Глава 2. Женщина-катастрофа
Она опять не могла отделаться от мысли, что за ней следят. Неприятное ощущение, вызывающее чувство смутной тревоги. Она гнала его от себя, находя тому множество объяснений. И расшатавшиеся после тяжелого развода нервы, и врождённая мнительность, и фантастически живое воображение. Так задумалась, что снова чуть не прозевала поворот на деревню.
- А ну-ка, собралась, тряпка! – Привычно обругала сама себя и, достав из багажника пакеты, попыталась пролезть в на треть приоткрытую калитку.
Как можно сильнее втянуть живот - раз, стать на цыпочки – два, поднять тяжеленные пакеты над головой – три, и ты уже валяешься по другую сторону, придавленная этими самыми пакетами. Ленка встала на коленки, собрала пакеты и, тяжело поднявшись, пошлёпала к дому. На усадьбу она всегда попадала именно так, прозевав вмёрзшую в лёд калитку.
- Хорошо, хоть не грязь. - Бросила на стол мокрые пакеты. Сбросила рыжее ворсистое пальто, развернула на свет от окна. - Ничего, высохнет. А вот штанишки в стирку.
Стащила джинсы и засунула в машинку. Стиралка, это единственное, что она установила в доме бабы Любы. Та всегда была против автомата, считая, что он никогда не отстирает, как человек. С бельём она возилась основательно. Кипятила, крахмалила, отглаживала так, что о заутюженные складки кипенно-белых простыней можно было порезаться. У Ленки всё было проще. Не раз и не два она с удивлением разглядывала дорогущие серо-синие бюстики, постиранные вместе с джинсами.
Как здорово дома, тепло, уютно. Она всегда любила эту деревню, этот маленький дом, куда с самого раннего детства отправляли её на каникулы из города родители.
Здесь жила пожилая тётя мамы, бывшая учительница. И родители были твёрдо уверены, что ребёнок дышит свежим воздухом, и, заодно, воспитывается. Тёткино воспитание, в некотором роде наверно сыграло какую-то роль. Но только в некотором.
Те, кто сталкивался с Ленкой по жизни, неизменно убеждались, что прозвище «катастрофа», дано ей не зря. И искренне не понимали, как она дожила до своих 45, не покалечившись, или не убившись окончательно, в свете постоянно происходивших с ней катаклизмов.
В толстом, крупной вязки свитере модели «пупок отморозишь» и трусах, она слонялась по кухне, размещая покупки. Затарилась, как минимум на неделю.
Запихнув пакет собачьего корма в необъятный зев старинного буфета, плюхнула на плиту чайник, открыла крышку ноутбука и пришла в себя только от громко свистящего пара. Тут же за окном показалась довольная морда Кваси. Впустила набегавшуюся собаку, неизменно устроившуюся под столом у батареи, налила огромную, пузатую кружку чая и снова углубилась в экран.
Работала Ленка аудитором сразу в нескольких фирмах, и еще, как минимум, с десяток пользовались её услугами по договорам. Несмотря на полную беспомощность в жизни вообще, работу свою она выполняла прекрасно, махинаций не терпела, на компромиссы не шла, потому была нарасхват и прекрасно зарабатывала.
Только недавно она узнала, что нервы, считавшиеся давно атрофированными и отвалившимися, всё-таки имелись в наличии. Благодаря этому и ещё привычке сначала делать, а потом думать она и оказалась здесь совершенно одна в канун Нового Года. Поговорив и успокоив детей и родителей, сразу отключила телефон и три дня ревела в подушку.
«Я бы и рада, если бы кто его к рукам прибрал». Сразу и прибрали. Та, кому в шутку так сказала. Хотя, к тому времени от отношений с мужем ничего не осталось. Да, и было ли? Замуж вышла так, посмотреть, к тому же он очень красиво ухаживал. Сходила.
Двое взрослых, вполне состоявшихся детей. Муж, перешедший к подруге, теперь, разумеется, бывшей. И она одна в глухой, на два десятка домов деревне. Хотя почему одна? С Квасей и Васей.
Квася – это вообще-то Квазимодо, или, как звал его бывший хозяин Квазиморда. Собака – помесь ротвейлера и лабрадора. Как это поётся, на лицо ужасная, добрая внутри. Досталась от уехавших в город дачников, блудила по деревне, кормясь у сердобольных старушек, пока не приютила её Ленка. А Васька от умершей недавно соседки. Хозяйством, вот, обзавелась, о возвращении в Москву даже не помышляя.
В свободное от работы время, а его тут оказалось предостаточно, начала писать. И, поди ж ты, затянуло. Правда, самой казалось, белиберда полная, но знакомые хвалили. А почему бы и нет? хоть какое-то развлечение, чтобы не сойти с ума.
Стиралка тихонько зазвенела зуммером, выполнив работу. Ленка влезла в лыжные штаны и пошла развешивать бельё. Она любила потом приносить задубевшие вещи домой на досушку. От них долго держался запах ни с чем не сравнимой свежести. В Москве она была этого лишена.
Забрав насильно с забора недовольного Ваську (что поделаешь, март), доделала работу и занялась обедом.
Обед – громко сказано. Четыре сосиски с помидором, одна коту. Хватит, наготовилась за супружескую жизнь. Ладно, это всё вторично. Так почему же ей последнее время так неуютно? Или эти жуткие убийства так подействовали?
26.12.20
http://proza.ru/2020/12/30/1733