«Иногда просыпаешься и понимаешь, чего тебе не хватает. Раньше я не думал об этом. Жил как-то неправильно, самовлюбленно, дистанционно. Книги, фильмы, повседневность — все высмеивал, точно указывал на свое превосходство. И это бесило меня. Заставляло метаться. Точно зверь, живущий на свободе и занимающийся её поисками. Смешно. Смешно и глупо. Пишу все это и сомневаюсь в себе. Столько лет я стремился к совершенству, а сейчас оно глотает меня.
Только ты можешь указать мне на самого себя. Самодовольный пень — вот в кого превращаюсь, пока учусь и скалю зубы.
Это неправильно. После того, как ты прочтешь мое письмо, вряд ли будешь общаться со мной. От этого я чувствую боль там, где бьется сердце. Там, где оно должно быть. И ты меня не жалей. Я не достоин твоей жалости.
Сижу на кухне, рассматривая огонь на плите. Чайник завывает песню знакомую мне. Об меня можно обжечься, дотронувшись взглядом, словом.
Ты очень наивная. Не предполагаешь, кто сейчас пишет тебе на самом деле. А я так сильно нажимаю на кнопки клавиатуры, что на пальцах могут остаться буквы.
«Надя» — имя, написанное в моих мыслях. И сейчас твое имя приобретает больше темных тонов, чем ты думаешь. Я обижаю тебя словом, чтобы возвыситься. Даже в этом письме.
Тогда в университете я не мог смотреть только на одну девушку. Она отличается строптивым нравом и красотой. Понимаешь? Это о тебе. Эти два качества я развивал в себе всю жизнь, а когда вновь встретил тебя, понял, что делаю все не так, неправильно. От этого хочется укусить тебя, съесть. Ты вызываешь во мне непонятно что. А мне достаточно только написать несколько слов, чтобы вызвать в тебе отвращение ко мне. Могу помочь тебе в этом.
Даже на кухне у меня стоит зеркало. Я обожаю зеркала. В каждом из них, чувствую себя красивее и умнее. Просто купаюсь в этом. Знаю, что многим нравлюсь. Да что говорить, многие девушки влюблены в меня. Я стремлюсь превращаться в самого лучшего мужчину в мире. Одна комната у меня переоборудована в тренажерный комплекс. Это многое объясняет, правда?
Пишу и ухмыляюсь самому себе. Неужели о таких парнях мечтают девушки вроде тебя? Странно, что я не назвался вторником, или четвергом. Понедельник — начало недели, самый первый день.
Не люблю психотерапевтов. Однажды, был на приеме у одного такого. Он задавал много вопросов с бесстрастным выражением лица. Как будто я не произвел на него никакого впечатления. Выяснилось, что у меня внутренний конфликт. Какой у меня может быть конфликт?! Я — совершенно здоровый человек! И никто мне не указ».
Рафинад вытер пот со лба и громко выдохнул. Увидев, что пальцы правой руки дрожат от напряжения, он взглянул на свое маленькое фото в сети. Здесь он семь лет назад. Совсем другой. Более уверенный и мягкий. Вернувшись на начало сообщения, Челяев перечитал написанное.
Его лицо стало бледным и угрюмым. За окном чирикали воробьи и мяукали, следившие за ними, коты. Деревья шелестели листвой равнодушно. Мимо прошла женщина. Она вела за руку маленького ребенка, который смотрел по сторонам и постоянно запинался.
Рафинад сморщил лоб и вновь вернулся к компьютеру.
— Бред! — произнес он про написанное и стёр всё сообщение. — Зачем ей все это знать, если она меня и так ненавидит?
Буквы исчезли друг за другом. Когда вместо письма осталось пустое белое место без единого знака, он успокоился и вышел из сети.
Рафинад встал из-за стола и стал рассматривать себя в зеркале. Его лицо стало тревожным и суетливым. Глаза выражали страх и непонятную злобу. Он поднес зеркало поближе к глазам и подумал о Наде. Она никогда не примет его таким. А вдруг подумает, что он болен? Он болен? Рафинад захохотал, как одержимый, но вдруг его смех замолк. Он не болен! Не болен! Он здоров! Его лицо перекосилось от ненависти к самому себе. Но она же вернет его? Спасет его? Сможет ли Надя спасти его? Парень тяжело вздохнул и почувствовал, как сбивается дыхание.
Только сейчас он понял, что все еще удерживает зеркало в руках и сильно сжимает потертую рамку. Вдруг он испугался увидеть в зеркале не себя, а ужасного дикого зверя. Он выронил овальное зеркало из рук. Оно разбилось. От зеркала осталась кучка геометрических фигур, в каждой из которых его страх ; она никогда не полюбит его.
Луна проснулась от головной боли. Голову точно сковало что-то тяжелое и неприятное. Девушка открыла глаза и сквозь какой-то туман рассмотрела свою комнату. Она села на кровати и долго искала ногами тапочки. Мама с бабушкой тихонько разговаривали на кухне. Все, как обычно, да что-то не так.
Девушка прошла к зеркалу, распуская волосы на ходу. Она взяла расческу и взглянула в зеркало.
— Мама! — вскрикнула Луна, выкидывая расческу на пол. — Мама, иди сюда!
Послышались шаги, и мама зашла в детскую.
— Что со мной? — в голосе Луны послышались слезы отчаяния. Она посмотрела на маму испуганно. Все лицо девушки при этом было усеяно сыпью, точнее маленькими пузырьками, которые, казалось, заполонили собой все пространство от подбородка до линии волос на лбу. Глаза Луны выглядели большими и тревожными.
— Давай отойдем к окну, — предложила мама, стараясь сохранять спокойствие. Она освободила окно от занавески, и в комнату заглянул солнечный свет.
Но сегодня солнце совсем не обрадовало Луну. Слезы бежали по ее щекам, нос не дышал, на губах ощущался соленый привкус. Луна всхлипывала, и ее плечи вздрагивали от горя.
Мама взяла ее за подбородок и повернула лицо дочери к свету. Быстрого взгляда было достаточно, чтобы сделать вывод.
— Ветрянка, — сказала она, пытаясь улыбнуться, чтобы Луна не заметила ее беспокойства. Но тревога успела промелькнуть на лице матери. Эту тревогу девушка успела перехватить и заплакала навзрыд.
— Надо идти в поликлинику, — сказала мама. — Одевайся и пойдем. Нельзя было пускать Валерию с внучкой! Как она могла прийти с больным ребенком?! — мама заметно переживала, а Луна старалась взять себя в руки. Она рассматривала пузырьки в зеркале и пыталась разглядеть хоть где-нибудь их отсутствие.
— На носу их нет! — воскликнула она и слабо улыбнулась. Улыбки не вышло. Мама не могла спокойно глядеть на девушку.
Больше всего проявлений ветрянки было на лбу, около глаз и рядом с носом. Рядом с губами находилось несколько пузырьков, а на подбородке два. Голова стала чесаться и, дотронувшись до кожи головы, девушка поняла, что детская болезнь оказалась и там. Луна достала мягкий большой платок и замотала голову так, что весь лоб оказался прикрыт. Солнцезащитные очки спрятали глаза, а горловина толстовки укрыла подбородок.
Сердце колотилось громко, словно хотело выпрыгнуть, каждый раз, как Луна представляла себе, что останется на месте каждого пузырька.
— Решился позвонить?
— Аааа….
— Ничего плохого. Все отлично.
— Не против, но только не сегодня.
— Вот видишь!
— Конечно!
— Пока, пока!
Машка кинула мобильник на кожаный диван и села, поджав под себя ноги. Все-таки он позвонил. Специально время тянул. Она открыла упаковку с леденцами, и они рассыпались. Овальные комочки в ярких фантиках зашелестели в её руках. Когда все леденцы были сложены в кучку на поверхности туалетного столика, Машка сунула одну конфету в рот и прислонилась спиной к спинке дивана.
Какое-то время она, сощурив глаза, изучала изящную вазу бронзового оттенка, стоящую на поверхности старинного комода вдоль стены.
Этим звонком он признал, что влюблен в нее. Слава в нее влюблен. Ха! Она растянула накрашенные губы в ухмылке. Закусив губу, она почувствовала привкус помады и поморщилась. Только вчера она купила эту помаду в модном бутике, а сегодня она ее почти раздражает. Нет, следовало выбирать другую фирму.
Машка услышала, как Лань открывает холодильник и достает оттуда еду, что бы разогреть ее. За время работы Лани в их доме, Машка изучила звуки и запахи.
Она подумала о Светке — той девушке, что испортила ей платье. Наплевать на платье, главное — Славка. Когда он перезвонит завтра, она перенесет встречу на неопределенное время, чтобы помучить его. Интересно, как он поступит? Наверно, как все парни, начнет трезвонить постоянно. Но в отличие от остальных неинтересных ей парней, он никогда не надоест ей. Ведь он особенный: красивый, импозантный, серьёзный. Долго Славка упирался и не выдавал свой интерес к ней. Слишком долго!
Машка встала с дивана и грациозно направилась в гардеробную, чтобы продумать наряд для встречи со Славкой.
В гардеробной пахло Ланью — она успевает пересмотреть, перебрать, отдать в прачечную или в химчистку до того, как Машка подумает об этом. Возможно, потому, что Машка об этом редко задумывается.
Раньше, когда они обитали не в доме, а в тесной квартирке, где комната Машки напоминала спичечный коробок, все было по-другому. О помощи по хозяйству не было и речи. Родители накапливали средства, чтобы хватило на отпуск, а Машку подтягивали по учебе различные репетиторы за несколько долларов в час.
Машка не любила убираться. Она считала это пустой тратой времени. Поэтому пол в ее комнате зарос пылью, а из сломанного светлого шкафа торчали корешки непрочитанных книг.
Девушка занималась только внешностью: модные журналы, стоившие кучу денег, всевозможные косметические средства, книги со всевозможными прическами, бижутерия, бездушные аксессуары и мальчики, которые непременно должны восторгаться только ей.
Теперь оглядываясь назад, она уверена, ; сильно изменилась. Во-первых, когда папа стал занимать высокий пост, выкупили этот дом у молодой семьи, которым вдруг понадобились деньги. Они строили дом долгое время и собирались жить в нем припеваючи, но потом что-то пошло не так. Отец был счастлив — готовый дом, который отвечает всем его требованиям. В этом доме они живут уже два года и счастливы здесь.
Машка провела рукой по старинной жутко дорогой мебели и улыбнулась. Славка никуда от нее не денется. У них будет отличная семья где-нибудь поблизости, и они часто станут приходить в гости к ее родителям. Отцу понравится Славка — они чем-то похожи. Таким должен быть глава семьи. Но и Машка будет отличной женой. Правда, наверно, в первое время придется экономить, но она согласна ходить в салон красоты не четыре раза в месяц, а один или два. Славка — лучший кандидат в мужья и эта Светка проиграет. Впрочем, Светка уже проиграла.
Ник Лепетов: Куда пропала?
Фрескова: Заболела
Ник Лепетов: Горло?
Ник Лепетов: Аллергия?
Фрескова: Ветрянка.
Ник Лепетов: В детстве, не болела что ли?
Фрескова: Нет.
Ник Лепетов: Идем гулять.
Фрескова: Не понимаешь? Нельзя мне.
Ник Лепетов: В смысле? У меня была ветрянка.
Фрескова: Врач сказала, что десять дней лучше ни с кем не видеться.
Ник Лепетов: Говорю же — у меня была ветрянка!
Фрескова: Ну и что! Дело не в этом.
Ник Лепетов: А в чем?
Ник Лепетов: Так плохо выглядишь?
Фрескова: Не люблю смайлы.
Ник Лепетов: А меня?
Фрескова: ?
Фрескова: Говорю, не ставь смайлы. Смешного ничего нет.
Ник Лепетов: Почему не выходишь?
Фрескова: Только в рыцарских доспехах.
Ник Лепетов: Заинтриговала.
Фрескова: Забудь.
Ник Лепетов: Не могу.
Фрескова: Что?
Ник Лепетов: Тебя. Забыть. Не могу. Дурак.
Фрескова: Точно.
Ник Лепетов: ?
Ник Лепетов:?
Ник Лепетов: ..
Луна просмотрела весь компьютерный диалог и скопировала его на будущее в отдельный файл с названием «Лира». Девушка задумалась. С каких пор для нее так важны его слова? Эти две точки в конце пустоты — они вдвоем? Она обхватила ладонями лицо и почувствовала, как мазь, которую приписала врач, остается на пальцах.
Как так получилось, что друзья детства стали неравнодушны друг к другу? Когда так вышло — на перроне или в день его приезда? А может, в прошлом году, когда Лиза жутко злилась и порвала письмо, оставленное ей Лепетовым для передачи Луне. Луна так и не узнала, что было написано на той бумаге. С тех пор, уже год, как Лиза игнорирует ее. Хотя Лиза хорошая девушка — спокойная и симпатичная. Возможно, Кира захватила ее под крыло, подавила своим влиянием. Киру почему-то жалко. Ее нескромное поведение выдает отсутствие чего-то важного. Луна пока не поняла, чего так не хватает Кире. Но об этом лучше не думать. Зачем судить недостатки других? Лучше разобраться со своими, а собственных недостатков у Луны гораздо больше, чем достоинств.
Самым главным из них является некоторая неуверенность в себе, которую девушке приходиться скрывать. Это началось еще тогда, в школе, когда она с первых лет почувствовала себя иной, не как другие. Тихая, спокойная и приветливая — она стремилась казаться такой. На самом деле сложный противоречивый характер до сих пор мешает ей.
В целом, Луна гармоничная личность, но иногда чувствует себя такой дикой, необузданной, словно борется за свою независимость. Золотой линией проносит она через свою жизнь высокие ценности, привитые ей семьей. И если видит неправильное поведение знакомых людей, то расценивает это, как предательство, не давая возможности этим людям исправиться. Понимая, что ее предали, она никогда не будет общаться с виновниками. Если она чувствует, что человеку больше нельзя доверять, то перестает с ним общаться.
Детство Луны осталось не только в фотографиях, но и в сочинении под названием «Луч семьи». Когда девушка уже училась в одиннадцатом классе в школе проходила акция «Семейный портрет». Каждому ученику от десяти до семнадцати лет следовало написать сочинение о своей семье. Сочинение Луны и еще нескольких человек прикрепили на стенгазету, украшенную фотографиями, сделанными под старину.
Сначала Луне было неловко — то, что она написала, читали люди, большинство из которых она вообще не знала. Однажды она пришла в школу вечером, чтобы перечитать свое сочинение глазами чужих людей. Перечитала, улыбнулась — осталась довольна.
«Говорят, имя прокладывает человеку тропинку судьбы. И таким образом получается, что у каждого человека своя тропинка. Мое имя — Луна. С детства люблю смотреть на луну и находить в ней таинственное.
Моя семья — солнце, которое освещает шаги и мысли. Бабушка — выдающийся математик и завуч. Всю жизнь посвятила семье, школе, людям. Работала и жила на самую высокую оценку.
Мама — грамотный музыкальный педагог, композитор и генератор креативных идей. Нет дела, с которым бы она не справилась. В её музыкальных талантливых руках всё обретает идеальный образ.
Папа — талантливый гитарист в музыкальной группе. Он рано ушел из жизни.
Наш городок небольшой, но известный хорошими людьми и делами, что оставляют светлые следы. Больше половины века назад город был маленькой крошкой на карте нашей огромной страны. Но вдруг здесь появилась нефть. Открыли месторождение, и из самых разных городов стали приезжать люди. За новой жизнью, романтикой, судьбой. Количество людей и надежд увеличивалось. Бараки снесли. Стали строить дома, сады и ясли, возводить памятники, открывать парки и верить в настоящее. Когда к чему-то стремишься — жизнь несёт тебя как на крыльях. Чувствуешь согревающие лучи солнца и направляешь себя на созидание.
В нашем доме всегда классическая музыка и живет множество книг по Мировой Культуре и Истории, наряду с Тригонометрией и Математическим Анализом.
С детства я влюблена в книги. Научилась читать в три года, а писать чуть позже. С тех пор чтение и письмо стали мне родными. Люблю думать, рассуждать, понимать и помогать. У человека свои глаголы. Глаголы закладывает семья.
Я росла и читала сказки. Мир, который они дарили моему воображению, стал лучшим для меня. Считаю, что ребенок с ранних лет должен читать, писать или зарисовывать, чтобы фиксировать свои мысли. Когда в доме книги, то не чувствуешь себя одиноким. А если вокруг тебя любимые люди — ты знаешь, что такое счастье.
В раннем детстве, все друзья и подружки стремились ко мне домой. У меня был огромный шкаф с игрушками, где было всё, что необходимо ребёнку дошкольного и школьного возраста.
Сейчас немного странно, но тогда в магазинах стояли только бутылочки с кефиром и трёхлитровые банки с зелёными яблоками. Игрушечного магазина в нашем городке не было совсем. А так как, мы иногда путешествовали, у нас всегда была и одежда, и игрушки, не говоря уже о бесконечных стопах лучших детских книг.
Мы с мамой всегда придумывали необыкновенные игры, а с бабушкой часто играли в прятки в перерывах между картофельными ингаляциями, когда у меня болело горло.
Моя семья, и раньше устраивала настоящие приёмы, собирая вокруг себя моих друзей и подружек с их достоинствами и недостатками, сервируя великолепные обеды и полдники. Ближе к вечеру мы распевали смешные и грустные песни под фортепиано. Затем был задуман просмотр мультипликационных диафильмов на ткани, которая была натянута на стену в Зале. Заварные пирожные, дача, игры в пантомиму ночью, концерты около подъезда с награждением медалей, свежие хрустящие булочки карамелизованные сахаром.
Мое окно в детство — это символ волшебства и любви. Когда тебя окружает любовь, ты чувствуешь, что можешь создать свою сказку».
— И что ты теперь будешь делать? — написала Надя после того, как узнала, что у Луны ветрянка.
— Знаешь, за год я так устала, что мне просто необходим отдых, — ответила Луна. — Думаю, мой организм устал, вот и преподнес ветрянку. Но ветер не победил меня и никогда не победит! — заявила Луна и почувствовала, что верит в это сердцем.
— Мне вчера позвонила Машка. Славка, похоже, сдался и они вместе. Машка так счастлива. Глупая она — счастья не существует.
— У тебя что-то произошло? — спросила Луна, и ей показалось, что буквы в сети покрылись тенью.
— Понедельник хочет встретиться. Понимаешь, он настаивает на встрече, а я уверена, что он никогда больше не встретится со мной, когда увидит меня вновь через столько лет! — в словах Нади сквозняком пронеслось отчаяние и какой-то надуманный колючий страх.
— У тебя тоже ветрянка? — попыталась острить Луна, но почувствовав напряжение подруги, добавила:
— Когда человек находит тебя после стольких лет, ему важно говорить, видеть, понимать, а не анализировать твои пустые комплексы.
— Нет! Это не так! Я выгляжу сейчас совсем не так, как хочу. Не о такой себе я мечтала! Ненавижу зеркала. Они напоминают мне о несовпадении ожидаемой и действительной меня.
— А какой ты хотела быть? — Луна почувствовала, что Надя скоро взорвется от своих невысказанных эмоций и быть может, обвинит Луну в ее вопросах.
— Не такой, как сейчас. Я такая слабая, нудная и меня несет, просто невероятно несет куда-то. Я забила себе голову разной ерундой, а жизнь, она пролетает мимо меня и приветствует ладонью. Ни на что не хватает времени. Особенно на себя. Подруги улыбаются, а сами наверняка смеются надо мной. Это ужасно. Луна, это просто ужасно! А тут еще он — лучше бы он не общался со мной! Я бы могла спокойно состариться раньше времени, вязала бы носки со спокойным сердцем. Он такой родной, невероятный! Я на его фоне просто исчезну, а он исчезнет, сбежит, когда увидит меня.
— Тебе почти девятнадцать лет! — Луна рассмеялась. — Ты необыкновенная девушка: красивая, умная, потрясающая. Может, этот «Вторник» и недостоин тебя. Сидит он в своем городе и рассуждает о том, что неровня тебе. Вдруг у него борода, как у Хоттабыча и он верит в зомби? — Луна посмотрела в окно.
Лето расцветало своей трогательной красотой точно на глазах. В середине июля мир не выглядит увядшим, скорее мудрым. Вчерашний дождь порадовал цветы, и они восстали вновь, словно из жаркого пепла.
Подсолнухи вытянулись выше их кухонного окна. Они такие загадочные на фоне дома. Жаль только, что дом их в этом году не обновляют побелкой и покраской. Стоит, этакий клад с надписями на стенах о том, что когда-то, давным-давно, кто-то кому-то нравился.
Надя молчала. Наверно разозлилась на Луну, но девушка понимала ее — Надя боится упустить время, которое однажды уже было упущено. Они играли в саду детьми, а теперь он должен был увидеть Надю в обличии девушки, личности, которая уже сформировалась внутренне и внешне, а меняться не собирается.
Конечно, Надя знает о своей красоте. Просто боится, что ее образ не совпадет с идеальным образом Понедельника. Луна вздохнула.
— Не боишься, что он слишком изменился за такой огромный промежуток времени? — прервала она молчание между ними.
— Нет, — сразу написала Надя. — Этого я не боюсь. Его тень живет во мне с детства — новая, только более светлая и почти идеальная.
— Это только в твоем представлении, — расставила все по местам Луна.
— Нет. Он так говорит, что сразу понятно — не изменился. Стал лучше. И мне кажется, он меня постоянно с кем-то сравнивает, будто хочет, чтобы я оказалась лучше того человека о котором он постоянно думает. А теперь он хочет встретиться со мной. У него наверняка есть девушка! Ведь есть, как думаешь?
— Думаю, если он такой классный, как ты говоришь, то у него наверняка была девушка.
— Не знаю, Луна. А как бы ты поступила на моем месте? Встретилась бы с ним?
— Вы все равно встретитесь и глупо тянуть и мучить себя и его. Но я бы долго думала, взвешивала каждое слово, оттягивала время, переживала. Так что я почти с тобой согласна в том, что его что-то напрягает, иначе вы бы встретились давно. А где он сейчас живет, в каком городе?
— Он там же, где я.
— Ух, ты! Тогда жди встречи, но помни, что она может тебя, как обрадовать, так и удивить.
— Почему ты сейчас так сказала? — Надя была встревожена.
— Все странно. Вы виделись в детстве. Прошло столько времени, а он вдруг находит тебя. Конечно, может, он увидел тебя в сети случайно — наткнулся, такое бывает. Но, как он тебя сразу узнал? Есть вероятность, что он видел тебя где-то, а потом узнал. В этом случае, состариться преждевременно тебе не удастся, так как где-то он уже видел, что ты красива и совершенно не изменилась. Но если я неправа, то есть еще какая-то причина. Это мы узнаем с тобой только со временем. А если не встретитесь, так и не узнаешь.
— Сейчас ты меня напугала. Вдруг он где-то совсем рядом и наблюдает за мной. Вдруг он видел, как я упала? О, Луна, это было ужасно. Тогда лучше мне запереть себя дома и носа не высовывать. Может, мне приехать к тебе и поймать ветрянку? Но я спрашивала у мамы, у меня ветрянка была в четыре года. Кстати, привет тебе от мамы. Она приглашает тебя к нам в гости. И я тоже. Приезжай! Если не считать Понедельника, то здесь скука смертная! Хоть бы инопланетяне прилетели и открыли парк аттракционов.
— Аттракционов нам хватает в жизни. Лепетов уедет, может, приеду.
— Отлично! Ты сама как?
— Задумываюсь о маске с венецианского карнавала. Если после семидесяти пузырьков на лице останется столько же ямок, могу пугать твоего Понедельника.
— Не шути так!
— А я и не шучу! Все так и есть. Врач хорошая. Приписала отличную мазь. От нее некоторые уже размягчаются. Позавчера была температура — тридцать девять. Больше всего беспокоят лицо и спина. Как будто проклятье. Сходили в монастырь. Ежедневно умываюсь святой водой. Беспокоит только головная боль от температуры и внешний вид. Вдруг придется вязать носки в укрытии, чтобы не слышать хохот окружающих?
— Все будет хорошо!
— Будет так, как должно. Как говорил в свое великое время художник Анри Матисс: «Или я ошибаюсь, или я угадал».
Луна смотрит в окно. Мимо соседнего дома еле двигается пожилой мужчина. Высокий, широкоплечий, странно одетый — он мало что видит. Каждый шаг указывает себе длинной светлой палкой — словно пробует землю прямо перед собой. Палкой очень длинная, примерно в два аршина. Идет, не сгибаясь — не спешит сдаваться.
Когда незнакомый дедушка скрылся за поворотом, в дверь постучали. Луна прикусила губу. Уже десять дней она скрывается от людей, точно дикарка в лесу. А людям не терпится увидеть ее «детские пятнышки». Очень неприятно, когда чувствуешь, что некоторым знакомым хочется, что бы она выглядела так всегда. Зачем им это, непонятно.
Девушка подошла к двери и положила, было, руку в полосатом рукаве на щеколду, как отпрянула, словно обожглась.
— Это я, открой! — из-за двери послышался голос Коляна и Луна тяжело вздохнула.
— Не могу, — ответила она и в ужасе представила, что будет с ним, когда он увидит её — в последние дни «ветряные пузырьки», как она их называет, стали подсыхать. Засохшая корочка на каждом из них огрубела и приобрела цвет уголька. Сегодня один из этих угольков отвалился на лбу, оставив за собой небольшую ямку. Еще пару ямок и она займется самовнушением.
— Почему? — мягко, очень мягко спросил он. — Я могу закрыть глаза, если хочешь.
— Вот, спасибо! — разозлилась девушка и отошла от двери. Отошла и сразу приблизилась вновь.
— Не злись! Мне надоело ждать, — замолк он. — Не могу тебя не видеть. — Последние слова он произнес очень тихо, но Луна их расслышала.
— Чем занимался все это время? — поспешила она перевести тему, зная, что не откроет. Он неожиданно замолчал.
Если она откроет, он, конечно, будет потешаться над ней какое-то время. Потом жалость возьмет верх, и он станет просить ее прогуляться, или просто остаться с ней, попить чай с малиновым пирогом, например. Этого Луна допустить не могла. Нельзя впускать парня, если ты одна — закон семьи, закон ее внутренней леди. Даже если он не приблизится на метр.
От тишины молчание между ними через дверь, как будто усилилось.
— Почти ничем: болтал, хохотал и чавкал.
— Над чем хохотал? — Луна улыбнулась. Она знает, как он умеет смеяться. Его глаза становятся раскосыми и дивно хорошими. Рот растягивается в улыбке, а нос становится похожим на печёную картофелину.
— Мы хохотали над Кирой. Недавно она зашла домой, чтобы пообедать. Ее пчела ужалила, знаешь?
Луна кивнула, как будто он ее видел. Кивнула, но ничего не ответила. Ее улыбка померкла. Она встала, прислонившись спиной к стене, и почувствовала холод и какую-то безысходность.
— Так вот, — продолжал он беспечно. — Когда она вернулась и присела за наш столик, я подложил ей на скамейку маленького паука. Она на него села и тут поднялся ужасный гогот. Оса хохотал громче всех, а Ленька, да он просто стал икать от смеха! Кира смотрела, не понимая, а когда встала, чтобы поглядеть, на чем сидит, то, конечно, ничего не заметила — Колян стал смеяться. Этот смех разнесся по всему подъезду и он, наверное, даже присел от смеха, потому что его голос стал доноситься откуда-то немного снизу, ниже уровня замочной скважины.
Луна смотрела на дверь. Рассматривала розоватый отблеск краски на ней и вспоминала, как они с мамой ее красили — наносили краску в два слоя. Запах краски уже не так сильно врезался в нос, так как до этого они покрасили все семь дверей в их «Палаццо». Луне нравиться так называть квартиру. Девушке стало неприятно слышать рассказ друга, и она ушла, просто ушла в свою комнату.
— Бедный паук, — молвила она вслух и покачала головой.
Его голос продолжал вещать что-то про Киру, Неваляшку и Лёнечку. Затем, он стал звать Луну, так как, наконец, понял, что её нет за дверью.
Телефон зазвонил, но Луна не взяла его в руки. Она стояла около окна в Детской и думала обо всем. Затем подошла к зеркалу и провела пальцем по одному «угольку». Под пальцем уголек вдруг потерял свою силу и оторвался с кожи. Он пролетел маленькой точкой, не оставив после себя и следа.
— Ну, здравствуй! — Машка спустилась с лестницы стараясь уловить в глазах парня искорки любви и бесконечное чувство вины. Славка немного смутился и посмотрел в сторону шиповника. За ними кто-то находился — просвечивала одежда, и ветки двигались, как от порывистого ветра. Сегодня погода радовала — полный штиль и яркое огненное солнце.
— Выходи, скорее, кто там?! — в голосе Машки послышалось раздражение, а в глазах заиграли чертики.
Из-за шиповника появился Олег. Он прошел медленно, словно дикий кот и при этом нервно теребил пальцами правой руки за пуговицу. Он не успел, и подойти, как пуговица оторвалась, чем привела его в некоторое замешательство.
— Красивый дом! — произнес он, не поднимая глаз на девушку. Лицо Машки вспыхнуло — странно, что эти двое пришли вместе. Ужасно, что один из них нравится ей еще с весны, а второй — нелепое, занудное существо. С другой стороны — отличный шанс заставить ревновать Славку к этому тихому ботанику.
Машка закрыла дверь на длинный железный ключ и пошла вперед. Двое ребят направились вслед за ней.
Обидно, что она вырядилась в зеленое платье специально для Славы, но что поделаешь, если и Олег здесь. Вечно, путается под ногами! Машка обернулась и взглянула на Олега. Он покраснел, и резко опустив голову, стал рассматривать безупречную асфальтовую полосу. «Да я ему нравлюсь! — подумала Машка. — Вот и отлично! Милый Слава! Сейчас ты почувствуешь себя не в своей тарелке, а потом поймешь, что я ускользаю от тебя. Нет того, кто не мог бы потерять от меня голову».
Машка всегда отличалась безупречной осанкой. В средних и старших классах Маша ходила на гимнастику и танцы. Отец считал, что его девочка — настоящая принцесса и всегда готовил ее к высшему свету.
Маша рано поняла, что нужно ее семье и ей самой. А с недавних пор почувствовала некоторую свободу, её пространство стало как будто шире и значительнее. Отец никогда ничего ей не запрещал. Только позавчера впервые она услышала тревогу в его голосе, когда он сказал, что она не должна общаться с журналистами, что бы они ей не рассказывали. На первом месте у Маши всегда стоит она сама, потом отец и мать. Хотя, с мамой они редко понимают друг друга. Но ей хочется быть такой же красивой, как мама. Девушка выглядит грациозно и привлекательно. Длинное темно-зеленое платье струится до щиколоток. Туфли на высоких каблуках не цокают, не торопятся — плывут, словно она совсем недавно посещала специальные курсы по ходьбе на шпильках.
Машка улыбалась, от нее исходило приветливое сияние. Это заметил Олег и сказал Славке, что девушка сегодня, просто очаровательна. Славка кивнул, но думал о своём.
— Мария не рассказывала, кто у нее был в гостях совсем недавно? — неожиданно поинтересовался сероглазый парень у Олега.
— Нет, а что должна была рассказать? — Олег вопросительно глянул в его сторону, когда девушка разговаривала с охранником. Тот мило улыбался и кивал головой — понимал, что от него требуется.
— Забудь, просто так спросил. Она все одна, да одна, вот и подумал, что лето, гости…
— Расслабься! — прошептал Олег. — Понимаю, что у меня шансы к нулю.
— Ты о чем?! — встрепенулся Славка, увидев, как Машка направляется к ним — летит, как яхта в хорошую погоду.
Олег не ответил.
— Слава, а как ты попал в Россию? Так здорово говоришь по-русски! — лукаво взглянула на него Машка, словно он и не рассказывал ей о какой-то девушке совсем недавно.
— Мама русская, — ответил парень. Олег улыбнулся Машке, но девушка не смотрела на него.
— А как она познакомилась с твоим отцом? — поинтересовалась Машка.
— Долгая история, — сказал Слава и посмотрел вдаль. — А ты что все одна, да одна? — он повернул лицо к ней и его серые глаза показались ей ярче, чем прежде.
— Нисколечко я не одна, — Машка засмеялась непонятно чему. — Родители сбежали в Чехию, а я скучаю. — Она накрутила на палец белый локон, и Олег невольно засмотрелся на задорное выражение ее лица. Глаза красивой девушки блестели, как будто в них отражалось уходящее солнце.
— Слышал у твоего отца некоторые улучшения по работе? — спросил Олег и взглянул на девушку исподлобья.
— У моего отца всегда все лучше всех! — вспыхнула Машка, словно Олег сомневался в чем-то.
Они стояли на остановке и смотрели в разные стороны — трое непохожих друг на друга людей.
— Может, совершим прогулку по лесу? — с надеждой в голосе спросил Слава, у кокетливой не в меру блондинки, разглядывая землю под ногами.
— Редко гуляю в лесу — когда настроения нет. Мне нравится город — живой, кипящий город со всеми своими достоинствами! — воскликнула девушка и посмотрела на Олега. Лицо Олега, слегка затянутое дымкой вечера, возникло перед ней. — Тогда в город? — глаза Олега засветились, и Слава почувствовал себя среди них лишним. Лучше бы остался дома и почитал что-нибудь.
Они заняли места в большом автобусе. Кроме них, в автобусе сидела маленькая старушка с большой сумкой. Она хитро рассматривала Машку, как будто видела, что девушке нравится импозантный серьезный Слава. Машка это заметила и отвернулась от пожилой женщины.
Все трое стояли в центре автобуса и держались за поручни. Рука Олега, находилась совсем рядом с рукой Машки. То и дело они соприкасались, что раздражало девушку, заставляя ее растягивать губы, не показывая при этом зубов.
Славка держал дистанцию и постоянно думал о чем-то своем.
— Тебе скучно? — спросила Машка, наклонив голову и взглянув на Славу красивыми глазами с длинными накрашенными ресницами.
— Мне никогда не бывает скучно, — сказал Слава, продолжая смотреть в окно на мелькающие вечерние дома и фонари. — Человеку не должно быть скучно, — добавил он, крепко держась на повороте.
В воздухе носились духи Машки — что-то пьянящее и сильно пряное. Глаза Олега распахнулись, как будто он собирался что-то сказать, но Маша опередила его:
— Ты говоришь сейчас, как моя подруга — вся такая правильная и возвышенная. Иногда мне кажется, как будто она рождена на триста лет вперед случайно. Призвание Луны жить в восемнадцатом столетии, восторгаться музыкой, книгами и другим бредом.
Слава как будто не слушал девушку. Он равнодушно рассматривал рекламные плакаты, а затем помог пожилой женщине выйти из автобуса — вынес сумку и помог спуститься. Женщина поблагодарила его улыбкой.
Славка залетел в автобус, и он вновь медленно тронулся. Они остались здесь втроем, но вместо Машки он представляет её. Как бы он смотрела на все вокруг? Какие слова срывались бы с её губ? Что бы видела за окном? Сейчас он почти ощущал незнакомку рядом. Он посмотрел на Машку, явно представляя себе ту девушку. Как он мог тогда не заговорить с ней?
Машка оторопела. Она обернулась на близкое, необыкновенное красивое лицо Славы и поняла, что все остальное не имеет сейчас значения. Как он смотрел на нее! Ни один парень так не смотрел на нее! Он влюблен в нее! Этот человек любит ее. Она поступила, правильно выдержав время. Машка — счастливица. Все-таки прав отец, когда называет ее королевой. Теперь они со Славой будут вместе! Никакая Светка не сможет помешать ей. Эта Светка, конечно красивая девушка, но куда ей тягаться с Машкой!
Слава смотрел сквозь неё и не видел, как глаза Машки загорелись огнем исполнения желаний. Девушка с детства привыкла, что все чего она хочет — исполняется. Она будет самой счастливой, думала Машка, и ее сердце вырывалось из груди от того, что ее любовь оказалась взаимной.
Она тут же внушила себе, что это любовь. Самая настоящая любовь — первая. Все, что было до Славы все не то, как ворох сухих листьев в сравнении с сильным дождем. Машка держалась за поручень и улыбалась, представляя себе, как они со Славкой поженятся, и весь мир будет завидовать их супружескому счастью.
Глаза Славы были далеки от Машки, её внезапной улыбки и от Олега. Олег никуда не делся, он смотрел на Машку и понимал каждую ее мысль. Его взгляд потускнел, словно кто-то украл краски, дарившие Олегу необходимую яркость.
— А как звать твою подругу, о которой ты сейчас говорила? — вдруг всполошился Слава и фонари за окном потеряли для него значение.
— Неважно, — мягко ответила Машка и вложила в слова всю нежность. Какое имеет значение то, о чем она говорила, если он только что признался ей в настоящей любви. Такую любовь во взгляде ждёт каждая девушка. Но она Машка — не каждая. Машка — уникальная, лучшая и все в жизни у неё высшего сорта.
Луна поставила в своем дневнике точку. Точка получилась очень жирной, словно она самая важная на странице. Маугли лёг на ноги. Мама уже спала. Бабушка читала книгу о птицах. Бабушка любит птиц. Словно они святые создания, раз летают по небу. Луна любит голубей. Те два голубя на чердаке дома напротив — неразлучны. И если один голубь улетает, то и второй направляется за ним следом. Лепетов не из таких. Он бы сидел и страдал в четырех стенах, пока его половинка ждала мужественных слов и поступков. Но он изменится, должен изменится. Не может же всю жизнь плыть по ветру…
Дома обволакивала заколдованная тишина. За окном светились звёзды, иногда некоторые падали на близкую и далекую землю. Луна прошептала на падающие звёзды желания, как обычно:
— Все здоровы и счастливы! — она задернула шторы. — А он не может на меня долго злиться, не сможет. Ничего не изменилось. Все, как в детстве.
Скрепив шторы прищепкой, она стала готовиться ко сну.