Невидимая рука без маникюра. Отсохнет?
В 1776 году Адам Смит написал «Исследование о природе и причинах богатства народов». Народом он, видимо, считал богатеев, которые от своих богатств выделяли крохи, труженикам, эти богатства производящим. Ровно столько, чтобы наемный работник не протянул ноги. Богатства же, считал Смит, появлялись от жадности богатеев с помощью невидимой руки рынка.
Два с лишним века эгоизм в содружестве с невидимкой создавали богатства и наклепали их столько, что крохи со стола богатеев превратились в отличные автомобили, комфортабельные квартиры и всякие престижные, часто ненужные безделушки, а угнетаемые трудяги стали почтенными потребителями и даже инвесторами. Не на всем земном шарике, конечно, а на тех просторах, где пасется золотой миллиард двуногих пожирателей среды обитания.
Невидимая рука, удовлетворив потребности прямоходящих в еде, жилье, транспорте и лекарствах, принялась искать прибавочную стоимость в сфере услуг. Появилось множество профессий, которых не было и не могло быть в стародавние времена и без которых сообщество нормальных людей вполне может прожить. Появились маникюрши и маникюрщики, педикюры и педикюршицы, диджеи и тамаду. И между всеми ими невидимая рука осуществляет обмен и весь этот эфемерный труд зачисляется в ВВП.
Фукуяма написал в конце прошлого века, что порядок, устоявшийся на планете всех устраивает и менять ничего не нужно. Конец истории. Но в двадцатом году случилась история, о которой ничего не писали ни Адам Смит, ни пронырливый Фукуяма. Случилась всемирная пандемия и передвижение посетителей маникюрных салонов, ночных клубов, ресторанов и туристических объектов пришлось ограничить. А ведь именно эти богатенькие посетители вносили наибольший вклад в так называемую сферу услуг, составляющую в развитых странах до 70% ВВП.
Ученые полагают, что пандемия может стать постоянным спутником сообщества, ведущего образ жизни, недостойный человека разумного. И вполне возможно, невидимая рука, лишенная маникюра, повторит слова князя Олега «Так вот где таилась погибель моя», а безрукий капитализм сменится чем–то более симпатичным.