Гойтисоло
"Нет человека, семьи, рода, нации, нет учения или государства, которые не обосновывали бы законность своих притязаний ложью - это незыблемая истина." - да, лгут и притязают людишки с удивительной наглостью... Их никто не остановит - только авария, столкновение лоб в лоб. Или такое сплетение лжи, что приходится разрубать ее топором...
"...свобода есть только в книгах." - имеется в виду, что мы свободны, только пока читаем, смотрим кино, слушаем музыку; это свобода снов...
"С тех пор он полюбил ходить по букинистам и рыться в потаённых уголках книжных лавочек. Он читал запоем, и достойной наградой ему было множество непохожих друг на друга миров: из Америки По он переносился в Нормандию Пруста, от честолюбивых устремлений и любви Жюльена Сореля переходил к духовным исканиям юного художника из Дублина. В литературе сошлись, слились воедино оба его детских увлечения - история и география. Оказывается, убежать возможно, даже не двигаясь с места." - кина ещё не было, видимо... Сейчас всего этого добра столько, что теоретически можно вообще не выходить на улицу... А тогда приходилось даже прустов читать! Лживым претензиям литераторов внимать...
"Время было незрячим всадником, и остановить его никто не мог. По пути оно увлекало за собой всё, что раньше казалось устойчивым и прочным, изменяло пейзаж, а мечты обращало в пепел." - шикарный образ... Время мы видим во всяком движении... Даже когда неподвижны в какой-то очереди, мы отмечаем все движения вокруг и в себе...
"Была ли его жизнь смешением ошибок и правильных решений? Или правильные решения принимались лишь изредка, в промежутках между ошибками? Вспоминая их общее прошлое, он чувствовал вполне понятную растерянность: время шло, и чем дальше, тем сильнее всё расплывалось. Её записные книжки и блокноты, торопливые, неразборчивые пометки, которые он с трудом разбирал, не помогали ему восстановить события. Подлинным богом было забвение, с всесилием которого ничего не мог поделать всемогущий Создатель, не говоря уже о его недолговечных порождениях." - мы потому и ошибаемся, что туман забвения всегда с нами - он не позволяет нам всё помнить и быстро набираться опыта. Помнить и понимать - это почти одно и то же! Не случайно слова так похожи...
"Когда он оглядывался на пройденный путь, жизнь представлялась чередой расставаний с тем, что он считал своим, и что на самом деле ему не принадлежало. Ничего не удержал он, ни унаследованного им когда-то добра, ни идей, - совсем ничего. Не было ничего общего между ребёнком, юношей, зрелым человеком и немощным телом, к которому он раздражённо приноравливался. Только имя и фамилия, но что они могли сказать о нём?" - все цитаты содержательные, хотя и громоздко, старомодно велеречивые. Нам действительно ничего не принадлежит, даже надетые майка и трусы... Сплошь временные, иллюзорные попутчики...
"Кому пришла в голову пагубная мысль измерять ход времени, подчинять свою жизнь смехотворной тирании часовых стрелок?" - а носить костюмы? Сочинять талмуды законов? Людишки пытаются усилиться, делая себя машинами, роботами, сбиваясь в стада, зубря книжки, высасывая и выкапывая из земли разнообразные вещества...
"Мысль, что придётся уйти из этого мира, его ужасала, но не своей неизбежностью - это как раз было в порядке вещей. Ужасало, что уйти придётся, так и не разгадав смысл, возможно, заложенный в жизни. Попытка постичь его обернулась бы отстранением от самой жизни и её ритмичности; стремление к познанию заставило бы забыть всё, что он знал, в чём был уверен. Ничего не оставалось от него, лишь тень на оконном стекле поезда, мчащегося в неизвестность." - и цитат у него мало, и фамилия у него странная, и сам я в предыдущий раз его не оценил... А ведь мне так же умирать - и на грани совсем уж полного забвения... (Последние два дня мучила грудная жаба...)
"Он никогда не хотел иметь детей, не хотел брать на себя ответственность за чью-то неминуемо обреченную жизнь, и Она с уважением относилась к его воле. Хорошими или плохими, но детьми его были написанные книги: они займут своё место на полках библиотек и пребудут там до скончания веков. Но зыбкая нить его размышлений тут же прервалась: какая разница прожорливый червь или постепенное угасание написанной страницы?" - крайний пессимизм (может, тоже доберусь до такого поближе к концу?)
"То, что ей не нравилось, как будто скользило мимо нее. Спокойно глядя вдаль, она переводила разговор." - каждый так умеет?
"Природа сводила друг с другом живые существа, только его это не касалось. Как-то он поехал кататься в коляске и встретил Мартина Элосеги под руку с девушкой; солдаты с батареи вечно гуляли с деревенскими девицами, даже звери и птицы жили парами. (Как уверенно они говорили «мы», чтобы все знали, что «я» — только часть целого! Какой-то порыв был сильнее, чем они сами, он нес их друг к другу, они искали ощупью, блуждали в темноте и наконец сливались в объятии.)" - да, разнообразные "солдаты" и девицы - это основной массив спариваний...
"Есть нечто хуже огня и пыток, это когда ты чувствуешь себя факелом, который горит холодным огнем. Это жизнь без любви, это одиночество, пустота." - опять чувак приуныл; ну что ты, чувак, никакого холодного огня не бывает. Огонь - это всегда самая страстная любовь... И одинок ты к счастью - твоими "друзьями" легко могли стать бесконечные дожди...
"Ибо мы убиваем то, что любим, знайте, знайте все; одни убивают жестоким взглядом, другие добрыми словами; трус убивает поцелуем, храбрец шпагой." - да, избавьте меня от "друзей", а от врагов я избавлюсь сам... Хотя скорее, конечно, случится обратное: и "друзья" задушат и враги заколют... И только готовность жить по достоевскому (толстовскому, вангоговскому) и по христианскому нам в помощь...
"Между нами нет большой разницы. Хотя для того, чтобы зачать тебя, понадобилась лишь капелька спермы, а Меня вылепили обманом и решениями вселенских Соборов, в главном мы схожи: мы не существуем. Мы оба—видения или призраки, порождённые чем-то сторонним, назови это случаем, стечением обстоятельств или игрой воображения." - да, этот мир - иллюзия, но это знают только старики, так всё устроено, что более молодым это знание закрыто - иначе никто не стал бы жить и что-то делать...
В общем, это пессимист редкий - но тем и ценен... Очень мало ценных авторов - как ни странно, он явно выделяется на общем фоне...
Вересаев
"Нет, прав, сто раз прав был Сократ, когда говорил: "Ходил я к поэтам и спрашивал у них, что именно они хотели сказать. И чуть ли не все присутствующие лучше могли бы объяснить то, что сделано этими поэтами, чем они сами. Не мудростью могут они творить то, что они творят, а какою-то прирожденною способностью и в исступлении, подобно гадателям и прорицателям"." - зарёкся объяснять стихи, хотя и много раз делал это раньше. Стихи специально сделаны так, чтобы не объясняться. Они на рифмы и ритмы завязаны, а не на объяснения. Там нечего объяснять по большому счету - а по маленькому "прикалываться" над стихами стоит ли труда? В общем, не понравилась мне цитата - ни Сократ в ней, ни Вересаев, ни помянутые объяснители, ни поэты... Стихи это словесная музыка - неблагодарное дело "объяснить" музыку... Хотя можно и о ней высказывать мнение... Т.е. необъяснимое запросто может оказаться отменным дерьмом, но даже и в лучшем, ангельском смысле это мираж и его роль в жизни весьма ограничена - примерно как роль женщин. Душевная это история - а духовная выше, сильнее...
"В августе 1903 года у меня была в Ясной Поляне одна беседа с Толстым, и тогда она меня очень поразила. Разговор зашел об этом самом трагизме, -- когда человек сознает, что, скажем, счастье любви есть высшее счастье, но он неспособен отдаться ему, нет в нем этой любви, которая единственно дает счастье. Толстой в недоумении пожал плечами. -- Не понимаю вас. Если человек понял, что счастье -- в любви, то он и будет жить в любви. Если я стою в темной комнате и вижу в соседней комнате свет, и мне нужен свет, -- то как же я не пойду туда, где свет? -- Лев Николаевич, ведь на ваших же всех героях видно, что это не так просто. Оленин, Левин, Нехлюдов очень ясно видят, где свет, однако не в силах пойти к нему. Но Толстой только разводил руками. Видно было, что он искренно хочет понять этот самый "трагизм", выспрашивал, слушал внимательно и серьезно. -- Простите меня, не понимаю! Самое же слово "трагизм", видимо, резало его ухо, как визг стекла под железом. По губам пронеслась насмешка. -- Трагизм!.. Бывало, Тургенев приедет, и тоже все: траги-изм, траги-изм... И так он это слово сказал, что где-то в душе стало совестно за себя, шевельнулся странный, нелепый вопрос: да полно, существует ли вправду какой-нибудь в жизни трагизм? Только в настоящее время, мне кажется, я начинаю понимать этот странный разговор и начинаю понимать в Толстом последних десятилетий то, что раньше мне было совершенно непонятно." - просто у Толстого психология крестьянина и военного, "трагизм" в этих суровых сферах не котируется - зато тупости определенного "мужского" рода предостаточно. Он действительно где-то походил на тогдашних революционеров, коммунистов, только действовал бы без насилия и с христианским уклоном... - проповедовал христианский коммунизм чистой воды! "Истина в любви" - но ведь и любовь в истине!! Надо дорасти до любви, а это так же трудно, как и дорасти до истины... Расти в любви можно едва ли не бесконечно, как и в истине - но главное, конечно, встать на этот путь... И, конечно, в коллективе (а Толстой единоличником ни разу не был) этот путь проходится на порядки быстрее - хотя и сбиться "за компанию" настолько же проще...
"Билль "о жестокости к животным" был принят английским парламентом в августе 1876 года. Дата знаменательная: как раз в это время в Болгарии свирепствовали турки, поощряемые дружественным невмешательством Англии. Неужели пытаемые в лабораториях лягушки были английским депутатам ближе и дороже, чем болгарские девушки и дети, насилуемые и избиваемые башибузуками? Конечно, нет. Дело гораздо проще: парламент понимал, что вмешательство в болгарские дела невыгодно для Англии, невыгоды же ограничения живосечений он не понимал. А там, где человек не видит угрозы своей выгоде, он легко способен быть и честным и гуманным." - и по сей день в этих сраных англиях (да и везде) процветает подобная двойная мораль, в основе которой - бабы... Впрочем, болгары наверняка у тех англичан по полной отсасывают, потому что тоже - рабы... Народы состоят из людишек, потому что людей слишком мало для того, чтобы образовывать народы...
Сейчас тоже журналюги с жаром демонстрируют свое "благородство" в препирательствах в украинцами или западом (легко способных довести до войны, и ни до чего больше), а вот долбоебовирус для них тема запретная, невыгодная...
"Чтобы доказать себе, что он "смеет", Раскольников убивает старуху процентщицу. "Я не человека убил, я принцип убил... Не для того я убил, чтобы, получив средства и власть, сделаться благодетелем человечества. Вздор! Я просто убил; для себя убил, для себя одного... Мне надо было узнать тогда, и поскорей узнать, вошь ли я, как все, или человек? Смогу ли я переступить или не смогу? Осмелюсь ли нагнуться и взять или нет? Тварь ли я дрожащая, или право имею?" Оказалось -- тварь дрожащая." - сам цитирует Достоевского. Мол, не муки совести были у Раскольникова, "как великолепно показал Мережковский" ... Чушь это... Человек или слаб, но мыслит (данный случай), либо силен, но туп на толстовский манер... Раскольников раскаялся, но на достоевский, а не толстовский манер, он понял свою природу, то, что он много мечтал о себе и пал жертвой химеры, миража, абстрактного и эгоцентричного мышления. Сам Достоевский был "тварью дрожащей", но сделал он никак не меньше туповатого Толстого. Мы дрожим и вибрирует от наших мыслей и чувств... - и "тварь" растет, преображается через эту дрожь... (Кстати, Достоевского нет ни в "Писателях", ни здесь, потому что он на порядок выше "обычных" писателей! И я его всю жизнь комментирую... Впрочем, как и Толстого...)
Еврей Мережковский Вересаева обманул... - все мы регулярно обманываемся. Лишь бы не так катастрофично, как Раскольников...
"Нужны какие-то идеальные, для нашей жизни совершенно необычные условия, чтобы болезнь стала действительно "случайностью", при настоящих же условиях болеют все: бедные болеют от нужды, богатые - от довольства, работающие - от напряжения, бездельники - от праздности; неосторожные - от неосторожности, осторожные - от осторожности. Во всех людях, с самых ранних лет гнездится разрушение, организм начинает разлагаться, даже не успев еще развиться." - вот! Понимает же он "достоевщину".
Душа - это вода, и поэтому зло, растворившись в ней, проникло совершенно во все места и уголки, причем в одинаковой степени. Т.е. в довольстве его никак не меньше, чем в недовольстве!
"Для Толстого в недрах жизни нет никакого мрака, никаких чудищ и тарантулов. Есть только светлая тайна, которую человек радостно и восторженно старается разгадывать. Не прочь от жизни, а в жизнь -- в самую глубь ее, в самые недра! Не с далекого неба спускается бог на темную жизнь. Сама жизнь разверзается, и из ее светлых, таинственных глубин выходит бог. И он неотрывен от жизни, потому что жизнь и бог -- это одно и то же.
жизнь и бог -- это одно и то же. Бог есть жизнь, и жизнь есть бог. Достоевский говорит: найди бога, -- и сама собою придет жизнь. Толстой говорит: найди жизнь, -- и сам собою придет бог. Достоевский говорит: отсутствие жизни -- от безбожия; Толстой говорит: безбожие -- от отсутствия жизни." - вот к чему приводит непонимание Троицы... Жизнь - это душа, второе лицо Троицы! Хотя тело и мысли тоже "живут", но это не совсем наша жизнь, это жизнь в нас и при нас, для этих форм жизни мы лишь "коллеги", тело надето на нас как одежда, а мысли плещутся в нас, как жидкость в стакане (эта жидкость более густая, чем вода!)
В общем, правы и Толстой и Достоевский - в городе надо искать бога, а в деревне - жизнь, сама по себе жизнь там окостенелая и задубелая - слишком много тяжёлой работы и рабских правил, догматов... Но они это интуитивно поняли, не понимая Троицы - что и проявилось у Вересаева... Все эти "радостные разгадывания" у него от "серебряного века" и до добра они не довели. Они ведь именно так, радостно и шутя, собирались коммунизм строить! Никаких тарантулов, блин! А куда они делись, интересно?!
"К важнейшим вопросам жизни Достоевский подходит с меркою разума и логики. Какое может быть для человека разумное основание любить людей, быть нравственным и благородным? Какая логика может заставить его жить и ценить жизнь, раз его ждет неизбежная смерть? Какой вообще может быть смысл в этой жизни, которая полна ужасов и скорбей? Ни на один из вопросов разум не может дать логического ответа. Больше, чем кто-либо другой, Достоевский знает, что разуму и не дано собственными силами разрешать подобные вопросы; разум может только передать сознанию ответы другого голоса, лежащего глубже и сокровеннее. Но другой этот голос в Достоевском молчит, как труп. Молчит и разум. Ответов нет. И вот -- жизнь пуста, ужасающе-бессмысленна, лишена всякой внутренней ценности; только санкция со стороны способна дать ей ценность. Толстой вообще относится к разуму с глубочайшим недоверием. Сложная жизнь не укладывается для него в ограниченные рамки слов, мыслей и убеждений. Твердость и определенность убеждений вернее всего свидетельствует об оторванности от жизни." - как и я, Вересаев всю жизнь занимался Достоевским и Толстым, но как же он тут всё перепутал!! У настоящих писателей, как и у настоящих людей вообще, разум и чувства работают и живут в паре! Толстой как раз чрезмерный рационалист! А Достоевский даже слишком остро всё чувствовал! И пытался осмыслить свои чувства (дурацкими стишками не отделывался, не торговал рифмованными чувствами) Опять вижу, насколько же сильно повлиял на Вересаева "серебряный век" с его дурацким пафосом и высокопарными растеканиями по древу...
И насчёт смерти разум может дать логические ответы, что за херня?!
И дальше все цитаты у него такого же типа... В некотором смысле, разочаровался в Вересаеве... А где он толчется на важных вопросах, там и я всю жизнь толкусь - и не хочется повторяться... С одной стороны, на него влияли Толстой и Достоевский, но с другой сраные Ницше и Мережковские... (Возможно, что всего интереснее он там, где нет ни тех, ни других? Просто поучительные рассказы про жизнь...)
Гомбрович
Пытается огорошить, но только в оторопь вводит своими неудачными высказываниями...
'Я считаю, что несерьезная литература пытается решить проблемы экзистенции, существования. Серьезная литература ставит их. Проблем экзистенции не одолеет один человек — они решаются (если решаются) в человечестве. Серьезная литература не для того, чтобы облегчать жизнь, а для того, чтобы осложнять ее." - несерьёзная литература опошляет жизнь, а "серьезная" портит и путает...
"существуют человеческие поступки, внешне совершенно бессмысленные, которые, однако, человеку необходимы потому, что хоть каким-то образом его определяют" - это он о себе: пусть лучше я ляпну что-то, но зато себя хоть как-то определю и проявлю...
"«Почему в стихах великого поэта Юлиуша Словацкого живет бессмертная красота, которая вызывает восторг?» Тут один ученик нервно завертелся и заныл: — А если я вовсе не восхищаюсь? Вовсе не восхищаюсь? Не интересно мне! Не могу прочесть больше двух строф, да не интересно мне это. Господи, спаси, как это восхищает, когда меня не восхищает? — ... Этим наивным признанием учитель чуть не подавился. — Тише, Бога ради! — цыкнул он. — Я ставлю Галкевичу кол. Он меня хочет погубить! Галкевич, видимо, и сам не понимает, что он такое сказал? ГАЛКЕВИЧ Но я не могу понять! Не могу понять, как это восхищает, если не восхищает. ПРЕПОДАВАТЕЛЬ Как это может Галкевича не восхищать, если я тысячу раз объяснял Галкевичу, что его восхищает. ГАЛКЕВИЧ А меня не восхищает. ПРЕПОДАВАТЕЛЬ Это твое личное дело, Галкевич. По всему видно, ты не интеллигентен. Других восхищает. ГАЛКЕВИЧ Но, честное слово, никого не восхищает. Как может восхищать, если никто не читает, кроме нас, школьников, да и мы только потому читаем, что нас силой заставляют... ПРЕПОДАВАТЕЛЬ Тише, Бога ради! Это потому, что немного людей по-настоящему культурных и на высоте... ГАЛКЕВИЧ Да культурные тоже не читают. Никто. Никто. Вообще никто. ПРЕПОДАВАТЕЛЬ Галкевич, у меня жена и ребенок! Ты хоть ребенка пожалел бы! Не подлежит сомнению, Галкевич, что великая поэзия должна нас восхищать, а ведь Словацкий был великим поэтом... Может, Словацкий тебя и не трогает, но ведь ты, Галкевич, не скажешь, что душу твою не пронзают насквозь Мицкевич, Байрон, Пушкин, Шелли, Гете... ГАЛКЕВИЧ Никого не пронзает. Никому до этого дела никакого нет, на всех они скуку наводят. Никто не в состоянии больше двух или трех строф прочитать. О Боже! Не могу… ПРЕПОДАВАТЕЛЬ Галкевич, это непозволительно. Великая поэзия, будучи великой и будучи поэзией, не может не восхищать нас, а стало быть, она захватывает. ГАЛКЕВИЧ А я не могу. И никто не может! О Боже!" - вот из-за такого отношения к идолопоклонству перед сраными "классиками" я им и увлекался когда-то. Чистая как слеза, стопроцентная правда! Навязывают не хуже долбоебовируса... И дело не в наличии или отсутствии у них каких-то достоинств, а именно в идолопоклонстве и авторитаризме, которое пронизывает абсолютно все уровни жизни, не только "олимпийский", "классический". Я начальник - ты дурак...
"Разве не правда, что каждый немножечко художник? И разве не правда, что человечество создает искусство не только на бумаге или холсте, но делает это ежеминутно в своей повседневной жизни: и когда девушка вставляет цветок в волосы, когда в беседе с языка вашего сорвется шутка, когда мы растворяемся в сумеречной гамме светотени — что же это такое, если не сотворение искусства? Так зачем же это странное и вздорное разделение на «художников» и остальное человечество? И разве не честнее было бы, если бы вместо того, чтобы гордо именовать себя художниками, вы просто сказали бы: «Я, может, чуть больше других занимаюсь искусством»? И еще, зачем вам весь этот культ искусства, которое содержится в так называемых «произведениях», — как это вам в голову взбрело и с чего это пригрезилось, будто человек так уж восхищается произведениями искусства и что мы млеем от неземного наслаждения, слушая фугу Баха?" - правильно на 90 процентов. 10 оставил на ту мысль, что жизнь важнее сраного искусства: не только настоящая жизнь - это искусство, но и настоящее искусство - это жизнь. И надо говорить только о жизни, а "искусством" называть специфические отпечатки жизни на бумаге, экранах и т.д. Настоящая жизнь - искусство только в том смысле, что искусна...
"Проклятие человечества состоит в том, что ... каждый должен быть прочувствован и оценен каждым, а представление о нас людей темных, ограниченных и тупых не менее важно, чем представление людей умных, светлых и тонких. Ибо человек крепчайшим образом скован своим отражением в душе другого человека, даже если это и душа кретина." - уж и не знаю, что за связь с кретинами он ощущал... Видимо, это такая разновидность народничества... Хотя в далёком прошлом я и сам страдал чем-то подобным, сейчас предпочитаю "после второго-третьего вразумления отвращайся"...
"Моя проблема — не в совершенствовании моей совести, а в том, насколько моя совесть является моей. Потому что та совесть, которой я сегодня располагаю, является продуктом культуры, а культура — это то, что, по сути, из людей и возникло, но с человеком не совпадает." - да, есть совесть, а есть навязанные представления и вкусы...
Дальше опять куча малоудачных цитат... Только одна мысль, одна тема у него хороша...