Время олигарха

Данное произведение является художественным. Все совпадения с реальными событиями являются случайными.

В произведении имеются сцены с курением. Курение вредит вашему здоровью.


Старый провинциальный город Лаптеград – областной центр Лаптеградской области был одним из ряда российских городов, где никогда ничего примечательного не происходило. Люди жили бедно, но выживали. При этом влюблялись, гуляли по набережной реки, разделяющей город на две составные части, а вечера проводили в Интернете, где обсуждали последние новости местного и общероссийского масштаба.
Ничем не примечательный город, как и большинство населявших его жителей, жил своей скромной размеренной жизнью. Правая часть города, сложившаяся как исторический центр, раскинулась на семи холмах вдоль реки на несколько километров, местами плотно прижимаясь к обрывистому берегу, а порой удаляясь от него на приличное расстояние. На самом высоком холме, прислонившемся к реке, громоздилась крепостная стена, несколько сотен лет назад защищавшая жителей от набегов сопредельных племён, а ныне входящая в архитектурный ансамбль памятников регионального значения. За стеной бликуя, сияя в лучах солнца, мерцали купола Лаптеградского собора, ослеплявшие своим пронзительным светом глаза задиравших головы редких прохожих. Над куполами, словно заворожённая, безудержно кружила стая серых ворон, будоража своим неустанным криком окрестности. По соседству с этим архитектурным ансамблем, протянувшись вдоль всей линии крепостной стены, мирно сосуществовали старые полуразвалившиеся деревяшки, местами зиявшие проломленными крышами, в чередовании с кирпичными домами, возведёнными в постперестроечное время мало-мальски разбогатевшими ушлыми лаптеградскими коммерсантами. Но на этом малоэтажная городская застройка заканчивалась. Сразу за ней, из глубины кварталов, словно монстры, начинали вырисовываться многоэтажные строения, которые с последующим продвижением в центральную часть города, поглощая собой всё пространство, образовывали каменные джунгли, пугая своей непроходимостью обывателей. Этот высотный массив и значился центральной частью города, внутри которого все люди куда-то спешили, неслись сломя голову, и в этом суматошном ритме вечно опаздывали на отходящий от остановок пассажирский транспорт.
Левая часть города, расположенная на низком берегу реки, широко раскинувшись за пределами паводковой зоны, имела преимущественно промышленное значение. За лесистой стеной, окаймлявшей реку, просматривалось множество восходящих к небу потускневших от пыли и копоти, лучей солнца заводских труб разной высоты, изредка испускавших из себя вверх кольца ядовитого дыма. Здесь в заречной части Лаптеграда в советский период времени были сосредоточены основные производственные силы региона в виде крупных предприятий, некогда игравших заметную роль в промышленном потенциале всей страны. Однако в девяностые года прошлого века экономическая ситуация как в целом в стране так и в области стала существенно меняться. Из-за отказа от централизованного администрирования и плановой экономики многие предприятия Лаптеграда перестали получать заказы на изготовление своей продукции и стали останавливаться, высвобождая множество рабочих рук. И только на базе некоторых из них при прошествии времени образовались немногочисленные фирмочки с небольшим денежным оборотом, которые, впрочем, уже не играли существенной роли в экономике области. Как следствие остановки предприятий уменьшилась налогооблагаемая база региона, снизились доходы областного бюджета, а по отдельным расходным статьям область и вовсе стала терпеть существенные денежные недостатки, выживая только за счёт дотаций из федерального центра. Однако на плаву по-прежнему оставалось служившее спасательным кругом для региона крупнейшее в областном центре предприятие «Лаптеградский цветмет», как стратегически значимое для страны эвакуированное в Лаптеград во время Великой Отечественной войны, но так и получившее в нём прописку навсегда. Предприятие «Лаптеградский цветмет» как и в былые времена работало в две смены, получало заказы на изготовляемую продукцию от деловых партнёров, и на радость местным властям обеспечивало область десятками тысяч рабочих мест.
Левая часть города соединялась с правой длинным узким мостом, возведённым ещё в шестидесятых годах прошлого века, по которому непрерывно двигался огромный поток автомобилей. Утром лаптеградцы устремлялись на работу в заречную часть, а к вечеру возвращались домой, направлялись на правый берег реки. Переполненные людьми маршрутки и автобусы, большое количество легковушек, имевшихся у лаптеградцев, лениво лязгающие заводские большегрузные машины составляли большую вереницу и с покорностью следовали в определённые для них места назначения. Из-за узости моста и большого на нём движения постоянно возникали пробки, которые сильно тормозили и без того тихий ход участников дорожного движения, а если на мосту случались серьёзные аварии, то движение и вовсе на долгое время замирало, отчего люди опаздывали на работу. И хотя все эти трудности перемещения из одной части города в другую убивали у лаптеградцев драгоценное время, это закаляло характер местных жителей и считалось непременным показателем их выносливости и внутреннего упорства.
Лаптеград был известен всей стране своими разбитыми дорогами, грязными улицами и неухоженными дворами. Плохая слава за городом закрепилась ещё с советских времён, когда денег на его развитие государством выделялось мало, как и на развитие других скромно существующих в глубине России ничем не примечательных городов. Нынешнее руководство Лаптеграда, как и предыдущие градоначальники, при решении вопросов благоустройства города также приноровилось ссылаться на отсутствие денег в местном бюджете, считая это наиболее лёгким и при этом универсальным способом уйти от решения насущных проблем. Впрочем, не то что бы городской властью ничего ни делалось для благоустройства областного центра, а делалось слишком мало, чтобы горожане и гости Лаптеграда смогли ощутить какие-то позитивные изменения в его внешнем облике. Периодически на некоторых участках проезжих улиц и тротуарах проводился ямочный ремонт, заливались битумом образовавшиеся трещины в асфальте во дворах, после чего власть спешила отчитаться перед лаптеградцами о проделанной работе и размерах освоенных бюджетных средств. Однако это ненадолго улучшало ситуацию в городе, после ремонтных работ вокруг неуклюжих заплаток старый асфальт весной начинал вымываться талыми водами, летом выбиваться ливневыми дождями, разрушаться колёсами машин, создавая новые ямы и ямки. Особняком выглядели только годы, на которые приходились выборы в федеральные органы власти, когда центральная власть, пытаясь заручиться поддержкой лаптеградцев, для демонстрации своей работоспособности, направляла деньги на решение местных проблем. Именно тогда на увешанные глянцевыми агитационными лозунгами улицы Лаптеграда выкатывались огромные асфальтовые катки, которые на радость лаптеградцам за сезон закатывали в новый асфальт несколько улиц и дворовых проездов. Однако после окончания выборной кампании вся эта кипучая работа быстро сворачивалась, непривычная суета местных властей утихала, и лаптеградцам оставалось ждать новых городских улучшений до следующих федеральных выборов.
Лаптеград всегда значился тихим и смиренным городом. Годами людские бури возмущений и негодований обходили город стороной, не затрагивая его устоев, не меняя уклад жизни его обитателей. Менялась власть в столицах России, а с ней бесшумно и вяло приходили к руководству Лаптеградом другие люди, с иными лозунгами, иными установками.
Тихая и спокойная жизнь города считалась главной и единственной заслугой местных чиновников. Поддержание общества в спящем состоянии было залогом дальнейшего существования тех, кто вершил власть в городе, решал свои финансовые и имущественные вопросы за счёт городской казны, немыслимо богател. Целый пласт работников различных созданных административно-распорядительных органов выполнял задачу по обслуживанию интересов властьпридержащих, ведя неустанную борьбу со всем, что могло привнести в жизнь города какую-либо новизну, поколебать устои общественной жизни. Любая не согласованная с властью активность низов подавлялась на корню, всякая инициатива снизу растворялась нереализованной в пучине множества пустопорожних слов, а зачинатели новизны высмеивались прикормленными местным чиновничеством членами общества – «передовой общественностью», что делало бессмысленной саму идею изменить жизнь в городе в лучшую сторону. Для подавления ростков самостоятельности, инакомыслия бесперебойно работал административный аппарат, выискивающий вольнодумных в среде активных участников общественной жизни. Имевших собственную позицию власть зачисляла в неблагонадёжные, «развенчивала» их в СМИ, пытаясь привить к ним презрение и недружелюбное отношение со стороны общества. На это уходили огромные организационные и финансовые ресурсы власти, время и труд лаптеградских чиновников, приноровившихся подменять вверенную им созидательную работу в городе борьбой с иными, не являющимися официальными, точками зрения.
  Власть поощряла конформистские настроения в обществе. Не иметь собственного мнения и следовать в фарватере существующего «единственно верного курса» считалось залогом успешного продвижения по карьерной лестнице. Этим удачно пользовались отдельные ушлые представители лаптеградского общества, держащие нос по ветру, улавливающие, какие царят настроения в правящих кругах, с почтением принимающие любые исходящие сверху указания. С каждым днём росло число угодников власти, желающих выслужиться перед начальством, готовых жертвенно принести интересы общества в угоду собственной выгоде. Расхвалить любое властное решение, растиражировать из своих уст позицию власти по отдельным вопросам, выдать мнение высокопоставленных чиновников за мнение большинства считалось верхом служения в создавшихся условиях. Как никогда льстецы всех мастей ощутили свою востребованность, нужность властям, в обмен на свою лояльность и низкопоклонство с радостью принимая из рук властьпридержащих различные подаяния в виде новых должностей, мнимых «наград» и почётных званий.
 Лица прикормленных властью людей не сходили со страниц местной печати. Из номера в номер журналисты и представители благодарного народа неустанно воспевали заслуги и достижения руководства, трубя обо всё новых и новых успехах. «Работа всех ветвей власти качественно улучшилась, итоговые показатели растут, жизнь налаживается!» – кричали со всех страниц расплодившиеся угодники и подпевалы. От постоянной хвальбы в СМИ действующей власти большинству лаптеградцев было уже настолько тошно, что местные газеты, выходящие огромными тиражами, никто не читал. Вся периодика, которая выкладывалась в стойках для свободного доступа в публичных местах города, так и оставалась не тронутой. В лучшем случае местные бесплатки горожане разбирали для их использования в бытовых нуждах, заворачивая в них товары различного спроса.
Жизнь в Лаптеграде протекала скучно и неинтересно, медленно и тягуче.
Изредка, чтобы предоставить возможность горожанам выплеснуть чрезмерно накопившуюся энергию, снять внутреннее напряжение местная власть устраивала в городе массовые гуляния и концерты звёзд минувших дней. Всегда желанным и ожидаемым населением был День города, который приходился на конец июня каждого года. В этот день лаптеградцы собирались на украшенной воздушными шарами и цветными растяжками главной площади города, чтобы повеселиться, поводить хоровод, а в завершение праздника поглазеть на очередную заезжую эстрадную «звезду», приглашённую администрацией города за сумасшедшие по местным меркам деньги. Простояв весь вечер под открытым небом, послушав доносящиеся из динамиков подзабытые шлягеры, ближе к сумеркам горожане начинали расходиться по домам. Обычно после окончания таковых увеселительных мероприятий всё проходило гладко, без нарушений общественного порядка, но были случаи, когда полиция задерживала пару-тройку нетрезвых молодых людей за стойким желанием «продолжения банкета» с бутылкой пива производства местного лаптеградского пивоваренного завода. В таких ситуациях, действуя строго по инструкции, распоясавшихся представителей молодёжи стражи порядка бесшумно подводили к подогнанным чёрным «козликам» и отвозили для вытрезвления в ближайшее отделение полиции. Впрочем, на этом проказы местной молодёжи заканчивались.
За последние двадцать с лишним лет жизнь в Лаптеграде, как и во всей стране, заметно изменилась. Как-то быстро в Лаптеграде появились те, кто прибрал в свои руки «лишнюю» городскую собственность, подмяв под себя огромные блага. Таких людей лаптеградцы стали называть счастливчиками, удачно вписавшимися в рыночные отношения. Как и во всей стране, в Лаптеграде сильно разбогатевших людей стали называть олигархами. Поколения лаптеградцев создавали заводы и фабрики, трудились на них, не покладая рук, а с переходом к иной форме общественных отношений все эти предприятия вмиг оказались в частных руках. Подкравшаяся приватизация и товарно-рыночные отношения, наплодив новых «хозяев жизни», наделили их небывалой силой и властными полномочиями. Теперь они разрешали множество вопросов, имеющих непосредственное отношение к жизни города и лаптеградцев, оказывали влияние на принимаемые исполнительной властью управленческие решения, и, не выходя из собственных кабинетов, меняли ослушавшихся их чиновников, словно переставляя фигуры на шахматной доске.
- Всё крутится вокруг денег и власти! – была одной из любимых фраз лаптеградского олигарха Александра Ивановича Насонова. И неспроста. Сегодня, 8 августа 2014 года, его загородный дом переполнен гостями. Всюду смех, веселье, звон бокалов. Дорогое вино льётся ручьями. Столы ломятся от обильных яств. Приглашённая из столицы известная музыкальная рок-группа выделывает на сцене свой зажигательный номер, пытаясь зарядить присутствующих огромной неисчерпаемой энергией.
Сегодня особый день в жизни Насонова – местному олигарху, держателю контрольного пакета акций градообразующего предприятия «Лаптеградский цветмет», владельцу большей части недвижимости города Лаптеграда исполнялось пятьдесят лет. Праздновал свой юбилей олигарх с размахом, денег не жалел. На Дне рождения собрался весь лаптеградский бомонд, от директоров различных фирм и руководителей учебных заведений до высокопоставленных чиновников и депутатов различных уровней. По личному приглашению Насонова из Москвы прибыло несколько значимых персон из центральных министерств и ведомств. Два нижестоящих, но очень влиятельных клерка представляли администрацию Президента России. Были «выписаны» из столицы и ряд партийных боссов из «партии власти», на чью поддержку олигарх опирался. Гостей из Москвы Насонов особенно жаловал, резонно считая, что связи в высших кабинетах власти в столице – это больше чем связи.
Свой юбилейный День рождения олигарх Насонов отмечал в своём загородном доме. И не случайно. Лучшего места для проведения столь грандиозного празднества было не найти во всём Лаптеграде. Собрать стольких гостей, уютно расположить их под одной крышей, обеспечить комфорт и удобство, дорогого стоило.
И хотя дом олигарха носил название «загородный», но располагался он отнюдь не за пределами города. Термин «загородный» уже давно не соответствовал территориальному принципу расположения дома, приклеившись к нему со стародавних времён благодаря людской молве, больше служа для его отличия от других строений. Впрочем, сто лет назад дом действительно располагался за городской чертой, на вершине высокого холма, с которого просматривался весь Лаптеград как на ладони. Однако с расширением границ города, за счёт усиленной застройки новых микрорайонов в постсоветское время дом фактически оказался в самом центре Лаптеграда, занимая очень удобное местоположение.
Загородный дом Насонова был известен лаптеградцам как архитектурный памятник регионального значения. Построенный в неоклассическом стиле одним из богатейших лаптеградских купцов в конце девятнадцатого века он долгое время являлся гордостью горожан и оставался главной достопримечательностью города. После 1917 года дом был национализирован и в нём развернул работу клуб лаптеградских рабочих. Однако клуб долго не просуществовал, закрылся, и через какое-то время, в канун самой войны, в 1940 году в доме уместилась школа изобразительного искусства. Но и для школы это строение оказалось временным пристанищем. Вскоре дом снова опустел, так и простояв не один десяток лет с накрест забитыми на окнах досками. К началу нынешнего столетия дом совсем обветшал, его фасад стал осыпаться, крыша провалилась, а так как денег на его реставрацию не было, городские власти приняли решение выставить его на продажу. Купил дом с аукциона олигарх Насонов. Не пожалев денег, отделал его, привёл в надлежащий вид. Был облицован фасад дома, установлено новое инженерное оборудование, усилены несущие конструкции. Но излюбленная горожанами композиция - барельеф с античным сюжетом, выполненная неизвестным скульптором, располагающаяся над входной дверью дома, была не тронута.
  Планировка дома была обычной для подобных особняков. Дом состоял из большого парадного зала, где проходило само празднество, и соединённых с ним нескольких комнат. Самая большая из комнат была оборудована под кухню, где несколько поварих пышных форм в белых халатах с соблюдением всех санитарных норм и правил занимались приготовлением блюд, подавая гостям свои кулинарные шедевры. В доме также были комнаты для деловых переговоров, где важные люди могли уединённо поговорить, две спальни, комната для отдыха с огромным диваном и плазменным телевизором и уже обкуренное помещение для игры в покер.
После проведённого Насоновым ремонта в загородном доме среди горожан поползли слухи о его невиданно изящном интерьере. Поговаривали, будто загородный дом стал похож на царские хоромы, где всё блестит и сверкает, всё окаймлено золотом вперемешку с другими драгметаллами, и даже унитазы в туалетах в нём золотые! По рассказам, колдовали над проектом специально приглашённые Насоновым специалисты из Германии, проводили ремонтные и реставрационные работы мастера из Чехии, а дизайнеры из Италии завершили начатое дело, окончательно превратив дом в шедевр «мирового» искусства. Те из немногих местных строителей, кому посчастливилось поработать в загородном доме олигарха во время его реконструкции, пытались развенчать эти слухи, рассказывая своим близким и друзьям, что всё выглядит в нём гораздо скромней, и нет повода для особой зависти. Не вознося себя особо высоко, они утверждали, что видали и побогаче особняки, даже в Лаптеграде можно встретить дома с шикарной внутренней отделкой, ничуть не уступающей «хоромам» Насонова. Но местный люд, в большинстве своём не видавший ничего краше внутреннего убранства местной церкви, не верил таковым словам, считая, что строители намеренно обманывают всех, делая это по просьбе олигарха, либо попросту не разбираясь в истинной красоте вещей. Раздираемые любопытством лаптеградцы просто мечтали попасть внутрь загородного дома Насонова, желая всё увидеть своими глазами, чтобы самим оценить многомиллионные вложения нового хозяина в ремонт.
 И вот, наконец, настал тот день, когда отдельным счастливчикам из числа высокопоставленных лаптеградских особ, получившим приглашение на празднование Дня рождения Насонова, представилась возможность побывать у олигарха. Это был день суеты и неоправданно завышенных ожиданий. Перед самым выходом в свет мужчины подолгу примеряли свои лучшие костюмы, а женщины часами прихорашивались у зеркал, без конца колеблясь, какое вечернее платье лучше надеть, как нанести макияж, высматривая, не подпорчена ли заготовленная ими с утра причёска, ради которой они высидели несколько часов в парикмахерской. «Как же вам повезло! Вы просто счастливчики! Вы сегодня в ударе!» - глотали слюни зависти провожавшие их на вечеринку к олигарху друзья и домочадцы, которым так и не посчастливилось дождаться для себя приглашения на праздник.
По времени начало празднования Дня рождения Насонова было запланировано ровно на восемнадцать часов. Но уже за полчаса до открытия праздника вся гостевая стоянка рядом с загородным домом олигарха была полностью заставлена машинами, по классу которых сразу можно было судить, насколько влиятелен и богат был их владелец.
Машины суперкласса подъезжали к самому крыльцу загородного дома олигарха. Из них резво выпрыгивали безусые юноши-шофера, которые, оббежав полукругом автомобиль, по-лакейски поспешали открыть его заднюю дверцу, из которой вальяжно вываливались с иголочку разодетые франты и расфуфыренные цыпочки. После сей действия юноши обратно заскакивали в автомобиль, чтобы отогнать его на гостевую площадку, а франты начинали галантно расстилаться перед своими спутницами, суя им под нос свои локотки, желая скорей препроводить их в сторону распахнутых дверей загородного дома олигарха.
Машины классом похуже выискивали для себя пристанище на дальней стороне гостевой стоянки, менее представительной, где для них место не было заранее заготовлено, и им приходилось выстраиваться в два ряда, ловко пропихиваться между такими же «середнячками» как они. Из таких машин вылезали дамочки уже внешне выглядевшие бедней, но и они тоже шли с гордо понятой головой, цепляясь за руку своих кавалеров, в направлении главного входа здания, над которым возвышался вовсе не интересующий их барельеф с античным сюжетом.
Переступая порог загородного дома Насонова, у многих гостей начинало учащаться сердцебиение. Затаив дыхание, люди жаждали сразу окунуться в чудо, увидеть всю ту сказочную роскошь, о которой так много велось разговоров в городе, ощутить всю новизну своего положения, в котором они так долго мечтали очутиться. Но первым на их пути представал обычный швейцар, который то и дело кланялся им глубоко в ноги, движением руки приглашая всего-навсего пройти куда-то дальше по разосланной красной дорожке. Бросая в сторону швейцара брезгливый взгляд, гости ощетинивались и устремлялись вперёд, проплывая мимо узкого встроенного гардероба, в сторону маячивших перед их взором деревянных дверей парадного зала, за которыми по их представлениям уже гудела иная жизнь, полная соблазна и больших возможностей.
Неискушённых в роскоши гостей можно было сразу определить по их походке: раскрыв рты, они завораживающе крутили по сторонам головами, жадно впиваясь глазами в каждый уголок раскрывшегося перед их взором огромного парадного зала. Делали они это так бестактно и отвратно, что казалось, будто малограмотный народ вышел во двор и принялся считать ворон. Впрочем, поглазеть вокруг было на что. Внутренние стены дома были изящно отделаны искусственным мрамором, высокий потолок украшен гризальной живописью, лёгкая позолота ярких люстр и пол из дорогого деревянного покрытия придавали царившей в доме обстановке дополнительный шарм. «Однозначно работали иностранцы! Правду говорят, нет дыма без огня! Как же иностранцы отделали всё тут стильно и шикарно!» – наворачивались слёзы восторга у большинства гостей. Особым образом в уме приглашённые держали, конечно же, туалеты олигарха, о которых ходило так много слухов в Лаптеграде. Но только самые ретивые из гостей с первых минут своего появления в загородном доме тут же принялись справляться у обслуги о местонахождении туалетов, чтобы лично убедиться, на самом ли деле у олигарха установлены золотые унитазы? Вознося Насонова высоко, большинство гостей считало для себя большой честью испражниться в «золотого друга» олигарха, хотя были среди них и глубоко вдумчивые люди, которых стал мучить вопрос, а не померкнет ли при этом металл? Но когда, зайдя в туалет, предел своих мечтаний местный люд не находил, то тяжело вздыхал, поняв, что его в очередной раз надули и все разговоры о золотых унитазах были лишь враки. Впрочем, и без этого всё в загородном доме блестело, сверкало, пылало благополучием, и очень сильно контрастировало с тем, что было за стенами этого шикарного особняка – серыми буднями унылого города, утопавшего в слякоти и грязи.
Большинство гостей по дому олигарха передвигались важно, выпрямив осанку и высоко задрав подбородок, будто пребывая на каком-то торжественном юбилейном параде. Сморщить плечи и втянуть в себя грудь некоторых из них заставляли только случайные встречи с узнаваемыми всеми в городе высокопоставленными «при деньгах» людьми. Но это было лишь небольшим элементом неудобства в сравнении с тем, что они были замечены самим олигархом, и ими было получено приглашение побывать на его Дне рождения. Это обстоятельство позволяло им чувствовать свою значимость, востребованность, и повышало их собственную самооценку.
И хотя церемониальная часть праздника ещё не началась, быстро освоившимся в загородном доме Насонова гостям отнюдь не было скучно. Звучащая в зале живая музыка кружила собравшимся людям головы, навивала романтические настроения, толкая на светские непринуждённые беседы и никому не нужные разговоры. Гости живо восхищались всем, к чему прикасались, делились друг с другом своими впечатлениями обо всём увиденном, ловко перебрасывались последними городскими сплетнями.
- Ах, какое вкусное вино. Я просто в шоке,  - причмокивала губами молодая черноглазая крашеная блондинка, распознав во взятом с подноса официанта бокале весьма дорогостоящий алкогольный напиток, - Такое вкусное вино делают только во Франции!
- Ты права, дорогая, это вино из Франции! Лучше французского вина ничего нет! На Дне рождения господина Насонова только самый лучший алкоголь! - отвечал её спутник лысоватый мужчина маленького роста лет пятидесяти пяти.
Спутником черноглазой блондинки оказался один из депутатов Лаптеградской городской Думы, давно слывший среди жителей Лаптеграда за свой мягкий безотказный характер бесхребётным политиком и услужливым человеком. Его жизненным кредо было всегда поддерживать тех, кто находился при власти и соглашаться с любым мнением, исходящим из уст любого высокопоставленного чиновника. Вот и во время разговора со своей спутницей, совершенно не разбираясь в вопросе разнообразия вин, словно на заседании Думы, он не преминул занять угодливую позицию, утвердительно закивав головой в ответ на её восторженные слова.
- Ты же не пьёшь, мой кролик, - спохватившись, бросила на него жгучий взгляд своих чёрных глаз блондинка, - Как ты можешь судить о качестве французского вина? – ласково, как кошка лапкой, она провела правой рукой по лысине депутата, а затем, немного поиграв указательным пальчиком мочкой его правого уха, игриво надула свои пухленькие щёчки.
- Ну, я … в Интернете об этом читал, - судорожно завертел глазами по сторонам депутат.
- Ах, неужели? Интернет – это такая помойка, там столько разных мнений обо всём можно найти! Но ты всегда склоняешься к тому же мнению, какое и я разделяю, - хитро прищурила глазки блондинка, уже имевшая приличный опыт общения с подобного ранга мужчинами, - Какой же ты смешной, мой кролик!
В нескольких шагах от этой пары нашли тему для беседы трое с виду важных мужчин среднего возраста, но уже с появившимся на голове налётом седины, которые приковывали внимание окружающих своими лоснящимися дорогостоящими костюмами. По всей видимости, это были гости из столицы, так как они деловито переминались с ноги на ногу и позволяли себе излишнюю вольность в словах.
- Мне тут шепнули на ушко, что наш именинник господин Насонов с июля месяца в своих торговых центрах в два раза поднял плату за посещение общественных туалетов, - с иронией произнёс первый мужчина, при этом настолько сильно подняв свои густые брови, что на лбу у него появились три ярко выраженные поперечные морщинки, - Теперь гражданам, решившим справить нужду в его торговых центрах, нужно будет отдать кассирше за посещение туалета не десять, а двадцать рублей!
- Да где это видано, чтобы так обдирать людей!? – возмутился второй мужчина, выпучив свои и без того большие глаза, - Слишком много просит! Однозначно, много! А вдруг посетителя торгового центра возьмёт большая надобность, а столько мелочи в кармане не окажется? Не дело – не дело устанавливать такую плату за отпуск естественных надобностей!
- Но и это ещё не всё, - удовлетворённый тем, что избранная им тема нашла отклик у собеседников, с юмором продолжил первый мужчина, - Чтобы денежки не уходили мимо кассы в карман кассирши, к ней приставлен смотрящий из числа работников торгового центра. Он сидит рядом с кассиршей и следит за её работой. Представляете?
- Какой позор! - встрял в беседу третий мужчина, как пылесос засосав длинными губами вино из своего бокала, - Какой позор!
 - А разве они не могут войти в долю? – в продолжение шутливой темы подметил второй мужчина, - Пилили бы вместе денежки: одну монетку в кассу, две другие себе в карман.
- А это невозможно! - быстро отреагировал на подброшенную идею первый мужчина, еле сдерживая внутри себя смех, - Ведь за их действиями по видеокамере следит второй смотрящий! Китайская слежка!
- Ха-ха-ха-ха, - дико захохотали все трое мужчин в лоснящихся дорогостоящих костюмах.
В нескольких шагах от этих трёх шутников стояли ещё двое не менее стильно одетых мужчин, которые разглагольствовали уже на более серьёзные темы, отчего мимо проходящим гостям они казались шибко умными и деловитыми.
- Несколько крупных транснациональных промышленных корпораций скоро будут править миром! – увлечённо размахивал правой рукой, на указательном пальце которой торчал огромный бриллиантовый перстень, один из мужчин, пытаясь донести до своего собеседника свою мысль, - Произойдёт глобализация всех сфер нашей жизни, всё будет подчинено единой распределительной системе! Вся экономика сосредоточится в руках нескольких человек! Что мы можем противопоставить этому? В промышленных областях мы никогда не сможем конкурировать на равных с такими странами, как США, Япония, Германия. Но мы северная страна – нам Бог дал газ! Природные ресурсы – вот наше главное богатство! Правительство правильно делает ставку на сырьевой спектр нашей экономики. Здесь у нас безграничные возможности. Представьте, что будет, если мы отключим Европе газ? Как они запрыгают перед нами!
- Украина уже допрыгалась, - вставил реплику его собеседник, достав из кармана зажигалку с золотым отливом и закурив сигарету, - Сейчас будет получать газ по предоплате.
- Вот именно! А воровать газ мы никому не позволим! Нет и ещё раз нет! – потряс в воздухе указательным пальцем с большим бриллиантовым перстнем мужчина, - Пусть лучше на это не рассчитывают!
Поодаль от этих двух мужчин стояла вполне обычная для подобных светских вечеринок пара: молодой мужчина двадцати пяти – двадцати семи лет, явный альфонс, и пожилая дама лет шестидесяти с жемчужным ожерельем на шее. Мужчина то и дело вертел головой по сторонам, впиваясь глазами в формы мимо проходящих молодых особ, а его спутница настойчиво одолевала его своими разговорами.
- Точно могу сказать, что его лицо нашприцовано ботоксом, - бестактно вскинула указательный палец правой руки пожилая дама в сторону прошедшего мимо них опрятно одетого седовласова мужчины, - Ведь видно же, что ему уже за шестьдесят! Ну не может у мужчины его возраста быть полное отсутствие носогубных складок! Наверняка каждую неделю бегает к своему косметологу! Вот когда я сделаю пластическую операцию, подтяну кожу лица и приподниму грудь, то стану завидной невестой для тебя. Мы будем смотреться не хуже, чем Пугачёва и Галкин!
Бегло бросив взгляд на свою спутницу, молодой альфонс сделал кислую мину на лице и тут же отвёл глаза в сторону. Со стороны показалось, будто он брезгливо сморщил нос.
 В этот момент музыка в зале стихла, и аудиторию окутала столь непривычная тишина. Произошло это событие благодаря некоему господину с короткой стрижкой на голове и длинными чёрными усами, одетому в тёмный костюм и в лакированные с заостренными носками чёрные ботинки, который выйдя из-за ширмы, движением руки властно повелел музыкантам на некоторое время прекратить игру. Давно уставшие от игры музыканты, удовлетворённые тем, что им представилась возможность приспустить дух и немного передохнуть, аккуратно отложив свои музыкальные инструменты в сторону, стали неспешно покидать специально уготованную для праздничного выступления сцену.
Однако возникшая музыкальная пауза никак не отразилась на поведении большинства присутствующих в зале гостей. Словно заведённые в один искусственный механизм люди, разбившись по небольшим кучкам, продолжали обсуждать какие-то новости, откровенничать на различные темы, при этом живо жестикулировать руками и весело смеяться, абсолютно не проявляя никакого интереса к тому, что происходило вокруг них. И только с появлением на сцене тамады – чернобрового юноши лет двадцати внимание публики стало постепенно переключаться на концертную площадку. Пребывая в ожидании продолжения праздничного вечера, гости с нескрываемым любопытством уставились на юношу, больше потрясшего их своим внешним видом, нежели внезапным появлением. Пёстро разодетый, в синие шаровары и красно-жёлтую рубаху, с натянутым на чубчик разноцветным полосатым колпаком, тамада больше был похож на какого-то заморского попугая, обитающего в лесах Амазонии, который только что спустился к гостям с высокой ветки.
Постучав по микрофону указательным пальцем и что-то квакнув в него, вскоре тамада задористым голосом оповестил зал:
- Слово предоставляется исполняющему обязанности губернатора Лаптеградской области, руководителю регионального отделения «партии власти» Алексею Платоновичу Гусеву.
Отдав должное голосистости юноши, гости лениво захлопали в ладоши, придирчиво заулыбались, ожидая выхода разрекламированного оратора. Многие из присутствующих, впервые оказавшись на одной увеселительной площадке с губернатором, до этого и не мечтавшие очутиться с ним под одной крышей, пребывали в завышенных ожиданиях от этого человека, наслышавшись о присущем ему блеске и шарме. Им казалось, что вот-вот на зов тамады из толпы блистательных господ выделиться разодетый с иголочку по случаю Дня рождения олигарха недосягаемый для всех Гусев и покорит публику своей непревзойдённой речью. Но ничего подобного не происходило. Время шло, а губернатора даже близко у сцены не прослеживалось. Люди стали пребывать в некотором замешательстве, переглядываться, растерянно пожимать плечами, строить удивлённые лица. По залу прокатился шум, взволнованные вздохи страждущих, тщетно пытающихся в толпе узреть главу региона.
Но вскоре поисковые усилия собравшихся в зале людей дали свой результат. Прошло совсем немного времени и всё внимание публики оказалось прикованным к тучному мужчине лет шестидесяти с торчащим на макушке головы ворохом жидких волос и с выпирающимся из-под расстегнутого пиджака круглым пивным животом. Сидевший на мужчине безвкусно скроенный зелёный костюм с омерзительно глянцевым отливом, расстегнутый ворот рубахи и торчащий набекрень галстук, придавали ему совершенно неряшливый вид. Мужчина, всем своим внешним видом не тянувший на главу региона, и был тем самым губернатором Гусевым.
Несколько уединившись от основной массы гостей, вовсе не помышляя о своём выходе к публике, Гусев стоял в самом углу зала, притом находясь не один, а в обществе молодой сногсшибательной красотки, с которой ему явно доставляло удовольствие ворковать. Совершенно забыв о времени и разворачивающемся празднике, губернатор неустанно что-то нашёптывал своей спутнице на ухо, при этом периодически поднимаясь на носочки ног из-за её достаточно высокого роста, производя впечатление раскачивающегося на ветру маятника. Едва ли не после каждого произнесённого главой региона слова красотка всхлипывала, задирала вверх свой курносый в веснушках носик и мотала головой, словно отвергая его непристойные предложения. Но это отнюдь не останавливало губернатора, с настойчивостью прилипшего ухажёра продолжавшего выдавливать из своих уст сладкие словечки, всё ещё не теряя надежду охмурить свою собеседницу. Со стороны всё выглядело так, будто старый ловелас кадрил молодую девицу, годившуюся ему во внучки, а та отвергала его ухаживания.
Пойманный публикой врасплох в момент своего увлечения одной из гостей праздника, Гусев встрепенулся и широко раскрыл глаза. Будучи полностью поглощённый красоткой, все слова тамады губернатор пропустил мимо ушей и сейчас пребывал в растерянности, не понимая, чего окружающим от него надо, пока кто-то из обслуживающего персонала не подошёл к нему и деликатно не пригласил пройти на сцену. Когда всё прояснилось и стало понятно, что публика ждёт от него поздравительных слов по случаю Дня рождения Насонова, по тому и пялится на него, Гусев нахмурил брови и сильно сжал губы.
Первая мысль, которая пришла в голову губернатора была о том, почему к нему заранее никто не подошёл и не предупредил о времени начала выступления? Почему о своём выходе на сцену он должен узнавать из уст тамады или подскочившего к нему лица из числа обслуги? Пытаясь найти ответ на этот поставленный вопрос, Гусев определённо решил, что после окончания сегодняшнего праздника непременно всыплет тому, кто его подставил, выставив в глазах людей этаким местным Казанова. Но тут же, призадумавшись, перебрав в голове ряд фамилий организаторов праздника и его главных действующих лиц, Гусев споткнулся на том, а кому он предъявит претензию по этому случаю? Самому олигарху Насонову что ли, который его же и отсобачит за увлечение молодушками во время празднования своего Дня рождения? Или всесильной службе охраны олигарха, которая всем тут заправляет? Так она вообще не подчиняется Гусеву и ей на любые выпады с его стороны в свой адрес ровным счётом плевать. Раздосадованный своим бессилием в вопросе наказать виновного за произошедший инцидент, губернатор сплюнул в душе и залпом опорожнил бокал с вином, который держал в правой руке. Пребывая в подобном разозлённом состоянии, Гусев мог и полулитровую бутылку водки опустошить прямо из горла, что частенько проделывал в молодости, после чего ещё долго занюхивая чёрным хлебом и изгоняя мурашек из носа. Однако сейчас у подскочившего к нему официанта как назло на подносе ничего съестного не оказалось, только новые бокалы, заполненные до краёв тем же игристым алкогольным напитком. Возник большой соблазн за такую непредусмотрительность дать нагоняй официанту, а то и вовсе уволить его с работы, но сделать это можно было позже, после окончания праздника, а сейчас на придирки к обслуживающему персоналу уже не было времени, губернатора ждала толпа и сцена.
Тронувшись с места, размеренным шагом Гусев направился в сторону ожидавшей его выступления публики, так не любившей кого-то ждать, и нужно было уже поторапливаться, пока его замешательство с выходом не обросло в стане присутствующих новыми сплетнями. При этом, покидая стоящую рядом с собой красотку, губернатор пихнул её левым локтем в бок, едва не расплескав в руке девицы бокал с вином, даже не удосужившись извиниться за свой неуклюжий поступок. Да, почтительностью к дамам Гусев никогда не отличался, имея привычку вести с себя с ними по-джентльменски только до определённого времени, пока не становилось ясно, что собственное драгоценное время он тратит на них зря.
Уже подходя к сцене, Гусев определённо понял, что зря опорожнил последний бокал с вином. Поспешил! Видимо того коктейля из разных спиртных напитков, который с раннего утра бродил в его желудке, а теперь ещё и разбавленного крепким французским вином, с лихвой хватило для того, чтобы алкоголь сделал своё дело, ударив ему прямо в голову, словно профессиональный боксёр по висевшей перед собой груше. Всегда стойкого к употреблению спиртных напитков любого градуса на этот раз губернатора повело, стало клонить то в одну, то в другую сторону, как у заядлого алкоголика появилась дрожь в коленях, отчего последние шаги к сцене ему дались просто с трудом. Словно поверженный боец, отправленный во время схватки своим соперником в нокаут на ринге, губернатор еле-еле держал равновесие. «Не упасть бы! – мелькнула мысль в голове Гусева, - А то шлёпнусь тут плашмя, как возрадуется этому толпа! Сколько возникнет разговоров и сплетен по этому поводу!»
Когда до ступенек, ведущих вверх на сцену, оставалось пару шагов, в дополнение ко всему у Гусева появились блики в глазах. Перед губернатором залетали какие-то мушки, а стоящая перед ним толпа тотчас стала приобретать диковатый вид, своеобразно извиваться змейкой и, удлиняясь, врастать куда-то в потолок дома. Губернатор по-девичьи похлопал глазами, в надежде, что это оптический сбой, зрение вот-вот восстановится, но искорёженная картинка происходящего так и осталась висеть перед ним.
От мысли, что в столь непредвиденном состоянии ему ещё предстоит держать речь перед гостями, ждущими от него как обычно яркого и красочного выступления, Гусева прошиб пот. Остановившись у подножья сцены, губернатор вынул из внутреннего кармана пиджака носовой платок, разложил его на ладони и принялся судорожно елозить им по обнажившей верхушку головы лысине, делая вид, будто волнуется перед своим выступлением, в реальности найдя в этом удачный приём несколько потянуть время, чтобы попытаться прийти в себя. Не торопясь он утирал проступившие на лбу и височной части головы водяные испарины, а затем также неспешно принялся сгибать платок в несколько прогибов, чтобы уложить его во внутреннем кармане пиджака.
Всё это время за действиями губернатора неусыпно и неустанно продолжала следить толпа. Как никогда Гусев ощущал её дыхание, слышал её учащённый пульс, чувствовал на себе десятки этих бесстыжих глаз, уставившихся на него, которые пожирали его с ног до головы, сквозя лютым холодом и откровенной ненавистью. Уж кто как не он знал цену всем этим собравшимся людям, хорошо знакомых ему и не очень, большинство из которых лебезило перед ним как перед лицом, занимавшим высочайшую чиновничью должность в регионе, в действительности же готовых разорвать его в клочья в любой представившийся момент. И всё из-за той жесточайшей зависти, которую окружающие испытывали к нему, достигшему значительного успеха в своей карьере, пользующего огромным доверием и беспрекословной поддержкой олигарха Насонова! Многие из присутствующих лишь лелеяли мечту заполучить хотя бы частицу того, что губернатор имел, желали хотя бы на мгновение прикоснуться к тому властному пирогу, который он имел честь покусывать. Но увы…. Зато не имевшая всего того арсенала побед и возможностей какие были у Гусева, компенсируя сей недостаток, толпа феноменально владела другим грозным оружием – острым языком, не переставая молоть о губернаторе всякую всячину и перетирать о нём различные сплетни.
Впрочем, о чём шушукаются вокруг него все эти люди, какие слухи о нём перетирают, притом постоянно кем-то подбрасываемые и упорно подогреваемые, для Гусева никогда не было большим секретом. Посудачить о личной жизни губернатора – это было как глоток свежего воздуха для толпы, как сама возможность её существования. Что бы делали все эти людишки, не дай Гусев повода поговорить о себе? Погибли бы все от скуки! Даже сегодня на этом пресловутом Дне рождения олигарха, глядя в хитровато бегающие глазки окружавших его людей, Гусев догадывался, какие разговоры о нём ведутся в зале. Наверняка толпа перемалывает последний скандал, связанный с его молодой супругой, и без того неприятный для губернатора, но ещё и на порядок раздутый отдельными представителями лаптеградского общества. И всё из-за какого-то умника, увидавшего супругу Гусева зажигающей в лихой кампании в одном из дорогих московских ресторанов, не поленившегося засвидетельствовать на свой мобильный телефон пикантную сцену с её участием и выложившего своё «художество» в сети Интернет. И теперь эти фотографии уже целую неделю, словно блохи, скачут по различным сайтам и каждый тролль только по понятным для него причинам считает едва ли не своим долгом оставить под ними свой нелестный комментарий, а то и просто нанести оскорбление супруге губернатора. Именно из-за этих фотографий Гусев вчера весь вечер и просидел в Интернете, гуглил, выискивая эти «шедевры фотографического искусства» на различных сайтах, где его благоверная с голым животом выделывает кренделя на танцплощадке в окружении незнакомых мужчин. Ах, как он вчера расстроился из-за этих фотографий, руки сами потянулись к коньячку, отчего и начал пить со вчерашнего вечера, продолжив это занятие сегодня утром.
Но все эти фото были ещё пустяком в сравнении с запущенной «уткой» в Интернете, будто его супруга нашла себе молодого бой-френда и хочет с ним развестись, а он, Гусев, якобы бы не даёт согласия на развод, прося повременить с ним до окончания губернаторской кампании, чтобы выглядеть благопристойно в глазах избирателей. Вот уж враньё так враньё! И на это сподобляются различные тролли, не знающие ничего о семейной жизни губернатора, не ведающие о его взаимоотношениях с супругой, выдумывающие на этот счёт всякие истории. И все эти распространяемые о Гусеве слухи подхватывают другие тролли, перетирают их в Интернете, тратя на это своё драгоценное время, приковав себя к мониторам компьютеров, будто делать им больше нечего! Даже сегодня на этом пресловутом Дне рождения Насонова, проходя мимо двух мило щебечущих молодых особ, Гусев краем уха услыхал о себе «свежую новость», будто его развод с супругой уже решённое дело и состоится он «тайным образом» за две недели до выборов. А ведь кому как ни ему знать, что никаких обращений супруги в его адрес по поводу развода не поступало, никаких судебных повесток на сей счёт не приходило, и вообще эта тема в их семье никогда не обсуждалась. И подобные слухи о личной жизни губернатора просто наводняли аудиторию, с молниеносной быстротой оседая в голове не утруждавших себя рационально мыслить людей, а порой и умышленно поддававшихся их воздействию, чтобы иметь повод посплетничать и показать окружающим свой острый язык.
А когда перетирать личную жизнь губернатора становилось скучно, чтобы ещё чем-то себя занять, собравшимся ничего больше не оставалось делать, как перейти к обсуждению внешнего вида губернатора. Это была ещё одна из любимых тем толпы, посудачить о том, как Гусев постарел за последние время, как он облысел, к которой губернатор тоже относился весьма ранимо.
Да, Гусев был уже не молод. Губернатор был явно не на пике своей формы, и это сразу бросалось в глаза. Большинство людей, не входящих в ближайшее окружение Гусева и непосредственно не соприкасавшихся с ним в работе, могло судить о его внешнем виде лишь по предвыборным плакатам, уже заполонившим Лаптеград, на которых губернатор представал перед избирателями с радушной улыбкой и ясными глазами. Но здесь, наяву, на праздновании Дня рождения олигарха перед собравшимися людьми предстал словно другой человек, некий изнеможённый, уставший, побитый жизнью старик. И это стало ещё более отчётливо заметно при приближении Гусева к толпе, когда падающие косые лучи света, исходящего со стороны сцены, осветили его лицо. В этот момент особенно чётко проявились огромные жёлтые дуги под глазами губернатора, стали просматриваться сильно втиснутые морщины на его лбу и дряблая кожа на шее. Даже тем, кому приходилось видеть Гусева чаще других, показалось, что губернатор именно за последнее время как-то сильно сдал.
Не добавило здорового восприятия толпой Гусева и нежелание губернатора подняться вверх по ступеням на сцену, на которой его уже ждал тамада, готовый передать ему в руки микрофон для очередного яркого выступления. Затоптавшись на месте, раскрасневшись, словно красна девица на выданье, губернатор так и не сделал больше ни одного шага.
- Я возле сцены остановлюсь, здесь как-то комфортней, - неожиданно для многих хрипловатым голосом выдавил из себя Гусев, сквозь призму собственной подслеповатости обозрев толпу, - Никто не будет против того, чтобы мне выступить рядом со сценой?
- Нет, не будем, - раздались одиночные голоса из зала.
- У меня голос громкий, будет хорошо слышно всем, - чуть уверенней произнёс губернатор, пытаясь подавить в себе болезненные ощущения.
Отсутствие ясности в вопросе, почему подняться по ступеням вверх для Гусева стало непозволительной роскошью, только всполошило толпу, подбросило ей дополнительную пищу для кривотолков. В какой-то момент присутствующие в зале снова закрутили головами, зашептались, принявшись обмениваться мнением на этот счёт. В довод об имеющемся комфорте возле сцены никто из гостей не поверил, раз Гусев об этом сказал, значит, непременно соврал, что было обычным делом для чиновников такого уровня.
Не найдя в словах губернатора правды, которая обосновывала бы его подобные действия, толпа принялась сама искать ответ на поставленный вопрос, перебирая различные причины его такового поведения. В итоге после непродолжительных дискуссий среди присутствующих стала превалировать версия, основанная на застаревшем слухе, что Гусев серьёзно болен, отчего работает всего три часа в день и вообще поддерживает своё рабочее состояние искусственно за счёт каждодневного парентерального введения лекарственных средств в свой организм и большого количества принятия внутрь различных обезболивающих. Сильно не заморачиваясь, без всякого сопротивления и проявления упорства заглотав эту наживку, дальше толпе, раздираемой любопытством, уже захотелось знать, а чем же так болен губернатор? Ведь наверняка у человека его возраста имеются какие-то хвори, недуги, но какие? Однако в этом вопросе к единому мнению собравшиеся в зале люди уже не смогли прийти. И всё из-за того что в толпе нашлось сразу несколько «знатоков», якобы что-то слышавших о болезни губернатора, которые, решив показать свою осведомлённость, стали высказывать совершенно противоположные мнения на этот счёт, в итоге своими словами лишь окончательно запутав окружающих. И уже в скорости никому толком из присутствующих в зале не было ясно, что же всё-таки Гусева беспокоит, то ли у него больные ноги, то ли отказывает печень, то ли с головой что-то не так.
Окончательно замудрил с причиной своего такового поведения и сам губернатор.
- Здесь слишком много крутых ступеней, - громко на весь зал вымолвил Гусев в переданный ему со сцены тамадой микрофон, - Мы уже старики, чтобы порхать по ним как бабочки, - шутливо добавил он, желая вызвать смех у аудитории.
Хлипкая попытка губернатора зажечь толпу вызвала лишь вялую улыбку на лицах некоторых гостей. Кто-то из собравшихся людей лениво сморщил нос, кто-то поджал подбородок, а были и такие, кто просто для вида раздвинул уголки губ. И хотя отличительной чертой Гусева всегда был к месту проявленный юмор, который просто бодрил толпу и заставлял всех от души посмеяться, но сегодня это правило совсем не работало. Впрочем, и этих шутливо произнесённых губернатором слов с лихвой хватило для того, чтобы внимание публики с обсуждения слухов о его возможных болезнях стало плавно перетекать на ступеньки, ведущие на сцену, по которым он так и не решился подняться. Появилась новая тема для разговоров, которая мгновенно заполонила головы любознательных людей, приковав к себе всеобщее внимание. Гости снова усиленно зашептались, задёргали головами, выныривая глазами из-за спин впереди себя стоящих, чтобы внимательно рассмотреть ступеньки, ведущие на сцену. Вмиг какая-то ничем не примечательная сцена с обычными ступенями оказалась в эпицентре внимания собравшихся людей, породив массу разговоров и жарких споров, которые по своей сути были совершенно ни о чём.
Воспользовшись очередной паузой, Гусев потёр пальцами правой руки свои глубоко посаженные глаза, отчего почувствовал некоторое улучшение зрения, и заводил ими по залу. Он суетливо скакал глазами по лицам присутствующих в зале людей, заглядывая за спины высокорослых мужчин, подолгу не останавливаясь ни на ком, словно кого-то выискивая среди собравшейся публики, пока его взгляд не упёрся в того, кого он так желал видеть и одновременно опасался: в противоположной стороне зала одиноко, под присмотром двух огромных воротил-охранников, стоял виновник сегодняшнего торжества олигарх Насонов. Именинник держал в руке бокал с вином и в привычной для себя манере, брезгливо сморщив нос и плотно сжав губы, таинственным взглядом посматривал в сторону самого губернатора.
Встреча глазами с Насоновым заставила Гусева несколько преобразиться, поправить на себе галстук и заметно втянуть в себя часть живота. В одно мгновение Гусеву даже показалось, что олигарх подмигнул ему правым глазом, отчего по спине губернатора пробежал холодок и он, решив больше не испытывать терпение именинника, поспешил перейти к заготовленной на все случаи жизни поздравительной речи.
- Уважаемый Александр Иванович! -  повернувшись лицом в сторону Насонова, громко произнёс Гусев, - Разрешите от себя лично и от лица всех жителей нашей области поздравить Вас со знаменательной для всех нас датой, Вашим пятидесятилетием. Вы человек, который очень много сделал для развития нашей области, для всех лаптеградцев. Ваш жизненный опыт, профессионализм, опыт сильного хозяйственника и управленца неоценимы и нужны области….
Превозмогая своё болезненное состояние, бережно, с присущей себе щепетильностью Гусев произносил слова, грамотно жонглируя ими и выстраивая в одно предложение. Ещё несколько минут назад губернатор пребывал в большом смятении от того, что ему предстояло выступить перед собравшейся публикой, сможет ли он это сделать без видимых для себя погрешностей, но теперь становилось ясно, что все его опасения на этот счёт были напрасными, серьёзных провалов в речи не было, слова удачно клеились.
Начав с незаметной для окружающих робости, с проглатывания окончаний отдельных слов, с каждым новым произнесённым словом голос Гусева становился всё уверенней и звонче, словно набирающий силу весенний ручеёк, журчащий среди проталин льда. Многим гостям, ещё минуту назад завидевшим в губернаторе безнадёжного и дряхлого старика, отягощённого своими болячками, даже не верилось, что так пламенно и с такой уверенностью в голосе может говорить этот уставший и изнеможённый на вид человек.
Речь у Гусева была поставлена, и этого было у него не отнять. Приобретённый им за всё время нахождения на высоких должностях государственной службы огромный опыт оратора сказывался и изрядно помогал ему выглядеть весьма уверенно на всевозможных публичных мероприятиях, притом в любом состоянии. Он никогда ни мучился поиском подходящих слов во время своих выступлений, подходя к этому вопросу с хитрецой, всегда комбинируя в своих предложениях одни и те же слова, которые уже тысячу раз произносил на людях, не особо блистая их новизной. Эти слова, казалось, сами залетали ему в голову, надлежащим образом ложились на язык и выстраивались в цепочку грамотно построенных предложений. За всю свою чиновничью карьеру Гусев сотни раз бывал на подобных торжественных мероприятиях, всевозможных праздниках и корпоративах, а сколько раз ему приходилось выходить к толпе и красноречиво толкать речь - не под силу сосчитать ни одному счетоводу! Чего-чего, а ораторскому искусству у него мог поучиться любой из присутствующих на сегодняшнем Дне рождения олигарха гостей, даже его недруги, которые надеялись в душе, что именно сегодня губернатор ударит в грязь лицом, предстанет перед толпой в полном неглиже.
И только хорошо знавшие Гусева люди могли определить по внешнему виду губернатора, его манере держаться на людях, что глава региона вышел к гостям не свежаком, а был подшофе, притом наклюкавшись уже с утра. Это было более чем заметно по взъерошенным на голове Гусева волосам, мутным глазам и нескоординированным движениям рук. И теперь чтобы не выказать окружающим ненадлежащее своему высокому статусу состояние губернатор выдавливал из себя слова, напрягая все свои мышцы лица и тела.
Впрочем, какое было дело Гусеву до всех этих нафуфыренных, намалёванных, грациозно разодетых, утонувших в огромном смраде собственного парфюма людишек, заполнивших дом олигарха? Никакого! Было бы перед кем стелиться! Как перемалывала толпа слухи об его личной жизни, сложных взаимоотношениях с супругой, неважном здоровье, так и будет продолжать это делать до нескончаемости веков, и ничего тут не поделать, хоть ты тресни! Главное для Гусева на сегодняшнем вечере было одно – не навлечь на себя гнев Насонова, не дать олигарху повода усомниться в том, что он исправился, завязал с алкоголем и перешёл на здоровый образ жизни. Если Насонов каким-то образом прочувствует, что он, Гусев, начал квасить сегодня уже с утра и имел смелость явиться на его День рождения уже поддатым, то будет беда! Такого наглого поведения олигарх может и не простить губернатору.
У Гусева ещё был свеж в памяти случай трёхмесячной давности, под завершение пятничного рабочего дня, когда уже ничто не предвещавшего плохого, Насонов неожиданно вызвал его в свой кабинет, чтобы обсудить некоторые деловые вопросы, а он возьми и приди к олигарху поддатым! Что тут было тогда! Когда после непродолжительной беседы Насонов заподозрил, что Гусев, пытавшийся держаться от него подальше, пребывал в нетрезвом состоянии, то сильно нахмурил брови и мягким движением указательного пальца правой руки подозвал его к себе. «А ну, дыхни!» - приказал олигарх, когда губернатор маленькими шашками доковылял до него. И когда стало определённо ясно, что Гусев был не трезв, от него пахло спиртным, не дав вымолвить ни слова в своё оправдание, Насонов как схватил двумя пальцами его за нос! Словно в тисках зажал важнейший человеческий орган на лице губернатора олигарх! От боли Гусев аж взвизгнул, как пёс, которому наступили на лапу, едва не простившись со своим носом навсегда! А Насонов при этом не смилостивился, не разжал пальцы, показав всю чёрствость своей души, всю жестокость и беспощадность своей натуры. Несколько минут олигарх нещадно таскал пожилого человека за нос по своему кабинету, заставив сознаться его во всём, сколько тот выпил спиртного сегодня, какой алкогольный напиток принимал внутрь и по какому случаю это делал. «Да, я тяпнул сегодня днём коньячка! Вернее, всю бутылку высосал! – вопил губернатор, готовый признаться в тот день в любых своих грехах, - Простите меня, Александр Иванович, я больше так не буду!» Тысячу всевозможных извинений в тот день принёс Гусев, и олигарх отпустил нос губернатора только тогда, когда получил от него заверение, что тот больше не будет пить в рабочее время и во время важных деловых мероприятий, проходящих за рамками рабочего времени. На следующий день Гусев пришёл на работу с распухшим носом, никакие косметические средства не помогли ему заретушировать тяжёлые последствия общения с олигархом. Для своих подчинённых, чтобы сразу пресечь ненужные разговоры, губернатор с ходу заявил, будто чинил на даче забор, и ему случайно прилетело доской по носу. Не известно много ли чиновников правительства области поверило в эту сказку, но для Гусева не это было важно. Тогда губернатор хорошо уяснил, что с Насоновым шутки плохи, от олигарха можно ждать чего угодно, вплоть до рукоприкладства, что раньше за ним не прослеживалось. И если на сегодняшнем своём Дне рождения Насонов снова заподозрит, что Гусев уже с утра прикладывался к рюмке, не исключено, что история с выкручиванием носа может повториться, и окончится она с куда более тяжкими последствиями!
Огромный внутренний стресс Гусев испытал уже сегодня утром, когда ему пришлось буквально отбрыкиваться от встречи с Насоновым! А вся нервотрёпка началась с того, что ровно в десять часов Гусеву позвонила секретарь приёмной Насонова и оповестила, что Александр Иванович желает видеть его через час в своём кабинете. От этого известия у Гусева чуть сердце лягушкой не выпрыгнуло из груди! Ведь он только что как назло хорошенько заправился коньячком, высосав по рюмочке полбутылки своего любимого алкогольного напитка. И всё от расстройства из-за тех фотографий своей полуобнажённой жёнушки, танцующей на подиуме в окружении незнакомых мужчин в одном из московских ресторанов, которые он вчера выловил в Интернете! Но как это объяснишь Насонову? Стало ясно, чтобы история с выкручиванием носа не повторилась, необходимо что-то придумать, найти причину остаться на своём рабочем месте и избежать встречи с олигархом. Сказать, что сегодня у него много работы? Так Насонов не настолько наивен, чтобы поверить в эту сказку. Хуже того, олигарх обвинит его в притворстве, в лени и даст пятнадцать минут на сборы. Сослаться на встречу с каким-нибудь важным московским клерком, заглянувшим в Лаптеград для обсуждения какого-нибудь инвестиционного проекта? Так олигарх и эту информацию с лёгкостью проверит, приезжал ли кто из столицы, и была ли с кем у губернатора встреча. И ничего лучшего Гусев не придумал, как «приоткрыть занавесу тайны» молодой секретарше Насонова, что у него старческий понос, и он вынужден бегать в туалет каждые десять минут. Несколько смутившись, после секундного замешательства секретарша что-то мило прощебетала в ответ и заверила Гусева, что непременно уведомит об этом Александра Ивановича. Не прошло и пяти минут, как к губернатору соизволил позвонить сам Насонов. Выслушав те же слова Гусева о «прохудившемся желудке», олигарх немного помолчал но, вынужденный смириться с обрисованным положением дел, глубоко вздохнул и рявкнул: «Жрать надо меньше перед сном!» Только после этого телефонного разговора с Насоновым у Гусева отлегло на сердце, когда стало определённо ясно, что собираться ему не надо и спешить на встречу с олигархом не нужно. В знак того, что он обхитрил самого Насонова, по поводу этой маленькой победы над олигархом Гусев достал из шкафчика недопитую бутылку коньяка, откупорил на ней пробку, наполнил любимым лакомством до краёв рюмку и залпом её опустошил.
И вот теперь настал тот ответственный момент, когда Гусеву важно было выстоять во время своего выступления, выдержать этот экзамен, чтобы ни одна фальшивая нотка в его словах не проскочила, чтобы олигарх не заподозрил неладное, не раскрыл его утренний обман с «прохудившимся желудком». Потерпеть оставалось совсем немного, всего-то переждать пару-тройку выступлений каких-нибудь московских шишек, а там, через некоторое время, уже начнётся повальная пьянка, где и губернатору будет не грешно выпить за здоровье именинника. А когда процесс распития спиртного пойдёт полным ходом, то там уже и сам чёрт не сможет разобрать, кто пил сегодня с самого утра, а кто нет.
Выступление Гусева разношёрстная публика слушала внимательно, ловя каждое произносимое им слово, вникая в смысл каждого предложения. В зале ещё блуждало любопытство, что скажет в этот торжественный для олигарха день сам губернатор, какие он подберёт слова, чтобы подчеркнуть для всех присутствующих в зале гостей значимость этого дня. Мужчины из числа местных чиновников и депутатов, представителей лаптеградской партийной тусовки слушали выступление главы региона с приоткрытым ртом, словно находясь на очередной административной планёрке или расширенном партийном собрании. Не в пример им, пытавшимся подчеркнуть всем своим видом свою приверженность делу олигарха и губернатора, их спутницы, у кого они были, не связанные чиновничьей и партийной дисциплиной, вели себя более раскованно, больше воспринимая речь губернатора как продолжение некоего экстравагантного постановочного шоу, на которое им посчастливилось достать билет. Скучающие в одиночестве светские хищницы, млеющие от генеральских звёзд и тугих кошельков, лениво потягивали из своих бокалов вино и таинственно хлопали ресницами, между каждым произнесённым губернатором словом стреляя глазами по сторонам в надежде зацепить на этом празднике одинокого мужичка с положением и при деньгах. И только гости из числа деловой элиты, преимущественно московской, совершенно не обращали никакого внимания на выступление оратора, давно считая Гусева «дутым пингвином», который не принимает самостоятельных решений в масштабах области. Они продолжали уединённо стоять в сторонке и полушёпотом перекидываться между собой словами, изредка отрываясь от разговора, чтобы узнать, не закончил ли свою речь выступающий.
Но чем дольше длилось выступление Гусева, тем разболтанней и вольней начинали выглядеть гости, для которых становилось всё очевидней, что кроме слащавых поздравительных слов ничего путного губернатором на сегодняшнем вечере сказано уже не будет и никаких позывов к каким-либо активным действиям ждать в его речи не стоит. Все слова Гусева о гениальности Насонова, его незаменимости, огромном вкладе в экономику области были довольно избиты, всеми ожидаемы и не особо трогали публику. В скорости, окончательно придя в движение, гости снова зашушукались между собой.
- Насонов является главным спонсором предвыборной кампании Гусева, отсюда и лесть такая, - комментируя выступление губернатора, прошептала на ухо своему спутнику – мужчине лет сорока одна из приглашённых гостей – молодая брюнетка.
- Губернатор уже давно кормится с рук олигарха, это всем известно, - выпалил в ответ её спутник.
- Уважаемый Александр Иванович! – завершая своё выступление, ещё сильней напряг свои голосовые связки Гусев, будто намереваясь перекричать измотанную своей же речью публику в зале, - Разрешите в этот памятный для всех нас день от души поздравить Вас с Днём рождения! Хочется пожелать Вам удачи во всех ваших делах, здоровья, счастья, благополучия вашему бизнесу. Разрешите в знак признательности, как ценителю старины, подарить Вам медный колокол, вылитый русскими колокольными мастерами восемнадцатого века.
В этот момент двое носильщиков – хрупких молодых людей лет двадцати пяти, сгорбившись, стали выносить из-за ширмы огромный колокол, обхватив с обеих сторон руками и зацепившись пальцами за его низ.
- Как только мы услышим звон этого колокола, - продолжил речь Гусев, завидев рядом с собой носильщиков, тащащих подарок, - то сразу придём к Вам на помощь, сочтя за честь оказать Вам содействие в любом Вашем начинании!
Только носильщики, подойдя к сцене, с невероятным усилием стали вскарабкиваться вместе с подарком вверх на неё, осторожно передвигая ступни ног по ступеням, как из-за ширмы вынырнула голова, а затем показалось и оставшееся тело всё того же человека с длинными чёрными усами в лакированных ботинках. Бросив строгий взгляд на носильщиков, мужчина что-то громко и нечленораздельно крикнул, а затем, когда молодые люди обернулись к нему лицом, живо зажестикулировал своими огромными руками, пытаясь что-то им объяснить. В этот момент его узкие длинные брови, похожие на два тонких лезвия бритвы, сильно накренившись к переносице, образовали своеобразный треугольник на лбу, а чёрные зрачки глаз засверкали настолько ярко, что казалась, будто два уголька разгорелись в топке с огнём. Со стороны было видно, что усатый господин был настолько недоволен действиями носильщиков, пребывал в таком разозлённом состоянии, что не будь в зале публики, наверняка покрыл бы молодых парней с ног до головы матом, показав всю глубину и могущество русского языка. И все присутствующие на празднике понимали, перечить этому усатому господину никак нельзя, вступать с ним в спор тоже, ведь им являлся никто иной как всесильный начальник личной охраны олигарха Насонова, бывший бандит Чичин Олег Николаевич. Здесь на праздновании Дня рождения олигарха он был царь и Бог, обладал такими огромными полномочиями, что мог любого отматерить, прогнать с праздника, а за дверями парадного зала даже надавать тумаков! Вот и носильщики, понимая, что команды Чичина следует выполнять беспрекословно, остановившись на полпути, ещё какое-то время пытались понять, что от них требует «главный охранник» олигарха. И когда выяснилось, что колокол вовсе не нужно было тащить наверх, а следовало оставить у подножья сцены, где держал речь губернатор, подчиняясь указаниям Чичина, молодые люди, собрав последние силы, затрясли коленями и принялись стаскивать подарок обратно вниз по ступеням.
На какое-то время у подножья сцены образовалась толкучка. На площадку возле неё выбежали ещё каких-то два господинчика в деловых костюмах, явно подчинённые Чичина, которые тут же перешли к решению несусветной задачи, где лучше поставить колокол, какой стороной и куда его повернуть, чтобы публика могла лучше лицезреть подарок. Пытаясь выслужиться перед своим боссом, продемонстрировать ему свою нужность, они шустро закрутили головами, стали оценивающе поглядывать в сторону публики, какой участок у сцены больше всего охватывался ею, чтобы более старательно выполнить возложенную на их миссию.
Наблюдая за всеми этими передвижениями вокруг себя, всей этой никчёмной суетой, заключавшейся в старании установить надлежащим образом колокол, почувствовавший некое облегчение после своего выступления, Гусев немного расслабился, но, как оказалось, сделал это преждевременно. Потеряв бдительность, ослабив внимание к толпе, губернатор совершенно не заметил, как к нему подкрался сам виновник торжества.
- Что ж, есть колокол, построим и церковь новую! – громко выпалил прямо под ухо губернатору олигарх.
От произнесённых Насоновым слов в ушах Гусева послышался пронзительный звон, который, стартовав с головы, ураганом пронёсся по всему телу, закончив свой бег где-то в кончиках пальцев ног. Одновременно губернатор ощутил частичную потерю слуха, не способность здраво воспринимать слова окружающих: все раздающиеся в зале голоса людей стали странным образом расплываться в его голове как замедлившая свой ход пластинка на старом дедовском граммофоне. Вновь осложнилось зрение. Перед глазами губернатора появилась невесть откуда взявшаяся белая пелена, которая, каверзным образом затуманив зрение, затруднила видимость зала. Пытаясь отогнать её вынутым из-за пазухи носовым платком, словно назойливую муху, Гусев замахал рукой, делая это настолько комично, что некоторые гости подумали, что это какой-то номер, который входит в программу остроумных шуток губернатора. Но когда после очередного взмаха руки появилось просветление в глазах, Гусев разглядел перед собой протянутую для рукопожатия руку Насонова. Олигарх продолжал ещё что-то говорить толпе, но его взгляд, обращённый в его сторону, в один момент показался губернатору настолько добродушным и ласковым, как у ангела, только что спустившегося с небес, что хотелось, словно на кинопроекторе нажать на стоп-кадр, и оставить его таким навсегда. Таким улыбающимся и довольным жизнью Насонова Гусев уже давно не видел. Но быстро опомнившись, что нужно двигаться, бестактно затягивать рукопожатие, губернатор мотнул головой и, сделав пару небольших шагов, очутился перед высоким и статным олигархом.
В этот момент зал просто взорвался аплодисментами. Под всё нарастающие хлопки рук и всеобщее ликование, затаив дыхание, Гусев настолько неудачно протянул Насонову ладонь, что олигарх, привыкший к крепкому рукопожатию, с силой сдавил четыре пальца его руки. От чрезмерной боли губернатор чуть не взвыл, сжал зубы, но прилюдно не выказал болевых ощущений. А Насонов, не догадываясь, что своими действиями причиняет боль губернатору, продолжал с неистовым усердием трясти его руку, на радость публике, с упоением взирающей на их рукопожатие. Вскоре Гусев почувствовал, что пальцы его правой руки совсем онемели, превратившись в неосязаемую плоть, в них совсем замедлился кровоток. Губернатор как статуя окаменел и накренился в сторону олигарха. И неизвестно, как долго Гусев ещё выстоял бы в таком положении, если бы не выручил сам Насонов: будто сжалившись, олигарх высвободил ладонь губернатора из болевого плена, и распластал перед ним в разные стороны свои руки, явно вознамерившись его обнять. Дождавшись подобного действия со стороны Насонова как подарка судьбы, расслабив все части своего тела, Гусев качнулся из стороны в сторону и охотно припал головой к широкой груди олигарха. Будто родного сына Насонов заключил губернатора в свои объятия. Со стороны всё выглядело настолько трогательно, что кто-то из гостей, не сдержавшись, даже проронил слезу.
А в это время носильщики уже успели поставить на видное место недалеко от обнимавшихся мужчин колокол и покинули площадку возле сцены. Исчезли с глаз толпы и два господинчика в деловых костюмах, суетившихся около молодых людей и пытавшихся ими руководить, отметившихся перед боссом своей деловитостью.
- По звону этого колокола Гусев, видимо, будет прибегать к Насонову, - не удержалась от очередной остроты в адрес губернатора всё та же молодая брюнетка в зале, прижавшись к своему спутнику.
- Олигарх в любой момент может вызвать губернатора на ковёр, для этого ему не нужно и в колокол бить, - как всегда был лаконичен её спутник.
 Ещё некоторое время толпа с умилением наблюдала за лобызанием двух мужчин, отождествлявших власть в регионе и крупный капитал, став своеобразным свидетелем их нерушимого союза. Но вскоре, опустив руки, Насонов пожелал высвободить Гусева из своих объятий, но не тут-то было. Будто приклеенный накрепко своей облысевшей головой к широкой груди олигарха губернатор продолжил стоять на своём месте как вкопанный, даже не шелохнувшись. Широко улыбнувшись, Насонов радушно по-приятельски похлопал Гусева по плечу, дав понять, что эпизод окончен, но и это не возымело действия, губернатор продолжал стоять неподвижно, будто дитя, непонимающее, что от него требуют.
- Он слишком сильно меня любит, чтобы так быстро отпускать, - решив как-то спасти положение, обратил всё в шутку Насонов.
Публика в ответ мило заулыбалась, снова захлопала в ладоши, высоко оценив степень находчивости Насонова. И под этот шумок, чтобы окончательно не показаться смешным перед толпой, олигарх напряг свою грудь и резким движением сбросил с неё голову Гусева, ловко освободившись от присутствия на себе губернатора. После столь удачного трюка, сдвинув брови, Насонов оглядел зал, пытаясь понять по лицам присутствующих гостей, не отметил ли кто такого бесцеремонного обращения с главой региона, но, не найдя в поведении толпы ничего предосудительного и осуждающего, негромко кашлянул и снова повернулся лицом к Гусеву.
- Вот он, настоящий губернатор! – неожиданно для многих громко выкрикнул Насонов, движением руки указав на покачивающегося на ногах Гусева, - Настоящее и будущее нашей области! Наш богатырь!
При слове «богатырь» толпа вновь оживилась, на лицах гостей снова загорелась улыбка. Две молодые девицы в виртуозных платьях с глубоким декольте, стоящие ближе всех к олигарху, радушно восприняв его слова, и вовсе дружно и весело забили в ладоши. Осунувшийся, облысевший, на голову ниже Насонова Гусев до такой степени не тянул на богатыря, что публика восприняла слова олигарха не как комплимент губернатору, а скорей как юмор.
- Всегда на коне! Всегда в бою! Наш человек! Наш губернатор! – ещё сильней потряс рукой перед носом Гусева олигарх.
- Да, - закивал головой губернатор под всё нарастающие аплодисменты зала, словно подыгрывая олигарху.
Поддавшись всеобщей эйфории, всё та же молодая брюнетка, вновь озадачившись давно мучащим её вопросом, в очередной раз прильнула к уху своего спутника:
- Никак не пойму, зачем Насонов снова тащит Гусева в губернаторы? Для чего? Ведь Гусев немощный и безвольный человек….
- Зато делает то, что ему говорят, - быстро отреагировал её спутник, - Именно такие люди сейчас в цене.
- Именно такие люди должны руководить областью! – продолжил свою пламенную речь Насонов, - И будут руководить ею! Быть тебе, Алексей Платонович, ещё пять лет губернатором! Потому что все, кто собрался сегодня в этом зале, поддерживают тебя. Здесь собрались твои друзья, Алексей Платонович! И на предстоящих выборах мы сломаем хребёт коммунистам! – при этих словах олигарх грозно сжал правую ладонь в кулак и поднял её вверх, - Мы разобьём их в пух и в прах!
Последние слова Насонова буквально взорвали зал. Словно сойдя с ума, восхищаясь воинственным видом олигарха, его неуёмной энергией, толпа принялась беспрерывно рукоплескать, будто на очередной губернаторский срок шёл сам Насонов, а не Гусев.
- Браво! Браво! – послышались в зале мужские голоса.
- Великолепно! Так держать! - надрывая голосовые связки, закричали дамочки преклонного возраста.
А две молодые девицы в виртуозных платьях с глубоким декольте, стоящие ближе всех к Насонову, опьянённые его бравадой, резво запрыгали в туфлях на каблуках и по-поросячьи завизжали от восторга. Казалось, им ещё не хватало захрюкать, и тогда они полноценно перевоплотились бы в столь почитаемых животных.
 Осыпанный градом аплодисментов, наслаждаясь восхищёнными возгласами в свой адрес, Насонов гордо поднял подбородок, словно возвеличив себя в глазах присутствующих, как непререкаемый лидер, вождь, готовый повести за собой в любое пекло это голосистое стадо. Он ещё не закончил свою пламенную речь и желал продолжить её, но толпа гудела, колыхалась, не давала ему этого сделать. Гости безудержно хлопали в ладоши, что-то кричали, и все эти раздающиеся со всех сторон звуки перемешивались в одно месиво, в котором уже ничего нельзя было разобрать. Конечно, Насонов мог бы с лёгкостью остановить толпу, всего лишь одним жестом, одним махом ладони, но рука не поднималась дать команду стихнуть залу. Оставалось только согласиться с существующим положением дел, смириться с дальнейшей невозможностью продолжить речь.
Подойдя к одному из праздничных столов, под грохот аплодисментов Насонов взял наполненный вином бокал и демонстративно поднял его вверх. Толпа взвыла, не замедлив ответить тем же. В одно мгновенье в зале поднялся вверх лес рук с бокалами. Послышались отдельные выкрики, предлагающие выпить за здоровье и благополучие именинника.
- Долгих лет жизни вам, Александр Иванович! Удачи во всех делах! Процветания вашему бизнесу! – кричали люди.
Не томя в ожиданиях толпу, под несущиеся со всех сторон зала крики, Насонов пригубился к бокалу. Не медля ни секунды, один за другим, то же самое вслед за ним стали проделывать и гости.
Под залп опорожняемых бокалов в зале снова раздался голос тамады:
- Забудьте об унылых лицах, печальных глазах, давайте праздновать День рождения всеми нами уважаемого Александра Ивановича Насонова! Лейся праздник! Счастья, здоровья, удачи во всех делах желают вам, Александр Иванович, все присутствующие в этом зале!
Пока толпа опустошала бокалы за здравие именинника, из-за ширмы вновь показался длинноусый начальник охраны олигарха Чичин, за которым, шаркая ногами по полу, плёлся солист музыкальной группы – узнаваемая всеми звезда российской эстрады. Остановившись посреди сцены, Чичин повернулся лицом к музыканту и принялся бойко жестикулировать перед ним руками, то ли высказывая ему претензии по ходу исполнения первой части музыкальной программы, то ли делая дальнейший наказ на исполнение определённых песен из репертуара группы. Солист группы, опустив глаза, не переча всесильному начальнику охраны олигарха, лишь кивал в ответ головой, соглашаясь со всеми сказанными им словами. Наконец, полностью разрядившись словесно, Чичин грозно потряс перед музыкантом указательным пальцем и поспешил обратно за ширму, а солист с поникшей головой присоединился к своей группе, уже занявшей место на сцене.
В зале снова заиграла музыка, увеселительная часть вечера продолжилась. С первым аккордом новой песни вымуштрованный Чичиным солист музыкальной группы судорожно задёргался, принялся выделывать на сцене различные кренделя, а ещё через некоторое время запел.
Шаг за шагом праздник набирал обороты, плавно подходя к своему апогею. Люди, вовлечённые в этот праздничный оборот, благоухали, теряли чувство реальности от окружавшей их помпезности, пытаясь любым способом развлечь себя и поднять себе настроение. Грустных лиц в зале вообще не наблюдалось, каждый находил на этом празднике жизни себе применение. Местные чиновники, которых развезло от первой выпитой рюмки, разглагольствовали о том, что по всем параметрам складывающихся жизненных показателей, в следующем году господина Насонова и всех их непременно ждёт удача и улучшение благосостояния. Руководители на ладан дышащих лаптеградских предприятий, все сплошь кандидаты различных наук, защитившие свои звания на купленных диссертациях, сверкали оправами дорогих очков, считая себя людьми «первого сорта» в Лаптеграде, свысока посматривали на безвкусно одетых профессоров лаптеградских ВУЗов, донимавших окружающих темами о сущности бытия и причинах появления жизни на Земле. Поглядывали на профессоров ВУЗов как на умалишённых и душевнобольных людей проходившие мимо них с каменными лицами отставные военные, пытавшиеся держать выправку, но изредка отходившие в сторонку и подтягивающие на себе брюки, которые всё время соскальзывали с их округлившихся пивных животов. Исстрелявших свой порох бывших военных одолевали думы о своей нужности Насонову, подкинет ли олигарх им какую-нибудь лёгкую работёнку, чтобы иметь приработок в дополнение к своей и без того немалой военной пенсии. Стараясь не появляться на пути серьёзных людей, бегали по пятам за особами женского пола дамские угодники, которые, наподобие павлинов, распушив хвосты, расточали своим спутницам море комплиментов, спеша исполнить любой внезапно возникший с их стороны каприз.
Жадная до всего лаптеградская публика, для которой вечер удался только одним появлением в загородном доме олигарха, не преминула воспользоваться случаем, чтобы как следует набить свои животы. Облепив стоящие посреди зала богато накрытые столы, с завидным аппетитом гости набрасывались на различные блюда и, не щадя своего живота, уплетали всё что соответствовало их вкусу и пониманию хорошей пищи. Всевозможные яства уходили за милую душу, со свистом за ушами, будто столы опустошала внезапно налетевшая саранча. Словно изголодавшись, толпа уминала различные салаты и винегреты, сыры и колбасы, мясо и рыбу, которые на дармовщину казались намного вкусней обычного. Красную и чёрную икру ретивые гости черпали прямо из ракушек обслюнявленными ложками, не заботясь об этикете, ложа её прямо в рот большими порциями. Рыбные бутерброды и морепродукты, едва не вырывая друг у друга, хватали руками, после чего ещё долго жирные ладони вытирали о салфетки, разложенные на столах, а то и просто о край скатерти. В борьбе за мясные деликатесы кавалеры часто опережали дам, и последним, насупив носы, оставалось только ждать, когда обновятся на столе тарелки, либо довольствоваться полюбившимися фруктами. С молниеносной скоростью таяло спиртное на столах. Выпить желающих находилось столько много, что официанты не успевали уносить со стола пустые бутылки и приносить свежий алкоголь. И только гости считавшиеся с безупречной репутацией, в основном приехавшие из столицы, уединившись в сторонке, перетирали последние новости из мира бизнеса и политики, брезгуя показаться у столов рядом с местными «аборигенами».
Набирала силу и церемониальная часть праздника. Уединившись за ширмой, тамада заглядывал в список приглашённых гостей, желающих поздравить олигарха с Днём рождения, чтобы вычитать, кто в нём числился следующим в очереди, а затем выбегал на сцену и торжественно выкрикивал их имена, не забывая огласить их звания и должности. В числе тех, кто первым получил право высказать слова поздравления имениннику, оказались высокие столичные гости. Бравируя своим высоким положением, они вальяжно подходили к сцене, по ходу пережёвывая во рту остатки припавших с подносов официантов бутербродов либо ковыряясь в зубах зубочисткой, и брезгливо брали из рук тамады микрофон. В этот момент музыка в зале стихала, толпа замирала. Особо не утруждаясь, столичные гости выдавливали из себя несколько поздравительных слов, и под аплодисменты собравшейся публики спешили вручить олигарху очередной подарок. Насонов не менее вальяжно подходил к ним, принимал поздравления, и в знак благодарности крепко жал руку.
Список желающих поздравить Насонова с Днём рождения из числа столичных гостей был короток и быстро иссяк. Когда пришла очередь поздравлять олигарха представителями лаптеградской тусовки, то тут началось что-то невообразимое. У тамады оказался исписанным фамилиями желающих выступить весь блокнот. Местные «аборигены», быстро смекнув, что у них появилась хорошая возможность показаться на глазах у Насонова, оказаться замеченным им, чем-то выделиться на фоне других, стали записываться для поздравительной речи уже за несколько дней до начала праздника целыми толпами. И теперь, вызываемые тамадой по списку, они друг за другом выбегали к сцене и принимались безудержно хвалить олигарха, вещать о его всевозможных заслугах, победах, реальных и мнимых успехах. Глядя на них, казалось, сегодня был не просто День рождения Насонова, а проводилось некое мировое первенство по отдельному виду человеческой сущности – кто больше всех изольёт лести из своих уст и слаще оближет именинника. Даже когда наставала пора покидать торжественную площадку возле сцены, местные подхалимы не спешили это делать, продолжали подобострастно раскланиваться перед олигархом, вырывая возможность подольше побыть у него на глазах. И только когда у поздравлявших гостей начинал заплетаться язык от собственной говорильни, либо заканчивался словарный запас, только тогда они отходили в сторонку, находили местечко поближе к сцене и с завистью начинали наблюдать, не выступит ли кто краше их и не преподнесёт ли кто имениннику подарок лучше, чем они. К счастью для всех оригинальностью никто не блистал, все пребывали примерно на одном уровне и дарили незамысловатые схожие подарки: картины, гобелены, настенные часы, позолоченные подсигары и зажигалки. Постепенно подаренных и вовсе ненужных Насонову безделушек стало скапливаться так много, что в пору было открывать магазин по их распродаже по демпинговым ценам.
Время шло, а список людей из числа местной публики, желающей поздравить Насонова с Днём рождения, не убавлялся, а, казалось, с каждой минутой становился всё больше и больше. Вскоре, когда стало очевидным, что процедура поздравления по времени стала сильно затягиваться, нервы зашалили и у начальника службы охраны олигарха Чичина, который, выскочив из-за ширмы к торжественной площадке возле сцены, решил лично приглядывать за ходом праздника. Желая своим присутствием ускорить процесс проводимого мероприятия, воздействовать на поздравляющих, «главный охранник» со звериным оскалом на лице стал встречать выходящих к сцене гостей. Когда один из местных чиновников стал явно затягивать со своим выступлением, пренебрегать отведённым временем, Чичин, поймав на себе его взгляд, показал ему огромный кулак, дав недвусмысленно понять, чтобы тот поскорей завершал поздравительную речь и убирался прочь с глаз Насонова. Но желание покрасоваться перед олигархом у представителей лаптеградской публики настолько перевешивало угрозу быть пойманным и побитым после окончания праздника Чичиным, что многие выступающие стали игнорировать всесильного начальника службы охраны олигарха, наплевательски относиться к его указаниям. Депутаты, чиновники разных мастей, дутые кандидаты всех наук продолжали лебезить и преклоняться перед Насоновым, настолько ничтожно выглядя в своих потугах как можно сильней его лизнуть, что создавалось впечатление, если выстрелить из стартового пистолета, то вся эта местная шелупонь мгновенно сорвалась бы со своих мест и зализала бы именинника до смерти. От нескончаемого потока поздравляющих, их угодничества и низкопоклонства, хвальбы и слащавых слов вскоре даже сам олигарх стал уставать. Заметив поникший взгляд Насонова, Чичин даже распорядился принести олигарху стул, чтобы тот мог присесть, а не выслушивать стоя всю свалившуюся на его голову поздравительную шелуху.
Тем представителям лаптеградской тусовки, кто умудрился оказаться в списке поздравляющих в числе первых, несказанно повезло, они хотя бы были выслушаны Насоновым. Другим повезло меньше. Когда очередной местный депутат прорвался к сцене и начал свою пламенную речь со слов о важной роли олигарха в жизни Лаптеградской области, именинник благородно зевнул, склонил голову на бок и закрыл глаза. Вышло так, что пыжился и выворачивал себя наизнанку народный избранник зря, после произнесённой им поздравительной речи Насонов даже не соизволил встать со стула, поблагодарить его за приятные слова и принять от него подарок. Не дождавшись выхода олигарха, депутат оказался в полном недоумении, что же случилось, то ли именинник задремал, то ли просто закрыл от усталости глаза. И никто из ближайшего окружения Насонова не решился выяснить этот вопрос, взять на себя смелость потревожить олигарха и напомнить ему о необходимости завершить поздравительную процедуру. Даже Чичин, который заправлял всем на празднике. Объявив небольшой перерыв, «главный охранник» подошёл к обескураженному народному избраннику, вырвал из его рук заготовленный для олигарха подарок – картину какого-то местного художника, благополучно утащил её за ширму и бросил словно ненужный хлам в кучу вещей, выросшую из уже подаренных подарков.
В зале снова заиграла музыка, всё вокруг закружилось в танце праздничного веселья, вновь забряцали ложками по тарелкам желающие поскорей набить свои животы, засуетились официанты, предлагая со своих подносов всем присутствующим откушать новые нарезные бутерброды и испить из бокалов вкусные вина. И только именинник, склонив голову, молчаливо сидел на стуле, пребывая наедине со своими мыслями, которые унесли его куда-то очень далеко от благоухающего празднества. Погрузившись в себя, олигарх думал о предстоящих губернаторских выборах и о том, что им предшествовало.
На 7 сентября 2014 года, в единый день голосования, были назначены выборы губернатора Лаптеградской области. На эту должность Насонов снова толкал своего ставленника и извечного лакея – действующего губернатора, ныне пребывающего в ранге исполняющего обязанности, Алексея Платоновича Гусева. Олигарх был главным и единственным спонсором предвыборной кампании Гусева, если не считать тех немногочисленных денежных пожертвований со стороны отдельных предпринимателей, желающих выцарапать себе определённые льготы и послабления от взаимодействия с областной властью. Все подконтрольные Насонову СМИ, два телеканала и десяток областных и районных газет, уже давно работали на раскрутку только одной кандидатуры – Алексея Гусева.
Решение о поддержке Гусева Насонову далось нелегко. Олигарх до последнего момента раздумывал над возможными вариантами своих действий, то ли снова сделать ставку на Гусева, то ли полюбовно расстаться с ним и начать двигать на губернаторское место другого лояльного себе человека. И выбор таковой нужно было делать заблаговременно, ввиду особенности сложившейся бюрократической властной системы, чтобы иметь время и возможность согласовать поддерживаемую кандидатуру со всеми заинтересованными в решении данного вопроса столичными клерками. Ошибка в выборе кандидата, если тот будет отвергнут Москвой, грозила Насонову потерей контроля над областью с постепенной утратой лидирующих позиций в бизнесе, чего олигарх никак не мог допустить.
Всё упиралось в личность самого Гусева. За два последних года Гусев очень сильно изменился и Насонов это хорошо чувствовал, почти каждодневно решая с ним различные деловые вопросы, притом эти изменения в губернаторе произошли отнюдь не в лучшую для него сторону. Это был уже не тот Платоныч, которого олигарх привык видеть многие годы, терпя его беспутный нрав только из-за той огромной пользы, которую он ему приносил. Тот Гусев, живой, подвижный, с искринкой в глазах будто куда-то сгинул, а его место занял совсем другой человек, чёрствый, неподвижный, абсолютно не владеющий деловой хваткой. Раньше Платоныч влезал в каждую щель, ни один вопрос не мог разрешиться без его участия, а нынче, самоустранившись от большинства дел, всё больше вопросов он стал перекладывать на плечи своих заместителей, отдавая им на откуп принятие многих государственных решений. Вследствие слабой работы первого лица области, его вялой реакции на происходящие в жизни региона процессы стали запускаться текущие дела, затормаживаться региональные стройки, ослаб контроль над вороватыми чиновниками, что далеко не шло на укрепление губернаторского имиджа. Ослабли контакты губернатора и в столице, где его присутствие совсем перестали замечать, отчего всё реже в Лаптеград стали наведываться высокопоставленные федеральные чиновники, от которых зависело, какие денежные потоки из федерального бюджета потекут в область, какие программы и инвестпроекты на территории региона будут реализованы. Самоустранившись от решения насущных государственных вопросов, всё чаще Гусев стал заниматься делами, которые приносили ему только личное удовольствие, в которых он и так во многом преуспел: в разрезании ленточек на публичных мероприятиях, вручении различных наград и почётных грамот, в толкании ни к чему не обязывающих речей на всевозможных праздничных мероприятиях. Все провалы в работе Гусева, его пассивность в решении государственных вопросов, нежелание совершенствоваться и идти в ногу со временем, тяжким грузом ложились на сердце Насонова. Только за последние полгода олигарх несколько раз вызывал Платоныча к себе на беседу, убеждал его методом благопристойного мата, что нельзя воспринимать губернаторские полномочия как само разумеющееся, конкуренты не спят, ищут изъяны в его работе, чтобы в нужный момент посильней ударить по наиболее слабым местам. При каждой встрече Насонов пытался губернатору втолковать, что государственный механизм должен работать как отлаженные часы, никаких сбоев в его работе не должно происходить, и неустанно следить за ходом всего должен именно он, как лицо, наделённое высшими должностными обязанностями в области. Гусев соглашался со всеми этими утверждениями, кивал головой, но не менял своё отношение к работе.
Но если с изъянами в работе Гусева ещё можно было как-то сладить, где-то подштопать расползающиеся дела, замаскировать существующие проблемы, «назначить» ответственного за провалы в работе исполнительной власти области, то существовало ещё одно обстоятельство, вызывавшее у Насонова сильное недовольство губернатором: в последнее время Платоныч, совершенно распустив себя, стал всё чаще предаваться праздной жизни. Постоянные кутежи и запои Гусева, которые практически вошли в норму его жизни, стало всё сложней скрывать от общественности. О дружбе губернатора с зелёным змием, его разнузданном поведении во время различных увеселительных мероприятий, нескончаемых пьянках уже давно шептался весь лаптеградский бомонд. И это сильно подмачивало репутацию не только Гусева, но и бросало тень на самого Насонова, как на лицо оказывающее губернатору политическую и иную поддержку в его непосредственной деятельности. Информация о «недостойном поведении» Гусева, его загулах, не без помощи отдельных недоброжелателей, неустанно строчащих кляузы и анонимки не только на губернатора, но и на самого Насонова, всё чаще стала просачиваться в различные кабинеты высокопоставленных чиновников в Москве. А ведь наверху, и олигарх это прекрасно знал, ни одна бумажка не теряется, всё заносится в картотеку, подшивается в отдельные папочки, а достоверность всей информации проверяется, для чего существует целый аппарат чиновников, наделённых специальными полномочиями. В один прекрасный день вся собранная писанина может лечь на стол какому-нибудь клерку в администрации Президента, имеющему особое мнение, который сможет поспособствовать принятию далеко неудобного кадрового решения для Насонова. Вот и приходилось, чтобы не допустить таковых нежелательных последствий, вести с кляузниками информационную войну, всеми способами создавать положительный образ Гусеву, лепить из него в СМИ добропорядочного человека и сильного руководителя, что отнимало достаточно много сил и времени.
С другой стороны, велик ли был выбор у Насонова? Если не на Гусева, то на кого ещё можно было сделать ставку в тот момент, когда необходимо было принимать решение о поддержке определённого кандидата на пост главы региона? Из тех людей, которые крутились вокруг олигарха, особо сильных кандидатур не просматривалось, которые имели определённый политический вес и были способны составить Гусеву реальную конкуренцию. Никто из них не был вхож в кабинеты различных московских клерков, не мог заручиться их поддержкой и не рассматривался серьёзно на место главы региона. И не мудрено, ведь в Гусева столько денег вбухивалось из областного бюджета на поддержание положительного имиджа, миллионы рублей уходили на это дело! С каждым годом бюджетные ассигнования на рекламу деятельности губернатора только увеличивались, в особенности это стало заметно в предвыборный год, когда цифры на это дело просто стали зашкаливать! Лицо Гусева в последнее время вообще перестало сходить со страниц областных печатных СМИ, порой в каждом номере газеты насчитывалось по несколько его фотографий. Репортажи о его деятельности стали занимать практически всё новостное пространство на лаптеградских телеканалах! А сколько документальных фильмов уже отснято о Гусеве, которые теперь раз за разом прокручивались на местном телевидении? Едва ли не каждый день в коридорах областной администрации можно встретить различных режиссёров, выпрашивающих у высокопоставленных чиновников финансирование на съёмку очередного документального фильма о губернаторе, мечтающих срубить на этом какую-нибудь областную премию. Даже в федеральных СМИ стали присутствовать упоминания о лаптеградском губернаторе, чего никогда в новейшей истории Лаптеградской области не было! Все силы брошены на раскрутку Гусева! Дошло до того, что пользователи сети Интернет, лазая по всемирной паутине, положительные статьи о деятельности губернатора Гусева стали обнаруживать не только на серьёзных электронных площадках, но даже на порнографических сайтах, где информация о работе главы Лаптеградской области соседствовала с рекламой девочек по вызову. Да, в каких-то случаях пресс-служба областной администрации перебарщивала из-за чрезмерного энтузиазма в своей работе, но в целом она делала своё дело, создавала положительный образ Гусеву, преподнося его общественности как сильного хозяйственника и грамотного управленца. Это означало, что кандидатуру действующего губернатора можно было легче, чем чью-либо, протащить в Москве, заручившись на выборах поддержкой «партии власти».
К тому же и в области потенциал Гусева был ещё не исчерпан: идти на второй срок действующему главе региона – это вполне нормальный и разумный шаг. Это тот случай, когда население ещё не успело устать от политика, не связывало всё плохое в регионе с его работой, не ворчало при упоминании его имени. При заходе на второй губернаторский срок ещё можно рискнуть какие-то провалы в экономике области свалить на своего предшественника, обвинить его в полной запущенности областных дел, которые за один губернаторский срок трудно поправить. Можно пойти на то, чтобы сочинить ещё какую-нибудь программу экономических преобразований со сроком реализации в последующие пять лет, затуманив головы избирателей красивыми цифрами. Как показывает практика, перед вторым губернаторским сроком у избирателей ещё остаётся какой-то запас терпения к действующему главе региона, люди склонны ещё раз поверить ему, дать ещё один шанс на реализацию всех его программных установок. Вот и сейчас, даже независимые социологи, склонные всем предрекать провал на выборах, по заказу Насонова, проведя социологические исследования, выдали заключение, если в избирательном бюллетене будет благоприятный расклад для Гусева, то он вполне избираем на второй срок. А это вполне решаемый вопрос, не допустить до участия в губернаторских выборах сильных кандидатов, преимущественно из числа политиков федерального уровня, этих борзых, нахрапистых, имеющих огромные деньги щёгалей. И здесь очень кстати пришёлся недавно введённый федеральным законодательством «муниципальный фильтр», который усилил в регионах позиции властвующих элит, дав им в руки нечто вроде дубинки, занесённой над головами страждущих занять кресла региональных руководителей. Поставив под свой контроль местные администрации и большинство представительных органов местного самоуправления, можно было уже на старте избирательной кампании отсеять неудобных кандидатов, создав им сложности в сборе подписей в свою поддержку муниципальных депутатов и глав исполнительных органов местного самоуправления. С этих позиций Насонов всё просчитал, если провести таковую «зачистку» и допустить до выборов только нужных кандидатов, то Гусев мог бы рассчитывать на победу уже в первом туре, что вполне укладывалось в стратегию Кремля иметь в регионах сильных губернаторов, имеющих большую электоральную поддержку.
Но больше всего Насонова устраивало то, что Гусев был в доску своим для него человеком. Платоныч был проверен «на вшивость» временем, зарекомендовал себя стойким сторонником олигарха, и не было случая, чтобы он саботировал его какие-то распоряжения. Личная преданность Насонову и беспрекословное служение олигарху были двумя главными качествами, которые невозможно было не отнять у действующего губернатора. Именно с учётом этих обстоятельств Насонов и принял решение двигать Гусева на второй пятилетний губернаторский срок.
Знакомство Насонова с Гусевым состоялось давно, ещё в вначале девяностых годов, когда будущий олигарх волей судьбы, в достаточно молодом возрасте, не имея за спиной большого управленческого опыта, умудрился занять кресло начальника управления имуществом Лаптеградской области. Должность для него была нова тем, что пришлось принимать много властных и ответственных решений, носящих имущественный характер, способных повлиять на дальнейший ход развития всей области. Однако «человека из другой команды» в штыки восприняло большинство сотрудников управления, представлявших ещё старую коммунистическую школу управленцев, которым новый назначенец пришёлся явно не по вкусу. Вскоре против Насонова из числа представителей «старой гвардии» сколотилась внутренняя оппозиция. Видя зеленоватость нового начальника, отсутствие у него опыта ведения подковёрных войн, «старогвардейцы» рассчитывали без труда его «съесть», лелея мечту в скорости посадить в его кресло человека из своего круга. Началось характерное для таких случаев внутреннее противостояние, со всеми доступными сторонам методам борьбы: подставами, интригами, кляузами. Насонову тогда пришлось нелегко, в междоусобном противостоянии он стал явно уступать «старогвардейцам», терпя одно поражение за другим. И неизвестно чем бы дело закончилось, если бы в тот трудный для Насонова момент жизни своё плечо не подставил ему работающий у него в подчинении в одном из отделов сорокалетний Алексей Гусев, весёлый и общительный парень, который с первого дня знакомства стал демонстрировать лояльность будущему олигарху и оказывать содействие ему в решении различных вопросов. Какой-то деловой хваткой Гусев не обладал, больших показателей в работе не демонстрировал, но зато оказался человеком, умеющим хорошо плести интриги, а, главное, знающим подноготную многих своих сослуживцев. Заприметив в один из прекрасных дней своего начальника унылым и полностью разбитым, пронырливый чиновник склонился над его ухом и прошептал, кого из лидеров «старогвардейцев» нужно «выбить из седла» в первую очередь и как это сделать, сломив волю к сопротивлению остальных. Именно при прямом содействии Гусева, перехватив инициативу, Насонов развернул своё победоносное шествие, продемонстрировав своим подчинённым «кто в доме хозяин». Подавив за короткий промежуток времени внутреннее сопротивление, в течение месяца будущий олигарх «зачистил кадры», под разным предлогом уволив из управления членов старой команды, вставших к нему в оппозицию. Именно тогда, впервые проявив свои бойцовские качества, ощутив свою не дюжую силу, Насонов закалил свой характер, и уже в дальнейшем шёл по жизни, преследуя свои интересы, добиваясь поставленных перед собой задач любыми доступными способами, преломляя любое возникающее сопротивление на своём пути. Именно тогда в благодарность за оказанную помощь и поддержку в борьбе с внутренней оппозицией будущий олигарх и взял себе на заметку будущего губернатора.
Начало девяностых годов двадцатого века выдалось лихим временем для страны, начался делёж имущества некогда великого государства, когда различные кланы и группировки, схлестнувшись между собой, развернули жесточайшую борьбу за обладание жирным куском государственного пирога. На этой войне, не имевшей законов и правил, при повальном недоверии друг к другу людей, особенно были в цене такие качества в подчинённых, как лояльность и личная преданность, которые Гусев демонстрировал в отношениях с будущим олигархом. Именно в то смутное время Насонов, приступивший к формированию своей будущей команды, в числе прочих людей решил сделать ставку и на Гусева как своего человека в чиновничьей иерархии, начав продвигать будущего губернатора всё выше и выше по служебной лестнице. После ухода в бизнес с поста начальника управления имуществом Лаптеградской области, именно в Гусеве Насонов увидел своего преемника, в скорости, путём закулисных переговоров и сделок, добившись его назначения на эту должность.
На новом руководящем посту Гусев продолжил беспрекословно выполнять все указания Насонова. Все решения по распоряжению областной собственностью принимались им исключительно в интересах олигарха. Одной из главных мишеней тех лет оказались государственные предприятия, состоящие из огромных имущественных комплексов, с большим количеством площадей и оборудования, которые подлежали акционированию. Расставленные Гусевым директора стали умышленно доводить вверенные им госпредприятия до состояния банкротства, а когда на них запускалась процедура конкурсного производства, своим распоряжением начальник госимущества области на должности конкурсных управляющих назначал исключительно людей Насонова, которые под диктовку олигарха принимали различные управленческие решения. В конечном счёте, при содействии людей Насонова, в результате нехитрых сделок, всё имущество обанкротившихся предприятий выкупалось по низкой цене и перетекало к подконтрольным олигарху коммерческим структурам. Конвейер по заглатыванию областной собственности работал отменно! Дважды деятельностью Гусева на посту начальника управления имуществом Лаптеградской области заинтересовывались в Москве, присылали какие-то комиссии, грозившие ему возбуждением уголовных дел, но все потуги контрольных органов что-то предпринять были тщетны, набирающий финансовую мощь Насонов удачно отбивал атаки столичных рейдеров.
Конец девяностых годов двадцатого века ознаменовался временем начала стремительной приватизации муниципальной собственности. Обязав муниципалитеты активней выставлять на продажу принадлежащие им муниципальные объекты, государство планировало придать импульс развитию среднего и малого предпринимательства, создать как можно больше частных собственников на местах. Получив возможность участвовать в дележе муниципального имущества, к объектам муниципальной собственности потянулось множество рук, зачастую не всегда использующих честные подходы для решения поставленных государством задач. К тому времени огромный пласт недвижимости города Лаптеграда также оставался ещё не тронутым. Именно городская собственность, в особенности продовольственные магазины с их огромными площадями, расположенные в наиболее доступных для потребителя частях города, уже давно ласкала глаза Насонова. Оставалось только найти способ добраться до всех этих объектов, заполучить их все, на льготных условиях, без серьёзных трат на их приобретение. И наиболее лёгким способом решить этот вопрос можно было только путём «захвата власти» в Лаптеграде и расстановки своих людей на ключевых должностях в местной администрации. И здесь тоже очень большую помощь Насонову оказал Гусев.
«Непокорную» Лаптеградскую городскую Думу Насонов подмял под себя в 2002 году, когда на очередных выборах представительного органа власти города финансово вложился в избирательные кампании отдельных кандидатов. Именно на Гусева тогда легла работа по подбору проходных кандидатов, которые могли бы верно служить Насонову в городской Думе и обслуживать в ней его интересы. С поставленной задачей Гусев справился великолепно. Когда стало ясно, что в городскую Думу прошло большинство депутатов, ориентированных на Насонова, оппонентам олигарха стало не до смеху: многим из них и в страшном сне не снилось такое усиление позиций Насонова. После такого ошеломляющего успеха олигарха на муниципальных выборах все осознали, что в город вошёл серьёзный игрок, который и дальше будет теснить старую команду городских управленцев.
Установив контроль над Лаптеградской городской Думой, в 2005 году Насонов начал атаку на исполнительную власть города Лаптеграда. Этому способствовали и произошедшие изменения в федеральном законодательстве о местном самоуправлении, позволившие муниципальным депутатам самим определять структуру власти на местах. Новый федеральный закон предоставил возможность избирать глав местных администраций конкурсной комиссией, формируемой из муниципальных депутатов и представителей от субъекта Федерации в соотношении 2/3 на 1/3, тем самым минуя всенародные выборы местных градоначальников. Заинтересованные в покладистости глав местных администраций, стоящие у руля в регионах элиты восприняли на «ура» это нововведение, начав новую выборную схему повсеместно внедрять в жизнь. Воспользовался изменением федерального законодательства для усиления своего нажима на городскую администрацию и Насонов. Имевшие большинство мест в Лаптеградской городской Думе депутаты, ориентированные на олигарха, дружно проголосовав за поправки в Устав города, заменили прямые выборы главы администрации города Лаптеграда избранием градоначальника конкурсной комиссией. Это был очередной и решающий проигрыш Насонову старой команды управленцев, до этого «забаррикадировавшейся» от натиска олигарха в исполнительном органе власти города Лаптеграда. Дальше процесс пошёл уже по накатанной: позаботившись о том, чтобы в конкурсную комиссию по выбору главы администрации города Лаптеграда вошли лояльные себе люди, Насонов принялся подыскивать кандидатуру да должность главы администрации города Лаптеграда.
На участие в конкурсе на замещение вакантной должности главы администрации города Лаптеграда подали заявки несколько претендентов. Некоторые из конкурсантов, не особо разбирающиеся в политической кухне, ещё лелеяли надежду, что борьба за кресло лаптеградского градоначальника будет честной. Однако розовые очки вскоре пришлось и им снять, когда стало ясно, что посредством подконтрольного себе большинства в конкурсной комиссии принимать решение, кто станет новым главой администрации города Лаптеграда, фактически будет один человек - олигарх Насонов. Для населения Лаптеграда была создана иллюзия некой конкурентной борьбы из нескольких кандидатов, в реальности же, отодвинув в сторону всех других претендентов, Насонов без труда усадил в кресло главы администрации города Лаптеграда своего ставленника Николая Адольфовича Дудкина.
Расставив своих людей на ключевых должностях в администрации города Лаптеграда, дальнейших противодействий своим устремлениям со стороны каких-либо политических сил Насонов уже перестал встречать. Для олигарха начался трудоёмкий и в то же время приятный процесс заглатывания объектов муниципальной собственности. Главным призом всей развернувшейся борьбы за контроль над исполнительной властью города Лаптеграда, конечно же, служили муниципальные продовольственные магазины. Насонов уже давно вынашивал планы подчинения себе всей розничной торговли города, с последующим недопущением на этот рынок иных сильных игроков, главным образом федеральных сетей, что гарантировало ему хорошие объёмы продаж от реализации продукции собственных предприятий. И вот его планы как никогда стали реалистичны, все муниципальные объекты оказались в зоне его досягаемости, оставалось только найти надёжный и действенный способ прибрать их к своим рукам.
Схема увода Насоновым муниципальных магазинов в свою собственность хотя и претерпела некоторые трудности, но в целом оказалась не сложной. Если предыдущая администрация города Лаптеграда, объединившая все муниципальные продовольственные магазины в единую сеть – МУП «Торг Лаптеградский», развивала муниципальную торговлю, то новая администрация во главе с Николаем Дудкиным, не жалея сил, принялась убеждать общественность в её нерентабельности и убыточности. Бросились на поддержку администрации города и «пронасоновские» депутаты городской Думы, развернув дискуссию в местных СМИ на тему преимущества частной торговли над муниципальной, пытаясь как можно сильней затуманить головы населению города. Конечным итогом всех этих разговоров, развязанных депутатами дискуссий, стало принятие подконтрольной Насонову Лаптеградской городской Думой решения о ликвидации МУП «Торг Лаптеградский» с последующей рекомендацией администрации города передать магазины в аренду коммерческим структурам. Дождавшись вступления в силу решения Думы, глава администрации города Дудкин тут же передаёт магазины подконтрольным олигарху Насонову фирмам, заключив с ними бессрочные договора аренды.
Первоначально, чтобы одним махом прибрать все муниципальные продовольственные магазины к своим рукам, Насонов решает пойти проторённым путём – создать совместное с муниципальным образованием юридическое лицо, в уставный фонд которого с согласия городской Думы администрацией города были бы включены помещения магазинов. Роль держателя контрольного пакета акций нового юридического лица олигарх отводил, конечно же, себе, чтобы иметь возможность единолично принимать различные управленческие решения в рамках его деятельности. Но когда таковое юридическое лицо было создано, зарегистрировано налоговым органом и, казалось, «дело было в шляпе», к изумлению Насонова неожиданно «проснулась» прокуратура. Найдя в решении городской Думы о вхождении муниципалитета в новое юридическое образование принадлежащими ему муниципальными магазинами ущемление интересов самого муниципального образования, надзорный орган подал в представительный орган города Лаптеграда протест по факту принятия такого решения. В результате недолгого противостояния с прокуратурой Насонов был вынужден отступить, отыграть назад, и помещения муниципальных магазинов вновь возвратились на баланс города. Но, не реализовав задумку с образованием совместно с муниципалитетом юридического лица, вскоре олигарх решается на другой, более затратный для себя шаг - на приобретение помещений магазинов по одному в результате проведения аукционов по их продаже. Но и здесь Насонов столкнулся с определёнными трудностями. Проблема обозначилась сразу по ходу реализации поставленной задачи: на аукционы по продаже муниципальных магазинов стали выходить имеющие серьёзные финансовые ресурсы федеральные сети, с которыми Насонову было ещё сложно тягаться. Участие федеральных игроков в аукционах по приобретению муниципального имущества означало, как минимум, повышение выкупной цены. А платить большую цену за магазины Насонов не желал. Отдавать их в «чужие» руки также противоречило его интересам. И когда угроза утраты муниципальных магазинов на торговых площадках становилась вполне реальной для Насонова, на выручку олигарху снова стали приходить «карманные» муниципальные депутаты, которые своим решением начинали чинить препятствия процедуре проведения аукционов. Доходило до смешного: Лаптеградская городская Дума по несколько раз в течение короткого времени то включала, то исключала из Программы приватизации одни и те же муниципальные объекты, притом, несмотря на уже назначенные даты торгов. Насонов рассчитывал на то, что в результате этой клоунады у федеральных сетей отпадёт желание участвовать в проводимых аукционах, и они отстанут от магазинов. Но пожеланиям олигарха не суждено было сбыться, каждый раз, как только объявлялись новые торги, федеральные сети снова выходили на них! И неизвестно сколько времени ещё продлилась бы эта игра в кошки-мышки, если бы Насонову снова не подфартило: в мае 2008 года Государственной Думой РФ принимается федеральный закон, предоставивший малому и среднему бизнесу право на льготных условиях выкупать арендуемые объекты недвижимого имущества, притом возможность такая арендаторам предоставлялась в рассрочку. Вот тогда Насонов и вздохнул облегчённо. Воспользовшись этим законодательным нововведением, за короткий промежуток времени олигарх выкупает один за другим наиболее ликвидные объекты муниципальной собственности города Лаптеграда, став их полноправным собственником.
 За всю историю работы Лаптеградской городской Думы Насонов всего один раз посетил её заседание, сделав это на фоне эмоционального подъёма вследствие удачно продвигавшихся дел. Впрочем, впоследствии о таком своём решении олигарх сильно пожалел, но тогда, окунувшись в новую для себя сферу отношений с городской властью, он желал непосредственно держать в руках нити управления нормотворческим процессом. Произошло это событие в апреле 2006 года, месяц спустя после утверждения городской Думой по результатам прошедшего конкурса Дудкина в должности главы администрации города Лаптеграда. На тот момент Насонов ещё не проникся особым доверием к Дудкину, с которым его связывали непростые отношения, и решил лично посмотреть на своего ставленника в деле, насколько тот рьяно готов отстаивать его интересы в новой должности. Как раз и вопрос к тому времени подвернулся очень важный для Насонова, который олигарх вознамерился протащить через сито городской власти города Лаптеграда. Вызвав к себе в кабинет Дудкина, в приказном порядке Насонов поручил ему вынести на ближайшее заседание городской Думы проект решения о внесении изменения в бюджет города Лаптеграда на текущий финансовый год, предусматривающий выделение ассигнований на покупку муниципалитетом у одной из частных фирм трёх земельных участков, расположенных на окраине города. Сделка купли-продажи должна была обосновываться необходимостью строительства в городе объездной дороги, которая должна проходить как раз по тем землям. Многим обязанный Насонову, в том числе своим назначением на должность главы администрации города, Дудкин взял «под козырёк», заверив олигарха, что сделает всё так, как нужно. Но любопытство стало одолевать Дудкина и, покинув кабинет Насонова, он решил собрать всю имеющуюся информацию по «земельному» вопросу. Копать долго не пришлось, уже вскоре глава администрации просёк суть затеянной олигархом афёры. Результатом этой сделки должно стать страстное желание Насонова скинуть городу ненужные земельные участки, принадлежащие одной из подконтрольных ему фирм, притом получив за них довольно большую денежную сумму. Стало ясно, вопрос «с душком», и Дудкин призадумался, как быть в такой ситуации? Журналисты оппозиционных СМИ всё равно расчухают суть вносимой поправки в городской бюджет, выведают о предполагаемой сделке, появится очередная гадкая статейка в «Лаптеградской правде» и тогда коррупционного скандала будет не избежать. Добавят перца и оголтелые политики, которые, подхватив журналистские измышления, с удовольствием раздуют тему продажи олигархом муниципалитету земельных участков, найдя в этом лёгкий способ заработать для себя дополнительные политические очки перед очередными выборами. Выйдет так, что первым под удар попадёт сам Дудкин, как лицо, вынесшее этот проект решения на Думу, именно его имя первым начнут склонять, втаптывать в грязь. Как обычно бывает в таких случаях, найдутся «борцы с коррупцией», которые закидают правоохранительные органы обращениями по поводу проверки законности «земельной» сделки. Последуют вызовы в следственные органы, где нужно будет давать пояснения по поводу принятого решения, сочинять, какая польза от него городу. А надо ли всё это Дудкину? Шанс засветиться в коррупционном деле велик, а финансовой отдачи от продвижения афёры олигарха никакой. Но, с другой стороны, а куда Дудкину деваться? Отказаться от вынесения «земельного» вопроса на Думу? Но вся беда в том, что на сегодняшний день Дудкин прочно и основательно сидел «на крючке» у Насонова, и если олигарха ослушаться, то можно не только потерять хорошую должность, но и огрести очень большие неприятности.
Всё утро следующего дня Дудкин нервно ходил по своему рабочему кабинету, почёсывая правой рукой макушку головы, взвешивая все плюсы и минусы своего возможного поведения. Однако минусов от отказа сотрудничать с Насоновым набиралось значительно больше, чем плюсов, что подталкивало нового главу администрации города оказать помощь олигарху в проталкивании «земельного» вопроса. В конечном счёте, остановившись посреди кабинета, Дудкин тяжело вздохнул и, махнув на всё рукой, поставил свою подпись под внесением проекта решения на очередное заседание городской Думы. «А причём тут я? – словно желая утешить самого себя, принялся вслух рассуждать глава администрации города, - Всё равно последнее слово будет за депутатами, которым предстоит принять предлагаемую поправку в бюджет города. Они творцы решений…. Вот пусть кто голосует за подобные коррупционные схемы, тот и несёт за них ответственность!»
Когда утром, 29 апреля 2006 года, Насонов впервые в жизни переступил порог здания администрации города Лаптеграда, ещё ничего не предвещало скандала. В сопровождении двух коротко стриженых охранников олигарх вошёл в здание администрации через главный вход, прошёл мимо гардероба, у которого копошилось несколько человек, и стал подниматься по лестнице, ведущей на третий этаж, где заседала Лаптеградская городская Дума. По замыслу Насонова внешне всё должно было выглядеть так, будто три человека, представляющих некую организацию, отправились по кабинетам различных чиновников с целью разрешить какие-то свои наболевшие вопросы. И ничего более. И всё так бы и вышло, если бы таковой эскорт не привлёк внимание толпящихся у гардероба журналистов, у которых уже давно был намётан глаз на происходящие вокруг себя странные события.
Завидев входящую в здание администрации города странную троицу, журналисты завертели головами и, распираемые любопытством, принялись всматриваться в лицо идущего в сопровождении двух амбалов подтянутого со вкусом одетого джентльмена. Но как бы они не тужились, все их попытки опознать зашедшего гостя были тщетны. К тому времени Насонов ещё не примелькался в прессе, не участвующему ни в каких публичных мероприятиях, ни в каких чиновничьих посиделках олигарху вполне удавалось соблюдать инкогнито при посещении различных общественных мест. Вот и на этот раз Насонов прошмыгнул бы тихо и спокойно на третий этаж здания администрации города и скромненько уселся на одном из стульев в думской аудитории, но на его беду нашёлся некий «доброжелатель» сумевший его опознать.
- Это же Насонов прошёл! – воскликнул некто за спиной олигарха.
- А это кто такой? – прозвучал звонкий мелодичный голосок молоденькой щупленькой журналистки, только что получившей железный номерок из рук гардеробщицы за сданную голубую длинную курточку, чем-то похожую по форме на гусеницу.
- Как кто? Это хозяин «Лаптеградского цветмета»! – последовал ответ «доброжелателя».
- Этот Насонов скоро весь Лаптеград скупит, барыга несчастный! – послышался хриплый голос стоящего у раздевалки некоего мужчины пенсионного возраста, явно знавшего что-то больше об олигархе, чем стоящий рядом с ним журналистский молодняк.
- Весь Лаптеград? – опустив глаза, призадумалась молоденькая журналистка.
И только сейчас, сообразив, какой важный фрукт мимо неё только что прошёл, молоденькая журналистка, спешно схватив лежащую на скамье серую потёртую дамскую сумочку, кинула в неё железный номерок, и, сорвавшись с места, бросилась вслед за уходящим олигархом, вихрем взмыв по лестнице на второй этаж здания администрации.
Стоявшие в гардеробе журналисты, сопроводив коллегу пристальным взглядом, насторожились. В воздухе определённо запахло чем-то жареным. Ревностно отнёсшись к тому, что этот «барыга», который скоро «скупит весь Лаптеград», может «расколоться» на интервью и все сливки от этого достанутся только одному СМИ, вся пребывающая в гардеробе журналистская братия, похватав съёмочную аппаратуру, прямиком устремилась за молоденькой журналисткой.
Поднимаясь вверх по лестнице на второй этаж, Насонов хорошо расслышал возглас того самого «доброжелателя», опознавшего его, и тем самым оказавшего ему медвежью услугу. Внешне никак не выразив неудовольствие по поводу рассекречивания своей личности, в реальности у олигарха возникло огромное желание схватить этого «крикуна» за шкварник и тряхнуть как следует, преподнеся ему своеобразный урок, чтобы впредь держал язык за зубами! Впрочем, возникшую ситуацию это уже явно не могло спасти. Настигнув Насонова в проёме между вторым и третьим этажом, журналистская братия буквально облепила его со всех сторон, прижав к стене. Преломляя сопротивление толпы, цепляясь за перила, олигарх ещё смог подняться по лестнице на третий этаж здания, но там, в коридоре, ему уже полностью преградили путь расчехлённые журналистские микрофоны, упёршись ему в лицо. Одновременно в руках представителей СМИ заработали телекамеры, защёлкали фотоаппараты, зашипели портативные диктофоны. К образовавшемуся столпотворению всё больше стали поспешать люди, среди которых были уже не только журналисты, но и обычные посетители чиновничьих кабинетов, пожелавшие знать, по какому поводу стоит шум? Даже некоторых чиновников завлекла собой гудящая толпа. Но особенно бойко среди всей этой массы людей вели себя расчухавшие личность Насонова представители СМИ. В кои-то веки в стенах администрации города им посчастливилось наткнуться на столь влиятельное лицо, живого олигарха, обладавшего таким огромным для Лаптеграда финансовым и материальным ресурсом, что многим лаптеградцам и не снилось! И теперь, дорвавшихся до тела Насонова журналистов было просто не удержать. Пихая друг друга, словесно перебивая, представители СМИ истерично стали выкрикивать интересующие их вопросы в надежде, что олигарх вступит с ними в разговор и даст на всё ответы.
- Господин Насонов, вы пришли на заседание Лаптеградской городской Думы? Что вас на неё привело? – просунула ближе всех к носу олигарха микрофон молодая щупленькая журналистка, предугадавшая, куда держит путь столь влиятельная особа.
- Александр Иванович, можете сказать пару слов о себе? Вы олигарх? – прокряхтел за её спиной зажатый со всех сторон толпой молодой журналист в очках.
- Правда ли, что вы являетесь собственником предприятия «Лаптеградский цветмет»? Какими активами вы ещё владеете? – донёсся ещё один мужской голос из толпы.
Не ожидавший столь огромного интереса к собственной персоне со стороны прессы, при виде всей этой обезумевшей массы журналистов, осаждавшей его, Насонов остолбенел. Не привыкший к публичности, к такому ажиотажу вокруг собственной личности, он с недоумением взирал на стоящих перед собой людей, что-то выспрашивающих у него, махающих перед ним своими микрофонами, не понимая, что им вообще от него нужно. В пору было выругаться, послать всю эту журналистскую свору куда подальше, но особенностью олигарха было то, что он никогда не употреблял матерных слов, и уж тем более не стоило произносить их сейчас в публичном месте при скоплении стольких представителей СМИ. Наблюдая за всеми этими бесившимися перед собой людьми, доставляющими ему большое беспокойство, вскоре в голове Насонова и вовсе появилась крамольная мысль развернуться и отправиться обратно в свой рабочий кабинет, не ходить ни на какое заседание Думы. Однако, окружённый со всех сторон журналистами, фиксирующими каждое его движение, олигарх не рискнул в этот день покинуть здание городской администрации. Это делать было уже поздно и не солидно для человека его статуса.
Выручил в этой суматошной ситуации Насонова как всегда Гусев.
Выскочив из туалета администрации города, завидев перед собой большое скопление орущих людей, первоначально Гусев пришёл в ярость от увиденной картины, посчитав, что опять безмозглые городские чиновники что-то учудили, принялись прямо в коридоре раздавать места в детские сады или путёвки в летние лагеря. Определённо решив дать нагоняй местным чинушам за устроенную давку, Гусев быстрым шагом направился к толпе, но когда при приближении к ней завидел за спинами собравшихся людей торчащую голову Насонова, к которой тянулось несколько рук с микрофонами, чуть дар речи не потерял. Резонно предположив, что Насонову требуется от него помощь в борьбе с этими сумасшедшими журналистами, которые в погоне за сенсацией кого угодно затюкают, Гусев проглотил образовавшийся во рту ком и бросился в толпу.
- Коллеги! Коллеги! Никаких интервью! Скоро начнётся заседание Думы! Все интервью потом! Всё потом! – протискиваясь к Насонову сквозь гущу людей, замахал руками Гусев.
До аудитории, где заседала городская Дума, оставалось не так много метров, всего-то нужно было сделать несколько шагов по коридору, но было ясно, что этот марш-бросок Насонову дастся очень нелегко. Олигарх оказался в щекотливой ситуации, когда нужно было двигаться вперёд, чтобы не опоздать на заседание Думы, но в то же время это невозможно было делать из-за скопившихся вокруг него людей. И тут своё веское слово была вынуждена сказать охрана олигарха. Быстро обступившие Насонова с двух сторон два коротко стриженных амбала решительно, но аккуратно стали оттеснять своими огромными ручищами толпу в сторону, чтобы расчистить олигарху дальнейший путь к думской аудитории. Наверное, они с большим удовольствием надавали бы тумаков особо ретивым журналистам, резво махающим своими микрофонами, но проделывали свою работу деликатно, чтобы не дать повода кому-нибудь шелкопёру заявить в своей «жёлтой» газетёнке, что с ним обошлись неучтиво. Охранники понимали, их шеф серьёзный человек и скандал «с разбитой телекамерой» ему вовсе не нужен.
И только благодаря усилиям своих охранников Насонову удавалось шаг за шагом продвигаться вперёд, пробираясь через плотное журналистское дебри. За олигархом, прижимаясь к его широкой спине, протискивался в сторону думской аудитории Гусев, пребывавший в тот момент в ранге первого заместителя председателя правительства Лаптеградской области. Но высокопоставленный областной чиновник никого не интересовал, журналисты пытались «достать» именно олигарха, вытащить из него хоть пару слов для своих СМИ. Представители прессы продолжали неустанно щёлкать фотоаппаратами, периодически освещая лицо Насонова светом от фотовспышек, наводить на него свои телекамеры, пытаясь запечатлеть его образ, понимая, что визит олигарха на заседание городской Думы будет «изюминкой» новостей сегодняшнего дня. Даже когда Насонов оставил позади себя основную гремучую массу представителей прессы, последние не переставали выкрикивать ему вслед интересующие их вопросы, всё ещё надеясь на то, что олигарх сбавит ход и утолит их любопытство. Но Насонов оставался непреклонным, и все потуги журналистов выудить этим утром у него хоть слово были тщетными.
Насонов категорически отказывался от дачи любых интервью, от каких бы СМИ такие предложения не исходили. Даже в тех печатных и электронных СМИ, которые он финансировал, олигарх никогда не появлялся, тем самым ещё больше навивая таинственности и загадочности к собственной персоне. Взять у Насонова интервью было бы большой удачей для любого печатного или электронного информационного органа, а для журналиста, непосредственно пообщавшегося с олигархом, однозначно хорошей ступенькой в карьерной лестнице. Отказываясь от постоянно поступающих предложений дать интервью, Насонов, по большому счёту, не желал давать пищу для размышления различным оппозиционным СМИ, которые всё равно всю полученную информацию вывернут шиворот навыворот, в итоге используя его же слова против него самого. А опасения таковые были. И так в последнее время лихо стала поднимать голову прокоммунистическая газета «Лаптеградская правда», смакуя тему сращивания бизнеса и власти, «промывая косточки» Насонову, расписывая о захвате им власти в Лаптеграде. И хотя все подобные статейки местных журналистов больше основывались на их же собственных измышлениях, выглядели бездоказательно и большинством простых лаптеградцев не воспринимались всерьёз, тем не менее, они существенно беспокоили олигарха и держали его в постоянном напряжении.
 Но сегодня местные журналисты однозначно «отомстили» Насонову за всю его не любовь к ним, изрядно потрепав ему нервы. Только завернув в аудиторию, где заседала Лаптеградская городская Дума, олигарху удалось отделаться от всех этих назойливых представителей прессы, атаковавших его со всех сторон. Глотнув в себя как можно больше воздуха, Насонов наконец-то почувствовал свободу от всего того сумасшествия, которое только что испытал, ещё не веря тому, что все эти журналистские микрофоны и телекамеры остались где то там позади него. И теперь, вместо того тесного узкого коридора и жадно дышащих на него нескольких десятков человеческих ртов, перед ним открылось довольно просторное помещение, с множеством люминесцентных ламп, притаившихся под потолком, свет от которых сильно ударил ему в глаза, вызвав отчасти их слезливость.
Впрочем, внутренний интерьер зала, где заседала местная городская Дума, Насонову тоже пришёлся не по вкусу. На расстоянии нескольких метров от олигарха в противоположной стороне зала виднелись огромной величины окна, на них были накинуты занавески бежевого цвета, которые были прикреплены к гигантским в виде штанг гардинам и сползали с высоты потолка почти до самого пола. Потолок застилали навесные панели серо-матового цвета, благодаря которым на фоне выглядывающих из-за занавесок белых пластиковых окон и белых подоконников он казался каким-то пыльным, а местами вовсе сломленным от грязи. Всё это в чередовании со светло-жёлтыми обоями на стене, выглядевшими так, словно они выцвели на свету, составляло довольно безвкусный ансамбль, говорящий об отсутствии грамотного дизайна при подходе к оформлению данного помещения. Насонов много раз при просмотре в местных новостных передачах сюжетов с заседания Лаптеградской городской Думы обращал внимание на эту безвкусицу, а теперь всё это безобразие самому воочию представилось увидеть.
Сразу при входе в зал заседания Насонов разглядел сидящих напротив себя тремя стройными полукруглыми рядами самих виновников нормотворческого процесса – местных депутатов, представлявших в Думе различные политические партии и движения. Народных избранников было немного – около тридцати человек. На лацканах пиджаков некоторых из них, сидящих ближе всех к входным дверям, Насонов отчетливо разглядел значки в форме трёхцветного российского флага. Уединившись небольшими группами, по два-три человека, депутаты о чём-то шушукались, перекидывались словами, порой подкашливали, чем и создавали определённый гул в зале.
Появление в думской аудитории Насонова первоначально никак не отразилось на поведении депутатов. Привыкшие к постоянным посетителям на своих заседаниях народные избранники даже ухом не повели при появлении ещё одного «с иголочку разодетого щёголя», посчитав, что явился какой-то вновь назначенный высокопоставленный чиновник администрации города, кои с избранием нового главы исполнительной власти города сейчас пойдут толпами. Даже «пронасоновские» депутаты повели себя вяло, не сориентировались, не проявили должного внимания к гостю, хотя в тот день их можно было понять, ведь заранее слуг народа никто не оповестил о визите важного лица. Но среди депутатского корпуса всё же нашлись те, у которых произошёл «прорыв в памяти». Заподозрив в пришлом госте схожесть с хозяином «Лаптеградского цветмета», пораскинув мозгами, они пришли к выводу, что это и есть тот самый Насонов! И тут началось нечто невообразимое в зале! Ополоумевшие депутаты стали судорожно бросаться к своим коллегам «по цеху» и по цепочке нашёптывать, что за человек вошёл в их аудиторию. Изумлению входящих «в курс дела» народных избранников не было придела. Увидеть в стенах городской Думы человека, которому большая часть депутатского корпуса безропотно служила, было столь же неожиданно, как встретить снежного человека на улицах Лаптеграда. Позабыв о важности всех своих разговоров, которыми народные избранники пичкали друг друга, в дальнейшем весь депутатский корпус полностью сосредоточился лишь на перемещениях олигарха по залу.
За депутатскими рядами, через узкий проход располагались места для общественности и представителей прессы, сооружённые из застарелых полуразвалившихся тёмно-красного цвета стульев с горбатыми спинками, плотно привинченных друг к другу шурупами. При виде этих захудалых мест сразу становилось ясно, «смотрителей» тут никто не жаловал, для них было уготовано всё самое плохое, что не жалко было бы и на помойку выбросить. Именно туда и хлынула вся журналистская братия, ещё некоторое время назад осаждавшая олигарха, без особого шика усевшись на полуразвалившиеся стулья.
Пройдя несколько метров по ковровой дорожке, слева от себя Насонов разглядел возвышающийся на фоне депутатских рядов Президиум Думы. Он был исполнен исключительно в ярко-красных цветах и всем своим видом внешне напоминал Мавзолей Ленина на Красной Площади. Поверх этого «надгробья» просматривались три округлой формы чиновничьих головы. Не трудно было догадаться, это были местные градоначальники, которые рулили всем происходящим здесь нормотворческим процессом.
- Александр Иванович, пожалуйте сюда, в Президиум Думы, - выпалил выскочивший из-за спины олигарха Гусев, взмахом правой руки показав направление, куда следует двигаться.
Отпустив кивком головы от себя двух охранников, которым уже совершенно незачем было дальше следовать с ним, Насонов сморщил нос и направился в сторону вызвавшего у него столь большое неприятие «надгробья». Конечно, олигарх пожелал бы найти для себя укромней местечко в зале, чтобы не быть на виду у публики, не чувствовать на себе всеобщее внимание сидящих в зале с округлившимися глазами народных избранников, но вступать в спор с Гусевым не стал, и даже на радость первому зампреду правительства области ускорил шаг.
При приближении Насонова к Президиуму Думы все трое сидящих в нём местных градоначальника, словно на пружинах, откинувшись вперёд, разом соскочили со своих мест в явном желании приветствовать дорогого гостя. Они уже давно находились на своих местах и с трепетом в душе ждали появления олигарха. Обычно «отцы города» для придания себе важности приходили на заседания Думы с первым ударом гонга, повествующего о начале работы Думы, но сегодня изменили этому принципу, так как накануне были уведомлены Гусевым о визите олигарха и необходимости встретить его всем составом.
 При полном росте градоначальников обнажился и их внешний вид: все три чиновника, будто на подбор, были внушительных габаритов, точно сошедшие персонажи сказки «Три толстяка», которую Насонову читала в детском возрасте ещё его бабушка. На их лоснящихся от сытости лицах, покрывшихся жировыми испаринами, чудодейственным образом расплывалась улыбка, при виде которой олигарху скорее стало тошно, нежели приятно. От самой мысли, что  к каждому из этих чинуш предстояло подойти и публично пожать руку Насонову стало неприятно на душе. Заниматься рукопожатием с этими людьми, да ещё на глазах у собравшейся публики, под прицелом нескольких телекамер, у олигарха абсолютно не было никакого желания. Насонов вообще не считал такого калибра чиновников, как эти три толстяка, соскочивших со своих мест, себе равными, которых можно облагодетельствовать таким образом. Им подай прилюдно руку, и они вознесут себя высоко, решат приподнять свою значимость за счёт близости к «сильным мира сего». Пожимал руки Насонов только избранным людям, которые имели статус выше его или как минимум равный ему….. Но, увы, в создавшейся ситуации деваться было некуда, публичность мероприятия требовала от Насонова соблюдения определённого этикета, подойти к каждому из местных градоначальников и поприветствовать их за руку.
Первым протянул Насонову руку для рукопожатия заместитель председателя Лаптеградской городской Думы Семён Алексеевич Огоньков, занимавший крайнее справа место в Президиуме. При подаче руки Огоньков настолько низко поклонился олигарху, так верноподданнически себя повёл, что со стороны можно было подумать, будто слуга встречает барина. Рука у заместителя председателя городской Думы оказалась настолько рыхлой и пухлой, что Насонов смял её словно губку, несколько уменьшив в размере.
В момент рукопожатия Насонову представилась возможность чётче рассмотреть заместителя председателя городской Думы. Первое, что бросилось в глаза олигарху, у Огонькова была очень большая по размеру голова, притом настолько приплюснутая к туловищу, что даже не проглядывалась шея, огромный разъехавшийся второй подбородок, свисающий словно гигантская капля на грудь, и сильно оттопыренные в разные стороны уши. Его рыжие волосы на голове с редкой проседью на висках были аккуратно уложены и смазаны каким-то увлажняющим косметическим средством, благодаря которому и поблёскивали на свету. Лисьи глаза Огонькова, придававшие его внешности хитроватый вид, чем-то напоминали щелки игровых автоматов, куда Насонову во время рукопожатия так захотелось бросить какую-нибудь монетку.
Огоньков получил столь высокую муниципальную должность благодаря своим родственным связям: на его родной сестре был женат первый заместитель председателя правительства Лаптеградской области Гусев. Насонов вспомнил, как четыре года назад Платоныч хлопотал перед ним об избрании своего шурина на должность заместителя председателя Думы – всю плешь тогда ему проел!
- Пусть Огоньков хотя и немного повёрнут на голову, но вполне адекватен, и будет принимать правильные решения на данном посту, - заверял тогда Насонова Гусев, - Он никогда вас не подведёт! Что скажете, то и будет делать!
Сразу после оглашения результатов выборов в Лаптеградскую городскую Думу в марте 2002 года Гусев приноровился по несколько раз на дню названивать Насонову по телефону по любому поводу, начиная разговор с чего угодно и всегда заканчивая просьбой дать согласие на избрание своего родственника зампредом городской Думы. Вначале Насонов просто отвечал, что «подумает над вопросом», потом начинал злиться при упоминании фамилии Огонькова, а когда Гусев уже потерял всякую надежду на положительное решение данного вопроса, олигарх вдруг «сломался» и дал добро на таковое избрание.
Следующим в очереди на рукопожатие стоял Николай Янович Козлюк, председатель Лаптеградской городской Думы, исполняющий обязанности главы города Лаптеграда. При подаче руки Насонову Козлюк так засиял от удовольствия, так радостно замотал головой, словно пёс, завидевший перед собой хозяина. Улыбка Козлюка, распластавшись во всё его лицо, коснулась мочек его ушей и отчётливо обнажила во рту председателя городской Думы несколько золотых коронок, сидящих рядками на верхних и нижних зубах. В момент рукопожатия у Насонова возникло яростное желание потрепать Козлюка левой рукой за его розовую пухленькую щёчку, как он обычно это делал при встречах с ним, но сейчас, на публике, под объективами снимающих телекамер олигарх, конечно же, не рискнул прибегнуть к такому способу приветствия. 
С Козлюком Насонов познакомился несколько лет назад, опять же благодаря Гусеву. Случилось это в далёком 2001 году. Зима в тот год выдалась в Лаптеграде холодной, особо зверствовал лютый февраль, сковав своим морозом намертво весь город. Температура воздуха в Лаптеграде на всём протяжении последнего месяца зимы практически не поднималась выше -25С. И вот тогда в один из таких холодных февральских воскресных дней Насонову позвонил Гусев и после недолгого общения намекнул, что у него на примете есть приличная сауна, где можно «расправить крылышки», согреться и хорошо отдохнуть. И хозяин там путёвый человек, очень радушный и гостеприимный, и вкусно покормит, и веничком попарит, и массаж ступней сделает, если будет на то желание. Вначале Насонов с прохладцей отнёсся к такому предложению, посчитав данную сауну очередным злачным местом, но, немного подумав, сам перезвонил Гусеву и выразил готовность съездить «в тёплые края», решив для себя, что сменить обстановку, расслабиться, снять внутреннюю усталость, накопленную за последнее время, ему не помешало бы.
Сауна, носившая название «Вдали от жён», находилась далеко на окраине города, словно спрятавшись в городских задворках, которую днём с огнём было сложно найти. Именно на поиски её и отправились Гусев и Насонов, затеяв на первый взгляд это гиблое дело.
В тот морозный воскресный день природа казалась будто неживой, безразличной ко всему происходящему на Земле, а укутанный в белое одеяло город навсегда уснувшим крепким сном, даже бродячих собак на улицах не наблюдалось. В поисках сауны чёрный «Крузак» долго петлял по маленьким заснеженным улочкам мимо сонных полусгнивших жилых «деревяшек», местами пробираясь по большим горбатым утрамбованным колёсами машин сугробам, пока один из указателей на высоком деревянном столбе не указал к ней путь.
- Вон! – воскликнул сидевший за рулём Гусев, увидав за окном машины указатель, - Видели, Александр Иванович?
- Видел-видел, - отозвался раскинувшийся с недовольной миной на лице на заднем сиденье «Крузака» Насонов.
- Значит, едем в правильном направлении! – заметно оживился Гусев, - Остался всего один поворот!
Резко повернув влево, Гусев поддал газу и «Крузак» рванул вперёд, вскоре выскочив на расчищенную от снега белую полосу, по которой машине значительно стало легче ехать. Но от этого снежный ландшафт за окнами автомобиля не сменился, со всех сторон по-прежнему пестрели только усыпанные снегом высокие ели, местами поваленные на бок, да изредка подступающие к краю проезжей части дороги одетые в белые шапки-ушанки кустарники. Насонов уже обречённо вздохнул, когда на горизонте наконец-то показалось обнесённое синим забором из профнастила невысокое с заснеженной крышей серое кирпичное здание, мрачное на вид, больше смахивающее на тюремные покои для коротания дней заключённых.
- Подъезжаем! – радостным голосом уведомил олигарха Гусев.
- Хорошо, что не заблудились! – пробурчал в ответ Насонов, недовольный февральским турне, который сам же и предложил совершить.
- Запорошило всё, вот и ехали долго! – попытался найти в оправдание долгого пути слова Гусев, завидев через лобовое зеркало машины мрачное лицо олигарха, - Было бы лето, вмиг домчались!
Ещё какое-то время «Крузак», сбавив скорость, продолжал катиться вперёд, продавливая колёсами хрупкий снег, а когда машина остановилась у ворот – единственного препятствия, преграждавшего путь к самому зданию, Гусев встрепенулся, вынул из кармана пальто большой размером с ладонь чёрный мобильный телефон и принялся медленно тыкать по нему указательным пальцем правой руки, явно набирая чей-то номер.
Вскоре в аппарате послышалось какое-то странное шипение, а затем из него стали доноситься отдельные членораздельные звуки, принадлежащие неизвестному человеку.
- Козлюк, ты слышишь меня? – ещё сильней склонившись над трубкой, во весь голос закричал Гусев, – Алё! Ты где?.. Давай не спи, встречай гостей!.. Да-да, мы подъехали! Стоим у ворот. Шевели булками, козлятина!
Завершив разговор, Гусев несколько успокоился, спрятал обратно в карман пальто свой большой по размеру мобильный телефон и снова схватился за баранку автомобиля.
- Платоныч, ты знаешь, что я не терплю ругательных слов, - воспользовшись возникшей паузой со всей строгостью заявил Насонов, сочтя последние произнесённые Гусевым слова за отборный мат, - Я же просил тебя при мне не сквернословить. Так или нет?
- Так это фамилия у хлопца такая – Козлюк! – всполошился Гусев, повернувшись лицом к олигарху, - Такая досталась от родителей, что тут поделать? Козлюк - он и в Африке Козлюк!
- Тогда избавь меня от любых производных слов от этой фамилии! - рявкнул в ответ олигарх.
- Как скажите, Александр Иванович, - с некоторой обидой кивнул головой Гусев, снова уткнувшись носом в баранку машины.
В этот момент дверные ворота, ограждавшие подход к зданию, автоматически разъехались в разные стороны, и «Крузак», под управлением Гусева, тронувшись с места, стал медленно въезжать на очищенную от снега территорию.
Вблизи здание сауны выглядело ещё менее презентабельно. Невысокое, растянутое вширь, словно кем-то пришмякнутое сверху к земле, оно напоминало какую-то недопеченную лепёшку, которую, даже изголодавшись, не было желания испробовать. Окон у здания совсем не было, а его обшарпанные стены и обвалившиеся по краям фасада кирпичи вовсе навивали унылое настроение.
- Это только внешне оно так неприглядно выглядит, как баба распутная! А внутри всё отделано со вкусом, везде выложена плиточка, сами увидите, когда войдёте, - оповестил Гусев, решив подбодрить совсем раскисшего олигарха.
- Хочется в это верить, - фыркнул в ответ Насонов, продолжая рассматривать из окон машины здание сауны.
- А вот и Козлюк нас встречает! Смотрите, Александр Иванович, как сайгак бежит! – резво захохотал Гусев, подпрыгнув на сиденье автомобиля.
Немного наклонив голову, через окно машины Насонов разглядел выбежавшего из распахнутых дверей здания некоего полноватого мужчину лет сорока. Устремившись к медленно катящейся машине, прямо на ходу, чтобы не простудиться в тридцатиградусный мороз, мужчина кутался в дублёнку, цепко схватившись правой рукой за её ворот, одновременно пытаясь пальцами левой руки нащупывать на ней пуговицы. Несмотря на сильный мороз, встречающий был без головного убора. Его чёрные кучерявые волосы на голове под падающими косыми лучами февральского солнца даже издали по-особому переливались, отдавая сильным смолянистым отливом. А когда мужчина совсем приблизился к машине, Насонов более чётко разглядел его лицо: тёмно-карие глаза, сидевшие на его раскрасневшемся крупном лице, словно два уголька, нос с небольшой горбинкой и сильно выделяющиеся скулы, придававшие ему своеобразный внешний вид.
Едва не въехав в снежный сугроб, образовавшийся после неоднократной очистки от снега прилегающей к зданию сауны территории, Гусев остановил «Крузак», поправил на себе вылезший из-под пальто махровый шарф, натянул на голову шапку-ушанку из меха норки, до этого лежавшую на соседнем сиденье, и только после этого, открыв дверцу, шустро выпрыгнул из машины.
Одновременно с выходом Гусева на улицу в салон автомобиля струёй хлынул холодный воздух, заставив Насонова заметно съёжится и застегнуть верхнюю пуговицу зимнего пальто. Но уже через некоторое время, когда холодный и тёплый поток воздуха в салоне машины перемешались, и температура снова выровнялась, олигарх вытянул шею, чтобы через окно последить за встречей двух человек, заодно и послушать их разговор.
Встретив Козлюка у машины, Гусев неразборчивым голосом сострил в его адрес, а затем радушно похлопал запыхавшегося мужчину по плечу. Тот замялся в ответ, затоптался на месте, и тоже что-то буркнул в ответ.
- Ну что, готов принять дорогих гостей? – громко крикнул Гусев, косо взглянув на хозяина сауны.
- Я всегда рад гостям. Милости прошу, - сбивчиво, всё ещё пытаясь отдышаться после изнурительной стометровки, пробормотал тот.
- У тебя всё готово? – поинтересовался Гусев.
- Конечно, стол накрыт…. Всё как мы договаривались, - оповестил мужчина.
После этих слов хозяина сауны Гусев подошёл к задней дверце машины и, словно швейцар, распахнув её перед Насоновым, с небольшим юмором произнёс:
- Прошу, Александр Иванович….
Надвинув посильней на глаза кепку из меха лисицы и сделав строже мимику лица, не спеша, по-барски Насонов принялся вылезать из салона автомобиля.
- Николай Козлюк, хозяин сауны. Прошу любить и жаловать, - выпалил Гусев ещё не успевшему поставить обе ноги на снег Насонову, - А это Александр Иванович, известный в городе человек, - был представлен Козлюку олигарх.
- Приятно познакомиться, - произнёс Козлюк, глядя на олигарха.
Насонов, сморщив нос, кивнул в ответ.
- Ну, веди нас в свои владенья, - снова похлопал, на этот раз по спине, хозяина сауны Гусев, - А то у меня уже нос замёрз.
К полудню мороз на улице ещё сильней стал крепчать, и теперь нещадно щипал лица собравшихся людей. Уязвимей всех оказался Гусев, нос которого от холода прямо на глазах стал разбухать и багроветь. И неизвестно до каких размеров он смог бы ещё увеличиться, как измениться в цвете, если бы Козлюк не поспешил предложить гостям пройти внутрь здания. Хрустя по февральскому снегу, не желая окончательно закоченеть на морозе, Гусев и Насонов заторопились вслед за хозяином сауны в направлении распахнутых дверей здания, за которыми для них открывался мир тепла и уюта.
В тот февральский день Насонов действительно хорошо отдохнул в обществе двух весельчаков – Гусева и Козлюка, поплавал в бассейне, посидел в джакузи, сходил в парилку, в которой хозяин сауны похлопал его спину берёзовым веником. К приезду дорогих гостей Козлюк подсуетился, богато накрыл стол, украсив его различными салатами, мясными нарезками, спелыми фруктами, не забыв расставить на нём вперемешку со спиртным небольшие пластиковые бутылочки с минеральной водой для утоления жажды. А чтобы собравшимся окружающая обстановка чуточку напоминала о прошедшем тёплом лете, на середину стола им была поставлена ваза с букетом из неживых пёстрых цветов, заполонивших своим объёмом значительное пространство. Во время отдыха в хрустальные рюмки гостей рачительный хозяин своевременно подливал дорогой коньяк, заблаговременно проинформированный Гусевым о том, какую марку предпочитает олигарх. Коньяк оказался очень кстати, когда олигарх вылезал из прохладного бассейна, пофыркивая от удовольствия и мотая головой, он с большой охотой опрокидывал внутрь рюмочку этого волшебного напитка, не забывая при этом взять какой-нибудь бутерброд со стола. Во всём в этот день Козлюк оказался на высоте, во всём преуспел, всем угодил олигарху. Промашка вышла разве что с тремя бутылками пива производства Лаптеградского пивоваренного завода, выставленными хозяином сауны на стол. Зная, что это предприятие принадлежит Насонову, не посоветавшись с Гусевым, Козлюк проявил излишнее рвение, понадеялся, что выставленными бутылками сделает олигарху приятное, покажет, что производимый дорогим гостем алкогольный напиток пьют даже в высшем обществе. Но тут же отозванный Гусевым полушутливым тоном «на минутку» в сторонку, хозяин сауны получил от него втык за проявленную самодеятельность, стойко выслушав краткую речь, переполненную матерными словами. Как оказалось, спаивающий весь Лаптеград сам Насонов никогда не употребляет пиво производства собственного пивоваренного завода, считая его продукцию кобыльей мочой. Для олигарха это был просто бизнес, прибыльное дело, на котором он хорошо зарабатывал. Вняв словам Гусева, Козлюк тут же поспешил исправить свою оплошность, незаметно убрал бутылки с пивом со стола, унеся их в другое помещение, подальше от глаз Насонова, будто их и не было никогда.
Весь день Козлюк суетился вокруг важных гостей, выполнял любые их просьбы, боясь чем-то не угодить олигарху. И только под вечер хозяин сауны заметно осмелел, предложил гостям разбавить их мужское общество присутствием длинноногих красавиц. Подвыпивший Гусев, падкий на особ женского пола, с радостью подхватил идею:
- Давай, приглашай! Пусть покрутят перед нами своими голыми попками!
Однако всю «малину» испортил Насонов, отказавшись от соблазна продолжить вечер в расширенной компании. В памяти олигарха ещё были свежи «банные» скандалы с министром юстиции и генеральным прокурором страны, показанных в ненадлежащем виде в окружении девиц лёгкого поведения с экранов телевизоров всей стране. Это обстоятельство заставляло Насонова остерегаться излишне пикантных компаний, чтобы самому где-нибудь не засветиться и не увидеть себя в неглиже на каком-нибудь информационном ресурсе. Но «облико морале» абсолютно не заботило ловеласа Гусева, который ещё несколько минут ныл перед Насоновым, пытаясь склонить его решение в другую сторону, пока олигарх не сдвинул брови и не рявкнул на него.
С того дня Насонов стал систематически наведываться в сауну к Козлюку. Он получал огромное удовольствие от посещения водных процедур, снимал усталость, под ласкающий слух всплеск воды размышлял о предстоящих делах, строил свои грандиозные планы. Понравился Насонову и хозяин сауны Козлюк, который оказался не таким уж и угрюмым банщиком, каким показался на первый взгляд, а довольно весёлым и задорным человеком, к тому же готовым выполнять любые вздорные команды олигарха. Не раз под свист и улюлюканье захмелевшего Гусева Насонов приказывал Козлюку лезть под стол и кукарекать, и хозяин сауны опускался на четвереньки, отчего его огромный живот ещё сильней оттягивался вниз, лез под стол и испускал вопли, изображая петуха. Когда он это делал, всех присутствующих охватывал сумасшедший хохот. Однажды во время кукареканья Козлюка Гусев так стал надрываться от смеха, схватившись за живот, что даже свалился со стула на пол, после чего ещё долго не мог прийти в себя, всхлипывал и икал как индюк.
Насонову всё нравилось в Козлюке. Но чем лучше олигарх узнавал его, тем больше приходил к выводу, что хозяин сауны являлся вовсе не таким уж и простым человеком, каким казался на первый взгляд. В скорости Насонов заприметил, что Козлюк больше играл свою роль, на самом деле являясь человеком более сложной натуры, нежели просто демонстрирующим свои шутовские способности. И в этом было его коренное отличие от большинства лиц, трущихся вокруг Насонова, которые «без извилин в мозгу» пытались угодить олигарху во всём, желая как можно сильней прогнуться под ним. Оказалось, Козлюк был достаточно эрудированным человеком, обладал хорошей памятью, мог наизусть прочитать стихи известных поэтов, процитировать выдержки из произведений различных писателей. Имел он и свои взгляды на жизнь. В непринуждённых «банных» беседах хозяин сауны довольно здраво рассуждал о происходящих событиях в стране и в мире, разбирался в региональных вопросах, знал местную проблематику. Иной раз Насонов с интересом выслушивал мнение Козлюка по тому или иному вопросу, а со временем убеждался, что опираясь на его выводы и оценки, в каких-то своих делах поступал правильно, с выгодой для себя, а в каких-то нет.
Однажды Насонов приехал в сауну к Козлюку ближе к вечеру, и ничто не предвещало того, чтобы их общение затянулось допоздна. Олигарх периодически спускался по пологим ступенькам в бассейн, минут десять-пятнадцать плавал, затем ловкими движениями вылезал из воды и обтирался большим махровым полотенцем. После водной процедуры подходил к небольшому столику, на котором всегда стояла услужливо наполненная Козлюком коньячком рюмка, и одним махом опорожнял её. В качестве закуски брал со стола тонко нарезанные мясные бутерброды, аккуратно запихивал их в рот, или отщипывал пару ягод от плотной грозди винограда, лежащей на хрустальной вазе, и медленно жевал. После небольшого перекуса Насонов уютно усаживался в кедровое кресло с мягкой обшивкой, поставленное специально для него рядом с бассейном, и безмятежным взглядом скользил по мерцающей в лучах света глади воды, иногда медленно покуривая сигарету. Попутно он молчаливо слушал истории, которыми его пичкал Козлюк, пытаясь развлечь, изредка в чём-то соглашаясь с ним, а иногда просто комментируя отдельные высказывания хозяина сауны.
Козлюк же давно желал перевести разговор с Насоновым на более деловой лад, поговорить с ним не о каких-то далёких событиях общероссийского и мирового масштаба, которые в основном были предметом их обсуждения, не на абстрактные темы, а о конкретных делах, интересующих лично его. Однако каждый раз Козлюк смущался такого разговора, боясь, что олигарх негативно к нему отнесётся или сочтёт неинтересным обсуждать его шкурные вопросы, отчего сильно нервничал и злился сам на себя из-за собственной трусости. Но в тот день Козлюк твёрдо решил, что непременно рискнёт и заговорит с олигархом о своих личных делах, благо и возможность такая представилась очень хорошая. По настроению Насонова Козлюк чувствовал, что олигарх, несмотря на позднее время, находился в хорошем расположении духа, ещё был полон сил, и, что наиболее важно, был расположен к деловому общению. Начав с общего вопроса недостатка банных мест в городе, куда население могло бы сходить помыться, Козлюк постепенно перевёл разговор на тему скромных возможностей своего бизнеса. Он пожаловался олигарху на нехватку оборотных средств, отдалённость своей сауны от центра города, отчего хромает её посещаемость, и как следствие мала получаемая от неё прибыль.
- Я мог бы сделать гораздо больше для города, - признался олигарху Козлюк, - Очень хочу реализовать себя, показать все свои способности, навыки. Но мне нужен толчок, помощь на первом этапе, без которой мне трудно подняться на ноги. Если бы мне представился хоть малюсенький шанс внедрить в жизнь всё то, что задумал, то я не упустил бы его. Я бы сделал всё для того, чтобы наш город стал лучше, краше, и чтобы жить лаптеградцам стало намного приятней и удобней в нём.
В тот вечер Козлюк был предельно откровенен с Насоновым, поведав ему о том, что хотел бы расширить свой бизнес, дополнительно открыть несколько саун в городе и построить две-три мойки для автомобильного транспорта.
- А ещё я хочу построить большой гаражный городок, - продолжил рассекречивать свои планы Козлюк, - Это будет гигантское многоярусное здание, охватывающее целый квартал. Я задумал исполнить его с яркой подсветкой на самом верху, чтобы в тёмное время суток каждый автолюбитель видел его издалека. Со строительством гаражного городка частично могла бы быть решена проблема отсутствия парковочных мест в Лаптеграде. Ведь с каждым годом количество автотранспорта в городе всё увеличивается. Некоторые семьи имеют уже не по одной машине, а по две, и даже три! Посмотрите, какие всюду заторы! Люди оставляют свои машины везде, на пешеходных тротуарах, на зелёных газонах, под окнами своих соседей паркуются. В вечернее время все центральные улицы заставлены автотранспортом. Разве это украшает наш город? В городской администрации я просил выделить мне под гаражный городок земельный участок, но получил отказ. Меня не слышат чиновники! У нас всё делается только за откаты! А аппетиты у наших чиновников – будь здоров! А где мне взять такие большие деньги при моём скромном бизнесе? Ведь на взятку чиновникам кредит в банке не запросишь.
Всё это время, удобно расположившись в кедровом кресле, задрав вверх голову, Насонов водил глазами по потолку, рассматривая потолочную плитку. Он периодически втягивал в себя сигарету, выпускал изо рта едкое кольцо дыма, и с умилением следил за тем, как оно, поднимаясь вверх, испарялось в воздухе. Со стороны создавалось впечатление, что Насонову абсолютно было не интересно то, что ему говорил Козлюк. Но это впечатление было обманчивым. На самом деле Насонов внимательно слушал Козлюка, не пропуская мимо ушей ни одного сказанного им слова. Олигарх хорошо понимал, что слова хозяина сауны, все его жалобы на чёрствость и жадность городских чиновников по сути дела были обращены к нему. А просьба о содействии в решении вопроса о выделении земельного участка для гаражных нужд выглядела уж совсем молящей. Будучи весьма расчётливым человеком, Насонов нисколько не смутился тому, что Козлюк вдруг заговорил о проблемах своего бизнеса, прося у него помощи в решении отдельных вопросов. После оказанного Козлюком сказочного гостеприимства, для олигарха было бы более странным, если бы хозяин сауны промолчал, не завёл такой разговор. В представление Насонова вполне укладывалось, что любой человек, оказывающий на протяжении долгого времени услугу другому человеку, вправе просить что-то взамен, в крайнем случае, рассчитывать на определённую выгоду от таких отношений. В этой связи просьба Козлюка о содействии в решении вопросов своего бизнеса выглядела для олигарха вполне закономерной и логичной. И что было немаловажно для олигарха, бизнес Козлюка, со всеми имеющимися у него планами строительства саун, автомоек и гаражей, не пересекался с бизнесом его самого, а, значит, какой-то конкуренции тут ждать не приходилось.
- Без выделения земельного участка не построишь ничего, - продолжил жаловаться Козлюк, глядя на потягивающего в кресле олигарха, - А от нынешней власти, погрязшей в коррупции, ничего не добьёшься….
- Николай, - неожиданно перебил его Насонов, - а ведь ты сам мог бы решить вопрос с выделом земельного участка для своего гаражного городка. И саун настроить столько, сколько душе угодно.
- Это как? – давно ожидавший услышать хоть слово от олигарха, уставился на него недоумёнными глазами Козлюк.
- Очень просто. В марте состоятся выборы в Лаптеградскую городскую Думу, участвуй в них. А мы поможем тебе, поделимся избирательными технологиями, немножко деньжат подкинем. Станешь депутатом – решишь все свои вопросы, - сделал заманчивое предложение олигарх, понимая, что решение земельного вопроса лежит в сфере компетенции администрации города, а его влияние на тамошних чиновников пока ещё было сильно ограничено.
- Принять участие в выборах? – задумчиво произнёс Козлюк.
- Да, в выборах, - повторил Насонов, - Могу поговорить с Гусевым, чтобы он подобрал для тебя хороший округ, в котором ты обязательно победишь.
После недолгих раздумий предложение Насонова Козлюком было принято. Сметливый Гусев на время выборов пристроил хозяина сауны преподавателем в одно из образовательных учреждений областного подчинения, резонно предположив, что если тот выдвинется в Думу как индивидуальный предприниматель, к тому же держащий сауну с броским названием «Вдали от жён», то шансов у него на победу точно не будет. А Насонов оказал Козлюку посильную финансовую помощь, оплатил работу приезжих политтехнологов, которые вели разом всех поддерживаемых олигархом кандидатов. Всё это дало свой эффект и на мартовских выборах 2002 года в Лаптеградскую городскую Думу, выдвинувшись в порядке самовыдвижения, по итогам голосования Козлюк занял первое место в своём двухмандатном избирательном округе, заметно опередив всех конкурентов.
После утверждения городской избирательной комиссией результатов выборов, когда стало определённо ясно, что большинство мест в Лаптеградской городской Думе получили депутаты, ориентированные на Насонова, перед олигархом встал вопрос выбора кандидатуры на должность председателя Думы. На ключевую чиновничью должность, от которой многое зависело в городских делах, Насонов, конечно же, решил посадить верного себе человека.
Однако поиск кандидатуры на место председателя городской Думы несколько затянулся. Время шло, а Насонов всё ещё находился в раздумьях, не решаясь сделать выбор в чью-либо пользу. Вот уже и дата сбора нового депутатского корпуса стала известна, на котором должна быть избрана рабочая группа по подготовке первого заседания Думы и её руководитель. История показывала, кто становился руководителем рабочей группы, того впоследствии депутаты и избирали председателем Думы. В предыдущих двух созывах всё было именно так. Чтобы не нарушать традицию, олигарху нужно было срочно определяться с кандидатурой, на которую ориентировать своих депутатов.
Как-то поздним вечером, перед тем как лечь спать,  Насонов в очередной раз взял в руки список избранных депутатов и начал водить по нему глазами, снова всматриваясь в фотографии народных избранников, перечитывая их биографии, особо уделяя внимание их профессиональной принадлежности. Но и на этот раз вопрос с выбором председателя стал стопориться. И тогда, чтобы раз и навсегда разрешить его, Насонов взял телефонную трубку и вызвал к себе в кабинет Гусева для проведения последних консультаций.
- Смотрю я на список наших депутатов и не вижу никого в роли председателя Думы, - сразу перешёл к сути дела Насонов, завидев у себя на пороге Гусева, - Несколько учителей прошло…. А в основном одни врачи…. Ты что, в Думе медицинский консилиум решил собрать?
- Так за бюджетников народ лучше голосует, вот я и двинул медиков в Думу, - развёл руки в стороны Гусев, которого олигарх своим звонком уже с постели поднял, - На бюджетников мы всегда сможем надавить в случае необходимости….
- Вот тут сторож прошёл! Ещё лучше! – будто не слушая его, с раздражением в голосе произнёс Насонов, потрясая списком избранных депутатов, - Нет в списке подходящих кандидатур! Один хлам!
- Так Александр Иванович, наши люди, кого мы поддерживали, в основном победили в своих округах, - недоумённо выпучил глаза Гусев, - Ведь я согласовывал с вами кандидатуры….
- Я не об этом, - пристально посмотрел на него олигарх, - Вот скажи мне, когда ты составлял список поддерживаемых нами кандидатов, кого метил в председатели?
- Я не думал об этом, - почесал затылок Гусев.
- А нужно было думать! Нужно было! Мы тут не в детские игры играем! Деньги зарабатываем! – вскричал олигарх, - О таких вопросах всегда заранее нужно думать! А не решать их с кондачка!
- Возможно, из тех, кто прошёл в Думу, можно кого-то сделать председателем, - предположил Гусев, обидчивыми глазами посмотрев на олигарха.
- Возможно, - передразнил его Насонов, - Только кого? У тебя есть какие-то предложения?
- Ну, - стал перебирать в голове список избранных депутатов Гусев, - можно Ермолкину сделать председателем Думы. Баба – огонь! Любому даст прикурить.
- Баба во главе Думы - это к беде, - быстро отбросил данную кандидатуру олигарх.
- Тогда может моего шурина Огонькова? – всплыла следующая кандидатура в голове Гусева, - Он работает преподавателем в самом престижном в городе Университете, кандидат наук, учёный….
- Котлета он варёная, твой шурин! - выпалил олигарх, - Тут нужен публичный человек, у которого с мозгами всё в порядке! А не лжеучёный, продающий участки на других планетах!
- Тогда…, - зачесал затылок Гусев.
- Мне нужен человек, способный строить депутатов и протаскивать в Думе необходимые мне решения! – более чем понятно изложил своё видение ситуации олигарх.
- Полностью согласен с вами, - закивал головой Гусев.
- Знаешь что, -  задумчиво произнёс Насонов, - пригласи-ка ко мне Козлюка. Пусть завтра в восемь утра будет в моём кабинете.
- Будет сделано, - отчеканил Гусев, быстро сообразив, в чью пользу стал склоняться олигарх при решении обсуждаемого вопроса.
 Рассмотрев все кандидатуры на место председателя Думы, свой выбор Насонов решил остановить именно на Козлюке. Олигарх пришёл к выводу, что из всех избранных депутатов, которые были ориентированы на него, именно Козлюк, с учётом личностных качеств, больше всего устраивал его на посту председателя Лаптеградской городской Думы. «Банных дел мастер» был не глуп, умел грамотно говорить, и всегда безукоризненно выполнял все указания олигарха.
Вызвав к себе Козлюка, Насонов сделал ему заманчивое предложение стать председателем Лаптеградской городской Думы, от которого хозяин сауны не отказался.

Третьим и последним в очереди на рукопожатие стоял ещё один внушительных габаритов чиновник – Николай Адольфович Дудкин, которому Насонов ещё не так давно организовывал победу в конкурсе на замещение вакантной должности главы администрации города Лаптеграда.
Когда после долгих стараний ставленник Насонова официально встал у руля исполнительной власти города Лаптеграда, Гусев, первым получив информацию из городской Думы об утверждении Дудкина в новой должности, буквально влетел на радостях в кабинет олигарха:
- Теперь у нас городом будут рулить два Николашки!
- Ты зорче поглядывай за ними, - быстро охладил пыл Гусева Насонов, бросив на него сердитый взгляд, - Смотри, чтобы твои Николашки не спелись друг с другом, не сблокировались. Иначе трудно будет ими манипулировать. Когда человек один, он не представляет большой угрозы, его сломить легче, а когда людей двое, это уже сила. Страви их по какому-нибудь вопросу. Может, из-за какого-нибудь земельного участка, который нужен Козлюку…. Или разузнай, не нужно ли им ещё что-нибудь…. Холопы должны враждовать друг с другом, бороться за расположение хозяина, только тогда от них будет толк.
- Александр Иванович, вы знаете мои способности сталкивать лбами людей. Я ещё во время школьной скамьи этому делу научился! Сколько школяров я поссорил друг с другом! – захихикал в ответ Гусев, - Поверьте мне, друзьями они точно не станут!
Решению Насонова поставить Дудкина во главе администрации города Лаптеграда предшествовала своя непростая история, которая произошла с последним. В 2004 году счётно-контрольная комиссия Лаптеградской городской Думы, сформированная из депутатов, ориентированных на Насонова, проверяла финансово-хозяйственную деятельность МУП «Торг Лаптеградский» и заподозрила тогдашнего его директора Николая Дудкина в финансовых махинациях. С целью разобраться в сложном хитросплетении сделок на предприятии, Насонов даже негласно откомандировал в помощь депутатской комиссии своих бухгалтеров и юристов, чтобы те грамотно проверили все документы. В то время в функцию МУП «Торг Лаптеградский» входила не только розничная торговля продуктами, но и организация питания детей в школах и детских садах города Лаптеграда, возложенная городской Думой на предприятие в соответствии с его уставной деятельностью. Именно на этом направлении и погорел Дудкин. В ходе проверки выяснилось, что Дудкин присвоил путём заключения фиктивных договоров с подставными фирмами, поставщиками продуктов питания для дошколят, порядка пяти миллионов рублей МУП «Торг Лаптеградский». В пору было возбуждать уголовное дело и отправлять директора-махинатора на нары. Но всё вышло иначе.
Уже в первый день выездной проверки, когда присланные Насоновым на предприятие бухгалтера и юристы, закрывшись в кабинетах, с головой ушли в документы, Дудкин почувствовал неладное. Уже тогда у изворотливого руководителя возникло тревожное чувство, что депутатская комиссия села ему на хвост и для него скоро настанут «весёлые времена». Опережая события, Дудкин написал заявление на имя действующего главы администрации города об уходе с должности директора МУП «Торг Лаптеградский» по собственному желанию, поспешил домой и стал ждать, как будут дальше развиваться события. Пока депутатская комиссия копошилась в финансово-хозяйственной деятельности предприятия, ещё недавно возглавляемого им, он набивал дома брюхо и перебирал в голове различные варианты своего поведения на случай осложнения собственного положения. Признавать за собой вину в присвоении денег Дудкин, конечно же, не собирался, раскаиваться в совершённых поступках вообще противоречило его правилам, было унизительным для него делом. Оставался только один путь - отбиваться от всевозможных обвинений в свой адрес со стороны депутатской комиссии всеми доступными средствами, в том числе, путём придания делу публичности. А почему бы и нет? Дудкин решил, если дело против него приобретёт крутой оборот, и ему будут грозить большие неприятности, то он тоже молчать не будет, непременно соберёт пресс-конференцию и во всеуслышание объявит, что действующая власть решила устроить травлю его, назовёт все действия депутатской комиссии политическим заказом против себя.
Время шло. Присланная комиссия по-прежнему работала в занимаемых кабинетах, изучая документооборот предприятия, а в Дудкина с каждым новым днём всё больше вселялся воинствующий дух. Внутри бывшего директора всё кипело, бурлило, мысли в голове метались, подталкивая его на самые смелые и решительные поступки. Памятуя о том, что народ в России чересчур сентиментален, трепетно относится ко всем гонимым и обиженным, Дудкин прикинул, что в случае противостояния с действующей властью, общественность Лаптеграда непременно должна встать на его сторону. И тогда, заручившись поддержкой народных масс и тем самым обретя небывалую силу, он будет разговаривать с этой властью на равных, выдвигать ей свои условия для диалога. А это в сложившейся ситуации будет уже прямая дорога в политику, начало сольной политической карьеры. Заявив о себе как о серьёзном политическом оппоненте действующей власти, он продолжит наступление на её позиции, объединив вокруг себя все разрозненные оппозиционные силы области. Дудкин решил, что в нынешних политических реалиях заработать дополнительные политические очки на критике принимаемых властью решений ему не составит большого труда. И когда его электоральный рейтинг заметно взметнётся вверх, он непременно выдвинет свою кандидатуру на пост губернатора Лаптеградской области, либо пойдёт в депутаты Государственной Думы РФ, что в сложившихся условиях ещё предпочтительней, так как депутатская неприкосновенность ему в настоящий момент была больше нужна.
Уже сейчас Дудкин планировал выйти на различные заокеанские фонды, поддерживающие в России «демократические преобразования», полагая, что ярым противникам действующей власти те могут отвалить неплохие деньжата. Именно с «америкосов» Дудкин и решил слупить денежку на свою предстоящую победоносную предвыборную кампанию. Его не заботило, какие обязательства придётся взять на себя взамен, он был готов дать любые обещания «заокеанским друзьям», подписаться под любыми условиями получения денег, лишь бы дело выгорело. «Уж если не пройду в Государственную Думу, то прикуплю на буржуйские денежки какую-нибудь недвижимость за границей и распрощаюсь с этой Родиной навсегда», - размышлял Дудкин.
Строя свои грандиозные планы, Дудкин не переставал ждать оглашения результатов проверки депутатской комиссией некогда возглавляемого им предприятия. Он не пропускал по телевизору ни одной местной новостной передачи, каждое утро ходил до ближайшего киоска печати, в котором покупал все номера свежих лаптеградских газет, по два раза в день заглядывал в почтовый ящик, чтобы узнать, не пришла ли повестка от следователя. Однако нигде никакой информации о ходе поверки МУП «Торг «Лаптеградский» не проскальзывало. Повесток от следователя тоже не приходило. И это становилось очень подозрительным. Дудкин призадумался, не кроется ли за этим гробовым молчанием какой-то подвох? А вдруг, чтобы не «вспугнуть птичку», оперативники уже давно пасут его, организовав круглосуточную слежку? Может ему уже и на улицу небезопасно выходить? Ведь в один прекрасный день к нему вполне могут подойти два сотрудника уголовного розыска в штатском, показать служебные корочки и вежливо попросить проехать с ними в отделение милиции. Подобные мысли заставляли Дудкина ещё больше нервничать, думать, не утрачивает ли он контроль над ситуацией, не движется ли всё вопреки его планам?
Время шло. Вот уже и внутренняя бравада о предстоящем ярком политическом взлёте и занятии тёплого депутатского кресла стала постепенно угасать в Дудкине, вытесняясь страхом за своё будущее. Как-то проснувшись утром в поте лица, Дудкин схватил лежащий на тумбочке у кровати купленный на днях в киоске печати «Уголовный кодекс РФ», ещё раз перечитал в нём отдельные уголовные статьи и пришёл к выводу, что ему грозит реальный тюремный срок. Ведь он столько «дров наломал» на вверенном ему муниципальном предприятии, умыкнул выделенные бюджетом города деньги на организацию детского питания в детских садах Лаптеграда! Кому как не ему знать, человеку, имеющему два высших образования, как сурово закон карает за подобные действия! И если следователем в погонах будет предъявлено ему обвинение в присвоении бюджетных денег, то тут уже никакая оппозиционная деятельность не спасёт его от тюрьмы. И не светит ему перспектива занять кресло губернатора области или место депутата Государственной Думы! И даже Дядя Сэм не протянет ему руку в этот тяжёлый для него момент, потому что с уголовником, расхитителем бюджетных денег никто не захочет иметь дело. И тогда Дудкина охватил ужас. Целый день он не находил себе места, метался из угла в угол, ходил из одной комнаты в другую, пока не пришёл к выводу, что единственный человек, который может ему помочь в данный момент – это олигарх Насонов. Именно к нему Дудкин и решил явиться с повинной и просить пощады, надеясь на то, что результаты проверки предприятия депутатской комиссией ещё не переданы в правоохранительные органы.
Следующие пять дней Дудкин провёл в приёмной Насонова, просиживая там часами, по несколько раз справляясь у секретаря, уведомлён ли олигарх о его просьбе встретится с ним. Секретарь мило улыбалась в ответ и кивала головой, но это никак не продвигало дело. Насонов упорно не желал его принимать. Это обстоятельство ещё сильней стало угнетать Дудкина, расшатывать его нервную систему. От долгих ожиданий в приёмной олигарха у Дудкина стала болеть голова, на третий день подскочило давление. На ночь, чтобы уснуть, он стал глотать таблетки от бессонницы, чего никогда в жизни не делал. За эти пять дней ожидания встречи с олигархом Дудкин совсем исхудал, у него опали щёки, а под глазами появились большие синюшные мешки. На шестой день, придя к выводу о бессмысленности дальнейшего пребывания в приёмной олигарха, он совсем сник. От возникшей безысходности его посетила кромешная мысль, а не удариться ли в бега? Но опять же, на какие средства жить в бегах? Тех денег, которые Дудкин вывел с вверенного ему предприятия, осталось уже мало: львиная их доля ушла на покупку загородного коттеджа, остальную сумму он растранжирил на шикарную жизнь, на турне по городам Европы, где ни в чём себе не отказывал. И когда Дудкин уже смирился со своей участью, что сидеть ему в тюрьме и хлебать тюремную баланду, на его мобильный телефон поступил звонок из приёмной Насонова. Показавшийся таким милым и добрым уже до боли знакомый голосок секретаря олигарха оповестил Дудкина, что Александр Иванович ждёт его завтра в своём кабинете ровно в полдень.
В назначенное время Дудкин как штык стоял в приёмной Насонова. Он был готов к любому диалогу с олигархом, даже к самому постыдному и унизительному для себя, лишь бы не отправиться в тюрьму. В душе он всё-таки лелеял надежду найти общий язык с Насоновым, договориться с ним, пусть даже ценой выплаты ему какой-то денежной суммы. А иначе зачем олигарх решил принять его, если у них изначально не будет возможности прийти к какому-либо соглашению? Зачем тогда этот цирк? Ведь Насонов мог уже давно отправить его в тюрьму, без лишних слов и приёмов, но почему-то пока не сделал это. Уже сейчас в своей голове Дудкин прикидывал, какую сумму может запросить у него за свободу олигарх и потянет ли он её? Ради собственного спасения Дудкин был готов на многое, отписать Насонову свой загородный коттедж, купленный на выведенные с предприятия деньги, продать трёхкомнатную квартиру в Лаптеграде, а вырученную от продажи сумму передать олигарху, поселившись со всей своей семьёй в какой-нибудь деревяшке на окраине города. Стоило олигарху хоть словом намекнуть на это и Дудкин с лёгкостью расстанется со всей недвижимостью, которая ему принадлежит. «Впрочем, Насонов и без того довольно богатый человек, зачем ему таким способом обогащаться? – крутились мысли в голове Дудкина, - Как-то несолидно для него будет вышвыривать на улицу семью с тремя детьми». Размышляя на тему предстоящей встречи с Насоновым, всё больше Дудкин стал склоняться к тому, что олигарх может попросить его оказать ему какую-нибудь услугу. Ведь общеизвестно, высоко стоящим особам частенько бывают нужны люди, готовые выполнить какую-нибудь «грязную» работёнку. Безусловно, Дудкин был готов и на это подрядиться. «А что если Насонову вовсе ничего не нужно от меня? Вдруг в его кабинете уже сидит следователь, приглашённый в назначенное время для встречи со мной? - мелькнула тревожная мысль в голове Дудкина, - Вдруг Насонов вызвал меня к себе для того, чтобы просто сдать милиции, преподнести меня органам правопорядка, так сказать, свеженьким и здоровеньким на блюдечке с каёмочкой?» От этой мысли Дудкину чуть дурно не стало. Ещё мгновение и он рухнул бы на пол, распластавшись прямо в приёмной Насонова, если бы в ту же секунду приятный голосок секретаря не оповестил, что ему дозволено пройти в кабинет олигарха.
Приоткрыв тяжёлую дубовую дверь, протиснувшись в кабинет Насонова, первым делом Дудкин осмотрелся, нет ли в нём людей в погонах, либо других посторонних лиц в штатском, готовых в сию минуту скрутить его и надеть на него наручники. Однако кроме сидящего за столом олигарха, его громоздкой фигуры, больше никого в кабинете он не обнаружил. Это несколько успокоило Дудкина. Появился реальный шанс, что события не пойдут по плохому для него сценарию.
- Здравствуйте, - сделав несколько шагов по паркетному полу, тихо пробормотал Дудкин, впившись глазами в олигарха.
Однако в ответ никакого взаимного приветствия, никаких других слов со стороны Насонова не последовало. Олигарх молчал, словно набрав в рот воды. Это заставило Дудкина призадуматься, то ли Насонов на самом деле не заметил его прихода, то ли преднамеренно игнорирует, что было явно плохим знаком. Но чтобы это не значило, Дудкин определённо решил, что упреждать события не будет, а лучше дождётся, когда олигарх сам соизволит с ним заговорить.
Дудкин был много наслышан о Насонове, о его сложном характере, свирепом нраве, но никогда не видел олигарха вживую. И вот сейчас этот человек мрачно сидел перед ним за своим рабочим столом, нахмурив брови, изучая какие-то разложенные перед собой бумаги. А самое главное, от этого человека в настоящий момент зависела судьба самого Дудкина.
 Постояв ещё несколько минут, Дудкин плавно поднял вверх левую руку и зачем-то взглянул на висевшие на её запястье часы, хотя было предельно ясно, время для него в данный момент совершенно не играло никакой роли. Для него оно словно остановилось, замерло, чтобы затем, в зависимости от результата разговора с олигархом, в ускоренном режиме зашагать в ту или иную временную плоскость. Возможно, это движение рукой явилось обычным желанием Дудкина обратить на себя внимание Насонова, но в итоге всё оказалось холостым манёвром, олигарх по-прежнему продолжал тихо сидеть и что-то читать. Очутившись в странной ситуации, без какой-либо ясности относительно своей личности, в конце концов, Дудкин смирился со своей участью быть не замеченным Насоновым и прозябать в его кабинете в стойке оловянного солдатика.
Минутная стрелка на наручных часах Дудкина отчитала ещё десять минут, но олигарх продолжал по-прежнему молчать. Дудкин тоже не решался первым начать разговор. Со стороны вся эта картина напоминала некую игру в молчанку, только в наихудшем положении находился Дудкин, вынужденный дожидаться первого слова Насонова. А вот когда олигарх его произнесёт – это была большая загадка.
Зато времени на то, чтобы разглядеть апартаменты Насонова, у Дудкина оказалось хоть отбавляй. Хотя кабинет олигарха и был довольно большим по размеру, квадратов пятьдесят, не меньше, но в целом всё в нём выглядело достаточно скромно. На полу был постелен ясеневый светлый паркет, местами уже поцарапанный от передвигаемой мебели, высокий потолок, от которого отдавало холодом и некой неопределённостью, был покрашен в белый цвет, на стенах висели жёлтые с какими-то каракулями обои. Совершенно странными показались Дудкину огромные деревянные окна в кабинете Насонова, которых он насчитал четыре штуки. Да, они, пропускали много света, отчего кабинет казался довольно просторным и светлым, но в то же время находиться напротив них человеку, обличённому большой финансовой властью было небезопасно. Если бы напротив окон стояли высокие здания или сооружения, то кабинет Насонова просматривался бы как на ладони, а сам олигарх стал бы хорошей мишенью для снайпера. Возле каждого окна лавинообразно свисали вниз бежевого цвета шторы, которые на самом изголовье подоконника были задёрнуты на левую сторону и забраны в пучок. На невысоких подоконниках стояли цветочные горшки с различными комнатными растениями, среди которых Дудкин распознал только кактусы. Стену напротив окон почти целиком занимал длинный стеллаж шкафов из красного дерева, на полках которых аккуратно были расставлены книги и какие-то папки с документами. Посреди кабинета ровным рядком стояло несколько приставленных друг к другу столов, коих Дудкин насчитал три штуки, по обе стороны которых приходилось по два стула. К ним примыкал рабочий стол Насонова, который был полностью завален какими-то бумагами, в которых олигарх изредка копошился, сидя в большом чёрном кресле. Всю эту картину дополняла огромная карта Лаптеградской области, висевшая на стене за спиной олигарха, на которой маленькими флажками содержались какие-то отметки.
Распираемый любопытством, что за документы Насонов так увлечённо читает, Дудкин медленно приподнял подбородок, чтобы попытаться обозреть их, будто с расстояния нескольких метров имелся какой-то шанс выведать их содержимое, но тут же заметил вытянутый указательный палец правой руки олигарха, указывавший ему на место за столом в кабинете. Обрадованный тем, что Насонов наконец-то обратил на него внимание, Дудкин сделал несколько шагов вперёд, подошёл к одному из стульев, стоявшему третьим по счёту от олигарха и, схватившись за его спинку, принялся на него усаживаться.
- Ближе, - неожиданно сквозь зубы прорычал олигарх.
 Повинуясь Насонову, Дудкин отпустил схваченный стул и тихо и бесшумно, словно перелетающая с цветка на цветок бабочка, поспешил к следующему по счёту, стоящему ближе к олигарху.
Ещё какое-то время Насонов продолжал молчать, неподвижно сидеть в чёрном кресле, словно неживой, абсолютно не обращая никакого внимания на Дудкина, но в таком состоянии он пробыл уже недолго. Шмыгнув носом, вскоре олигарх собрал воедино разосланные перед собой бумаги, бережно уложил их в папку, аккуратно перевязал её двумя белыми ленточками и неожиданно для Дудкина швырнул в его сторону.
Дудкин даже не успел испугаться, когда, преодолев по прямой небольшое расстояние, папка прилетела ему прямо в лоб, ближе к височной части головы, и, издав глухой звук, плашмя шлёпнулась на стол прямо перед ним. Возможно, Дудкин смог бы уклониться от брошенной в свою сторону папки или отбить её рукой, так как обладал отменной реакцией как бывший волейболист одной из местных лаптеградских команд, но, чувствовавший вину перед олигархом за свои проделки на муниципальном предприятии, в этот раз он не стал демонстрировать своё мастерство.
- Это тебе, - снова послышался грозный голос Насонова, - Почитай.
Медленно опустив глаза, Дудкин перевернул для удобства просмотра лежащую перед собой папку, предчувствуя, что в ней кроется что-то нехорошее, и стал развязывать на ней ленточки, чтобы добраться до содержимого. Когда по оглавлению первой страницы находящегося внутри папки документа он понял, что перед ним лежат результаты проверки депутатской комиссией финансово-хозяйственной деятельности МУП «Торг Лаптеградский», его руки заметно затряслись, а сердце в груди забилось ещё сильней.
- Скажи, тебе не стыдно? – сразу по существу дела начал разговор Насонов, которого Дудкин так долго ждал, - Ведь ты не просто стырил деньги муниципального предприятия, ты детей обокрал! И это в разы отягощает твою вину! Раньше на Руси за воровство людям кисть руки отрубали, а тебе, учитывая тяжесть твоего деяния, я бы обе клешни отсёк! Впрочем, наш российский суд ещё гуманно относится к таким воришкам как ты…. Отсидишь свой срок, если по УДО тебе его не скостят, поешь баланду и выйдешь на волю без друзей, без подруг, без хорошей работы…. Кстати, знаешь, сколько тебе светит за воровство бюджетных денег? Лет десять, не меньше.
Понуро опустив голову, вслушиваясь в каждое слово Насонова, на мгновение Дудкин представил перед собой все «прелести» описываемой олигархом его предстоящей жизни. На миг перед глазами Дудкина промелькнула клетка, в которой содержат обвиняемых во время судебного разбирательства, уже замусоленный недавно купленный им «Уголовный кодекс РФ», на основании статей которого строгий судья в чёрной мантии будет выносить ему обвинительный приговор, полосатая роба, какую носят заключённые в местах не столь отдалённых. Как же стыдливо он будет себя чувствовать, когда после оглашения приговора прямо в зале суда люди в форменной одежде наденут на него наручники и повезут в тюремную камеру! Именно в этот момент Дудкину как никогда захотелось стать законопослушным гражданином, не иметь того шлейфа делишек, который тянулся за ним с МУП «Торг Лаптеградский». Именно сейчас к нему пришло осознание того, что за каждое совершённое преступление рано или поздно наступает расплата и в жизни никогда не нужно переступать ту черту, за которой наступает уголовная ответственность. Дудкин представил, как он будет общаться с женой через тюремную решётку во время непродолжительных свиданий, радоваться передачам от престарелой матери, вспомнил о детях, которым вслед одноклассники будут кричать, что их папка вор, и ему стало плохо. Он сжался и побледнел от страха, будто альпинист, взобравшийся на самую высокую вершину Гималаев и увидевший на ней снежного человека.
- На зоне любят таких упитанных как ты, - не щадя чувств Дудкина, продолжил донимать его словами олигарх, - А когда узнают, что сел за воровство «детских» денег, с тобой уже точно церемониться никто не будет!
После последних произнесённых Насоновым слов Дудкин уже сидел, ни жив, ни мёртв. Слова олигарха звучали кощунственно, глубоко врезаясь в кору головного мозга, эхом отдаваясь где-то там внутри его организма. От слов Насонова стало настолько больно и невыносимо на душе, что Дудкину захотелось задрать вверх голову и взвыть волком. Дудкин представил здоровенных зеков с наколками на руках, точно таких, каких он видел в американских боевиках, так полюбившихся ему в последнее время, готовых в любой момент сделать с ним всё что угодно. И ему стало жалко себя до слёз. В какой-то момент Дудкин решил, что Насонов слишком жесток и несправедлив к нему, что он не заслуживает такой участи, таких перспектив. Перестав сдерживать себя, Дудкин всхлипнул, а затем, скривив по-детски лицо, зарыдал как ребёнок. Его верхняя губа по-заячьи оттопырилась вверх, обнажив передний верхний ряд тёмно-жёлтых зубов, цветом как у заядлого курильщика, а без того маленькие глазки ещё больше сузились, оставив небольшую прорезь для связи с внешним миром. В скорости из носа Дудкина струёй повалили сопли, которые он принялся указательным пальцем правой руки запихивать обратно внутрь организма.
Наблюдая за всей этой картиной, Насонов брезгливо сморщил нос и медленно поднялся со своего кресла. Вынув из внутреннего кармана пиджака пачку сигарет, олигарх вытряхнул из неё одну сигарету, тут же взял её в зубы, и направился к окну. Остановившись возле приоткрытой форточки, пододвинув поближе к себе стоящую рядом на подоконнике между двумя цветочными горшками стеклянную гранёную пепельницу, чтобы было удобней стряхивать пепел, Насонов закурил.
Погода за окном стояла не по-осеннему тёплая и солнечная, где-то щебетали и прыгали с ветки на ветку птицы, небольшой ветерок обдумал полысевшие верхушки деревьев, а на горизонте блуждали пушистые белые облака, ассоциировавшиеся у Насонова со стаей белых лебедей из балета Чайковского «Лебединое озеро». Обратив вдаль свой непринуждённый взгляд, олигарх наслаждался раскинувшимся за окном осенним пейзажем, всем своим видом давая понять, что ему больше доставляло удовольствие любоваться этой величественной картиной природы, нежели довольствоваться чьим-то рёвом в своём кабинете.
И только при прошествии нескольких минут, невзначай вернувшись с мыслями обратно в свой кабинет, Насонов уловил за своей спиной издаваемые Дудкиным нечленораздельные звуки. Навострив уши, олигарх замер, чтобы разобрать смысл произносимых рыдавшим воришкой слов.
- Александр Иванович, я готов искупить свою вину. Я готов на всё. Что прикажете, то и сделаю, -  утирая нос рукавом пиджака, рыдал Дудкин.
- И как ты можешь искупить свою вину? - зацепившись за его слова, повернулся лицом к нему Насонов.
- Александр Иванович, - жалобно продолжил рыдать Дудкин, словно не слыша заданного олигархом вопроса, - у меня трое детей. Пощадите. Не губите, Александр Иванович…
Поднявшись со стула, Дудкин упал на колени и, забыв про всякое человеческое достоинство, на четвереньках пополз в сторону Насонова.
- Не давайте делу хода, Александр Иванович, я вас очень прошу, - продолжил умолять олигарха Дудкин, очутившись у его ног.
Всё это время пока Дудкин ползал перед ним на коленях, Насонов, задумчиво опустив глаза, продолжал медленно курить сигарету. Сдвинутые брови и плотно сжатые губы, которые олигарх размыкал только для того чтобы затянуть сигарету и выпустить изо рта клубок дыма, придавали его выражению лица как никогда серьёзный и строгий вид. 
Дудкин же время от времени поднимал голову и пытался понять по мимике лица Насонова, в какую сторону качнулось настроение олигарха. В какой-то момент Дудкин решил, что всё кончено для него, Насонов насладится его унижением, и не пощадит. Закрыв глаза, он забил кулаками по полу и ещё громче зарыдал.
Докурив сигарету, Насонов смял окурок в стоящей на подоконнике гранёной пепельнице и, оставив валявшегося у своих ног Дудкина, направился к своему рабочему месту. Подойдя к своему столу, олигарх взял пустой стакан, налил в него воды из графина и залпом опустошил.
- Насколько знаю, у тебя два высших образования. Верно? Ты учился в Москве, закончил там какой-то известный ВУЗ. Правильно? – смахнув ладонью оставшиеся на губах капли воды, поинтересовался у Дудкина олигарх.
- Да, - кивнул головой Дудкин, перестав барабанить по полу кулаками, чтобы лучше слышать олигарха.
- И стаж работы на руководящих должностях у тебя не плохой, - продолжил разговор Насонов, усаживаясь в своё кресло, - Ты успел поработать в администрации города Лаптеграда, где возглавлял отдел по работе с муниципальными предприятиями, затем занимал должность директора муниципального предприятия «Торг Лаптеградский». Всё верно?
- Да, - всхлипнул в очередной раз Дудкин, вытерев рукавом пиджака сопли под носом.
- Хочешь работать на меня? – качнувшись в кресле, поинтересовался у Дудкина олигарх.
- Да, - долго не раздумывая, усиленно закивал головой Дудкин, всё ещё подвывая, словно голодный волк в тёмном лесу.
- Я предлагаю тебе стать главой администрации города Лаптеграда, - последовало предложение проворовавшемуся бывшему директору муниципального предприятия от Насонова, - Думаю, ты как никто иной смог бы справиться на этом посту с возложенными обязанностями главы исполнительной власти города.
 Последние слова Насонова просто магически подействовали на Дудкина. Едва не проглотив вместе со слюной свой язык, он окончательно смолк, а затем поднял голову и выкатил на олигарха глаза. Ещё несколько секунд, застыв на месте, словно заворожённый, Дудкин безудержно смотрел на Насонова, пытаясь понять по его выражению лица, шутит тот или исходящее от него предложение реально.
- Я пока приторможу ход дела, - демонстративно потряс указательным пальцем правой руки олигарх, тем самым фактически подтвердив ранее озвученное предложение, - но не знаю, как долго смогу прятать от наших доблестных правоохранительных органов те бумаги, с которыми ты только что ознакомился. Всё зависит от тебя.
- Я всё понял, - послушно выдавил из себя слова Дудкин, при этом продолжая стоять по-собачьи на четвереньках.
Ещё какое-то время Дудкин осмысливал всё происходящее в кабинете Насонова, с трудом веря, что положение дел так резко могло измениться в его пользу. О таком раскладе, произошедшем в результате его визита к олигарху, он и мечтать не мог. Ещё несколько минут назад у него были все шансы пойти по статье и оказаться в тюрьме, а теперь судьба забрасывала его на самую вершину городской власти! «Вот это чудеса! Такого быть не может!» - ещё долго приходил в себя обескураженный Дудкин, покинув кабинет олигарха.
А вот Насонов уже месяц искал подходящую кандидатуру на должность главы администрации города Лаптеграда, которой можно было манипулировать, понуждать принимать нужные для себя решения. Большинство кандидатов не подходили на эту должность по каким-либо параметрам, то не умели внятно объясняться, то не владели городской проблематикой, отчего не были способны публично держать удар, что было первостепенным делом для главы исполнительной власти города, а то и просто не имели управленческого стажа на государственной или муниципальной службе либо на руководящих должностях в коммерческих организациях, как требовал закон. И где найти подходящую кандидатуру? На должность главы администрации города требовался серьёзный человек, и внешне выглядевший представительно, и способный надувать щёки при необходимости, и покладистый, которого Насонов мог бы держать на коротком поводке. И тут на горизонте замаячил Дудкин, проворовавшийся директор муниципального предприятия, который очень удачно вписывался в раскладываемый олигархом пасьянс. Дудкин имел два высших образования и управленческий опыт, а главное, крепко сидел «на крючке» у олигарха. Собрав о Дудкине всю имеющуюся информацию, как тот попал на работу в администрацию города, с чьей подачи стал директором муниципального предприятия, получив о нём большинство откликов как о «гнилом» человеке, олигарх решил лично с ним побеседовать.
Как только Насонов взглянул на зашедшего в свой кабинет Дудкина, обратив внимание на его трясущиеся от страха руки, испуганные глаза, то сразу понял, что с этим человеком уже и разговор можно не вести, а можно сразу закидывать его на вершину городской власти! Было очевидно, это был именно тот кадр, который Насонову требовался для того, чтобы в дальнейшем плодотворно взаимодействовать с администрацией города. Оставалось только пугнуть его надлежащим образом, пригрозить уголовным делом, потрясти перед носом имеющимся компроматом, чтоб навсегда уяснил, кому он будет обязан своим будущим положением. По сути дела, разыграв перед Дудкиным спектакль, Насонов наперёд знал, что этот проворовавшийся бывший директор примет его предложение занять кресло главы администрации города, хотя бы во имя собственного спасения, не имея больше другого выбора. Многие из окружения Насонова посчитали бы за огромную честь получить такое предложение, и благодарностей было бы не счесть, но счастливчиком оказался этот боязливый, крепко и основательно угодивший «в капкан» человек.
Назначение Дудкина на должность главы исполнительной власти города Лаптеграда было исключительно кадровой задумкой Насонова. Однако перед тем как принять решение о выдвижении Дудкина на эту должность, олигарх как обычно решил пообщаться с Гусевым, имевшим большой опыт кадрового подбора персонала, чтобы узнать его мнение на счёт этой кандидатуры.
- Александр Иванович, Дудкин одним задним полушарием уже на скамье подсудимых сидит, а другим примостится завтра на стуле в вашем кабинете! Я уверен, он бросится к вам в ноги и будет целовать ваши подошвы, лишь бы не оказаться в тюрьме, – поддержал таковое кадровое решение Гусев, оказавшись провидцем разыгравшейся сцены в кабинете олигарха.
- А трудностей проведение кандидатуры Дудкина через сито конкурсной комиссии не возникнет? – поинтересовался олигарх, проявляя не свойственную себе осторожность в вопросе.
- Александр Иванович, - улыбнулся в ответ Гусев, - в конкурсной комиссии в основном наши люди сидят. Как мы решим, всё так и будет! Мы столько всяких бездарей по округам в городскую Думу протащили, неужели не сможем какого-то проворовавшегося директора сделать главой администрации города? Формальность! Дело техники!
- Ну, хорошо, если при личной встрече этот воришка не испортит мне о себе представление, я сделаю его главой исполнительной власти города, - подытожил разговор олигарх.
На следующий день, после озвученного Дудкину предложения занять кресло главы администрации города Лаптеграда, задвинув на него компромат в долгий ящик, Насонов и Гусев принялись организовывать его PR-компанию по избранию на новую должность. Дело было новое и чем-то необычное, так как необходимо было «протащить» кандидата не через всенародные выборы, а через сито созданной конкурсной комиссии.
- Пусть эти выборы и будут являться пустой формальностью, но наш кандидат должен предстать во всей красе перед лаптеградцами. На фоне других претендентов на должность главы исполнительной власти города он должен смотреться лучше и выглядеть сильней, - сразу очертил круг работы Насонов.
Первую умную мысль на этот счёт тут же высказал Гусев:
-  Считаю, будет весомей, если кандидатуру Дудкина на должность главы администрации города выдвинет губернатор Лаптеградской области Никанор Шаков. Устав города предоставляет главе региона такое право. Это сразу в глазах лаптеградцев выделит кандидатуру Дудкина на фоне других претендентов. И в Москве поймут о наших предпочтениях.
Насонов с предложением согласился. Долго уговаривать престарелого губернатора Шакова выдвинуть Дудкина не пришлось, уже давно примеривший на себя роль английской королевы, он подписывал практически все бумаги, которые подмахивал ему первый заместитель председателя правительства области Гусев.
Следующим шагом было решено расписать Дудкина в СМИ успешным хозяйственником и грамотным управленцем. Эту работу изъявил желание непосредственно курировать сам Гусев. За короткий промежуток времени Гусев подыскал несколько грамотных местных журналистов, готовых за небольшую денежку красиво воспеть любого претендента на любой пост, и хвалебные статейки о Дудкине полились одна за другой. Из номера в номер в местных печатных СМИ стали появляться люди, которые стали положительно отзываться о Дудкине, говорить о его профессиональных качествах, восхвалять человеческую натуру, в реальности же не только ничего не знавшие о претенденте на высокий пост города Лаптеграда, но и никогда не видевшие его в глаза. Рабочий с «Лаптеградского цветмета», слесарь с Пивоваренного завода, дворник, метущий дворы, все они в одночасье вдруг решили, что лучше, чем Дудкин, на должность главы администрации никого не найти! Неожиданно проснувшийся Совет интеллигенции города, руководителю которого за организацию голосования было передано в безвозмездное пользование муниципальное помещение, вдруг высказался за Дудкина. Не подкачали ветераны города, которые за шикарно устроенным Гусевым чаепитием с баранками и пряниками в городском Доме культуры, обсудив все выдвинутые кандидатуры на высокий пост, единогласно проголосовали за резолюцию в поддержку Дудкина. Словно в насмешку над былыми событиями в канун проведения самого конкурса в СМИ появилось коллективное письмо работников МУП «Торг Лаптеградский», в котором расписывалось, каким Дудкин был потрясающим директором, сколько дел он сделал для развития предприятия, для снабжения школ и детских садов города качественными продуктами питания.
Параллельно со всем этим, вошедший во вкус хитрющий на разные выдумки Гусев предложил Насонову проделать ещё один трюк:
- Пусть несколько наших кандидатов, известных определённому кругу горожан, подадут заявления в конкурсную комиссию на участие в конкурсе на замещение вакантной должности главы администрации города, а затем заберут их обратно, заявив о поддержке Дудкина. Представляете, как это помпезно будет выглядеть! А мы этих людей затем отблагодарим, кому должность подкинем, кому за счёт городского бюджета что-нибудь выделим.
Олигарх лишь утвердительно кивнул головой. В итоге и эта идея была реализована Гусевым.
В конечном счёте, в результате предпринятых усилий, создалась видимость, что Дудкин на фоне других претендентов, не располагавших возможностями провести столь массированную рекламную кампанию, выглядел наиболее сильным претендентом на должность главы администрации города. Даже решение конкурсной комиссии о рекомендации Лаптеградской городской Думе утвердить в новой должности Дудкина выглядело как само разумеющееся, не вызвав у населения города Лаптеграда больших споров.

И вот по истечении небольшого количества времени после того унижения в кабинете Насонова, ползания на четвереньках, Дудкин, уже будучи утверждённым в должности главы администрации города Лаптеграда, широко улыбался и трепетно тряс олигарху руку перед началом очередного заседания Лаптеградской городской Думы.
Даже Гусев ревностно отнёсся к столь долгому рукопожатию Дудкина и Насонова, еле дождавшись, когда мужчины расцепят руки, он всем своим торсом оттеснил массивную фигуру главы исполнительной власти города в сторону и громко прошептал олигарху:
- Александр Иванович, вот ваше место, милости просим, садитесь сюда.
Место Насонову было изначально уготовано с краю в Президиуме, этот вопрос Гусев с Козлюком проговорили заранее, чтобы не возникло никаких проволочек перед заседанием Думы на этот счёт, и даже стульчик олигарху поставили. Сам Гусев, пребывавший в должности первого заместителя председателя правительства области, официально имея статус несколько выше, чем у Насонова, занял место ближе к руководству Думы, усевшись между олигархом и Дудкиным. Впрочем, кому и куда сесть на сегодняшнем заседании, ещё вчера среди высокопоставленных чиновников едва не разгорелись жаркие споры. Виной тому стал заместитель председателя городской Думы Семён Огоньков, озвучивший предложение посадить олигарха в центре Президиума. С пеной у рта Огоньков стал доказывать, что только так им удастся продемонстрировать то огромное уважение, которое питают к Насонову все лаптеградцы. «А может мы его ещё и заседание Думы попросим вести? - недовольный шизофреническим вознесением олигарха взъелся на своего шурина Гусев, - Пошёл вон! Сами разберёмся!» С последними словами первый заместитель председателя правительства области буквально вытолкал из своего кабинета Огонькова, чем и завершил все дискуссии на эту тему.
Распрямив спину на весьма жёстком непривычном для себя месте, Насонов недовольно прокряхтел, сложил перед собой руки, словно первоклассник за школьной партой, и окинул глазами стол Президиума. Перед ним лежала повестка дня заседания Думы в виде аккуратно сложенных документов из нескольких листов бумаги формата А4, к которой прилагалась шариковая ручка, любезно предоставленная на случай, если олигарх решит делать какие-то записи во время заседания, а чуть поодаль стояла наполненная до верха минеральной водой закупоренная пробкой пластиковая бутылка с приставленным к ней пустым стеклянным стаканом. Лишних предметов на столе не было, что соответствовало витавшей в стенах здания деловой обстановке и располагало к плодотворной нормотворческой работе. Оставалось только дождаться открытия очередного заседания городской Думы, о чём с минуты на минуту должен был объявить председательствующий Козлюк.
Однако при виде всего этого кажущегося порядка, что-то Насонову всё-таки не давало покоя, что-то в зале не вязалось со всем остальным. Повторно проделав путь в своей голове от порога думской аудитории до Президиума, олигарх освежил в памяти лица сидящих по правую сторону от себя «отцов города» и, наконец, понял, что не соответствовало его представлениям об идеальном местном парламенте. Нахмурив брови, Насонов склонил голову в сторону Гусева и прошептал первому зампреду правительства области на ухо:
 - Скажи мне, ты умный или дурак? 
- Что? – взглянув на Насонова, захлопал недоумёнными глазами Гусев, явно не ожидавший от олигарха вопроса с таким подвохом.
- Ты Президиум видел со стороны? – перефразировал свой вопрос олигарх, чтобы дать возможность Гусеву самому уловить смысл обращения к нему.
- Что? – снова затормозил Гусев, не понимая, что олигарху могло не понравиться в существующем распорядке работы Думы.
- Президиум видел со стороны? – с раздражением в голосе повторил Насонов, - Ты как подбираешь кандидатов на руководящие должности городской власти? По принципу у кого морда шире? Никогда не обращал внимания, что на вершине городской власти у нас сидят три толстяка? Это что, такая демонстрация нашей сытости? Или, может, ждёшь, когда про нас на центральном телевидении сюжет покажут, высмеяв на всю страну?
Претензия Насонова застала Гусева врасплох. Первый зампред правительства области вытянул нижнюю губу и почесал затылок. Он никогда не задумывался о таких мелочах, как внешний вид сидящих в Президиуме руководителей Лаптеграда. Город живёт, худо-бедно развивается, народ не бунтует, и это всегда было приоритетом для него. Но, оказывается, всего этого мало! Повернув голову вправо, Гусев упёрся глазами в огромные, как воздушный шар, щёки Дудкина, которые, при их детальном изучении, действительно, казались несоизмеримо большими в сравнении с остальной частью его лица. На отъевшегося хомяка был похож и развалившийся рядом с Дудкиным на стуле Козлюк. Под стать им был и зампред Думы Огоньков со своим вытянутым огромным вторым подбородком. «Чёрт возьми, вас!» – выругался про себя Гусев при виде всей этой картины. Стало обидно, проделана такая большая работа, такими неимоверными усилиями выстроена команда городских управленцев, готовых безропотно выполнять любые указания Насонова, а в итоге всё упёрлось в эстетичный вид сидящих в Президиуме людей. И хотя Насонов сам подыскивал кандидатуры на руководящие посты в городе, либо давал согласие на их назначение, как в случае с Огоньковым, Гусев понимал, этот недосмотр олигарх непременно поставит ему в вину. Наверняка после окончания заседания Думы Насонов продолжит разговор на эту тему, а может ещё и устроит ему очередную взбучку по поводу внешнего вида «отцов города».
- Так этих паразитов в последнее время разнесло, - после небольшой паузы выпалил в своё оправдание под ухо олигарху Гусев, - Дудкин вон как раздался после своего назначения, жиреет на глазах! Скоро лопнет, вражина!
Сидящий рядом в Президиуме Дудкин, услышав свою фамилию, насторожился, закрутил маленькими глазками, начав вслушиваться в дальнейший разговор Гусева и Насонова.
За всё время пока Дудкин ждал оглашения результатов работы депутатской комиссии, а затем добивался встречи с Насоновым, чтобы покаяться в делах, какие наворотил в МУП «Торг Лаптеградский», и попросить снисхождения за содеянное, он так сильно похудел, что даже кожа на его крупных скулах стала свисать, словно щёки у французского бульдога. Но после произошедшего разговора в кабинете олигарха, закончившегося неожиданно сделанным ему предложением занять кресло главы администрации города Лаптеграда, Дудкин успокоился и за последние четыре месяца не только нагнал потерянный вес, но ещё и увеличил свою прежнюю массу тела на пятнадцать килограмм.
 - Ситуацию нужно менять, три толстяка на хребте народа – это уже перебор, - прошептал зампреду правительства области олигарх, пытаясь как можно меньше привлекать внимание окружающих к их разговору.
-  Александр Иванович, - тихо отозвался на это Гусев, - будем вносить изменения в Президиум! Будем искать стройных людей!
Согласившись с Насоновым в том, что три упитанных чиновника во главе города могут вызывать негативные ассоциации у людей, Гусев стал прокручивать в уме, кого из руководителей города можно было бы заменить на своём посту. «И кого? – почесал он у себя за ухом, - Огоньков приходится мне шурином, я его избрание зампредом Думы кровью и потом выбил у олигарха. Козлюк за последние годы научился талантливо дирижировать депутатами, делает успехи на этом поприще, его сам Насонов не отдаст. Дудкин недавно утверждён Думой в должности главы администрации. Если его менять, то нужно снова создавать конкурсную комиссию, проводить рекламную кампанию новой кандидатуры в СМИ, вытаскивать на страницы газет различные группы поддержки, всех этих пивоваров и строителей. Тут ещё та нервотрёпка будет. К тому же, в последние месяцы Москвой существенно ужесточились правила игры для местных элит, сейчас любые кандидатуры на руководящие посты городской власти обязательно нужно согласовывать с ней, итак за продвижение Дудкина без согласования со столичными клерками чуть на неприятности не нарвались». Гусев ещё долго перебирал бы в голове варианты будущих отставок, не представляя, кем из трёх толстяков можно пожертвовать, если бы ход его мыслей не прервал толчок в бок локтя олигарха.
- Готовь место в областной администрации под Дудкина, - проинструктировал Гусева Насонов, - Поищи для него что-нибудь…. На какой-нибудь департамент посади…. Пусть два-три месяца в должности главы администрации города ещё поработает, а там, когда согласуем с Москвой ему замену, перекинешь его на новое место. Понял?
- А на какой департамент? – удивлённо посмотрел на олигарха Гусев, - Всё же занято. Шаков своих пенсионеров не сдаст. Они как брежневское Политбюро, собираются вечерами в его кабинете и в домино режутся….
- Ну, придумай что-нибудь. Куда-нибудь замом пристрой. В департамент сельского хозяйства приткни, что ли…. Создай там ещё одну должность зама. Дел-то всего, кот наплакал….
- Будет сделано, -  кивнул в ответ головой Гусев, найдя мысль олигарха оригинальной, а главное, удовлетворившись тем, что тот сам нашёл способ решения вопроса, выбрав вариант, не затрагивающий положение его шурина Огонькова.
А в это время неустанно сменяющие друг друга цифры на расположенном над головами сидящих в Президиуме руководителей города электронном табло застыли ровно на 9:00, и по залу прокатился глухой отрезвляющий гонг, означавший, что настало время для работы очередного заседания городской Думы.
- Уважаемые депутаты, - раздался в микрофон громкий голос исполняющего обязанности главы города, председателя Лаптеградской городской Думы Козлюка, - Разрешите двадцать девятое заседание Лаптеградской городской Думы третьего созыва считать открытым. 
Заслышав знакомый голос председателя Думы, депутаты, большинство из которых уже итак давно тихо сидело на своих местах и разглядывало сидящего в Президиуме олигарха, окончательно прекратили всякую возню и стали вынужденно демонстрировать настрой к предстоящей работе.
- На сегодняшнем заседании из тридцати шести избранных депутатов присутствует тридцать четыре, - продолжил речь Козлюк, - Два депутата отсутствуют по уважительным причинам. Кворум заседания имеется, Дума может начать свою работу. На заседании присутствует глава администрации города Лаптеграда, представители средств массовой информации. Также на заседание приглашён первый заместитель председателя правительства Лаптеградской области Гусев Алексей Платонович. В качестве гостя - президент группы компаний «Лаптцветмет» Насонов Александр Иванович.
Пока Козлюк зачитывал протокольную часть заседания, с высоты занимаемого в Президиуме места Насонову представилась хорошая возможность рассмотреть сидящих в зале народных избранников. Депутаты были одеты подстатьи своему статусу, чинно и благородно, в соответствии с важностью проходящего мероприятия. Мужчины преимущественно были в строгих деловых костюмах, белых рубашках и однотипных в горошек или в полоску галстуках, женщины разного покроя однотонных платьях осеннего образца, местами оголявших отдельные участки их тела. С началом затяжного по времени заседания, имея довольно плотную повестку дня, народные избранники сидели смирно, несколько съёжившись, ловя каждое произнесённое слово председательствующего Козлюка. Со стороны они напоминали чем-то школьников, пришедших на свой первый урок, только вместо книг и тетрадей перед каждым из них было разложено по пачке бумаг, которые являлись ни чем иным как проектами думских решений, по которым, в случае их принятия, будет жить город. Уткнувшись носом в повестку дня, большинство народных избранников скользило по ней глазами, изредка переворачивая перед собой печатные страницы, пытаясь представить весь объём сегодняшней работы. Складывалось впечатление, что некоторые депутаты знакомились с повесткой дня только сейчас, до этого не заглядывали в документы, не проявляли к ним особого интереса. Изредка кто-то из народных избранников под убаюкивающий громогласный голос зачитывающего протокольную часть заседания Козлюка начинал закатывать глаза или пытался лениво зевнуть, но удерживал себя от подобного действия только благодаря присутствию в зале работающих телекамер.
Насонов понимал, что участвуют депутаты в судьбе города больше формально, нежели реально управляя каким-то нормотворческим процессом. Вся нагрузка по подготовке проектов нормативных актов лежит на сотрудниках аппарата Думы и чиновников соответствующих отделов администрации города, которые непосредственно составляют тексты, выверяя в них всё вплоть до запятой, соотносят документы с нормами действующего законодательства, а участь депутатов только поднимать карточки для голосования, облекая представленные предложения в решения. И хотя народные избранники имеют привилегированное право на профильных думских комиссиях и заседаниях Думы вносить правки в предлагаемые проекты, пока те не обличены в форму решения, но в реальности мало кто из думцев блещет в этом деле активностью. Чаще всего на комиссиях вносятся технические правки в предлагаемые проекты, и то по инициативе администрации города в связи с изменением в федеральном законодательстве. Ведь часто бывает, проект решения находится ещё на стадии проработки, согласования со всеми начальниками соответствующих управлений и отделов администрации города, а правовые нормы, на основе которых он зиждется, уже существенно изменились.
Но бывали случаи, когда депутаты проявляли просто гиперактивность при рассмотрении отдельных вопросов. И происходило это тогда, когда на Думу выносились вопросы, касаемые распределения бюджетных ассигнований или распоряжения муниципальной собственностью, в которых затрагивались финансовые и имущественные стороны важных персон, интересы которых думцы блюли. Вот тогда в стенах местного парламента начинали ломаться копья, поднимался вой, когда проводники и противники отдельных думских решений начинали грызться между собой, пытаясь воздействовать на мнение не определившихся депутатов. Иногда противникам отдельных решений, запугав общественность негативным последствием их принятия для города, удавалось взять вверх и администрации города приходилось откладывать их рассмотрение на более поздний срок. И чтобы маховик принятия таковых решений запустить заново, порой требовалось время, проведение определённой артподготовки по изменению восприятия думского проекта общественностью, а иной раз приходилось и вовсе задвигать вопрос в долгий ящик. Подобная канитель с принятием Думой нормативных актов, сопровождаемая различными дебатами, абсолютно не устраивала Насонова, как основного думского игрока и получателя выгод от принятия определённых думских решений. Не раз бывало, что даже какой-нибудь благосклонно настроенный к Насонову депутат начинал лезть на заседании Думы «не в своё дело», по своему незнанию или невежеству критиковать предлагаемое к принятию думское решению, за которым стояли интересы олигарха. Конечно, после заседания Думы Гусев вызывал такого депутата к себе и отчитывал его за устроенную говорильню, но застраховаться от подобных выступлений народных избранников в дальнейшем было невозможно.
- Александр Иванович, вы поймите, мы не можем до каждого нашего депутата перед заседанием Думы доносить, что в том или ином вопросе кроется ваш интерес. Они же болтливы, эти депутаты, начнут трезвонить об этом всем вокруг! Зачем, чтобы по городу ползли всякие невероятные слухи и разговоры о вас? - оправдывался перед Насоновым в таких случаях Гусев, - Ведь депутаты тоже иной раз хотят погреметь своей важностью, порекламировать себя в СМИ. На то они и депутаты….
- Пусть депутаты гремят своей важностью перед избирателями в своих округах, а на заседаниях Думы они должны вести себя как молчаливые овечки! – высказывал в ответ Гусеву Насонов, - Чтобы на заседаниях Думы была тишина, необходимо пропускать в представительный орган власти людей, не имеющих своего мнения, не поднимающих неудобные вопросы!
Насонов давно вынашивал идею отшлифовать систему штамповки решений на городской Думе до такой степени, чтобы депутаты приходили на заседание, без всяких дискуссий и рассуждений быстро голосовали за все предлагаемые проекты и расходились по домам. И чтобы не было всех этих ненужных докладов и выступлений с трибун говорливых чиновников, только тянущих время и наводящих отдельных депутатов на ненужные мысли. Это, по мнению олигарха, было бы верхом совершенства нормотворческого процесса. И такая идея ему казалась вполне реалистичной! Как раз на днях к Насонову прибегал Гусев, радостно сообщив, что вычитал в Интернете о такой существующей процедуре, как передача голоса отсутствующим на заседании Думы депутатом другому депутату. Для этого всего лишь нужно «отказнику» написать заявление на имя председателя Думы и указать в нём, кого из своих коллег он уполномочивает голосовать вместо себя на думских заседаниях. По словам Гусева, данная процедура передачи голоса не противоречит ни одному федеральному закону, более того, уже начинает внедряться в жизнь в наиболее «продвинутых» регионах страны. Её всего лишь нужно закрепить в регламенте Думы. Информация Насонову показалась интересной. Внимательно выслушав Гусева, олигарх поручил ему подробней разузнать об этой процедуре, если понадобиться, связаться с парламентариями в других регионах, и начать разрабатывать механизм её внедрения в Лаптеграде. Именно после этого разговора с Гусевым мечта Насонова о молчащих на заседаниях Думы депутатах стала намного ближе, а главное была вполне реализуема. Олигарх уже представлял, как выстроит работу Лаптеградской городской Думы, внедрив систему «передачи голоса», когда на её заседание будет приходить пять - шесть наиболее послушных депутатов, обличённых его доверием, и голосовать по доверенности за своих коллег. Тогда уже точно любое необходимое ему решение будет проходить через сито представительного органа власти без лишних слов и задержек, не отражаясь в прессе, а главное не иметь риск быть завёрнутым назад.
 Впрочем, система «передачи голоса» пригодилась бы Насонову уже сегодня при принятии Думой поправок в бюджет города, одной из которых предусматривалось выделение денежных ассигнований на покупку муниципалитетом у подконтрольной ему коммерческой фирмы трёх земельных участков. Но раз такая система «передачи голоса» ещё не внедрена в жизнь, не откладывать же «земельный» вопрос в долгий ящик…. Зарабатывать деньги нужно уже сейчас. И Насонов решил довериться Гусеву, ещё вчера его заверявшего, что в нынешнем составе городской Думы особо ретивых депутатов уже не осталось, почти ко всем найден подход, и валить «земельный» вопрос вряд ли кто-то из них отважится. Дисциплинировать депутатов и сплотить их вокруг важности вопроса должно и само появление олигарха на заседании. Депутаты, обслуживающие в Думе интересы Насонова, будут держать ориентир на Козлюка, голосовать также как он, а если в процессе обсуждения возникнут какие-то дебаты по рассматриваемому проекту, то бросятся на защиту значимого для олигарха вопроса.
Всматриваясь в лица городских депутатов, которые сегодня должны будут преподнести ему щедрый подарок одним только поднятием рук, Насонова посетила мысль, а ведь практически ни с кем из них, если не считать руководителей Думы, он не был лично знаком. Какое проявление чёрствости и невнимательности к народным избранникам с его стороны! А ведь этому депутатскому созыву осталось уже около года работать, а там грядут новые муниципальные выборы, снова закружится вся эта предвыборная канитель. Конечно, кто-то из сидящих в зале депутатов продолжит кормиться с рук Насонова и дальше обслуживать его интересы в Думе, а кто-то покинет представительный орган власти города Лаптеграда навсегда. Впрочем, среди этих угрюмо сидящих в зале людей встречались и знакомые Насонову лица, которые олигарх помнил ещё с последней предвыборной кампании по фотографиям, с которыми к нему подбегал Гусев, предлагая вложиться в очередного «будущего депутатика». Тогда Насонов подолгу крутил в руках фотографии с лицами претендентов во власть, расспрашивал Гусева об их профессиональной принадлежности, чем они знамениты, а, главное, будут ли проявлять лояльность ему в случае своего избрания в Думу. И только получив полную информацию о представленных людях, делал для себя определённый выбор, либо давал согласие на их выдвижение по определённому округу, либо рвал их фотографии и выкидывал в стоящую около своего рабочего стола мусорную корзину.
Имелись в зале и такие депутаты, лица которых довольно часто мелькали в местных СМИ и были мало-мальски узнаваемы всеми, кто интересовался жизнью города. Где только не появлялись эти народные избранники со своей неуёмной энергией, прорывались куда угодно, и на страницы лаптеградских газет, и в новостные передачи на местном телевидении, и какие-то колонки вели в качестве новоявленных блогеров на различных информационных сайтах в Интернете. Таких хлебом не корми, дай только покрасоваться перед публикой! К таким активистам почесать язык на различные темы, порассуждать о перспективах развития города, роли лаптеградцев в его судьбе Насонов с прохладцей относился, понимая, сколько ненужной воды они каждый день льют. Иногда бывает, откроешь газету, а в ней огромное развёрнутое интервью с каким-нибудь активистом-депутатом, опубликованное на одну, а порой на целых две газетных полосы. Обычно такие интервью Насонов читал по вертикали, не тратя личное время, наперёд зная, что каждая буква в тексте согласована с Гусевым, и ничего лишнего проскользнуть в нём не может. Впрочем, негативно воспринимая всех этих активистов-депутатов, вечно жаждущих побалагурить в СМИ, в реальности олигарх понимал, какую миссию они выполняют и какую социальную значимость имеют их выступления. Очевидно, для населения, с его невысоким уровнем жизни, низкими доходами должна рисоваться иная действительность, отличная от той, какая существует в реальности, должны использоваться совсем иные краски, с наиболее ярким запоминающимся оттенком, для чего и должны быть задействованы все имеющиеся приёмы пропаганды. Все происходящие в городе и области события должны преподноситься в радужных и светлых тонах, действия государственных и муниципальных органов восхваляться, а их решения сулить повышение жизненного уровня и благосостояния лаптеградцам. Именно таким каждодневным зомбированием населения и занимались отдельные депутаты, устраивая различные «говорильни» в СМИ, которые Насонову приходилось не только сносить, но и выделять на них значительные медийные площади на своих информационных ресурсах. Здесь формула успеха была проста, чтобы избиратели не отвернулись от действующей власти на следующих выборах и отдали свои голоса за поддерживаемых ею кандидатов, нужно постоянно много и красиво говорить.
Насонов каждое утро просматривал все выходящие лаптеградские периодические издания, следя за тем, как в них преподносились местные новостные события, положительным ли образом отображалась работа всех ветвей власти. Контроль над местной информационной тематикой был строгий и осуществлялся лично самим олигархом. Если Насонов не успевал утром посмотреть свежие номера газет, своевременная доставка которых вменялась в обязанность работникам его службы доставки, то откладывал это дело на более позднее время. Некоторые новостные материалы в прессе на актуальные волнующие горожан темы олигарх прочитывал полностью, либо оставаясь удовлетворённым их содержанием, либо нет. В последнем случае, когда возникали какие-то вопросы, он вызывал к себе Гусева и давал ему наставления, что нужно менять в информационной политике подконтрольных ему и администрации области СМИ и на что следует делать акцент главным редакторам при подаче новостных материалов. Дублирующую функцию по выхолащиванию прессы выполнял информационный отдел администрации области под непосредственным кураторством того же Гусева, через который тоже совершенствовалось местное информационное пространство, чтобы весь новостной поток преподносился в нужном для олигарха и действующей власти информационном русле.
 Особняком стояла оппозиционная пресса, на подбор новостных материалов которой Насонов не оказывал совершенно никакого влияния, коей на протяжении последних лет в Лаптеграде из печатных органов являлась только «Лаптеградская правда» - рупор местных коммунистов. Как правило, эту газету олигарх прочитывал полностью, от начала до конца, анализируя всю поданную в ней информацию, соотнося с тем, не причинили ли какие-либо напечатанные на её страницах материалы вред сложившимся общественным отношениям и, в особенности, не задели ли его репутацию. Когда какой-то вышедший материал в «Лаптеградской правде» Насонова не устраивал, он начинал злиться, снова вызывал к себе Гусева и просил его либо опровергнуть определённую информацию через другие СМИ, либо преподнести те же события, но в ином ракурсе.
С просмотром новостных передач по телевизору дела обстояли ещё сложней. Насонов почти никогда не успевал к их началу, поэтому подборка наиболее интересных сюжетов в записи была возложена на того же Гусева. В этой части Платоныч был тоже незаменим для олигарха.
За четырёхлетний период работы нынешнего состава Лаптеградской городской Думы произошли существенные подвижки и в профессиональной сфере у большинства городских депутатов. Если раньше олигарх благодаря привязке к основному месту работы помнил имена и фамилии некоторых депутатов, то при прошествии времени, когда большинство из них уже по несколько раз сменило свои рабочие места, делать это стало намного сложней. Жизнь внесла серьёзные коррективы и в профессиональную сферу деятельности народных избранников: депутаты, ранее работавшие простыми учителями в школах, теперь возглавляли различные учебные заведения, депутаты-врачи сплошь перешли на административно-хозяйственную работу, депутаты-предприниматели, бизнес которых накрылся медным тазом, оказались у руля различных муниципальных предприятий. Даже единственный прошедший в Думу депутат-сторож вдруг стал директором областного Дома культуры, на площадке возле которого ещё не так давно по утрам орудовал метлой. Насонов прекрасно понимал, именно Гусев депутатов избаловал, изнежил, подтащил ближе к бюджетным деньгам и к хорошим зарплатам! Именно на Платоныча, как посредника в диалоге между олигархом и городской Думой, была возложена работа по удовлетворению различных запросов и потребностей депутатов, коих было предостаточно, в основном касавшихся их профессионального роста. С этой работой Гусев даже излишне хорошо справлялся. Ради того чтобы расположить к себе депутатов добряк Гусев не скупился, раздавал им должности без всякой выучки и подготовки, как фокусник, превращая в реальность отдельные депутатские мечты. Чтобы всех нуждающихся народных избранников удачно трудоустроить, иной раз приходилось и искусственно создавать рабочие места на различных государственных и муниципальных предприятиях. Так в моду вошла должность заместителя директора по общим вопросам, искусственно созданная практически в каждом МУПе и ГУПе, которую депутаты охотно занимали, получая неплохую зарплату, в реальности не ведя никакой работы и не неся никакой ответственности за результаты деятельности предприятия. Но со временем и этого народным избранникам стало мало, их аппетиты возросли, запросы стали выше, а возможности Гусева были не беспредельными, ограниченные государственными и муниципальными структурами. Однажды во время очередной встречи с Насоновым Гусев предложил дополнительно стимулировать слуг народа, высказав идею приплачивать каждому из депутатов за проявленную в Думе лояльность от пятидесяти до ста тысяч рублей в месяц, в зависимости от их статуса и потребностей. Однако таковая идея олигарху пришлась не по нраву. Выслушав Гусева с каменным лицом, Насонов прикинул в уме, в какую сумму всё это выльется, и со всего размаху ударил кулаком по столу:
- Если кто из депутатов хочет зарабатывать много денег, то пусть идёт в бизнес и крутится там! А тунеядцев в Думе я не потерплю!
Однако депутаты не спешили уходить «на вольные хлеба», предпочитая быть пристроенными в муниципальных и государственных предприятиях и учреждениях, ближе к бюджетному пирогу.
И вот теперь блуждая по лицам этих депутатов-«тунеядцев», Насонов периодически сталкивался глазами с некоторыми из них, особо любопытствующими, которым также не терпелось, уличив момент, поглазеть на всесильного олигарха. В результате получалась некая визуальная дуэль между сторонами, пристально рассматривающими друг друга. Оказавшись в такой двухсторонней перестрелке, олигарх начинал чувствовать себя некомфортно и с раздражением опускал глаза, чтобы через некоторое время их снова поднять, но уже на другого депутата.
- Сегодня в повестке дня двадцать шесть вопросов, - продолжал в это время вести заседание Думы председательствующий Козлюк, - Документы депутатам розданы. Все вопросы прошли через депутатские комиссии, по всем им имеется заключение администрации города. Прошу депутатов принять повестку дня за основу.
Едва не опережая слова председательствующего, лес депутатских рук с зелёными карточками, на которых чёрными большими буквами отчётливо сияло «ЗА», тут же взметнулся вверх.
- Повестка дня заседания принята за основу единогласно, - заключил Козлюк, оглядывая депутатские ряды, - Будут ли у депутатов предложения, замечания по повестке дня? Прошу принять её в целом…
- Позвольте мне, – вдруг раздался в зале хриплый старческий голос, не давший председательствующему поставить повестку дня на окончательное утверждение.
Среагировав на голос, все присутствующие в зале завидели вытянутую вверх чью-то руку с третьего ряда, колыхающуюся из стороны в сторону, словно штандарт на ветру. Как оказалось, слова просил худощавый с жидкой седой бородкой и с тёмными с проседью завитушками на голове лет пятидесяти пяти на вид депутат.
- У вас что-то по повестке дня? – нахмурив брови, поинтересовался у него Козлюк.
- Скорее по Регламенту, - кашлянув в ладонь, приподнялся с места худощавый депутат, - Вопрос у меня очень простой, на каком основании у нас в Президиуме восседает господин Насонов? Разве это не является нарушением нашего Регламента?
Прозвучавшая фамилия олигарха несколько всколыхнула депутатские ряды, вызвав в стане народных избранников некое оживление. Вопрос прозвучал так неожиданно, что большинству депутатов ещё не совсем было ясно, что означал демарш худощавого депутата, то ли это начало какого-то предметного разговора, то ли попытка начать атаку на олигарха. Закрутив головами, народные избранники принялись поочерёдно поглядывать то в сторону худощавого депутата, то в сторону председательствующего Козлюка, пребывая в ожидании, чем закончится их словесная перепалка.
- Приглашён мною, - поспешил отреагировать на выпад своего коллеги председательствующий Козлюк, пытаясь сконцентрировать на себе внимание журналистов, ещё не успевших развёрнуть в сторону худощавого депутата свои телекамеры, - Александр Иванович Насонов является председателем совета директоров крупнейшего в городе предприятия «Лаптеградский цветмет». Это является основанием для того, чтобы он находился в Президиуме.
- Я знаю, что он руководитель предприятия, - продолжил упорствовать худощавый депутат, - Однако в Регламенте городской Думы чётко обозначен круг лиц, кто имеет право восседать в Президиуме. К примеру, к Гусеву Алексею Платоновичу вопросов нет, он является первым заместителем председателя правительства области, чиновником высокого ранга и имеет право находиться рядом с вами. Но в Регламенте ничего не сказано о руководителях коммерческих фирм….
- Захар Иванович, вы хотите, чтобы я поставил вопрос на голосование? Я могу это сделать. И тогда ответ на ваш вопрос дадут депутаты, – недолго думая, решил перейти в наступление Козлюк, понимая, что Дума без труда большинством голосов одобрит присутствие Насонова в Президиуме.
- Я не настаиваю на таком голосовании, - потряс жидкой седой бородкой худощавый депутат, - но хотел бы отметить тот факт, что это уже не первый случай нарушения руководством Думы действующего Регламента.
- Спасибо за ваше мнение, -  любезно поблагодарил его Козлюк, - В свою очередь также замечу, что на сегодняшний день никаких нарушений Регламента с моей стороны депутатской комиссией по этике не зафиксировано. В связи с этим все ваши обвинения в свой адрес я считаю беспочвенными.
Когда стало понятно, что инцидент исчерпан, Насонов ещё раз зыркнул глазами на возмутителя спокойствия худощавого депутата и склонился к уху Гусева:
- Это что ещё за выскочка?
- Тот с третьего ряда? Ай, это Захар Суслик, депутат от так называемых народно-патриотических сил, - с ухмылкой на лице прокомментировал Гусев.
- Народно-патриотических сил, говоришь? - косо посмотрел на него олигарх.
- Он больной человек, - ничего лучшего не нашёл сказать в ответ Гусев, как дать не лестную характеристику депутату, чтобы как-то оправдать имевший место выпад в адрес олигарха, - У него с головой не всё в порядке.
В виду того что больше никто из народных избранников не желал высказаться по повестке дня, вопрос об её утверждении в целом председательствующим Козлюком был поставлен на голосование. Послушно голосующие депутаты снова зашевелились, заёрзали на своих местах, хором взметнув вверх зелёные карточки с выделяющимися на них чёрными жирными буквами «ЗА». Воздержался только один депутат – Захар Суслик.
- Принято единогласно, - подытожил Козлюк, - Предлагаю перейти к первому вопросу повестки дня.
По кислым лицам большинства народных избранников стало заметно, для них наступила наиболее мучительная часть заседания Думы, когда необходимо было, набравшись терпения, просидеть определённое время, пока не будут приняты решения по всем вопросам, вошедшим в ими же только что утверждённую повестку дня. Внешне создавалось впечатление, что многие из депутатов, с целью экономии личного времени, с удовольствием проголосовали бы оптом, сразу за все предложенные вопросы, без лишних прений и докладов говорливых чиновников, взявших манеру подолгу стоять на трибуне. Но, к сожалению, Регламент Думы не позволял таким образом принимать решения. Но одно дело пересидеть выступления докладчиков, в задачу которых входило проинформировать собравшихся депутатов и общественность о предлагаемых проектах решения, и с этим ничего нельзя было поделать, другое, когда кто-то из числа самих народных избранников начинал умничать, задавать докладчикам бестолковые вопросы, то ли не разобравшись в сути предлагаемого проекта, то ли просто желая покрасоваться перед телевизионными камерами. Такие действия депутатов их коллеги «по цеху» расценивали как умышленная тяга времени. Но, к счастью для большинства присутствующих в зале, таких депутатов в Думе было не так много, и убивали они время не на каждом заседании.
Вот и сегодняшнее заседание Думы также шло достаточно медленно. Чиновники городской администрации неспешно один за другим вскарабкивались на трибуну, раскладывали перед собой деловые бумаги и также неспешно, будто их вопрос был наиболее важным в повестке дня, приступали к чтению своих докладов. Депутаты, ещё не успевшие с начала заседания устать от длинных речей чиновников, молчаливо сидели на своих местах и демонстрировали определённую заинтересованность рассматриваемыми вопросами. Даже Гусев, надев на себя очки, с важным видом что-то выискивал глазами в думских документах, будто в первый раз их видел. Поняв, что хитрющий зампред правительства области нарочито демонстрирует свою деловитость перед снимающими всё происходящее в зале телекамерами, Насонов также решил последовать его примеру. Нащупав пальцами рук лежащую перед собой повестку дня заседания Думы, олигарх стал перекладывать проекты думских решений из одной стопки в другую, также делая вид, что изучает их, в реальности же не проявляя к ним абсолютно никакого интереса. В отличие от Гусева, повторно читать все эти бумаги у Насонова не было ни сил, ни желания. Дело в том, что с данной повесткой дня заседания Думы олигарх был ознакомлен ещё три дня назад. Фактически он её и утвердил. Уже давно так повелось, что все вопросы на думские заседания Козлюк выносил только после согласования с Насоновым, в крайнем случае, с Гусевым, если олигарх был сильно занят. И никакой самодеятельности тут Козлюку проявлять не разрешалось, ведь цена отдельных депутатских решений иной раз была достаточно высока, в особенности, когда дело касалось распределения бюджетных ассигнований или вопросов распоряжения муниципальной собственностью. Вот и на сегодняшнем заседании Думы в повестке дня значился немаловажный для Насонова вопрос о внесении изменений в бюджет города, в котором предусматривалось выделение средств на покупку муниципалитетом у его фирмы трёх земельных участков, сулящий ему неплохую финансовую выгоду, ради которого, собственно говоря, он и находился в стенах этого здания. Олигарх ждал начала рассмотрения интересующего его вопроса, поэтому пристально водил глазами по повестке дня, внимательно наблюдая за тем, как она тает с выходом на трибуну всё новых докладчиков. Все другие вопросы, стоящие в повестке дня заседания, ему были просто не интересны. В последнее время Насонов вообще стал избирательно подходить к рассматриваемым на Думе вопросам, только по отдельным из них спускал указания депутатам, как нужно голосовать, когда как другие, «проходные», мало его интересующие, оставлял на усмотрение Гусева и Козлюка, чтобы не забивать ими голову и не тратить на них своё драгоценное время.
Перебирая в руках абсолютно без пользы для себя думские документы, слушая речи докладчиков, периодически разбавляемые громогласным тоном председательствующего Козлюка, фактически Насонов убивал время, пропадая на этом тщательно срежиссированном спектакле. В одном из его карманов брюк едва не ежеминутно вибрировал мобильный телефон, мягко щекоча ему колено, но олигарх даже не порывался взять трубку, полностью оборвав связь с внешним миром, будучи недоступным даже для своих деловых партнёров. Это был редкий случай, когда у Насонова образовалось некоторое свободное время, которое он мог использовать для того, чтобы поразмыслить о чём-то своём, не связанном с бизнесом, но даже сейчас, не позволяя себе ни на минуту расслабиться, все его мысли занимал этот пресловутый «земельный» вопрос, ещё стоящий в повестке дня.
Пребывая в ожидании принятия интересующего вопроса, маясь от безделья, Насонов вновь и вновь в своих мыслях возвращался к вчерашнему разговору с Гусевым, во время которого ими были обговорены все детали прохождения сегодняшней поправки в городской бюджет.
- Александр Иванович, вы не беспокойтесь, никаких трудностей при принятии «земельного» вопроса на завтрашнем заседании Думы не возникнет, всё пройдёт чинно и гладко. Мышь не пискнет! - заверял вчера олигарха Гусев, - Мы предусмотрительно поставили интересующий вас вопрос последним в повестку дня, а перед ним послушаем докладчиков по другим вопросам, потянем время, чтобы измотать всех в зале. Большинство журналистов, как обычно, не вытерпит долгих посиделок, сделает общую картинку зала и сбежит к концу заседания Думы, вильнув хвостом. Ведь им за что платят? За выдаваемые строки, а не за просиженное время! Мы и так вчера всем СМИ скинули повестку дня заседания Думы не целиком, а обошлись только первыми семью вопросами, чтобы прессу держать в неведении всех наших дел. Так что журналисты будут сидеть на заседании Думы наподобие слепых котят, не зная, что будет в концовке.
- Ну а прокуратура не сможет оспорить завтрашнее решение Думы? – всё ещё беспокоясь за предстоящую сделку, взглянул на Гусева Насонов.
- А с чего вдруг? У нас всё надёжно, как в танке! Наши юристы несколько раз всё перепроверили, сделка чистая, всё соответствует действующему законодательству. Поэтому прокуратура будет молчать, зацепиться ей будет абсолютно не за что.
- А депутаты? – поинтересовался олигарх.
- А что депутаты? – вылупил глаза Гусев, - Много ли кто из них понимает в разных бюджетных перемещениях, с какой статьи денежные ассигнования сняли, куда добавили? Да и кому из них это интересно? На носу очередные выборы, все хотят снова переизбраться, продолжить, так сказать, служить своему Отечеству. Если кто из них посмеет завтра подать голосок, мы тому крылышки быстро подрежем.
- Ну, смотри, Платоныч, лично несёшь ответственность за прохождение вопроса на завтрашнем заседании, -  погрозил пальцем первому зампреду правительства области олигарх.
Пока Насонов трепал в руках изрядно надоевшую ему повестку заседания Думы, попутно размышляя о вчерашнем разговоре с Гусевым, городские чиновники поочерёдно деловито поднимались на трибуну, зачитывали свои доклады и, не встречая дополнительных вопросов со стороны народных избранников, в приподнятом настроении уступали место другим докладчикам. Козлюк ставил вопросы на голосование, и после дружного их одобрения молчаливым депутатским корпусом, лениво перекладывал лежащие перед собой думские проекты из одной стопки в другую. Так пролетело два часа.
- Коллеги, у нас остался последний вопрос, - проинформировал депутатов председательствующий Козлюк, - По Регламенту Думы у нас должен быть перерыв на пятнадцать минут. Будем его делать или нет?
- Нет, не будем, - послышались с мест голоса народных избранников.
- Тогда идём дальше, - подвёл черту Козлюк, - Следующий в повестке дня двадцать шестой вопрос «О внесении изменений и дополнений в бюджет муниципального образования «город Лаптеград» на 2006 год». Прошу докладчика на трибуну.
Все присутствующие в зале, кто был в курсе кроющегося в данном вопросе интереса Насонова, сбросив накопившуюся за последние два часа усталь, насторожились.
- Дошли до интересующего Александра Ивановича вопроса. Будь внимательней, - ткнул локтем сидящего рядом с собой в Президиуме Дудкина Гусев.
- Знаю! Я всегда внимателен, – нервно огрызнулся тот.
А на трибуну уже вскарабкался невысокий худощавого вида мужчина с узкими плечами и большой головой, едва не перевешивающей остальную часть его тела, представленный Козлюком депутатам исполняющим обязанности главы департамента финансов администрации города. Надев очки, большеголовый чиновник разложил перед собой деловые бумаги, нагнул ближе к губам микрофон, и приступил к чтению заранее заготовленного текста.
В проекте, который озвучивал докладчик, помимо различных передвижек в бюджете города Лаптеграда, закладывались расходы в сумме 40 миллионов рублей на покупку муниципалитетом трёх земельных участков у фирмы, подконтрольной Насонову. Но об этом большеголовому чиновнику строго-настрого было запрещено говорить с трибуны, от него требовалось ограничиться в своём выступлении лишь теми изменениями, которые не касались «земельной» темы. Зная наперёд, что с трибуны не будет озвучено никаких цифр, заложенных в проекте решения на покупку земельных участков, более спокойно чувствовал себя и Насонов, взяв на веру слова Гусева, что самостоятельно депутаты не разберутся в многочисленных обширных таблицах, повествующих о перемещениях в городском бюджете. Даже самому олигарху было бы сложно разобраться в этих размытых микроскопических цифрах, уменьшенных на порядок при ксерокопировании думских материалов, которые словно ради смеха раздавались народным избранникам. Но пока депутаты никаких претензий по поводу такого отвратительного качества документов не предъявляли аппарату Думы, всё принимали в предлагаемом виде. Впрочем, если бы такие вопросы возникли, то сотрудники аппарата были проинструктированы на что следует ссылаться при даче ответа депутатам. Конечно же, на экономию бюджетных средств по статье «депутатские расходы»! Только немногие люди в зале знали, что предоставление такого плохого качества думских документов – это не просто экономия денег или чиновничий ляп, а целенаправленная продуманная политика руководства Думы, направленная на то, чтобы затруднить депутатам работу. Именно ради подобных дел в штат городской Думы и были приняты два «специалиста», которые постоянно ломают голову, как обхитрить народных избранников, в каком виде и под каким углом преподнести им информацию, чтобы не вызвать ненужных дискуссий в зале и разрешить должным образом все нужные администрации города вопросы. На что только не шли эти «специалисты», и на подмену прилагающихся к проектам решения документов, и на их утаивание, и на «искусственную» поддержку определённых вопросов со стороны лояльных действующей власти общественных институтов, чтобы произвести видимость согласия лаптеградцев с представленными предложениями.
По витавшему в зале напряжению чувствовалось, что к началу доклада большеголового чиновника депутаты уже заметно подустали. Народные избранники ёрзали на своих местах, потягивались, всё чаще посматривали на часы, по всей видимости, желая быстрей вырваться из этого душного зала. И только наиболее продвинутые из них явно с пользой для себя коротали время, уткнувшись в свои мобильные телефоны, абсолютно не обращая никакого внимания на всходящих и сходящих с трибуны чиновников. Со стороны трудно было понять, что так сильно увлекало депутатов в мобильниках, то ли прямо во время заседания они с азартом играли в какие-то игры, то ли чатились в социальных сетях, то ли увлечённо блуждали по «клубничным» сайтам, что было для них тоже привычным делом. Однако вырисовывавшаяся картина в зале обнадёживала Насонова, что подуставшие депутаты быстро и без лишних вопросов отпустят докладчика с трибуны, Козлюк своевременно поставит вопрос на голосование и, после единогласного его одобрения депутатами, он уже сможет вполне на законных основаниях подсчитывать прибыль от продажи земли.
Это был первый достаточно серьёзный куш, который Насонов намеревался сорвать, используя своё влияние на обе ветви власти города Лаптеграда. Четыре года назад финансово вложившись во время предвыборной кампании в отдельных депутатов, сейчас олигарх одним махом с лихвой может вернуть все свои вложения в них, достаточно одного поднятия карточек этих самых депутатов! Как никогда эффективно работал закон «денежного обращения», когда удачно вложенные в проект деньги приносили ещё больше денег. А ведь не будь послушной Насонову городской Думы, управляемого им главы администрации города, отсутствовала бы и сама возможность получить эти миллионы, которые он желал выручить за продажу скупленных за бесценок у колхозников земельных паёв. Именно в контроле над обеими ветвями власти города Лаптеграда во многом и заключался успех Насонова, отчасти его финансовое благополучие! Теперь ему не нужно было при принятии необходимых для себя решений городской власти с кем-то согласовывать свои действия, торговаться, делить прибыль. Оказалось, что достаточно иметь управляемых депутатов, и они преподнесут тебе всё на блюдечке с голубой каёмочкой!
Насонов всегда рассматривал депутатов всего лишь в качестве винтиков в большой политической игре, считая, что они должны только поднимать карточки для голосования, а принимать решения за них должны олигархи, на службе у которых они состоят. Он полностью отрицал любую возможность для депутатов иметь хоть какую-то долю самостоятельности при принятии решений, считая, что каждый депутат является собственностью отдельного лица - олигарха, вложившегося в его победу на выборах. Насонов считал, даже если человек, не находящийся на службе у какой-либо олигархической структуры, вдруг по каким-либо причинам умудрится пройти в представительный орган власти, он всё равно рано или поздно начнёт служить тому или иному господину. Вопрос заключался лишь в том, какова будет цена его услуг на этом весьма специфическом рынке. «Если политик не продаётся, - неустанно повторял Гусеву Насонов, - то у него нет мозгов, или ему мало заплатили. Третьего не дано». Как в любом бизнесе, по мнению олигарха, в депутатов также необходимо инвестировать, повышать их вес в обществе, узнаваемость, а затем с ними можно и расстаться, продав или сдав в аренду другой финансовой группе. Любые денежные средства, которые были вложены в депутатов, должны приносить отдачу, притом в разы превышающую таковые вложения, главным образом, в виде принятия соответствующих решений в представительных органах власти.
Единственный из депутатов, который в настоящий момент беспокоил Насонова, это был Захар Суслик. После выступления этого «народного патриота» и «больного на голову человека» с вопросом о нарушении Регламента Думы у олигарха возник резонный вопрос, а со всеми ли депутатами городской Думы Гусев нашёл общий язык? Может кто-то из числа народных избранников уже не видит в Платоныче авторитетного руководителя или просто махнул рукой на достигнутые с ним договорённости по взаимодействию в представительном органе власти, решив проявить самостоятельность и накрутить себе политические очки за счёт критики принимаемых Думой решений перед надвигающимися выборами?
Даже само утаивание на заседании Думы информации о заложенных в проекте решения ассигнованиях на покупку земли ещё не означало, что все народные избранники будут пребывать в неведении «земельного» вопроса. Стукачей в недрах городской администрации ещё хватало, их не так легко выявить, которые за денежку могут слить кому угодно любую информацию в процессе подготовки документов на городскую Думу. Но даже без их услуг, при более внимательном просмотре тех плохого качества розданных депутатам думских документов, вполне можно задаться вопросом, с чего вдруг администрация города решает перекинуть крупные денежные ассигнования с одной бюджетной строки на другую? На что пойдут эти миллионы? Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, что здесь что-то кроется. Вот и депутат Суслик может озадачиться этим вопросом во время принятия предложенного проекта, по своей инициативе или по чьей-либо подсказке поднять абсолютно не нужный олигарху шум. А по следам его выступления не упустит свой шанс с очередной порцией разоблачений выступить «Лаптеградская правда», снова помазав Насонова грязью. А дальше «земельная» тема всплывёт на различных информационных сайтах в Интернете, которую анонимные пользователи начнут обсасывать в своё удовольствие, склоняя власть и купленных олигархом депутатов. И опровергнуть всю эту распространяемую информацию не в состоянии будет даже пресс-служба администрации города со своими вышколенными пресс-релизами, которым веры у людей уже нет.
Конечно, большинством голосом депутатов городская Дума в любом случае продавит нужное Насонову решение, но какой ценой это будет достигнуто? Ведь задача, которую олигарх поставил перед Гусевым, состояла отнюдь не в том, чтобы лишь бы продавить вопрос, а обойтись при этом без лишнего шума! 
- Все изменения и дополнения в бюджет города были рассмотрены на коллегии администрации города, по ним было вынесено положительное заключение. Администрация города просит депутатов принять проект решения в предложенном виде, -  наконец, сняв очки, закончил свой пятнадцатиминутный доклад большеголовый чиновник.
- Положительное заключение счётно-контрольной комиссии на предлагаемый проект решения у депутатов на столах имеется. Думаю, все ознакомились с ним. Постоянная комиссия городской Думы по финансам и бюджету, досконально изучив проект решения, вынесла его на заседание Думы, рекомендовав депутатам принять в предложенном виде, - дополнил большеголового чиновника председательствующий Козлюк, - Будут ли у депутатов вопросы к докладчику? Замечания к проекту? Выступления?
Козлюк оглядел сидящих в зале депутатов, и хотел было уже поставить вопрос на голосование, как, к его огорчению, руку снова потянул вверх всё тот же депутат Захар Суслик.
- Пожалуйста, – был вынужден предоставить ему слово Козлюк, уже поняв, что триумфального шествия вопроса на заседании Думы не будет и придётся импровизировать, чтобы отбить начинающуюся атаку на проект.
Впрочем, был ещё шанс, что Суслик выступит по какому-нибудь другому вопросу, не затронет важные для Насонова передвижки в городском бюджете, но уже в скорости стало ясно, что это не так.
- У меня есть вопросы по вносимым поправкам в расходную часть бюджета, - встав с места, зашелестел страницами обсуждаемого проекта Суслик, - Почему-то докладчиком было доложено депутатам не обо всех бюджетных передвижках, представленных в проекте решения. Мне известно, и как следует из документа, на сорок с лишним миллионов рублей администрацией города планируется приобрести у частной фирмы три земельных участка в районе Старопеньково.
После последних произнесённых Сусликом слов, сидящие в Президиуме Гусев и Козлюк, выгнув шею, переглянулись, поняв о высокой степени информированности выступающего обо всех делах, творящихся в недрах администрации города. Ведь ни в одной пояснительной записке к предлагаемым поправкам в бюджет города не говорилось о покупке земли в Старопеньково, это можно было узнать только из первичных документов, заявления собственника участков и не без помощи местных чиновников, непосредственно готовящих проекты решений на Думу. Следовательно, в администрации города завёлся «крот», который занимается сливом информации представителям оппозиции, и скорей всего не бесплатно. И чтобы в дальнейшем пресечь подобные сливы, Козлюк и Гусев обоюдно пришли к мысли, что надо бы провести повторную чистку ряда отделов и управлений администрации города от сомнительных не заслуживающих доверия личностей.
- Не понятно, в чём необходимость муниципалитета приобретать земельные участки именно в этом населённом пункте? – продолжил выступление Суслик.
- Данные земельные участки нужны для строительства объездной дороги, - быстро среагировал на его слова председательствующий Козлюк, пытаясь потушить разгорающееся «пламя пожара», - Вы сами видите, улицы Лаптеграда сильно перегружены автотранспортом. Строительство объездной дороги поможет решить данную проблему, разгрузить центральную часть города….
- Прошу меня не перебивать, - оборвал председательствующего Суслик, - Я внимательно слушал докладчика, теперь прошу дать мне высказаться. Так вот. Если мы находим в бюджете ассигнования на строительство объездной дороги, то было бы целесообразно делать западный объезд, к строящемуся новому мосту через реку, по которому пойдёт основной поток большегрузных машин. Именно о западном направлении мы и раньше вели речь на комиссиях и заседаниях Думы. Откуда взялось восточное направление? Кто автор этой идеи?
- Решение было принято на градостроительном совете при администрации города, - желая «прояснить» ситуацию снова вклинился в выступление депутата Козлюк.
- Тогда в чьих интересах принимает решения этот градостроительный совет? – задался вопросом Суслик, - Известно, что в Старопеньково находятся пригородные сельхозпредприятия господина Насонова. Может, это господин Насонов нуждается в прокладке дороги по этой территории?
Упоминание выступающим в своей речи имени олигарха привело буквально в шок добрую половину зала. Гусев и Козлюк оторопели, побледнели лицом. «Пронасоновские» депутаты, до этого сдержанно наблюдавшие за словесной дуэлью председателя и выступающего, напряглись, мгновенно побросав все свои занятия, не связанные с проходящим заседанием. Для большинства из них было нечто невообразимое, увязать с обсуждаемым проектом решения имя самого Насонова, по сути дела обвинив олигарха в проталкивании своих интересов в Думе! Никто из депутатов не ожидал, что Суслик настолько осмелеет, что прилюдно позволит себе «катнуть бочку» на самого Насонова. Ведь до сего момента на упоминание имени олигарха было наложено своего рода табу. Интересы Насонова прослеживались при принятии многих думских решений, но его имя никто никогда не называл вслух. И вот на тебе, такой разворот!
И только сидящий в Президиуме Дудкин, формально ответственный за всё, что творилось в недрах самой администрации города, за все имевшие место информационные сливы, устремил в потолок глаза, сделав вид, будто пребывает совсем в ином месте, а всё происходящее в зале его не касается. Это был один из излюбленных приёмов главы администрации отметать от себя те вопросы, за принятие которых он не желал нести ответственность.
А вот журналистам, давно соскучившимся по жарким дебатам и словесным перепалкам в стенах Думы, изрядно повезло. Смотреть на то, как депутаты при голосовании по каждому вопросу единогласно поднимают зелёные карточки, уже порядком надоело, им хотелось чего-то «жареного», что-то необычное запечатлеть для своих СМИ. Ведь скукой, царящей на заседаниях Думы, депутатским безмолвием внимание читателей не привлечь, не поднять тиражи своих печатных органов, не завлечь пользователей на свои информационные сайты. И вот, наконец, что-то стало наклёвываться! Те оставшиеся съёмочные бригады журналистов, которые ещё не успели покинуть заседание Думы, оказались просто счастливчиками, в спешном порядке они принялись разворачивать свои телекамеры в сторону депутата Суслика, чтобы запечатлеть на свои информационные носители сегодняшнего возмутителя спокойствия. «Снимай его, снимай! Крупным планом снимай!» – неслись за спинами депутатов возгласы руководителей съёмочных бригад, диктовавших своим операторам, в каком ракурсе лучше взять выступающего депутата.
- Давайте разберёмся, на ком лежит обязанность в строительстве дороги в Старопеньково? – в угоду снимающим журналистам продолжил своё выступление Суслик, - Разве не на собственнике земельных участков? Или господин Насонов хочет двух зайцев убить: выгодно продать муниципалитету землю, и дорогу выстроить за счёт бюджетных денег к своим сельхозпредприятиям?
Насонов слушал выступление депутата Суслика внимательно, прищурив один глаз, косо посматривая в его сторону. В этот момент все мышцы лица олигарха были напряжены, веки глаз отяжелели, а затёкшая от прихлынувшей к лицу крови нижняя губа изредка незаметно для окружающих стала подёргиваться, обуславливая нервный тик. Сама мысль о том, что какой-то депутат решил бросить ему вызов, скрестить с ним шпаги, переворачивала всё внутри Насонова, но, несмотря на переполнявшее его чувство бешенства, олигарх сдерживал себя, соблюдал внешнее спокойствие. В своей жизни Насонов мял бока ещё не таким противникам, как тигр разрывая их на части, и будь ситуация несколько иной, он и сейчас не стал бы долго церемониться, а быстро заткнул бы Суслику рот. Но в том и была вся особенность создавшейся ситуации, что в зале находилось много публики, несколько пишущих журналистов, три включённых телекамеры, непонятно каким СМИ принадлежащих, из-за присутствия которых олигарх и был вынужден терпеть выпады в свой адрес. Было очевидно, если сейчас Насонову встрять в выступление депутата, вступить с ним в полемику, ничего хорошего из этого не выйдет, это лишь усугубит ситуацию. Тогда оппозиционные СМИ точно олигарха не пощадят, раздуют не только тему покупки муниципалитетом у подконтрольной ему фирмы земельных участков, но и имя его оскандалят. А уж такого подарка своим недругам Насонов точно не сделает! Поэтому оставалось только засучить рукава, молчать и слушать зарвавшегося депутата, проглатывая, как акула, все бросаемые им в свой адрес слова. Это был один из тех редких случаев, когда, несмотря на своё высокое положение и значительное финансовое превосходство над противником, Насонов был бессилен повлиять на ход происходящих вокруг себя событий. Всё на что мог рассчитывать в данной ситуации олигарх, это если Козлюк как можно быстрей закончит прения по данному вопросу, поставит проект решения на голосование, и всё обойдётся без большого ущерба для его репутации.
Совсем неуютно почувствовал себя в зале Гусев. Ведь ещё вчера он заверял Насонова, что проблем с прохождением «земельного» вопроса на Думе не возникнет, никто из депутатов не осмелится поднять голос против внесённого проекта, а сегодняшние события пошли совсем по-другому сценарию! Выходит, он обманул олигарха, ввёл его в заблуждение, выставив в неприглядном свете перед огромной аудиторией! А всё из-за желания блеснуть своей деловитостью перед Насоновым, предстать перед ним человеком, у которого всё под контролем, все депутаты ходят по струнке! В итоге Гусев совершенно не взял в расчёт Суслика, понадеявшись, что тот «не выстрелит», не сориентируется в предлагаемых бюджетных передвижках, не разберётся во всех тонкостях вопроса. Явно поспешив, он не учёл фактор одного человека, хотя можно было подгадать, как это было бы не унизительно для Гусева, когда Суслик будет отсутствовать на очередном заседании Думы, банально заболеет или уедет по каким-нибудь делам из города. Возможно, пришлось бы этого ждать ни один месяц, так как по представленной выкладке посещаемость заседаний Думы у Суслика отнюдь не хромала, но это был тот случай, когда можно было пойти на таковые жертвы. А ещё лучше было бы поступить честно, уведомить во время вчерашней беседы Насонова о «неуправляемом депутате», сознаться в невозможности найти с ним общий язык, и пусть сам олигарх решал, нужно было вытаскивать на сегодняшнее заседание Думы вопрос о внесении интересующей его поправки в бюджет города или нет. Только так Гусев снял бы с себя ответственность за всё происходящее сейчас в этом зале, в крайнем случае, нашёл бы аргументы в своё оправдание, заявив олигарху, что предупреждал его о возможном подобном ходе развития событий. А так это был однозначно его ляп, его просчёт. Выходило, что именно он не выполнил надлежащим образом вверенную ему работу, не решил должным образом поставленную задачу по продвижению проекта на заседании Думы. И теперь, переполненный чувством вины перед Насоновым за проявленное разгильдяйство, Гусев елозил на стуле, ломая голову, какие найти слова в своё оправдание.
- Этот Суслик нам уже все внутренности выел. Одна паршивая овца всё стадо портит! – наконец, не выдержав, выпалил первый зампред правительства области под ухо олигарху.
Ещё какое-то время Гусев пробыл в ожидании, надеясь услышать от Насонова хоть слово в ответ, какой-нибудь комментарий по поводу сказанного, но олигарх молчал. Это ещё больше стало беспокоить первого зампреда правительства области. Взглянув в недобрые глаза олигарха, Гусев проглотил образовавшийся в горле ком и судорожно смахнул ладонью прокатившуюся по виску каплю пота.
- Сколько у тебя было времени для работы с ним? Четыре года? – вдруг раздался тихий голос олигарха, обращённый к нему, - Не смог его купить что ли?
- Кого? Суслика? - переспросил Гусев, явно удовлетворённый тем, что олигарх ещё шёл на контакт, - Искали к нему подход, выходили на него от разных людей, но он оказался слишком честным. Денег не берёт, должностей ему не надо…. Суслик из бывших силовиков, был заместителем начальника городского УВД. Таких людей, как он, не купишь и не продаж….
- Тогда позаботься о том, чтобы этого болтуна в следующем составе Думы не было, - с нескрываемым раздражением в голосе потребовал Насонов.
- Решим вопрос, - закивал головой Гусев, - Всё сделаем так, как скажете. На следующих выборах мы подрежем ему крылышки! Ох, как подрежем!
- Почему город должен вкладываться в строительство дороги, ведущей к сельхозпредприятиям Насонова? С какой стати? Ведь на это потребуются немалые деньги! – взяв со стола предлагаемый для утверждения проект решения, Суслик стал размахивать им перед собой, - Почему стоимость выкупаемых земельных участков такая высокая? Кто оценщик? Где документы об оценке земли? Депутатам ничего не предоставлено! Как можно голосовать за такую поправку в бюджет?
С каждым произнесённым словом депутата Суслика Насонов становился всё мрачней и мрачней лицом. Расчёт на то, чтобы провести необходимую поправку в бюджет города тихо, без всякого публичного обсуждения не оправдался и, очевидно, этим планам уже не суждено сбыться. Теперь, когда благодаря стараниям Суслика информация о заложенных в проекте решения ассигнованиях на покупку муниципалитетом земли вылилась наружу и публика узнала об этой новости, Насонов уже с опаской стал думать о завтрашнем дне, когда выйдут в свет свежие номера газет. С каким удовольствием в очередной раз его лягнет «жёлтая пресса», каковой олигарх считал главным образом «Лаптеградскую правду», с каким упоением недоброжелатели будут вчитываться в разоблачающие его газетные строки и потирать от счастья руки, что по нему нанесён довольно сильный точечный удар. Но больше всего опасность для Насонова представляла даже не сама «Лаптеградская правда», вечно вопящая и чем-то недовольная, и не местная публика, которая всегда верещит от того, что у кого-то что-то получается в жизни, а если «земельной» темой заинтересуются в высоких столичных кабинетах власти. А риск такой имелся, наверняка информацию о его земельных делах сольют в высокие московские инстанции недоброжелатели, настрочат в администрацию Президента очередную депешу, а для большего шума разметят какую-нибудь статейку в центральных СМИ. Если в Москве просекут, что он, Насонов, слишком сильно налегает на городской бюджет, не скромно обогащается, то можно несдобровать. Могут устроить публичную порку под звуки фанфар на радость толпе, вечно жаждущей справедливости. Для этого существует целый штат контролирующих и проверяющих органов, готовых по указке сверху сорваться с места и сфабриковать любое дело, вплоть до уголовного. Благо зацепиться им в Лаптеграде будет за что….
По ходу выступления Суслика постепенно всё внутреннее недовольство разворачивающимися в зале событиями у Насонова стало смещаться в сторону сидящего рядом с ним Гусева. Олигарх уже представил, как по завершении думского заседания он вызовет первого зампреда правительства области к себе в кабинет и какой обстоятельный разговор у них состоится. Насонов не просто высечет этого прохвоста за всё происходящее на сегодняшнем заседании Думы, а свободного места на нём не оставит! Но это будет позже. А сейчас, когда Суслик из всех орудий прилюдно бил по его репутации, олигарх не понимал, почему молчат другие участники этого сборища, представляющие его интересы Козлюк и Дудкин? Почему никто из них ничего не предпринимает для того, чтобы урезонить зарвавшегося депутата? Ведь можно же сослаться на Регламент Думы, указать Суслику на превышение лимита отведённого времени для выступления, обратить внимание на нарушение других норм, регламентирующих поведение депутатов на Думе. Чего ждут? Может они вообще не в состоянии взять под контроль ситуацию в Думе? Тогда для чего занимают тёплые кресла?
Заприметив совсем сникшим Насонова, чтобы как-то взбодрить его, знавший несколько больше о дальнейших планах думского руководства на случай непредвиденных ситуаций в Думе Гусев снова пригнулся к уху олигарху и прошептал:
- Александр Иванович, скоро наши ребята вступят в бой. Мы уже проигрывали подобные сценарии развития событий.
Как и в предыдущий раз, Гусев надеялся на то, что Насонов немного помолчит, а затем выйдет с ним на контакт, и тогда он расскажет ему об имеющемся коварном плане по нейтрализации выступления любого оратора, лично придуманном им и отрепетированном Козлюком с некоторыми преданными их делу городскими депутатами. Первый зампред правительства области был уже готов раскрыть Насонову все карты, посвятить его во все детали дела, но олигарх упорно молчал, явно не желая вступать с ним в дальнейший разговор. Гусев хорошо знал, когда Насонов пребывал в подобном состоянии, лучше к нему не соваться, не лезть с различными разговорами, чтобы он окончательно не рассвирепел!
Однажды Гусеву уже довелось видеть вышедшего из себя Насонова, лично убедиться, на что тот способен в порыве гнева. Произошло это примерно два года назад во время одной из планёрок, когда Насонова буквально довёл своим поведением один из молодых недавно назначенных директоров одного из принадлежащих олигарху предприятий. В тот день недовольный итоговыми показателями работы предприятия Насонов поинтересовался у молодого директора о причинах снижения годовой выручки, ожидая от того вразумительного ответа на заданный вопрос. Но тот повёл себя не совсем подобающим образом, желая отвести от себя удар и снять любую ответственность, парень решил свалить все провалы на производстве на некомпетентность своих подчинённых, обвинив их в профукивании нескольких госзаказов. А на вопрос олигарха, куда тот сам смотрел, директор, задрав нос, и вовсе заявил, что не занимается непосредственно такими вопросами. Именно это высокомерное поведение парня, его барство, гордыня, и переполнило чашу терпения олигарха. Никто тогда и предположить не мог, что концовкой данного разговора станет запущенная олигархом в молодого директора гранёная пепельница, до этого мирно стоящая на подоконнике в кабинете в окружении ряда цветочных горшков. Тогда тому бедолаге-директору сильно повезло, пепельница со свистом пролетела в сантиметре от макушки его головы, пошевелив кладь жидких волос, врезавшись в сияющую гладь двухстворчатого шкафа, разбив вдребезги стекло одной из его дверок. Единственное, чем тогда отделался этот несчастный директор, это написанием заявления об уходе по собственному желанию с должности, навсегда запомнив тот день, когда за ненадлежащее выполнение своих трудовых обязанностей мог быть вполне покалечен рассвирепевшим олигархом.
Вот и сейчас ситуация в зале была уже накалена до предела, сродни той, которая приключилась на той планёрке во время беседы с молодым директором. Было очевидно, если сейчас что-то не предпринять, как-то не изменить ход заседания Думы, то после его окончания неминуемо последует разбор полётов. И тогда от Насонова достанется многим сидящим в этом зале, только пух и перья полетят, и никакие старые заслуги перед олигархом в счёт не пойдут. Но если участь Козлюка и Дудкина не сильно волновала Гусева, то за собственное благополучие первый зампред правительства области боялся. А ведь ему припадёт больше всех, за вчерашний обман, за заверение о безболезненном прохождении обсуждаемого вопроса на сегодняшнем заседании Думы. За всё это олигарх ему просто голову оторвёт! И сейчас, сидя в этом зале, Гусев отчётливо понимал, чем быстрей состоится голосование по обсуждаемому вопросу с благоприятным для Насонова исходом, тем меньше шансов, что олигарх в реальности захочет это сделать. Напуганный собственной мыслью о предстоящей большой взбучке от олигарха, Гусев определённо решил, что пора действовать, запускать имеющийся коварный план по нейтрализации любого оратора на заседании Думы в жизнь. Повернувшись лицом к Дудкину, первый зампред правительства области пристально посмотрел ему в глаза и ткнул локтем в бок:
- Ну что молчишь, вражина? Начинай заварушку!
- А что я? - фыркнул в ответ Дудкин, - Козлюк у нас тут дирижёр!
- А чего тогда расселся тут как пень? – вскипел первый зампред правительства области, недовольный ответом главы администрации города.
Не в силах больше ждать выступления «своих ребят», Гусев вытянул шею, и, в обход тучной фигуры Дудкина, бросил взгляд на Козлюка, всем своим видом давая понять, чтобы тот начинал действовать, а то заседание Думы закончится их полным фиаско. Словно прочитав его мысль, Козлюк забегал глазами по залу и, найдя в зале кого-то из депутатов, махнул ему рукой. Увидав этот жест, Гусев облегчённо вздохнул. Он догадался, что это означало.
- Я думаю, это расточительство городских финансов. Городу непозволительно делать такие дорогостоящие подарки,  - продолжал выступать с места Суслик.
В этот момент, перебив выступающего, из зала раздался громкий оглушительный крик одного из депутатов:
- Народ, сколько можно его слушать? Надоело уже! Всё одно и то же говорит!
В поддержку ему со второго ряда послышался скрипучий голос другого народного избранника, мужчины преклонного возраста с аккуратно зачёсанными на левую сторону рыжими волосами:
- Товарищ Суслик, ваши слова - это всего лишь ваши инсинуации. Никому неинтересно, что вы думаете!
Но окончательно привёл в ступор находящуюся в зале публику до сих пор смирно сидевший в первом ряду, как манекен в магазине одежды, крепкого телосложения с короткой стрижкой «под ёжик» третий депутат, от которого настолько сильно тянуло парфюмом, что, казалось, им провонял весь зал. Словно очнувшись от глубокого сна, он брезгливо повернул назад голову и, найдя за спинами своих коллег Суслика, прокричал:
- Ты на себя посмотри, чучело! Ты сам-то кто такой?
«Ну, наконец-то, понеслось! – вытер ладонью проступивший на лбу пот Гусев, - Составчик тронулся! Давайте, ребята, поднажмите ещё, покажите этому Суслику кузькину мать!»
Будто по заявке Гусева, выкрики в зале продолжились. Один за другим, не вставая с мест, депутаты стали демонстрировать своё недовольство, как выступлением Суслика, так и им самим, бросая в адрес выступающего различные реплики. Но всех кричавших с мест депутатов затмил своей истеричностью прокатившийся по залу женский вопль:
- Да он просто рекламирует себя перед телекамерами! Хочет, чтобы его морду показали на телеэкране! А мы терпим всё это! Хватит слушать его! Давайте голосовать!
Как и большинство находящихся в зале людей, Насонов также среагировал на громкий женский голос, впитавший в себя столько много эмоций. За широкими депутатскими плечами он разглядел сидящую во втором ряду лет тридцати шести – тридцати восьми плечистую крепкого мужского телосложения женщину с белыми коротко стрижеными волосами. Лицо кричавшей женщины – депутата олигарху сразу показалось знакомым. Ещё бы, с такими внешними данными человека один раз увидишь, то уже никогда не забудешь! Огромный широкий лоб, надвигающийся на переносицу словно ледник, далеко посаженные маленькие острые глазки, нос картошкой, толстые губы, особенно нижняя из них, сильно выделяющиеся скулы, придавали лицу женщины некую бесформенность и угловатость. Да, красавицей она отнюдь не была, но зато обладала крепким горлом, каким мог похвастаться не каждый мужчина. Вскоре, покопавшись в голове, олигарх даже вспомнил её фамилию. Кричавшим депутатом была Ермолкина Тамара Анатольевна. Именно с фотографией этой женщины в 2002 году Гусев носился перед выборами в Лаптеградскую городскую Думу, предлагая Насонову вложиться в её предвыборную кампанию. «Баба – огонь, - говорил тогда о Ермолкиной Гусев, - В рот палец не клади – откусит! Работает училкой в одной из школ города. Тупая, но исполнительная. И очень жадная до денег. Это то, что нам надо!» Именно Ермолкина частенько появлялась на страницах печатных изданий, финансируемых олигархом, будучи своеобразным депутатским рупором, частенько комментируя различные думские решения, при этом всегда поддерживая позицию исполнительной власти города. Насонов даже вспомнил, что совсем недавно в одном из номеров спонсируемой им газеты под рубрикой «гость редакции» было опубликовано большое развёрнутое интервью с Ермолкиной, под которое было отдано целых две газетных полосы. Но не это обстоятельство больше всего возмутило Насонова, а размещённое на полстраницы огромное фото депутата, съевшее добрую часть газетной площади. Обозрев это мужеподобное абсолютно не украшающее паблик лицо, олигарх пришёл в ярость, тут же позвонив Гусеву и велев ему сделать внушение главному редактору газеты, чтобы тот больше не расходовал дорогостоящее газетное пространство на печатание фотографий «всяких крокодилих». То интервью с Ермолкиной Насонов так и не прочитал, хотя и хотел, успев пробежаться глазами только по выделенной жирным шрифтом её биографии, из которой следовало, что за короткий срок она сделала достаточно стремительную карьеру. Ещё четыре года назад Ермолкина работала простым учителем физкультуры одной из школ города Лаптеграда, а сейчас уже являлась директором той самой школы! Насонов не сомневался, такому взлёту карьеры Ермолкиной мог поспособствовать только Гусев, резко повысив её в должности в качестве поощрения не иначе как за отстаивание в городской Думе его, олигарха, интересов.
- Ещё раз повторю, меня смущает цена сделки, - пытаясь перекричать своих коллег, заметно повысил голос депутат Суслик, - Где документы по оценке выкупной цены? Сорок миллионов рублей - это большая сумма для нашего нищего городского бюджета. Предлагаю отклонить данный проект в виду присутствия в нём коррупционной составляющей.
И хотя на этой ноте Суслик закончил своё выступление, но было уже поздно, в бой вступила «тяжёлая артиллерия», снаряжённая Гусевым и Козлюком как раз для подобных нештатных ситуаций. С третьего депутатского ряда поднялся ничем не приметный худощавый невысокого роста депутат лет сорока на вид, на котором поверх матроской тельняшки сидел малинового цвета пиджак, притом, будучи ему настолько великоват, что из-под рукавов торчали только фаланги пальцев его рук. Шмыгнув носом, депутат сильно нахмурил брови и диким образом прокричал: «Ну что, не ждали?»
Голос депутата оказался настолько звонким, режущим перепонки в ушах, что сидящая недалеко от него щупленькая молодая журналистка, схватившись руками за голову, импульсивно втянула в себя шею. Иная публика, пребывающая в зале, заслышав дикий вопль, завертела головами, непременно пожелав знать, кто его издал? И уже вскоре все сидящие на местах приглашённые гости с недоумением стали взирать на вскочившего с места чудаковатого депутата, ломая голову над тем, что тот своим криком пытался донести до аудитории?
Впрочем, одним криком вскочивший с места депутат не ограничился. Скинув круговым движением рук со своих плеч малиновый пиджак, при этом издав некий приглушённый крик, нечто вроде «Эх!», он предстал перед собравшимися в зале людьми в одной матроской тельняшке, словно служивый какой-то морской флотилии. Затем, немного пошарив руками у себя под столом, «матрос» вытащил чёрную бескозырку с надписью «Военно-морской флот», надел её себе на голову, и, вытянув в сторону Суслика правую руку, изобразил из пальцев руки пистолет.
- Я сегодня пьяный, но я не промахнусь! Пух! Пух! Пух! – громко заголосил депутат, изображая стрельбу.
Ошарашенная публика, захлопав глазами, оказалась в полной растерянности, не зная, как и реагировать на новоявленного «матроса». Присутствующие в зале журналисты стали переглядываться между собой, улыбаться и пожимать от удивления плечами. Вскоре с мест для приглашённых гостей послышались первые вопросы страждущих, попытавшихся выяснить у сидящих рядом с собой соседей, кто этот депутат и депутат ли это вообще? Наверняка общими усилиями находящихся в зале журналистов и удалось бы установить личность вскочившего народного избранника, если бы все карты не спутал один из молодых репортёров, пустив всю журналистскую братию по ложному пути. С умным видом лица, закатив глаза, без тени сомнения он озвучил собравшимся виртуозную мысль, что это вовсе не депутат, а один из актёров местного Драматического театра, который пришёл на Думу, чтобы развеселить публику. Кто-то из журналистов, соглашаясь с ним, закивал головой, поведав присутствующим, что как раз недавно видел этого актёра в постановке одной из премьер спектакля. В результате среди журналистов завязалась бурная дискуссия на тему театрального искусства, вылившаяся в обсуждение всего репертуара местного Драматического театра, пока в зале не нашёлся один трезво мыслящий журналист, который, полностью отметя версию актёрской игры, горячо воскликнул: «Какой ещё актёр? Вы с ума сошли? Ведь не первое апреля сегодня! И Дума не площадка для таких театрализованных игр!»
 Пока сидящая в местах для приглашённых гостей публика пыталась выяснить, актёр это или нет, «матрос», вальяжно раскинувшись на стуле, запел «Интернационал»:
- Вставай, проклятьем заклеймённый весь мир голодных и рабов!..
Первыми, как и следовало ожидать, опомнились вездесущие снимающие журналисты. Почувствовав, что происходит «что-то не то», оставив в покое депутата Суслика, они, развернув свои телекамеры в другую сторону, небольшими шагами стали перебираться ближе к поющему «матросу», чтобы успеть снять невиданное доселе пение в стенах Думы. И уже вскоре все три оставшиеся в зале телекамеры были переориентированы на исполнителя «Интернационала», безудержно снимая новоявленного «героя дня».
- Кто был ничем, тот станет всем..., - продолжал петь «матрос» на радость сбежавшимся журналистам.
Только благодаря пению революционного гимна обнаружилось, что в зале в третьем депутатском ряду находился один спящий депутат, который, замаскировавшись под активного слушателя чиновничьих докладов, опёршись головой о правую руку, видел уже не первый сон. Это был пожилой вояка, убеждённый коммунист, непонятно каким чудом оказавшийся в членах одной из буржуазных партий, который пробудившись от ритма знакомой мелодии, резко вскочил на ноги и вытянулся в струнку.
Коллеги депутата-вояки по депутатскому корпусу оказались намного спокойнее, за концертом «матроса» следили, пребывая на своих местах.
Однако вскоре из депутатских рядов послышался первый одобрительный возглас:
- Молодец, Виталя!
Его подхватили другие народные избранники.
- Давай, Виталя, пой громче! – уже кричал во всё горло, поднявшись со своего места, высокорослый депутат с первого ряда.
Вот уже в зале послышались и первые аплодисменты в адрес певца, которые с каждой последующей секундой стали всё больше и больше нарастать, словно норовя оглушить зал.
- Это есть наш последний и решительный бой! – будто по заявке публики ещё громче стал драть глотку «матрос», явно почувствовавший себя на вершине славы в окружении облепивших его со всех сторон журналистов, не перестающих щёлкать фотоаппаратами и снимать его на свои телекамеры.
- Это что ещё за клоун? – наконец не выдержал и опешивший от всего увиденного Насонов, повернувшись лицом к Гусеву.
- Это Виталик Добренко, депутат от ЛДПР, - явно воодушевлённый начавшейся заварушкой прокричал ему в ответ Гусев, - Он то - красный комиссар, то - нефтяной магнат, а сегодня балтийский матрос!
- Какой ещё матрос? Это псих какой-то! – откинувшись на стуле, выпалил олигарх, продолжая пристально наблюдать за всем, что происходило в зале.
- Нет, не псих! Виталик – это наш лаптеградский самородок! Я его, можно сказать, на помойке нашёл! Пригрел, приласкал. Вскормил вот этими руками! – потряс перед олигархом своими ладонями Гусев, - В Думу его протащил…. При вашей поддержке, конечно…. А теперь он «звезда»!.. Видите, Александр Иванович, уже всё внимание публики приковалось к нему. Теперь парень попадёт в новостные передачи, прославится на всю область, а о сути обсуждаемого вопроса скоро все забудут. Суслик останется на бобах! Ха-ха-ха!
-  А у ЛДПР, видимо, рейтинг поднимется, - недовольным голосом продолжил мысль Гусева олигарх.
- Это точно, - закивал головой Гусев, вытирая платком выступившие на глазах слёзы радости.
А тем временем заседание представительного органа власти города Лаптеграда уже вовсе перестало походить на себя. Иначе как балаганом его уже нельзя было назвать. У народных избранников будто тормоза отказали, они безудержно хлопали в ладоши, что-то кричали, громко свистели, словно находясь не в стенах Думы, а на большом стадионе болея за свою любимую футбольную команду. Один из депутатов словно сумасшедший залез ногами на стул и стал стучать кулаками по столу, будто барабанщик какой-то именитой музыкальной группы. Другой депутат, скрутив повестку дня заседания Думы в трубочку, стал в неё дудеть, словно заштатный юный горнист.
В скорости весь зал окончательно пришёл в движение, всё вокруг закружилось, завертелось в одном безудержном ритме. Депутаты, поднявшись со своих мест, забегали по залу словно тараканы, периодически спотыкаясь друг об друга в узких проходах. Один шустрый народный избранник, явно воодушевлённый пением Добренко, с писком преодолев плотный журналистский кордон, подсел к певцу и стал по-свойски хлопать его по спине. Другой депутат, с не меньшими усилиями добравшись до «матроса», обнял его за шею и стал вместе с ним петь «Интернационал», сорвав и в свой адрес порцию аплодисментов.
Зал громыхал. Вскоре во всём этом образовавшемся шуме даже голос «героя дня» стал постепенно тонуть.
 Однако не все народные избранники с большим энтузиазмом восприняли воцарившуюся в стенах городской Думы «музыкальную пятиминутку». Несгибаемые противники чужого мнения, посчитав, что им подвернулась хорошая возможность для сведения счетов со своими политическими оппонентами, решили непременно воспользоваться моментом. А так как у большинства из них полностью отсутствовала культура общения, то в ход сразу пошли непарламентские методы выяснения отношений. Первой затеяла потасовку в Думе директор средней образовательной школы, депутат Ермолкина, возмущённая наглостью представителей оппозиции, которые, по её мнению, вечно затягивают заседания Думы своей говорильней и красуются перед телекамерами. Подойдя к депутату Суслику, нисколько не стесняясь в выражениях, она покрыла своего коллегу тройным слоем мата, а затем демонстративно плюнула в его сторону. Это вызвало дополнительный всплеск эмоций в зале. На удивление среди присутствующих в зале нашлись и сторонники депутата Суслика, решительно вставшие на его защиту, которых хотя и оказалось в составе Думы на порядок меньше, чем его противников, но они стали брать горлом, резво вереща и негодуя от действий Ермолкиной. Постепенно в зале образовались две противоборствующие депутатские группы, которые, распетушившись, стали яростно нападать друг на друга, будто перед ними были не их коллеги по Думе, а, как минимум, враги всего лаптеградского народа.
- Ты мне угрожаешь? – неслось в стенах Думы.
- Нет, это ты мне угрожаешь! – кто-то кричал в ответ.
- Тебе не в Думе надо сидеть, воровка! Твоё место в тюрьме! – громче всех звучал в зале голос всё того же директора школы Ермолкиной, уже переключившейся с депутата Суслика на другую свою коллегу.
- Ой! Ты меня за руку ловила что ли? – с ухмылкой на лице, отзывалась та.
Прямо у дверей, ведущих в зал заседания Думы, основательно повздорили ещё два депутата из противоположного лагеря, оказавшись на грани серьёзного мордобоя. Схватив друг друга за лацканы пиджака, безумно тряся головами, они будто склеенные одной липкой лентой закружились в доселе неведомом ни для кого танце.
- Руки убери от меня! –  прокричал один из них другому, - Я тебе сказал, руки убери! Или сейчас как врежу!
Вездесущие журналисты, пытаясь объять всё происходящее в зале, запечатлеть на свои электронные носители наиболее жаркие моменты всего того, что ещё официально именовалось заседанием Думы, как угорелые метались из стороны в сторону, ревностно относясь к тому, что где-то там, в другом месте, откуда они только что отбежали, вспыхнули не менее остервенелые потасовки между депутатами. Суетливо бегая по залу, журналисты нарывались друг на друга, сталкивались лбами, а подустав от этой изнуряющей беготни, останавливались и оглядывали зал, не веря своим глазам, что всё происходящее вокруг их когда-либо вообще могло произойти в стенах Лаптеградской городской Думы, заседания которой они посещали сотни раз. Будучи людьми сведущими, они много раз видели различные потасовки между депутатами по телевизору, но те потасовки происходили где-то там, в других странах, в стенах чужих парламентов и всеми воспринимались как юмор, с хохотом, как пример того, насколько низка культура общения у зарубежных парламентариев. Но сегодня им воочию представилась возможность убедиться, какой уровень подготовки у лаптеградских депутатов, что из себя местные слуги народа представляют и кому, в конце концов, лаптеградцы доверили представлять свои интересы в городской Думе.
Для убегавшихся журналистов, вечно критикуемых всеми за скучную тематику своих статей, сегодня вопрос стоял как раз не в отсутствии «жареного» материала, а в том, выпустят ли хозяева телеканалов и газет в свет все эти отснятые материалы о сегодняшней потасовке в Думе, чтобы избиратели смогли узреть истинные лица своих народных избранников? Будет ли вообще обществом дана оценка таковому поведению местных депутатов? Или вся их журналистская работа пойдёт насмарку, медийные боссы не захотят выставлять в неглиже своих «карманных» слуг народа и все отснятые материалы будут задвинуты в дальний угол? Более скептически на этот счёт были настроены сидевшие в зале в местах для приглашённых гостей два седовласых журналиста в потёртых советского покроя костюмах, которые не бросились как все представители СМИ к поющему «матросу», а спокойно протоколировали всё происходящее в зале, что-то нацарапывая простыми карандашами в своих блокнотах. В свою бытность они ещё писали статьи в единственную издававшуюся областную газету «Лаптеградская правда» о работе Лаптеградского городского Совета народных депутатов и сейчас, внимательно наблюдая за всем происходящим в зале, с неодобрением качали головой, приходя к обоюдному мнению, что в прежние времена такого бардака не было.
- В наше советское время у зачинщиков всех этих склок сразу бы затребовали партбилеты на стол, - поделился своей мыслью с коллегой один из них.
- Да что там партбилеты, всех бы привлекли к уголовной ответственности по статье «антисоветская деятельность» за дискредитацию формы народного представительства! – был более конкретен второй.
Но времена и нравы теперь другие. Нынче чем больше депутат скандалит, ведёт себя разнузданно, тем больше привлекает к себе внимание различных СМИ, готовых писать о нём денно и нощно. Частое упоминание депутата в прессе придаёт ему известность среди избирателей, повышает узнаваемость в обществе, а какими он конкретными делами знаменит всё равно со временем в памяти людей сотрётся. У большинства избирателей вообще весьма туманное представление о том, что происходит в стенах представительного органа власти, какие там вопросы решаются, насколько активно с документами работает тот или иной депутат, и создаётся обманчивое впечатление, чем больше народный избранник скандалит, проявляет чем-то недовольство, тем больше он полезен в Думе. А значит, за него и нужно голосовать на следующих выборах! В конце концов, уж если не видна работа представительного органа власти, то хотя бы насладиться шоу отдельных депутатов!
В стенах различных парламентов часто разыгрываются нешуточные страсти с выплеском огромной энергии, но когда депутаты переходят установленные рамки поведения, скатываются до оскорблений и угроз в адрес друг друга, в таких случаях распоясавшихся слуг народа успокаивает председатель парламента, на которого в соответствии с Регламентом возлагается обязанность следить за порядком на заседаниях. Вот и сейчас, чтобы утихомирить страсти, грозно поднявшись со своего места в Президиуме, председательствующий Козлюк взял в руки деревянный молоток, специально приготовленный для таких непредвиденных ситуаций, и с силой заколотил им по столу:
- Уважаемые депутаты! Прошу успокоиться! Прошу тишины!
От ударов Козлюка молотком по столу перед сидящими в Президиуме людьми всё заходило ходуном, заплясали пустые стаканы, задвигались полулитровые пластиковые бутылки с минеральной газированной водой. Одна из бутылок, корячась из стороны в сторону как косолапый медведь, всё же опрокинулась на бок и, заиграв газовыми пузырьками, медленно покатилась по наклонной части стола вниз, намереваясь вот-вот упасть на пол. Но скатиться со стола поллитровке не дала увесистая рука главы администрации города Лаптеграда Дудкина, вовремя среагировавшего на её движение. Подхватив скатывающуюся бутылку, Дудкин спрятал её под столом, а затем, убедившись, что на него никто из присутствующих в зале не обращает внимания, спешно отвинтил у неё пробку и прямо из горла залпом опустошил. От выпитой в большом количестве газированной минеральной воды у главы администрации города сильно защекотало в носу, очень захотелось чихнуть, но, напыжившись, он всё же сдержался от столь неуместного в настоящий момент поступка. Посидев ещё пару секунд, Дудкин рыгнул, бросил пустую пластиковую бутылку себе под ноги и отопнул её внешней стороной стопы в сторону Козлюка и Огонькова.
А тем временем обстановка в зале стала несколько нормализовываться. Усилия председательствующего Козлюка по наведению порядка постепенно стали приносить свои плоды. Депутатам стало возвращаться осознание того, что они находятся не в каком-то борделе или на развлекательном шоу, а на заседании Думы, где принимаются общеобязательные для всех лаптеградцев нормативные акты, притом ими же самими. Шум в зале стал постепенно стихать. С оглядкой на Козлюка, народные избранники с видом повздоривших петухов стали послушно возвращаться на свои места, всё ещё грозно посматривая на своих оппонентов. Мужчины-депутаты по ходу стали нащупывать целостность пуговиц на своих пиджаках, заправлять в брюки выехавшие рубахи, поправлять галстуки, а женщины-депутаты, повытаскивав из дамских сумочек зеркальца, первым делом принялись осматривать свои причёски и макияж.
- Прошу от депутатов полной тишины в зале, - продолжал усилено стучать по столу молотком председательствующий Козлюк.
После одного из таких ударов, когда боёк коснулся поверхности стола, у молотка неожиданно треснула рукоятка.
- Во как, даже инструмент не выдержал! – возмутился Козлюк, покрутив в руках сломанный молоток.
- Я ж тебе говорил, железный надо было покупать! Железный! Он надёжней! – упрёкнул его раскинувшийся рядом на стуле Гусев.
- Так как железный? – посмотрел на первого зампреда правительства области озадаченными глазами Козлюк, - Я ведь им весь Президиум расколочу!
- А ты не по столу стучи, а по голове Дудкина, - выпалил Гусев, бросив недовольный взгляд в сторону притихшего главы администрации города, - Хоть немного встряхнёшь у него содержимое в котелке. А то сидит тут как пень, словно на приёме у английской королевы, и слова не вымолвит!
Тайный смысл брошенных Гусевым слов в свой адрес Дудкин уловил быстро. В них заключалась претензия к нему, как к главе администрации города, в том, что он не занял жёсткой позиции во время обсуждения поправок в бюджет города, лично не поддержал их, доверив это дело своему подчинённому – большеголовому чиновнику из департамента финансов. И даже когда всплыла «земельная» тема, он продолжил вести себя пассивно, никак не обосновал позицию администрации по данному вопросу и своим молчанием, вероятней всего, ещё больше развязал язык депутату Суслику. Если бы вопрос о поправках в городской бюджет более активно стал проталкиваться главами обеих ветвей власти города Лаптеграда с приведением весомых аргументов о необходимости покупки земельных участков и строительства объездной дороги именно в западном направлении, тогда, навалившись всем миром, можно было бы «задавить» Суслика и, возможно, обойтись без всякого театрализованного представления Добренко и последовавшими за ним депутатскими потасовками. Но этого не произошло. И теперь, кусая нижнюю губу, давший себе зарок не принимать активного участия в продвижении этой коррупционной схемы с покупкой муниципалитетом земли у коммерческой фирмы, от реализации которой он не получит никакой финансовой выгоды, Дудкин озаботился тем, а не разгневается ли на него Насонов за проявленную пассивность на сегодняшнем заседании Думы? Не замашет ли олигарх снова перед его носом результатами проверки депутатской комиссией финансово-хозяйственной деятельности МУП «Торг Лаптеградский», не начнёт ли шантажировать передачей этих бумаг в правоохранительные органы? Ведь наверняка после окончания этого заседания Насонов устроит «разбор полёта», с вызовом на ковёр всех задействованных в проталкивании «земельного» вопроса лиц, с выяснением кто и за что отвечал и как каждый должен был вести себя в создавшейся ситуации. Впрочем, Дудкин определённо решил, если во время данного разговора со стороны олигарха последуют какие-либо обвинения в его адрес, он тоже молчать не будет, приведёт аргументы в свою защиту, которые прямо сейчас наспех придумывал сидя в зале заседания. Во-первых, Дудкин сошлётся на отсутствие достаточного опыта при проталкивании подобного рода вопросов, так как ещё недавно занимает кресло главы администрации города, не окунулся с головой в работу, не приноровился к депутатскому корпусу. Во-вторых, он не постесняется и укажет пальцем на Козлюка, который на фоне всего происходящего в зале выглядел бледно, как мальчишка, не способный держать бразды правления Думой и справиться с одним «обезумевшим» депутатом без розыгрыша театрализованного шоу. Ведь именно Козлюк, как председатель Думы, должен грамотно дирижировать депутатским оркестром и обеспечивать плавное прохождение вопросов на думских заседаниях, а не пускать всё на самотёк, в конечном счете, рассчитывая только на клоунаду со стороны подконтрольных Насонову депутатов.
Да, Козлюк действительно на сегодняшнем заседании Думы выглядел неважно, как-то неуверенно держал штурвал вверенного ему «корабля», и это несмотря на постоянную хвальбу со стороны Гусева, что он научился строить депутатов. Видимо, разволновавшись из-за присутствия на заседании Думы высокого гостя, он не смог совладать с Сусликом, который на удивление оказался довольно напористым, выстроил своё выступление так, что его словесный поток обуздать оказалось сложно. Осознавая свою вину перед Насоновым за то, что сегодня не показал всех своих бойцовских качеств, уже сейчас Козлюк неуютно стал себя чувствовать, опасаясь, не обрушит на него весь свой гнев олигарх.
- Вы нас извините, у нас такого беспорядка в Думе ещё не было, - нагнувшись в сторону Насонова, прощебетал Козлюк, - Просим у вас прощения за всё произошедшее сегодня в этом зале.
- Какое тут прощение, - рявкнул в ответ Насонов, - Представление устроили! Совсем одичали! - поднявшись со своего места в Президиуме, олигарх схватил скреплённую повестку дня заседания Думы со всеми представленными депутатам проектами решений и с силой швырнул её перед собой.
Ударившись об стол, кипа бумаг издала глухой звук и разлетелась в разные стороны на несколько частей.
Собирать воедино брошенный Насоновым документ кинулся Гусев, зашаркав ладонями по столу Президиума, поспешая за олигархом прибрать его место. В этот момент первый зампред правительства области ещё не знал, что Насонов больше на свой стул не сядет, а предпочтёт навсегда покинуть думское заседание.
- Александр Иванович, вы куда? Сейчас голосование начнётся, - завидев уходящего олигарха, лишь успел бросить ему в след Гусев.
Журналисты, так бойко осаждавшие Насонова перед началом заседания Думы, даже ухом не повели, завидев олигарха выходящим из зала. Будучи под впечатлением только что разыгравшегося в стенах Думы спектакля, большинство из них предпочло остаться на своих местах и дождаться результатов голосования по столь скандальному вопросу, нежели ловить на выходе олигарха, который, пребывая в явно разозлённом состоянии от всего увиденного, вряд ли удостоит их своим общением. И Насонов спокойно покинул думское заседание в сопровождении присоединившихся к нему у входных дверей зала двух охранников, всё это время смирно сидящих в зале и не вмешивающихся ни во что происходящее в стенах Думы.
Демонстративное бросание Насоновым думских документов и последовавший уход с заседания Думы в несвойственной для любого гостя манере не могли не заметить и обслуживающие интересы олигарха городские депутаты. У некоторых из них даже вкралось опасение, не перегнули ли они палку сегодня, не перешли ли отведённую грань, ведь устроенная ими потасовка во время исполнения Добренко гимна Интернационала никак не входила в сценарий, разработанный Гусевым и Козлюком. Впрочем, считая себя людьми маленькими, они логично посчитали, что отдуваться за сегодняшний день перед олигархом всё равно будут их руководители, а с них лапки гладки, им дали команду внести смуту в заседание и они её выполнили, да, немного переборщили, побуянили, но ведь успокоились же. Даже главный возмутитель спокойствия «матрос» Добренко не переживал ни о чём, снова накинув на свои узкие плечи длиннющий малиновый пиджак, он уже давно молчаливо сидел на своём месте.
- Все успокоились? Все пришли в себя? – пробежался по лицам депутатов Козлюк, - Предлагаю закончить прения по данному вопросу и перейти к голосованию. Поступило два предложения. Первое – поддержать проект, представленный администрацией города. Второе предложение внёс депутат Суслик – отклонить его. Прошу тех, кто за первое предложение, поднять зелёные карточки.
В тот день Насонов вернулся с заседания Лаптеградской городской Думы явно не в духе. Не находя себе место он ходил по своему кабинету из стороны в сторону, прокручивая в голове последние минуты покинутого им думского заседания, в мыслях всё ещё находясь на том балагане, устроенном подконтрольными ему депутатами. Перед его глазами вырисовывалось то худое вытянутое лицо депутата Суслика, со свисающими у висков длинными седыми бакенбардами и жидкой бородкой, то самодовольный взгляд Гусева, ещё вчера заверявшего его, что проблем с принятием «земельного» вопроса на сегодняшнем заседании Думы не будет. И в настоящий момент олигарх ещё не до конца понимал, кто его больше злил, существенно потрепавший ему нервы Суслик или не обеспечивший гладкого прохождения вопроса на Думе Гусев.
Неизвестно сколько времени Насонов ещё ходил бы по кабинету, нервно потирая друг об друга ладони, если бы не раздавшийся звонок мобильного телефона. Подойдя к рабочему столу, олигарх бросил взгляд на мобильник, сразу поняв по определившемуся номеру, что звонит Гусев. И хотя особого желания общаться с первым зампредом правительства области Насонов не испытывал, однако из-за важности рассмотренного сегодня на заседании Думы «земельного» вопроса всё-таки взял телефон в руки.
- Слушаю, - сухо произнёс в трубку олигарх.
- Александр Иванович, - раздался в телефоне радостный голос Гусева, - решение о принятии поправок в городской бюджет принято с одним голосом «против» и четырьмя воздержавшимися. Завтра проект решения будет официально опубликован в сборнике нормативных актов муниципального образования, Дудкин подпишет с вашей фирмой договор купли-продажи земельных участков, а финансовое управление перечислит на ваш счёт деньги. Ещё три дня уйдёт на регистрацию договора в Регистрационной палате, и больше никаких проблем. По поводу выступления на сегодняшнем заседании депутата Суслика не беспокоитесь, он не медийный персонаж, в сотрудничестве с «Лаптеградской правдой» не замечен. Представители коммунистической прессы вообще ушли с заседания рано, не досидев до конца, пропустив всё самое интересное. А с главными редакторами областных СМИ и финансируемых вами мы дополнительно проведём беседу, чтобы «земельная» тема не появилась на их информационных площадках. Позволим им только пустить сюжет с Добренко, и то в усечённом виде, пусть пресса немного порекламирует парня, ведь не зря он старался!
- Хорошо, работайте дальше, - сухим голосом подведя черту под разговором, отключил мобильную связь Насонов.
Звонок Гусева заметно успокоил Насонова. Недовольство олигарха сегодняшним днём стало резко спадать. При выборе из двух вариантов, или прохождение нужного вопроса на заседании Думы с таким скрипом, как сегодня, или вообще никак, Насонов, конечно же, предпочёл первый. Когда вопрос крайне важен, сулит большую финансовую выгоду, то при его продавливании все средства хороши, тут не до телячьих нежностей, можно и целый спектакль разыграть! Из собственного опыта, основанного на трудном восхождении вверх, Насонов хорошо знал, как это сложно решать задачи различной сложности, продвигать необходимые вопросы, добиваться поставленных перед собой целей. Как правило, всегда в ответственный момент находится кто-то, в чьи интересы не входит усиление твоих позиций, и этот кто-то начинает ставить тебе «палки в колёса», пытаться всеми способами отравить твою жизнь. Таких людей надо сразу заносить в «чёрный список» и отсекать им всякую возможность дальнейшего роста, получению новых должностей, званий, возможных прибылей. Очевидно, что после сегодняшнего заседания городской Думы в «чёрном списке» олигарха непременно окажется и депутат Суслик.
Стоя у приоткрытой форточки, медленно покуривая сигарету, вскоре Насонов и вовсе пришёл к мысли, что Гусев и Козлюк действовали сегодня храбро, как настоящие воины, борцы за его интересы. Они не полезли с открытым забралом в драку с Сусликом, что могло привести к нежелательным последствиям, противостоянию руководства города с отдельно взятым депутатом, от которого выиграл бы только последний, а стали усердно ждать, когда оратор выдохнется, и своевременно выпустили против него «клоуна» Добренко, доведя ситуацию на заседании Думы до абсурда. Всё было сделано чётко и грамотно, без нежелательных рисков, с приложением максимальных усилий для того, чтобы нужная поправка в бюджет города прошла на сегодняшнем заседании. Выходило так, что не наказывать нужно Гусева и Козлюка, не устраивать им взбучку, а следовало их наградить, поощрить за проделанную работу! Даже этот «клоун» Добренко был сегодня на высоте, оказавшись в центре внимания прессы, по сути дела, как отважный герой он бросился грудью на вражескую амбразуру, чтобы спасти «земельный» вопрос. Насонов определённо решил, что такого человека как Добренко нужно непременно взять на заметку, по возможности прикормить, и держать около себя, ведь такие «психи» ещё не раз могут пригодиться в работе, поле для их применения велико.
Смяв окурок в гранёной пепельнице, стоящей на подоконнике, медленным шагом Насонов вернулся к своему рабочему месту и уселся в мягкое кожаное кресло. Стрелки на циферблате часов, висевших на стене в его кабинете, лениво поспешая, уже подкрадывались к тринадцати часам дня. Насонов хорошо знал, скоро в принадлежащем ему ресторане «Золотой Лаптеград» начнётся большая пирушка, с нескончаемым весельем и звоном бокалов, на которую приглашены все обслуживающие его интересы депутаты Лаптеградской городской Думы. Это уже стало традицией, когда в качестве поощрения за «правильное» голосование на заседаниях Думы олигарх накрывал для народных избранников шикарный стол. Идея подобных пиршеств изначально принадлежала Гусеву, мастеру устройства всевозможных застолий, зачинателю многих увеселительных мероприятий. Это он, Платоныч, после окончания одного из думских заседаний, как-то подошёл к олигарху и высказал мысль, что неплохо было бы сплотить думский коллектив, подбодрить депутатов, чтобы затвердел депутатский дух! «И как это сделать?» – поинтересовался у него Насонов. «Очень просто! – выпалил Гусев, - Нужно устроить всеобщую пьянку! Только напившись вместе можно почувствовать себя одной командой!» Олигарх возражать не стал и выделил для депутатской тусовки время в своём самом наилучшем питейном заведении «Золотой Лаптеград». Как и ожидалось, народные избранники оказались большими мастерами хорошо выпить и плотно покушать, в особенности за чужой счёт, но это обстоятельство ничуть не смущало Насонова, ведь траты на депутатские пиршества вполне оправдывали себя. Бывали дни, когда понесённых расходов на депутатское застолье можно было вообще не считать, как сегодня, ведь только что своим решением о внесении поправок в городской бюджет народные избранники позволили олигарху сорвать большой куш! Разве можно ради такого случая скупиться на угощения и выпивку?
«Наверное, Гусев уже начал свозить депутатов на пирушку, - тяжело вздохнув, вновь посмотрел на часы на стене Насонов, - Счастливчики! Опять напьются до неузнаваемости, начнут песни петь под гитару с чувством выполненного долга!». Обычно после таковых увеселительных мероприятий на следующий день Гусев прибегал к олигарху и в мельчайших подробностях рассказывал, как прошёл вечер, сколько депутатов на «своих двоих» ушло с пирушки, а скольких в двенадцать ночи пришлось брать за подмышки, заталкивать в машину и отвозить домой. Развозкой по домам нетранспортабельных депутатов также руководил Гусев, именно за ним была закреплена эта обязанность, с которой он всегда отлично справлялся, хотя и сам частенько к тому времени был уже «не в форме».
А вообще в последнее время Гусев сильно радовал Насонова своим служением ему. «Опора мне во всех делах!» - подумал про первого зампреда правительства области олигарх, откинувшись на спинку кресла.
Именно в этот момент Насонова посетила мысль, не пора ли Гусева начать готовить на смену нынешнему полуразвалившемуся губернатору области Шакову? Должность первого заместителя председателя правительства области была довольно удобной стартовой площадкой для занятия кресла главы региона, здесь и усилий огромных не нужно прилагать, всего-то пропихнуть Гусева на одну ступеньку выше. «Как-то надо Платоныча показать влиятельным людям в Москве, разрекламировать с лучшей стороны, представить человеком, с которым можно и нужно решать любые вопросы в области, - почесал у себя за ухом олигарх, - А то время быстро летит, можно прощёлкать клювом, и вакантное место главы региона окажется за кем-нибудь зарезервировано».
 В 2005 году федеральным законодательством были отменены прямые выборы глав субъектов Российской Федерации. По новому закону кандидатуры на пост главы региона вносились Президентом РФ и направлялись на рассмотрение в представительный орган власти субъекта Федерации, который в течение месяца должен был принять предложение главы государства или отклонить его. Если региональный парламент дважды отклонял представленную кандидатуру, то Президент РФ обладал правом роспуска представительного органа власти региона и назначения исполняющего обязанности главы региона на срок до шести месяцы, до даты выборов нового регионального парламента. По новому закону кандидатуры на пост первого лица субъекта Федерации могли представлять Главе государства полномочные представители Президента РФ в федеральных округах и партии, обладающие большинством в региональном парламенте. Фактически же борьба за кресло главы субъекта Федерации между различными группами влияния от этого нововведения не прекратилась, а только усилилась, переместившись с избирательных участков в столичные коридоры власти. Вертикаль власти в стране была уже настолько отшлифована, что одобрение региональным парламентом кандидатуры, предложенной Президентом РФ на должность руководителя региона, фактически было формальной процедурой.
В декабре 2008 года заканчивался очередной срок пребывания на посту губернатора Лаптеградской области семидесятивосьмилетнего Никанора Емельяновича Шакова. Старец Никанор, как его мягко называли многие, был одним из немногих долгожителей в стане российских губернаторов, которому удалось просидеть в должности руководителя региона три срока подряд. Он оказался первым и единственным губернатором Лаптеградской области, который был избран в результате всенародного волеизъявления жителей региона при свободных состязательных выборах.
Путь Никанора Шакова на вершину региональной власти был не прост, но и не так сложен. На прямых выборах губернатора Лаптеградской области, прошедших в октябре 1996 года при поддержке народно-патриотических и коммунистических сил Шакову удалось переиграть действующего на тот момент главу региона «ельциниста» Ивана Терещенко. Борьба между двумя кандидатами, представляющими различные политические полюса, была упорной. Но на руку Шакову сыграла сложившаяся на тот момент сложная социально-экономическая обстановка в стране, неудовлетворённость большинства населения собственным материальным положением, недоверие людей к представителям действующей власти. Проводимые в стране реформы, сулящие обогащение только узкой прослойке общества, сопровождались падением жизненного уровня людей, остановкой большинства промышленных предприятий, увеличением безработицы. Всё это расшатывало общую ситуацию в стране, подогревало протестные настроения в массах, сопутствовало на местах победе оппозиционных кандидатов. Люди желали улучшения условий своей жизни, стабильности, достойных зарплат. Вот тогда и вышел на политическую сцену бывший секретарь Лаптеградского обкома КПСС по идеологии Никанор Шаков, чьё имя ассоциировалось с тихим брежневским периодом и существовавшей в советские годы уравниловкой. Будучи неплохим оратором, закалённым на работе в партийных и советских органах, Шаков умело использовал в своей предвыборной кампании все минусы сложившейся в стране социально-экономической ситуации, громил своего конкурента Терещенко за связь с младореформаторами, расписывал преимущества социалистического пути развития общества. Он уповал на необходимость укрепления государственного сектора экономики, обещал лаптеградцам сделать упор в работе на развитие промышленного потенциала области, поднять сельское хозяйство, побороть безработицу. Красивые слова Шакова и ностальгия лаптеградцев по ушедшим временам сделали своё дело, люди целыми семьями пошли на избирательные участки, чтобы отдать за него свой голос.
Старец Никанор оказался очень гибким политиком. Он умело держал «нос по ветру», подстраиваясь под новые реалии жизни, меняя свой политический окрас в зависимости от дующих из столицы ветров. Если во время очередных губернаторских выборов в 2000 году Шаков ещё уповал на то, что в Москве засели определённые силы, которые мешают ему работать, вставляют палки в колёса, то в 2004 году, окончательно сдрейфовав вправо, он шёл на третий губернаторский срок уже под флагом «партии власти» при поддержке федеральных властей. Губернатор-хамелеон не утруждал себя отчётами перед избирателями о проделанной работе, быстро забывал о розданных обещаниях, и с присущим ему пафосом каждый раз на встречах с лаптеградцами снова обещал им «небо в алмазах». И наивные лаптеградцы в очередной раз верили ему, идя на избирательные участки, снова ставили «галочку» в бюллетенях для голосования напротив его фамилии.
 Только после своего избрания в третий раз на должность губернатора области Шаков заметно сник, понимая, что это его последний губернаторский срок, больше на выборы ему не идти, и поэтому уже не было особой необходимости утруждать себя в попытках заручиться поддержкой лаптеградцев. Быстро отошли на второй план все его пламенные завораживающие речи, иссякли красноречивые слова, которыми он трогал людей, без умолку расточая их на всевозможных публичных мероприятиях и во время встреч с избирателями. Шаков стал меньше появляться на публике, избегать общения с простыми людьми, уклоняться от обсуждения волнующих жителей области тем повседневной жизни. Зато губернатор полюбил бывать в различных заграничных командировках, стал больше времени проводить в российских и зарубежных санаторно-курортных учреждениях, порой задерживаясь там неделями, с каждым днём всё больше самоустраняясь от решения насущных государственных дел. Свои обязанности на посту губернатора области он стал сводить к разрезанию ленточек на различных торжественных мероприятиях, к вручению наград и присвоению почётных званий, хвальбе различных деятелей культуры и искусства области. По традиции Шаков каждый год приезжал на отчётно-выборное собрание областного совета ветеранов, участников которого по старинке считал своим оплотом и поддержкой, где задвигал ни к чему не обязывающую долгую речь, ностальгируя о своей былой работе в обкоме КПСС. Каждый раз седовласым слушателям он вещал о том, что боролся в советские годы с проявлениями коррупции в высших эшелонах власти Лаптеградской области, различными формами казнокрадства, никому не давая в этом деле спуску, отчего и нажил себе немало врагов. И завершал свою долгую речь Шаков историей о том, как за проявленную принципиальность коварные партийные функционеры едва не лишили его партбилета на одном из партийных собраний под предлогом неуплаты им пяти рублей за посещение плавательного бассейна, которую многие ветераны уже не раз слышали.
Во время своего первого срока на посту губернатора у Шакова значительно выросло количество заместителей, явных и тайных фаворитов, которые вели ожесточённую борьбу друг с другом за его расположение, за саму возможность влиять на принимаемые областной властью решения. В этой подковёрной схватке «околопрестольными» претендентами было выпущено огромное количество стрел по своим оппонентам, был повержен ни один политик, однако удачней всех на этом поприще оказался олигарх Насонов. Шакову решение вопроса о «назначении» своим фаворитом вообще далось достаточно легко, кто из претендентов на эту роль обладал большими финансовыми возможностями, имел контакты в Москве, на того он и решил опереться.
Если в 1996-1998 годах Насонов ещё боролся за расположение Шакова, и исход схватки с другими претендентами за место «главного фаворита при дворе» ещё не был ясен, то последующие годы ознаменовались стремительным взлётом олигарха, существенным усилением его позиций. В 2000 году Насоновым уже было полностью взято на себя финансирование предвыборной кампании Шакова, что для неокрепшего олигарха было достаточно серьёзным шагом и вылилось для него в немалую сумму. Вложился в победоносную кампанию старца Никанора Насонов и на выборах губернатора в 2004 году, на которых конкуренты уже стали серьёзно клевать губернатора-хамелеона, критикуя его работу на посту главы региона. И Шаков каждый раз достойно благодарил олигарха за предпринятые усилия, которые позволили ему и дальше оставаться во главе Лаптеградской области. На протяжении трёх сроков своего руководства регионом большинство решений в сфере финансов и распоряжения государственной собственностью принимались Шаковым в интересах Насонова. И если на исходе 90-х и начала нулевых годов ещё не все в области понимали, кто реально в окружении губернатора «правит балом», оказывая существенное влияние на происходящие в области процессы, то в дальнейшем рука Насонова стала прослеживаться при решении многих областных дел.
За короткий промежуток времени Насонов превратился в незаменимую фигуру для Шакова. Опираться на сильные плечи олигарха оказалось очень удобно и практично, отчего действующему губернатору самому не требовалось лишний раз напрягаться, прилагать усилия для разрешения каких-либо сложных вопросов. Насонов обладал железной хваткой, был расчётлив, умён, умел добиваться поставленных перед собой целей, а главное в любой ситуации на него можно было положиться, что было немаловажно для любого руководителя. По их негласной схеме взаимодействия все лавры побед в области отдавались Шакову, а все неудачи списывались на других лиц, по замыслу Насонова коварно втёршихся в доверие к губернатору либо проявивших свою некомпетентность и близорукость в решении ряда государственных дел. Под этим соусом олигарх расправлялся со своими оппонентами, изгонял ослушавшихся его лиц и новоявленных врагов из органов государственной власти, зачищал областную администрацию от присутствия ставленников конкурирующих бизнес-структур. Неприкасаемыми персонами для Насонова являлись разве что несколько человек пенсионного возраста из окружения Шакова, которые, впрочем, никогда не занимали активной жизненной позиции и не мешали олигарху решать свои денежные вопросы.
Со временем Шаков стал настолько доверять Насонову, так уверенно и вольготно чувствовать себя под его крылом, что во время своего третьего срока губернаторских полномочий у него зародилась мысль, а не отдать ли полностью решение всех областных дел на откуп олигарху? Всё равно все острые и важные для региона вопросы проходят через него. Пусть олигарх рулит областью в своё удовольствие! Всё чаще размышляя на эту тему, взвешивая все плюсы и минусы от такового решения, в конце концов, махнув на всё рукой, Шаков назначил ставленника Насонова Гусева на должность первого заместителя председателя правительства Лаптеградской области, тем самым фактически передав олигарху бразды правления регионом. О беспомощности губернатора в решении областных дел быстро заговорили в лаптеградском обществе, а оппозиционные политики, подхватив тему, бросились со всех информационных площадок кричать, что власть в области узурпирована олигархическими структурами. «Как же мы ошиблись в 1996 году, поддержав тебя на губернаторских выборах! Лучше бы ты ушёл тогда в монастырь!» - заливалась на своих страницах коммунистическая газета «Лаптеградская правда», обращаясь к Шакову. Но для старца Никанора все выпады в свой адрес со стороны обиженных некогда союзников были сродни укусу комара и уже не влияли на его судьбу в какой-либо степени.
В декабре 2008 года у Шакова заканчивался третий срок пребывания на посту губернатора Лаптеградской области. Большинство лаптеградцев склонялось к тому, что у области будет новый губернатор, осталось только немного времени подождать и в Кремле назовут имя преемника старца Никанора. Поговаривали, знаковым событием того, что Шаков действительно уйдёт, служил преподнесённый ему «пенсионный» подарок: Законодательное Собрание области приняло закон, по которому после окончания губернаторских полномочий Шаков мог рассчитывать на доплату к своей пенсии из областного бюджета в размере пятидесяти процентов своего ежемесячного заработка. Все решили, что это сумма «отступного», чтобы старец Никанор жил безбедно на пенсии и ни в чём не нуждался. Однако в Лаптеграде ещё находились «злые языки», которые утверждали, будто в Москве у Шакова поддержка большая, и он не оставит свой пост, а будет назначен на должность губернатора области в четвёртый раз! Но такие разговоры у большинства лаптеградцев вызывали только улыбку, так как назначение на четвёртый губернаторский срок «развалившегося» старца Никанора выглядело уже совсем чем-то из области фантастики.
К концу окончания третьего срока губернаторских полномочий Шакова многие в Лаптеграде открыто заговорили, что новым главой региона скорей всего станет Гусев, потому что его толкает на это место всесильный олигарх Насонов. Но в действительности это ещё не было решённым делом. В столичных коридорах власти развернулась нешуточная борьба за кресло главы Лаптеградской области, которую навязал Насонову его злейший враг, зять бывшего губернатора области Ивана Терещенко – Леонид Терещенко, взявший фамилию жены. В своём стремлении занять губернаторский «трон», Терещенко-младший развернул массированную информационную кампанию, умудряясь едва ли не каждый день закидывать администрацию Президента РФ всевозможным компроматом на Гусева и Насонова, обвиняя их во всех грехах, вплоть до установления диктатуры в отдельно взятом регионе России! И хотя подмачивал их биографию Терещенко изрядно, это не останавливало Насонова, продолжавшего упорно продвигать Гусева в столичных коридорах власти как наиболее достойного кандидата, способного занять самую высокую в регионе должность.
Помимо поддержки самого влиятельного лица в Лаптеградской области олигарха Насонова у Гусева имелись и другие плюсы в сравнении с Терещенко. Во-первых, хороший послужной список: как-никак Гусев находился уже двадцать лет на государевой службе, пройдя этот долгий путь от рядового чиновника до первого заместителя председателя правительства области, что говорило о достаточно большом опыте работы на самых ответственных государственных должностях и внушало к нему доверие со стороны Кремля. Другим подспорьем в борьбе за губернаторский «трон» была принадлежность Гусева к «партии власти». Не без помощи лоббистских способностей Насонова в преддверии губернаторских выборов на областной партконференции Гусев был избран секретарём Лаптеградской областной организации «партии власти», что окончательно вынесло его в лидеры в борьбе за губернаторское кресло. Так потратив массу сил и много времени на решение вопроса о будущем главе региона, Насонов спокойно вздохнул только тогда, когда в преддверии нового 2009 года вышел указ Президента РФ о внесении кандидатуры Гусева в Законодательное Собрание Лаптеградской области на утверждение в должности губернатора Лаптеградской области. И это была уже победа! Радуясь успеху, в тот день даже малопьющий Насонов хорошенько поддал. Сколько им с Гусевым было выпито тогда бутылок Шампанского – не счесть!
Пятилетний губернаторский срок Гусева пролетел быстро. За все эти годы Насонов ни разу не пожалел о потраченных усилиях, направленных на его продвижение на должность главы региона. Губернаторство Гусева стало золотым временем для олигарха. Уже не нужно было формального одобрения каких-либо действий областного правительства со стороны престарелого Шакова, просить поставить свою «закорючку» под каким-нибудь документом шаковских пенсионеров, засевших на должностях заместителей председателя правительства области и руководителей профильных департаментов, вечно с умным видом демонстрирующих свою значимость, а можно было одним поднятием телефонной трубки решить любой вопрос. Гусев, служивший все эти годы верно Насонову, беспрекословно выполнял все его указания, принимал управленческие решения, которые служили для обогащения и укрепления финансовой мощи олигарха. За время губернаторства Гусева Насонов с лихвой использовал своё привилегированное положение, занимался приватизацией остатков областной собственности, выкупал принадлежащие области акции в уставных капиталах крупных и средних предприятий региона, прибирал к рукам лакомые земельные участки. Всё что имело какую-то цену и приносило деньги входило в сферу интереса олигарха. 
Но без трений с Гусевым у Насонова все эти пять лет тоже не обошлось. И осложнялись их отношения отнюдь не в результате разногласий по каким-либо рабочим вопросам, во всех делах Гусев беспрекословно слушался олигарха, а из-за банального пристрастия губернатора к спиртным напиткам. Гусев и раньше был любителем приложиться к рюмке, но делал это искусно, без ущерба работе, но ближе к концу своего первого губернаторского срока совсем перестал знать меру, стал квасить всё чаще и чаще, порой уходя в запой на целые дни. Насонов пытался бороться с этой напастью Гусева всеми возможными способами, начиная с обычных внушений ему и заканчивая прочтением нотаций на тему благочестивого поведения на занимаемом месте.
- Ты первое лицо области! И должен вести себя так, чтобы комар носа не подточил! – иной раз орал на Гусева Насонов, - Ты под пристальным вниманием всей общественности! Из самой далёкой деревушки каждый житель области смотрит на тебя, какой ты и что из себя представляешь! Разве не понимаешь это? Или хочешь обрушить свою карьеру?
Во время прочтения таковых нотаций Гусев терпеливо молчал и периодически кивал головой, соглашаясь с Насоновым во всём, но запои с его стороны как были, так и продолжались дальше.
Первая некрасивая история с Гусевым произошла вначале весны 2013 года, когда в одном из номеров гостиницы администрации области губернатор, будучи в хмельном состоянии, недовольный строптивым характером вызванной проститутки, сильно поколотил её. «Ночная бабочка» покинула номер люкс с большим синяком под глазом и разбитой в кровь губой. Ситуация оказалась на грани большого скандала. Чтобы не дать информации о случившемся вырваться наружу, к делу пришлось подключаться лично Насонову. В тот день, получив весточку из гостиницы, олигарх поручил начальнику службы собственной охраны Чичину выйти на контакт с проституткой и попробовать уладить с ней инцидент денежным путём. «Когда договоритесь о сумме, не забудь взять с этой шалавы расписку, что её насильником является не губернатор! Лучше всего пусть напишет, что упала с лестницы!» - напутствовал своего охранника Насонов.
К счастью, на контакт с Чичиным проститутка пошла. Но выведав, что её обидчиком является высокопоставленная шишка, первое лицо области, «ночная бабочка» скромничать не стала, для улаживания конфликта назвала достаточно большую цифру, при этом ни на какой торг с Чичиным не пошла, проявив завидное упрямство. В результате трудных переговоров, при отсутствии других вариантов, Насонову пришлось сильно раскошелиться, выплатить «ночной бабочке» названную ею сумму – такова была плата за её молчание о нанесённых ей побоях. Так благодаря произошедшему инциденту в гостиничном номере за один свой короткий визит к клиенту обычная проститутка превратилась в весьма состоятельную даму по меркам Лаптеграда. А Насонов, раздражённый случившимся, понесёнными тратами, решил для себя ни в коем случае не спускать поступок Гусева на тормозах и взыскать с губернатора целиком уплаченную «ночной бабочке» денежную сумму. С того дня каждая их встреча заканчивалась тем, что олигарх напоминал губернатору о необходимости погасить перед долг, иной раз подкрепляя своё требование ударом кулака по столу.
- Я за тебя бабки внёс, будь добр, верни их мне! – вытягивал из Гусева деньги Насонов, - Если у тебя нет наличности, то могу тебе кредитную линию открыть в своём банке!
Но Гусев отдавать долг Насонову не спешил. Губернатор взял моду прибедняться перед олигархом, каждый раз жалуясь на своё трудное материальное положение, обещая вернуть деньги как-нибудь позже. Оттягивая время, в реальности Гусев надеялся, что Насонов забудет про долг или простит его, и возникшая ситуация сама собой разрешится. А ещё лучше, когда олигарху захочется ещё что-нибудь прибрать к своим рукам в области, и он снова обратиться к его помощи, то тогда и можно будет дело решить взаимозачётом. Но в этом Гусев сильно ошибался, как всякий сверхбогатый человек Насонов никогда не забывал денежные вопросы и не прощал долги, а опускаться на уровень взаимозачётов с человеком, во многом обязанным ему своим карьерным продвижением, считал недопустимым и унизительным для себя.
Однажды Насонов даже поймал Гусева на откровенной лжи. После очередной жалобы губернатора на своё неблагополучное финансовое положение и отсутствие свободных денежных средств, олигарх вскочил со своего рабочего места и во всё горло закричал:
- А кто недавно трёхкомнатную квартиру в Москве купил, сто восемьдесят квадратных метров, оформив её на свою престарелую мать? Не ты? Думаешь, не знаю об этом? За дурака меня принимаешь?
В ответ Гусев поджал уши, но не из-за того что испугался крика Насонова, а будучи шокированный тем, насколько олигарх хорошо осведомлён обо всех его финансовых и имущественных делах. Ведь регистрация права собственности на приобретённую квартиру в Регистрационной палате Москвы состоялась всего две недели назад, а Насонов уже знает о покупке! Откуда такая осведомлённость? Какие же надо иметь связи в столице, чтобы так оперативно получать информацию обо всех личных передвижках капитала граждан! Но вскоре Гусева осенило. Ведь наверняка существует какой-то специальный орган при администрации Президента, который занимается отслеживанием всех имущественных сделок высокопоставленных лиц, в том числе и регионального уровня, и их ближайших родственников, чтобы иметь представление, как разрастается благосостояние высокопоставленных чиновников, и какой уровень коррупции в стране. Наверняка олигарх заимел в этом органе с кем-то знакомство, и сейчас блещет своей информированностью перед ним.
- Делаешь дорогие покупки и таишь их от меня? – прищурив один глаз, в более спокойном виде продолжил разговор Насонов.
- Александр Иванович, я как раз хотел сообщить вам об этом. Но забыл, - сделал неуклюжую попытку вывернуться из неловкой для себя ситуации Гусев.
- Хотел сообщить? – скрипнул зубами олигарх, - Ты когда врёшь, то хотя бы красней!
В итоге после долгих препирательств Гусев всё-таки добился своего, Насонов «перешагнул через себя» и простил ему сумму, которую внёс за него за избиение проститутки. Но вместе с этим олигарх пригрозил губернатору, что больше не будет выпутывать его из подобных ситуаций и спасать репутацию, как бы он не умалял об этом!
Но и эта угроза совершенно не подействовала на Гусева, через несколько месяцев с губернатором произошла новая история. В один из сентябрьских дней 2013 года в аппарат правительства области пришло уведомление из президентской администрации, что утром следующего дня ровно в десять часов состоится селекторное совещание Президента России с главами регионов федерального округа, куда входила и Лаптеградская область, к которой региональные руководители должны быть готовы во всеоружии. И тема предстоящего совещания была озвучена достаточно жгучая и весьма актуальная для начала осени – проблемы ЖКХ в свете готовности регионов к отопительному сезону.
Однако на следующее утро за два часа до начала селекторного совещания Насонову позвонил на мобильный телефон начальник службы охраны Чичин и оповестил, что Гусев не сможет принять участие во встрече с Президентом.
- Что, значит, не сможет? – опешил Насонов.
- Гусев всю ночь квасил, сейчас лежит дома и лыка не вяжет, - бодро доложил олигарху Чичин, - Словом, не транспортабелен он. Придётся кого-нибудь из его заместителей отправлять на совещание.
- Что значит заместителей!? – поднявшись с места, закричал в телефонную трубку олигарх, - Ты в своём уме? Ты хочешь нас всех подставить? А если Президент потребует ответа на вопрос, чем занят губернатор в трудное для региона время, связанное с началом отопительного сезона? Что ты скажешь в ответ? Это не избирателям на выборах лапшу на уши вешать! За такие дела губернаторов с должностей снимают! За утрату доверия! Такие номера не проходят бесследно!
- Александр Иванович, я всего лишь доложил обстановку, - мгновенно переменился в голосе Чичин, - Доложил всё как есть….
- Хочешь, чтоб нас всех вымели отсюда вонючей метлой! – продолжил кричать олигарх.
- Александр Иванович, ни в коем случае…. Я лишь доложил обстановку….
- Мы не можем вот так вот взять и всё профукать! Нам слишком трудно всё в жизни далось! Во сколько селекторное совещание с Президентом? – несколько понизив голос, поинтересовался у начальника службы охраны олигарх.
- В десять часов, - спешно проинформировал Чичин.
- Так, совещание в десять, - посмотрев на часы, принялся вслух рассуждать Насонов, - Значит, у нас ещё есть время привести Гусева в чувства. За два часа необходимо во что бы то ни стало поднять губернатора на ноги! Ты понял меня? Где сейчас Гусев? Говоришь, дома?
- Да, пьяный спит.
- Так вот, ты прямо сейчас поезжай к Гусеву домой, найди его домработницу Варвару Степановну и вместе с ней принимайтесь за дело, - распорядился олигарх, - Задействуйте всё, чтобы Гусев протрезвел! А я сейчас отложу все свои дела и в скорости присоединюсь к вам.
- Хорошо, Александр Иванович, - отчеканил в ответ Чичин, положив трубку.
Как только не ставили на ноги в то утро Гусева, как только не приводили его в чувство! Нашатырный спирт давали нюхать, горстями таблетки аскорбиновой кислоты ему в рот запихивали, вылили ему внутрь целый пузырёк пятипроцентного раствора тиамина. По приказу Насонова Чичин притащил к постели Гусева таз с холодной водой и обмакнул в него несколько раз лицо губернатора. К тому времени Варвара Степановна какие-то травы уже заварила, помогающие от похмелья, которыми все принялись отпаивать губернатора. Возни было много!
- Может клизму ему вставить в зад, чтоб промыть желудок? – сделав умное лицо, взглянул на олигарха Чичин.
В ответ на высказанное предложение «главного охранника» Насонов лишь уныло оглядел старческое тело Гусева и сморщил нос. Было понятно, идея олигарху пришлась не по вкусу.
- Да в норме я, в норме, - вдруг прорезался голос у губернатора, заслышавшего о возможном применении к нему клизмы.
Когда Гусев окончательно пришёл в себя, то все озадачились ещё одной проблемой, связанной с его весьма удручающим внешним видом. Волосы у губернатора торчали дыбом, глаза были красные, лицо распухшее! Замахав руками, Варвара Степановна принялась бегать по дому в поисках пудры и различных тональных кремов, чтобы заретушировать следы от трёхдневной пьянки на лице губернатора. Всё необходимое для марафета нашлось в косметичке молодой жены губернатора Анастасии Иосифовны, бывшей в тот момент в отъезде в другом городе. Вывалив всё содержимое косметички на постель рядом с сидящим в трусах и майке Гусевым, все присутствующие стали выискивать различные тюбики и флаконы, чтобы начать срочно подмазывать, подделывать лицо главы региона!
- Ой, всё равно не похож на губернатора! – запричитала Варвара Степановна, после того как Чичин нанёс очередной слой крема на лицо Гусева, – Какая-то мумия, а не губернатор! Глазки-то мутные!
- И что нам делать? – недовольным голосом проворчал Насонов.
- Что-то бы ещё предпринять по поводу его глаз, - задумчивым голосом произнесла Варвара Степановна.
Закрутив головой по сторонам в поисках непонятно чего, вскоре Насонов наткнулся глазами на своего начальника службы охраны, заприметив на глазах у того очки с затемнёнными стёклами.
- Я не знаю, подойдут ли они ему, - повёл плечами Чичин, прочитав ход мыслей олигарха.
- А ну, дай сюда, - без каких-либо колебаний двумя пальцами руки Насонов сдёрнул с носа Чичина очки и тут же надел их на Гусева, - А как сейчас?
- Так намного лучше, - резюмировала Варвара Степановна, - И вид у Алексея Платоновича совсем другой стал, более важный какой-то….
- Тогда в этих очках и выпускаем его на встречу с Президентом, - распорядился Насонов.
- Дайте мне стакан кефира. Я пить хочу! – в этот момент застонал губернатор, попытавшись встать с кровати, но тут же грохнувшись обратно на своё ложе.
- А дома кефира нет, - виновато оповестила всех присутствующих Варвара Степановна, - Вы, Алексей Платонович, целых два пакета выпили вчера в обеденный перерыв, а сегодня утром я в магазин ещё не ходила….
- Сбегай, купи ему кефира, - бросил взгляд на Чичина Насонов, - А мы пока попробуем надеть на него костюм.
- Будет сделано, - взяв «под козырёк», метнулся в сторону коридора Чичин.
- Вам, Алексей Платонович главное не опоздать на селекторное совещание с Президентом, чтобы не произошло у вас осложнений в работе, - пройдя к стоящему в комнате Гусева шифоньеру, Варвара Степановна открыла его дверцу, сняла с вешалки чистую глаженую рубашку и поднесла её к губернатору.
- Сам наденешь или как? – выхватив из рук домработницы, бросил в лицо губернатору рубаху Насонов.
- Александр Иванович, скажите Гусеву, когда тот протрезвеет, что очки я одолжил ему только на время! Мне таких больше не найти! – в этот момент донёсся из коридора голос Чичина, набрасывающего на свои широкие плечи чёрную кожаную куртку, хорошо знавшего о том, что все понравившиеся вещи губернатор имел привычку присваивать себе и не возвращать их хозяевам.
В тот день Гусеву необычайно повезло. Президент говорил довольно долго, подробно останавливаясь на том, в каком состоянии субъекты Федерации должны подходить к началу отопительного сезона и какой работы в этой связи он ждёт от глав регионов. Губернаторы областей, которым посчастливилось высказаться по существующей теме, тоже говорили долго, используя предоставленную возможность, чтобы прихвастнуть перед главой государства своими показателями работы, лукаво закидывая его различными статистическими данными, свидетельствующими об улучшении дел во вверенных им регионах в сфере жилищно-коммунального хозяйства. Не понятно о чём стал бы говорить абсолютно не подготовленный к встрече с Президентом Гусев, но в дело вмешался случай, из-за нехватки времени слово для выступления главе Лаптеградской области так и не было предоставлено. Всё обошлось тем, что в знак согласия с Президентом Гусеву пришлось всего-то несколько раз кивнуть головой перед камерой, сделав вид, что он тоже в курсе обсуждаемых проблем.
Только к концу дня Гусев окончательно протрезвел. Отоспавшись прямо в своём рабочем кабинете, вечером он с трудом помнил, что утром принимал участие в каком-то селекторном совещании. А уж о чём шла речь во время встречи с главой государства, какие указания были даны Президентом руководителям регионов по обсуждаемой теме, у него и вовсе выветрилось из памяти.
Зато уже через час после «оклиматизации» Гусеву пришлось предстать перед Насоновым в его рабочем кабинете и держать перед олигархом ответ.
- Это хорошо, что всё обошлось без последствий для тебя! Счастливчик, можно сказать! А ты понимаешь, что было бы, если Президент заприметил тебя в ненадлежащем состоянии? Конец всему! Прощай должность губернатора и все имеющиеся льготы! И никаких перспектив больше! Ты это понимаешь? – словно заведённый, в своей излюбленной манере прохаживаясь по кабинету из стороны в сторону, изливался в гневе Насонов.
- Извините, Александр Иванович, больше такого не повториться, - лишь виновато, склонив голову, бубнил в ответ губернатор.
- Ты в который раз уже извиняешься? – закурив сигарету, поинтересовался у него олигарх.
Подняв на Насонова глаза, Гусев тут же опустил их снова, всем своим видом давая понять, что действительно сегодня «дал маху» и готов выслушать от олигарха самую длинную за всю историю их отношений лекцию нравоучений.
В итоге, устроив Гусеву очередную словесную взбучку, накричавшись вдоволь, Насонов и на этот раз простил его, но строго-настрого предупредил:
- Если ещё один подобный инцидент с тобой произойдёт, то добровольно сложишь полномочия губернатора. Возьмёшь ручку, бумагу и напишешь заявление об уходе со своего поста. Ты понял меня?
- Да, я понял, - тяжело вздохнув, кивнул головой Гусев.
Угроза отставки чудеснейшим образом подействовала на Гусева. Вплоть до конца своего первого срока губернаторских полномочий он стал вести себя подобающим первому лицу региона образом, избегать сомнительных сборищ, стараться не попадать в неприятные для себя истории. Гусев даже дал обещание Насонову бросить пить, о чём раструбил всем из своего ближнего окружения, но так и не сдержав слово, лишь продолжив квасить субботними вечерами и в праздничные дни незаметно от олигарха и всех остальных. Однако попытка Гусева встать на «путь истинный» вновь вернула к нему расположение Насонова. Уж было вычеркнувший фамилию действующего губернатора из списка возможных участников следующей губернаторской гонки, олигарх вновь обратил взор на него и, в конечном счете, снова решив сделать на него ставку на очередных выборах.
Ставка на Гусева соответствовала устремлениям Насонова иметь «карманного» губернатора, выполняющего все его указания, чтобы продолжать финансово доить регион и множить своё состояние. Но время неумолимо шло вперёд, жизнь вносила свои коррективы во всё. И хотя Гусев пытался держаться изо всех сил, демонстрировать публике свою значимость, проявлять интерес к делам, но было видно, что за последние год-два губернатор серьёзно сдал, представляя собой что-то вроде позднего Шакова, который на излёте своей карьеры побросал все государственные дела. И насколько ещё хватит Платоныча с присущим ему безволием в работе и надвигающимся старческим слабоумием, спрогнозировать было трудно. Было неясно, как Гусев поведёт себя после избрания на второй губернаторский срок, не ударится ли снова в пьянку, не погрязнет ли в кутежах, не влипнет ли в очередную скандальную историю, которая уже наверняка приведёт к краху его политической карьеры. Каких-то гарантий на этот счёт Насонову никто дать не мог. Размышляя обо всём этом, олигарх подолгу проводил время у окна в своём кабинете с сигаретой в зубах, всматриваясь в расстилавшуюся перед собой чудную гладь природы, перебирая в уме различные схемы своего дальнейшего взаимодействия с Гусевым. «Может какой-нибудь договор с Платонычем подписать, чтобы обязать его вести себя на посту губернатора надлежащим образом?» – вертелось в голове у Насонова. Впрочем, подобные мысли отторгались разумом самого олигарха, понимавшего, насколько смешно и нелепо будет выглядеть подобная сделка. К чему подписывать подобные договора, если они изначально не будут иметь юридической силы и их нельзя будет предъявить для исполнения ни в одну инстанцию? Мучаясь желанием как-то удержать в определённых рамках Гусева, чтобы из-за возможных отклонений в его поведении не страдали дела, вскоре у Насонова в голове родился гениальный план, который он назвал «дубль два». Суть плана заключалась в том, чтобы после победы Гусева на губернаторских выборах приставить к нему в ранге первого заместителя другого человека из своей команды, имеющего управленческий опыт и хорошо разбирающегося в государственных делах, который мог бы тянуть на себе основные обязанности главы региона. Этот человек, по замыслу Насонова, должен будет идти в рост и в перспективе заменить самого Гусева на посту губернатора области. План подразумевал собой выстраивание такой схемы координации действий между двумя первыми лицами исполнительной власти в регионе, которая уже существовала при губернаторе Шакове, когда к тому был приставлен первым заместителем Гусев. Подобная схема уже была реализована Насоновым и удачно действовала на протяжении нескольких лет, пусть и с некоторыми недостатками, но, главное, она показала свою жизнеспособность. Только сейчас фигуры будут сдвинуты и «дублёр» окажется уже у самого Гусева. С кандидатурой, которая будет приставлена вторым номером к Гусеву, Насонов решил определиться несколько позже, после губернаторских выборов. С поиском её проблем точно не возникнет, ведь вокруг олигарха крутилось много людей, готовых беспрекословно выполнять все его указания. К примеру, «дублёром» Гусева можно сделать Дудкина, или Козлюка, а может и ещё кто-нибудь высветиться на горизонте. Время покажет.
 

Чья-то рука, прикоснувшись к плечу Насонова, вновь вернула олигарха в 8 августа 2014 года на собственный День рождения. Отогнав от себя мысли об уже стартовавшей губернаторской кампании, Насонов открыл глаза и приподнял голову. Перед ним стоял, держа в руке бокал с вином, качаясь из стороны в сторону на своих худеньких ножках, подвыпивший «поющий матрос» Добренко. На его «ржавом» лице во всю мощь сияла улыбка, а на лацкане малинового пиджака лучезарно сверкал значок депутата Государственной Думы РФ, затмевая весь его никчёмный и непотребный образ.
Депутатский мандат Добренко получил в декабре 2011 года, пройдя на выборах в нижнюю палату парламента по партсписку ЛДПР от Лаптеградской области. И пришёл этот успех к «поющему матросу» не без помощи Насонова, сыгравшего в его избрании депутатом ключевую роль.
Когда в конце 2010 года к Насонову обратились серьёзные люди из Москвы с просьбой помочь с поиском кандидата на должность координатора Лаптеградского отделения ЛДПР, не обладающего сколь значимой электоральной поддержкой и не способного повести за собой народ, тогда олигарх и вспомнил о «поющем матросе», который когда-то помог ему протащить «земельный» вопрос на заседании Лаптеградской городской Думы. Расписав москвичам Добренко гнилым человеком, пьяницей и дебоширом, Насонов без труда усадил его в начальствующее кресло. А тут и выборы в Государственную Думу незаметно подкрались. Взявший незадолго до этого на своё полное содержание региональное отделение ЛДПР, на правах единственного спонсора лаптеградских либерал-демократов Насонов принялся единолично решать вопрос, кого поставить первым номером в партийный список ЛДПР от Лаптеградской области. Выбор пал на Добренко. Кто бы знал, что на тех выборах лаптеградские либерал-демократы получат неплохие проценты по области и завоюют одно место в нижней палате парламента, которое и досталось «поющему матросу».
И теперь Добренко очень кичился своим депутатским статусом, на всевозможных публичных мероприятиях прохаживался важной походкой, выворачивая грудь колесом, словно птица высокого полёта. Завистники из числа местной публики поговаривали, будто Добренко, даже ложась спать, пристёгивает на ночную пижаму свой депутатский значок, а депутатские корочки кладёт себе под подушку, чтобы и во сне чувствовать свою значимость. Когда Насонову рассказали эту историю, олигарх сложил у себя на груди руки и душевно расхохотался. Впрочем, правдивой была эта история или нет, для Насонова это совершенно не имело никакого значения….
- Ну что, Алессандр Ваныч, - заплетающимся языком пробормотал Добренко, продолжая раскачиваться на ногах перед олигархом как маятник, - давай выпьем на Бру… Бру… Брудершафт?
Во время столь смелого предложения запах алкоголя изо рта Добренко обдал лицо Насонова, проникнув прямо в нос олигарха и вызвав даже на его языке неприятные ощущения. Насонов сморщил нос, а затем махнул рукой, всем своим видом давая понять, чтобы «поющий матрос» покинул его.
- Саня, - не поняв адресованного в свой адрес жеста, продолжил донимать олигарха своим присутствием Добренко, - ты чего такой гр-гр-грустный сидишь?
Предприняв для своего непотребного состояния неимоверные усилия, Добренко нагнулся перед Насоновым и по-свойски обнял олигарха правой рукой за шею, будто это был его давний хороший приятель. В этот момент игристое вино из бокала депутата, струйкой полившись на пол, обдало брызгами левый ботинок и штанину Насонова.
Ошеломлённый таковой наглостью депутата, Насонов сильно сомкнул брови, тем самым выразив всем своим видом недовольство создавшейся ситуацией, и с силой отбросил в сторону со своей шеи руку Добренко.
- Пошёл вон!- одновременно рявкнул на лидера местных либерал-демократов олигарх.
- Саня, ну ты что, - ещё сильней зашатался возле него на ногах Добренко.
- Я сказал, пошёл вон! – ещё громче прокричал олигарх.
Неизвестно чем бы закончился этот приватный разговор между пребывающим в пьяном угаре Добренко и вернувшимся в мыслях на собственный День рождения Насоновым, если бы чья-то крепкая рука, схватив депутата за шкварник, резко не оттащила его от олигарха.
Человеком, подскочившим к Добренко и освободившим Насонова от столь неприятной компании, оказался начальник охраны олигарха Чичин.
- Уже нахрюкался, гляжу, - взяв под локоток невысокого ростиком Добренко, «главный охранник» вырвал из его рук наполовину расплескавшийся бокал с вином и повёл в сторону входных дверей парадного зала, - Я думаю, тебе давно пора на горшок и спать.
- А ты знаешь, кто я? Я депутат между пр-пр-прочим, - стал вырываться из цепких рук Чичина «поющий матрос», задёргавшись всеми частями своего тела, словно жучок, запутавшийся в паутине.
- Сказал бы я кто ты, но не буду, - отреагировал на слова депутата Чичин.
- А ты скажи, - не унимался Добренко, пытаясь затеять спор с «главным охранником».
Не вдаваясь в дальнейшую перепалку, Чичин довёл шаркающего ногами по деревянному паркету Добренко до входных дверей зала и, вытолкав из него, дал указание одному из подоспевших к нему своих подчинённых отвезти депутата домой.
Выдворение Добренко со Дня рождения Насонова никак не повлияло на ход праздника и настроение гостей. Никто из присутствующих в зале не придал этому эпизоду никакого значения. Гости продолжали веселиться и пить вино.
Возвратившийся с мыслями по воле Добренко на собственный День рождения Насонов тяжело вздохнул и пробежался глазами вокруг себя. В зале по-прежнему играла музыка, музыканты выделывали на сцене какие-то кренделя, пытаясь приковать к себе хоть какое-то внимание абсолютно подзабывшей о них публики, а рядом кружили приближённые к олигарху члены его команды – Козлюк, Дудкин, Ермолкина, по-кошачьи выжидавшие, когда хозяин подзовёт их к себе и нежно почешет за ухом. При этом Козлюк педантично потягивал из бокала вино, смакуя каждый его глоток, пытаясь насладиться этим чудодейственным алкогольным напитком. Дудкин, озираясь на олигарха, пристроившись к одному из столов, как обычно набивал свой огромный живот, обгладывая куриные крылышки, уже соорудив из косточек целую груду на скатерти стола. На фоне их неспокойно вела себя разве что Ермолкина, словно пытаясь соблазнить олигарха своим глубоким вырезом в вечернем платье, она всё время завораживающе пощёлкивала глазками в его сторону, что выглядело довольно вульгарно, в тоже время весьма безуспешно для самой обольстительницы. Группу угрюмых гостей, стоящих неподалёку от Насонова, жестикулируя руками, пытался развеселить приехавший из Москвы куратор «партии власти» по Лаптеградской области, как обычно рассказывающий пошлые анекдоты, которых он нахватался в столице. Поодаль от столичного гостя был замечен исполняющий обязанности губернатора области Гусев, с раскрасневшимся лицом крутившийся вокруг очередной красотки на высоких шпильках и досаждавший ей своим вниманием. Глядя на всех этих людей, в один миг опротивевших ему, Насонову настолько стало скучно на собственном Дне рождения, что захотелось поскорей покинуть загородный дом и побыть в одиночестве.
Найдя глазами в зале Чичина, Насонов щёлчком двух пальцами правой руки, тем самым подозвав «главного охранника» к себе, и скомандовал:
- Подгони машину к запасному выходу, я еду домой.
- Александр Иванович, в списке имеется ещё несколько желающих поздравить вас с Днём рождения. Как с ними быть? – недоумёнными глазами посмотрел на олигарха Чичин.
- Домой, я сказал! – рявкнул в ответ Насонов.