СТАТЬ ГАРДЕМАРИНОМ!
В ночь перед прибытием на свой военный корабль – 20 – ти пушечный двухмачтовый бриг «Орфей» для практической кампании слушатель Черноморского штурманского училища в Николаеве – Аполлон Леонтович почти не спал. Вспоминались родной дом в Екатеринославской губернии, матушка, отец – Степан Степанович – капитан 2 ранга в отставке, благодаря которому изучал он в 15 лет науки, необходимые морскому офицеру. Наслышан был Аполлон о командире брига – капитан – лейтенанте Егоре Ивановиче Колтовском – моряке опытном и храбром, осаждавшем на «Орфее» турецкую крепость Кюстенджи (Констанца). Может и ему в первом плавании доведётся участвовать в бою на море. От этого сердце билось сильнее, и сон пропадал совсем. «Эх! Скорее бы на корабль.»
В тот год, когда юный Леонтович должен был проходить свою морскую кампанию, возник военный конфликт между Российской и Османской империями. Порта закрыла Константинопольский пролив (Босфор). Армии противников сражались на суше, с моря сухопутные войска, стремившиеся завладеть крепостью Варна, поддерживал русский флот, одновременно противостоявший турецким кораблям.
Принятый радушно командиром «Орфея» и офицерами: многие из них, как и Е. Колтовский отличились в морских сражениях, Аполлон познакомился с другими будущими гардемаринами – Аристидом Коронелли, Валерианом Баптизманским и Петром Трофимовским.
Бриг должен был следовать в Одессу для получения дальнейших предписаний. Вот раздались привычные команды вахтенного начальника: «Марсовые – по марсам!», «По марса – реям!», «На фок, на грот!», «На шпиль!».
«Орфей» поднял паруса, у находившегося на палубе Аполлона вырвались слова: «Ура! Выходим! Прощай, Николаев и благодетели мои!» Прошли рейд Спасска, пригорода Николаева, мимо промелькнула Попова балка, и вдруг … неожиданно сели на мель, пришлось заводить на шлюпках якорь – верп, чтобы сняться с мелководья. Выбравшись в лиман, корабль миновал Очаков с крепостью, Кинбурнскую косу, остров Ад (Березань), знаменитый двумя огромными валунами, и встал на рейде Одессы.
В те далёкие годы, проходившие морскую практику, волонтёры, да и офицеры в плавании должны были вести собственноручно журнал всего происходившего, как с ними, так и с кораблём.
Аполлон записывал в своем морском журнале: «… Бриг летел подобно птице, а я радовался, рассматривая издали прелестное место Одессы, украшенное великолепными зданиями. В полдень стали мы на Одесском рейде на якорь – плехт на глубине 30 футов и простояли 6 суток, а 13 августа, взяв на бриг 125 человек десантного войска, отправились к осаждённой Варне.»
К Варне вместе с «Орфеем» шли яхта «Твёрдая», транспортный бриг «Александр», транспорт «Змея» и люгер «Глубокий».
В это время у стен Варненской крепости шло сражение, был слышен гром пушек, пороховой дым, словно облака, окутывал дали. «Орфей» приветствовал 11 - пушечными выстрелами адмиральский флаг, развевавшийся на грот – брам – стеньге корабля «Париж», и стоявшие несколько других судов русского флота, поддерживающих с моря армейцев. Передав десант на гребные катера, «Орфей» отправился в море на поиски канонерских иолов, разбросанных в непогоду.
По приказу Колтовского Аполлон на весельном катере ходил в Коварну с пакетом для вручения лейтенанту Д. Кузьмину – командиру люгера «Широкий», исполнив это, вернулся на бриг.
Журнал Аполлона пополнялся: «Стояли на якоре в Варненской бухте. Погода пасмурная, ничего достопримечательного не случилось, и, таким образом, прошёл день: к вечеру и, что всего досаднее – на моей вахте, пошёл сильный дождь, загремел гром и заблистала молния.»
С нетерпением ожидал Аполлон, когда, наконец, часовой закричит: «На баке! Бей 8 склянок!» Наступила смена. «Ура!»
Вскоре получен приказ – бригу «Орфею», 44 – х пушечному фрегату «Поспешный» и бригу «Ганимед» следовать на смену фрегату «Рафаэль», нёсшему дежурство у турецких берегов.
Вот тут – то будущего гардемарина ожидало серьёзное испытание. Погода портилась, ветер свежел, и командир брига в присутствии офицеров объявил: «Господа! На горизонте облака знаменуют в скором времени шторм.»
Предсказание оправдалось. Аполлон отметил в своём журнале: «… для безопасности брига укрепили каронады, сдраили порты, снайтовали ростры, положили найтовы на якоря, заложили у румпеля штур – тали, заложили помощь вантам и привели судно в совершенную безопасность. Качка была сильная, так что невозможно было иначе обедать, как лёжа на боку, и, как говорил капитан, следуя обычаю древних римлян.»
Ветер крепчал, со свистом и рёвом обрушивался на бриг. Качка стала сильнее, слышно было, как трещит корпус корабля под натиском яростных волн, открылась течь, одна помпа испортилась от непрерывного выкачивания воды. Положение становилось угрожающим. «Выдержит ли «Орфей»? – с тревогой задавал себе вопрос Аполлон и про себя читал LXVIII псалом Давида:
«Спаси от бурныя погоды, меня, Создатель мой и Бог,
Меня вокруг объяли воды, совсем дух томный изнемог.
В глубоком блате увязаю, и покрывает мя поток,
О, Боже! Боже! Исчезаю – пришёл ко мне, пришёл мой рок!
Да не придёт моя кончина, когда растворит пропасть рот:
Да не пожрёт меня пучина, и не потопит буря вод,
Сидящий в небе на Престоле вонми стенанию сему:
Не дай терзаться боле безвинно сердцу моему.»
К счастью, шторм истощил все силы свои, и погода стала улучшаться. Команда брига оживилась, радость появилась на лицах. Выжили, выстояли, только бриг получил значительные повреждения. Приготовив его в надлежащее положение к прибавке парусов, отправились к Варне, а там, представив командованию рапорт о плохом состоянии корабля, пошли в Севастополь на ремонт, взяв на борт раненых в сражении. Фрегат «Поспешный» и бриг «Ганимед», попав в шторм, тоже вернулись с повреждениями.
16 сентября 1828 года встали на Севастопольский рейд, сдали в госпиталь раненых.
Так закончилась для Аполлона Леонтовича практическая кампания, с зачётом ставшая гардемаринской.
19 сентября гардемарин А. Леонтович определён на службу на Черноморский флот. С 8 октября 1828 года по 6 мая 1831 года, исключая время нахождения в плавании, прикомандирован к Черноморскому штурманскому училищу. Служил на транспорте «Лебедь», корветах «Императрица Мария» и «Иоанн Златоуст», транспорте «Кит» и бриге «Кастор».
Получил от командиров кораблей похвальную аттестацию: «вёл себя весьма благородно, занимался практическим кораблевождением, усердно исправлял должность гардемарина, сведущ в конченных науках.»
31 декабря 1831 года получил звание мичмана со старшинством, переведён на Балтийский флот, ходил на кораблях «Арсис», «Бородино», фрегатах «Беллона» и «Аврора». В 1835 году произведён в лейтенанты за отличие службы и совершил последнее плавание в 1840 году, затем подал в отставку и был уволен с награждением чином и мундиром.
Примечательно, что в русском флоте служили ещё четыре представителя рода Леонтовичей – Иван, Константин, Степан (брат Константина) и Александр.
ДОПОЛНЕНИЯ: Колтовский Егор Иванович награждён золотой саблей за храбрость, в 1829 году, командуя судами, участвовал во взятии приморских городов на румелийском берегу, награждён орденом Св. Анны 2 – й степени за отличие, произведён в капитаны 2 ранга, награждён орденом Св. Георгия 4 – й степени за храбрость.
Якорь – верп – вспомогательный судовой якорь меньшей массы для снятия судна у мели, путём его завода на шлюпках.
Якорь – плехт - самый массивный якорь на парусных кораблях.
Приводимый псалом Давида LXVIII переложен на стихи А. Сумароковым
Каронада – гладкоствольная пушка, предназначенная для стрельбы ядрами, разрывными снарядами и картечью в ближнем морском бою.
«Сдраить порты» - стянуть тросами пушечные порты.
Порты – отверстия в борту у парусных кораблей для стрельбы из пушек.
«Снайтовать ростры» - связать друг с другом, ростры - место на палубе, где
уложен запасной рангоут.
«найтовы на якоря» - прочно связать тросом.
Румпель – рычаг у руля для управления им.
«штур – тали» - таль – устройство из двух блоков, соединённое со штурвалом.
Декабрь 2020 г. Вячеслав Прытков