Кошкин выпил яд. Причин для яда было несколько и они тяготили и без того адскую жизнь Кошкина. Например, Кошкин женился на соседке. Соседка была толстая, некрасивая, с торчащей бородавкой на кончике уха. Каждый раз когда он хотел что-то сказать или поделится своим мнением, бородавка возмущенно торчала и не соглашалась. Кошкин пытался разглядеть лицо, но упирался взглядом в ухо, рассматривал выпуклый бугорок с колкими волосками и ему становилось всё-равно. Вторая причина, а возможно она была и первой, но не мелькающей перед глазами как назойливая бородавка, была в Кошкином неумение жить самостоятельно. С самого рождения им кто-то настойчиво управлял. Ни одно Кошкино желание или действие не проходило без внутреннего комментария и сомнений. Даже такие мелочи, как например выпить пиво, порождали нудный диалог Кошкина и того, кто все время мешал ему жить. "Возьму светлое", – думал Кошкин и тут же по-привычке замирал и прислушивался. "Не бери светлое, ты что баба?" – не терял времени тот, кто знал лучше Кошкина. "Темное, троечку. Две бутылки и в парк. С мужиками выпьешь". Кошкин пытался возразить: "Я люблю светлое. Дома в тайнике на антресолях, в старой коробке спрятан вяленый лещ". "Хочешь с женой поделиться? А откуда деньги на пиво?" – укорял его голос. Кошкин терпел поражение, брал две бутылки горького темного пива и шел в компанию незнакомых мужчин в черных поношенный куртках и шапках-пидорках. Мужики толпились вокруг одинокой садовой лавки, призывно обменивались краткими фразами "ну, давай" или "ну, по маленькой" и подливали водку в пивную пену в пластиковых стаканчиках. Кошкин стоял рядом, молча кивал на каждый призыв и пил в одиночестве горькое невкусное пиво. Мужики его считали странным, не прогоняли, но и не пускали в узкий круг. Кошкин страдал. "Я пойду", – говорил он сам себе. Но тот, кто управлял Кошкиным его останавливал. "А выпить с мужиками?" Кошкин перетаптывался с ноги на ногу, нерешительно протягивал одну бутылку компании, но те, как правило, отказывались. Кошкин по-началу спорил, но затем смирился и радовался что его не трогают. Тот, кто командовал Кошкиным, подбадривал его. "Стой рядом. Не дома же тебе сидеть".
В канун Нового Года Кошкин мечтал о светлом пиве. Он представлял как откроет бутылку, прижмется мягкими губами к узкому прохладному горлышку и сделает затяжной глоток. Пиво приятно запенится во рту и нежной холодной волной польется в Кошкину душу.
– Кошкин, – жена протянула список, – По списку!
Кошкин с силой хлопнул парадной дверью. В вечернем темно-лиловом небе ярко мерцала первая одинокая звезда. Кошкин задрал голову и уставился на звезду. "Кошкин!" – оборвал его голос. – "Одна нога здесь, другая там!" Кошкин дернулся всем телом и побежал по пустой улице.
Двери супермаркета напоминали гигантский вентилятор. Одной лопастью они загребали, а второй выталкивали толпу. Кошкин нырнул в людской водоворот и вскорости очутился в ликеро-водочном отделе. Измятый в руке список гласил: шампанское, коньяк и "водочка". Светлого пива в списке не было. Кошкин загрузил корзинку и подошел к прилавку. "Денег на светлое всё-равно не хватит", – съехидничал тот, кто управлял Кошкиным. "У меня заначка", – парировал Кошкин.
– Шампанское, коньяк, водка и два бутылки светлого пива, – список слегка дрожал в потной руке Кошкина.
– Пива нет. Закончилось. Заходите второго, – продавщица скользнула злым взглядом и протянула пакет.
За пол-часа до Нового года Кошкин вышел во двор, сел на детские качели, нашел взглядом яркую звезду и отпил немного яда.
Яд горькой, миндальной струйкой медленно потек по горлу Кошкина. Качели качнулись туда-сюда, звезда неожиданно ярко вспыхнула и приблизилась к Кошкину.
"Коооошкин! Ссссуука! Ты что наделала! Ты отравил нас!" – в агонии заорал тот, кто не давал Кошкину жить.
Кошкин задрожал и сделал ещё глоток.
"Коошшш..., Сссуууу...кааа", – зашипел, как дувшийся мяч, тот кто мучил Кошкина.
Кошкин слизнул последнюю каплю яда. Миллионы тонкий звездных лучей пронзили его тело и он стал легким и невесомым. Звезда притянула Кошкина к себе и поцеловала. От невыносимо яркого света Кошкин зажмурился. Наступила темнота.
– Мужчина, а мужчина? – кто-то трепал Кошкина за плечо. – Вы бы не спали тут. Замерзнете.
Кошкин открыл глаза. Прямо перед ним стоял мужик в черной потрепанной куртке и шапке-пидорке. Сбоку раскачивались пустые качели. Впереди ласково сияла знакомая звезда.
– Мужчина, давайте за Новый Год выпьем? – мужик помог Кошкину подняться и усадил его на качели. – У меня как раз две бутылочки светлого пива.
Кошкин сделал глоток. Холодное пенистое пиво смыло миндальный привкус и наполнило душу Кошкина перворожденной чистотой.