В поэзии, в прозе, в фильмах, в красивых фильмах о любви, в сериалах – мыльных операх, как и в песнях, романсах, и в рисунках, в картинах от Леонардо да Винчи, Рафаэля и до малоизвестных всегда во все времена воспевалась красота. И всегда воспевалось прекрасное, что, конечно и навсегда, заключена в красоте. И она с рождения любила прекрасное, заключённое в красоте, но всё, же, в глубинах души, да прорывалось вот это нехорошее, мерзкое качество души, что всегда во все времена называлась завистью.
Да, она всеми помыслами старалась как-то походить на это всегда воспетое прекрасное, заключённое в красоте и души, и внешности, облика прекрасного. Но вот так и прорывалась эта зависть, которую она старалась задавить в душе своей, чтобы хоть как-то, да походить на прекрасный идеал, понимая, осознавая, что этого-то идеала ей не достичь никогда, ибо не суждено, никогда не суждено. Ибо с рождения от неё отворачиваются, ибо с рождения внешностью, обликом и родилась она уродкой…
С первого класса этакой походкой старушечьей она ходила в школу, чтобы учиться и учиться, таким образом, хоть в чём-то не быть хуже других. «Но почему такова походка у этой девочки?» – и мысленно, а иногда и вслух могли спросить незнакомые. Ответ же был прост, ответ был в том, что одна нога на пять сантиметров короче другой, и оттого вот такая походка, скрипучесть походки…
Увидев же лицо её, многие старались отвернуться от неё, в котором явно выражалась, выделялась диспропорция, асимметрия, тогда как красота самой природой наделена, награждена идеальной пропорцией, идеальной симметрией.
Да, с малых лет она познала, что такое насмешки всякого рода, что часто выражались, высказывались вслух. Была б она духом таким агрессивным, сбавленной злостью, даже злой, презлой и притом сопряжённой упряжкой одной с силой, физической силой такой надменно грубой, то уж никакой насмешки не услышала бы. Ибо с древнейших древнекаменных веков грубая сила всегда почиталась, всегда была на пьедестале. Но ведь она с малых лет не обладала грубой физической силой, злостью духа, по сути, она никогда не была злой, и потому оставалось терпеть…
Да, откуда она могла бы быть физически сильной и сильной духовно, когда к её уродливости с рождения добавилась некая немощность, а с недавних пор узнала, что у неё неизлечимая болезнь, такая лейкемия, тяжёлая форма болезни крови. Доживёт ли она до весны? Что ж, недолго ей оставалось, осталось терпеть…
Конечно, незнакомые люди могли спросить: «А что же родители?» Но в том-то и дело, что у неё не было родителей, попавших в аварию, когда её не исполнилось тогда и двух лет, В тот роковой момент они были не с ней, и потому она осталась жить, жить с такой вот участью…
Да, она всегда, всегда хотела, думала, мечтала, чтобы родители были живы, были рядом с ней. Но эта авария, эти травмы несовместимые с жизнью.
Нет, тогда её не отдали в детдом, она выросла у тётки, у которой рос её сын, её двоюродный брат по имени Роллан, примерно одного с ней возраста. Не сказать, что тётушка так её холила, но относилась к ней более, менее сносно, да и двоюродный брат также к ней был более, менее снисходителен…
Сегодня 30 декабря 2020 года пошёл снег не такими крупными хлопьями, но и не мелко, мелко морося, а такими вот крупными, будто серебристыми снежинками, что медленно плавно опадали, планируя кружевными линиями, точно, как жёлтые листья осени. Она любила такой снегопад, она любила это явление природы.
Вчера 29 декабря 2020 года она решилась пойти на школьную ёлку, куда она не ходила несколько лет, уж если точно, то с класса с шестого. И вот в десятом классе в шестнадцать лет она всё-таки решилась пойти, осознавая, что это будет последней елкой в её жизни – в будущем году её не будет, просто напросто она не будет существовать в этой жизни физически.
- Смотрите! Анжелика на ёлку пожаловала, – усмехнулась одна из девочек.
- Анжелика – маркиза ангелов! – насмешливо вторила ей другая.
- Надо, же, у такой уродины такое имя, – в таком же тоне добавляла третья.
Мальчики, уже, можно сказать, юноши, также отметились единогласным смехом презрительного тона. А она в скромном платьице, укромно пристроившись в углу, в который раз стерпела. Конечно, стоило стерпеть. Всё-таки в их школе пока не дошли до такой низости, до такой мерзости, когда какого-нибудь ученика, какую-нибудь ученицу унижали и снимали на камеру, и выставляли в сети интернета. И её тоже не снимали на камеру, и не выставляли в сети интернета, и потому об её уродстве знали лишь в пределах школы и не далее. Хотя бы за это и стоило стерпеть молчаливо, вытерпеть…
То было вчера, а сегодня шёл такой красивый снег. Да, именно красивый, и она тихо, тихо, без всяких помыслов на громкость, всё-таки любила это прекрасное, любила красоту.
Завтра 31 декабря 2020 года во Дворце молодёжи будет новогодняя ёлка для молодёжи, куда непременно пойдут и старшеклассники, и девочки с её класса, и двоюродный брат также засобирался. Она там никогда не была, но слышала на расстоянии от одноклассниц, что там очень здорово, очень красиво. Но она туда не пойдёт, ни за что не пойдёт, лучше уж сегодня она будет любоваться крупными снежинками, одна в одиночестве прогуливаясь по заснеженному бульвару родного города.
Она оставила записку тётушке и двоюродному брату о том, что на Новый Год навестит бабушку, у которой посреди многих внуком, внучек уж таким особым расположением никогда не пользовалась. Но как-то хотелось разнообразить итак остылую жизнь, которая из-за неизлечимой болезни уже подходит к концу, в чём она нисколько не сомневалась, о чём нисколько не жалела.
В такой зимний погодный день на бульваре всё же было мало прохожих: две пожилые женщины с авоськами, пакетами, очевидно к новогоднему столу, а впереди неспешно прохаживался точно какой-то молодой парень, что выражалось по спортивно сложенной фигуре. Видать, какой-нибудь студент успешно сдал зачёт и решил, так же, как и она, полюбоваться искристостью летающих снежинок, как бы оживающих зимнюю сказку. Но ведь Новый Год скоро! Что ж, и не одной же ей может понравиться такая погода зимы предпоследнего дня 2020 года, века XXI.
И тут в момент любования полётом крупных снежинок, в который раз вспомнился этот сон, не похожий на все остальные сны, что приснились, что забылись, но это сон не забывался, потому что за последние полгода скудно серой жизни приснился несколько раз. И был ли этот сон неким лучом света во тьме постылой яви?
Иссиня-чёрный конь вороной масти скакал по изумрудно сияющим травам долины, выражаясь неистово карьером, резвясь, играя, выказывая отлив, переливчатость сияния черноты прекрасно сильного, выбеганного, тренированного тела. То был ли скакун высоко статусной, изысканной породы, самой грацией, изяществом своим влюблённый в долго длительный момент истины аллюра, очарованием самой изумительности красы прелестной в волшебно чарующем движении, искромётностью копыт своих упруго подминая цветы полевые, расцветшие травы долин. О, конь! Ох, истинно зверь! О, чудо природы!
Ну, а каков же всадник на огненности очарованного зверя?
Всадник же подобен был ковыльному ветру густо зелёной долины. Сравнить ли его с падающим дождём? Пойман миг, поймана своя устойчивость, когда всадник и конь в полёте плавном момента аллюра, момента карьера – одна суть порывом ветра сметающего…
И стоит она в зачарованности, но конь неожиданно быстро предстаёт перед ней красой ли грозной, остановивший, прервавший резво резко само сияние грации стремительности, само изящество движения.
И всадник неподвижен, и круглым чёрным нимбом, шаром, сферой лик его укрыт, но ведь чувствует из черноты, темноты сферической, шаровидной взгляд всадника, именно взгляд, ниспадающий на всю её. А она перед конём, огненности зверем и всадником, лик которого не узреть из мрака сферы, в такой ли трепетной дрожи ковыльных трав долины, где никогда не бывала…
И просыпалась она, и возвращалась она в постылость реалии томно скудной жизни. Но ведь и сон несколько раз возвратился к ней, ускользая, уходя, ровно, в том месте истомлено чарующего мига, когда она чувствовала взгляд из круглой темени…
И как-то наитием ли понимала, что взгляд этого всадника, ликом укрытого в темноту округленности, и есть взгляд какого-то юноши…, которого никогда не знала, не видела… и никогда не увидит, не узнает…
- Мне нравится такая погода, когда вот так кружатся крупные снежинки. Это как зимняя сказка, – вдруг раздался голос откуда-то сбоку, что явно принадлежал голосу молодому, обладателем которого мог быть уж точно молодой человек.
Она от неожиданности оглянулась резко и увидела, кажется, да не кажется, а точно того парня выраженной, спортивно сложенной фигурой, ликом в отражении мужественности, благородством овеянным, как у всех сильных героев шпионских фильмов, боевиков, что недавно неспешно впереди прохаживался, вероятно, как и она, любуясь искристостью летающих снежинок. И впору было отвернуться ей обратно. Дабы не представить взору незнакомого молодого человека уродливость своего лица, но нет, не отвернулась напрочь всем корпусом, лишь отведя лицо, отведя взгляд. Конечно, он успел увидеть её лик обезображенный, и потому приготовилась, скорей, к очередной насмешке, но к удивлению её, такового не последовало. Но ведь стоило ответить…
- Да, это как зимняя сказка, – проговорила она тоном голоса задумчивым, в котором отсутствовали всякие проблески детской, юношеской задорности, да их-то и не было никогда.
- Когда смотришь на такое чудо природы, то невольно размечтаешься о чём-нибудь или вспомнишь что-нибудь, – говорил этот молодой человек, можно сказать, юноша тоном, говором таким, в котором отсутствовал какой-либо молодёжный сленг, даже близко не подошёл.
- Да, наверное, – тихим голосом соглашалась она с таким утверждением, что было близко к истине, но только вот не дано ей, размечтаться о чём-нибудь.
- Мне кажется, Вас посетило воспоминание, что как-то дорого Вам или же Вы пытаетесь разгадать что-то…
Но разве возможно такое?! Этот молодой человек, совершенно незнакомец, обращался к ней на Вы. Да никто никогда не обращался к ней на Вы и притом таким учтивым тоном, в котором даже как-то и отобразились нотки уважения. Да кто с ней разговаривал-то так. Но ведь отгадал он, ибо посетило её воспоминание о том сне, в котором и пыталась угадать лик того всадника… и взгляд из темени сферы…
- Вы знаете, у меня припаркована машина, – всё тем же тоном продолжал незнакомец, – я недалеко отсюда припарковал машину. Конечно, в такую чудную погоду я могу прокатиться один, но был бы рад, если Вы составите мне компанию.
- Не знаю, – засомневалась она, что в общем-то было всегда привычно для неё, но вдруг решилась на исходе и так постылой жизни под гнётом болезни, неизлечимой болезни, – но, можно прокатиться…
- Я буду очень рад…
И прошли далее, молча, не проронив ни слова, как предстали перед неким зданием, недалеко от которого она увидела несколько припаркованных автомобилей, таких вот навороченных иномарок, владельцами которых могли быть ох какие крутые парни иль девушки, иль серьёзные люди высоким статусом.
Они прошли мимо ряда этих, весьма, роскошных иномарок и незнакомец остановился перед самим крайним автомобилем, что явился перед её взором этаким неказистой легковушкой обшарпанным видом, что кое-где и краска повылезала. То таковым незначительным автомобилем оказался «жигулёнок» отечественного производства, которого почти не встретишь на улицах, проспектах родного города.
И как-то показалось ей, что этот незнакомец таким образом решил насмехаться над ней, над её уродливостью, а вся вот эта вежливость и была шелухой. Её уродливость и неказистость этой обшарпанной легковушки так точно, точно подходили друг к другу. Вот так намёк! И горько, горько стало на сердце её, увлажнились глаза, и проступили слёзы…
Так в молчании простояли они полминуты, что показалось её чуть ли не вечностью, ей, что отказали ноги, чтобы уйти, убежать, уткнуться в снег и плакать, плакать и умолять о скорейшей кончине этой никому не нужной постылой жизни.
А тем временем этот молодой человек, этот незнакомец поводил рукой по воздуху определённым жестом и миг ещё…, и проступало, наступало некое преображение…
Эта неказистая легковушка, местами обшарпанная, что краска обшелопунилась, начинала как-то неестественно изгибаться, потягиваться, будто живая, начинала деформироваться, трансформироваться изменением формы, самого дизайна, превращаясь…
Ещё секунды и перед ней предстал высоко высочайшей грацией роскошнейший «селф драйвинг» кар, такой верхом элегантности супер концепт кар, уж явно затмевая рядом припарковавшиеся иномарки шикарного пошиба. И будто изготовился мустангом диким на аллюр, как тот конь из того сна, как огненности зверь…
Но ведь это не было розыгрышем, чтобы насмехаться над ней. Но всё-таки это был розыгрыш, но розыгрыш совсем иного рода. Но как? Ведь перед ней случилось…, она увидела волшебство…
- Конечно, я понимаю, Вы удивлены, – говорил тем временем таинственный незнакомец, указывая на «селф-драйвинг» кар.
- Но как?! – только и оставалось ей выдохнуть тоном голоса полном изумления.
- Перед Вами было задействовано дистанционное управление квантовой компьютерной, транспьютерной составляющей подвижного дизайна этого автомобиля, этого концепт кара. Он изготовлен из термопластической смолы, что в разы прочнее стали, в разы легче пластика. Как растение выращено из семени лабораторного органического волокна. И это воплощённая концепция клэйтронной материи от наноструктур.
Она не всё понимала из всего сказанного, но уже отчётливо знала только одно – перед ней на неистовость движения изготовилось действительно истинно гениальное творение. И, конечно, конечно же, стоило ещё как прокатиться в этот снегопад серебристых снежинок, воссоздающих сказку, зимнюю сказку, как у того ли поэта Гейне, про которого однажды услышала, но не прочитала…, и никогда не прочитает, потому что осталось ей всего-то…
Плавно, плавно катил по улицам родного города элитно роскошный «селф-драйвинг», ничуть не боясь, не осторожничая скользить, поскользнуться по заснеженным асфальтам проспектов, улиц. Знала бы пассажирка, что этот супер концепт кар нисколько не соприкасается с поверхностью самой Земли, летя, паря, левитируя, планируя всего лишь на высоте двух сантиметров, как, будто на воздушной подушке от магнитных рельсов. Но какие магнитные рельсы, какой магнит могут быть на асфальте улиц, площадей родного города?
Краем глаза подметила она, что этот таинственный незнакомец – водитель этого чудо автомобиля вовсе не прикасается к рулю, что застыл сам по себе.
- Конечно, я сам могу повести машину, – говорил, пояснял хозяин спорт-кара, словно угадав её мысли, что невольно так и повело её в дрожи, но взяла себя в руки и прислушалась, – но в данное время водитель не я, а компьютер, облачённый в автомобиль. Компьютер с фактором прогнозирования, предвосхищения любой ситуации. Один шанс на биллион на аварию…
И вдруг на лобовом стекле спорт-кара дополненной реальностью высокого разрешения отразились показатели скорости, сама предначертанная линия маршрута с детальной информационной навигацией и онлайн нахождения данного чудо автомобиля на заданной линии проспектов, улиц, площадей родного города.
И ещё миг такого плавного скольжения над асфальтом очередной улицы, как на лобовом стекле, как на плазменном экране телевизора, высветилось видео фильма, которого не видела. Но не до фильма было уродке от рождения, когда распирало просто любопытство, и просто ощущение, что сидит рядом с человеком, впервые в постылой жизни её проявившем не просто нормальное элементарное отношение к ней, но даже уважение. И потому как-то не так хотелось смотреть фильм, хотя, с ожиданием интересного сюжета. Но, нет, нет, ей в данное время было дорого вот это само ощущение невероятнейшей реальности.
А она, эта невероятность продолжала нарастать…, ибо заметила она, что под ними проплывают крыши пятиэтажек, девятиэтажек, а множество машин, иномарок уж далеко внизу, этаким напоминанием муравейника.
- Мы летим? – впервые удивилась уродка такой радостной детской подростковой тональностью в голосе, но обратить очерчено некрасивый лик в сторону незнакомца не решилась, да и не хотела лишний раз…
- Да, мы летим, но нас никто не видит.
Одно только слово «нас» было так приятно для её уха, означающее, что они в чём-то едины. Да, они были едины во всей этой невероятности. Новогодняя сказка продолжалась…
- Да, нас никто не видит, – продолжал незнакомец, – корпус нашего автомобиля покрылся метаматериалом. И потому он – автомобиль-невидимка.
Неужели сказка, невероятность продолжается, ибо разомлела она не от очередного технического чуда, а опять от слова, значением «нашего».
- Конечно, Вы можете задаться вопросом о летающем автомобиле, – продолжал этот молодой человек ликом благородной мужественности, – он летит на основе высокотемпературной сверхпроводимости, что есть мечта учёных-физиков. Поэтому отсюда антигравитация, а бензин вовсе не нужен….
Ещё минут пятнадцать такого планирующего, левитирующего полёта, как они оказались за пределами города, и ещё минуты, как летели они над лесом, и ещё минут десять, как увидела она… сверкающий куб в воздухе над самой глухоманью леса.
- А что это такое? – в вопросе уродки всё так же продолжали превалировать нотки не проходящего удивления.
- Это мой дом. Я приглашаю Вас в гости.
***
Они сидели в сплетённых креслах на белом песчаном берегу кристально чистого сине лазурного моря, которых видела лишь в фильмах по телевизору. Будто и ожили виды открыток из курортных пляжей Карибского моря. Вдали над горизонтом багровым заревом разливалось огромное предзакатное солнце, придавая этакий вечерний колорит этому райскому уголку, явно овеянной субтропическим климатом Средиземноморья. Но ведь из зимы…
- Моя дорогая гостья, с дороги стоило бы нам перекусить, – первым нарушил тишину радушный хозяин всё тем ореолом таинственного незнакомца, проделав при этом некий определённый жест.
Под знаком такого жеста на белом песчаном, пляжном берегу у кресел перед ними вырастал невысокий столик. Оставалось ждать ещё жеста, и вот стол накроется скатертью самобранкой, сплошь устланной изысканными яствами. Но далее жеста от хозяина не последовало.
Они вышли откуда-то из-за спины, то были юноша и девушка с подносами, приятно улыбаясь, они накрывали на стол фрукты, бокалы с соком, затем с той же приветливой улыбкой, раскланявшись, как бы поспешили удалиться, оставив их наедине. Она лишь подумала, как в который раз, хозяин предвосхищением её мыслей, пояснял ситуацию:
- Нет, они – не прислуга. Они – роботы…
- Роботы? – кажется, в этот день, вечер ли удивление решительно отказалось покидать её уста, её разум.
- Да, это роботы-андроиды. Их запросто принять за людей, – так пояснив радушный хозяин продолжал дальше предвосхищать её мысли, которые она также не соизволила произнести вслух. – Вы подумали о меблировке. Каждый, каждая так подумает. И притом меблировка как у самых крутых богачей, олигархов мира.
- Да, я подумала…, но вместо этого вижу море…
- Да, море, море… – сказав такие слова, хозяин верхом гостеприимности опять повёл в рукой уже другим жестом.
Зарябили волны в воздухе, зарябило море, небо, что продлилось недолгое время и вот они оказались в окружении тропических деревьев под куполом чёрно звёздного неба, и неизвестно откуда световой фон, но не от огромно багрового шара над горизонтом моря.
Да, изумление решило навсегда поселиться в душе, разуме гостьи, с рождения обделённой не то, что красотой, даже обыкновенной внешностью, от которой владельцам таковой никогда не будет стыдно. Она же за всё это время ни разу не осмелилась открыто взглянуть на собеседника, на таинственного спутника этого невероятного дня, стараясь смотреть в сторону, укрыть свой лик.
- Дорогая моя гостья, Вы находитесь в доме мгновенного подвижного дизайна, Вы находитесь в доме с концепцией окружающего разума, в доме-компьютере, – объяснение очередного феномена было также сказано тоном голоса одобряющего, благодушного.
Трапеза, состоящая из фруктов, была закончена. Она лишь притронулась, лишь глоток сока, лишь надкусывание сочного яблока и не более, ибо довлела вот эта самая застенчивость, и эта вот уродливость внешности. Ведь все жеманности, кокетства, свойственные буквально всем, ей были неизвестны, чужды. Прислуга из роботов-андроидов убрала со стола, после их ухода её собеседник всё тем же ореолом таинственности, выждав паузу, заговорил, но на такую тему, которой она никак не ожидала, хотя, что ожидать…
- Двадцать первый век на дворе, а медицина всё так же бессильна перед многими болезнями. Конечно, в первую очередь на ум приходит рак, но и не только. СПИД, шизофрения, фобии, вирусы, случаи инсульта, случаи инфаркта, природная инвалидность, травмы, несовместимые с жизнью… – говорил радушный хозяин с некоторым оттенком грусти.
- Я знаю, многие болезни неизлечимы, – отвечала она голосом скрипуче хлипкой, серо невзрачной тональности, как в насмешку в довесок приданной уродливости от самой природы.
Конечно, ей полностью оставалось соглашаться с ним, уж с ней-то, с её телом, с её организмом вот эта информация была связана самым непосредственным образом.
- У меня есть к Вам одна просьба?
- Какая? – встрепенулась гостья.
- Пожалуйста, пройдите одну процедуру на одном аппарате.
- Если Вы просите, я готова…
Долго ждать не пришлось, как те же юноша и девушка, роботы-андроиды, столь неотличимые от людей, подкатили тележку, на которой упокоилось нечто, похожее на саркофаг иль на ЯМР-аппарат. Ещё миг, и она укладывалась, не зная, ничуть интуицией не обозревая будущее.
В последний миг перед неизвестностью мгновенно и вспыхнула в памяти тот самый сон об огненно игристом чёрной коне. И всадник, лик которого так и не разглядела из тёмной бездны сферы…
***
Пробуждение её было нисколько не тяжёлым, каковое бывает обычно после наркоза. Будто выспалась хорошо. Открыла глаза и увидела то самое море, отныне иссиня синее море. Да, она возлежала не в саркофаге, не в подобии ЯМР-аппарата, она была на белом песчаном пляжном берегу моря, всегда ль спокойного, лишь тихий бриз. И солнце сиянием багровости исходил, вставал из-за горизонта моря.
- С наступлением нового дня 31 декабря. С добрым утром, Анжелика. Да, я знаю Ваше имя, – раздался откуда-то сбоку голос, его голос.
Она поблагодарила кивком головы. Но неужели утро?
Она вставала в смущении оттого, что так долго проспала в гостях. Хотя, ведь помнит, что ложилась в некий саркофаг, совершенно не имея представления для чего, для какой цели, просто исполнила просьбу, ничего не стоит на остатке юной, но никчёмной жизни по её разумению.
Утро 31 декабря на берегу у синего моря выдалось отменным. То было старание дома-компьютера мгновенно подвижным дизайном, с концепцией окружающего разума 5D телеприсутствием воспроизвести соответствующий колорит для хорошего настроения. То было старание радушного хозяина, старание перед гостьей, о чём могла подозревать она.
И было у неё изнутри ощущение чего-то такого, что сознанием пока не объять, не объять…
Поодаль в метрах тридцати на том же пляжном берегу юноша и девушка статно стройным сложением (ни за что не подумать, что они-то и есть роботы-андроиды точь-в-точь обликом человека) выставляли какой-то предмет, что, может быть, имел какое-то предназначение в это утро последнего дня уходящего года.
- Анжелика, подойдите, пожалуйста, к тому предмету. Роботы-андроиды подготовили… – таинственный незнакомец указывал туда, где, на самом деле, роботы обликом людей изготовили что-то.
Она повиновалась, ступила шаг, другой в волнении. Но откуда оно? Она шла по белым пескам пляжного берега, сознанием разума устремлённости к тому предмету, возле которого, будто наизготовку встали роботы-андроиды. Она подходила, от волнения не ощущая ни тела, ни организма под шлейфом одной устремлённости. Но отчего волнение, отчего? И побоялась оглянуться на всесильного хозяина, всегда сторонясь урождёно уродливым ликом. Но что за предмет?
Она подошла, предстала перед просто чёрным предметом прямоугольного очертания вышиной примерно с её рост. Что кроется в нём?
Юноша и девушка сутью роботов вместе поводили рукой перед этим предметом, опять каким-то жестом, отчего и случится что-то. И оно не преминуло обозначиться…
Мгновенно исчезла, спала с данного предмета пелена черноты и от лучей, блика восходящего солнца воссияло, засияло зеркало…, и успеть, успеть отвернуться, чтобы не взглянуть никогда, не видеть, никогда не видеть…
И отвернулась быстро, но ведь мельком взгляда и успела узреть, увидеть…
В зеркале была кто-то, не она, другая, другая…, в зеркале незнакомка…
Бывают ли такие зеркала? Или это бытовая техника, плазменный телевизор. Но ведь увидела помимо незнакомки вот этот белый песок пляжного берега у иссиня синего моря…, так значит зеркало…
Так кто же в зеркале?!
Любопытство – одна из сильных сторон эмоции разума. Стоило медленно повернуться к зеркалу, чтобы увидеть незнакомку…
Незнакомка была красива. Она – красота девичья переливалась нежно, нежно прекрасно красой очертаний первозданной, искренней, обдавая светом свежести притягательной. То был праздник торжества идеальности геометрической симметрии. Какая кожа?! А каково тело?! И в этом ли филигранное мастерство от самой искусницы-природы?
Искусницы-природы? Но ведь эта незнакомка…? На ней отображалось волнение, что приливной волной накатывалось по её сердцу, именно по её, что взволнованно прижала обе руки к сердцу. То же самое проделала и эта незнакомка, эта красавица, что, напротив, на берегу, на белом песке у моря синего…
Да, это зеркало, а эта незнакомка и есть… она – урожденная уродка от природы…, но ведь зеркало…
И вдруг ли вскрикнула душа её, и заплакала, и засмеялась, и пустилась в пляс этаким танцем лихим от счастья и радости, вулканом раздираясь, клокоча от чувственности взорванной. Она ли, она ли..., неужели возможно такое?! Как магия волшебства!
- Зеркало отражает Вас, именно Вас, зеркало не врёт. Анжелика, таким образом, я преподнёс Вам мой подарок. Новогодний подарок! – услышала она голос сбоку: всесильный хозяин дома находился рядом.
И вдруг ли запершило в носу, хотя, старалась держаться, сдержаться, удержав эмоции на ровно ровной упокоенной глади тихо тихой речной заводи, но увлажнились глаза, и покатилась слеза по щеке…
- Зеркало не врёт…, но я не понимаю, не могу поверить… – ответила, впервые проговорила она и не узнала свой голос, тембр голоса, преисполненным тоном мелодичности, по настоящему девичьей женственной мелодичности, в которой указывалась ясно красивость, красота под стать внешнему облику, а затем и добавила, также впервые повернувшись непосредственно к таинственному незнакомцу. – Кто же Вы?
***
Солнце над синим морем, по велению дома-компьютера, точно повторяло ход, траекторию солнца на стороне северного полушария Земли, пока обозначая позднее утро, сменив багровость раннего утреннего рассвета на жёлто золотистый блеск. Завтрак подошёл к концу. Она отведала блюда, про которых никогда не знала, но которые очень понравились, и были ей оценены по высокому достоинству. А радушный хозяин, кажется, уже развеяв ореол таинственного незнакомца, продолжал далее рассказ о себе:
- Мой дом находится далеко отсюда. Немыслимое расстояние, но оно для моего мира вовсе не является непреодолимой преградой. Ваши астрономы увидели нашу галактику и справедливо нарекли её самой крупной, гигантской галактикой во Вселенной…
Из рассказа своего собеседника она узнавала о родном доме всесильного хозяина этого дома с концепцией окружающего разума, нависшего над глухоманью леса в восточной стороне от её родного города. От Земли в телескопы видна эта галактика через пространственные территории созвездия Девы в скоплении Abell 2029 и обозначена земными астрономами как «IC 1101» на чудовищном расстоянии от Солнечной системы в 1 миллиард световых лет. Самая крупная, самая гигантская галактика Вселенной поперечником в 6 миллионов световых лет, вобравшая в себя 100 триллионов звёзд, тогда как у родной Галактики Млечный Путь 100 миллиардов звёзд в территории поперечника по сравнению с гигантом Вселенной всего в 100 тысяч лет световых.
Расстояние в один миллиард световых лет от мира разума до мира разума…
Семь планет и тридцать восемь естественных спутников планет звёздной системы и тысячи, тысячи искусственных космических систем и комплексов, космических городов представляли мир таинственного незнакомца! И этот мир уже рванулся в галактику, в самую громадную, грандиозную галактику космоса освоением и освоением новых и новых экзопланет далёко дальних звёздных систем, во весь сильный рост, представая на авансцене Вселенной истинно сверхмощной галактической империей, обильно расцветшей цивилизацией третьего типа, что и есть экспансия галактики. А ждёт ли Вселенная…?
Путь в один миллиард световых лет, в один миллиард, но ведь он здесь, он рядом с ней…
- Анжелика, «генетическими ножницами» на Вас произвели полное редактирование генома. Отныне Вы не болеете лейкемией. В ваших жилах, венах, капиллярах течёт здоровая кровь. И у Вас равно симметричные ноги, без никакой ассиметрии. Но не только это. Ваш мозжечок соединён прямым мостом между отделом мозга, отвечающим за сознание. И потому Вы увидели движение и даже извлекли из памяти движение и исполнили движение с первого раза и в такой же идеальности, к которому стремятся атлеты спорта высших достижений. После нашего саркофага уровень Вашей физической и функциональной подготовки на уровне мастера спорта. Но не только это. У Вас феноменальная память «человека дождя», память саванта. Но не только это. Вам имплантировали знания, которых ранее у Вас не было. Это и есть новогодний подарок моего мира, – говорил всесильный хозяин дома-компьютера, внешность которого была точно изменена, приобретя облик землянина, как уже понимала она приобретёнными, имплантированными знаниями.
Приобретённые имплантированные знания…, и вспышка памяти…
«А теперь смелее! Вообразите себе мир 2100г.!
К 2100 г. нам суждено уподобиться богам, на которых мы когда-то взирали с благоговением и ужасом. Но орудиями нашими будут не волшебные палочки и колдовские зелья, а наука о компьютерах, нанотехнологии, искусственный интеллект, биотехнология, самое главное, квантовая теория – фундамент всего остального.
К 2100 г. мы подобно мифическим богам, сможем мысленно отдавать приказы и манипулировать предметами. Компьютеры, молча и незаметно считывая наши мысли, научатся исполнять наши желания. Мы научимся силой мысли двигать объекты – обретём телепатические способности, которые прежде приписывали лишь богам. Биотехнология позволит нам брать предмет и превращать его во что-то иное, а также создавать вещи почти из ничего. Ездить мы будем не на огненных колесницах, а в обтекаемых средствах, способных двигаться практически без топлива и легко подниматься в воздух. Новые силовые установки позволят нам обуздать неограниченную энергию звёзд. Кроме того, мы будем стоять на пороге отправки первых межзвёздных экспедиций для изучения ближайших светил», – вот эти строки из книги «Физика будущего» американского физика-теоретика японского происхождения Митио Каку и вспыхнула савантизмом над волнами феноменальной памяти «человека дождя».
Имплантированные знания и в ней провели редактирование генома…
В начале века в лаборатории университета Калифорнии в ходе генетических разработок появилась «марафонская мышь», «могучая мышь», выносливостью, функциональной подготовкой намного превосходящую природную мышь. И появилось искушение в спорте высших достижений на разработку генного допинга. Имплантированные знания давали о себе знать…
В этом 2020 году в октябре месяце в Стокгольме присудили Нобелевскую премию за развитие метода редактирование генома двум женщинам – француженке Эмманюэль Шарпантье и американке Дженнифер Дудна за создание «генетических ножниц», вот такой «инструмент перезаписи кода жизни».
И всё же эти достижения в её мире сравнимо с этакой деревянной этажеркой – первым самолётом братьев Райт, тогда как в мире всесильного хозяина дома-компьютера уровень генной разработки достиг уровня истребителей седьмого поколения, когда лётчик может вылететь на планетарной орбиту в космос и вернуться обратно.
Имплантированные знания давали о себе знать…
И также в этот миг красиво прекрасного мгновения знал, понимал, представлял себе сильный, всесильный из другого мира, что скоро, совсем скоро он услышит смех от гостьи, заливисто задорный, красивый смех, что и будет олицетворением счастливой, радостно высокой гармоничности и разума, и духа. Совсем скоро, в ближайшем будущем…
- Дорогая гостья моего дома, мы сегодня посетим то место, о котором Вы когда-то мечтали тайком…
***
Широкий светлый зал Дворца молодёжи был полон народу, в основном молодёжи. Огромная ёлка до самого высокого потолка искрилась разноцветными огнями, лампочками, множеством игрушек. Новый Год! Новый Год! Новогоднее настроение царило, господствовало на каждом кубическом сантиметре данного пространства, даря и даря эмоции такого счастья и радости. Воистину прекрасный и лучший праздник, лучший праздник!
Все только что задорно лихо оттанцевались темповым образом под музыку стиля диско, и наступил перерыв, дабы передохнуть немного, а затем юноши пригласят девушек на вальс, что вставлен в регламент на данный момент. И в момент этот все увидели, все заметили…
Они шли походкой неспешной. Они составляли пару прекрасную красивую. Юноша был статен, сила, недюжинная сила воспевалась в его организме, спортивном теле, походке этакой пантеры. Но какова, же, девушка, что оттеняла спутника?!
Она шла в нарядном платье, ступала вроде естественно, но как-то грациозно величаво, будто статью лебединой. Да, она была красива. Она была красавица! Высокая игра торжественности гениальной геометрической симметрии выразилось нежнейше ярко феерическим отражением от лика, ох прекрасного лика красавицы такой искренней и вдохновенно юной упоительно! И свежесть, нежность кожи лика прекрасного, как и тела, так и пела, расцветала во славу крепко пышущего здоровья.
«О, природа! Как же тебе удаётся родить, создать, произвести красу, красоту божественным олицетворением!» – такая мысль напрашивалась в этом вздыбленном пространстве яркого новогоднего праздника.
Посреди молодёжи она увидела своих одноклассниц, одноклассников заворожённых, и двоюродного брата ещё более заворожённого. Но ведь никто из них не узнавал в этой красавице ту самую с походкой корявой, которую и прозвали уродиной. Нет, все видели в ней незнакомку, таинственную незнакомку ореолом красавицы. Знать бы им…
Нет, она нисколько не испытывала какого-либо превосходства или ещё чего-либо. Нет, совершенно нет, ибо в сознании главенствовало другое, другое, явно представляя, понимая предназначение…
На волне такой пристальности внимания в широком зале объявили вальс. Многие составили пары, но многие остались стоять у стен, смотря на танец вальса. Заиграла музыка и вскоре всё внимание стоявших, смотревших, наблюдавших переключилось лишь на одну пару, что составили молодой человек весьма сильным спортивным телосложением и эта таинственная незнакомка, уж точно красавица бала, королева бала.
Была ли музыка из арсенала «короля вальса» Иоганна Штрауса? Но нет, не его «Весенние голоса» и не «Сказки Венского леса», и не «Вальсы любви» Иоганнеса Брамса, и не «Грустный вальс» Эдварда Грига разлилась под сводами зала, но была другая схожая, что лилась идиллической гармонией духового и инструментального. О, то были чарующие, воздушные звуки вальса сокровенно прекрасного, как чисто светлой ауры искренний свет!
Она чувствовала прикосновение руки, его рук, что веяли и добротой, и силой, ввергая в чувство непередаваемого, невыразимо душевного комфорта. Что ж сотворилось с ней? И найти ли ответ в движении танцующего мига? И закружились в кружевах вальсирующих…
Да, в этой волнующе трепетной кульминации феерически захватывающего момента, они были достойны друг друга, как откровение истины, что и сверкнёт светло бесценным бриллиантом по неведомо долгой дороге жизни, осветив и даря тепло.
Спутник по вальсу, этот юноша благородной стати, вёл её уверенно и бережно по волнам уж трепетно вдохновенным, под фейерверк цветисто ярких огней восхищения и зависти одновременно. А какова ж была красавица?
Анжелика, в изящном мгновении плавного кружения, была пластичностью движений как воплощение парящей лёгкости изысканных граций музыкой мерно заливистого такта, как возвышенное поэтизированное выражение строгих линий венского вальса, как сама витиеватая утончённость величавой статности лебединой, как нежное дыхание лирики пленительной, как реющий полёт идеального стандарта. И кто бы увидел смешение тихой грусти на взлёте, в сверкании искр манящей надежды, что и отразятся блеском мерцающего блика от слезы невольной…?
И стихла музыка вальса, мгновение тишины,...
Продолжение следует...
Книга "Принц из неведомых долин" опубликована в интернет-магазине "ЛитРес".