20 сентября числится 1 убитый (стрелок красноармеец Анатолий Киор) [44]. Среди прочих были ранены командир Т-34 2-го ТБ младший лейтенант Юрий Магала, командир Т-34 лейтенант Павел Перепелицын (1-й ТБ), старший механик-водитель танка младшего лейтенанта Вячеслава Архангельского старший сержант Василий Капустин (1-й ТБ), некий сержант Горский из 2-го ТБ [12, л. 13; 163, л. 104; 173, л. 186].
Атаки на Ольховатку 21 сентября 1942 г.
Потеряв с 15 сентября 1942 г. только лишь сгоревшими 10 своих танков (1 КВ-1, 5 Т-34, 1 Т-70, 3 Т-60), к 12.00 21 сентября 150-я танковая бригада насчитывала 30 танков (5 КВ-1, 14 Т-34, 5 Т-70, 2 Т-60, 4 Т-26) на ходу и 23 танка (11 Т-34, 2 Т-70, 3 Т-60, 7 Т-26) – в ремонте, в т.ч. 7 танков (3 Т-34, 4 Т-26) – в капремонте [5, л. 109]. Соседняя 86-я танковая бригада имела 27 исправных танков (12 Т-34, 15 Т-60) [161, л. 77]. Большие потери понесла и поддерживаемая танковыми бригадами 240-я стрелковая дивизия, в связи с чем командование 38-й армии решило ввести в бой главные силы сформированной еще 18 сентября подвижной группы полковника Бахарова (командир 18-го ТК), которая состояла из 18-го танкового корпуса, 21-й горнокавалерийской дивизии, 835-го стрелкового полка 237-й стрелковой дивизии, 150-й танковой и 250-й стрелковой бригад и артиллерии усиления.
Утром 21 сентября полковник Бахаров отдал войскам боевой приказ № 3 на наступление, ближайшей целью которого являлось освобождение Ольховатки, для чего в обход Ольховатки с запада и юго-запада должен был атаковать 835-й стрелковый полк (237-я СД) со 110-й танковой бригадой (18-й ТК), а в обход с востока и юго-востока должна была наступать 250-я стрелковая бригада с танками 150-й и 181-й танковых бригад. Собственно 150-я танковая бригада должна была наступать во 2-м эшелоне 250-й стрелковой бригады [153, л. 40].
181-я танковая бригада в составе 22 танков вместе с 250-й стрелковой бригадой вышла в атаку в 11.40 21 сентября [170, л. 32]. Следом за ними в 12.30 перешла в наступление 150-я танковая бригада [5, л. 111]. К 13.16 при поддержке танков пехота 250-й СБр вышла в 300 метрах к северу от Ольховатки, где ее наступление было остановлено противником [153, л. 43]. Бой длился до 21.00. Поддерживая наступление пехоты 250-й СБр, танки 150-й ТБр неоднократно прорывались в Ольховатку, но, не имея поддержки пехоты, вынуждены были оттуда отходить и к исходу дня все еще действовали в 200-250 метрах к северу от села, откуда поддерживали пехоту огнем с места, постоянно меняя свои позиции [5, л. 111]. При попытке подтянуть отставшую пехоту личным примером, покинув танк, был тяжело ранен командир 1-го ТБ 150-й ТБр капитан Василий Баранюк [7, л. 25].
Всего за день 21 сентября 150-я танковая бригада, по данным штаба 150-й ТБр, уничтожила до 160 немцев, 1 танк, 1 самоходное орудие, 1 тягач с прицепом, 1 броневик, 1 подводу с боеприпасами, 15 пушек с расчетами, 1 миномет с расчетом, 1 станковый пулемет, 2 блиндажа [5, л. 112]. Ранее штаб 150-й ТБр также отчитался, что были уничтожены 2 автомашины, 4 ДЗОТа, 5 блиндажей, 8 пулеметных точек, 1 трактор [5, л. 111].
Штаб 2-го ТБ записал на счет своего батальона уничтожение 21 сентября 1 танка, 1 самоходного орудия, 1 броневика, артиллерийской батареи, 18 пушек, 1 миномета с расчетом, 1 «пулеметной батареи», 1 станкового пулемета, 2 блиндажей, 157 немцев [12, л. 13].
Потери бригады за 21 сентября составили 10 человек личного состава (1 – убитым, 3 – пропавшими без вести, 6 – ранеными) и 6 танков (3 КВ-1, 2 Т-34, 1 Т-70): 1 Т-34 – пропавшим без вести, 4 танка (3 КВ-1, 1 Т-34) – подбитыми, 1 Т-70 – сломавшимся. 3 из 4 подбитых танков (в т.ч. танки КВ-1 ротного старшего лейтенанта Андрея Дьяченко и лейтенанта Михаила Евладова из 2-го ТБ) были эвакуированы с поля боя в ремонт, подбитый танк КВ-1 1-го ТБ к утру 22 сентября остался стоять на поле боя в 70 метрах севернее Ольховатки [5, л. 111; 12, л. 13]. Позже выяснилось, что пропавший без вести танк Т-34 1-го ТБ сгорел, экипаж его из 4 человек погиб [169, л. 32]. Согласно итоговой оперативной сводке штаба 150-й ТБр, 21 сентября было подбито не 4 и не 5 танков, а 8 танков (3 КВ-1, 3 Т-34, 2 Т-70), в т.ч. 1 танк КВ-1 остался подбитым на поле боя, а остальные танки были эвакуированы в ремонт [5, л. 122].
В именном списке безвозвратных потерь 150-й ТБр за 21 сентября числится 4 убитых (зам.ком. танковой роты капитан Николай Лаптев, радист-пулеметчик красноармеец Сергей Евстигнеев, орудийный номер красноармеец Александр Воробьев, стрелок красноармеец Иван Щеголев) [44]. Среди прочих был контужен командир танка 1-го ТБ младший лейтенант Вячеслав Архангельский, легко ранен командир танка 1-го ТБ старший лейтенант Леонид Гаврилов [160, лл. 182, 184].
Провал атак на Ольховатку 22 сентября 1942 г.
В 4.50 22 сентября 1942 г. штаб 38-й армии отдал войскам боевой приказ: с 14.00 после часовой артподготовки возобновить наступление. Согласно этому приказу 250-я стрелковая бригада с подчиненными ей 112-м горнокавалерийским полком (21-я ГКД) и 150-й танковой бригадой должна была овладеть восточной частью Ольховатки, а 104-я стрелковая бригада с 835-м стрелковым полком наносила удар на западную часть Ольховатки [171, л. 37]. Всего к 12.00 22 сентября 150-я танковая бригада насчитывала 26 исправных танков (2 КВ-1, 13 Т-34, 4 Т-70, 2 Т-60, 5 Т-26) [5, л. 113].
В 14.00 совместно с пехотой 250-й СБр оба танковых батальона 150-й ТБр возобновили наступление на Ольховатку [169, л. 32], к 15.00 вновь достигли ее северной окраины, где снова оказались без пехотной поддержки, т.к. пехота 250-й СБр залегла на безымянной высоте перед селом. К исходу дня танки вновь ворвались в Ольховатку, где подавили огневые средства переднего края обороны противника, но, не имея пехотной поддержки, вынуждены были отойти. Бой стих только в 20.30 [7, л. 25; 169, л. 32]. Штаб 250-й СБр отчитался, что наступавшие на Ольховатку 1-й и 2-й стрелковые батальоны к 20.00 все же смогли выйти на рубеж дороги в 150 метрах к северу от Ольховатки [166, л. 93].
В ходе атаки танк КВ-1 взводного 2-го ТБ лейтенанта Александра Кузьмина раздавил 1 немецкий броневик, но был сожжен бутылками с горючей смесью, сам Кузьмин, младший механик-водитель старший сержант Самуил Кривченок и командир орудия старший сержант Николай Логашов сгорели в танке, старший механик-водитель техник-лейтенант Михаил Баканин, заряжающий и радист сержанты Шмелев и Каменев были ранены [12, л. 13; 163, л. 92]. Первым ворвавшийся в Ольховатку танк Т-34 зам. ком. 2-го ТБ старшего лейтенанта Владимира Барсука (механик-водитель старший сержант Василий Киселев, радист сержант Александр Яковенко, башенный стрелок сержант Николай Смальков), согласно наградному листу на Киселева, раздавил 2 средних немецких танка с их экипажами, но был сожжен вместе со всем своим экипажем [12, л. 13; 172, л. 245]. Впрочем, приписанное в наградных листах экипажам сгоревших танков уничтожение 2 немецких танков и 1 броневика в бою 22 сентября ничем больше не подтверждено. По данным штаба 2-го ТБ, за весь день 2-й танковый батальон уничтожил всего 3 пушки и 25 немцев [12, л. 13].
Также в бою 22 сентября были подбиты 2 Т-34 2-го ТБ – ротного старшего лейтенанта Михаила Лапенина и лейтенанта Михаила Лисанского; механик-водитель танка Лисанского сержант Михаил Виноградов погиб. Подорвался на мине и был эвакуирован в ремонт Т-60 старшего сержанта Ракши (2-й ТБ), сам Ракша был легко ранен [12, л. 13]. Артогнем был подбит, после чего эвакуирован экипажем на СПАМ Т-34 взводного 1-го ТБ старшего лейтенанта Дмитрия Баранова (командир башни старший сержант Денис Мостепан), тяжело раненный в голову Баранов умер от ран в тот же день в медсанвзводе [172, л. 228].
Всего за день 22 сентября 150-я танковая бригада, по предварительным данным, потеряла 26 человек личного состава (16 – убитыми, 4 – пропавшими без вести, 6 – ранеными) и 11 танков (2 КВ-1, 8 Т-34, 1 Т-60): 3 танка (1 КВ-1, 2 Т-34) – сгоревшими, 1 Т-34 – пропавшим без вести, 5 танков (1 КВ-1, 4 Т-34) – подбитыми, 1 Т-60 – подорвавшимся на минах (эвакуирован), 1 Т-34 – сломавшимся [5, лл. 114-116; 169, л. 32].
Согласно итоговой оперативной сводке штаба 150-й ТБр, 22 сентября было безвозвратно потеряно 8 танков (1 КВ-1, 7 Т-34), а 6 танков (1 КВ-1, 3 Т-34, 1 Т-70, 1 Т-60) подбито и эвакуировано в ремонт [5, л. 122].
В именных списках безвозвратных потерь 150-й ТБр за 22 сентября числится 28 убитых:
8 командиров танков (зам. ком. 1-го ТБ старший лейтенант Михаил Петрухно, зам. ком. 2-го ТБ старший лейтенант Владимир Барсук, зам. ком. танковой роты старший лейтенант Николай Куприн, взводные лейтенанты Александр Кузьмин и Григорий Фомичев, командир легкого танка лейтенант Сергей Можарцев, командиры танков лейтенанты Владимир Березин и Василий Федоров);
7 механиков-водителей (старшины Виктор Шнейдер и Владимир Ченыгин, старшие сержанты Василий Киселев, Лазарь Крапивнер, Петр Судариков, сержанты Михаил Виноградов, Игнатий Злобин);
3 командира орудий (старшие сержанты Николай Логашов, Степан Шуднев, сержант Александр Ческидов);
7 радистов-пулеметчиков (старшие сержанты Петр Белан, Владимир Грознов, Иван Кувшинов, Сергей Чижов, сержанты Семен Кисель, Николай Смальков, Александр Яковенко);
2 младших механика-водителя (старшие сержанты Самуил Кривченок и Петр Часник);
1 боец 150-го МСПБ (стрелок красноармеец Савкан Успанов) [44].
Ранеными были взводный 1-го ТБ старший лейтенант Дмитрий Баранов, командир Т-60 старший сержант Ракша, старший механик-водитель КВ-1 техник-лейтенант Михаил Баканин, заряжающий и радист КВ-1 сержанты Шмелев и Каменев, командир башни танка 1-го ТБ сержант Николай Фанин [12, л. 13; 172, л. 228; 173, л. 196].
Во 2-м эшелоне. Итоги боевых действий
После провала очередной попытки взять Ольховатку и больших понесенных потерь в ночь на 23 сентября 1942 г. 150-я танковая бригада была выведена во 2-й эшелон и расположилась танками 1-го и 2-го ТБ на юго-западной окраине Вериловки, а личным составом 1-го и 2-го ТБ – на южной окраине Фомина-Негачевки. Мотострелковый батальон с ротой танков Т-26 и ротой ПТР остался в обороне между рощей Редкая и Мокрым [7, лл. 25, 26]. К утру 23 сентября 150-я танковая бригада насчитывала на ходу всего лишь 12 танков (3 Т-34, 3 Т-70, 1 Т-60, 5 Т-26) и 1 тягач Т-26. Еще 20 танков (3 КВ-1, 9 Т-34, 3 Т-70, 3 Т-60, 2 Т-26) находилось в ремонте, 6 танков (2 КВ-1, 3 Т-34, 1 Т-70) числились подбитыми, в т.ч. 2 танка (1 КВ-1 и 1 Т-34) с минувшего дня оставались подбитыми на поле боя, а 22 танка (3 КВ-1, 14 Т-34, 2 Т-70, 3 Т-60) сгорели с 14 сентября и составляли безвозвратные потери [5, л. 115].
Весь день 23 сентября 150-я танковая бригада провела во 2-м эшелоне и в боевых действиях не участвовала. О каких-либо потерях в ее донесениях не сообщается, но в именном списке безвозвратных потерь 150-й ТБр за 23 сентября все же числится 1 убитый (бронебойщик красноармеец Никита Воронков) [2].
К утру 24 сентября танки 1-го и 2-го ТБ были отведены из Вериловки еще дальше в тыл – на подсолнечное поле в 2 км северо-западнее Вериловки, а затем к утру 25 сентября переброшены на северные скаты безымянной высоты в 2 км северо-восточнее рощи с отметкой 111,2 [5, лл. 107, 121]. В 11.00 25 сентября мотострелковый батальон сдал свой участок обороны 1-му батальону 250-й СБр и к 4.00 26 сентября сосредоточился на южной окраине Фомина-Негачевки. Рота танков Т-26 осталась на участке 1-го батальона 250-й СБр в засаде на юго-западной окраине рощи Редкая. Пополнившись за минувшие дни отремонтированными танками, к утру 26 сентября 150-я танковая бригада насчитывала на ходу 20 танков (1 КВ-1, 7 Т-34, 5 Т-70, 2 Т-60, 5 Т-26) [5, л. 123; 7, л. 26].
Всего за время боевых действий с 14 по 24 сентября 1942 г. 150-я танковая бригада, согласно собственной итоговой оперативной сводке, захватила 10 пленных, 1 тягач и 3 пулемета, уничтожила 1877 немцев, 5 танков, 2 броневика, 2 тягача с прицепами, 1 трактор, 10 автомашин, 1 подводу с боеприпасами, 1 повозку с ранеными, 80 орудий (1 самоходное, 32 артиллерийских и 47 противотанковых), 2 зенитные установки, 15 минометов, 1 Nebelwerfer 41, 3 ПТР, 9 пулеметов (2 станковых и 7 ручных), 38 пулеметных точек, 43 блиндажа, 35 ДЗОТов, 7 домов с огневыми точками, 1 наблюдательный пункт, 2 обозные лошади, 1 радиостанцию.
Потери бригады составили: 122 человека личного состава (43 – убитыми, 79 – ранеными), 17 танков (3 КВ-1, 10 Т-34, 2 Т-70, 2 Т-60) безвозвратно, 36 танков (8 КВ-1, 20 Т-34, 5 Т-70, 3 Т-26) подбитыми, 11 танковых раций, 5 телефонных аппаратов, 3 километра телефонного кабеля [5, л. 122].
Согласно другому отчету штаба 150-й ТБр, всего с 14 по 22 сентября 1942 г. бригада уничтожила до 2616 солдат и офицеров противника, 3 танка, 1 трактор, 2 тягача с прицепами, 7 автомашин (2 легковые, 5 грузовых), 2 повозки с лошадьми, 76 орудий, 15 минометов, 2 станковых пулемета, 35 ДЗОТов, 40 блиндажей, 1 радиостанцию, потеряв 21 танк сгоревшим и 143 человека убитыми и ранеными [6, л. 4].
Фактические безвозвратные потери противотанковой артиллерии 377-й пехотной дивизии с подчиненными ей артиллерийскими частями (182-й и 654-й противотанковые батальоны, 1-я рота 168-го ПП 82-й ПД, 14-я рота 543-го ПП 387-й ПД) за 15-21 сентября 1942 г. составили 32 орудия ПТО: 4 75-мм Pak. 97/38, 15 75-мм Pak. 40, 8 50-мм Pak. 38, 2 45-мм, 3 37-мм [177, F. 760].
Атаки 26-27 сентября 1942 г.
В 20.00 25 сентября 1942 г. штаб АБТВ 38-й армии отдал боевое приказание № 026 об объединении исправных танков 150-й ТБр в сводную танковую роту и подчинении этой роты командиру 250-й стрелковой бригады [167, л. 70], а вслед за этим в 24.00 штаб 38-й армии боевым приказом № 015/ОП переподчинил сводные танковые роты 86-й и 150-й танковых бригад 21-й горнокавалерийской дивизии, поставив ей задачу в 11.00 26 сентября перейти в наступление с южной опушки рощи Редкая в направлении высоты 155,8 и далее на Репное [171, л. 34].
Первоначально на усиление кавалеристов был выделен лишь сводный танковый взвод 2-го ТБ в составе 3 танков (2 Т-34 и 1 Т-60) во главе с лейтенантом Михаилом Коростелевым [12, л. 14]. Сводная танковая рота 86-й ТБр насчитывала 8 танков (7 Т-34, 1 Т-60) [165, л. 23]. В 14.00 26 сентября 21-я горнокавалерийская дивизия перешла в наступление через боевые порядки пехоты 842-го СП 240-й СД. Справа с исходных позиций в юго-восточном углу рощи Редкая через отметку 155,8 атаковал поддерживаемый танками 150-й ТБр 17-й горнокавалерийский полк. Слева с исходных позиций в 600 метрах южнее Гнездилово совместно с танками 86-й ТБр атаковал по лощине к северу от треугольной рощи 67-й горнокавалерийский полк [175, л. 26]. Немцы отметили начало советского наступления с 14.30 [156, F. 64].
При поддержке танкового взвода Коростелева 17-й горнокавалерийский полк в 15.50 вышел к тропе, идущей через отметку 155,8, затем по проделанным танками проходам преодолел проволочные заграждения в 3 кола и к исходу дня вышел на развилку дорог в 800 м юго-восточнее Ольховатки, где закрепился. Потери полка составили за день 52 человека убитыми и ранеными [12, л. 14; 175, л. 26]. Потери 150-й танковой бригады 26 сентября составили 2 танка Т-34, которые были подбиты в районе северных скатов безымянной высоты, что в 2 км северо-восточнее рощи с отметкой 111,2 [5, л. 124; 7, л. 27]. Примечательно, что один из этих танков был подбит пехотой 17-го ГКП, которая приняла этот танк за немецкий и забросала его гранатами [176, л. 338]. Вероятно, это был танк Т-34 лейтенанта Сергея Ежова (2-й ТБ), который, согласно журналу боевых действий 2-го ТБ 150-й ТБр, был подбит как раз при возвращении на исходные позиции. Раненый механик-водитель танка старший сержант Николай Демин умер от ран 28 сентября в медсанбате 240-й СД. Позже, 28 сентября, танк был подожжен немцами [12, лл. 14, 15; 44].
В тот же день 26 сентября на основании приказа командующего армией 150-й противотанковый батальон был расформирован, рота ПТР и противотанковая батарея вернулись в 150-й мотострелковый батальон, а рота танков Т-26 к вечеру была передана в состав 2-го танкового батальона [7, лл. 26, 27; 12, л. 14]. Тем же вечером в составе 2-го танкового батальона была сформирована сводная танковая рота из 7 танков (1 КВ-1, 4 Т-34, 2 Т-60) во главе с лейтенантом Федотовым, которая в 1.00 27 сентября вышла на исходные позиции в полосе 17-го горнокавалерийского полка на развилку дорог в 800 метрах юго-восточнее Ольховатки [5, л. 124; 7, л. 27; 12, л. 14]. Согласно журналу боевых действий 17-го ГКП, при поддержке этих танков в 5.30 кавалеристы перешли в наступление на высоту 170,8 (2 км юго-восточнее Ольховатки), однако далее северо-восточных скатов этой высоты продвинуться не смогли [174, л. 29]. Штаб 21-й ГКД отчитался, что в течение дня 17-й полк отбил 2 контратаки противника от Ольховатки и с западной опушки треугольной рощи и только в 22.00 перешел в наступление, в ходе которого лишь преодолел 2 линии проволочного заграждения противника, после чего залег под сильным огнем противника [176, л. 339].
В этом бою 150-я танковая бригада потеряла 10 человек личного состава (2 – убитыми, 6 – пропавшими без вести, 2 – ранеными) и 3 танка (2 Т-34, 1 Т-70) сгоревшими. Оба танка Т-34 были из состава 2-го танкового батальона 150-й ТБр и были сожжены артогнем в 1 км южнее рощи Редкая [7, л. 27; 12, л. 14].
В именном списке безвозвратных потерь 150-й ТБр за 27 сентября числится 2 убитых (командир взвода танков Т-34 лейтенант Иван Дятчик, механик-водитель сержант Михаил Хохлов) и 2 пропавших без вести (командир взвода Т-34 лейтенант Николай Ковзик, башенный стрелок сержант Александр Соболев) – все четверо из 2-го ТБ 150-й ТБр. 2 других пропавших без вести танкиста, возможно, вернулись в часть, а потому и не были отмечены в списках потерь [2]. Среди прочих был ранен командир сводной танковой роты лейтенант Федотов [12, л. 14].
Атаки 30 сентября 1942 г.
28-29 сентября 1942 г. сводная танковая рота в составе 3 танков (1 КВ-1, 2 Т-60) оставалась в распоряжении командира 17-го ГКП 21-й ГКД в овраге в 300 метрах южнее рощи Редкая в готовности к отражению контратак противника, а 3 Т-26 были закопаны в 1 км к северо-западу от рощи Редкая [12, л. 14]. Во 2-й половине дня 29 сентября согласно устному боевому распоряжению зам. ком. 38-й армии по АБТВ все исправные танки 150-й ТБр были объединены под управлением штаба 1-го ТБ, после чего сводный 1-й танковый батальон 150-й ТБр был передан в распоряжение штаба 86-й ТБр и с 24.00 29 сентября до 3.00 30 сентября в составе 18 танков (3 КВ-1, 7 Т-34, 5 Т-70, 3 Т-60) перешел из Фомина-Негачевки на исходные позиции в район в 2 км южнее Гнездилово, расположившись позади 21-й горнокавалерийской дивизии. Также в подчинение командира 1-го ТБ 150-й ТБр перешел 150-й мотострелковый батальон в составе 69 активных штыков, 3 82-мм минометов, 12 пулеметов (3 станковых и 9 ручных) и батареи ПТО (3 орудия). Батальон сосредоточился западнее и юго-западнее Вериловки, имея задачу осуществлять пехотное прикрытие танков и отражать контратаки противника [5, л. 127; 7, лл. 27, 28].
В 6.40 30 сентября, пройдя боевые порядки кавалеристов, перешла в наступление на юго-восточные скаты высоты Лысая (у восточной окраины Ольховатки) поддерживаемая танками 110-й ТБр 240-я стрелковая дивизия, а левее нее атаковала поддерживаемая танками 181-й ТБр 161-я стрелковая дивизия, однако никакого успеха это наступление не имело. 21-я горнокавалерийская дивизия, предназначавшаяся для развития наступления 240-й СД, ввиду неуспеха наступления основных сил, до вечера в бой не вводилась [168, л. 71].
Лишь в 18.00 30 сентября 17-й горнокавалерийский полк при поддержке танков 150-й ТБр атаковал на высоту 170,8 и благодаря танковой поддержке продвинулся на 200-300 метров вперед, потеряв всего 2 человека ранеными. В ходе атаки танки вышли на высоту 170,8, где из-за наступившей темноты по приказу командира бригады приостановили свое продвижение, а затем вследствие сильного огня противника отошли за обратные скаты высоты, где остались на ночь под прикрытием 150-го МСПБ [7, л. 28; 176, л. 343].
Всего в вечернем бою 30 сентября 150-я танковая бригада потеряла 3 танка (1 Т-60 – сгоревшим, 1 Т-34 и 1 Т-60 – подбитыми) и 3 человека личного состава (2 – убитыми, 1 – раненым) [5, л. 128]. Сгоревшим был Т-60 старшего сержанта Александра Стрельцова (2-й ТБ), подбитым Т-60 – танк ротного старшего лейтенанта Михаила Игнатенко (2-й ТБ); танк его был эвакуирован в ремонт. Стрельцов и его механик-водитель сержант Иван Бузанов сгорели в танке (прим. – в именных списках безвозвратных потерь 150-й ТБр числятся погибшими 1 октября, что не так), механик-водитель Быстров из состава экипажа Игнатенко был ранен. Также в именном списке потерь 150-й ТБр за 1 октября числятся погибшими старший механик-водитель старший сержант Иван Рыбин и башенный стрелок сержант Павел Ефимов (прим. – сгорели в танке) [12, л. 15; 44].
Провал танкового десанта на Ольховатку 2 октября 1942 г.
С утра 1 октября 1942 г. согласно поступившему боевому приказу штаба 38-й армии сводные танковые батальоны 86-й и 150-й ТБр были выведены из боевых порядков 21-й ГКД и сосредоточились:
батальон 86-й ТБр (9 танков) – на южном берегу речки Верейка в 500 метрах к западу от реки Дон;
батальон 150-й ТБр (20 танков: 3 КВ-1, 8 Т-34, 5 Т-70, 1 Т-60, 3 Т-26) – в оврагах в районе Вериловки.
С 12.00 в расположение сводных танковых батальонов также перешел выведенный с линии фронта 67-й горнокавалерийский полк. С 14.00 до 16.00 этот полк совместно с танкистами 86-й и 150-й ТБр проводил тренировочные занятия по посадке и высадке танкового десанта и ведения им боя в глубине обороны противника, готовясь к предстоящему танковому десанту на Ольховатку [161, л. 96; 169, л. 44; 176, л. 345].
Всего по состоянию на 15.00 1 октября 150-я танковая бригада насчитывала по спискам 45 танков (4 КВ-1, 19 Т-34, 7 Т-70, 4 Т-60, 11 Т-26): 21 танк (3 КВ-1, 9 Т-34, 5 Т-70, 1 Т-60, 3 Т-26) – в строю (в т.ч. 1 КВ-1 использовался как тягач), 4 танка (2 Т-70, 2 Т-60) – в ремонте внутри части, 7 танков (3 Т-34, 4 Т-26) – на заводском ремонте; еще 7 танков (1 КВ-1, 1 Т-34, 1 Т-70, 4 Т-26) требовали отправки на капремонт, 1 подбитый танк Т-34 и 5 сгоревших танков (3 Т-34, 1 Т-70, 1 Т-60) оставались неэвакуированными на поле боя [5, л. 128]. Остальные ранее имевшиеся в составе бригады 22 танка (4 КВ-1, 13 Т-34, 2 Т-70, 3 Т-60) были списаны в безвозвратные потери за сентябрь.
Вместо безвозвратно потерянных танков в тот же день, 1 октября, на пополнение 150-й танковой бригады было передано 25 танков (13 Т-34, 5 Т-70, 7 Т-60) с их экипажами в 76 человек из состава 181-й танковой бригады 18-го танкового корпуса, которая, как и весь 18-й танковый корпус, отводилась на доукомплектование. Впрочем, из числа переданных в состав 150-й бригады танков только 2 танка были исправными, и данное пополнение на укомплектованность бригады исправными танками почти никак не отразилось [7, л. 28; 170, л. 37].
В 17.00 1 октября штаб 38-й армии отдал войскам боевой приказ №0 17/ОП: 2 октября возобновить наступление, основной целью которого стало овладение Ольховаткой и высотой Лысая. С севера на Ольховатку атаковали 104-я и 250-я стрелковые бригады с 835-м и 1140-м стрелковыми полками 237-й и 340-й стрелковых дивизий, на высоту Лысая и юго-восточную часть Ольховатки атаковала 240-я стрелковая дивизия со сводным батальоном легких танков, однако главную роль должен был сыграть сводный батальон средних танков 86-й и 150-й танковых бригад с десантом 67-го ГКП. С исходных позиций в овраге в 2 км южнее Гнездилово, батальон должен был атаковать через высоту Лысая на Ольховатку с востока. Действия танкового десанта поддерживали 3 артполка (124-й ГАП, 692-й и 1036-й АП), 148-й минометный полк и гвардейские минометы [167, л. 54].
Согласно разработанному плану в 13.45 2 октября одновременно с началом авиабомбардировки высоты Лысая и Ольховатки танки должны были принять пехотный десант, в 14.00 с началом 2-минутного артналета и залпа РС – выйти на рубеж развертывания для атаки в районе отметки 155,8, в 14.03 под прикрытием артналета выйти к высоте Лысая, а в 14.07 – выйти к Ольховатке и уничтожить уцелевшие после артподготовки огневые точки противника [178, л. 17].
К 13.00 2 октября сводный батальон средних танков, возглавляемый капитаном Борисом Чикиным (командир 233-го ТБ 86-й ТБр), сосредоточился на исходных позициях в овраге в 2 км южнее Гнездилово, где взял на броню десант 67-го ГКП [165, л. 25], после чего в 13.40 вышел на рубеж развертывания между отметкой 155,8 и рощей Редкая в 1 км юго-западнее Гнездилово. В 13.50 5 советских штурмовиков атаковали высоту Лысая, а в 13.55 начался огневой налет артиллерии и залпы РС, и одновременно с этим с 13.50-13.55 по установленному сигналу на предельных скоростях 2 колоннами на Ольховатку с востока выдвинулся танковый десант. Чуть позже, в 14.00, началось общее наступление войск 40-й армии [165, л. 25; 158, л. 26].
Всего в наступлении, по одним данным, приняло участие 33 танка (2 КВ-1, 14 Т-34, 17 Т-60), т.е. танковый батальон Чикина состоял из 16 танков [165, л. 25]. Согласно боевому донесению штаба 86-й ТБр, батальон Чикина насчитывал 19 танков (2 КВ-1, 17 Т-34) [179, л. 27], а согласно отчету штаба 38-й армии, танковый десант состоял из 17 танков (2 КВ-1, 15 Т-34) и 172 человек 67-го ГКП [158, л. 26]. Сами немцы насчитали 16 танков батальона средних танков, которые атаковали на Ольховатку с востока, а также 12 танков батальона малых танков, которые атаковали на Ольховатку с севера, – всего в общей сложности 28 танков [156, F. 292].
В 14.00 танковый десант прорвался через передний край обороны противника [180, л. 40], а уже в 14.10 13 танков батальона капитана Чикина с 160 бойцами 67-го ГКП прорвались к юго-восточной окраине Ольховатки. На подступах к Ольховатке артогнем было подбито 6 танков, а 3 танка подорвались на минах перед проволочными заграждениями, в результате чего в Ольховатку ворвалось 2 группами с юга и юго-востока всего 8 танков (прим. – число в 8 прорвавшихся танков подтверждено также с немецкой стороны) и не более 50 десантников. Высадившийся с танков десант при поддержке танков завязал бой по захвату домов на восточной и юго-восточной окраинах Ольховатки [154, л. 47; 156, F. 292; 158, лл. 26, 27].
Атаковавшие с северо-востока на участке 836-го стрелкового полка легкие танки успеха в продвижении к Ольховатке не имели. Поддерживаемый этими танками 836-й стрелковый полк продвинулся на 300-350 метров, потерял до 43 человек убитыми и ранеными и залег под сильным огнем противника. Не лучшим образом обстояло дело на участке соседнего 931-го стрелкового полка и введенного в бой на стыке этих 2 полков в 16.30 842-го стрелкового полка [159, л. 42].
Сразу после прорыва в Ольховатку танкового десанта слева от него поднялся в атаку 21-й горнокавалерийский полк, однако его атака успеха не имела. Находившийся в танке командир 21-го ГКП при попадании снаряда в танк был тяжело ранен и госпитализирован [174, л. 31].
Бой танкистов в Ольховатке продолжался до 16.30, т.е. 2,5 часа [12, л. 16]. По советским данным, огнем замаскированной противотанковой артиллерии было подбито 6 из 8 прорвавшихся в Ольховатку танков [158, л. 26]. По немецким данным, один из этих танков на самом деле был подбит магнитной миной Hafthohlladung [156, F. 292].
Не имея поддержки со стороны главных сил 38-й армии, 2 оставшихся в Ольховатке ходовых танка, взяв на буксир 2 других подбитых танка, а на броню – раненых десантников, отошли из Ольховатки [158, л. 26]. В самой Ольховатке остались стоять в расположении противника и в итоге вышли в безвозвратные потери 3 Т-34 86-й ТБр и 1 Т-34 150-й ТБр [178, л. 19].
Остатки пехоты 67-го ГКП, по одним данным, вели бой в Ольховатке еще 2,5 часа после отхода танкистов [174, л. 31]. После перегруппировки оставшиеся танки 86-й и 150-й ТБр из района к юго-востоку от рощи Редкая попытались прорваться в юго-восточном направлении, но были остановлены огнем штурмовых орудий. 3-я танковая атака на Ольховатку была предпринята уже вечером 2 октября с северного направления, но она также была отражена сосредоточенным огнем немцев [156, F. 292].
С наступлением ночи боевые действия под Ольховаткой затихли [180, л. 40]. По распоряжению командующего 38-й армией остатки сводных танковых батальонов были выведены в лощину на южном берегу Верейки в 500 метрах к западу от реки Дон [169, л. 46]. Ночью продолжался выход из Ольховатки оставшихся в живых десантников 67-го ГКП. Всего к 3.00 3 октября на исходные позиции отошло 89 десантников из 172, в т.ч. 36 раненых. Из общего числа вышедших бойцов – 66 человек в Ольховатке не были и вели бой в 400-500 метрах от села, т.е. из Ольховатки отошло конкретно 23 человека [158, лл. 26, 27].
В ходе боевых действий танковым десантом, по данным штаба 38-й армии, было подбито 3 немецких танка (прим. – в действительности это были, вероятно, StuG III 201-го дивизиона штурморудий), уничтожено несколько автомашин, повозок, 9 орудий и до 2 рот пехоты противника [158, л. 26]. 2 из 3 немецких «танков» было записано на счет танка КВ-1 лейтенанта Михаила Коростелева (2-й ТБ 150-й ТБр). Помимо этих 2 «танков» танк Коростелева 2 октября, по советским данным, уничтожил 1 грузовую машину, 3 мотоцикла, 3 велосипеда, 4 орудия ПТО с прислугой, 1 ДЗОТ с гарнизоном, до 100 немцев, подавил 2 батареи артиллерии. Танк при этом был подбит, но отошел с поля боя своим ходом [12, л. 16; 163, л. 99].
Всего штаб 150-й ТБр записал на счет своей бригады 2 уничтоженных немецких «танка», 16 орудий и до 200 немцев [7, л. 29], штаб 86-й ТБр также записал на счет своей бригады 2 немецких «танка» и до роты пехоты противника [165, л. 26]. Потери самой 150-й танковой бригады 2 октября составили, по предварительным данным, 16 человек личного состава (3 – убитыми, 13 – ранеными) и 18 танков: 2 танка Т-34 – сгоревшими, 10 танков (2 Т-34, 3 Т-70, 5 Т-60) – пропавшими без вести, 6 танков (1 КВ-1, 4 Т-34, 1 Т-60) – подбитыми [7, л. 29]. Еще 15 танков потеряла 86-я танковая бригада [178, л. 14].
В именных списках безвозвратных потерь 150-й ТБр за 2 октября числится 18 убитых танкистов (командир роты средних танков 1-го ТБ лейтенант Григорий Буряк, командир роты малых танков 2-го ТБ старший лейтенант Михаил Игнатенко, взводный лейтенант Рахман Каримов, командиры танков лейтенанты Иван Дроздов, Михаил Лисанский, младший лейтенант Василий Пономаренко, механики-водители старшина Анисим Приходько, старшие сержанты Наркиз Брынцев и Сергей Мкртчан, сержанты Иван Каликин и Валентин Шабанов, младший сержант Федор Мишин, командир башни сержант Алексей Щербаков, башенные стрелки старший сержант Семен Уральцев, сержант Сергей Финашкин, радисты-пулеметчики сержант Виктор Семенычев, младший сержант Егор Евсюткин, ефрейтор Михаил Горохов) [44].
В резерве 38-й армии
После очередного провального наступления на Ольховатку к 3.00 3 октября 1942 г. 7 исправных танков (1 КВ-1, 2 Т-34, 4 Т-60) сводных танковых батальонов 86-й и 150-й ТБр были сведены в одну танковую роту и сосредоточены на южном берегу Верейки в 500 метрах к западу от реки Дон [165, л. 26]. Всего к утру 3 октября 150-я танковая бригада насчитывала 10 исправных танков (1 КВ-1, 1 Т-70, 2 Т-60, 6 Т-26), в т.ч. 6 танков (1 КВ-1, 1 Т-70, 1 Т-60, 3 Т-26) располагались на исходных позициях на окраине Гнездилово [5, л. 131]. Соседняя 86-я танковая бригада имела 4 исправных танка [161, л. 98]. Фактически обе танковые бригады 38-й армии потеряли боеспособность, а потому наступление пехотных частей армии 3 октября проходило уже без участия танков. Как и в предыдущие дни, успеха наступавшие советские войска не имели, после чего с 4 октября согласно директиве № 00184 Военного Совета Воронежского фронта 38-я армия перешла к обороне [209, лл. 44-46]. 3 октября в роте управления 150-й ТБр в Донской Негачевке при неосторожном обращении с гранатой погиб телефонист красноармеец Николай Ковтун. Более особых происшествий в расположении бригады в тот день не случилось [44].
4 октября на основании приказа зам. ком. 38-й армией по АБТВ в составе 150-й танковой бригады был сформирован сводный танковый взвод в составе 4 танков (1 КВ-1, 2 Т-70, 1 Т-60), который затем перешел из района Гнездилово в район в 2 км к северу от Вериловки, войдя в состав сводной танковой роты 86-й ТБр [5, л. 133; 7, л. 29].
По состоянию на 15.00 5 октября 150-я танковая бригада имела по списку 69 танков (4 КВ-1, 31 Т-34, 12 Т-70, 11 Т-60, 11 Т-26), в т.ч. 5 танков (2 КВ-1, 1 Т-34, 2 Т-70) – в строю, 33 танка (1 КВ-1, 19 Т-34, 5 Т-70, 8 Т-60) – в ремонте внутри части, 7 танков (3 Т-34, 4 Т-26) – на заводском ремонте, еще 10 танков (1 КВ-1, 1 Т-34, 1 Т-70, 7 Т-26) требовали отправки на капремонт. 2 подбитых танка (1 Т-34, 1 Т-60) и 13 сгоревших танков (6 Т-34, 4 Т-70, 3 Т-60) оставались неэвакуированными на поле боя [5, л. 134]. Мотострелковый батальон с батареей ПТО к 15.00 7 октября насчитывал 261 человека личного состава, 5 орудий ПТО, 6 82-мм минометов, 8 ПТР, 6 станковых пулеметов, 77 ППШ и ППД, 238 винтовок и карабинов, зенитная батарея имела 4 37-мм орудия и 2 счетверенные зенитные установки [5, лл. 132, 136].
5 октября немецкая артиллерия обстреливала Донскую Негачевку, а в 16.00 15 Ju.88 сбросили бомбы на леса к западу от Донской Негачевки, в результате чего 150-я танковая бригада потеряла 2 человека ранеными [5, л. 135]. Также в тот день из состава 2-го танкового батальона были отправлены на завод в капремонт 7 Т-26, а все 5 оставшихся танков Т-70 переданы в 1-й танковый батальон [12, л. 17]. В 17.00 7 октября 2-й танковый батальон на западной окраине Донской Негачевки подвергся авиабомбардировке, потеряв 1 человека (старшина Зотей Шадрин) тяжелораненым [12, л. 17].
10-11 октября согласно боевому приказу №019/ОП штаба 38-й армии от 5 октября 150-я танковая бригада вышла в армейский резерв и в составе 14 исправных танков (3 КВ-1, 4 Т-34 и 7 Т-60) перешла в новый район сосредоточения, расположившись:
1-й и 2-й ТБ, зенитная батарея, рота управления, медсанвзвод и штаб бригады – в селе Верхний Ломовец;
150-й МСПБ – в Заречье;
БРОП, РТО и тылы бригады – в селе Долгуша [5, л. 140; 7, л. 30].
По состоянию на 15.00 13 октября 150-я танковая бригада имела по списку 57 танков (5 КВ-1, 25 Т-34, 8 Т-70, 8 Т-60, 11 Т-26): 11 танков (2 КВ-1, 5 Т-34, 4 Т-60) – в строю, 27 танков (1 КВ-1, 15 Т-34, 7 Т-70, 4 Т-60) – в ремонте внутри части, 14 танков (3 Т-34, 11 Т-26) – на заводском ремонте, еще 4 танка (2 КВ-1, 1 Т-34, 1 Т-70) требовали отправки на капремонт, 1 подбитый танк Т-34 оставался неэвакуированным на поле боя [5, л. 144].
Всего согласно одному из отчетов штаба 150-й ТБр, за время боевых действий, начиная с 15 сентября 1942 г., 150-я танковая бригада, имевшая изначально 68 танков (8 КВ-1, 32 Т-34, 9 Т-70, 7 Т-60, 12 Т-26; в т.ч. 3 Т-34 и 3 Т-26 – в капремонте), получила на пополнение 25 танков (13 Т-34, 5 Т-70, 7 Т-60) от 181-й танковой бригады, еще 2 танка (1 КВ-1, 1 Т-34) было подобрано и восстановлено силами бригады, таким образом, общая численность танкового парка за все время боевых действий составляла 95 танков (9 КВ-1, 46 Т-34, 14 Т-70, 14 Т-60, 12 Т-26). Из этого числа 35 танков (4 КВ-1, 19 Т-34, 6 Т-70, 6 Т-60) было безвозвратно потеряно, 51 вышедший из строя танк (7 КВ-1, 35 Т-34, 5 Т-70, 4 Т-60) был эвакуирован с поля боя. Из числа подбитых было восстановлено силами бригады 48 танков (7 КВ-1, 34 Т-34, 4 Т-70, 3 Т-60), 1 танк КВ-1 эвакуирован из реки и восстановлен. На станцию Хитрово для отгрузки на капремонт было отправлено 2 танка Т-34 (а также 7 Т-26) [6, л. 97].
Эвакуация неисправной техники
Выведя 150-ю танковую бригаду в резерв, штаб 38-й армии тут же приказал ей организовать эвакуацию с линии фронта подбитой техники. Для обнаружения и эвакуации подбитых танков в 6.00 13 октября 1942 г. бригада выслала 2 эвакогруппы: 1-ю группу в составе 15 человек 150-го МСПБ – в район населенных пунктов Ольховатка, Мокрый, Скляево 4-е; 2-ю группу в составе 11 человек разведвзвода – в район населенных пунктов Большая Поляна, Перекоповка, Вислая Поляна, Ивановка [7, л. 31].
К утру 14 октября началась эвакуация подбитого танка Т-34 в районе к югу от хутора Мокрый. Эвакуация осуществлялась танком-тягачом КВ-1 1-го ТБ [3, л. 195]. В 5.30 14 октября 377-я пехотная дивизия начала частную операцию, перейдя в наступление от Ольховатки в направлении хутора Мокрый [156, F. 303]. До 3 рот пехоты противника атаковали 3-й батальон 575-го стрелкового полка 161-й стрелковой дивизии и, практически уничтожив батальон, вклинились в его позиции на глубину 100-150 метров [181, лл. 35, 36]. В ходе этого немецкого наступления осуществлявший эвакуацию танк КВ-1, по данным штаба 150-й ТБр, был подбит и захвачен немцами вместе с буксируемым им танком Т-34 [3, л. 195]. По данным разведки 86-й ТБр, танк КВ-1 застрял в овраге юго-восточнее хутора Мокрый и был брошен своим экипажем. Вероятно, для его вызволения был послан танк Т-34, но он подорвался на минах в овраге несколько севернее расположения танка КВ-1 к востоку от хутора Мокрый [178, л. 32]. Таким образом, всего 14 октября 150-я танковая бригада потеряла 2 танка (1 КВ-1, 1 Т-34) подбитыми. Оба подбитых танка были эвакуированы в ремонт на следующий день, 15 октября. Также 14 или 15 октября 150-й танковой бригадой был подобран и восстановлен танк Т-34 из состава неизвестной советской танковой части [5, лл. 147-149].
До 5 ноября 150-я танковая бригада силами 2 эвакогрупп проводила эвакуацию с поля боя подбитых и сгоревших танков. Всего с 15 октября по 5 ноября был эвакуирован 41 танк, из этого числа 5 танков Т-34 вошли в состав 150-й танковой бригады [5, лл. 188, 199].
Из района к югу от Перекоповки было эвакуировано:
17 или 18 октября – 2 сгоревших танка (1 Т-60, 1 Pz.III) [5, л. 152, 155];
21 или 22 октября – 1 сгоревший Pz.III [5, лл. 162, 163];
23 или 24 октября – 1 сгоревший Т-34 [5, лл. 164, 167];
24 октября – 1 сгоревший Т-34 и 1 сгоревшая немецкая бронемашина [5, л. 166];
25 или 26 октября – 1 сгоревший Т-60 [5, л. 168, 171];
26 октября – 1 сгоревший Т-34 [5, л. 170];
28 октября – 1 сгоревшая бронемашина иностранной марки [5, лл. 174, 175];
2 ноября – 2 сгоревших танка (1 Т-34, 1 Т-60) [5, лл. 184, 185].
Из района села Хрущево 20 октября было эвакуировано 2 сгоревших танка Т-60 [5, л. 158].
Но больше всего танков было эвакуировано из района Ольховатки. Действовавший здесь эвакоотряд во главе с пом. нач. штаба 86-й ТБр по разведке лейтенантом Андреем Койчуренко с 10 октября по 2 ноября, согласно наградному листу на самого Койчуренко, эвакуировал с нейтральной полосы 26 танков (2 КВ-1, 15 Т-34, 9 Т-60): 8 подбитых (6 Т-34 и 2 Т-60) и 18 сгоревших (2 КВ-1, 9 Т-34, 7 Т-60) [182, л. 209].
Так, 14-15 октября было эвакуировано не менее 3 танков (1 КВ-1, 2 Т-34) [5, лл. 147-149], а с 17 октября по 2 ноября было эвакуировано 8 подбитых (5 Т-34, 3 Т-60) и 13 сгоревших (7 Т-34, 6 Т-60) танков:
17 октября – 1 подбитый Т-34 [5, л. 152];
19 октября – 3 танка Т-34 (1 сгоревший и 2 подбитых, в т.ч. ранее подбитый танк самой 150-й танковой бригады) [5, л. 156];
26 октября – 2 сгоревших Т-60 [5, л. 170];
27 октября – 3 танка (1 сгоревший Т-34, 2 подбитых Т-60) [5, лл. 172, 173];
28 октября – 4 танка (2 сгоревших Т-34, подбитые 1 Т-34 и 1 Т-60) [5, лл. 174, 175];
31 октября – 2 танка Т-34 (1 сгоревший, 1 подбитый) [5, лл. 180, 181];
1 ноября – 4 сгоревших танка (1 Т-34, 3 Т-60) [5, лл. 182, 183];
в ночь на 4 ноября – 2 сгоревших танка (1 Т-34, 1 Т-60) [5, лл. 188, 189].
При эвакуации наиболее отличился экипаж танка КВ-1 механика-водителя старшины Михаила Лимонина (1-й ТБ), который эвакуировал в районе Ольховатки 23 танка (2 КВ-1, 13 Т-34, 8 Т-60). 27 октября во время эвакуации Т-34 танк Лимонина подорвался на мине, однако экипаж под артминометным огнем восстановил гусеницу и не допустил потери своего танка [182, л. 191].
Прикрывая эвакуацию танков, в мотострелковом батальоне наиболее отличились:
расчет станкового пулемета старшего сержанта Кушука Мотыжева (2-й номер младший сержант Петр Ануфриев) – уничтожил 1 пулеметную точку и 10 немцев [182, л. 192];
автоматчик ефрейтор Михаил Сигунов – убил 8 немцев [182, л. 194];
ручной пулеметчик красноармеец Павел Кролюк – уничтожил 1 ручной пулемет и 7 немецких солдат [182, л. 186];
командир пулеметного отделения младший сержант Григорий Русинов – лично убил 7 немцев [182, л. 193];
автоматчик ефрейтор Петр Тишкин и стрелок красноармеец Егор Жиленков – убили по 6 немцев каждый [182, лл. 197, 207].
1 или 2 ноября 150-й танковой бригаде по акту был передан 1 танк Т-60 из состава отдельной танковой роты 86-й ТБр [161, л. 127]. После этого к 10 ноября танковый парк 150-й танковой бригады вырос до 80 танков (5 КВ-1, 40 Т-34, 12 Т-70, 12 Т-60, 11 Т-26). Из этого числа только 30 танков (3 КВ-1, 12 Т-34, 7 Т-70, 8 Т-60) были исправными, остальные 50 танков числились в ремонте, в т.ч. 14 танков (3 Т-34, 11 Т-26) – в капремонте [5, л. 199].
18 или 19 ноября из списков были исключены находящиеся в капремонте 11 танков Т-26 [5, лл. 214-216]. 22 ноября из района Ольховатки был эвакуирован 1 сгоревший Т-34 – последний эвакуированный 150-й танковой бригадой танк [5, л. 222]. А всего в общей сложности за время нахождения в резерве 38-й армии 150-я танковая бригада осуществила эвакуацию с поля боя 43 танков (1 КВ-1, 24 Т-34, 2 Pz.III, 16 Т-60) и 2 бронемашин, из этого числа 6 танков Т-34 вошли в состав бригады [6, л. 97]
13-14 декабря со станции Хитрово были отправлены на капремонт 10 танков: 5 Т-34 (№ 90692, 216647, 420726, 2404231 и 1 сгоревший танк без номера), 3 Т-70 (№ 20528, 207123, 7205129) и 2 Т-60 (№ 11842 и 93571) [5, лл. 264, 266]. Танк Т-34 № 216647 ранее принадлежал 232-му танковому батальону 86-й танковой бригады. Он сгорел в бою 16 сентября у западной опушки рощи Редкая, был списан в безвозвратные потери, но позже эвакуирован с поля боя эвакоотрядом 150-й ТБр [207].
После этого по состоянию на 15.00 15 декабря 150-я танковая бригада насчитывала по спискам 69 танков (5 КВ-1, 40 Т-34, 12 Т-70, 12 Т-60): 50 танков (3 КВ-1, 30 Т-34, 9 Т-70, 8 Т-60) – в строю, 6 танков (1 КВ-1, 3 Т-34, 2 Т-60) – в ремонте внутри части, 12 танков (7 Т-34, 3 Т-70, 2 Т-60) – в капремонте, а 1 танк КВ-1 также требовал отправки в капремонт [5, л. 269].
Переход в состав 40-й армии
27 декабря 1942 г. штаб Воронежского фронта отдал боевое распоряжение № 001205 о передаче 150-й танковой бригады в состав 40-й армии [183, л. 166]. В 00.30 27 декабря штабом 150-й ТБр был получен приказ командующего 38-й армией, на основании которого 29 декабря танковая бригада выступила в новый район сосредоточения: мотострелковый и оба танковых батальона, а также зенитная батарея – 2 эшелонами по железной дороге со станции Долгоруково, а автотранспорт – своим ходом [6, л. 16].
При выходе из состава 38-й армии в селе Верхний Ломовец в распоряжении штаба 38-й армии была оставлена сводная танковая рота во главе со старшим лейтенантом Георгием Пушкарем в составе 10 танков (3 КВ-1, 1 Т-34, 6 Т-60), 2 автомашин ГАЗ-АА и 43 человек личного состава, в т.ч. 1 Т-34 и 8 человек – из 1-го танкового батальона, остальные – из 2-го танкового батальона. Эта рота в состав 150-й танковой бригады уже не вернулась и в январе 1943 г. вошла в состав формируемого 150-го отдельного танкового батальона [6, л. 16].
30 декабря оба эшелона 150-й ТБр выгрузились на станции Давыдовка (южнее Воронежа) и сосредоточились в селе Дракино, а в 13.45-23.00 31 декабря в деревню Алемна (ныне в северной части с. Нижнемарьино) и селе Трасоруково (ныне Тресоруково) прибыл весь автотранспорт с тылами бригады [6, л. 16].
К 1 января 1943 г. 150-я танковая бригада сосредоточилась:
150-й МСПБ, 1-й и 2-й ТБ, 2 взвода зенитной батареи – в Дракино;
штаб бригады, рота управления, рота техобеспечения, медсанвзвод и взвод счетверенных зенитных установок зенитной батареи – в Алемне [9, л. 1].
После перехода в состав 40-й армии 150-я танковая бригада по состоянию на 1 января 1943 г. насчитывала по списку 47 танков (32 Т-34, 11 Т-70, 4 Т-60), 1 тягач Т-26, 8 тракторов (2 «Ворошиловца», 5 С-65, 1 СТЗ-5-НАТИ), 3 мотоцикла, 118 автомашин: 2 легковых (М-1), 87 грузовых (53 ГАЗ-АА, 34 ЗИС-5), 29 специальных (2 санитарных ГАЗ-АА, 2 ВМЗ ЗИС-5, 5 ПМ-3, 1 ПМ-5-6, 8 специальных ГАЗ-АА, 1 специальная ГАЗ-ААА, 2 специальных ЗИС-5, 8 цистерн ЗИС-5) [9, лл. 2, 3].
1-й танковый батальон насчитывал 31 танк (22 Т-34, 9 Т-70), 2-й танковый батальон – 14 танков (10 Т-34, 4 Т-60), рота управления – 2 Т-70 и 1 тягач Т-26, мотострелковый батальон – 336 человек личного состава, 5 орудий (1 45-мм и 4 76-мм: 3 дивизионных и 1 полковое), 6 82-мм минометов, зенитная батарея – 4 37-мм орудия и 2 счетверенные зенитно-пулеметные установки [9, л. 1]. 2 требующих среднего ремонта танка Т-34 1-го ТБ, а также 5 тракторов (2 «Ворошиловца», 2 С-65, 1 СТЗ-5-НАТИ), 2 цистерны ЗИС-5 и 1 грузовик ЗИС-5 к утру 1 января находились в пути по железной дороге. Также в пути в населенных пунктах Березово, Хлевное и Красный Лог из-за поломок остались 2 цистерны ГАЗ-АА, 2 ПМ-3 и 2 грузовика ГАЗ-АА [9, л. 5].
Начало январского наступления
4 января 1943 г. согласно боевому распоряжению № 01 штаба 40-й армии от 1 января 150-я танковая бригада передислоцировались из Дракино в находящуюся рядом Давыдовку, а ее мотострелковый батальон расположился на юго-западной окраине соседней Ермолаевки [7, л. 78]. Все эти дни продолжалась подготовка к предстоящему наступлению, проводилась рекогносцировка местности в районе плацдарма на западном берегу реки Дон у села Селявное (13 км западнее ст. Давыдовка). А в ночь на 11 января согласно боевому распоряжению №0063 штаба 40-й армии от 8 января 150-я танковая бригада перешла на выжидательные позиции для наступления, которые заняла к 7.00 11 января, в т.ч. 1-й и 2-й танковые батальоны расположились на западном берегу Дона в лесу северо-восточнее села Селявное в тылу 25-й гвардейской стрелковой дивизии, мотострелковый батальон остался на восточном берегу Дона в роще в 800 метрах юго-западнее села Троицкое, а зенитная батарея встала в 500 метрах северо-западнее озера Белое напротив села Урыво-Покровское. Штаб бригады и ее тылы остались в Давыдовке [7, л. 80]. Всего к утру 11 января 150-я танковая бригада насчитывала 43 танка (29 Т-34, 11 Т-70, 3 Т-60) – в строю и 4 танка (3 Т-34, 1 Т-60) – в ремонте, в т.ч. 2 неисправных танка Т-34 с конца декабря 1942 г. находились в пути по железной дороге [9, л. 27]. Непосредственно в районе расположения танковых батальонов имелось 37 исправных танков (26 Т-34, 8 Т-70, 3 Т-60) [6, л. 8].
Днем 11 января немецкая авиация вела разведку и бомбардировку расположения танковых батальонов, в результате чего 150-я танковая бригада потеряла 2 человека ранеными, в т.ч. был тяжело ранен и госпитализирован механик-водитель Т-34 2-го ТБ старший техник-лейтенант Иван Мирошников [9, л. 28; 13, л. 10]. Отражая авиаудары, 11 января зенитная батарея 150-й ТБр, согласно наградному листу на ее командира, капитана Якова Рубана, сбила 1 Ju.88 [184, л. 12].
12 января штаб 40-й армии отдал войскам боевой приказ №008 на переход в наступление 13 января с плацдарма на западном берегу реки Дон в районе сел Урыво-Покровское, Селявное. Удар наносился силами 4 стрелковых дивизий (25-я ГвСД, 107-я, 141-я и 340-я СД) и 3 танковых бригад (86-я, 116-я и 150-я ТБр). В центре ударной группировки на участке: северная часть села Урыво-Покровское – (иск.) церковь в деревне Голдаевка - через высоту 160,2 и Болдыревку должна была атаковать 340-я стрелковая дивизия, получившая на усиление 150-ю танковую бригаду, 4 артполка (839-й ГАП, 595-й и 1207-й ИПТАП, 830-й АП 305-й СД), 1 минометный полк и 1 саперный батальон [185, л. 13].
Линия обороны противника перед 340-й стрелковой дивизией советской разведкой предполагалась на участке: западная окраина села Урыво-Покровское – юго-западная окраина Голдаевки – Девица. Располагавшиеся в глубине обороны высоты 160,2, 106,9, 178,1 и деревня Болдыревка были превращены в опорные пункты. Позиции противника были усилены ДЗОТами, минными полями и проволочными заграждениями. Перед 340-й стрелковой дивизией оборону занимали венгерские 1-й и 2-й батальоны 4-го пехотного полка 7-й пехотной дивизии, имевшие на усилении до 10 орудий ПТО, а также 2 дивизиона 7-го артполка (7-я ПД), которые располагались в районе Болдыревки, высот 160,2 (севернее Голдаевки) и 158,0 (западнее с. Девица). В районе Болдыревки также находился немецкий 861-й тяжелый артиллерийский дивизион, там же предполагалось до 30 немецких танков. Впередилежащая местность была резко пересечена оврагами и слабо покрыта растительностью, что крайне затрудняло использование танков [6, л. 16; 186, лл. 32, 33].
Штаб 107-й стрелковой дивизии в своем отчете так описывал оборону 7-й ПД:
«Передний край обороны противника представлял из себя одну укрепленную линию ДЗОТов, соединенную между собой, широко развитую сеть траншей со стрелковыми ячейками, окопов полного профиля, покрытые снегом, стенки и бруствера которых обледены, отлично укрывали и маскировали живую силу противника. Траншеи проходили через весь передний край, уходили далеко в тыл, имея ответвления к огневым точкам в глубине обороны. Глубина обороны достигала до 10-12 км. Перед всем передним краем противник установил проволочные заграждения в 3-5 рядов, а перед заграждением на наиболее удобных для пехоты подступах – минные поля и спираль Бруно, тщательно и искусно замаскированные. Все огневые точки пехотного автоматического оружия противник установил в ДЗОТах (сильно связанных между собой системой огня) на передней линии, противник также создал систему ДЗОТов в глубине своей обороны на скатах господствующих высот. Интервалы между ДЗОТами 50-100 метров, на таком же удалении блиндажи для солдат.
Оборона противника состоит из отдельных укрепленных районов, расположенных по высотам и населенным пунктам. Гарнизон такого укрепленного района состоит из взвода, роты и батальона, смотря по его величине и тактической важности. Стыки между такими укрепленными районами обеспечивались огневыми точками, состоящими в основном из автоматчиков» [186, л. 30].
В ночь на 11 и в ночь на 12 января 340-я стрелковая дивизия сосредоточилась на плацдарме в районе села Урыво-Покровское, заняв оборону на стыке 107-й и 25-й гвардейской стрелковых дивизий. В 12.00 12 января после часовой артподготовки 516-й стрелковый полк 107-й стрелковой дивизии приступил к разведке боем, до 16.30 полностью занял Урыво-Покровское, рощу и высоту 160,2 к северу от Голдаевки, где и закрепился [186, л. 33]. Для развития наступления в бой были введены другие полки 107-й и 340-й стрелковых дивизий. 1142-й стрелковый полк вышел в 2 км юго-восточнее Болдыревки и с ночи завязал бой за саму Болдыревку [187, л. 13].
В тот же день 150-я танковая бригада получила приказ к исходу 12 января занять исходные позиции для наступления:
1-й ТБ и зенитная батарея – в 800 и 500 метрах северо-восточнее церкви в Голдаевке соответственно;
2-й ТБ – на юго-восточных скатах высоты 160,2;
150-й МСПБ – в саду юго-восточнее Голдаевки [6, л. 16].
К 23.00 12 января 2-й танковый батальон 2 группами танков перешел в район сараев на юго-восточные скаты высоты 160,2, сосредоточившись здесь в составе 13 танков (9 Т-34, 4 Т-60). Переход 1-го танкового батальона на исходные позиции из-за непроходимого для танков маршрута затянулся до утра 13 января. 2 танка Т-34 150-й ТБр – 1 танк 1-го ТБ и 1 танк 2-го ТБ (младшего лейтенанта Евсюкова) – затонули в ручье в 800 метрах южнее Селявного, после чего к 3.00 13 января в 150-й танковой бригаде остался 41 исправный танк (27 Т-34, 11 Т-70, 3 Т-60) [6, лл. 16, 17; 9, л. 32; 13, лл. 10, 11].
Согласно своему журналу боевых действий, 2-й танковый батальон завязал боевые действия уже в 1.00 13 января. При его поддержке пехота 516-го стрелкового полка (прим. – полк находился в оперативном подчинении штаба 340-й СД) к утру достигла развилки дорог к востоку от Болдыревки, правда, при этом танк Т-34 младшего лейтенанта Павла Осадчего (механик-водитель старшина Шакирджан Ишанкулов) подорвался на мине на дороге в районе высоты 160,2 [13, л. 12].
К 6.00 13 января 1-й танковый и 150-й мотострелковый батальоны завершили переход с выжидательных на исходные позиции в районе села Урыво-Покровское. Ночью и утром 13 января 2 оборудованных тралами танка Т-34 150-й ТБр в течение 3 часов проделывали проходы в минных полях. За это время один из тралов был выведен из строя артиллерией противника, а оба танка после 3 часов работы были выведены на техосмотр и в бою 13 января участия уже не принимали [6, л. 17].
К 9.00 13 января танковые батальоны вышли на рубеж развертывания на восточные скаты высоты 160,2, откуда совместно с пехотой 340-й СД перешли в наступление [6, л. 17]. Согласно боевому приказу № 4 штаба 340-й СД от 12 января 2-й танковый батальон должен был поддерживать наступление 1140-го стрелкового полка на высоту 178,1, а 1142-й стрелковый полк совместно с 1-м танковым батальоном должен был овладеть опорным пунктом в 2,5 км юго-восточнее Болдыревки и далее совместно с 516-м стрелковым полком взять Болдыревку [188, л. 14].
Выйдя к высоте 178,1 (2 км севернее с. Болдыревка), танки 150-й ТБр неожиданно для себя и противника столкнулись с танками немецкого 700-го танкового отряда, которые в условиях плохой видимости контратаковали в направлении отметки 105,9 и юго-западных скатов высоты 160,2. Всего советские войска насчитали до 30 немецких танков. В танковом бою танки 150-й ТБр вывели из строя 6 немецких танков, 2 штурмовых орудия и 1 буксируемую пушку [6, л. 17]. При этом были подбиты 4 танка Т-34 2-го ТБ – взводных лейтенанта Ивана Ульдякова, младшего лейтенанта Дмитрия Серебрякова, командиров танков младших лейтенантов Николая Рудюка и Николая Свистунова. Все 4 танка были эвакуированы с поля боя в ремонт [13, л. 12].
В 17.30, воспользовавшись ограниченной видимостью, 150-я танковая бригада совместно с 516-м стрелковым полком возобновила наступление через высоту 178,1 на Дубовый и на северную окраину Болдыревки [6, л. 17]. С востока на Болдыревку атаковали 1142-й стрелковый полк и танки 86-й танковой бригады. Штаб 86-й ТБр отчитался, что Болдыревка была взята в 18.00 [190, л. 16]. При взятии ее танк Т-34 взводного 2-го ТБ 150-й ТБр лейтенанта Михаила Барсукова застрял в овраге в 500 метрах северо-восточнее Болдыревки [13, л. 13].
После взятия Болдыревки 1-й танковый и 150-й мотострелковый батальоны к исходу дня вышли на северо-западную окраину Болдыревки, а 2-й танковый батальон, согласно своему журналу боевых действий, совместно с танками 86-й ТБр занял хутора Ново-Ивановский и Дубовой и вышел на северную окраину хутора Дубовой [9, л. 33; 13, л. 13]. Следом за танкистами 516-й и 1140-й стрелковые полки вышли на восточные и юго-восточные скаты высоты 178,1, а 1142-й стрелковый полк перешел к обороне в Болдыревке. Штаб 340-й СД отчитался, что к 22.00 в Болдыревке в боевых порядках 1142-го стрелкового полка находился не 1-й танковый батальон, а 2-й танковый батальон; 1-й танковый батальон располагался на юго-восточных скатах высоты 178,1 в боевых порядках 516-го стрелкового полка [187, л. 13]. Для закрепления достигнутого рубежа каждой стрелковой роте было придано по взводу танков [6, л. 17; 9, л. 33].
Согласно отчету штаба 86-й ТБр, всего за день 13 января 150-я танковая бригада уничтожила 1345 солдат и офицеров противника, 6 танков, 7 грузовых машин, 7 пушек, 16 пулеметных точек, 3 артиллерийских склада, захватила 7 пленных (в т.ч. 2 офицеров) [6, л. 17]. Штаб 340-й СД отчитался, что дивизия захватила 4 немецких танка, в т.ч. 1 исправный, а также о других многочисленных трофеях и 635 пленных, захваченных за 2 дня боев [187, л. 13].
Потери 150-й танковой бригады 13 января составили 59 человек личного состава (12 – убитыми, 47 – ранеными) и 13 танков (12 Т-34, 1 Т-60): 4 Т-34 – сгоревшими, 1 Т-34 – подорвавшимся на минах, 6 Т-34 – подбитыми, 1 Т-34 – застрявшим в овраге, 1 Т-60 – сломавшимся [6, л. 17]. Однако ранее в своей оперативной сводке от 14 января штаб 150-й ТБр отчитался наверх, что 13 января было подбито не 6, а 10 Т-34; все они в тот же день были эвакуированы с поля боя [9, л. 33].
Согласно своему журналу боевых действий, 2-й танковый батальон потерял 5 человек личного состава и 7 танков (6 Т-34, 1 Т-60): 4 Т-34 – подбитыми, 1 Т-34 – подорвавшимся на мине, 1 Т-34 – застрявшим в овраге и 1 Т-60 – по техпричинам [13, лл. 12, 13]. 1-й танковый батальон, согласно отчету штаба 150-й ТБр, 13 января потерял 10 танков Т-34 (4 Т-34 – сгоревшими, 6 Т-34 – подбитыми) и 14 человек личного состава [6, л. 17]. Т.е. общие фактические потери 150-й танковой бригады в бою 13 января составляли не 13 и не 15, а примерно 17 танков (16 Т-34, 1 Т-60): 4 Т-34 – сгоревшими, 10 Т-34 – подбитыми, 1 Т-34 – подорвавшимся на мине, 1 Т-34 – застрявшим в овраге, 1 Т-60 – сломавшимся.
Среди прочих были подбиты танки Т-34 младших лейтенантов Сергея Батырева и Алексея Капрана (1-й ТБ), их экипажи, кроме самих командиров танков, вышли из строя [193, лл. 14, 17].
В именном списке безвозвратных потерь 150-й ТБр за 13 января числится 12 убитых:
4 танкиста (механики-водители танков Т-34 1-го ТБ старший сержант Александр Крылов, сержант Александр Обозов, командир башни Т-34 1-го ТБ младший сержант Михаил Морозов, стрелок-радист Т-34 2-го ТБ младший сержант Илья Мерзликин);
8 мотострелков (командиры стрелковых взводов младший лейтенант Яков Малков и лейтенант Александр Кузнецов, станковые пулеметчики младший сержант Петр Ануфриев и ефрейтор Александр Носов, автоматчики ефрейтор Сергей Иванов и красноармеец Моисей Бискаев, стрелки ефрейтор Николай Лаврищев и красноармеец Григорий Праведников).
Раненый в этом бою автоматчик сержант Михаил Зыбин в тот же день умер от ран на эвакопункте [2].
Среди прочих были ранены зам. ком. роты средних танков 2-го ТБ младший лейтенант Яков Глухенький, командир взвода средних танков 2-го ТБ младший лейтенант Дмитрий Серебряков, командир взвода автоматчиков младший лейтенант Петр Колюшкин, командир стрелкового взвода старшина Городянко, командир пулеметного взвода старший сержант Станислав Пекарский, командиры танков младшие лейтенанты Батурлин (1-й ТБ) и Евгений Никоноров (2-й ТБ), пулеметчик Т-34 красноармеец Николай Осин (2-й ТБ), воентехник 2-го ранга Мирошников, младший лейтенант Шачнев [9, л. 33; 13, л. 13].
За бой 13 января было награждено большое количество военнослужащих 150-й ТБр. Согласно этим наградным листам, наиболее отличились в тот день:
экипаж Т-34 командира роты средних танков 2-го ТБ старшего лейтенанта Павла Захарченко (механик-водитель сержант Михаил Кривко) – в танковом бою, израсходовав снаряды, тараном вывел из строя 2 танка 700-го ОТБ и пленил экипаж одного из этих танков, в т.ч. командира 700-го ОТБ майора Курта Хасселя (Kurt-Hans Hassel) и его адъютанта обер-лейтенанта; далее танк Захарченко ворвался в Болдыревку, где уничтожил 2 орудия ПТО, 3 склада с боеприпасами и свыше 300 солдат и офицеров противника) (прим. – в наградном листе на сержанта Кривко цифры нанесенного урона несколько меньше: 3 орудия ПТО и свыше 100 гитлеровцев; ни о каких складах там не говорится) [13, л. 12; 189, лл. 349, 350];
экипаж Т-34 ротного 1-го ТБ старшего лейтенанта Владимира Бояринцева – уничтожил 1 танк, 1 автомашину, 1 орудие ПТО, 7 блиндажей с их гарнизонами, до 60 солдат и офицеров противника [193, л. 3];
экипаж Т-34 ротного 1-го ТБ старшего лейтенанта Якова Крошки – уничтожил 1 танк и 1 автомашину с пехотой [194, л. 185];
экипаж Т-34 взводного 1-го ТБ младшего лейтенанта Павла Свида – уничтожил 1 танк, 4 пулемета с расчетами, до взвода пехоты [193, л. 12];
экипаж Т-34 лейтенанта Ивана Сальника (1-й ТБ) – уничтожил 1 танк, 4 огневые точки и до 60 человек пехоты [193, л. 13];
экипаж Т-34 младшего лейтенанта Николай Шерепенко (2-й ТБ) – уничтожил 1 немецкий танк [193, л. 22];
экипаж Т-60 взводного 2-го ТБ лейтенанта Григория Николенко – уничтожил 3 пулеметные точки с их прислугой и свыше 50 пехотинцев [193, л. 19];
экипаж Т-60 старшины Игната Шарикидзе (механик-водитель старший сержант Константин Таланин; 2-й ТБ) – в атаке высоты 160,2, поддерживая пехоту, уничтожил 1 орудие ПТО, 2 пулеметные точки с прислугой и свыше 100 пехотинцев [193, лл. 21, 23];
расчет станкового пулемета сержанта Ивана Быстрова – при отступлении противника из Болдыревки уничтожил 102 солдата и офицеров противника [184, л. 27];
командир взвода автоматчиков танкодесантной роты младший лейтенант Петр Колюшкин – лично убил 15 солдат противника [184];
командир пулеметного взвода старший сержант Станислав Пекарский – когда прямым попаданием мины был выведен из строя расчет пулемета, лично лег за пулемет и уничтожил из него до 20 солдат противника [192, л. 210];
командир отделения ПТР сержант Сергей Мальков – убил 5 солдат противника [184, л. 21];
автоматчик ефрейтор Иван Карасев – расстрелял экипаж одного из подбитых танков 700-го ОТБ в составе 4 солдат и 1 офицера [184, л. 29].
Бои 14 января 1943 г.
После 1-го дня наступления и тяжелых потерь в танках, к утру 14 января 1943 г. 150-я танковая бригада насчитывала 21 танк (11 Т-34, 8 Т-70, 2 Т-60) в строю и 22 танка (17 Т-34, 3 Т-70, 2 Т-60) – в ремонте (в т.ч. 5 Т-34 требовали капремонта); 4 танка Т-34 были списаны в безвозвратные потери [9, л. 33]. На 2-й день наступления 150-я танковая бригада имела задачу: во взаимодействии с 516-м стрелковым полком, преследуя противника в юго-западном направлении, овладеть населенными пунктами Песковатка (ныне восточная часть с. Солдатское), Солдатское, Прилепы, Ездочное, Терновое [7, л. 82]. Связь с командиром 340-й СД отсутствовала, а потому командир бригады подполковник Сафронов проявил инициативу и, оставив свой 2-й танковый батальон для взаимодействия с 516-м полком, в 7.00 самостоятельно со своими 1-м танковым и 150-м мотострелковым батальонами выступил для выполнения поставленной задачи [6, л. 17]. Малочисленный 2-й танковый батальон (в строю всего 5 танков: 3 Т-34, 2 Т-60) вместе с пехотой 516-го СП остался в обороне хутора Дубовой в готовности к отражению контратак противника [13, л. 13].
Сбив боевое охранение противника на высоте 154,2 (3,5 км севернее д. Песковатка), 1-й танковый и 150-й мотострелковый батальоны в 8.00 14 января с ходу при огневой поддержке своей противотанковой батареи заняли Песковатку, а к 9.30 совместно с подоспевшей 86-й танковой бригадой заняли соседнее село Солдатское, при этом сгорел 1 танк Т-34 1-го ТБ, 2 из 4 членов его экипажа (командир взвода лейтенант Михаил Дасаев и радист-пулеметчик младший сержант Василий Латарев) сгорели в танке [6, л. 17; 44].
В бою за Солдатское 150-й мотострелковый батальон, согласно наградному листу на командира 150-го МСПБ капитана Петра Трушкина, уничтожил до 120 солдат и офицеров противника, захватил 248 пленных, 2 тягача, 4 автомашины (2 легковые и 2 грузовые), 12 лошадей, 33 орудия, 9 складов с военными имуществом [195, л. 172].
Согласно наградным листам, наиболее отличились в бою за Солдатское:
экипаж Т-34 ротного 1-го ТБ старшего лейтенанта Владимира Бояринцева – уничтожил 1 орудие ПТО и до 30 солдат и офицеров противника [193, л. 3];
экипаж Т-34 ротного 1-го ТБ старшего лейтенанта Якова Крошки – уничтожил 4 орудия противника [194, л. 185];
экипаж Т-34 взводного 1-го ТБ младшего лейтенанта Павла Свида – уничтожил 3 пушки с прислугой, захватил 15 пленных [193, л. 12];
экипажи 2 Т-70 – ротного 1-го ТБ старшего лейтенанта Петра Лавро и его зам. по полит. части лейтенанта Алексея Андреева – ворвались в расположение артиллерийской батареи противника, уничтожили до 15 солдат противника и захватили орудия [193, л. 18; 194, л. 182]
взводный 86-го МСПБ старший сержант Александр Кабаков – лично убил 17 солдат и офицеров противника и захватил 5 пленных [184, л. 8];
командир отделения ПТР сержант Сергей Мальков – уничтожил 1 автомашину, 1 пушку, 10 солдат противника [184, л. 21],
старший наводчик ПТР красноармеец Галлям Туктубаев – забросал гранатами блиндаж, где уничтожил 7 солдат противника [196, л. 248];
расчет орудия ПТО сержанта Ивана Кожевникова – подавил огонь 2 станковых и 1 ручного пулемета [196, л. 231];
командир отделения автоматчиков сержант Петр Евсеев - уничтожил расчет 1 орудия ПТО [196, л. 182].
После взятия Солдатского 150-я танковая бригада столкнулась с сильным огнем орудий ПТО противника с северных скатов высоты 176,7, что южнее села Ездочное. После этого бригада разделилась: ее мотострелковый батальон при поддержке батареи ПТО форсировал речку Потудань и в 13.00 овладел селом Ездочное, а 1-й танковый батальон двинулся по северному берегу Потудани, к 12.30 совместно с 86-й танковой бригадой овладел селом Прилепы и вышел к местным переправам через Потудань [6, л. 17]. В бою за Ездочное также участвовала зенитная батарея 150-й ТБр, которая вступила в бой по личной инициативе ее командира капитана Якова Рубана в момент сильной контратаки противника. Огнем прямой наводкой батарея уничтожила 3 миномета с прислугой и до взвода пехоты, способствуя отражению этой контратаки [184, л. 12]
Переправа танков 150-й ТБр через Потудань в селе Прилепы оказалась сорвана противником, после чего 1-й танковый батальон открыл с места огонь по противнику на противоположном берегу реки в селе Колбино, а частью танков вышел на восточную окраину Песковатки, чтобы прикрыть левый фланг бригады [6, л. 17]. Наступавший без танковой поддержки 150-й мотострелковый батальон, заняв Ездочное, к 16.00 также занял южную опушку рощи к востоку от высоты 176,7 и дорогу между этой рощей и высотой и вышел на южные скаты высоты 176,7 [6, л. 17].
В 15.30 в Солдатское вместе с пехотой 516-го стрелкового полка прибыл 2-й танковый батальон, откуда он немедленно был брошен в атаку через высоту 176,7 на Терновое для развития успеха мотострелков [6, л. 17]. С 16.00 до 17.30, согласно оперативной сводке штаба 150-й ТБр, 6 бомбардировщиков разбомбили колонны и скопления советских войск в Солдатском [9, л. 34]. Согласно отчету штаба 150-й ТБр, с 13.00 боевые порядки бригады, не смотря на подаваемые с земли сигналы, подвергались бомбардировке советской авиацией, т.е. те 6 бомбардировщиков были советскими [6, л. 14]. При бомбежке автоколонны 1-го танкового батальона был ранен зам. ком. 1-го ТБ по полит. части капитан Петр Колесников, который руководил доставкой боеприпасов в батальон [189, л. 362]
Согласно наградному листу на командира роты средних танков 2-го ТБ старшего лейтенанта Павла Захарченко, 3 танка Т-34 во главе с Захарченко с боем без потерь овладели некоей высотой 172,4 (прим. – вероятно, имеется в виду высота 176,7; высота 172,4 на картах не значится), после чего, посадив на танки десант из 15 автоматчиков 150-го МСПБ, начали преследовать отступавшего противника. Выйдя в лощину наперерез отступавшим, танки огнем с места уничтожили 3 автомашины, 1 пушку и до 200 солдат и офицеров противника, после чего вышли к селу Терновое и из-за отсутствия поддержки главных сил перешли к обороне, встав в засаду у мельницы, что у северо-восточной окраины Тернового [192, л. 195].
Наступавший следом за танками Захарченко 150-й мотострелковый батальон из-за своей малочисленности, отсутствия артподдержки (прим. – артиллерия отстала), а также многочисленных контратак противника успеха в продвижении не добился и в ночь на 15 января при поддержке 4 исправных танков Т-34, зенитной и противотанковой батарей перешел к обороне на высоте 176,7 [6, л. 17]. К 16.00 в Солдатское начала прибывать пехота 340-й СД, к 20.00 она вышла на высоту 176,7, заняв оборону вместе с мотострелками 150-й ТБр, а уже ночью туда же подошла и 86-я танковая бригада [6, лл. 17, 18].
В 22.00 противник силами до полка пехоты при поддержке 1 самоходного орудия атаковал танковую роту Захарченко у Тернового, но танкисты сами перешли в контратаку, обратили противника в бегство и уничтожили до 50 пехотинцев. Перед Терновым 2 танка Т-34 были сожжены артогнем, их командиры лейтенанты Виктор Выпущенко и Сергей Ежов были легко ранены. Танк Т-34 младшего лейтенанта Николая Шерепенко, в котором находился ротный Захарченко, увлекшись преследованием противника, из-за темноты влетел в овраг северо-восточнее Тернового, где раздавил до 20 солдат противника, но самостоятельно выйти из оврага уже не смог. Заняв вместе с автоматчиками десанта оборону в овраге, экипаж до утра 15 января огнем из пушки и пулемета отбил несколько попыток противника уничтожить танк, при этом противник оставил в овраге до 120 трупов, а всего в бою 14 января экипаж Шерепенко и Захарченко уничтожил 4 автомашины (3 грузовых, 1 легковую) и до 250 солдат и офицеров противника [13, лл. 14, 15; 192, л. 195].
В целом за день 14 января 150-я танковая бригада, согласно отчету штаба 150-й ТБр, уничтожила 1680 солдат и офицеров противника, 13 грузовых машин, 26 орудий (19 полевых и противотанковых, 7 зенитных), 21 пулеметную точку;
захватила 620 пленных, 4 тягача, 6 автомашин (2 легковые и 4 грузовые), 3 мотоцикла, 18 лошадей, 42 орудия (33 полевых и противотанковых, 9 зенитных), 24 миномета, 18 пулеметов, до 550 винтовок, 4 рации, 3 продовольственных и вещевых склада (в Солдатском), 2 склада с вооружением [6, лл. 17, 18].
Собственные потери 150-й танковой бригады 14 января составили 51 человек личного состава (11 – убитыми, 40 – ранеными), 3 автомашины – разбитыми и 8 танков (4 Т-34, 4 Т-70): 1 Т-34 – сгоревшим и 7 танков (3 Т-34, 4 Т-70) – сломавшимися [6, л. 17].
В более правдоподобной оперативной сводке № 23 штаб 150-й ТБр к утру 15 января отчитался, что 14 января 150-я танковая бригада захватила не 620, а всего 20 пленных, 2 продовольственных и 1 вещевой склад, потеряв 5 танков: 4 Т-34 – сгоревшими, 1 Т-70 – подбитым [9, л. 34], в т.ч., согласно своему журналу боевых действий, 2-й танковый батальон потерял 3 танка Т-34: 2 Т-34 – сгоревшими, 1 Т-34 – застрявшим в овраге, а значит, 1-й танковый батальон 14 января потерял 2 Т-34 сгоревшими и 1 Т-70 – подбитым [13, л. 14].
В именном списке безвозвратных потерь 150-й ТБр за 14 января числится 11 убитых:
2 танкиста 1-го ТБ (взводный лейтенант Михаил Дасаев, радист-пулеметчик младший сержант Василий Латарев);
9 мотострелков (зам. ком. стрелковой роты лейтенант Сурик Мартоян, ручные пулеметчики младшие сержанты Дмитрий Попков, Михаил Фадеев, пулеметчик красноармеец Василий Аболенский, автоматчики ефрейторы Василий Богданов, Тихон Бубнов, Василий Ермаков, Михаил Кулешов, Николай Поляков) [44].
Среди прочих были ранены командир 150-го МСПБ капитан Петр Трушкин, зам. ком. зенитной батареи старший лейтенант Алексей Семенов, зам. ком. стрелковой роты лейтенант Тимофей Спицин, старший сержант С.И. Серов (2-й ТБ). Был ранен в живот и 17 января умер от ран командир стрелковой роты старший лейтенант Иван Колтунов; в бою за рощу к юго-востоку от Ездочного был смертельно ранен и умер от ран, вероятно, в ночь на 15 января зам. ком. бригады по полит. части полковник Иван Аплеснин; был ранен и умер от ран в медсанвзводе то ли 14, то ли 15 января командир подбитого в том бою танка Т-70 зам. ком. роты малых танков 1-го ТБ по полит. части лейтенант Алексей Андреев; механик-водитель его был также ранен [9, л. 34; ; 13, л. 15; 44; 194, л. 182].
Освобождение села Терновое 15 января 1943 г.
После 2 дней наступления к утру 15 января 1943 г. 150-я танковая бригада сократилась до 7 исправных танков (4 Т-34, 3 Т-70) [9, л. 34]. Растерявший накануне все свои танки Т-34 2-й танковый батальон практически потерял свою боеспособность и весь день пробыл в Ездочном, не участвуя в боевых действиях [13, л. 15]. До 17.00 не вели боевых действий и остальные подразделения 150-й ТБр [6, л. 18], пока соседняя 86-я танковая бригада, начиная с 10.00, неоднократно безуспешно атаковала Терновое, в результате чего к 16.00 данная бригада понесла большие потери и сократилась до 16 исправных танков [190, л. 17; 198, л. 5].
Пытаясь оправдать свое личное бездействие и отсутствие помощи 86-й танковой бригаде в течение почти всего дня 15 января, штаб 150-й ТБр в собственном отчете, по сути, переложил вину за это бездействие на командира 340-й СД, которому подчинялись обе танковые бригады, а также приписал себе организацию начавшегося в 17.00 совместного наступления на Терновое:
«Сил для успешного наступательного боя было достаточно, но благодаря отсутствию разведки, координации действий пехоты и средств усиления общевойсковым начальником наступление, по сути, не было организовано, и только к вечеру к 17.00, когда все живое, находящееся на открытом поле, под воздействием холода не могло уже смириться с существовавшим бездействием, тогда по инициативе штаба 150 ТБр было организовано наступление» [6, л. 18].
Справа от дороги наступал 150-й мотострелковый батальон с оставшимся 7 танками (4 Т-34, 3 Т-70) 150-й ТБр, а слева от дороги атаковал малочисленный 1-й батальон 1144-го СП 340-й СД с 4 танками (2 КВ-1, 2 Т-34) 86-й ТБр, который, согласно наградному листу на командира 1-го СБ 1144-го СП старшего лейтенанта Суханова, к 13 января насчитывал не более 200 активных штыков. В 3 километрах от боевых порядков батальона Суханова уступом слева от дороги атаковали остальные (легкие) танки 86-й ТБр [6, л. 18; 194, л. 253].
Под воздействием советского наступления оборонявшиеся в западной части Тернового венгерские подразделения бежали со своих позиций, после чего немецкий 442-й гренадерский полк также был вынужден оставить Терновое и отойти в южном направлении [205, F. 888]. По разным версиям штабов 86-й и 150-й танковых бригад, Терновое было взято в 21.00-22.00 15 января [6, л. 18; 190, л. 19]. В ходе атаки, уничтожив до роты пехоты противника, в 200 метрах от Тернового артогнем был сожжен танк Т-34 ротного 1-го ТБ старшего лейтенанта Якова Крошки, сам Крошка погиб, его радист-пулеметчик сержант Иван Борисенко сгорел в танке [44; 194, л. 185].
Всего за день 15 января 150-я танковая бригада, согласно отчету штаба 150-й ТБр, уничтожила 1250 солдат и офицеров противника, 3 грузовые машины, 8 орудий (5 полевых и противотанковых, 3 зенитных), 3 зенитных пулемета;
захватила 73 пленных, 2 грузовика, 2 мотоцикла, 1 венгерский флаг, штабные документы.
Потери бригады составили 15 человек личного состава (6 – убитыми, 9 – ранеными), 1 37-мм зенитное орудие подбитым и 4 танка (2 Т-34, 2 Т-70): 1 Т-34 – сгоревшим, 3 танка (1 Т-34 и 2 Т-70) – подбитыми, в т.ч. 6 человек личного состава и 4 танка потерял 1-й танковый батальон, 9 человек – зенитная батарея [6, л. 18].
В именных списках безвозвратных потерь 150-й ТБр за 15 января числится 7 убитых:
4 танкиста 1-го ТБ (командир роты средних танков старший лейтенант Яков Крошка, командир Т-34 лейтенант Василий Талалаев, механик-водитель сержант Алексей Новиков, радист-пулеметчик сержант Иван Борисенко);
3 зенитчика (командир огневого взвода младший лейтенант Александр Шиманский, дальномерщик приборного отделения красноармеец Андрей Киселев, орудийный номер красноармеец Григорий Годовых) [44].
Среди прочих был ранен командир роты легких танков 1-го ТБ старший лейтенант Петр Лавро [193, л. 18].
Согласно наградным листам, наиболее отличились в бою за Терновое в 150-й танковой бригаде:
экипаж Т-34 ротного 1-го ТБ старшего лейтенанта Владимира Бояринцева – уничтожил 1 танк, 6 блиндажей с их гарнизонами, до 40 человек пехоты [193, л. 3];
экипаж Т-34 ротного 1-го ТБ старшего лейтенанта Якова Крошки – уничтожил до роты пехоты [194, л. 185];
экипаж Т-70 ротного 1-го ТБ старшего лейтенанта Петра Лавро – уничтожил 1 пушку, 2 пулеметные точки, до роты пехоты [193, л. 18];
зам. ком. танкодесантной роты лейтенант Михаил Лихачев – огнем из автомата убил до 20 солдат противника, затем в рукопашной схватке прикладом автомата убил 1 офицера и 7 солдат, после чего захватил 1 автомашину и 12 пленных [184, л. 20];
командир отделения автоматчиков старший сержант Иван Пушкин – убил 22 солдата противника, захватил 3 пленных [184, л. 33];
командир отделения ПТР стрелковой роты сержант Газис Набиев – в одиночку огнем из своего ПТР уничтожил расчеты 1 орудия ПТО и 1 станкового пулемета, поджег 1 автомашину [196, л. 235].
В резерве 40-й армии. Итоги боевых действий
16 января 1943 г. согласно приказу № 06/ОП командующего 40-й армией 150-я танковая бригада была выведена из боя для восстановления матчасти и сосредоточилась:
1-й и 2-й ТБ, штаб бригады – в Песковатке;
150-й МСПБ – в центре села Солдатское.
Все оставшиеся на ходу 4 танка (2 Т-34, 2 Т-70) вместе с их экипажами были переданы в состав 86-й танковой бригады [6, л. 18; 9, л. 35].
Всего за время боевых действий с 13 по 16 января 1943 г. 150-я танковая бригада, согласно отчету штаба 150-й ТБр, вывела из строя 3775 солдат и офицеров противника;
уничтожила 8 танков, 24 автомашины (1 легковую, 23 грузовые), 10 лошадей, 37 орудий, 3 миномета, 39 пулеметов;
захватила 4 трактора, 11 автомашин (4 легковых и 7 грузовых), 5 мотоциклов, 18 лошадей, 42 орудия, 24 миномета, 18 пулеметов, 550 винтовок, 6 радиостанций, 3 продовольственных и вещевых склада [6, л. 13].
За эти же 4 дня 150-я танковая бригада потеряла 124 человека личного состава (33 – убитыми, 91 – раненым), 3 автомашины разбитыми, 1 37-мм зенитное орудие подбитым и 25 танков (18 Т-34, 6 Т-70, 1 Т-60): 6 Т-34 – сгоревшими, 9 танков (7 Т-34, 2 Т-70) – подбитыми, 1 Т-34 – подорвавшимся на минах, 1 Т-34 – застрявшим в овраге, 8 танков (3 Т-34, 4 Т-70, 1 Т-60) – сломавшимися [6, л. 13].
В именных списках безвозвратных потерь 150-й ТБр за 13-15 января 1943 г. действительно числится 33 убитых и умерших от ран: 11 танкистов, 18 мотострелков, 3 зенитчика и 1 человек из штаба бригады [44], однако фактические потери в танках были несколько больше заявленных в отчете. Всего в безвозвратные потери, в конечном счете, были списаны 10 танков (8 Т-34, 2 Т-70), еще 18 подбитых танков (14 Т-34, 4 Т-70) позже было восстановлено ремонтниками бригады [6, л. 98; 9, л. 44].
С 21.30 17 января до 8.00 18 января 1943 г. на основании боевого распоряжения №05 штаба АБТУ 40-й армии 150-я танковая бригада, пройдя за ночь свыше 30 километров, всеми силами (кроме роты техобеспечения, которая осталась в Болдыревке) перешла из Песковатки в село Ново-Солдатка (ныне Новосолдатка, 24 км северо-западнее с. Солдатское). За время ночного перехода автоколонна мотострелкового батальона подверглась удару авиации противника, в результате чего батальон потерял 2 человека ранеными. Один из них – бронебойщик красноармеец Александр Рыбин – в тот же день, 18 января, умер от ран. В 8.00 18 января в 3 км к северу от Ново-Солдатки на завершающем этапе марша одним из танков своего батальона был раздавлен командир 2-го ТБ капитан Михаил Лапенин; батальон возглавил заместитель Лапенина капитан Павел Хорев [9, л. 36; 13, л. 17; 44].
После перехода в новый район по состоянию на 16.00 18 января 150-я танковая бригада насчитывала по списку 43 танка (30 Т-34, 9 Т-70, 4 Т-60), в т.ч. 7 танков (4 Т-34, 1 Т-70, 2 Т-60) – на ходу, 22 танка (13 Т-34, 7 Т-70, 2 Т-60) – в ремонте и в ожидании ремонта, 4 танка Т-34 оставались затонувшими в реках и застрявшими в оврагах, 1 Т-34 оставался на поле боя подорвавшимся на минах, а 9 танков (8 Т-34, 1 Т-70) составляли безвозвратные потери [9, л. 36].
20-21 января силами разведывательного и саперного взводов, а также мотострелкового батальона проводилась разведка маршрутов и переправ в направлении сел Семидесятское и Яблочное [6, л. 18]. К 21 января было эвакуировано в ремонт 2 из 5 танков, оставшихся в прежнем районе боевых действий, а 21 января в безвозвратные потери был списан еще 1 танк Т-70 [9, л. 44]. Также в тот день отравились антифризом и умерли разведчик-наблюдатель зенитной батареи красноармеец Павел Куклин и телефонист роты управления старший сержант Петр Коваленко [9, л. 46; 44].
Во 2-м эшелоне 60-й армии
21 января 1943 г. 150-я танковая бригада приказом штаба 40-й армии была передана в состав 60-й армии (Воронежский фронт) [6, л. 18], и в тот же день штаб 60-й армии отдал боевой приказ №003, согласно которому 322-я стрелковая дивизия, усиленная 150-й танковой бригадой, 2 артполками (839-й ГАП, 1207-й ИПТАП) и большим количеством установок РС (16-я гвардейская минометная бригада, дивизион 128-го минометного полка), должна была перейти в наступление на участке: Перерывный – (иск.) Кочатовка. Слева и справа от дивизии должны были наступать 232-я и 141-я стрелковые дивизии [199, л. 54].
22 января проводилось оборудование переправ для танков через речку Девица в районе села Россошки, а в ночь на 23 января 150-й мотострелковый батальон вновь вел разведку в направлении Семидесятского с задачей уточнения расположения советских и немецких частей [9, лл. 46, 47]. Всего по состоянию на 23 января 150-я танковая бригада насчитывала 10 танков (6 Т-34, 2 Т-70, 2 Т-60) на ходу, 19 танков (13 Т-34, 4 Т-70, 2 Т-60) – в ремонте (в т.ч. 3 Т-34 требовали отправки в капремонт); 3 Т-34 оставались не эвакуированными с поля боя [9, л. 47].
Во 2-й половине дня 23 января согласно полученному утром приказу начальника штаба БТиМВ 60-й армии 150-я танковая бригада перешла из Ново-Солдатки на выжидательные позиции и к 18.00 сосредоточилась 6 танками (4 Т-34, 2 Т-60) 2-го ТБ в поселке Долженки, 5 танками 1-го ТБ – в хуторе Яблочный (ныне х. Заречье). 1 танк Т-34 2-го ТБ вышел из строя на марше [6, л. 18; 13, л. 22; 200, л. 41].
Приняв от 1-го танкового батальона 4 танка (2 Т-34, 2 Т-70) и оставив в поселке Долженки 1 танк Т-34 с неисправным мотором, в 1.00 24 января 2-й танковый батальон в составе 9 исправных танков (5 Т-34, 2 Т-70, 2 Т-60) перешел в хутор Россошки, что к северу от поселка Долженки [13, лл. 22, 23]. В 9.00 командир 2-го ТБ капитан Хорев с командирами рот, взводов и танков произвел рекогносцировку местности, а в 14.00, оставив легкие танки (4 Т-70, 2 Т-60) в Россошках, батальон в составе 5 танков Т-34 перешел на исходные позиции на северную опушку рощи к юго-востоку от Прокудино [6, л. 18; 13, л. 23]. 1-й танковый батальон (без танков), мотострелковый батальон и зенитная батарея 24 января перешли в село Россошки к востоку от Ново-Солдатки, штаб бригады – в хутор Россошки к северу от Долженков, рота управления и медсанвзвод – в хутор Яблочный. Рота техобеспечения оставалась в Болдыревке, занимаясь эвакуацией и ремонтом оставшихся там неисправных танков [9, л. 48].
Бои за Прокудино 24-25 января 1943 г.
150-я танковая бригада имела задачу во взаимодействии с 322-й стрелковой дивизией овладеть населенными пунктами Прокудино, Перерывный, Парнишный, Никольское [6, л. 18]. Накануне, 23 января 1943 г., 322-я стрелковая дивизия частью сил завязала бой за Прокудино (ныне не существует, 3 км севернее х. Россошка), особого успеха в продвижении не добилась, однако смогла установить силы противника в Прокудино (прим. – до 200 человек пехоты), а также захватила в Прокудино пленного из состава немецкой 57-й пехотной дивизии (корпусная группа Siebert, 2.Armee) [200, л. 41].
Всего на рубеже: Прокудино – роща к востоку от хутора Перерывный – Парнишный, согласно отчету штаба 150-й ТБр, оборонялось до 2 полков пехоты противника. Оборона противника состояла из снежных валов и траншей, вырытых в снегу и между отдельными домами в Прокудино. Дома в Прокудино были переоборудованы противником под ДЗОТы. Глубокий снежный покров (60-80 см) на этом участке действий существенно снижал маневренность танков Т-34 и исключал действия легких танков вне расчищенных от снега дорог, вдобавок подступы к Прокудино простреливались всеми видами огня противника, чему особо способствовала стоявшая в те дни ясная морозная погода с отсутствием каких-либо осадков [6, л. 67].
К утру 24 января все 3 стрелковых полка 322-й дивизии сосредоточились на исходных позициях на участке: восточнее Прокудино – южные скаты высоты 228,5 – южные и юго-западные скаты высоты 221,6 (западнее Прокудино). Помимо малочисленного сводного танкового батальона 150-й ТБр из частей усиления к этому времени успели прибыть 16-я гвардейская минометная бригада и 839-й гаубичный полк. 1207-й противотанковый полк, минометная группа и дивизион РС прибыть не успели [200, л. 43].
Первоначально назначенное на 12.30 24 января наступление было сначала перенесено на 15.00, затем – на 16.00, а в 15.45 штабом 150-й ТБр было получено распоряжение об отмене наступления, однако этот приказ опоздал для 2-го танкового батальона, который в составе 5 танков Т-34 совместно с десантом из 37 автоматчиков 1087-го стрелкового полка (322-я СД) уже успел выдвинуться в атаку, назначенную на 16.00 [6, л. 18; 13, л. 23].
2 танка Т-34 2-го ТБ успели выйти на южную окраину Прокудино, когда получили приказ на отмену атаки. При возвращении на исходные позиции на северной окраине Прокудино Т-34 лейтенанта Михаила Котова (механик-водитель старшина Тимофей Кирьянов, командир башни красноармеец Тимофей Кошель) подорвался то ли на мине, то ли на фугасе, экипаж его погиб; также был тяжело ранен и госпитализирован командир танка Т-34 младший лейтенант Николая Свистунов [6, л. 18; 13, л. 24].
В ночь на 25 января, оставив 2 сломавшихся легких танка (1 Т-70, 1 Т-60) в Россошках, 4 оставшихся на ходу легких танка 150-й ТБр (3 Т-70, 1 Т-60) перешли на исходные позиции на северную опушку рощи к востоку от Прокудино, присоединившись к танкам Т-34 [6, л. 18].
В 10.00 25 января после часовой артподготовки 322-я стрелковая дивизия перешла в наступление, в т.ч. на северо-восточную и восточную окраины Прокудино атаковал 1087-й стрелковый полк с 5 танками Т-34 150-й ТБр. Согласно отчету штаба 150-й ТБр, легкие танки участия в наступлении не принимали из-за глубокого снежного покрова, оказавшегося для них непроходимым. Впрочем, штаб 322-й СД отчитался, что в утренней атаке участвовало не 5, а 6 танков [6, л. 18; 200, л. 47]. Судя по наградному листу на механика-водителя танка Т-60 старшего сержанта Федора Карнакова (2-й ТБ), 6-м задействованным в атаке танком был именно его легкий танк, при этом экипаж уничтожил 4 пулеметные точки и свыше 50 немцев [201, л. 223].
В ходе атаки танки 150-й ТБр ворвались на северо-восточную окраину Прокудино, остановились у домов и начали подавлять огневые точки противника, однако пехота 1087-го полка, подойдя вплотную к Прокудино, была отрезана сильным огнем противника от танков и не смогла ворваться следом за ними в Прокудино. Без какой-либо пехотной поддержки 2-й танковый батальон еще 2 часа вел бой в Прокудино, где потерял 3 танка Т-34 подбитыми артогнем и 7 человек личного состава, и оставшимися на ходу 2 танками Т-34 отошел на исходные позиции. К 13.00 2 из 3 подбитых танков Т-34 своим ходом также отошли на исходные позиции, однако 3-й подбитый танк так и остался не эвакуированным на поле боя, т.к. механик-водитель его погиб, а на танке вышло из строя все электрооборудование [6, лл. 18, 67]. Позже этот танк Т-34 был сожжен артиллерией противника и вышел в безвозвратные потери [13, л. 25].
Согласно отчету штаба 150-й ТБр, оставшиеся после утренней атаки 8 танков (4 Т-34, 3 Т-70, 1 Т-60) всю 2-ю половину дня оставались на исходных позициях [6, л. 18]. Согласно журналу боевых действий 2-го ТБ 150-й ТБр, в 19.00 2-м танковым батальоном было получено боевое распоряжение о повторной атаке Прокудино совместно со 2-м батальоном 1087-го СП, после чего батальон в составе 6 танков (1 Т-34, 2 Т-70, 3 Т-60) вышел в атаку, но из-за непроходимых для легких танков сугробов был вынужден поддерживать пехоту огнем с места, и в итоге наступление 1087-го полка окончательно провалилось [13, лл. 25, 26]. К ночи 1087-й стрелковый полк находился в 300 метрах юго-восточнее Прокудино [200, л. 52].
Всего за день 25 января 150-я танковая бригада потеряла 3 танка Т-34 (1 Т-34 – сгоревшим, 2 Т-34 – подбитыми) и 7 танкистов 2-го ТБ: 4 человека убитыми (механики-водители старшина Шакирджан Ишанкулов, старший сержант Иван Жаденов, башенный стрелок сержант Александр Кучин, стрелок-радист красноармеец Василий Аксенов) и 3 – ранеными (ротный старший лейтенант Павел Захарченко взводный лейтенант Иван Ульдяков, командир танка младший лейтенант Николай Шерепенко) [13, л. 25; 44].
Согласно наградным листам, наиболее отличились в бою 25 января:
экипаж Т-34 взводного 2-го ТБ лейтенанта Ивана Ульдякова – уничтожил 2 повозки с боеприпасами, 5 полевых и 1 противотанковое орудие, свыше 200 солдат и офицеров противника [201, л. 218];
экипаж Т-34 младшего лейтенанта Николая Шерепенко (прим. – в танке также находился командир роты Захарченко) – уничтожил 1 автомашину, 3 пулеметные точки, свыше 50 солдат и офицеров противника; танк был подбит, механик-водитель и стрелок-радист погибли, командир танка Шерепенко был ранен, в строю остался только командир башни сержант Павел Блинохватов, который и вывел танк с поля боя [201, л. 213].
Боевые действия конца января 1943 г.
В 3.00 26 января 1943 г. сводный танковый батальон 150-й ТБр в составе 7 танков (2 Т-34, 3 Т-70, 2 Т-60) совместно с 1087-м стрелковым полком вновь атаковал на северную окраину Прокудино и высоту к северу от этой деревни. На этот раз танки Т-34 и Т-70 были задействованы непосредственно в боевых порядках пехоты, однако это не ускорило продвижение пехоты, которая продвигалась крайне медленно. Бой шел до 6.00. Танки уничтожили склад с боеприпасами и до взвода пехоты, однако 2 танка (1 Т-34, 1 Т-70) из-за неисправностей моторов вышли из строя северо-восточнее Прокудино, а у остальных танков подошли к концу боеприпасы и ГСМ, после чего к 7.00 оставшиеся на ходу 4 танка (1 Т-34, 2 Т-70, 1 Т-60) отошли на дозаправку в овраг в 400 метрах к востоку от рощи [6, л. 20; 13, лл. 27, 28].
Здесь последний оставшийся на ходу танк Т-34 вышел из строя по техпричинам, после чего к 20.00 на ходу на исходных позициях на северной опушке рощи оставалось всего 5 легких танков (3 Т-70, 2 Т-60), что в условиях непроходимых для этих танков сугробов делало 150-ю танковую бригаду практически небоеспособной [6, л. 21].
Действуя уже без поддержки танков, 1087-й стрелковый полк во 2-й половине дня 26 января обошел Прокудино с севера, после чего под угрозой окружения противник к 18.00 оставил Прокудино и отошел в соседний хутор Перерывный (2,5 км северо-западнее д. Прокудино), который оставил к 2.00 27 января и отошел в село Вторая Еманча [200, лл. 53, 54].
К 4.00 27 января, согласно оперативной сводке штаба 150-й ТБр, 150-я танковая бригада в составе 9 танков (3 Т-34, 4 Т-70, 2 Т-60) оставалась стоять на исходных позициях в ожидании новой задачи, и уже тогда штаб 150-й ТБр знал, что противник оставил Прокудино [9, л. 55]. Последовавшее затем занятие танкистами оставленной немцами деревни штаб 150-й ТБр в своем составленном в феврале 1943 г. отчете несколько приукрасил, описав эти события следующим образом:
«27.1.1943 г. с рассветом разведка бригады, поддержанная танками, используя обходной маневр, ворвалась с фланга и тыла в Прокудино. 322 СД, используя обозначенный успех, начала во взаимодействии с танками его развивать, и к 10.00 противник побежал, преследуемый танками и пехотой до Никольское» [6, л. 67].
К 5.00 27 января 322-я стрелковая дивизия заняла хутор Перерывный, к 10.00 – Вторую Еманчу, откуда продолжала развивать наступление на Никольское. Для поддержки этого наступления 150-я танковая бригада выделила 3 танка Т-34, которые были сведены в 1-й танковый батальон; легкие танки из-за непроходимых для них сугробов остались прикрывать командный пункт штаба бригады. К 15.00 бригада произвела передислокацию и расположилась:
150-й МСПБ и штаб бригады с легкими танками – в Парнишном;
зенитная батарея и медсанвзвод – в Перерывном [10, л. 2].
Преследуя противника, к 17.00 1085-й стрелковый полк достиг южной окраины Никольского и к 18.00 с боем овладел центром Никольского. Следом за ним южной окраины села достиг 1087-й стрелковый полк с танками Т-34 150-й ТБр, а в 19.00 – 1089-й стрелковый полк. В 23.30 все еще остававшийся на юго-восточной окраине Никольского противник отдельными группами пехоты стал прорываться из села на запад, после чего за ночь 322-я дивизия при поддержке 3 танков Т-34 1-го ТБ с боем овладела Никольским [6, л. 23; 200, л. 55].
Всего по состоянию на 24.00 27 января 150-я танковая бригада насчитывала по списку 33 танка (22 Т-34, 7 Т-70, 4 Т-60): 7 танков (3 Т-34, 2 Т-70, 2 Т-60) – на ходу и 25 танков (18 Т-34, 5 Т-70, 2 Т-60) – в ремонте, в т.ч. 3 Т-34 требовали капремонта; 1 танк Т-34 оставался затонувшим в районе Болдыревки. Все 3 исправных танка Т-34 1-го ТБ действовали вместе с 1087-м стрелковым полком [9, л. 56].
В 4.00-12.00 28 января согласно приказу командующего 60-й армией 1087-й стрелковый полк, пройдя примерно 15 километров от Никольского, достиг села Верхне-Турово, вступил в соприкосновение с противником и в ходе дальнейших боевых действий к 19.00 вышел в районе школы в Верхне-Турово. К 14.00 к 1087-му полку присоединились подоспевшие 1085-й и 1089-й стрелковые полки [200, л. 59].
К утру 29 января после ночного перехода в новое расположение 150-я танковая бригада сосредоточилась:
1-й ТБ, 150-й МСПБ, рота управления, штаб бригады – в Верхнем Никольском;
2-й ТБ, зенитная батарея и медсанвзвод – в Никольском;
тылы бригады и рота техобеспечения – в Кочетовке [6, л. 25; 13, лл. 29, 30].
Отсюда 29 января 150-я танковая бригада, перейдя вброд через речку Девица, перешла в освобожденное пехотой 232-й стрелковой дивизии село Нижне-Турово, после чего получила задачу выйти на высоту 224,3 к востоку от станции Курбатово и перерезать пути отхода противнику из Верхне-Турово [6, л. 67]. Согласно боевым донесениям и журналу боевых действий штаба 150-й ТБр, в 13.00 29 января 5 танков (3 Т-34, 2 Т-60) 150-й ТБр совместно со 150-м мотострелковым батальоном и 1087-м стрелковым полком атаковали в направлении Курбатово. К 22.00 при поддержке 3 танков (1 Т-34, 2 Т-60) мотострелки и 1087-й стрелковый полк заняли Верхне-Турово, а к 24.00 – Курбатово. Еще 2 танка Т-34 и 50 пехотинцев 232-й СД в это время находились в засаде на высоте 226,7 между Верхне-Турово и Вязноваткой, отрезая противнику пути отхода из Верхне-Турово на запад [6, лл. 26, 27; 10, л. 2]. Штаб 322-й СД отчитался, что Верхне-Турово было зачищено от противника уже к 19.00 29 января [200, л. 59], а штаб 232-й СД отчитался, что поселок и станция Курбатово были полностью зачищены от противника пехотой этой дивизии к 20.30 29 января [202, л. 90].
Согласно отчету штаба 150-й ТБр, только в 18.00 29 января 150-й мотострелковый батальон с 3 танками Т-34 и десантом пехоты 322-й СД атаковал в направлении Курбатово, к утру 30 января с боем достиг северо-восточной части Курбатово, после чего по инициативе командира 150-го МСПБ продолжил преследовать противника, вышел в Нижнюю Ведугу и на ее северной окраине в 7.20 30 января соединился с учебным батальоном 340-й стрелковой дивизии 38-й армии [6, лл. 28, 67, 68]. Следом за мотострелками в Нижнюю Ведугу к утру 30 января вошли главные силы 322-й стрелковой дивизии [200, л. 60].
Всего в бою 29 января 150-я танковая бригада потеряла 1 человека убитым (ординарец командира 150-го МСПБ красноармеец Виктор Минашкин) и 2 человека ранеными (командир 150-го МСПБ капитан Петр Трушкин, минометчик красноармеец Иван Волгушев) [9, л. 60].
Согласно наградным листам в бою за Верхне-Турово 29 января в 150-й танковой бригаде наиболее отличились:
расчет орудия ПТО, где наводчиком был младший сержант Иван Соснин, – уничтожил 2 автомашины, 4 повозки, до 10 солдат противника, подавил огонь 3 пулеметов [201, л. 225];
минометный расчет, где наводчиком был красноармеец Петр Киреев, – уничтожил 2 автомашины, 6 повозок, подавил огонь 3 пулеметов [201, л. 228];
связной 150-го МСПБ красноармеец Андрей Амелин – забросал гранатами блиндаж, где уничтожил до 10 солдат противника [196, л. 164];
наводчик ПТР красноармеец Галлям Туктубаев – огнем своего противотанкового ружья уничтожил 1 автомашину и подвил пулеметную точку [196, л. 248];
командир стрелкового отделения сержант Константин Колявин – огнем ручного пулемета убил 7 солдат противника [201, л. 229];
автоматчик красноармеец Кайруш Есетов – уничтожил расчет ручного пулемета и 10 солдат противника [201, л. 222].
Всего же за время боевых действий с 24 по 30 января 1943 г. 150-я танковая бригада уничтожила до 600 солдат и офицеров противника, 46 автомашин, 3 орудия, 86 огневых точек, большой склад боеприпасов;
захватила свыше 200 пленных, 176 автомашин (36 легковых, 140 грузовых), 18 орудий, 6 минометов, 12 радиостанций.
Потери бригады составили 11 человек личного состава и 4 танка Т-34 (2 Т-34 – безвозвратно, 1 Т-34 – подбитым, 1 Т-34 – затонувшим в речке Девица) [6, л. 68].
В резерве
30 января 1943 г. 150-я танковая бригада согласно устному приказу командующего 60-й армией была выведена в армейский резерв для восстановления танков, сосредоточилась на южной окраине Верхне-Турово, откуда с 14.00 31 января до 15.00 1 февраля согласно очередному приказу командующего армией перешла в Ново-Солдатку, выйдя в резерв Воронежского фронта [6, лл. 28, 31, 32]. Все оставшиеся на ходу танки бригады вместе с экипажами остались в районе Верхне-Турово для последующей их передачи (без экипажей) в состав 14-й танковой бригады. Данные об их количестве разнятся. Согласно журналу боевых действий штаба 150-й ТБр, в 14-ю танковую бригаду было передано 9 танков (4 Т-34, 3 Т-70, 2 Т-60) [10, л. 222], а согласно журналу боевых действий АБТУ 60-й армии, в 14-ю бригаду было передано всего 6 танков (2 Т-34, 1 Т-70, 3 Т-60), а также 4 танка Т-34, прибывшие в Давыдовку (южнее г. Воронеж) в адрес 150-й танковой бригады из 14-го учебного танкового полка [6, л. 30; 203, л. 33]. В журнале боевых действий 2-го ТБ 150-й ТБр сказано, что конкретно из состава этого батальона 14-й танковой бригаде было передано 5 танков (2 Т-34, 3 Т-60), что больше соответствует данным штаба АБТУ 60-й армии, чем данным штаба 150-й ТБр [13, л. 33]. В целом, в состав 14-й танковой бригады было явно передано не более 10 танков. Из числа остальных 20 с лишним танков 8 танков Т-34 оставались в составе 150-й танковой бригады и по состоянию на 20 февраля, однако все эти танки были неисправными. Из них 6 танков остались в ожидании ремонта в районе Болдыревки и Ново-Солдатки. Судьба более чем 10 остальных неисправных танков из состава 150-й танковой бригады, исключенных из ее списков к 20 февраля, пока что не ясна, возможно, они были отправлены на капремонт [9, л. 87].
4 февраля на станцию Давыдовка прибыло 50 новых танков для 150-й бригады: 29 Т-34 и 21 Т-70 с экипажами в 160 человек [10, л. 4]. В тот же день 2-м танковым батальоном было получено 20 танков (10 Т-34, 10 Т-70), переданных в 150-ю бригаду из 32-й танковой бригады (РГК), а 1-м танковым батальоном получено 29 танков (18 Т-34, 11 Т-70), входившие в состав танковой колонны «Московский колхозник». У 30-го танка (Т-34 № 2121017) во время 60-километрового перехода со станции Давыдовка в районе Болдыревки вышел из строя мотор [6, л. 68; 13, л. 35, 36; 204, л. 3]. Все танки были новыми и имели всего по 60-80 отработанных моточасов [6, л. 68].
Нумерация танков была следующая:
1) Т-34 № 211670, 211735, 212749, 212825, 212850, 212930, 212947, 212952, 212969, 212972, 212983, 212985, 212991, 212995, 2121002, 2121005, 2121007, 2121015, 2121017, 2121018, 2121020, 2121023, 2121024, 2121026, 2121031, 2121032, 2121039, 2121040, 2121051;
2) Т-70 № 961, 971, 972, 1024, 1035, 1038, 1056, 1064, 8065, 8260, 9481, 9638, 9690, 9719, 9740, 9746, 9753, 9764, 9785, 9796, 9804 [9, л. 62].
С утра 6 февраля распоряжением командующего БТ и МВ Воронежского фронта 150-я танковая бригада была передана обратно в состав 60-й армии, в 3.00-22.00 6 февраля по маршруту: Ново-Солдатка – Истобное – Синие Липяги – Нижнедевицк – Лог – Орехово – совершила несколькими мелкими колоннами более чем 80-километровый переход в распоряжение штаба этой армии и к 22.00 в составе 36 танков (17 Т-34, 19 Т-70) сосредоточилась в населенных пунктах Орехово и Плоское (Касторненский район, Курская область). Все остальные танки вышли из строя по техпричинам [10, лл. 4, 5; 203, л. 37].
Для перехода в состав 60-й армии была взята всего 1 заправка бензина, которая была израсходована в ходе перехода в Орехово, в связи с чем весь колесный транспорт и главные силы 150-й ТБр весь день 7 февраля оставались в Орехово в ожидании бензина [6, л. 68; 10, л. 5]. Танковые батальоны во главе с командиром и начальником штаба бригады 7-8 февраля перешли в Щигры, при этом из-за нехватки бензина ни один танк Т-70 до Щигр так и не дошел, последний из них встал уже в 1 км к юго-востоку от слободы Пригородная (южный пригород г. Щигры), а вышедшие из Орехово главные силы 150-й ТБр, израсходовав бензин, к 16.00 сосредоточились в поселке Советский, где мобилизовали местное население на расчистку дорог от снега [10, л. 5; 13, л. 41; 204, л. 4].
9 февраля оба танковых батальона перешли на восточную окраину только что освобожденного Курска, а главные силы бригады достигли города Щигры, где вновь остановились без горючего [10, л. 6; 203, л. 40]. Всего к вечеру 10 февраля находившиеся в Курске танковые батальоны 150-й ТБр насчитывали 14 исправных Т-34: по 7 танков каждый батальон; все остальные 36 новых танков из-за неисправностей или отсутствия горючего были разбросаны на дорогах от Курска до Ново-Солдатки [9, л. 63]. Чуть позже, к утру 11 февраля на восточную окраину Курска завершили переход штаб бригады, рота управления, зенитная батарея, медсанвзвод, а также еще 2 танка Т-34 2-го ТБ. Так и не получивший горючего мотострелковый батальон остался в районе Щигр [9, л. 64].
Бои против 4-й танковой дивизии 11-15 февраля 1943 г.
10 февраля 1943 г. были оборудованы переправы через речку Тускарь в Курске, после чего, не дожидаясь полного сосредоточения 150-й танковой бригады в районе Курска, в 22.00 10 февраля штаб 60-й армии своим боевым приказом № 130 поставил бригаде задачу выделить в распоряжение 121-й стрелковой дивизии роту из 5 танков для усиления ее передовых отрядов, а также провести разведку вдоль железной дороги Курск – Льгов. Собственно 121-я стрелковая дивизия должна была наступать вдоль железной дороги на Льгов, действуя главным образом передовыми отрядами [9, л. 63; 206, л. 16, 17].
Штаб 150-й ТБр принял решение выделить на выполнение поставленной задачи танки 2-го ТБ. В 6.00 11 февраля танковая группа из 6 танков Т-34 под командой заместителя командира 2-го ТБ капитана Николая Безрукова выступила через южную окраину Курска и деревню Цветово в деревню Ворошнево, что к юго-западу от Курска [9, л. 64; 13, л. 44].
К этому времени противостоявшая 121-й стрелковой дивизии немецкая 4-я танковая дивизия, оставив в качестве прикрытия у деревень Околодок и Суходоловка (ныне в северной части с. Дьяконово) боевую группу Дамерау (усиленный 2-й батальон 12-го панцергренадерского полка, 79-й саперный батальон, 3 батареи 103-го артполка, 1 бронепоезд, 4-я рота 35-го танкового полка – примерно 3 Pz.IV, 3 Pz.II), главными силами отошла на новую линию обороны: Лукашевка (ныне пос. Иванино) – Глушкова – Ольшанка, прикрыв с востока и северо-востока дальние подступы к Льгову [32, с. 568-570]. В ходе наступления 11 февраля 574-й стрелковый полк 121-й стреловой дивизии достиг западной окраины деревни Мальцево (ныне в западной части пос. Прямицыно) и завязал бой за Суходоловку, а соседний слева 705-й стрелковый полк выдвинулся на деревню Дьяконово 2-е (ныне центральная часть с. Дьяконово) [210, л. 81].
Первоначально танковая группа Безрукова была направлена на участок 574-го стрелкового полка и во 2-й половине дня поддержала его атаку на Суходоловку. По немецким данным, в атаке участвовало 4 танка, из них 1 танк был подбит, а 2 танка повреждены. Участвовавший в отражении этой атаки немецкий бронепоезд получил прямое попадание противотанкового снаряда в локомотив и был отведен в тыл [32, с. 570].
Подбитым танком был Т-34 младшего лейтенанта Шерепенко. У танка был пробит левый топливный бак, однако танк остался на ходу в составе танковой группы Безрукова [9, л. 65; 13, л. 44].
Встретив сильное сопротивление со стороны боевой группы Дамерау, штаб 121-й СД принял решение силами 2-го танкового батальона обойти противника с юга и отрезать ему пути отхода в районе Лукашевки. К 17.00 танкисты достигли Журавлино (5 км юго-восточнее д. Дьяконово 2-е), после чего связь с ними штаба 121-й СД прервалась. О дальнейших передвижениях танков 2-го ТБ к вечеру 11 февраля пока что ничего не известно [210, л. 81].
Более успешным оказался правофланговый 383-й стрелковый полк (121-я СД), который ударом вдоль северного берега Сейма занял деревню Липино, что к северо-западу от Суходоловки, после чего около 16.00 перешел Сейм и прорвался в лес к северо-востоку от Никольского, выйдя во фланг и тыл основных сил группы Дамерау [32, с. 570; 210, л. 81]. В этой связи с наступлением темноты боевая группа Дамерау оставила Суходоловку и отошла на 10-15 километров в западном направлении на рубеж обороны Гупова – Никольское, выставив прикрытие с правого фланга в деревне Лукашевка-Бредихино (ныне д. Лукашевка). Еще чуть позже боевая группа отошла на главную линию обороны 4-й танковой дивизии [32, с. 570]. Преследуя противника в западном направлении, к 18.00 12 февраля 383-й и 574-й стрелковые полки достигли рубежа Рассолово – Пыхтино, выйдя на северо-восточные подступы к станции Лукашевка, а 705-й стрелковый полк достиг совхоза Колпаковский (ныне пос. Долгий) и завязал бой за деревню Колпаково [210, л. 83]. Поддерживавшая его танковая группа Безрукова в составе 6 танков Т-34 вела бой в районе совхоза Юрьевский (юго-восточнее совхоза Колпаковский, ныне в восточной части пос. Долгий). Танкисты имели задачу дозаправиться маслом, после чего ударить на Колпаково, откуда повернуть на Лукашевку и выйти во фланг и тыл боевой группы Дамерау. Позже был получен приказ выйти в район поселка Пена и там отрезать пути отхода противнику [9, л. 67, 68].
Главные силы 150-й танковой бригады 12 февраля оставались в Курске. Прибывший с 3.00 12 февраля в Курск мотострелковый батальон в 15.00 перешел в Маслово с задачей прикрыть шоссе Льгов – Курск, а зенитная батарея к 16.00 встала позади мотострелков в Ворошнево [9, л. 66, 67].
Весь день 13 февраля 121-я стрелковая дивизия вела упорные бои за Лукашевку и Любицкую (ныне Любицкое) против главных сил 4-й танковой дивизии, однако продвижения практически не имела. Лишь 705-й стрелковый полк благодаря поддержке танков группы Безрукова овладел восточной окраиной Любицкой, где отбил несколько контратак противника [210, л. 85]. 2-й танковый батальон участвовал в боевых действиях в составе 4 Т-34 [9, л. 70]. По данным штаба 121-й СД и немецким данным, 13 февраля было подбито 2 танка Т-34, однако уже на следующее утро штаб 150-й ТБр отчитался о потерях 2-го батальона в 5 танков Т-34 (3 Т-34 – подбитыми, 2 Т-34 – сломавшимися) и 2 человек (зам. ком. 1-го ТБ капитан Николай Безруков, командир танка младший лейтенант Евсюков) ранеными [9, л. 72; 32, с. 572; 210, л. 85].
После ранения Безрукова танковую группу возглавил старший адъютант 2-го ТБ капитан Иванов [10, л. 10]. Согласно журналу боевых действий 2-го ТБ, с 10.00 14 февраля группа Иванова 3 оставшимися на ходу танками Т-34 совместно с пехотой 705-го СП возобновила бой за овладение деревней Колпаково [13, л. 46]. Штаб 121-й СД отчитался, что только в 18.00 1-й батальон 705-го СП перешел в наступление из Любицкой на Колпаково [210, л. 86]. В тот же вечер при поддержке танков батальон ворвался в Колпаково и овладел его юго-восточной частью. В этом бою был повторно ранен командир танка младший лейтенант Евсюков [13, л. 46; 32, с. 573].
В ночь на 15 февраля 705-й стрелковый полк продолжал вести бой за Колпаково и, по данным штаба 121-й СД, к утру овладел им, а с 12.30 отбил контратаку на Колпаково пехоты противника силою до 300 человек с севера и до 200 человек с юга [210, л. 89, 90]. Журнал боевых действий 141-й стрелковой дивизии свидетельствует, что контратака началась с 8.00 15 февраля. Помимо 705-го стрелкового полка в ее отражении принял участие 687-й стрелковый полк 141-й стрелковой дивизии, который к 7.00 достиг совхоза Колпаковский и был вынужден с ходу вступить в бой для отражения контрудара противника [211, л. 28, 29].
По версии штаба 4-й ТД, наносивший контрудар усиленный 2-й батальон 12-го панцергренадерского полка отбросил 705-й полк из Колпаково, однако тот смог закрепиться на высотах к востоку от деревни, откуда с танками 2-го ТБ взял под обстрел Колпаково, нанеся тяжелые потери 2-му батальону 12-го полка и частям немецкого 618-го учебного полка [32, с. 573]. Всего в бою приняло участие 2 танка Т-34, которые в ходе контратаки вновь вышли на восточную окраину Колпаково, о чем было сообщено в штаб 13-го армейского корпуса в 14.50. По версии штаба 2-го ТБ 150-й ТБр, в итоге боевых действий за Колпаково противник был оттеснен в его северо-западную часть. За день 1 из 2 танков Т-34 был подбит, а 1 танкист (радист-пулеметчик танка старший сержант Виктор Яковлев) ранен [9, л. 75, 76; 13, л. 47; 156, F. 996].
Всего в общей сложности в 5-дневных боевых действиях с 11 по 15 февраля танковая группа Безрукова - Иванова потеряла 5 из 6 танков Т-34 подбитыми и 3 человека ранеными и к вечеру 15 февраля сократилась до 1 исправного танка Т-34, практически потеряв боеспособность. Еще 16 исправных танков (9 Т-34, 7 Т-70) 150-й ТБр оставалось в Курске вдали от боевых действий [9, л. 75, 76]. В тот же день для ремонта неисправной техники по приказу командира бригады на запчасти был разобран находившийся в Курске неисправный Т-34 № 212985 (2-й ТБ) [13, л. 46].
Прорыв в Сопеловку 17 февраля 1943 г.
Встретив сильное сопротивление со стороны противника, 705-й стрелковый полк к утру 16 февраля 1943 г. временно закрепился одним батальоном – на восточной окраине Любицкой, а 2 батальонами – в Колпаково [210, л. 91]. Остававшийся в Колпаково последний исправный танк Т-34 2-го ТБ к вечеру был выведен в совхоз Колпаковский [9, л. 77; 13, л. 47].
За день и ночь было отремонтировано еще 3 танка Т-34 танковой группы Иванова. Оставшиеся 2 танка Т-34 ремонту не подлежали и составляли безвозвратные потери. Все 4 исправных танка были переданы на усиление 574-го стрелкового полка и имели задачу совместно с пехотой последовательно овладеть деревнями Колпаково, Сопеловка, Эмануиловка, Вышние Деревеньки [9, л. 79; 13, л. 48].
Наступление началось в 7.00 17 февраля. Одновременно на узком участке фронта на Колпаково на стыке 12-го панцергренадерского полка 4-й танковой дивизии и 596-го гренадерского полка 327-й пехотной дивизии атаковали 574-й и 705-й стрелковые полки, а по соседству с ними на деревню Солдатская против главных сил 596-го гренадерского полка – 687-й и 796-й стрелковые полки 141-й стрелковой дивизии [13, л. 48; 210, л. 93; 211, л. 30]. По советским данным, в бою приняли участие все 4 танка Т-34 2-го ТБ 150-й ТБр, однако немцы первоначально насчитали только 2 танка, которым в сопровождении пехоты удалось прорваться в южную часть Колпаково, а оттуда – далее в Сопеловку, где их дальнейшее продвижение было приостановлено огнем 6-й батареи 103-го артполка (4-я ТД) [9, л. 79; 13, л. 48; 32, с. 577].
По данным штаба 13-го АК, советскими войсками были заняты юго-восточная часть Колпаково и юго-восточная часть Сопеловки, в северо-западной части Колпаково закрепилась 7-я рота 596-го гренадерского полка, а в северной части – усиленная рота 12-го панцергренадерского полка. Вслед за этим немцами была успешно отбита советская атака силою 50 человек пехоты и 2 танков Т-34 на северо-западную часть Колпаково, 3-й ротой 257-го противотанкового батальона подбит 1 танк Т-34 [32, с. 577; 156, F. 989].
По советской версии, к 15.00 574-й и 705-й стрелковые полки при поддержке танков заняли Колпаково и Сопеловку, после чего танки с пехотой 705-го СП вышли в 3 км к западу от Сопеловки на подступы к деревне Бородино, а 574-й стрелковый полк передовыми отрядами – к Эмануиловке [6, л. 40; 210, л. 92]. Уже во 2-й половине дня 3 танка 2-го ТБ и до 2 взводов советской пехоты ударом со стороны Сопеловки в западном направлении ворвались в деревню Бородино, однако находившийся здесь штаб 2-го батальона 596-го гренадерского полка, имевший при себе около 50 пехотинцев и несколько орудий ПТО, контратакой отбросил из Бородино советскую пехоту и занял оборону по его восточной окраине [156, F. 988].
В общей сложности в бою 17 февраля 2-й танковый батальон потерял 2 танка Т-34 подбитыми и, по предварительным данным, 1 человека раненым [6, л. 40; 13, л. 48].
Всего в боях 13-17 февраля 2-й танковый батальон, по подсчетам штаба 150-й ТБр, уничтожил до 500 немцев, 1 штурмовое орудие, 6 автомашин, 4 пушки, 18 огневых точек, потеряв безвозвратно 2 танка Т-34 [6, л. 69].
Отражение немецкого контрнаступления 18 февраля 1943 г.
Из-за отсутствия боеприпасов у артиллерии и минометов правому соседу 121-й СД – 141-й стрелковой дивизии – 17 февраля 1943 г. не удалось занять Солдатскую и расширить участок прорыва 121-й СД на юг [211, л. 30]. Развивать успех 121-й дивизии командование решило главными силами 150-й танковой бригады. В тот же день согласно устному приказу командующего 60-й армией 150-я танковая бригада, продолжая оставаться в армейском резерве, совершила передислокацию из Курска и к 11.00 17 февраля расположилась:
1-й и 2-й ТБ в составе 18 исправных танков (11 Т-34, 7 Т-70) – в районе станции Рышково;
штаб бригады, рота управления и медсанвзвод – в деревне 2-я Ламонова.
К 18.00 на новые огневые позиции в район деревни 1-е Ламоново перешла и зенитная батарея (4 37-мм орудия, 2 зенитных счетверенных пулемета). Остававшийся в деревне Маслово 150-й мотострелковый батальон (71 активный штык, 4 76-мм и 1 45-мм орудие) за день получил на пополнение 73 человека личного состава из Советского райвоенкомата [6, л. 40; 9, л. 81].
В 00.15 18 февраля штабом бригады был получен приказ командующего БТ и МВ 60-й армии: к 7.00 того же дня сосредоточиться в деревне Лукашевка-Бредихино, где принять танковый десант, после чего ударить по маршруту: Колпаково – Бородино – Эмануиловка – Орловка – Васильевка – Селекционная станция юго-западнее Льгова, тем самым отрезая немецкой 4-й танковой дивизии пути отхода из Льгова на запад. Согласно отчету штаба 150-й ТБр, в 7.00 150-я танковая бригада своевременно сосредоточилась в деревне Лукашевка-Бредихино, откуда командование бригады выехало на рекогносцировку в район предстоящих боевых действий, однако согласно своим журналам боевых действий, танковые батальоны прибыли в Лукашевку-Бредихино и совхоз Колпаковский в составе 15 исправных танков (10 Т-34, 5 Т-70) лишь в 8.10-9.00, т.е. с запозданием на 1-2 часа [6, л. 69; 13, л. 49; 204, л. 8]. Собственно в Лукашевке-Бредихино расположились 1-й танковый батальон, рота управления, медсанвзвзод и тылы 2 других батальонов. Штаб бригады, 2-й танковый батальон и мотострелковый батальон встали в совхозе Колпаковский, при этом мотострелки заняли оборону на западной и юго-западной окраинах совхоза, откуда к вечеру выслали 1-ю стрелковую роту в Колпаково для охраны подбитых и исправных танков. Зенитная батарея расположилась севернее Лукашевки-Бредихино в Успенском [9, л. 82].
В момент прибытия 150-й танковой бригады в заданный ей район, по разным данным, в 7.30-8.00 противник перешел в контрнаступление с целью ликвидации советского прорыва в Колпаково и Сопеловку на стыке 4-й танковой и 327-й пехотной дивизий. Согласно немецким источникам, из Любицкой на Колпаково с севера ударили подразделения 2-го батальона 12-го панцергренадерского полка, которых поддерживали 3-й дивизион 103-го артполка, 9 танков (в т.ч. 3 Pz.IV с длинноствольными орудиями) и 9 75-мм самоходных установок 1-го батальона 35-го танкового полка. Им навстречу с юга на Сопеловку и Колпаково ударил 596-й гренадерский полк [32, с. 577; 156, F. 540].
По подсчетам штаба 150-й ТБр, с 8.00 со стороны Любицкой атаковал в развернутом строю пехотный батальон и 14 танков с десантом до 200 человек пехоты, которых поддерживало 6 штурморудий. С запада на Сопеловку атаковал еще 1 пехотный батальон с 2 штурморудиями, а с юга – рота пехоты. Им противостояли 574-й и 705-й стрелковые полки, имевшие в общей сложности 24 45-мм и 76-мм орудия [8, л. 218]. Здесь же в Колпаково находились 2 подбитых танка Т-34 2-го ТБ, которые могли вести огонь с места [13, л. 48]. Пользуясь тем, что у советских орудий ПТО не было боеприпасов, к 10.00 противник потеснил пехоту 121-й СД к центру Колпаково, занял северную и юго-западную окраины Сопеловки, а также 3 танками с пехотой вышел на высоту в 300-400 метрах к востоку от Колпаково и перерезал дорогу на совхоз Колпаковский, тем самым блокировав оба стрелковых полка в Колпаково и Сопеловке [6, л. 69; 8, л. 218; 13, л. 49]. Вышедшие к дороге танки сожгли автомашину офицера связи 150-й ТБр капитана Николая Андреева, сам Андреев пропал без вести. В оперативной сводке и именном списке безвозвратных потерь он записан пропавшим без вести 17 февраля, однако там описанные обстоятельства боя относятся именно к 18 февраля [9, л. 90; 44].
По просьбе командира 121-й СД находившийся в районе боевых действий командующий БТ и МВ 60-й армии полковник Серов поставил 150-й танковой бригаде задачу: немедленно вступить в бой и стабилизировать положение 121-й СД [8, л. 218]. Только что прибывший в Лукашевку-Бредихино в составе 10 танков Т-34 1-й танковый батальон в 8.45 получил задачу отразить контрнаступление противника и восстановить прежнее положение 121-й СД. Батальон выдвинулся в Колпаково через совхоз Колпаковский, имея впереди себя в качестве разведки взвод танков Т-34. Пройдя до 10 километров, батальон атаковал Колпаково с востока и, по разным данным, в 10.30-11.30 вступил во встречный бой с прорвавшимися в Колпаково немецкими танками [6, л. 69; 8, л. 218; 13, л. 49; 204, л. 8]. Танки Т-70 2-го ТБ остались в совхозе Колпаковский, вероятно, вследствие труднопроходимых для них дорог [204, л. 8].
Сами немцы насчитали не 10, а 8 танков Т-34, которые ворвались в Колпаково с востока, где в ближнем бою с немецкими танками потеряли 5 танков подбитыми, а сопровождавшая их пехота залегла под огнем немцев перед Колпаково. С немецкой стороны 1 танк Pz.IV получил попадание снаряда в башню, а 1 самоходка была протаранена танком Т-34 [32, с. 577].
Пошедшим на таран самоходки танком, согласно вышедшей 5 марта 1943 г. статье "Герои-танкисты" С. Бланка ("Армейская газета", № 327), был Т-34 взводного 1-го ТБ лейтенанта Джабраила Кулиева (механик-водитель старший сержант Иван Павленков, командир башни сержант Дмитрий Яхимович). В этом бою экипаж уничтожил до 40 немцев, 1 пушку, 2 миномета, в поединке с самоходкой был подбит, однако раненый экипаж своим подбитым танком протаранил самоходку и почти в полном составе погиб. Единственный выживший стрелок-радист младший сержант Григорий Ткаченко оставался в подбитом танке до самой его эвакуации с поля боя [196, л. 213].
По данным штаба 150-й ТБр, в ходе контратаки танки 1-го ТБ к 14.00 восстановили положение частей 121-й СД в Сопеловке, отбросили противника на северную окраину Колпаково и вынудили его танки отойти обратно в Любицкое [6, л. 69; 8, л. 218].
По немецким данным, восстановить положение 121-й СД 1-му танковому батальону не удалось, и во 2-й половине дня пехота 121-й СД с 2 танками 150-й ТБр удерживалась лишь в юго-восточной части Колпаково, на высотах к востоку от Колпаково, а также в юго-восточной части Сопеловки. 2/3 Колпаково оставалось занято немцами [32, с. 577; 156, F. 983, 984].
В 15.00 4-я танковая дивизия вновь начала выходить на исходные позиции на юго-западной окраине Любицкой и северо-западнее Сопеловки для повторных атак на Сопеловку и Колпаково. В районе Любицкой скопление до батальона немецкой пехоты было рассеяно огнем артиллерии и РС, а северо-западнее Сопеловки 596-й гренадерский полк с 16.00 атаковал на Сопеловку силою до батальона пехоты с 3 танками. В ходе этой атаки противник ворвался на северную окраину Сопеловки и даже, по немецкой версии, около 19.00 занял северную половину Сопеловки, откуда затем был выбит контратакой 705-го стрелкового полка и перешел к обороне между Сопеловкой и Бородино. Последние немецкие атаки были отбиты уже к 19.30 [8, л. 218; 156, F. 980; 210, л. 94].
Всего в бою 18 февраля 150-я танковая бригада, по подсчетам штаба 150-й ТБр, подбила 4 танка, уничтожила до 250 немцев, 2 танка, 1 штурмовое орудие, 6 повозок, 5 орудий ПТО, 7 минометов, 38 пулеметных точек, потеряв 7 танков Т-34 (3 – сгоревшими, 4 – подбитыми, в т.ч. 1 подбитый танк не подлежал восстановлению) и 19 человек личного состава: 11 – убитыми, 1 – пропавшим без вести, 3 – ранеными, 4 - контуженными [8, л. 218].
По другим данным штаба 150-й ТБр, бригада подбила 2 штурморудия, уничтожила 250 немцев, 3 танка, 4 орудия ПТО, 7 минометов, 38 пулеметных точек [6, л. 42].
Непосредственно 1-й танковый батальон 18 февраля потерял 2 танка Т-34 сгоревшими и 3 Т-34 – подбитыми артогнем. Одним из сгоревших танков был Т-34 лейтенанта Сухорукова; механик-водитель танка погиб, остальные члены экипажа спаслись. У другого Т-34 в Колпаково был подбит левый топливный бак, у Т-34 младшего лейтенанта Григорьева снарядом отбит ствол пушки, а Т-34 лейтенанта Кулиева вышел из строя при таране самоходки. Погибли взводные лейтенанты Джабраил Кулиев, Василий Сухоруков, механики-водители старшие сержанты Павел Змиенкин, Иван Павленков, Алексей Сватухин, командиры башен сержанты Константин Дарьин, Дмитрий Яхимович, стрелки-радисты сержанты Петр Кравцов и Петр Майоров – всего 9 человек [9, л. 83; 44; 204, л. 8].
2-й танковый батальон потерял 2 танка Т-34 (1 – сгоревшим, 1 – подбитым) и 5 человек личного состава: 2 – убитыми (механик-водитель старший сержант Петр Терехов, башенный стрелок сержант Андрей Вылегжанин), 3 – ранеными (командир 2-й роты капитан Сергей Бельский, механики-водители старшина Алексей Бурковский и старший сержант Сергей Быков), 1 – контуженным (старший адъютант 2-го ТБ капитан Петр Иванов). Примечательно, что в именном списке безвозвратных потерь 150-й ТБр Терехов и Вылегжанин числятся погибшими 17 февраля, что, судя по журналу боевых действий штаба 2-го ТБ, неверно [9, л. 83, 84; 13, л. 49, 50; 44].
Сгоревшим танком был Т-34 ротного 2-го ТБ капитана Сергея Бельского (командир башни старший сержант Карп Луговенко). Танк был подбит в Сопеловке, подбита гусеница, при попытке ее отремонтировать под пулеметным огнем погиб механик-водитель старший сержант Терехов, затем при отражении контратаки противника был тяжело ранен сам Бельский, а танк сожжен противником [9, л. 83; 13, л. 49, 50].
Подбитым танком был Т-34 механика-водителя старшего сержанта Сергея Быкова. У танка был подбит левый бортовой фрикцион, пробило топливный бак. Согласно наградному листу на Быкова, огнем с места экипаж уничтожил до 45 немцев, 1 минометную батарею и 5 пулеметных точек [201, л. 239].
Боевые действия 19 февраля 1943 г.
В 5.15 19 февраля 1943 г. 595-й гренадерский полк 327-й пехотной дивизии сменил 12-й панцергренадерский полк 4-й танковой дивизии на участке Лукашевка – Любицкая, после чего немецкие танки убыли из этого района боевых действий, а на поддержку нового контрнаступления 327-й ПД на Сопеловку и южную часть Колпаково 4-я танковая дивизия передала 3-ю батарею 904-го дивизиона штурморудий. Прибытие штурморудий задержалось, а потому контрнаступление было перенесено с 19 февраля на 7.00 20 февраля [32, с. 579; 156, F. 542, 544, 973, 975].
Противостоявшая 327-й пехотной дивизии 121-я стрелковая дивизия 19 февраля произвела несколько безуспешных атак, а также отбила несколько мелких контратак пехоты противника. К вечеру 574-й стрелковый полк занимал Колпаково и восточную окраину Любицкой, а 705-й стрелковый полк – Сопеловку и южную окраину Колпаково [210, л. 97].
После прошедших накануне тяжелых боев к утру 19 февраля 1-й танковый батальон 150-й танковой бригады сократился до 13 исправных танков (5 Т-34 и 8 Т-70): 5 Т-34 – в Колпаково, 7 Т-70 – в пути из Орехово в Курск, а 1 Т-70 – временно в составе 2-го танкового батальона в совхозе Колпаковский. 5 Т-34 оставались подбитыми и сгоревшими на поле боя, 12 танков (9 Т-34, 3 Т-70) – в ремонте [9, л. 83].
2-й танковый батальон к утру сократился до 8 исправных танков (2 Т-34, 6 Т-70): 1 Т-34 – в Колпаково, 6 танков (1 Т-34, 5 Т-70) – в совхозе Колпаковский, 1 Т-70 – в Цветово. 3 подбитых и сгоревших танка Т-34 оставались на поле боя в Сопеловке и Любицкой, 9 танков (5 Т-34, 4 Т-70) – в ремонте [9, л. 83].
О каком-либо участии танкистов и находившейся в Колпаково 1-й стрелковой роты 150-го МСПБ в атаках 121-й СД и отражении немецких контратак до 16.00 19 февраля ничего не известно. В 16.00 штаб 150-й ТБр отчитался наверх, что за день погиб заместитель командира1-й стрелковой роты по политической части старший лейтенант Владимир Островский и был ранен командир 1-й стрелковой роты лейтенант Михаил Лихачев [9, л. 85].
По немецким данным, около 21.30 19 февраля советская пехота при поддержке 2 танков 150-й ТБр атаковала занятую немцами северо-западную часть Колпаково, прорвалась на немецкие позиции, однако вслед затем немцы немедленно произвели контратаку и ликвидировали этот прорыв. Уже ночью немцами была отбита вылазка силою 60 пехотинцев со стороны совхоза Колпаковский на Любицкую [156, F. 967]. Судя по следующей оперативной сводке штаба 150-й ТБр, это была разведка боем, произведенная одной из рот 150-го МСПБ. Разведка к 22.00 прошла до северной половины Любицкой, где только и обнаружила противника, а также выяснила, что ранее подбитый в Любицкой танк Т-34 2-го ТБ был обложен немцами соломой и подожжен. В результате разведки за ночь 150-я танковая бригада потеряла 10 человек личного состава: 1 – убитым, 9 – ранеными (в т.ч. были ранены младшие лейтенанты Алексеев и Цыганов, взводные старшие сержанты Кабаков и Очкасов) [9, л. 86; 204, л. 9].
В целом из оперативных сводок штаба 150-й ТБр следует, что за день и ночь 19 февраля бригада потеряла 12 человек личного состава: 2 – убитыми, 10 – ранеными [9, л. 85, 86]. В то же время в именных списках безвозвратных потерь 150-й ТБр за 19 февраля числится 4 убитых (старший лейтенант Островский, командир башни Т-34 1-го ТБ красноармеец Андрей Осипов, командир отделения автоматчиков сержант Алексей Елистратов, стрелок роты управления красноармеец Дмитрий Белов) и 1 умерший от ран (бронебойщик красноармеец Михаил Мокшанов) [44].
Во 2-м эшелоне 60-й армии
К 6.00 20 февраля 1943 г. согласно боевому распоряжению №0014 командующего БТ и МВ 60-й армии от 19 февраля все находившиеся в Колпаково танки Т-34 1-го и 2-го ТБ были отведены в совхоз Колпаковский на ремонт техники, где к утру сосредоточилось в общей сложности 17 исправных танков (7 Т-34, 10 Т-70). 150-й мотострелковый батальон, оставив 30 человек для расчистки дороги от Лукашевки-Бредихино на совхоз Колпаковский, а противотанковую батарею – в совхозе Колпаковский, к 14.00 перешел на южную окраину Лукашевки-Бредихино с задачей приведения себя в порядок и пополнения личным составом, а для его прикрытия с воздуха на юго-восточной окраине Лукашевки-Бредихино к 18.00 сосредоточилась зенитная батарея бригады [9, л. 86, 87].
Отвод 150-й танковой бригады во 2-й эшелон 60-й армии для приведения себя в порядок совпал с новым контрнаступлением 596-го гренадерского полка 327-й пехотной дивизии, который атаковал в 7.05 20 февраля силами до батальона пехоты при поддержке 3 штурморудий и в 11.30 полностью занял Сопеловку, ликвидировав плацдарм 121-й СД на западном берегу речки Реут, после чего 574-й и 705-й стрелковые полки заняли оборону на северо-западной и юго-западной окраинах Колпаково соответственно. Выведенная в тыл 150-я танковая бригада в этих боях уже не участвовала [156, F. 966; 210, л. 99].
В 1.00-3.00 21 февраля согласно боевому распоряжению № 15 командующего БТ и МВ 60-й армии 150-я танковая бригада выслала по маршруту: совхоз Колпаковский – Успенское – Суходоловка – Старкова – Ширкова – свой мотострелковый батальон, зенитную батарею, разведывательный и саперный взводы, однако уже согласно следующему боевому распоряжению № 16, вероятно, вызванному новыми атаками 327-й ПД на 121-ю стрелковую дивизию, мотострелки и зенитчики были возвращены обратно в Лукашевку-Бредихино [9, л. 89, 90].
За день оборонявшая Колпаково 121-я стрелковая дивизия успешно отбила несколько контратак 327-й ПД на Колпаково [156, F. 958; 210, л. 101]. На следующий день было назначено наступление 121-й СД через Сопеловку на Эмануиловку и далее на Вышние Деревеньки. 150-я танковая бригада уже не должна была в нем участвовать, однако в 24.00 21 февраля по приказанию командира бригады командир 2-го ТБ выслал в разведку в направлении Сопеловки танковый взвод лейтенанта Ивана Гнидаша (3 Т-70). Вскоре вместо разведки танкистам поставили задачу совместно с 705-м стрелковым полком овладеть Сопеловкой, для чего на танки был посажен пехотный десант. Перейдя речку Реут по мосту в юго-восточной части Колпаково, танки атаковали Сопеловку и, благодаря эффекту неожиданности, в 2.00 22 февраля благополучно достигли середины этой деревни. Немецкая пехота при поддержке 2 StuG III немедленно перешла в контратаку и отбросила пехоту 705-го СП обратно в Колпаково. Огнем штурмового орудия 1 Т-70 был сожжен, а 2 других танка подбиты. Погибли командир взвода лейтенант Иван Гнидаш, командиры танков лейтенанты Петр Савченко и Николай Семерня, механики-водители сержант Александр Долотов и старший сержант Антон Буданов – всего 5 человек. Единственный выживший механик-водитель сержант Иван Мельников, по свидетельству штаба 2-го ТБ, «бросив почти исправную боевую машину, ушел с поля боя и явился в расположение батальона, не дав никаких сведений о состоянии танков и экипажей», за что в 10.00 24 февраля был расстрелян перед строем личного состава танковых батальонов [14, л. 2, 3; 156, F. 955].
Пока танковый взвод Гнидаша погибал в Сопеловке, 150-я танковая бригада согласно боевому приказу командующего 60-й армией в полном составе передислоцировалась из совхоза Колпаковский и Лукашевки-Бредихино к северу и к 6.00 22 февраля главными силами сосредоточилась в селе Успенское (ныне с. Успенка), а зенитной батареей и медсанвзводом – в соседнем селе Дичня. Рота техобеспечения осталась на восточной окраине Курска. Всего к 19.00 22 февраля бригада имела в строю 25 танков (10 Т-34, 15 Т-70) из тех 58 танков (37 Т-34, 21 Т-70), что все еще числились в ее списках [6, л. 51; 9, л. 91].
Впереди бригады действовала 8-я истребительная бригада (правый сосед 121-й СД), которая вот уже несколько дней как вела безуспешные бои за деревню Тарасово (ныне в северо-западной части г. Курчатов). В ночь на 23 февраля в направлении станции Лукашевка была выслана разведка в составе 1-й стрелковой роты 150-го МСПБ и разведвзвода бригады, которая действовала во взаимодействии с разведкой 8-й истребительной бригады. В ходе последовавшего затем боестолкновения с немцами 150-я танковая бригада потеряла 3 человека личного состава: 1 – убитым (стрелок роты управления красноармеец Петр Жаворонков), 2 – ранеными [9, л. 93, 95; 44].
Наступление на поселок Пена 25 февраля 1943 г.
В ночь на 25 февраля 1943 г. ранее противостоявшая 8-й истребительной бригаде 4-я танковая дивизия была сменена свежей 88-й пехотной дивизией и выведена с линии фронта, заодно немцами было проведено сокращение линии фронта, в т.ч. отведен на новые позиции оборонявшийся в Лукашевке 1-й батальон 595-го гренадерского полка 327-й пехотной дивизии. Новая линия фронта протянулась от Любицкой через Комякино, Чаплю и восточную опушку леса севернее поселка Пена на Погореловку, граница между 88-й и 327-й пехотными дивизиями прошла по реке Сейм [156, F. 939].
Перейдя в преследование противника, 8-я истребительная бригада в ту же ночь заняла станцию Лукашевка, деревню Глушкова и завязала бой за село Иванино, после чего 150-я танковая бригада устным приказом командующего армией получила задачу: быть в готовности к наступлению через Лукашевку на Эмануиловку и далее к юго-западу от Льгова, чтобы отрезать противнику пути отхода из Льгова на Рыльск. В ту же ночь бригада выслала разведку в составе 3 танков (1 Т-34 и 2 Т-70) 1-го ТБ и отделение из 10 автоматчиков под общей командой зам. ком. 1-го ТБ капитана Безрукова по маршруту: Лукашевка – Иванино – Чапля – Пена. Разведка без боя прошла деревни Мяснянка, Пыхтино, Лукашевка и вошла в Иванино, где ее дальнейшее продвижение было остановлено минными полями противника. Полностью Иванино было занято к 8.00 [6, л. 47, 70; 204, л. 10].
Следом за своей разведкой по распоряжению штаба 150-й ТБр выступили главные силы 1-го танкового батальона. В 5.35 25 февраля батальон сосредоточился в Пыхтино, а к 9.40 25 февраля – на станции Лукашевка [204, л. 10]. Дальнейшее продвижение на поселок Пена было остановлено сплошными минными полями противника, в связи с чем с 11.00 150-я танковая бригада ударила в северо-западном направлении на село Быки, чтобы обойти минные поля и атаковать на поселок Пена с севера. К 15.00 1-й танковый батальон занял Быки и деревню Макаровка на северном берегу Сейма, после чего 16 своими танками (8 Т-34 и 8 Т-70) расположился по обоим берегам Сейма в Быках, Макаровке и в роще южнее Макаровки. 17-й танк (Т-70) при переправе через Сейм затонул в 100 метрах южнее Макаровки (прим. – поднят со дна 27 февраля) [10, л. 16; 204, л. 10]. В 16.00 в Быках в составе 9 танков (3 Т-34, 6 Т-70) сосредоточился 2-й танковый батальон, потерявший при переходе 1 танк Т-34 (лейтенанта Потоцкого), который на большой скорости влетел в Сейм и затонул (прим. – эвакуирован из реки 5 или 6 марта) [14, л. 3].
В 16.30 25 февраля рота старшего лейтенанта Николая Красько в составе 6 танков Т-70 (2-й ТБ) во взаимодействии с мотострелковым батальоном атаковала из Быков вдоль Сейма на поселок Пена, но была остановлена оборонявшимся на восточной опушке рощи севернее Пены 1-м батальоном 595-го гренадерского полка. Немцы отметили крайне слабую пехотную поддержку вышедших в район Быков танков 150-й ТБр, вследствие чего с наступлением темноты около 20.00 танки отошли обратно на исходные позиции [14, л. 3, 4; 156, F. 934].
Согласно своим наградным листам в бою в районе Быков наиболее отличились экипажи танков Т-70:
ротного лейтенанта Николая Красько (уничтожил свыше 20 немцев, 1 орудие ПТО, 5 пулеметных точек, 2 ДЗОТа) [215, л. 350];
взводного старшего лейтенанта Афанасия Ткача (уничтожил свыше 20 немцев, штабную автомашину, 2 пулемета, 1 ДЗОТ) [196, л. 210];
взводного лейтенанта Григория Николенко (уничтожил около 10 немцев и 3 пулеметные точки) [14, л. 4].
В этом бою лейтенант Николенко был убит прямым попаданием снаряда (прим. – в именном списке безвозвратных потерь 150-й ТБр числится сгоревшим в танке 26 февраля, что неверно), а лейтенант Красько легко ранен. Танк Николаенко, вероятно, был подбит, после чего к 26 февраля 2-й танковый батальон сократился до 8 исправных танков (3 Т-34, 5 Т-70), которые до утра оставались в Быках [14, л. 4].
С 19.00 25 февраля оборонявшийся в Погореловке 1-й батальон 248-го гренадерского полка 88-й пехотной дивизии приступил к планомерному отходу на новые позиции. В самом начале отхода батальон был атакован с северо-востока советской пехотой, насчитав примерно 200 пехотинцев. Судя по всему, это была пехота 150-го МСПБ и 8-й ИБр, которых поддерживали огнем из района Быков танки 150-й ТБр. Благодаря отходу немцев, наступавшие успешно ворвались в северо-восточную часть Погореловки, однако полностью Погореловкой 150-я танковая бригада овладела только к 7.00-7.30 26 февраля [9, л. 97; 156, F. 933, 934; 212].
В именном списке безвозвратных потерь 150-й ТБр за 25 февраля числится 3 убитых (стрелки красноармейцы Николай Жилин, Максим Реунов, Алексей Шаталов) и 1 умерший от ран (стрелок красноармеец Иван Свеженцев). Все они погибли в бою за Погореловку [44].
Наиболее отличился в бою за Погореловку расчет орудия ПТО сержанта Ивана Кожевникова, который уничтожил 1 автомашину и 5 повозок [196, л. 231].
Наступление на Льгов 26 февраля 1943 г.
В ночь на 26 февраля 1943 г. ранее противостоявшие 150-й танковой бригаде 88-я и 327-я пехотные дивизии планомерно отошли на новые позиции. Заняв до 8.00 Погореловку и соседнюю Николаевку, уже в 8.00 26 февраля танковая бригада вступила в поселок Пена, к 9.00 полностью заняла этот поселок, где захватила большие склады боеприпасов и зерна [6, л. 70; 9, л. 97; 212].
Преследуя отступившего противника, к 10.30 бригада заняла Большие Угоны [9, л. 97]. С 11.00 из Больших Угонов 2 танка Т-70 2-го ТБ с небольшим десантом автоматчиков-партизан под общей командой заместителя командира 2-го ТБ капитана Дьяченко были брошены в преследование отходившего в направлении станции Деревеньки немецкого обоза. Согласно журналу боевых действий штаба 2-го ТБ, настигнув отходящего противника, танковый десант уничтожил 5 немцев, захватил повозку с 4 лошадьми и около 30 пленных. В наградном листе на Дьяченко его танковому десанту уже приписали уничтожение более 10 немцев, 1 автомашины, 4 пушек, захват 2 пушек и 32 пленных [14, л. 4; 216]. Все 32 пленных оказались русскими, украинцами и армянами, служившими в вермахте, за что они тут же были расстреляны [9, л. 97]. Далее танкисты безуспешно атаковали саму станцию Деревеньки, которую оборонял батальон 595-го гренадерского полка. Примечательно, что сами немцы отчитались о 4 атаковавших их танках, завысив реальное количество советских танков в 2 раза [156, F. 931].
Пока танковый десант капитана Дьяченко действовал в направлении станции Деревеньки, 150-я танковая бригада к 11.30 заняла деревню Клишино, в 13.30 – село Сугров (ныне Сугрово) и вышла к Нижним Деревенькам непосредственно к главной оборонительной линии противника [9, л. 97]. Как позже выяснила советская разведка, отступившие на рубеж: Слободка – Льгов – Комаровка – Нижние Деревеньки – Льгов 1-й – Суджанский – Карасевка – Орловка – 595-й гренадерский полк и саперный батальон 88-й ПД, поддерживаемые 618-го артполком, успели создать сильную противотанковую оборону на восточном берегу реки Бык, особенно сильно укрепив район Нижних Деревенек. Для ведения огня из орудий ПТО и пулеметов противник приспособил каменные дома, а открытую местность между ними прикрыл снежными валами. Орудия ПТО прикрывали все дороги и танкоопасные направления, были эшелонированы в глубину и замаскированы. Собственно передний край обороняли лишь мелкие группы пехоты, главные же силы противник держал в глубине обороны, используя их для контратак. Действия советских танков были также крайне осложнены сугробами в 70-80 см и резко пересеченной оврагами и реками местностью [6, л. 75].
Однако пока что советское командование не знало об обороне противника в Нижних Деревеньках, и по приказу командира 150-й ТБр группа из 5 танков (3 Т-34, 2 Т-70) с десантом пехоты 8-й ИБр под общим командованием капитана Хорева выступила из Сугрова в атаку на Нижние Деревеньки. Танки 1-го ТБ остались в Сугрове поддерживать эту атаку огнем с места. В случае успеха данной разведки боем и овладения Нижними Деревеньками предполагалось немедленно развить наступление главными силами 150-й танковой и 8-й истребительной бригад на город Льгов [6, л. 75].
Согласно оперативной сводке штаба 150-й ТБр, атака состоялась к 14.00, однако, по свидетельству немцев, атака началась уже около 12.00. Штаб 88-й ПД отчитался, что в атаке участвовало около 10 советских танков, которых сопровождало 10 грузовиков с пехотой, т.е. силы советской стороны были преувеличены в 2 раза [9, л. 97; 156, F. 931; 220, F. 1107].
В 300 метрах к западу от Сугрова танки развернулись в линию. Танки Т-70 вследствие сугробов двигались по дороге, танки Т-34 – правее и левее дороги. В 80-100 метрах восточнее Нижних Деревенек танки были встречены сильным огнем противотанковой артиллерии 88-й ПД, однако все же смогли ворваться в Нижние Деревеньки [6, л. 76].
Под огнем противника десант 8-й ИБр был частью уничтожен, частью отошел обратно. Танк Т-70 младшего лейтенанта Михаила Гапченко (механик-водитель сержант Павел Дурнавин) подорвался на минах и сгорел со всем экипажем, 2 Т-34 – лейтенанта Барсукова и младшего лейтенанта Стригина – были сожжены артогнем. Покинув горящие танки, экипажи попытались пробиться обратно в Сугров, но под огнем противника командир батальона капитан Павел Хорев, командир роты старший лейтенант Моисей Долгопятый, младший лейтенант Матвей Стригин, механики-водители сержанты Иван Захаров и Иван Прилуцкий, командир башни сержант Владимир Киселев, радисты сержанты Николай Кривошеин и Александр Садаков были убиты немецкой пехотой, из 2 экипажей к своим вышел лишь лейтенант Михаил Барсуков. Также был подбит (сбит поддерживающий каток, выведен из строя тормоз отката и заклинена башня), но своим ходом отошел в Сугров Т-34 взводного младшего лейтенанта Николая Мигушева. На исходные позиции отошел и единственный исправный танк Т-70 [14, л. 4, 5].
В общей сложности в этой неудачной танковой атаке 26 февраля 2-й танковый батальон, по подсчетам штаба 150-й ТБр, уничтожил до 30 немцев, 1 орудие ПТО с расчетом и 5 огневых точек, но потерял 3 танка (2 Т-34, 1 Т-70) сгоревшими, 1 Т-34 подбитым и 10 человек личного состава убитыми [6, л. 76]. Уничтожение всех 3 танков штаб 88-й ПД записал на счет 3-й роты 257-го противотанкового батальона [220, F. 1107].
После провала танковой атаки на Нижние Деревеньки 150-я танковая бригада временно перешла к обороне в Сугрове, расположив свой мотострелковый батальон по его восточной окраине. 1-й танковый батальон до 18.00 26 февраля огнем с места из Сугрова вел обстрел противника и в ответ обстреливался артминометным огнем. Перед наступлением темноты огонь со стороны противника перешел в шквальный, в связи с чем для избежания излишних потерь согласно боевому распоряжению № 7 штаба 150-й ТБр с 19.00 мотострелковый и оба танковых батальона отошли из Сугрова в Большие Угоны. Сюда же в Большие Угоны подтянулись штаб бригады, зенитная батарея, рота управления и медсанвзвод [6, л. 48, 90; 9, л. 97; 14, л. 5; 204, л. 11].
В целом в ходе боевых действий 26 февраля 150-я танковая бригада, по подсчетам своего штаба, уничтожила 4 орудия ПТО, 8 пулеметных точек, захватила 32 пленных (расстреляны), склады боеприпасов и зерна, потеряв 3 танка (2 Т-34, 1 Т-70) сгоревшими, 1 Т-34 подбитым и, по неполным данным, 10 человек личного состава убитыми [9, л. 97].
В именном списке безвозвратных потерь 150-й ТБр также числится погибшим 26 февраля в бою за Нижние Деревеньки командир стрелковой роты лейтенант Тимофей Спицын. Пока что не совсем понятно, погиб ли он именно 26 февраля или 27 февраля, когда собственно мотострелки и атаковали на Нижние Деревеньки [44].
Провал атак 27-28 февраля 1943 г.
После понесенных 26 февраля 1943 г. потерь 2-й танковый батальон сократился до 4 исправных танков Т-70 и практически потерял свою боеспособность. Вместо погибшего капитана Хорева батальон возглавил его заместитель капитан Дьяченко. В гораздо лучшем положении оказался не имевший накануне потерь 1-й танковый батальон, который к утру 27 февраля насчитывал в строю 16 танков (8 Т-34, 8 Т-70) [9, л. 97].
Однако вследствие плачевного результата предыдущих танковых разведок боем 26 февраля командир 150-й ТБр полковник Сафронов теперь стал более осторожным. Получив ложные данные разведки об отходе противника из города Льгова, в ночь на 27 февраля командир Сафронов выдвинул из Больших Угонов на Льгов в качестве передового отряда бригады лишь свой мотострелковый батальон. Батальон выступил в 24.00 26 февраля колонной на автомашинах, имея впереди себя разведку в количестве 15 человек на автомашине. К 1.00 27 февраля батальон достиг Сугрова, однако на подступах к Нижним Деревенькам был встречен сильным артминометным и пулеметным огнем противника, развернулся в боевой порядок и вступил в бой [6, л. 76; 9, л. 97].
С утра 27 февраля мотострелковый батальон совместно с соседним справа 2-м батальоном 8-й истребительной бригады перешел в общее наступление на Нижние Деревеньки, но нигде не смог ворваться в оборону 88-й ПД. По состоянию на 15.00 мотострелки находились у юго-восточной окраины Нижних Деревенек, а 2-й батальон 8-й ИБр – у юго-восточной окраины Комаровки. Оба танковых батальона бригады в составе 19 исправных танков (8 Т-34, 11 Т-70) с 10.00 перешли на исходные позиции в Клишино, где оставались практически весь день в ожидании захвата мотострелками Нижних Деревенек, после чего танки должны были ударить по дороге на Льгов [6, л. 76; 9, л. 97; 14, л. 5; 204, л. 11].
В 17.00-20.00 оба танковых батальона перешли из Клишино в Сугров, расположив танки Т-34 1-го ТБ на северо-западной окраине, а танки Т-70 – в глубине деревни. Из Сугрова уже после наступления темноты 3 танка Т-34 1-го ТБ под командой капитана Безрукова были брошены в бой в направлении Нижних Деревенек [14, л. 5; 204, л. 11]. По свидетельству штаба 88-й ПД, танки выехали из Сугрова в 18.00-18.30 и, не дойдя 600-800 метров до немецкого переднего края, открыли огонь по Нижним Деревенькам [156, F. 923; 220, F. 1108].
Около 24.00 эти же 3 танка в сопровождении мотострелков атаковали из Сугрова вдоль железной дороги на восточную окраину Нижних Деревенек и ворвались на позиции 11-й роты 248-го гренадерского полка (88-я ПД) в поселке Суджанский (ныне в юго-восточной части г. Льгов). В течение ночи немцы оттеснили мотострелков к отдельной группе домов на окраине поселка в 1 км восточнее станции Льгов-1, а уже утром 28 февраля полностью восстановили свое прежнее положение [156, F. 921, 922; 220, F. 1108].
Выбитый из Суджанского, мотострелковый батальон отошел на высоту к востоку от этого поселка, где и перешел к обороне, выставив в качестве флангового прикрытия у насыпи железной дороги в 400 метрах юго-восточнее высоты роту автоматчиков. Танки 1-го ТБ вернулись в Сугров, здесь же, в Сугрове, расположились 1-й и 2-й батальоны 8-й ИБр. В ночных атаках на Суджанский и Нижние Деревеньки 150-я танковая бригада потеряла 45 человек личного состава: 9 – убитыми (командир стрелкового взвода младший лейтенант Иван Сыротюк, минометчик красноармеец Михаил Никифоров, ручной пулеметчик ефрейтор Никифор Куликов, стрелки сержант Григорий Киселев, красноармейцы Михаил Лялин, Василий Морев, Василий Парасенков, Петр Сагайдаков, Николай Стома), 36 – ранеными. Атаковавшая на Комаровку истребительная бригада потеряла еще 110 человек. Всего в общей сложности 155 человек личного состава [6, л. 53, 76; 44].
За время ночных боев, по подсчетам штаба 150-й ТБр, было уничтожено до 200 немцев, 2 миномета и 7 огневых точек, выявлено много орудий ПТО в строениях на западном берегу речки Бык, 2 минометные батареи, 6 средних танков и 2 танкетки в обороне противника, а также до 3 батарей артиллерии [6, л. 53].
Из этого числа мотострелковый батальон, по подсчетам штаба 150-й ТБр, уничтожил 86 немцев и 4 пулемета. 57 убитых немцев и 2 расчета станковых пулеметов командир 150-го МСПБ в наградном листе на командира стрелковой роты 150-го МСПБ младшего лейтенанта Александра Пылева записал на счет этой стрелковой роты [6, л. 76; 217].
Штаб 1-го ТБ записал на счет своего батальона до 200 уничтоженных немцев, 3 орудия ПТО, 11 пулеметных точек, 11 домов с пехотой, в т.ч. до 120 немцев, 3 орудия ПТО, 6 пулеметных точек, 11 домов – на счет экипажа Т-34 старшего сержанта Шаповалова. Однако, с учетом общих успехов 150-й танковой бригады в том бою и успехов конкретно мотострелкового батальона, в реальности танкисты 1-го ТБ уничтожили не более 114 немцев и не более 3 пулеметных точек. Уничтожение орудий ПТО танкистами также представляется сомнительным, т.к. штабом 150-й ТБр уничтоженные немецкие орудия не упоминаются совершенно [204, л. 11].
После очередного провала атак на Нижние Деревеньки в 16.00 28 февраля 1943 г. в Большие Угоны из Сугрова отошли 4 танка Т-70 2-го ТБ, а в тот же вечер туда же перешли 11 танков (6 Т-34, 5 Т-70) 1-го ТБ. Еще 2 танка Т-70 1-го ТБ остались в Клишино для отражения контратак противника [14, л. 6; 204, л. 11].
Всего к утру 1 марта 150-я танковая бригада все еще насчитывала по списку 51 танк (33 Т-34, 18 Т-70): 20 танков (9 Т-34, 11 Т-70) – в строю в Больших Угонах, 2 Т-70 – в пути следования из Курска, 25 танков (21 Т-34, 4 Т-70) – в ремонте и в ожидании ремонта (в т.ч. 3 Т-34 требовали капремонта); 1 Т-34 оставался затонувшим в Сейме у Макаровки, 3 танка (2 Т-34, 1 Т-70) составляли безвозвратные потери. Еще 7 танков (4 Т-34, 3 Т-70) были ранее списаны в безвозвратные потери и исключены из списка. В общей сложности безвозвратные потери бригады за февраль составляли 10 танков (6 Т-34, 4 Т-70), но позже после эвакуации 2 подбитых танков в ремонт они были сокращены до 8 танков (5 Т-34, 3 Т-70) [6, л. 98; 9, л. 101].
150-й мотострелковый батальон до 13.00 1 марта оставался в обороне на высоте восточнее поселка Суджанский и после провала ночных атак ограничивался действиями мелких разведывательных групп. С 13.00 1 марта согласно устному распоряжению командующего армией и боевому распоряжению №7 штаба 150-й ТБр батальон передал свои позиции 8-й истребительной бригаде и был отведен в Большие Угоны к главным силам своей бригады [6, л. 76].
В общей сложности в феврале 1943 г. 150-я танковая бригада провела 14 дней в боях. С 19 февраля по 3 марта 1943 г. (а фактически лишь до 28 февраля включительно), по подсчетам своего штаба, бригада уничтожила до 460 немцев, 8 повозок, 7 орудий, 2 ПТР, 1 миномет, 40 пулеметов и пулеметных точек, 9 ДЗОТов, 11 домов с пехотой [9, л. 108, 110]. Согласно именным спискам безвозвратных потерь только безвозвратно за 18-28 февраля 150-я танковая бригада потеряла 43 человека личного состава (42 – убитыми, 1 – расстрелянным) [44]. Суммируя данные из донесений и отчетов штаба 150-й ТБр, мы получим, что за это время бригада потеряла не менее 22 танков (17 Т-34, 5 Т-70): 7 танков (5 Т-34, 2 Т-70) – сгоревшими, 15 танков (12 Т-34, 3 Т-70) – подбитыми. В итоговом отчете штаба 150-й ТБр о потерях 150-й танковой бригады за все время участия бригады в боевых действиях с сентября 1941 г. по март 1943 г. сказано, что в феврале – марте 1943 г. бригада потеряла в общей сложности 23 танка (16 Т-34, 7 Т-70): 8 танков (5 Т-34, 3 Т-70) – безвозвратно, 15 танков (11 Т-34, 4 Т-70) – подбитыми, из них 12 подбитых танков (9 Т-34, 3 Т-70) было восстановлено силами бригады, еще 3 подбитых танка (2 Т-34, 1 Т-70) было лишь эвакуировано с поля боя в ремонт [6, л. 98].
Освобождение Льгова 3 марта 1943 г.
День 2 марта 1943 г. 150-я танковая бригада пробыла во 2-м эшелоне 60-й армии в Больших Угонах, не участвуя в боевых действиях. К утру 3 марта бригада насчитывала 22 исправных танка (10 Т-34, 12 Т-70) и 156 активных штыков в мотострелковом батальоне [9, л. 106]. В ночь на 3 марта противостоявшие 60-й армии дивизии немецкого 13-го армейского корпуса приступили к отходу на новый оборонительный рубеж, в т.ч. оборонявшая Льгов 88-я пехотная дивизия отошла за речку Колонтаевка. Обнаружив своей разведкой отход противника, командир бригады полковник Сафронов с 6.00 3 марта по собственной инициативе бросил в наступление на Нижние Деревеньки 3 танка Т-34 1-го ТБ с десантом стрелковой роты 150-го МСПБ [6, л. 76; 9, л. 107].
При подходе к Нижним Деревенькам танки приняли боевой порядок «углом вперед», ворвались в деревню, и высаженный с танков десант, разделившись на мелкие группы, приступил к зачистке деревни от арьергардов противника. К 8.00 разведка достигла товарной станции Льгов-1, после чего с 8.00 в наступление были брошены главные силы 150-го МСПБ и 1-го ТБ. Совместно с частями 8-й ИБр к 13.00 оба батальона заняли левобережную часть Льгова и вышли на западную окраину города [6, л. 76; 9, л. 107].
К 14.00 согласно приказу командующего армией 1-й танковый батальон в составе 18 танков (8 Т-34, 10 Т-70) сосредоточился в районе станции Льгов-2, позже туда подтянулись штаб бригады и рота управления, а 2-й танковый батальон в составе 7 танков (1 Т-34, 6 Т-70) в 16.00 сосредоточился на западной окраине Нижних Деревенек [14, л. 7; 204, л. 12]. Мотострелковый батальон с батареей ПТО и 2 Т-70 1-го ТБ по решению командира бригады был брошен в преследование противника по дороге на Рыльск. Батальон двигался на автомашинах, имея впереди себя головную походную заставу в составе усиленного минометом и станковым пулеметом стрелкового взвода и разведку в составе стрелкового отделения, которая двигалась впереди походной заставы. К 17.00 батальон вышел к высоте 176,1 восточнее села Густомой, где был встречен сильным огнем артиллерии 88-й ПД и закрепился на достигнутом рубеже [6, л. 76].
В именном списке безвозвратных потерь 150-й ТБр за 3 марта числится 2 убитых мотострелка (автоматчики младший сержант Александр Подбелло, красноармеец Усман Курбанов), которые погибли как раз в районе высоты 176,1 [44]. К утру 5 марта мотострелковый батальон сократился до 146 активных штыков, т.е. в общей сложности 3 марта он потерял примерно 10 человек личного состава [9, л. 110].
Утром 4 марта согласно боевому распоряжению № 10 штаба армии 150-я танковая бригада с подчиненным ей батальоном 8-й ИБр была отведена в резерв 60-й армии и сосредоточилась:
штаб бригады, 1-й ТБ, 150-й МСПБ, зенитная батарея, рота управления и медсанвзвод – в селе Сугров;
2-й ТБ с батальоном 8-й ИБр – в Нижних Деревеньках [9, л. 108; 204, л. 12].
Бои у села Нижнее Чупахино 7-8 марта 1943 г.
К утру 6 марта 1943 г. численность 150-й танковой бригады выросла до 25 исправных танков (11 Т-34, 14 Т-70) и 148 активных штыков в мотострелковом батальоне. На вооружении мотострелков имелось 4 орудия ПТО, 4 82-мм миномета и 7 ПТР [9, л. 111]. С 12.00 до 23.00 6 марта согласно боевому распоряжению № 16 командующего армией 150-й мотострелковый батальон (без роты ПТР) перешел из Сугрова в район села Нижнее Чупахино (северо-восточнее г. Рыльск), где поступил в распоряжение командира 248-й стрелковой бригады для усиления обороны этой бригады [9, л. 112, 113].
К утру 6 марта 248-я стрелковая бригада занимала оборону на западном берегу речки Сухая Амонька на участке: Игнатьево – Конопляновка – Алексеевский – Алтуховка – Нижнее Чупахино. В 13.00 6 марта после артподготовки противостоявшая ей 340-я пехотная дивизия (XIII.AK) 3 своими пехотными батальонами перешла в наступление, за день заняла деревни Алтуховка, Алексеевский, Ладыгина, Игнатьево и прорвалась в северную часть Конопляновки, тем самым ликвидировав большую часть плацдармов 248-й СБр на западном берегу Сухой Амоньки [213, л. 18; 221, F. 646].
В ходе контратак к утру 7 марта правофланговый 4-й батальон 248-й СБр несколько продвинулся вперед и вновь полностью занял деревню Ладыгина на западном берегу Сухой Амоньки. После этого в 10.00 7 марта 150-й мотострелковый батальон своей танкодесантной ротой занял оборону в Манино, а 2 стрелковыми ротами – на юго-западной окраине села Нижнее Чупахино, прикрыв открытый правый фланг 4-го батальона 248-й СБр. К 22.00 при поддержке огня своей минометной роты 1-я стрелковая рота 150-го МСПБ с боем выбила из сада юго-западнее Нижнего Чупахино мелкие группы пехоты противника, при этом уничтожила 7 немцев и 2 пулемета, потеряв, согласно отчету штаба 150-й ТБр, 7 человек ранеными [6, л. 57; 213, л. 19]. В именном списке безвозвратных потерь 150-й ТБр за 7 марта также числится 1 убитый (стрелок красноармеец Роман Петров) [2].
Проведя разведку и определив слабое место в обороне 340-й ПД, 8 марта 1-я стрелковая рота 150-го МСПБ при поддержке огня минометной роты совместно с 4-м батальоном 248-й СБр атаковала на Алтуховку (1,2 км северо-западнее д. Ладыгина) и вышла к отдельным домикам на ее восточной окраине. На восточной окраине Алтуховки мотострелки и 4-й батальон 248-й СБр были контратакованы 340-й пехотной дивизией силою до батальона пехоты с 3 танками, за которые советской пехотой были приняты 75-мм самоходные установки, находившиеся на усилении 340-й ПД. Пока 1-я стрелковая рота 150-го МСПБ сдерживала немцев огнем с фронта, группа разведчиков под командой сержанта Бородина обошла их со стороны и открыла огонь с тыла, однако в это время со стороны Алексеевского до 150 немецких пехотинцев начали обходить 1-ю стрелковую роту с фланга, в результате чего рота под прикрытием ружейно-пулеметного огня отошла на исходные позиции. Отошел на юго-западную окраину Ладыгины и 4-й батальон 248-й СБр [6, л. 57, 58; 213, л. 20; 221, F. 738].
В этом бою 150-й мотострелковый батальон, по подсчетам штаба 150-й ТБр, уничтожил 73 немца и 3 пулемета, однако потерял 22 человека личного состава: 11 – убитыми (стрелки старший сержант Василий Савчук, красноармейцы Тимофей Бармин, Владимир Бочкарев, Андрей Горбанев, Павел Десун, Владимир Коротаев, Петр Мишин, Тебо Носкидаев, Иван Серов, Иван Трофимов, Федор Хмелев), 11 – ранеными [2; 6, л. 58].
Боевые действия 9 марта 1943 г.
Тем временем в 23.00 7 марта 1943 г. 150-я танковая бригада получила устный приказ командующего армией: к исходу 8 марта сосредоточиться в селе Студенок (ныне с. Луговое, восточнее д. Манино), где быть в готовности к выполнению новой задачи [6, л. 77]. Т.к. необходимые переправы через реки Сейм и Свапа еще не были наведены 100-м армейским инженерным батальоном, на выполнение задачи были высланы лишь легкие танки Т-70 [6, л. 58]. Начиная с 16.00 и до исхода дня 8 марта в Студенок прибыли 13 танков Т-70: 8 Т-70 1-го ТБ и 5 Т-70 2-го ТБ, а также зенитная батарея бригады. В пути при устранении неисправности своего танка получил ушиб правого глаза и выбыл из строя командир одного из Т-70 2-го ТБ старшина Игнат Шарикадзе [9, л. 116, 117; 14, л. 10, 11; 204, л. 14].
После этого 150-й танковой бригадой был получен устный приказ командующего армией: всеми силами сосредоточиться в районе Студенка, откуда перейти в наступление по маршруту: Переступино (ныне Переступлено) – Цуканов – Малое Гнеушево – и к исходу дня 9 марта главными силами выйти на рубеж Манеево – Никольниково, а передовым отрядом – в Михайловский, тем самым выйдя в тыл 340-й пехотной дивизии [6, л. 58].
Выступление главных сил 150-й танковой бригады из Сугрова, как и накануне, было задержано из-за отсутствия мостов через Сейм и Свапу. В районе Студенка бригада сосредоточилась лишь в 12.00 9 марта, а к 13.00 сюда же подтянулись 9 исправных танков Т-34 1-го ТБ [6, л. 58; 204, л. 14]. Здесь же в районе Студенка с 8 марта занимали круговую оборону главные силы 129-й стрелковой бригады. Передовой 4-й батальон 129-й СБр с 8 марта оборонялся в районе деревни Большая Алешня, что к югу от Переступино [214, л. 33].
150-й мотострелковый батальон все это время оставался в обороне на участке Манино – Нижнее Чупахино. Днем 340-я пехотная дивизия предприняла разведку боем от Алтуховки на Нижнее Чупахино. Согласно отчету штаба 150-й ТБр, с 17.00 до 19.00 оборонявшаяся в саду юго-западнее Нижнее Чупахино 1-я стрелковая рота 150-го МСПБ отбила 3 контратаки противника силою до роты пехоты с 3-6 «танками» и артиллерией с юга со стороны Алтуховки. По подсчетам штаба 150-й ТБр, мотострелки уничтожили 30 немцев и 2 лошади [6, л. 58; 156, F. 877]. Всего же за время обороны своего участка 150-й мотострелковый батальон, по подсчетам штаба 150-й ТБр, уничтожил 140 немцев, 4 лошади и 5 пулеметов [6, л. 77].
Из-за того, что 1-я стрелковая рота была скована контратаками противника, штаб 150-й ТБр не смог своевременно вывести мотострелковый батальон из боя для выполнения приказа командующего армией. В силу создавшейся обстановки командарм поставил бригаде задачу: мотострелковым батальоном выйти в Переступино, а передовым отрядом – на рубеж Капустино – Журавлевка к западу от Переступино [6, л. 77].
Решением командира бригады в передовой отряд были включены 10 танков Т-70, рота ПТР и 2-я стрелковая рота 150-го МСПБ. Для расчистки труднопроходимых дорог был направлен саперный взвод бригады, мобилизовано местное население, тем не менее, 15-километровый переход затянулся, и передовой отряд вышел в район Переступино только в 17.00, после чего занял здесь оборону [6, л. 58, 77]. Из числа танков в Переступино прибыло только 3 Т-70 2-го ТБ [14, л. 11].
После отражения немецких контратак к исходу дня 150-й мотострелковый батальон был в полном составе выведен со своего участка обороны на правом фланге 248-й СБр и к 21.00 9 марта также перешел в Переступино, где занял оборону, выдвинув боевое охранение на западные окраины деревень Капустино и Журавлевка [6, л. 77; 9, л. 118]. Здесь, в Переступино, 9 марта при неосторожном обращении с оружием погиб орудийный номер батареи ПТО красноармеец Александр Порошин – все известные потери 150-й танковой бригады 9 марта [44].
Бои за Цуканов 10-11 марта 1943 г.
После выхода передового отряда 150-й ТБр в Переступино в ночь на 10 марта 1943 г. 129-я стрелковая бригада всеми силами перешла в наступление и к утру вышла на рубеж: Верхний Воронок – Большая Алешня – роща в 1 км южнее Большой Алешни – Туранка – Ровное, где перешла к обороне [214, л. 33]. В 9.00 10 марта перешла в наступление из Переступино по маршруту: Ровное – Цуканов – Надейка - теперь уже 2-я стрелковая рота 150-го МСПБ. По одним данным, рота была усилена взводом 82-мм минометов и 45-мм орудием ПТО, по другим данным – лишь 1 82-мм минометом и 1 станковым пулеметом. В боевом порядке в линию рота прошла Ровное, где оборонялся 1-й батальон 129-й СБр, но при подходе к высоте 229,3 (между д. Ровное и Цуканов) была встречена огнем находившегося здесь немецкого боевого охранения и до 22.00 вела против него огневой бой [6, л. 77; 9, л. 119, 120]. Противостоявший мотострелкам 9-й егерский батальон к 17.00 насчитал перед высотой 229,3 до взвода советской пехоты, а также отмечал минометный обстрел Цуканова [156, F. 873].
После расчистки дороги к 13.00 10 марта в Переступино из Студенка подтянулось 16 танков (8 Т-34, 8 Т-70) 1-го ТБ, а в 15.00 – 1 танк Т-34 2-го ТБ [14, л. 11; 204, л. 14]. Еще 3 танка Т-70 2-го ТБ находилось в районе Конопляновки, где оборонялась 248-я стрелковая бригада. По немецким данным, в 14.45 2 из 3 танков Т-70 перебросили на своей броне пехотное подкрепление в Конопляновку, после чего отошли обратно на Капыстычи. Отсюда 2 танка в 18.00 перешли в Переступино, а 1 танк остался на поверку электрооборудования у Конопляновки [14, л. 11, 12; 221, F. 650].
Штаб бригады, рота управления и зенитная батарея до 19.00 10 марта перешли в село Медвежье, что к востоку от Переступино, противотанковая батарея – на огневые позиции на западную окраину Журавлевки. Для развития наступления 2-й стрелковой роты 150-го МСПБ в Ровное была выдвинута 1-я стрелковая рота со взводом 82-мм минометов, а затем – рота ПТР и 2 танка Т-34 1-го ТБ во главе со старшим лейтенантом Черноваловым [6, л. 58; 9, л. 119; 204, л. 14]. К 21.00 зенитная батарея перешла в Переступино, за ночь туда же перешли штаб бригады, рота управления и медсанвзвод [9, л. 120].
В 22.00 150-й мотострелковый батальон при поддержке 2 танков Черновалова возобновил наступление, сломил сопротивление боевого охранения 9-го егерского батальона и вышел в 100 метрах от Цуканова, где был встречен сильным артогнем, после чего попытался обойти деревню с флангов, но подвергся фланкирующему огню из деревень Борщевка и Надейка и успеха в продвижении не имел [6, л. 58].
По немецким данным, 1-я атака на Цуканов от высоты 229,3 силою до роты пехоты, которую поддерживали 2 танка и минометчики, была отбита 9-м егерским батальоном в 23.15 10 марта, но при этом вышло из строя 1 из 2 75-мм пехотных орудий батальона. В 00.15-2.50 немцами была отбита повторная атака мотострелков на Цуканов. Поддерживая действия соседнего егерского батальона, с 1.00 до 5.00 11 марта 3-я батарея 188-го артполка 88-й пехотной дивизии вела обстрел перекрестка дорог у высоты 229,3 [221, F. 868].
После провала ночных атак на Цуканов к утру 11 марта 150-й мотострелковый батальон продолжал вести огневой бой в 200-300 метрах восточнее Цуканова, а затем отошел обратно на исходные позиции. Одна стрелковая рота 150-го МСПБ и рота 8-й ИБр, усиленные минометной ротой и 2 орудиями ПТО (45-мм и 76-мм) заняли рубеж обороны: юго-западная опушка рощи южнее Серовки – западная и южная окраины Ровного – с боевым охранением на большаке северо-западнее рощи у деревни Туранка. Главные силы 150-го МСПБ заняли оборону на участке Капустино – Журавлевка [6, л. 58; 9, л. 120, 121].
Всего в ночном бою 150-я танковая бригада, по подсчетам своего штаба, уничтожила 51 немца, 1 орудие ПТО, 6 минометов с расчетами, 9 пулеметных точек, 1 наблюдательный пункт, потеряв 43 человека личного состава: 11 – убитыми (командир взвода ПТР старший лейтенант Андрей Дрокин, бронебойщики красноармейцы Николай Грибанов, Иван Иванов, Петр Кошелев, Иван Моисеев, Петр Степанов, Егор Черкашин, Григорий Шепелев, Максим Шерстнев, пулеметчик сержант Александр Долматов, стрелок красноармеец Александр Крупин), 32 – ранеными [9, л. 122; 44].
2 танка Т-34 старшего лейтенанта Черновалова поддерживали мотострелков до 12.00 11 марта. За время боевых действий они, по подсчетам штаба 1-го ТБ, уничтожили 36 немцев, 1 орудие ПТО, 6 минометов с расчетами, 14 пулеметных точек, 4 дома с пехотой [204, л. 14].
В 16.00 11 марта штаб 60-й армии отдал войскам боевой приказ № 141 о повсеместном переходе к упорной обороне на достигнутом рубеже и отводе 150-й танковой бригады обратно в район Студенка во 2-й эшелон армии [206, л. 35, 39]. Вслед за этим было получено устное распоряжение командующего армией, а 12 марта – боевое распоряжение № 1077 командующего БТ и МВ армии, согласно которым в ночь на 12 марта 150-я танковая бригада покинула район Переступино и к утру сосредоточилась в деревне Банище [6, л. 77]. Рубеж обороны 150-го МСПБ Серовка – Ровное принял 1-й батальон 129-й СБр [214, л. 34]. Выведенный в Банище мотострелковый батальон к вечеру 12 февраля все еще насчитывал 112 активных штыков, 5 орудий ПТО, 4 82-мм миномета и 7 ПТР, танковые батальоны – 31 исправный танк (18 Т-34, 13 Т-70) [9, л. 122].
Пробыв в селе Банище сутки, в ночь на 13 марта 150-я танковая бригада согласно новому устному распоряжению командующего БТ и МВ 60-й армии совершила новый 42-километровый переход и к 4.00 13 марта сосредоточилась:
штаб бригады, рота управления, медсанвзвод – в селе Верхний Грунь;
1-й и 2-й ТБ, 150-й МСПБ – в селе Нижняя Груня [9, л. 123].
Всего за время боевых действий с 26 февраля по 11 марта 1943 г. 150-я танковая бригада, по подсчетам штаба 150-й ТБр, прошла в общей сложности около 300 километров, участвовала в освобождении 13 населенных пунктов (Льгов, Нижние Деревеньки, Суджанский, Шерекино, совхоз Викторовский, Селекционная станция, Новый Мир, Будаев, Медвежье, Переступино, Капустино, Журавлевка, Ровное), уничтожила 578 немцев, 15 автомашин, 4 повозки, 6 лошадей, 3 орудия, 53 пулемета, 8 ДЗОТов, 1 командный пункт. Потери ее составили 4 танка (2 Т-34 и 1 Т-70 – сожженными и 1 Т-34 – подбитым огнем орудий ПТО 26 февраля) и 102 человека личного состава: 40 – убитыми, 62 – ранеными [6, л. 58, 78]. В именных списках безвозвратных потерь 150-й ТБр за 3-11 марта числится 26 убитых, еще 20 убитых – за 26-28 февраля, всего в общей сложности 46, а не 40 убитых [44].
К востоку от села Поды
Выведенная в резерв 60-й армии, 150-я танковая бригада к вечеру 18 марта 1943 г. насчитывала по списку 48 танков (30 Т-34, 18 Т-70): 29 танков (13 Т-34, 16 Т-70) – в строю, 2 танка (1 Т-34, 1 Т-70) – в пути следования из ремонта, а остальные 17 танков (16 Т-34, 1 Т-70) – в ремонте, в т.ч. 2 Т-34 требовали отправки в капремонт [9, л. 134]. 18 марта оборонявшиеся на правом фланге 60-й армии 112-я стрелковая дивизия и 129-я стрелковая бригада подверглись удару немецких 88-й и 340-й пехотных дивизий 13-го армейского корпуса, при этом 88-я пехотная дивизия заняла населенные пункты Мокроусово, Поды, Чубаровка, Гломаздино и вышла на рубеж ручья Гнилой и речки Киселевка, оттеснив 112-ю стрелковую дивизию к востоку от этого рубежа [156, F. 837; 223]. Чуть южнее ее под натиском 340-й пехотной дивизии 129-я стрелковая бригада отошла с рубежа: Вежонка – Серовка – Ровное – Туранка – Малая Алешня – Большая Алешня - на 6 километров к востоку за речку Поды и перешла к обороне на рубеже: (иск.) Мокроусово – Переступино – Манино - с небольшим плацдармом перед селом Переступино на участке Капустино – Журавлевка [214, л. 35]. В связи со сложившейся ситуацией командующий 60-й армией принял решение выдвинуть во 2-й эшелон позади 112-й стрелковой дивизии отряд в составе 150-го мотострелкового батальона с батареей ПТО и 6 танками, а на усиление 129-й стрелковой бригады – 14-й танковый батальон и 138-й минометный полк, после чего в 150-ю танковую бригаду поступило соответствующее боевое распоряжение штаба БТ и МВ 60-й армии [223].
В 21.30 18 марта из Нижней Груни обратно в Студенок выступили 9 танков (4 Т-34, 5 Т-70) 1-го ТБ с танкодесантной ротой под управлением заместителя командира 1-го ТБ капитана Безрукова, а в 22.00 выступили главные силы 150-го МСПБ с батареей ПТО и ротой ПТР 8-й истребительной бригады во главе с начальником штаба 150-й ТБр майором Кирилкиным. После ночного перехода 1-я и 2-я стрелковые роты (без 2 взводов) с батареей ПТО и минометной ротой заняли оборону на северо-западной и западной окраинах села Сафроново, что к востоку от села Поды, стрелковый взвод с 3 ПТР – в деревне Поляна, стрелковый взвод – в деревне Жиховка, а танки расположились в районе северо-западной окраины села Медвежье [9, л. 135, 136].
23 марта согласно распоряжению командующего БТ и МВ 60-й армии танки 1-го ТБ были выведены из села Медвежье и к 5.00 24 марта вернулись в Нижнюю Груню в расположение главных сил бригады [6, л. 77; 204, л. 17]. 3 апреля согласно устному распоряжению начальника штаба армии от 2 апреля убыл и 150-й мотострелковый батальон с батареей ПТО и ротой ПТР 8-й истребительной бригады. 4 апреля личный состав батальона сосредоточился в селе Густомой, где он занялся оборудованием оборонительного рубежа. Задержавшись в ожидании наведения переправы через Сейм, 6-7 апреля к мотострелкам в Густомое присоединилась противотанковая батарея батальона [9, л. 167, 171, 175, 178].
В боях 150-я танковая бригада в этот период не участвовала, однако потери продолжала нести. Согласно устному распоряжению командующего БТ и МВ 60-й армии на станции Набережное танкистами бригады было подобрано 2 подбитых танка Т-34 неизвестной танковой части [10, л. 45, 46]. 20 марта на станции при погрузке на платформу одного из этих танков в одном из домов под бомбежкой погибли командир башни красноармеец Виктор Евгеньев и радист-пулеметчик красноармеец Георгий Овсов, был смертельно ранен и умер в тот же день механик-водитель танка красноармеец Василий Ерешко – все 3 танкиста из состава 1-го танкового батальона [9, л. 173; 44]. 14 апреля во время подвоза лесоматериалов для устройства блиндажей из грузовой машины выпал и погиб командир Т-34 1-го ТБ младший лейтенант Василий Шаповалов [9, л. 193; 44].
В состав 150-й танковой бригады подобранные на станции Набережная и позже восстановленные 2 подбитых танка Т-34 вошли, вероятно, 9 апреля. До 15 апреля они были отремонтированы. Всего по состоянию на 15 апреля 150-я танковая бригада насчитывала по списку 50 танков (32 Т-34, 18 Т-70): 35 танков (19 Т-34, 16 Т-70) – в строю, 15 танков (13 Т-34, 2 Т-70) – в ремонте, в т.ч. 2 Т-34 требовали отправки в капремонт [9, л. 181, 193]. После получения пополнения на 15 апреля 150-я танковая бригада насчитывала 1396 человек личного состава, 118 автомашин, 42 лошади, 9 орудий (4 76-мм, 1 45-мм, 4 37-мм), 28 ПТР, 7 82-мм минометов, 42 пулемета (2 зенитных, 3 станковых, 37 ручных), 188 ППД и ППШ, 496 винтовок [222].
Список источников
1. Сайт «www.tankfront.ru».
2. ЦАМО, ф. 3217, оп. 1, д. 1. Краткая история 150-й танковой бригады и прочие документы штаба 150-й танковой бригады.
3. ЦАМО, ф. 3217, оп. 1, д. 2. Боевые приказы, донесения, доклады о боевых действиях штаба 150-й танковой бригады.
4. ЦАМО, ф. 3217, оп. 1, д. 4. Оперативные сводки штаба 150-й танковой бригады.
5. ЦАМО, ф. 3217, оп. 1, д. 5. Оперативные сводки и боевые донесения штаба 150-й танковой бригады.
6. ЦАМО, ф. 3217, оп. 1, д. 18. Боевые распоряжения, боевые донесения, отчеты о боевых действиях штаба 150-й танковой бригады.
7. ЦАМО, ф. 3217, оп. 1, д. 19. Журнал боевых действий 150-й танковой бригады с 1 июня 1942 г. по 23 января 1943 г.
8. ЦАМО, ф. 3217, оп. 1, д. 20. Боевые приказы и распоряжения штаба 150-й танковой бригады.
9. ЦАМО, ф. 3217, оп. 1, д. 22. Оперативные сводки штаба 150-й танковой бригады.
10. ЦАМО, ф. 3217, оп. 1, д. 24. Журнал боевых действий 150-й танковой бригады с 24 января по 18 июня 1943 г.
11. ЦАМО, ф. 3217, оп. 1, д. 93. Журнал боевых действий 2-го танкового батальона 150-й тбр с января по июль 1942 г.
12. ЦАМО, ф. 3217, оп. 1, д. 94. Журнал боевых действий 2-го танкового батальона 150-й танковой бригады с 27 июля по 19 октября 1942 г.
13. ЦАМО, ф. 3217, оп. 1, д. 96. Журнал боевых действий 2-го танкового батальона 150-й танковой бригады с 1 января по 20 февраля 1943 г.
14. ЦАМО, ф. 3217, оп. 1, д. 97. Журнал боевых действий 2-го танкового батальона 150-й танковой бригады с 21 февраля по 31 июля 1943 г.
15. ЦАМО, ф. 202, оп. 5, д. 196. Справка-доклад о боевых действиях 150-й танковой бригады.
16. ЦАМО, ф. 417, оп. 10570, д. 1. Боевой путь 150-й танковой бригады.
17. ЦАМО, ф. 361, оп. 6079, д. 10. Оперативные сводки штабов 50-й танковой дивизии и 150-й танковой бригады.
18. ЦАМО, ф. 229, оп. 161, д. 162. Оперативные сводки штаба Брянского фронта.
19. ЦАМО, ф. 3217, оп. 1, д. 102. Боевые приказы штаба 150-й танковой бригады.
20. ЦАМО, ф. 3217, оп. 1, д. 103. Боевые донесения 150-го мотострелкового батальона 150-й танковой бригады.
21. ЦАМО, ф. 251, оп. 646, д. 43. Оперативные сводки штаба Брянского фронта, боевые приказы штаба оперативной группы Ермакова.
22. ЦАМО, ф. 202, оп. 5, д. 24. Оперативные сводки и боевые приказы штаба оперативной группы Ермакова.
23. ЦАМО, ф. 202, оп. 5, д. 39. Донесения о боевом и численном составе оперативной группы Ермакова.
24. NARA, T. 314, R. 1073. Журнал боевых действий XXXXI. Armeekorps (mot.) (собственный перевод).
25. ЦАМО, ф. 202, оп. 5, д. 43, л. 15. Сведения о состоянии боевой материальной части автобронетанковых частей Брянского фронта на 23 сентября 1941 г.
26. Dinglreiter Joseph. Die Vierziger. Chronik des Regiments. - Augsburg: Kameradschaft Regiment 40 Augsburg, 1959 (собственный перевод).
27. NARA, T. 315, R. 547. Журнал боевых действий 10. Infanterie-Division (mot.) (собственный перевод).
28. NARA, T. 315, R. 549. Донесения подразделений 10. Infanterie-Division (mot.) (собственный перевод).
29. ЦАМО, ф. 33, оп. 682524, д. 439. Наградные листы на военнослужащих 150-й танковой бригады. – сайт «http://podvignaroda.ru».
30. ЦАМО, ф. 202, оп. 5, д. 51. Оперативные сводки штаба Брянского фронта.
31. NARA, T. 315, R. 206. Боевые отчеты подразделений 4. Panzer-Division (собственный перевод).
32. Joachim Neumann. Die 4. Panzer-Division 1938 - 1943. Bericht und Betrachtungen zu zwei Blitzfeldz;gen und zwei Jahren Krieg in Ru;land. - Bonn-Duisdorf: Selbstverlag, 1985 (собственный перевод).
33. NARA, T. 315, R. 115. Журнал боевых действий 4. Panzer-Division (собственный перевод).
34. ЦАМО, ф. 310, оп. 4376, д. 134, лл. 24-34. Боевой путь 283-й стрелковой дивизии.
35. ЦАМО, ф. 1331, оп. 1, д. 3. Выдержки из журнала боевых действий 121-й стрелковой дивизии.
36. ЦАМО, ф. 202, оп. 5, д. 50, лл. 16, 17. Боевая характеристика на полковника Бориса Сергеевича Бахарова.
37. Харазия X. Л. Дорогами мужества. – М.: Воениздат, 1984.
38. Битва под Москвой. Хроника, факты, люди. Кн.1 – М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2001.
39. ЦАМО, ф. 3217, оп. 1, д. 104. Оперативные сводки штаба 150-й танковой бригады и 150-го мотострелкового батальона.
40. ЦАМО, ф. 1047, оп. 1, д. 8. Оперативные сводки штаба оперативной группы Ермакова.
41. ЦАМО, ф. 1047, оп. 1, д. 4. Боевые приказы штаба оперативной группы Ермакова.
42. ЦАМО, ф. 1581, оп. 1, д. 10. Разведывательные и оперативные донесения штаба 283-й стрелковой дивизии.
43. ЦАМО, ф. 202, оп. 5, д. 40. Сведения о боевом и численном составе группы Ермакова, 13-й армии, войск Брянского фронта.
44. ОБД «Мемориал» (сайт «http://www.obd-memorial.ru»).
45. ЦАМО, ф. 405, оп. 9769, д. 6. Оперативные сводки штаба Брянского фронта.
46. ЦАМО, ф. 361, оп. 6079, д. 6. Боевые приказы штаба 13-й армии.
47. ЦАМО, ф. 202, оп. 5, д. 15, л. 4. Доклад уполномоченного АБТУ Юго-Западного фронта майора Клепцова от 16 ноября 1941 г.
48. ЦАМО, ф. 310, оп. 4376, д. 5. Боевые донесения штабов 150-й танковой бригады, 6-й гвардейской стрелковой и 29-й кавалерийской дивизий.
49. NARA, T. 315, R. 710. Журнал боевых действий 18. Panzer-Division (собственный перевод).
50. ЦАМО, ф. 310, оп. 4376, д. 2. Боевые распоряжения штаба 3-й армии.
51. ЦАМО, ф. 310, оп. 4376, д. 10. Оперативные сводки штаба 3-й армии.
52. ЦАМО, ф. 202, оп. 5, д. 4, лл. 2-4. Боевой приказ №308/оп штаба Юго-Западного фронта от 15 ноября 1941 г.
53. NARA, T. 314, R. 1101. Боевые донесения штаба и подразделений 18. Panzer-Division - из архива XXXXVII. Panzer-Korps (собственный перевод).
54. ЦАМО, ф. 310, оп. 4376, д. 6. Оперативные сводки 150-й танковой бригады, документы штаба 3-й армии.
55. ЦАМО, ф. 310, оп. 4376, д. 8. Боевые приказы штаба 3-й армии.
56. ЦАМО, ф. 229, оп. 161, д. 23, л. 6. Оперативная информация штаба 3-й армии к 00.10 24 ноября 1941 г.
57. NARA, T. 315, R. 1929. Журнал боевых действий 293. Infanterie-Division (собственный перевод).
58. ЦАМО, ф. 1056, оп. 1, д. 2. Журнал боевых действий 6-й гвардейской стрелковой дивизии.
59. ЦАМО, ф. 202, оп. 5, д. 52. Оперативные сводки ВПУ Юго-Западного фронта.
60. ЦАМО, ф. 229, оп. 161, д. 143. Донесения о боевом и численном составе войск Юго-Западного фронта.
61. ЦАМО, ф. 310, оп. 4376, д. 3, л. 91. Боевой приказ штаба 3-й армии от 27 ноября 1941 г.
62. ЦАМО, ф. 6053, оп. 1, д. 8. Журнал боевых действий 401-го стрелкового полка 120-й стрелковой дивизии.
63. NARA, Т. 315, R. 1828. Журнал боевых действий 262. Infanterie-Division (собственный перевод).
64. ЦАМО, ф. 202, оп. 5, д. 29, л. 2. Частный боевой приказ №02 штаба ВПУ Юго-Западного фронта от 3 декабря 1941 г.
65. Москаленко К.С. На Юго-Западном направлении. Кн. 1. – М.: Наука, 1969.
66. ЦАМО, ф. 202, оп. 5, д. 19. Оперативные сводки штаба 13-й армии.
67. NARA, Т. 315, R. 1400. Журнал боевых действий 134. Infanterie-Division (собственный перевод).
68. ЦАМО, ф. 1354, оп. 1, д. 12. Боевые приказы и распоряжения штаба подвижной группы Москаленко.
69. ЦАМО, ф. 202, оп. 5, д. 91. Переговоры штаба Юго-Западного фронта со штабами 13-й армии и подвижной группы Москаленко.
70. ЦАМО, ф. 1615, оп. 1, д. 11. Документы штаба подвижной группы Москаленко.
71. Сведения Романа Николаевича Перелётова (г. Елец).
72. ЦАМО, ф. 33, оп. 682524, д. 684. Наградные листы на военнослужащих 150-й танковой бригады (сайт «http://podvignaroda.ru»).
73. ЦАМО, ф. 251, оп. 646, д. 55. Переговоры штаба 13-й армии со штабом Юго-Западного фронта.
74. ЦАМО, ф. 202, оп. 5, д. 90. Переговоры штаба Юго-Западного фронта со штабами 13-й армии и подвижной группы Москаленко.
75. ЦАМО, ф. 1376, оп. 1, д. 6. Оперативные сводки штаба 148-й стрелковой дивизии.
76. ЦАМО, ф. 361, оп. 6079, д. 23. Оперативные сводки штаба 150-й танковой бригады.
77. ЦАМО, ф. 33, оп. 682524, д. 399. Наградные листы на военнослужащих 150-й танковой бригады (сайт «http://podvignaroda.ru»).
78. ЦАМО, ф. 33, оп. 682524, д. 392. Наградные листы на военнослужащих 150-й танковой бригады (сайт «http://podvignaroda.ru»).
79. ЦАМО, ф. 1369, оп. 1, д. 7. Боевые донесения 800-го стрелкового полка, оперативные сводки и боевые донесения штаба 143-й стрелковой дивизии.
80. NARA, T. 314, R. 1159. Журнал боевых действий штаба 48-го моторизованного корпуса (собственный перевод с немецкого).
81. NARA, T. 315, R. 2002. Документы штаба 299-й пехотной дивизии (собственный перевод с немецкого).
82. ЦАМО, ф. 1369, оп. 1, д. 6. Боевые донесения штабов 635-го и 800-го стрелковых полков 143-й стрелковой дивизии.
83. ЦАМО, ф. 1354, оп. 1, д. 13. Боевые донесения штаба 132-й стрелковой дивизии.
84. ЦАМО, ф. 11466, оп. 1, д. 4, л. 26. Оперативная сводка №020 штаба 455-го артиллерийского полка РГК.
85. ЦАМО, ф. 1369, оп. 1, д. 9. Боевые донесения штабов 635-го и 800-го стрелковых полков 143-й стрелковой дивизии.
86. ЦАМО, ф. 251, оп. 646, д. 88, л. 8. Приказ №08/оп оперативной группы Юго-Западного направления от 28 декабря 1941 г.
87. ЦАМО, ф. 202, оп. 5, д. 52, лл. 282-285. Оперативная сводка №088 штаба Брянского фронта от 29 декабря 1941 г.
88. ЦАМО, ф. 251, оп. 646, д. 173, л. 9. Справка о состоянии 150-й, 129-й танковых бригад и 34-й мотострелковой бригады на 1 января 1942 г.
89. ЦАМО, ф. 33, оп. 682524, д. 430, л. 470. Наградной лист на старшего лейтенанта Николая Васильевича Буловича (сайт «http://podvignaroda.ru»).
90. ЦАМО, ф. 33, оп. 744809, д. 439, л. 168. Наградной лист на старшего сержанта Леонида Григорьевича Легенченко (сайт «http://podvignaroda.ru»).
91. ЦАМО, ф. 33, оп. 682524, д. 683, л. 443. Наградной лист на политрука Ивана Андреевича Белова (сайт «http://podvignaroda.ru»).
92. ЦАМО, ф. 3217, оп. 1, д. 76. Сведения о численном и боевом составе 150-й танковой бригады.
93. ЦАМО, ф. 310, оп. 4376, д. 72. Выписки из журналов боевых действий 80-й и 150-й танковых бригад; Краткое описание боевых действий 771-го стрелкового полка 137-й стрелковой дивизии.
94. ЦАМО, ф. 310, оп. 4376, д. 40. Оперативные сводки штаба 150-й танковой бригады, данные штаба АБТВ 3-й армии.
95. ЦАМО, ф. 202, оп. 5, д. 352, л. 4 Донесение о потерях частей и учреждений 13-й армии за декабрь 1941 г.
96. ЦАМО, ф. 202, оп. 5, д. 401. Оперативные сводки штаба Брянского фронта.
97. ЦАМО, ф. 202, оп. 5, д. 362. Боевые донесения штаба АБТУ Брянского фронта.
98. ЦАМО, ф. 202, оп. 5, д. 268, л. 7. Боевое распоряжение №016 штаба Брянского фронта от 12 января 1942 г.
99. ЦАМО, ф. 202, оп. 5, д. 264, л. 22. Боевое распоряжение №022 штаба Брянского фронта от 23 января 1942 г.
100. ЦАМО, ф. 310, оп. 4376, д. 45. Оперативные сводки штаба 3-й армии.
101. ЦАМО, ф. 310, оп. 4376, д. 50. Боевые донесения штаба 150-й танковой бригады, оперативные сводки штабов 212-й и 240-й стрелковых дивизий.
102. ЦАМО, ф. 310, оп. 4376, д. 30, лл. 4-6. Боевой приказ №003 штаба 3-й армии от 28 января 1942 г.
103. ЦАМО, ф. 310, оп. 4376, д. 27. Боевые распоряжения штаба 3-й армии.
104. ЦАМО, ф. 310, оп. 4376, д. 20. Боевые приказы штаба 3-й армии.
105. ЦАМО, ф. 1360, оп. 1, д. 12. Оперативные сводки, боевые приказы, распоряжения, доклады штаба 137-й стрелковой дивизии.
106. ЦАМО, ф. 202, оп. 5, д. 353. Донесения о численном и боевом составе войск Брянского фронта.
107. ЦАМО, ф. 33, оп. 682524, д. 401, л. 219. Наградной лист на старшего военфельдшера Надежду Пантелеймоновну Федоренко (сайт «http://podvignaroda.ru»).
108. ЦАМО, ф. 310, оп. 4376, д. 34. Донесения штаба АБТВ 3-й армии; опросный лист военнопленного ефрейтора Финцена Штрассера.
109. ЦАМО, ф. 202, оп. 5, д. 446. Сводки о продвижении эшелонов на железнодорожных участках Брянского фронта.
110. ЦАМО, ф. 1360, оп. 1, д. 8. Боевые донесения и оперативные сводки штаба 771-го стрелкового полка.
111. NARA, T. 315, R. 812. - Журнал боевых действий и другие документы штаба 25. Infanterie-Division (mot.) (собственный перевод).
112. NARA, T. 314, R. 1314. Документы штаба LIII. Armeekorps (собственный перевод).
113. ЦАМО, ф. 202, оп. 5, д. 332, лл. 90-103. Итоги боевых действий танковых частей действовавших в составе 3 Армии за период с 1 января по 1 мая 1942 г.
114. ЦАМО, ф. 1360, оп. 1, д. 96. Оперативные сводки и отчеты 137-й стрелковой дивизии.
115. ЦАМО, ф. 1182, оп. 1, д. 14, лл. 32, 33. Боевой приказ №05/ОП штаба 60-й стрелковой дивизии от 7 февраля 1942 г.
116. ЦАМО, ф. 1182, оп. 1, д. 16. Боевые донесения штаба 60-й стрелковой дивизии.
117. ЦАМО, ф. 1182, оп. 1, д. 24А. Оперативные сводки 1283-го и 1285-го стрелковых полков 60-й стрелковой дивизии.
118. ЦАМО, ф. 33, оп. 682526, д. 1906. Наградные листы на военнослужащих 150-й танковой бригады (сайт «http://podvignaroda.ru»).
119. ЦАМО, ф. 1182, оп. 1, д. 23. Оперативные сводки штаба 60-й стрелковой дивизии.
120. ЦАМО, ф. 1182, оп. 1, д. 35. Журнал боевых действий 60-й стрелковой дивизии.
121. ЦАМО, ф. 11229, оп. 1, д. 6. Боевые донесения 2-го и 3-го дивизионов 420-го артиллерийского полка РГК.
122. ЦАМО, ф. 310, оп. 4393, д. 6. Боевые донесения и приказы штабов 80-й и 150-й танковых бригад, отчеты штаба АБТВ 3-й армии.
123. NARA, T. 313, R. 108. Документы 2. Panzerarmee (собственный перевод).
124. ЦАМО, ф. 310, оп. 4376, д. 25, л. 19. Боевое распоряжение №00149 штаба 3-й армии от 12 февраля 1942 г.
125. ЦАМО, ф. 1581, оп. 1, д. 14. Оперативные сводки штаба 283-й стрелковой дивизии.
126. ЦАМО, ф. 33, оп. 682524, д. 398. Наградные листы на военнослужащих 150-й танковой бригады (сайт «http://podvignaroda.ru»).
127. ЦАМО, ф. 7582, оп. 70938, д. 8. Журнал боевых действий 931-го стрелкового полка 240-й стрелковой дивизии.
128. ЦАМО, ф. 310, оп. 4393, д. 7. Оперативные сводки, рапорты штаба 150-й танковой бригады.
129. ЦАМО, ф. 310, оп. 4376, д. 35. Боевые донесения штаба 137-й стрелковой дивизии.
130. ЦАМО, ф. 1360, оп. 1, д. 15. Оперативные сводки штаба 771-го стрелкового полка 137-й стрелковой дивизии.
131. ЦАМО, ф. 202, оп. 5, д. 354. Донесения о численном и боевом составе войск Брянского фронта.
132. ЦАМО, ф. 202, оп. 5, д. 334, лл. 13-38. Доклад о ходе Мценской операции частями 240-й и 137-й СД 3-й Армии 27-28 апреля 1942 г.
133. ЦАМО, ф. 310, оп. 4376, д. 51. Боевые донесения штаба 150-й танковой бригады, оперативные сводки штабов 137-й и 240-й стрелковых дивизий.
134. ЦАМО, ф. 500, оп. 12480, д. 88, лл. 46-48. Донесения штаба 29. Infanterie-Division (mot.).
135. ЦАМО, ф. 500, оп.12454, д. 454, л. 11. Промежуточное донесение штаба группы армий «Центр» от 28 апреля 1942 г.
136. ЦАМО, ф. 310, оп. 4376, д. 57, лл. 126, 127. Разведывательные сводки №№120 и 121 штаба 3-й армии от 29 и 30 апреля 1942 г.
137. ЦАМО, ф. 1521, оп. 1, д. 13. Оперативные сводки штаба 240-й стрелковой дивизии.
138. ЦАМО, ф. 3181, оп. 1, д. 8. Боевые донесения штаба 80-й танковой бригады.
139. ЦАМО, ф. 3181, оп. 1, д. 19. Различные документы штаба 80-й танковой бригады.
140. NARA, T. 314, R. 1315. Документы LIII. Armeekorps (собственный перевод).
141. ЦАМО, ф. 1360, оп. 1, д. 13. Боевые донесения штаба 771-го стрелкового полка 137-й стрелковой дивизии.
142. ЦАМО, ф. 3181, оп. 1, д. 22. Документы штаба 80-й танковой бригады.
143. ЦАМО, ф. 202, оп. 5, д. 435, лл. 37, 53. Разведывательные сводки №№271 и 275 штаба Брянского фронта от 15 и 19 августа 1942 г.
144. ЦАМО, ф. 33, оп. 682524, д. 934. Наградные листы на военнослужащих 150-й танковой бригады (сайт «http://podvignaroda.ru»).
145. ЦАМО, ф. 202, оп. 5, д. 355. Донесения о численном и боевом составе войск Брянского фронта.
146. ЦАМО, ф. 445, оп. 9005, д. 20, л. 123. Боевое донесение №024 штаба оперативной группы генерал-майора Катукова от 14 августа 1942 г.
147. ЦАМО, ф. 33, оп. 682525, д. 141. Наградные листы на военнослужащих 150-й танковой бригады (сайт «http://podvignaroda.ru»).
148. ЦАМО, ф. 33, оп. 682525, д. 135. Наградные листы на военнослужащих 150-й танковой бригады (сайт «http://podvignaroda.ru»).
149. ЦАМО, ф. 33, оп. 682525, д. 134, л. 301. Наградной лист на лейтенанта Василия Петровича Вострикова (сайт «http://podvignaroda.ru»).
150. ЦАМО, ф. 202, оп. 5, д. 328. Отчет о боевых действиях 38-й армии Брянского фронта с 12 по 17 августа 1942 г.
151. NARA, T. 314, R. 353. Документы штаба VII. Armeekorps (собственный перевод).
152. ЦАМО, ф. 202, оп. 5, д. 233, л. 14. Справка о состоянии материальной части в частях АБТУ Брянского Фронта на 20.00 20 августа 1942 г.
153. ЦАМО, ф. 445, оп. 9005, д. 25. Боевые донесения и приказы штаба 150-й танковой бригады, подвижной группы полковника Бахарова.
154. ЦАМО, ф. 445, оп. 9005, д. 17. Боевые донесения штаба 38-й армии.
155. ЦАМО, ф. 445, оп. 9005, д. 39. Журнал боевых действий 38-й армии с 15 июня по 31 августа 1942 г.
156. NARA, T. 314, R. 518. Боевые донесения и журнал боевых действий штаба XIII. Armeekorps (собственный перевод).
157. ЦАМО, ф. 445, оп. 9005, д. 2, лл. 45-47. Боевой приказ №07 штаба 38-й армии от 7 сентября 1942 г.
158. ЦАМО, ф. 203, оп. 2843, д. 71, лл. 1-28. Отчет о боевых действиях 38-й армии с 15 сентября по 3 октября 1942 г.
159. ЦАМО, ф. 1521, оп. 1, д. 14. Оперативные сводки штаба 240-й стрелковой дивизии.
160. ЦАМО, ф. 33, оп. 682525, д. 283. Наградные листы на военнослужащих 150-й танковой бригады (сайт «http://podvignaroda.ru»).
161. ЦАМО, ф. 3304, оп. 1, д. 9. Оперативные сводки штаба 86-й танковой бригады.
162. ЦАМО, ф. 7492, оп. 70850, д. 1. Журнал боевых действий 842-го стрелкового полка 240-й стрелковой дивизии с 13 сентября 1942 по 25 января 1943 г.
163. ЦАМО, ф. 33, оп. 682526, д. 11. Наградные листы на военнослужащих 150-й танковой бригады (сайт «http://podvignaroda.ru»).
164. ЦАМО, ф. 1521, оп. 1, д. 12, лл. 65, 66. Боевое донесение №025 штаба 240-й стрелковой дивизии от 18 сентября 1942 г.
165. ЦАМО, ф. 3304, оп. 1, д. 17. Журнал боевых действий 86-й танковой бригады.
166. ЦАМО, ф. 2052, оп. 1, д. 6. Оперативные сводки штаба 250-й стрелковой бригады.
167. ЦАМО, ф. 3304, оп. 1, д. 2. Боевые приказы и распоряжения штаба 21-й горнокавалерийской и 240-й стрелковой дивизий, штаба АБТВ 38-й армии.
168. ЦАМО, ф. 1521, оп. 1, д. 15. Журнал боевых действий 240-й стрелковой дивизии.
169. ЦАМО, ф. 3304, оп. 1, д. 10. Оперативные сводки АБТУ 38-й армии.
170. ЦАМО, ф. 3243, оп. 1, д. 1. Журнал боевых действий 181-й танковой бригады с 30 июня по 1 декабря 1942 г.
171. ЦАМО, ф. 2052, оп. 1, д. 1. Боевые приказы штаба 38-й армии.
172. ЦАМО, ф. 33, оп. 682525, д. 137. Наградные листы на военнослужащих 150-й танковой бригады (сайт «http://podvignaroda.ru»).
173. ЦАМО, ф. 33, оп. 682525, д. 282. Наградные листы на военнослужащих 150-й танковой бригады (сайт «http://podvignaroda.ru»).
174. ЦАМО, ф. 4648, оп. 345776с, д. 2. Журнал боевых действий 17-го горнокавалерийского полка 21-й горнокавалерийской дивизии.
175. ЦАМО, ф. 3550, оп. 1, д. 5, лл. 25, 26. Боевые действия 21-й горнокавалерийской дивизии с 17 по 27 сентября 1942 г. в районе Ольховатка.
176. ЦАМО, ф. 3550, оп. 1, д. 10. Оперативные сводки штаба 21-й горнокавалерийской дивизии.
177. NARA, T. 315, R. 2174. Документы 377. Infanterie-Division (собственный перевод).
178. ЦАМО, ф. 3304, оп. 1, д. 6. Отчеты о боевых действиях, схемы расположения подбитых и сожженных танков 86-й танковой бригады.
179. ЦАМО, ф. 3304, оп. 1, д. 8. Боевые донесения штаба 86-й танковой бригады.
180. ЦАМО, ф. 1396, оп. 1, д. 1. Журнал боевых действий 161-й стрелковой дивизии с 23 ноября 1941 г. по 10 мая 1944 г.
181. ЦАМО, ф. 7222, оп. 445061с, д. 15. Журнал боевых действий 575-го стрелкового полка 161-й стрелковой дивизии с 12 июля по 19 декабря 1942 г.
182. ЦАМО, ф. 33, оп. 682525, д. 286. Наградные листы на военнослужащих 150-й танковой бригады (сайт «http://podvignaroda.ru»).
183. ЦАМО, ф. 203, оп. 2843, д. 12. Боевые распоряжения штаба Воронежского фронта.
184. ЦАМО, ф. 33, оп. 682526, д. 20. Наградные листы на военнослужащих 150-й танковой бригады (сайт «http://podvignaroda.ru»).
185. ЦАМО, ф. 203, оп. 2843, д. 277. Боевые приказы штаба 40-й армии.
186. ЦАМО, ф. 1296, оп. 1, д. 1, лл. 28-37. Отчет о проведении боевой операции 107-й стрелковой дивизии.
187. ЦАМО, ф. 1657, оп. 1, д. 34. Оперативные сводки штаба 340-й стрелковой дивизии.
188. ЦАМО, ф. 1657, оп. 1, д. 28. Боевые приказы штаба 340-й стрелковой дивизии.
189. ЦАМО, ф. 33, оп. 682525, д. 142. Наградные листы на военнослужащих 150-й танковой бригады (сайт «http://podvignaroda.ru»).
190. ЦАМО, ф. 3304, оп. 1, д. 24. Оперативные сводки штаба 86-й танковой бригады.
191. ЦАМО, ф. 33, оп. 744808, д. 467, л. 224. Наградной лист на лейтенанта Николая Константинович Лугинина.
192. ЦАМО, ф. 33, оп. 682526, д. 407. Наградные листы на военнослужащих 150-й танковой бригады (сайт «http://podvignaroda.ru»).
193. ЦАМО, ф. 33, оп. 682526, д. 104. Наградные листы на военнослужащих 150-й танковой бригады (сайт «http://podvignaroda.ru»).
194. ЦАМО, ф. 33, оп. 682526, д. 799. Наградные листы на военнослужащих 150-й танковой бригады и 340-й стрелковой дивизии (сайт «http://podvignaroda.ru»).
195. ЦАМО, ф. 33, оп. 682525, д. 146. Наградные листы на военнослужащих 150-й танковой бригады (сайт «http://podvignaroda.ru»).
196. ЦАМО, ф. 33, оп. 682526, д. 1255. Наградные листы на военнослужащих 150-й танковой бригады (сайт «http://podvignaroda.ru»).
197. ЦАМО, ф. 3304, оп. 1, д. 109. Отчеты о боевых действиях моторизованного стрелково-пулеметного батальона 86-й танковой бригады.
198. ЦАМО, ф. 3304, оп. 1, д. 16. Отчеты о боевых действиях 86-й танковой бригады.
199. ЦАМО, ф. 203, оп. 2843, д. 354. Боевые приказы штаба 60-й армии.
200. ЦАМО, ф. 1635, оп. 1, д. 55. Боевые донесения штаба 322-й стрелковой дивизии.
201. ЦАМО, ф. 33, оп. 686044, д. 2036. Наградные листы на военнослужащих 150-й танковой бригады (сайт «http://podvignaroda.ru»).
202. ЦАМО, ф. 1510, оп. 1, д. 17. Оперативные сводки штаба 232-й стрелковой дивизии.
203. ЦАМО, ф. 417, оп. 10570, д. 24. Журнал боевых действий АБТУ 60-й армии за период с 29 декабря 1942 по 31 июля 1943 г.
204. ЦАМО, ф. 3217, оп. 1, д. 89. Журнал боевых действий 1-го танкового батальона 150-й тбр с 1 февраля по 15 ноября 1943 г.
205. NARA, T. 315, R. 1490. Журнал боевых действий 168. Infanterie-Division (собственный перевод).
206. ЦАМО, ф. 417, оп. 10564, д. 249. Боевые приказы штаба 60-й армии.
207. ЦАМО, ф. 3304, оп. 1, д. 6, лл. 20, 21. Схемы местонахождения сгоревших танков 232-го танкового батальона 86-й танковой бригады.
208. ЦАМО, ф. 33, оп. 686044, д. 2033, л. 198. Наградной лист на старшего техника-лейтенанта Ивана Павловича Чернышева (сайт «http://podvignaroda.ru»).
209. ЦАМО, ф. 445, оп. 9005, д. 40. Журнал боевых действий войск 38-й армии с 1 сентября по 31 декабря 1942 г.
210. ЦАМО, ф. 1331, оп. 1, д. 7. Оперативные сводки и боевые донесения штаба 121-й стрелковой дивизии.
211. ЦАМО, ф. 1367, оп. 1, д. 11, л. 25-75. Журнал боевых действий 141-й стрелковой дивизии с 1 по 28 февраля 1943 г.
212. ЦАМО, ф. 417, оп. 10564, д. 358, л. 2. Боевое донесение №19 штаба 150-й танковой бригады от 26 февраля 1943 г.
213. ЦАМО, ф. 417, оп. 10564, д. 350. Оперативные сводки штаба 248-й стрелковой бригады.
214. ЦАМО, ф. 1954, оп. 1, д. 6. Журнал боевых действий 129-й стрелковой бригады с 1 сентября 1942 г. по 22 июля 1943 г.
215. ЦАМО, ф. 33, оп. 682526, д. 456. Наградные листы на военнослужащих 150-й танковой бригады (сайт «http://podvignaroda.ru»).
216. ЦАМО, ф. 33, оп. 686044, д. 1116, л. 182. Наградной лист на капитана Андрея Ананьевича Дьяченко (сайт «http://podvignaroda.ru»).
217. ЦАМО, ф. 33, оп. 682526, д. 650, л. 101. Наградной лист на младшего лейтенанта Александра Григорьевича Пылева (сайт «http://podvignaroda.ru»).
218. ЦАМО, ф. 33, оп. 682526, д. 365, л. 140. Наградной лист на капитана Михаила Сазоновича Гладченко (сайт «http://podvignaroda.ru»).
219. ЦАМО, ф. 33, оп. 682526, д. 1114, л. 68. Наградной лист на капитана Григория Ивановича Верещака (сайт «http://podvignaroda.ru»).
220. NARA, T. 315, R. 1154. Журнал боевых действий 88. Infanterie-Division (собственный перевод).
221. NARA, T. 315, R. 2121. Журнал боевых действий штаба 340. Infanterie-Division (собственный перевод).
222. ЦАМО, ф. 62, оп. 321, д. 138, л. 87, 88. Сведения о численном и боевом составе боевых частей 60-й армии по состоянию на 15 апреля 1943 г.
223. ЦАМО, ф. 417, оп. 10564, д. 311, л. 97. Боевое донесение №071 штаба 60-й армии от 18 марта 1943 г.
224. ЦАМО, ф. 33, оп. 682525, д. 468, л. 267. Наградной лист на интенданта 3 ранга Василия Васильевича Григорьева (сайт «http://podvignaroda.ru»).
225. ЦАМО, ф. 33, оп. 682524, д. 381. Наградные листы на военнослужащих 50-й танковой дивизии (сайт «http://podvignaroda.ru»).