Оксана шла прямиком на них, стиснув зубы. Несмотря на то, что их было человек двенадцать, а она была в коротких шортиках и майке, смелости хватило.
"Центр города. Если что, закричу," - решила девушка.
Когда до них оставалось метров двадцать, они перестали материться и оплёвывать асфальт. Шагов за десять она услышала свист и увидела сластолюбивые взгляды. Кто-то из них пустил слюну, кто-то принялся играть руками в карманах, но именно он, как-то настороженно смотрел в её глаза. Словно предчувствовал.
Она подошла к нему вплотную и ощутила, что он боится.
- Помнишь меня? - звонко заявила Оксана, сняв солнцезащитные очки. Именно так, на "ты", а не на "вы", задумала она. Специально репетировала.
Внезапно озаботившись "лишними" руками, которым никак не могло найтись места, он принялся перекладывать зажигалку из одного кармана в другой, а потом в третий.
- Ты Зинкина что ли? - сощурил он глаза. - За деньгами? Я заплачу, честно. Смену отработаю и заплачу.
- Не то! - оборвала его Оксана. - Ты подвозил меня два дня назад. Помнишь?
- Подвозил? - казалось, ему стало ещё страшнее. - И что? Заяву писать будешь или может...
- Фотография! - твёрдым голосом сказала Оксана и просунула руку в открытое окно его "Лады", указывая очками на блокнот на панели автомобиля. На обложке блокнота была закреплена старая фотография полуобнажённой девушки. - Вспомнил? Я тебя про неё спрашивала!
- Да меня про неё каждый второй спрашивает, - сделал он глубокий вдох. Чувствовалось, что страх его покидает. - Тебе-то чего? Понравилась? Или тоже хочешь ко мне на обложку? - окончательно перестав бояться, он заржал и был поддержан толпой соплеменников-таксистов.
- Вы сказали, что у вас были с ней близкие отношения! - Оксана теряла уверенность и перешла на "вы". Толпа опять засмеялась.
- Ты тоже можешь повторить её подвиг, - сказал он, обретя уверенность в голосе и по стоянке снова прокатилась волна мужского смеха.
- Я её дочь! - сказала Оксана, снова указывая очками на фотографию.
Смех стих. На его лице появилось недоумение. Он сделал движение в сторону, словно хотел бежать, потом резко остановился и оббежав свой автомобиль прыгнул за руль.
Оксана потянулась за фотографией, желая забрать её. Однако автомобиль уже тронулся и ей не хватило нескольких сантиметров. Еле успев убрать руку из машины, она уронила свои очки на переднее сидение.
Желающих посмеяться больше не было. Вместе с отъезжающей "Ладой" по своим машинам разошлись остальные работники транспортной отрасли экономики.
Достав телефон, девушка набрала телефон полиции:
- Меня зовут Оксана Минаева. Меня обокрали. Таксист. Серая "Лада", номер...
Два дня назад
- Такси!
Машина, только что выехавшая с соседнего двора, остановилась.
- Куда? - водитель автомобиля с шашечками, годившийся ей в отцы, за пару секунд осмотрел её с головы до ног и довольно улыбнулся.
- Ленина, 50.
- Триста, если деньгами.
Она, конечно, поняла на что он намекает, но было поздно. Машина рванула с места, и Оксану "вдавило" в заднее сидение.
- Я не спешу, - она сделала вид, что абсолютно не волнуется по его поводу. Смотрела в окно и периодически "косилась" на сделавшегося неприятным для неё водителя. И вдруг.
- Это ведь фотография у вас на блокноте? Настоящая! - Оксана забыла о своих страхах и неприязненном чувстве к водителю. На передней панели "Лады" был закреплён блокнот, обложкой которому служило старое фото с полуобнажённым изображением её матери. Точно такое же она видела у неё лет десять назад, пока та не уничтожила часть старых архивов.
- Конечно настоящая! Нравится? Красивая баба! Эх, были времена..., - он загадочно улыбнулся Оксане в зеркало заднего вида. Знал бы он её хорошо, удивился бы, явным изменениям на её лице. Девушку била мелкая дрожь, щёки "пылали", а глаза нервно моргали без её команды. Такое случалось с ней в минуты сильного волнения.
- Кто она вам?
- Любовь моя. Бывшая. Эх чего мы только с ней не вытворяли!
Больше Оксана ничего не слышала. Водитель что-то говорил, а у неё в ушах стоял невообразимый шум. Она машинально положила деньги на переднее сидение и вышла из машины, как только та остановилась. Сил хватило дойти до ближайшей скамейки.
Несколько минут, не обращая внимание на постоянно звонящий телефон, девушка молча смотрела на землю у своих ног. Вот так, буквально за какие-то десять минут перевернулись с ног на голову все её двадцать два года жизни. Жизни, дочери погибшего военного моряка, отважного героя. "Лучшего из лучших среди мужей и отцов на всей планете," - вспомнила она слова матери об отце.
Наконец, немного придя в себя и заметив жужжащий телефон, она ответила настырному абоненту.
- Прости. Я сегодня не смогу. Тебе придётся поработать одной.
Нахмурив брови, она прилежно выслушала все доводы недовольного абонента, которым являлась её подруга и напарница по работе в научной лаборатории. Оксана не стала излагать той подробности произошедшего с ней.
- Я всё равно ни о чём сейчас думать не могу. Мне нужно срочно решить один вопрос. Прости, - она сбросила разговор и почувствовав прилив новых сил бросилась в сторону остановки маршрутного автобуса.
Легко проникнув на территорию университета, в котором отучилась пять лет, Оксана без стука открыла кабинет ректора.
- Ты? Что-то случилось? - Елена Витальевна, ректор университета, будучи матерью Оксаны, хорошо знала свою дочь. Эти часто моргающие глаза, практически алые щёки, пронзительный взгляд и руки, упиравшиеся в талию. Она боялась таких моментов и это тоже отразилось на её лице.
- Чего это ты подскочила? Есть что скрывать? - Оксана была настроена решительно. Прощать матери двадцать лет вранья она не собиралась.
- Ксюша! Да что случилось то? - Елена Витальевна, которая вскочила с кресла, когда вошла дочь, направилась к ней расставив руки для объятия.
- Не подходи ко мне! Не вздумай меня трогать! - Оксана выставила руки вперёд и дождавшись, пока мать остановится и сядет на стул сбоку длинного стола, села напротив неё.
- Ну, давай, расскажи! Я жду!
Елена Витальевна заметно волновалась. Нет, она не понимала, что должна рассказать дочери. Но тон, необычность её поведения, создавали для неё напряженную ситуацию.
- Доченька! Что? Я не понимаю!
- Расскажи про отважного героя, моего отца. Про то как он любил нас, как переживал свои бесконечные дальние походы. Про то, как думал о нас, когда шёл на гибель ради спасения экипажа. Как провожали его товарищи в последний путь! Как к нам приезжал генерал!
- Адмирал! - машинально поправила дочь Елена Витальевна, всё ещё не понимая, куда клонит Оксана.
- Без разницы. Хоть министр обороны! Чего уж там. Врать так по-крупному!
Видя, что мать от волнения не может ничего сказать, у девушки появилось сильное желание уколоть её ещё больнее.
- Я видела своего отца час назад. Он таксует и прекрасно себя чувствует. Чуть было не запал на меня. Что? Удивлена?
Из глаз Елены Витальевны брызнули слёзы. Много. Она давно не плакала и вообще забыла, как это делается. Потекла тушь, которую она неловко размазала по лицу. Тряслись руки, губы, но сказать хотя бы слово не получалось. Оксана ждала несколько минут. Сначала с презрением, потом с сочувствием, и наконец, с любовью.
Девушка встала и перешла на другую сторону стола. Присев рядом с матерью, обняла её.
- Я тебе понимаю. Прости. Ты хотела, чтобы я гордилась своим отцом. Наверное, так поступают все матери, воспитывающие детей без отцов.
- Это жестоко, - наконец Елене Витальевне удалось произнести несколько слов.
- Ничего! Я тебя прощаю. А прощелыгу этого...
- Ты не поняла! Ты жестока по отношению ко мне! - Елена Витальевна чуть оттолкнула дочь.
Оксана снова начала "закипать". Глаза непроизвольно моргали, лицо снова стало красным.
- Как ты могла подумать?! Твой отец — герой. Ты же видела фотографии, документы, наконец!
- Ты хочешь сказать, что не придумала ничего? - Оксана, не успев выпустить очередную колкость, стала "остывать".
- Я ничего не придумала. Твой отец, военный офицер. И он, погиб!
- Значит, одно из двух. Либо он ожил, либо есть ещё один претендент на моё отцовство, - развела руками Оксана.
Они говорили минут тридцать. Сначала у Елены Витальевны, под натиском дочери, проскочила мысль, что её любимый жив. Потом у Оксаны появилось ощущение, что таксист не так уж и похож на фото молодого отца.
- Ну ты вспомни, - настаивала Елена Витальевна. - Какой чуб у него из-под фуражки торчал!
- Да лысый он, мам. Как шар бильярдный!
- Отец твой высоким был и очень красивым.
- Этот тоже высокий.
- А красивый?
Оксана пожала плечами.
- Мам. Ему лет сорок пять.
- А выправка военная видна?
- Треники, да тапки. Вот и вся выправка.
- Нет. Я не верю. Твой отец не позволил бы себе такое. Он каждый день форму гладил.
Оксана, улыбнувшись, обняла маму.
- Ты прости. Я была сама не своя.
Елена Витальевна согласно кивнула.
- Откуда у него моя фотография? - задумчиво произнесла она. - Их было две. Одну я порвала.
- А вторая?
Елена Витальевна молчала.
- Мам!
- Вторая была у отца.
И словно не было последних тридцати минут их задушевного разговора. Не сговариваясь и дочь, и мать посмотрели друг на друга глазами, отражающими опять нахлынувшие сомнения.
- Он взял её в поход.
- Из которого не вернулся! - констатировала дочь, ударив кулаком по столу.
Елена Витальевна покачала головой.
- Ну я ему устрою! - Оксана бросилась к двери, а Елене Витальевне не хватило смелости остановить её.
Пять минут назад
Только что заполненная автомобилями стоянка такси опустела. Желающих стать свидетелями неординарных событий не нашлось. Ожидая звонок из полиции, Оксана набрала телефон матери.
- Вот скажи, - не здороваясь выпалила Оксана. - Зачем чужому для меня мужику, как ошпаренному срываться и скрываться от меня, услышав, что я твоя дочь? У тебя есть варианты?
- Ты где? Я сейчас приеду.
Уже в дороге, поймав очередного бомбилу, Оксана изменила маршрут Елене Витальевне.
- Поймали его, на Первомайской. У второго дома стоят. Поезжай туда.
Он был похож на побитую собаку. Стоял такой, мгновенно сникший и угрюмый у своей машины в наручниках. Увидев Оксану, опустил голову, но бубнить что-то стоявшим около него двум полицейским не перестал. Подойдя ближе, Оксана услышала:
- Ей богу не я. Не при делах я. Отпусти, начальник.
-Не волнуйся ты так. Я отца не ищу. Фотографию верни! - заявила Оксана.
Полицейский кивнул девушке и услышав от неё, что её звонок явился причиной задержания, понимающе спросил.
- Деньги?
- Нет. Очки.
- Очки? - полицейский, казалось, удивился.
- Очки. И ещё путь вернёт фотографию.
- Она сама мне очки в машину бросила, - не поднимая головы заявил таксист.
Оксана уже видела вышедшую из такси мать, направляющуюся к ним. Она внимательно смотрела на её реакцию и чётко видела, как мать качает головой, укорачивая шаг и наконец совсем остановившись метрах в пяти от них.
- Как его зовут? - спросила у полицейских Оксана.
- Геннадий Берецкий. Были знакомы ранее?
- Нет. Я - Оксана Николаевна Минаева. У этого человека в машине фотография моей матери. А вот и она сама в реальности, - Оксана показала рукой на мать. - Узнайте у него, как она к нему попала.
Девушка подошла к матери и обняла её.
- Это не он, Ксюша. Это совсем посторонний мужчина. У него ничего общего с твоим отцом. Он ему и в подмётки...
- Мам. А ты знаешь этого человека? Его зовут Геннадием, - прервала её Оксана.
- Первый раз вижу.
Оксана почувствовала, что мать говорит правду и сильнее прижалась к ней. Они стояли так несколько минут. Молча.
- Значит так, - кашлянув, обратился к ним подошедший полицейский. - Фотографию он подобрал в обворованной комнате в коммуналке. Соседа, военного моряка обнесли. Вот он и позарился на фото. Валялась на полу. Хотя, - полицейский почесал лоб и поправил фуражку, - мог и сам обнести. Сейчас не проверишь. Говорит лет десять прошло. Олегом хозяина звали. Потому и бежал от вас, думая, что вы на него кражу повесить хотите.
Оксана ловила взглядом эмоции матери. Та только молча кивнула. Полицейский протянул девушке очки и фотографию.
- Заявление писать будете?
Женщины одновременно покачали головой.
- Извините за беспокойство, - Оксана взяла очки и фото.
- Ну, если надумаете, подъезжайте в двадцатое отделение. Мы пока протокол за неподчинение составим.
Оксана и Елена Витальевна молча проводили отъехавший полицейский УАЗ с несостоявшимся отцом.
- Ты прости меня, мам, - Оксана протянула Елене Витальевне фотографию. - Такую кашу заварила.
- Это я заварила. Не надо было мне фотографироваться в таком виде. Но папа твой очень настаивал. Вещи его, и видимо фото это, привез товарищ по службе, Олег Смирнов. Но передать ничего не успел, его обворовали, - Елена Витальевна принялась рвать фотографию на мелкие кусочки.
- Знаешь мам, - Оксана надела очки и посмотрела на солнце. - Я вот сейчас вообще не понимаю, почему я решила, что вот это вот, может быть моим отцом. Ужас!