Апостолы Русской Свободы.
Пестель.
ВЫПУСК.
Итак, для Павла Пестеля наступил день, когда в Белом Зале Пажеского корпуса, занимавшего помещение Воронцовского дворца, ему как лучшему ученику выпуска должны были присвоить звание камер-пажа с чином подпоручика.
В тот день Павлик, с дрогнувшим сердцем, вошёл в огромный Белый Зал.
Полы дубового паркета, начищенные до блеска, сверкали и переливались, отражая сияние множества свечей в канделябрах и люстрах. Посредине залы, на стенах, располагались портреты императоров России, между коими прикреплены мраморные доски с вытесненными золотом на них фамилиями лучших выпускников-пажей. А сегодня должны вписать и его скромное имя: «Пестель Павел.»
Посредине этого великолепного торжественного зала расположился гигантский стол, покрытый бархатом ярко-зелёного цвета. Поверх материи стопкой лежали бумаги, кои должны вручаться выпускникам. Помимо их ещё и по белому эмалевому мальтийскому крестику.
С потолка залы свисала сияющая тысячесвечёвая люстра. Блики огней перебегали по полу и отражались в мраморных досках на стенах. Было торжественно и очень тихо.
За столом торжественно восседали учёные мужи корпуса. В центре - сам император России – Александр Павлович. Он был в парадном гвардейском мундире. На плечах – погоны с богатой золотой бахромой. Государь весьма строго следил за собой, и посему, несмотря на духоту, мундир его был застёгнут на все пуговицы под горло. Высокий воротник упирался в гладко выбритый подбородок. Волосы у него были тёмно-русые, слегка завитые. Они окаймляли большую лобную залысину и были слегка напомажены. Яркие голубые глаза государя близоруко, чуть прищурясь, всматривались в лица стоявших навытяжку перед столом, пажей, не смевших даже и дышать.
По правую руку от Александра восседал директор корпуса Фридрих (Фёдор Иванович) фон Клингер, с крупным носом, похожим на клюв коршуна, и большими карими глазами. Он тоже был одет в парадный генеральский мундир. Завитые волосы его спускались с ушей, слегка прикрывая высокую стойку воротника, расшитого золотом.
Грудь императора и директора украшали голубые атласные Андреевские ленты, на которых рядами располагались награды, сверкавшие в свете свечей драгоценными камнями.
Старший преподаватель аккуратно выступил вперёд, сделал поклон в сторону сидящих и дождался милостивого кивка головы государя, после чего чётко и громко, так что стены отразили звук голоса, произнёс фамилию лучшего пажа данного выпуска:
- Пестель Павел, сын Иванов! –
Услышав свою фамилию, юноша выступил перед строем, чётко и звучно рапортовав:
- Здесь присутствует! – и щёлкнул каблуками чёрных, начищенных до блеска сапожек.
Император воззрился своими небесно - голубыми глазами на пажа, губы его тронула лёгкая улыбка.
Но в этот самый момент директор Клингер подобострастно наклонил голову к высочайшему уху императора и стал тому что-то быстро шептать. Он напомнил государю о ранее написанном им рапорте-доносе, в котором писано было, что несмотря на ум и превосходные знания, юноша весьма склонен к вольнодумству и изволил высказывать сомнении в миропомазании его императорского величества, а также сомневается в справедливости государственного устройства Российской империи.
Александр терпеливо выслушал до конца, и его указательный палец правой руки, лежавшей на зелёном бархате стола, слегка приподнялся, как бы прекращая риторику генерала. Тот сразу же, смущённо кашлянув, мгновенно умолк и выпрямился в кресле.
- Ну, что же, - властным голосом произнёс государь спокойным тоном, не возвышая голоса, - Тем не менее, несмотря на замечания, высказанные в Ваш адрес (он обращался непосредственно к Пестелю), мы полагать изволим, что Вы, юноша, станете достойно служить России в чине прапорщика. Чин же поручика, в сем годе, повелеваю не давать никому при общем равенстве успехов в обучении! Что касаемо горения Вашей юной головы, в коей бродят различного рода вольтерьянские либо иные помыслы, то они быстро выветрятся, коль скоро испытаете тягости воинской службы. А помыслы Ваши необходимо будет устремлять к пользе Отечества своего. –
Александр с тем поднялся, подошёл к Пестелю, поздравил его с успешным выпуском и прикрепил к мундиру белый эмалевый крестик. Затем, повернувшись к директору, император распорядился вписать фамилию лучшего пажа сего года Пестеля золотыми буквами на мраморной доске залы.
Далее были продолжены поздравления и прочим выпускникам.
А новоиспечённый прапорщик лейб-гвардии вскоре убыл на службу в Литовский полк.