“…жизнь – это повесть
с продолжением.”
(П. Бажов)
Он возвращался в 45-ом,
куртейкой лагерной шурша.
А сам - чуть больше автомата,
Что кратко звался “ППШ”.
Лохмотьями дырявых брючин
месилась пыль чужой страны,
в которой он собственноручно
недавно мать похоронил.
Шёл и не верил, что отыщет
клочок своей родной земли.
Но ноги сами к пепелищу,
где раньше жил он, привели.
Стоит малец, нахмуря брови,
слезой горючей скошен рот:
“Откликнись, бабушка Прасковья!
Скажи, где дедушка Федот?”
Никто парнишке не ответил,
лишь речка билась в берега.
И поутру с попутным ветром
он в ближний город пошагал…
Здесь он суворовцем вначале,
потом и офицером стал.
Все беды, думал, за плечами.
А ждал ещё – Афганистан.
Но каждый раз он в день Победы,
куда б его ни занесло,
он пел про бабку и про деда,
и про сожжённое село.
…Но вот окончен путь военный.
Скрипя протезом тяжело,
седой полковник в день весенний,
вошёл в родимое село.
Ну всё как в песне: и пригорок,
и перекрёсток двух дорог,
где дед нашёл себе на горе
травой заросший бугорок…
И внук стоит, в изломе брови,
и теребит земли комок:
“Прости мне, бабушка Прасковья,
прости, что раньше быть не смог!”…
Он, не спеша, рюкзак расправил,
бутылку горькую достал –
и поимённо свой стопарик,
как свечку в церкви, поднимал.
***