Глава 29
Пятница, 16 июля, 18 часов 50 минут
Бельский оказался небольшим пухлым лысым человечком, лет пятидесяти, похожим на колобка. Одет он был крайне неряшливо: неправильно повязанный галстук дикой расцветки, явно побывавший то ли в соусе, то ли в супе, мятая рубашка невообразимого оранжевого цвета. Что надето ниже пояса скрывал стол, за которым он сидел, обложившись кипам рукописей и папок. На лоснящемся коротком носу нацеплены нелепые роговые очки с дужкой, перемотанной синей изолентой. Круглое лицо со слегка отвисшими щеками выражало недовольство солидного занятого человека, которого оторвали по пустякам.
– У меня для вас всего пятнадцать минут, не больше, – протараторил он, едва детективы вошли в кабинет. – Так что переходите сразу к делу.
– Даме разрешите присесть? – уколола Света и получила легкий тычок напарника.
– Да, конечно, садитесь. Снимите папки со стульев и положите на пол.
Детективы сели на два обшарпанных кресла, предварительно освободив их от литературной продукции. И вообще весь кабинет Бельского выглядел таким же неухоженным, как и хозяин. Рукописи, папки, файлы, перевязанные веревкой стопки книг валялись где попало и как попало, кучами и поодиночке.
– Вениамин Тихонович, вдовой литератора Торопова – Альбиной Романовной Тороповой – наше бюро «Омега» уполномочено вести наследственные дела семьи, – Иван привстал и положил на захламлённый стол визитку. – В этой связи мы хотели бы задать вам несколько вопросов. Первый. Скажите, Борис Анатольевич давал вам рукопись романа «Затмение»?
Бельский несколько секунд смотрел на Ивана сквозь свои линзы, будто соображая, как ему следует на это реагировать. Наконец он пошевелился и неохотно ответил:
– Да, давал. Но роман не закончен. Торопов говорил, что автор над ним продолжает работать.
– У редакции с Тороповым подписан договор?
Бельский замялся:
– Нет, как такового договора нет. Автор неизвестен и поэтому мы не можем позволить себе подписывать такие документы, не изучив весь товар целиком.
– Вы сегодня звонили Анфисе Тороповой и сказали ей, что Борис Анатольевич доверил ей вести дальнейшие переговоры по этому роману, – вступила в разговор Света. – Не может такого быть, что вы не заключили с Тороповым какого-то соглашения.
– Нет, действительно, он просто попросил, и я выполнил его просьбу.
– Спустя месяц и даже больше после его смерти? Почему не сразу?
– Ну, знаете ли, я занят, сами видите, сколько работы, – замредактора обвел рукой комнату. – Когда дошли руки до романа, тогда и позвонил.
– То есть вы его прочитали совсем недавно?
– Ну, да.
– И какова ваша оценка?
Бельский беззвучно пожевал губами.
– Оценки ставить преждевременно – роман не закончен. Не хватает трёх-четырёх глав.
– И всё же. Каково ваше мнение о книге?
– Не знаю. Зачем это вам? Какое отношение имеет к наследству?
– Самое непосредственное, Вениамин Тихонович. Правообладателем на роман являлся Торопов. После его смерти право перешло к прямым наследникам.
Бельский достал платок и вытер вспотевший лоб.
– Да-да, конечно. Что я могу сказать о романе? Роман отличный, можно сказать – превосходный. Торопов сказал, что Ионов – писатель начинающий, но в это трудно поверить: устоявшийся, чётко узнаваемый стиль, яркая фабула, модное нынче средневековье, легкий мистико-фэнтезийный налёт… Да что я вам говорю, мы ждём не дождёмся, когда этот Ионов, или как его там, закончит, наконец, книгу и принесёт её нам. Уверен, что роман станет бестселлером. Но главное не в этом даже, а в том, что я вижу гигантский потенциал автора. Первый роман – только начало! Не сомневаюсь, что следующие романы Ионова станут явлениями в мире литературы. Если вы имеете хоть опосредованное влияние на автора, то поторопите его!
Иван усмехнулся:
– Хорошо, попробуем. А в каком виде Торопов вам принёс рукопись?
– В бумажном. Я не люблю работать с электронными текстами.
– А выпускать книгу вы собираетесь тоже в бумажном формате?
– Возможно, сразу в двух: бумажный в суперобложке и электронный в формате ультраридера. Знаете, такие новые приборы, и формат электронных книг появился…
– Знаем. А можно взглянуть на рукопись?
Бельский явно колебался.
– Мы только посмотрим при вас – и всё, – успокоила его Света.
Замредактора пошебуршил бумагами на столе и вытянул коричневую папку. Положив перед собой, он открыл её и пробежал глазами по лежащему сверху листу.
– Вот, смотрите, – он пододвинул папку к ним и предостерёг. – Не фотографировать!
Детективы встали, подошли к столу и заглянули в открытую папку. На верхнем листе было напечатано крупным шрифтом «Знамение», потом зачёркнуто и написано от руки «Затмение» и чуть ниже и мельче «готика». Наверху тоже от руки аккуратным почерком значилось: «Валентин Ионов». Света осторожно перевернула страницу, и они прочитали:
«Белёсые тучи, толкавшиеся вечером у горизонта пухлыми ватными боками, разбежались, разбрелись по прозрачным тропкам небосклона и будто распахнули занавес, сотканный из переливающегося хрустальным блеском атласа. Огромная призрачная Луна заслонила другие светила и окутала всё вокруг своим серебристым загадочным сиянием. Яркие звёзды растворялись в её туманном ореоле, и внизу было светло так, что хоть иголки собирай.
Лорд Анри Данмас Дюмулен Ливорийский взял кубок с крепким красным вином, задул свечу и подошёл к большому арочному окну. Тяжёлые и грубые деревянные рамы, с врезанным мутноватым слюдяным стеклом, раскрыты настежь, навстречу простору. Со стороны дарквудского леса тянуло свежим легким ветерком. Вместе с прохладой он приносил ночные звуки: поскрипывание стволов, редкое уханье филина, внезапный вскрик разбуженной птицы. Но вместе с такими мирными и прозаическими звуками до острого слуха Данмаса доносились едва слышимые позвякивание шпор, фырканье лошадей и приглушённые голоса людей. К этому примешивался запах дыма и жареной дичи».
Детективы переглянулись и сели. Бельский чуть наклонил голову:
– Посмотрели? И – что?
– Да, это тот самый роман, – подтвердила Света. – По крайней мере, начало.
Замредактора насторожился:
– А вы что – его читали?
– Да, имели удовольствие.
– Полностью?
Света замялась:
– Ну-у-у… как вам сказать…
– Я так и знал! – Бельский несильно ударил ладонью по столу. – Торопов меня водил за нос. Роман-то давно готов. Эх, Борис Анатольевич, Борис Анатольевич, не ожидал от вас.
Бельский поднял глаза к потолку и перекрестился. Иван усмехнулся и покачал головой:
– Успокойтесь, Вениамин Тихонович. Торопов вас не обманывал, он просто соблюдал интересы автора, а автор до сих пор считает роман сырым.
– Вы знаете, кто автор? – вскинулся Бельский. – Так скажите мне, не тяните!
– Вот как раз этого мы вам сказать не можем, потому что автор нас не уполномочил раскрывать его инкогнито. Вполне возможно, что роман так и будет издан под псевдонимом Валентин Ионов. Но вам теперь лучше задавать все эти вопросы представителю Торопова – Анфисе. Ведь он сам назначил её уполномоченным по ведению литературных дел. Кстати, скажите, Вениамин Тихонович, а если зайдёт речь об издании неопубликованных рукописей Бориса Анатольевича, кто этим будет заниматься – Альбина Романовна или Анфиса?
– Я думаю, они там сами разберутся… – пробормотал Бельский.
– А вы сами с кем предпочтёте иметь дело?
Бельский принялся сосредоточенно развязывать и снова завязывать тесёмки на одной из папок.
– Вы мне не ответили на вопрос, читали ли вы роман целиком.
Иван посмотрел на Свету и сказал:
– Да, читали, в электронном формате.
– Так скажите тогда, чем он заканчивается? Есть ли намёк на продолжение?
Иван криво усмехнулся:
– А вот сказать вам, как он заканчивается, мы при всём желании не можем.
– Почему? Ну, хорошо, хотя бы в общих чертах, одной фразой.
– Да потому что он заканчивается по-разному! – тихо произнесла Света.
– А-а-а… Есть несколько вариантов концовки? Понял.
– Ничего вы не поняли… Ладно, Вениамин Тихонович, большое вам спасибо, вы нам очень помогли, – Света поднялась, за ней Иван. – Извините, что заняли ваше время. До свидания.
Детективы подошли к двери, и Иван обернулся:
– Один добрый совет, Вениамин Тихонович, – когда роман будет готов как рид, то есть в электронном формате URLW1.1, вы его перечитайте еще раз на ультраридере, но только осторожно и с валидолом под языком.
– А еще лучше – в присутствии врача, желательно реаниматолога с дефибриллятором наготове, – добавила Света, и дверь за детективами закрылась.
Бельский остался сидеть за своим заваленным бумагами столом и незряче смотрел вдаль. Несмотря на неказистую внешность, он обладал острым умом и большим опытом работы в издательствах. Вениамин Тихонович по себе знал, что некоторые тексты способны сильно взволновать читателя, вызвать тахикардию и стать причиной слёз и даже истерики у особо неуравновешенных дамочек. Поэтому к прощальной ремарке посетителей замредактора отнёсся вполне серьёзно. Он завязал тесёмки на папке «Затмение» и поставил на ней восклицательный знак красным маркером. Потом пододвинул к себе старомодный ежедневник, раскрыл его и сделал несколько пометок перьевой ручкой.
–––––––
Пятница, 16 июля, 21 час 10 минут
Света затормозила и свернула на улицу, где бетонно-стеклянным параллелепипедом возвышалось здание НИИ Доброва. Световой день не закончился, но явственно ощущалось приближение сумерек.
Добров встретил их хмуро и сразу сказал, что новых результатов практически нет, похвастаться особо нечем.
– Что значит – нет? – удивился Иван. – Я так понимаю, вы обещали работать…
– Мы и работали, – устало и не зло огрызнулся Кирилл. – И хоть, как я сказал, особых результатов в понимании того, как происходит дисперсия текста, нет, можно говорить о небольшом продвижении вперед и одном необычном факте.
Услышав это, Иван и Света, сидевшие на стульях напротив Доброва, подались вперёд.
– Дело в том, что нам удалось полностью воспроизвести схему усиления, которую инкорпорировали в ультраридер. Надо сказать, что схема сама по себе непростая и довольно хитроумная, но не являющаяся чем-то действительно революционным. Самое необычное в ней – микрочип.
– Микрочип?
– Да. Таких микрочипов не существует. Пока не существует.
Добров бросил на стол карандаш, который держал в руках. Тот с дробным ребристым звуком прокатился по гладкой поверхности и свалился на пол. Иван проследил глазами за траекторией карандаша, потом поднял глаза на учёного:
– Поясни, пожалуйста.
– А что тут пояснять? В 1970-х годах минимальный размер интегральных микросхем, или чипов, составлял 2–8 микрометров, в 1980-х он уменьшился до 0,5–2 микрометров. В 1990-х годах стали внедряться в производство и быстро совершенствоваться экспериментальные методы: в начале 1990-х процессоры (например, ранние Pentium и PentiumPro) изготавливали по технологии 0,5–0,6 микрометров или 500–600 нанометров , потом технология дошла до 250–350 нанометров. Следующие процессоры (Pentium II, Athlon) уже делали по технологии 180 нм. К началу 2000-х фирма TexasInstruments изобрела и внедрила ультрафиолетовую технологию с минимальным размером около 80 нанометров.
Дальше процессоры изготавливали с использованием УФ-излучения в пределах 45 нанометров. Первым стал IntelCore 2 Duo. Однако вскоре передовые компании превзошли и этот уровень. В 2010 году на рынке появились процессоры, разработанные по 32-нанометровому технологическому процессу. В 2012 году в продажу поступили 22-нанометровые процессоры, выполненные по архитектуре Ivy Bridge.
Сегодня самый совершенный чип выполнен по 12-нанометровому уровню. Тот чип, который мы обнаружили на триггерной схеме, выполнен по 2-нанометровому уровню. Чтобы вы поняли масштаб, поясню, что 2 нанометра – это размер примерно 10 молекул водорода. На мой взгляд, это почти предел для традиционного компьютера. Я вам уже говорил, что когда микрочип будет выполнен по технологии уровня 100 пикометров – то есть каждый транзистор на схеме по размерам станет не больше атома, перестанет действовать закон Мура. Транзисторы размером меньше атома при помощи старых технологий сделать невозможно, принципиально невозможно. Дальше мы можем надеяться либо на квантовый компьютер, архитектура которого будет построена на совершенно ином принципе, либо…
– Спасибо, Кирилл, я всё понял, – прервал его Иван. – Вернее, ни черта я не понял, но это неважно. Постараюсь сделать краткое резюме: технологии, по которой выполнен микрочип в ультраридере Торопова, не существует. Так?
– Да, совершенно верно. Пока не существует. Думаю, лет через пять…
– Понятно, – Иван повернулся к Свете. – Теперь ясно, с какого боку здесь ФСБ и Баринов?
Света неопределённо пожала плечами.
– Судя по всему, дело здесь не в психотронном оружии, а в разработке сверхсовременного микрочипа. Кирилл, скажи, а на оборудовании ООО «Связьтехнология» можно сделать такой микрочип?!
– Иван, в «Связьтехнологии» я был всего один раз, и то лет семь назад. Но смею высказать сомнение в возможности получения на их базе такого чипа. В Силиконовой долине до этого не дошли, а мы всё время плетёмся в хвосте. Так с каких таких сухарей какая-то «Связьтехнология» вдруг, ни с того ни с сего, произвела на свет чудо компьютерной техники – двухнанометровый микрочип!
– Допустим, «Связьтехнология» не какая-то, а вполне солидная фирма, – возразил Иван. – А вдруг этот чип сделан в одном экземпляре?
– Нет, – отрезал Кирилл. – Технология либо есть, либо её нет. Другой вопрос, это может быть настолько дорого, что делает нерентабельным массовое производство, но это вряд ли относится к микроэлектронике. Между изобретением и внедрением в производство иногда проходит буквально два-три месяца, а то и несколько недель. Предыдущие чипы быстро дешевеют.
– Тогда откуда этот чип у Штурмина? Или всё-таки он сам его сделал?
Добров ничего не ответил и стал барабанить пальцами по столу.
– Ладно, Кирилл, а изменилась ли, как ты выражаешься, дисперсия текста при усовершенствованной схеме? – спросила долго молчавшая Света.
– А как прикажете это измерить? Я могу лишь сказать, что на втором ридере, который вы купили, мы установили точно такой же усилитель, как и на родном, с той разницей, что чип мы поставили самый современный, какой есть – шестнадцатинанометровый. Он слабее двухнанометрового, но мы добавили дополнительный контур усиления и получили схожие и даже немного превосходящие оригинал характеристики выходного сигнала. Это по приборам. А на каких приборах прикажете измерить восприятие текста каждым конкретным человеком? Нет таких приборов, и вряд ли в скором времени будут.
– Кирилл, а всё-таки, что ты об этом думаешь? Что такое происходит с этим ридером?
Добров как-то странно посмотрел на Свету, потом на Ивана и сказал:
– Я сейчас скажу некую крамолу. Крамолу относительно науки и кибернетики в частности. Но уж не обессудьте. На мой взгляд, дело тут вовсе не в ультраридере с усилителем Штурмина… – он замялся.
– А в чём? – подтолкнул его Иван.
– Дело в тексте, записанном на микрокарте. Мы вернулись к тому, с чего начинали.
Иван и Света непонимающе уставились на Доброва.
– Да, это только кажется невероятным, но, похоже, что именно в тексте на микрокарте скрыта или зашифрована информация, обеспечивающая дисперсию или вариативность восприятия. Расшифровать это мы не можем – не наш профиль.
Воцарилось непродолжительное молчание. Прервал его Иван:
– А кто может?
– Криптографы, кто ещё?
– Двадцать пятый кадр, но только в тексте, так что ли?
– Двадцать пятый кадр? – не понял сначала Кирилл. – Ах, да, было такое лет двадцать, а то и тридцать назад. Но ничего же не подтвердилось…Очередная фигня, которой морочили головы обывателям и выбивали деньги на якобы научные исследования.
– Фигня, – тихо повторил Иван и повернулся к напарнице. – Вполне возможно. Свет, я думаю нам пора.
Девушка наградила его долгим взглядом, потом решительно встала:
– Да, пожалуй. Только, Кирилл, верни нам оба ультраридера и карту.
Добров внимательно смотрел на них:
– Я могу надеяться, что, когда закончится ваше расследование, вы предоставите мне и оригинальный ридер, и карту для дополнительного изучения?
Он вынул ридеры и микрокарту из ящика и положил на стол. Детективы переглянулись. Иван забрал оригинальный ридер, Света взяла прибор для замены, накопитель и ответила:
– Да, конечно, Кирилл, обязательно. Спасибо тебе за всё и до свидания.
В холле на первом этаже охранник оторвался от телевизора и с удивлением уставился на детективов.
– Мы от доцента Доброва, – упредила его вопрос Света и вставила карточку временного пропуска в гнездо турникета.
– Понятно, – проворчал охранник. – Давайте сюда ваши карточки, система отключается в десять вечера.
Он забрал у них пропуска, подвёл к большим стеклянным дверям и присел, открывая замок.
– Часто у вас сотрудники поздно уходят? – спросила Света.
Охранник поднялся и распахнул перед ними прозрачную дверь.
– Девушка, идите уже, пока я вас выпускаю просто так, а то по инструкции я должен заполнить анкету на каждого гостя, который покидает институт в неурочное время.
– И что ж не составил? – негромко пробормотала Света, когда охранник запер за ними дверь и не мог её слышать.
Они вышли на скудно освещённую стоянку, где тут и там стояло несколько машин, скорее всего ребят из лаборатории Доброва. Вечер был, как и все предыдущие, душноватым, но всё-таки не таким жарким. Света вспомнила, что синоптики обещали на днях небольшое похолодание, если падение температуры с +34 до +30 можно вообще считать похолоданием.
– Ну, что, Максимов, так и быть – отвезу тебя домой, пока ты безлошадный, – сказала Света, подходя к машине.
– А тебе сегодня обязательно к маме ехать? – начал издалека зондаж Иван.
Девушка распахнула дверцу машины.
– Садись давай, Казанова!
По дороге Иван подробно рассказал о своей прогулке с Куделиным и беседе с ним. Света слушала его молча, не перебивая. Когда он закончил, она спросила:
– А когда Анфиса собирается свой роман опубликовать, он не говорил? Чтобы знать, когда всем читателям помирать придётся.
– Нет, я уверен, что это у него такая фигура речи, ну, вроде как напишет – и мы все обалдеем.
– Не похоже, Вань. Куделин, по-моему, не такой человек, чтобы пустышками бросаться. Он уверен, что Анфиса написала книгу. И книгу необычную.
– Хорошо. А нам-то что с того? Написала и написала! Хорошо написала – молодец! Плохо – читать никто не будет. В чём проблема?
Света немного странно посмотрела на него. В мертвенном отсвете приборов торпедо её лицо было загадочным и немного нереальным.
– Иван, ты забыл, что мы с тобой крутимся вокруг да около ультраридера Торопова и микрокарты с неизвестным неопубликованным романом некоего несуществующего Валентина Ионова, который, судя по всему, написала наша Анфиса.
Иван невольно отметил про себя «наша» в применении к Анфисе.
– Ты хочешь сказать…
– Пока я ничего не хочу сказать. А вот мы с тобой забыли узнать одну немаловажную деталь у Кирилла, – Света на смартфоне набрала номер и включила режим «свободные руки».
– Света? – ворчливо раздалось в салоне. – Я так чувствую, что хорошо, что я не успел уехать с работы? Вы возвращаетесь?
– Не угадал, Кирилл, один вопрос. Вы на ридере Торопова прогоняли другие книги?
– Конечно. Тут у нас есть читатели и фантастики, и детективов. Они посмотрели пару-тройку бестселлеров на Тороповском ридере, и ничего похожего не проявилось, даже после того, как мы усовершенствовали схему.
– То есть ты уверен, что всё дело в записи на микрокарте?
– Нет, не уверен, но склоняюсь к этому.
– Понятно. Спасибо тебе, Кирилл, и прости за…
– Да ладно, Свет. Мне, на самом деле, одно удовольствие решать подобные ребусы. Обещай, что, когда закончите ваше с Иваном расследование, дашь мне на несколько дней и ридер, и микрокарту. Мы с ребятами над ними поколдуем.
– Обещаю, Кирюш, спасибо и спокойной ночи.
– Пока.
Вскоре на фоне тёмного неба вырисовалась глыба квартала, в котором жил Иван. Света свернула на узкую дорожку и медленно поехала между домами. У подъезда, где жил Иван, она затормозила и посмотрела на напарника.
– Приехали. Просьба освободить вагон, поезд идёт в депо.
Иван положил руку ей на плечо:
– А может, конечная? Вон там и местечко есть, где припарковаться…
Света сосредоточенно молчала. Вдруг кто-то требовательно постучал в стекло. Удивлённый, Иван открыл дверь и вышел. Перед ним стоял человек в светлой сорочке с короткими рукавами и при галстуке:
– Иван Александрович?
Максимов молча кивнул.
– Прошу вас пройти со мной.
Нанометр, nm – дольная единица измерения длины в Международной системе единиц (СИ), равная одной миллиардной части метра (то есть 10;9 метра)
Пикометр, pm – дольная единица измерения длины в международной системе единиц (СИ), равная одной триллионной части метра (10;12 метра)
Продолжение: http://proza.ru/2021/01/02/772