Предыдущая страница http://proza.ru/2021/01/02/1381
Советский Союз продержался семь десятков лет благодаря тому, что наших людей не выпускали за границу.
Даже для тех, кого выпускали в страны «народной демократии» социалистического лагеря, это было как поощрение, часто использовались связи, знакомства, чтобы попасть туда на службу или на работу.
О капиталистических странах и говорить нечего. Главная причина заключалась в том, чтобы не знали, как живут за рубежом простые люди. Этого не учёл император Александр I, когда по завершении Заграничного похода русская оккупационная армия осталась во Франции.
Зато его ошибку очень хорошо учли советские руководители. Сейчас железным занавесом отгородиться сложно, поэтому в головы обывателей довольно успешно вбивается тезис о враждебном окружении и о том, что все, кто уехали жить в другие страны, - предатели.
К сожалению, очень многие, кому это вбито в головы, не понимают того, что живущие за рубежом имеют возможность сравнивать свою жизнь в России и в той стране, где живут. И сравнение это не в пользу отечества, о чём они и пишут.
Русские офицеры, принявшие участие в Заграничном походе, непосредственно познакомились с политической и общественной жизнью за рубежом. Там они получили возможность читать труды Вольтера, Руссо, Монтескьё, Вейсса.
Они осознали, что самодержавие и крепостное право тормозят развитие страны. Молодые гвардейские офицеры решили действовать, добиться установления в стране конституционной монархии.
Открыто выступить с соответствующим заявлением означало подвергнуть себя немедленным репрессиям. Выступление против действующей власти всегда вызывает самые жестокие наказания. За примерами далеко ходить не нужно, каждый может привести их множество.
Поэтому офицеры сначала в 1816 году создали тайную организацию «Союз спасения», целью которой провозгласили уничтожение крепостного права и замену самодержавия на конституционную монархию, обличение социальных пороков, казнокрадства, взяточничества, неуважения человеческого достоинства, несоблюдения прав человека.
В 1817 году «Союз спасения» стал называться «Общество истинных и верных сынов отечества», затем в 1818 году эту организацию реорганизовали в «Союз благоденствия». Конечно, то была борьба с ветряными мельницами, но без таких мечтателей и борцов, какого бы цвета трусы они не носили, общество не может развиваться.
Если посмотреть, кто из моряков проникся революционными идеями, то окажется, что они также участвовали в Заграничном походе. Николай Александрович Бестужев, автор проекта «Манифеста к русскому народу», в 1815 году участвовал в морском походе в Голландию, а в 1817 году – во Францию.
Михаил и Пётр Бестужевы, тоже моряки, стали будущими декабристами под влиянием старшего брата Николая. Моряками были декабристы Константин Петрович Торсон, Антон Петрович Арбузов, Дмитрий Иринархович Завалишин, Михаил Карлович Кюхельбекер.
В некоторых работах авторы пишут, что Головнин был связан с декабристами, но это представляется мне выдумкой. Другое дело, что он мог им сочувствовать.
Расставшись с Камчаткой, 21 июня шлюп Василия Михайловича Головнина пришёл к острову Медный. Но посылать шлюпку, чтобы высадить на берег ботаника, командир шлюпа не рискнул из-за сильного прибоя.
Я забыл упомянуть: в Петропавловске к Головнину обратился с просьбой датчанин, ботаник Мортен Вормшёльд. Его во время пребывания на Камчатке высадил Коцебу, и ботаник уже два года томился в Петропавловске в ожидании оказии, чтобы попасть домой.
Пётр Иванович Рикорд замолвил за датчанина слово, и Василий Михайлович согласился принять его на шлюп при условии, что «содержание будет на его собственный счет и что замечания его и собрание естественных предметов, кои ему удастся сделать в путешествии со мною, он предлагает в пользу экспедиции».
Отказавшись от высадки на Медном, Головнин направился к острову Беринга. Оба острова производили мрачное впечатление. Михаил Васильевич приводит выписку из журнала штурмана Ивана Филиповича Васильева, который посетил эти острова в 1812 году.
Оказалось, что в 1805 году по распоряжению Баранова на остров Медный доставили одиннадцать человек «промышленных», среди них была одна женщина, жена старшего промышленного по фамилии Шипицин, и трое их детей.
Доставили, да и забыли там на семь лет. Более того, Баранов запретил им употреблять для своей одежды шкуры добытых зверей, всё должно было идти только Российско-Американской компании.
Шипицин и его жена были физически, да и морально очень сильными людьми. Только это их и спасло. «Много вытерпел я, - рассказал он Васильеву, - на сем острове от непослушания, буйства и несогласия моих подчиненных, а особливо в последние годы.
Когда, бывало, посылал кого на промысел, то никто идти не хотел, а требовал от меня платья и привозной пищи. Я всячески их уговаривал, обнадеживая, что, верно, скоро приедет судно и привезет нам все нужное.
Но когда последний наш провиант вышел, и другие нужные вещи все издержались, то ропот умножился. Может быть, они посягнули бы на мою жизнь, если бы не опасались того, что я очень силен».
Шипицину пришлось нарушить запрет Баранова: «Суровость климата и глубокие снега принудили нас помыслить об одежде. Тогда все приступили ко мне и просили дозволить им употребить из промысла, сколько нужно, на платье и обувь. Я принужден был согласиться и скоро увидел их, одетых с головы до ног в меха морских котов и песцов».
Эти несчастные пришли к выводу, что о них все забыли. «Так жили мы, - вспоминал – Шипицин, - бедные, как брошенные люди, на сем пустом острове семь лет без всякой помощи и надежды. Иногда приходило нам на мысль пуститься на волю божию в Камчатку, но, не имея карты, не отважились».
Тогда промышленные решили перебраться на остров Беринга, потому что там климат был лучше, больше морского зверя, птиц, имелись растения.
Всю свою добычу они оставили на Медном и отправились на байдарках на остров Беринга. Одного из промышленных, Якова Минькова, оставили сторожить добычу.
Когда Васильев на судне пришёл к острову, чтобы забрать этого человека, тот долго не мог произнести ни слова, стоял на коленях, плакал, подняв руки к небу.
Его оставили на острове без продовольствия. "Надобно было, - говорил он,- доставать себе и пищу, и одежду. Несколько дней я совсем ничего не ел; в реке рыбы много, но чем ее ловить? Нужда научила меня сделать из гвоздя уду, и я наловил себе рыбы». Но у него не было огня.
Он нашел кремень, древесную губку от тальника, растущего на острове, и ему удалось высечь огонь. «В жизнь мою ничему так не радовался, как тогда! – сказал Яков.
Жили промышленные в юртах. Настала зима, юрту и всё вокруг занесло снегом. Яков с трудом добывал спасительный огонь. Какое нужно было иметь мужество, чтобы выдержать, не сойти с ума! Он рассказывал Васильеву:
«… я горько плакался о своей бедной участи: оставленный всем светом на пустом острове, без пищи, без платья, без всякой помощи! Что было бы со мною, если бы я сделался болен? Пришлось бы умереть бедственною смертью!
Тщетно я ждал своих товарищей, которые обещали за мною приехать, но не бывали. Я боялся, не потонули ли они, переезжая через пролив; или, может быть, приехало за ними судно и взяло их, а меня, бедного, оставило здесь без милосердия.
Разные мысли приходили мне в голову и иногда доводили меня до отчаяния. Одним моим утешением была молитва к господу богу и к милосердной матери пресвятой богородице: это меня успокаивало и ободряло в моем беспомощном положении».
Когда я читал об этой невероятной одиссее, то меня поразило, что у промышленных были скрипки - конечно, не Страдивари. Они играли на скрипках, пели, танцевали. Развлекали себя как могли.
Шипицин вёл календарь. Каждое воскресенье и в праздники они собирались на молитву. Кроме Шипицина был ещё один грамотный человек, по очереди они читали «часы» и другие молитвы.
Всё же им было немного легче, чем Якову Минькову в полном одиночестве.
Продолжение http://proza.ru/2021/01/06/992