Розовое солнце лучезарно улыбалось с утреннего небосвода своему отражению в водах пролива, разделяющих два крупных острова. Его лучи ласкали искривленные стволы сосен, свесивших с уступов отвесной скалы ноги-корневища, протянувших в сторону светила узловатые, изломанные руки-ветви. Птицы щебетали в их растрепанных кронах, деловито склевывая мелких насекомых и луща шишки.
Ясиро любил сидеть под сенью сосен и наблюдать за тем, как блики солнца играют, забавляются с белыми кудрявыми гребнями волн, как чайки выдергивают из воды рыбешек, как тяжелые, грузные вороны, гнездящиеся в кроне самой высокой сосны, выписывают замысловатые пируэты в небе.
Сегодня мальчик Ясиро был не один. Старый Такеда, морщинистый, седовласый рыбак с косматой, как у айну, бородой утром разбудил внука, и после скорого завтрака повел его к скалистому берегу пролива.
- Ты увидишь то, что не всякому доводится узреть в своей жизни, даже самой долгой, дольше моей, - многозначительно произнес дед. – Сегодня воздух удивительно прозрачен, пронизан солнечными лучами, на ясном небе не видно даже самого крохотного темного клочка. И ты обязательно увидишь корабли, что воздушны, невесомы, легче нежнее облаков и птичьего пуха.
- Какие корабли, деда? – удивился юный Ясиро. – Ты про что?
- Те, что везли воинов, намеревавшихся покорить Страну Восходящего Солнца. Прошли века, а они непременно появляются здесь в один и тот же день, если погода благоприятствует: солнце ясно, воздух чист, видно далеко.
- Но почему именно в этот день? – мальчик все так же удивленно таращился на деда. – В этот, а не в другой?
- Тогда священный ветер камикадзе разметал флотилию, отправив на дно корабли с людьми, лошадьми, осадными машинами. Сначала погода была такой же чудесной, как нынешним утром. А потом наши бонзы наслали на врагов ветер. И все эти парусники затонули или разбились о скалы.
- Как интересно… - огонек любопытства загорелся в глазах мальчика. – Но… – он наморщил лоб, пытаясь высказать сомнения в услышанном. – Почему же мы должны видеть их, если они давным-давно погибли, разбились о подводные камни, как ты говоришь?
- Они продолжают плыть, - после недолгого раздумья отвечал старик. – Но это – только тени тех, разметанных и потопленных вихрем кораблей. Они продолжают плыть, а их команды – жить в другом мире, который существует рядом с нами, но мы его не можем видеть. Лишь в определенный день года…
- Когда солнце ясное, а воздух чист и прозрачен, - улыбнулся мальчик.
- Такое совпадение бывает не часто. Я в своей жизни трижды наблюдал призрачные тени погибших кораблей с высоты этого утеса. А в другие годы мне не везло: то в этот день разразится буря, то серые тучи заволокут небо, скрыв солнце, то ливень хлынет. А еще я долгие годы сражался вдали от родной земли в войске сегуна и вернулся в родные края лишь под старость.
Ясиро осмысливал услышанное от деда. Оно казалось ему странным, нелепым, невероятным, противоречащим привычной картине мира, сложившейся в голове мальчика к двенадцати годам.
- А другие люди из нашей деревни тоже видели их? – вновь спросил мальчик.
- Не знаю, - задумчиво отвечал Такеда. – Во всяком случае, никто из односельчан не делился своим впечатлением. Может, видели, но молчат.
- Пойдем, дедушка, я хочу увидеть эти парусники! – вскричал он и стал теребить деда за рукав его кимоно.
- Да, поторапливайся, Ясиро, - дед подтолкнул его к выходу из хижины. – Они появляются через три часа после восхода солнца и быстро проносятся по водам пролива. Один-единственный день в году, один утренний час, когда можно увидеть их воочию. Любуйся на их бег, только молчи при этом.
Они медленно поднимались на вершину скалы, напоминавшей склонившегося над водами огромного зверя. Внизу – шум волн, ударяющихся о камни, крики чаек, вокруг – стрекот кузнечиков, щебет и попискивание снующих в кронах сосен щеглов. Пестрые бабочки покачивались в чашечках цветов, втягивая хоботками сладкий нектар. В траве шуршали и шелестели невидимые глазу насекомые и мелкие зверьки.
Мальчик поднял голову: сосны тянули изломанные ветви к небу, как будто несколько спасшихся в шторм воинов тщетно молили о пощаде самураев.
Он с наслаждением вдыхал аромат сосновой смолы и хвои, влажный, соленый запах моря.
Старик сел род высоким деревом на самом краю утеса, внук – чуть подальше от края обрыва: от высоты у него кружилась голова. Оба неотрывно глядели на освещенное солнцем море. «Скоро, уже совсем скоро, - вполголоса бормотал Такеда. – Они появятся с запада, гляди в ту сторону».
Мальчик напряженно всматривался в морскую даль. У него было острое зрение, а воздух, как уже говорилось выше, прозрачен, словно родниковая вода. И он заметил на горизонте какие-то белые пушинки, похожие на клочки облаков, которые быстро вырастали в размерах.
- Это – они? – спросил внук.
Такеда пристально всматривался, тер глаза и, наконец, ответил:
- Да, это они. Корабли быстро приближаются. Мы скоро увидим их.
И вправду: через несколько минут целая вереница белопарусных кораблей стремительно влетела в пролив. Они казались невесомыми, легче, чем облака, при этом ни один из бегущих по глади вод кораблей не отражался на зеркальной поверхности моря! И пенных борозд за кормами не было, и можно было подумать, что они летят, не касаясь волн. При этом была отчетливо видна каждая деталь, каждая снасть, каждый канатик, на палубах суетились моряки, и Ясиро казалось, что он явственно слышит выкрики-команды, но, быть может, он принял за них голоса чаек? А чайки пролетали прямо сквозь розоватые в свете утреннего солнца паруса, совсем не замечая преграды. Парусники спешили, словно утки, готовые вот-вот взлететь, большие белокрылые птицы, притом невесомые.
И Ясиро, забыв предупреждение деда, громко прокричал:
- Эй, матросы! Вы слышите меня? Вы видите нас?
- Что ты, что ты… - испуганно зашикал на него дед. – Зачем? Нельзя!
Но было поздно. От резкого дуновения ветра корабли мгновенно рассыпались и растаяли в воздухе. На востоке появилась огромная сизая туча, в мгновение ока охватившая полнеба. Ветер крепчал буквально с каждой секундой. Сосны грозно шумели, волны яростно бились о камни.
- Что же ты наделал? – старик, с трудом удерживая на голове шляпу, тяжело поднялся. – Пойдем домой, Ясиро…
Он не договорил. Громадная волна взметнулась выше вершины скалы и. словно языком, слизнула Такеду, обдав внука фонтаном соленых брызг.
- Дедушка! – отчаянно закричал Ясиро.
Буря стихла столь жен внезапно, как началась. На волнах покачивалась дедова шляпа. Мальчик отчаянно, до хрипоты звал деда, а потом разрыдался:
- Это я… я во всем виноват!
Тело Такеды так и не нашли. Ясиро вырос, прожил долгую жизнь и каждый год в один и тот же день, ясным солнечным утром приходил на берег моря.
Но больше ни разу он не увидел кораблей, что легче облаков.