Кризис… Кризис… Кризис… КРИЗИС!!! И вот он Новый год. «Уходи старый год, хватит, никакой от тебя особой радости» - думал я, не спешно продвигаясь в сторону дома по заваленным снегом тротуарам. Людей на улице желавших мешать это снежное, новогоднее месиво было не много. И я шел, наслаждаясь этой предновогодней зимой. Периодически тихо матерясь в сторону городского коммунального хозяйства, для которого по ставшим давно классическим словам: «Снег в декабре под новый год выпал неожиданно». В руке болталась небольшая авоська с мандаринами которые яркими солнышками раскатились по снегу в свете светодиодного фонаря, когда она выпала у меня из рук за метр от подъездной двери. Ее почти целиком заслоняла … попа с хвостом весело помахивающему в такт какой-то до боли знакомой песенки, неявно подыгрывающей ему. Повернувшаяся морда, поправив маску произнесла: «Простите, вы не откроете мне дверь?». Во время поворота голова черканула рогом по бетонному козырьку и сверху посыпались искорки. В этом антураже я не сразу понял просьба это была или предновогодняя угроза. «В праздник глупо задавать вопросы» - подумал я, подбирая мандарины и открыл быку дверь.
Он с трудом пролез в подъезд и засеменил по лесенке наверх. И с каждым этажом, поднимаясь за ним, я все сильнее понимал куда он стучит копытами. Так и оказалось, он стоял как раз перед моей дверью почти сливаясь с ней по цвету старой вишни. Отметив, что я поднялся Бык постучал в дверь копытом, оставив явные засечки на когда-то зеркальном паркетном лаке. Дверь открыла радостная жена, и тихонько попыталась их закрыть. Но вовремя вставленная удлиненная морда не дала ей этого сделать. «С новым годом!» - произнесла морда и я услышал звук оседающего по стеночке тела. Пропихнув, на сколько это приемлемо к такой туше, быка в квартиру я бросился приводить в чувства жену. Ее конечно предупреждали о подобном в новый год, но такого подарка она явно не ожидала.
Успокоившись, стали садится за стол. Бык разом смел в сторону все табуретки и уселся задом на пол, прямо на спавшую со стандартной, рогатой морды маску. Мы тихонько сели на краешек дивана напротив. «На маку сел, не грозит нам в следующем коронавирус» - на ушко мне отметила жена. И вслух произнесла: «Не желаете салатику?». Бык схрумов целиком не чищенную мандаринку посмотрел на селедку под шубой, мимозу и спросил: «Оливье есть?». Жена сказала с ухмылкой: «А как же!», и притащила ему сразу в ведре добавив две банки майонеза. И тихонько села обратно рядом со мной. Морда опустилась в ведро и оттуда как из репродуктора произнесла сквозь смачное чавканье: «А что не празднуем то?». Жена икнула и села оливку, чуть не подавившись косточкой. А я предложил выпить что бы снять напряжение. Жене налили домашнего сливового ликерчика, себе вишневой настойки, а Бык потыкав мордой в графины спросил: «А Зубровки нет?». Пришлось лезть в кладовку по такому случаю.
И так по маленьку разболтались. Обсудили заготовки на зиму, грибы по осени, цены на бензин… «Вот что зубровка то делает» - шепнула мне жена, доложив на стол еще мандаринов. По телевизору знакомое лицо рассказало, как трудно прошел этот год и что все хорошее еще впереди, забыв, как всегда, добавив для кого конкретно. Все сделали вид что послушали, даже Бык. Куранты. Хлопнули шампанского, под цоканье по полу копыт, оттанцовывающего, так что люстра ходила ходуном, Быка. Хлопнули еще по пятьдесят. Бык сказал: «Пошли покурим». Вот это удивил так удивил: «Яж не курю». «Пошли, пошли» - произнес бык протискиваясь в двери. Вышли под тихое, коронавирусное, новогоднее небо. «Понятно, что никто курить не собирался» - просто стояли и смотрели на темное уральское небо в отблесках новогоднего города.
«Кризис, кризис… Дурак ты» - сказал Бык: «Смотри сколько перемен в твоей жизни. Все радости ему не хватает, а многие-то вам тихо завидуют… Ну будь здоров. Жене привет и спасибо». Одел маску и засеменил, разбрасывая копытами снег в сторону луны. А я смотрел в след и в покачивающихся рогах читал, что: «Это еще не конец».
Все новое всегда впереди!
С Новым годом!