Этот цикл написан Эрихом Кестнером в 1955 г. и стал последним сборником в творчестве этого интересного немецкого поэта и писателя. Я переводил этот сборник в течение всего 2020 года. Жаль, что он закончился.
Январь
Год мал ещё, лежит он в колыбели.
Следов цепочка к лесу – вот она.
И запах пышек (мы вчера их съели).
Год мал ещё, лежит он в колыбели.
А ты взрослеешь, стоя у окна.
Пичужки мёрзнут. Ворон голодает.
И люди недовольны, как всегда.
Поля пустые о снопах мечтают.
Мир чёрно-бел. И красок не хватает
Где синь, где свет, где солнце? – Вот беда!
Январь, как Крысолов, детей уводит
На лёд, круги на озере чертить.
И ястреб в небе всё кругами ходит.
День на минутку дольше – мелочь, вроде.
Но к лету всё ж прочнее стала нить.
Заморский снег к нам доставляют тучи.
Без пошлин, без границ – большой запас.
Надежды новогодней ловим лучик,
Что в мире станет кое-что получше
и совершенней станет – кроме нас.
Год мал ещё, лежит он в колыбели.
Хотя ему уже сто тысяч лет.
О чем мечты его: о мире, о войне ли?
Год мал ещё, лежит он в колыбели.
Но через год умрёт он. Был – и нет.
Февраль
Дует с севера, веет с юга.
Круговерть овладела всеми.
Наше время уносит вьюга.
Что же нам остаётся? Время.
Пунктуально оно откроет
Тот сундук, где маски и бороды.
Пунктуально другой закроет,
Где заботы и стыд притворный.
Время явится в блёстках и шёлке,
Будет в маске средь нас плясать,
Веселиться, как все мы, но только
Мы не сможем его узнать.
Звуки труб, переборы гитары,
В хороводе нас будут кружить,
Размалёванными шутами
Будем жить, как нам хочется жить.
Из фольги – ордена и погоны,
Конфетти из бумажной тесьмы,
И приклеенный нос из картона
Из чего ж тогда сделаны мы?
Бледным призраком облачённый,
Смотр устраивает карнавал,
Но в назначенный час обречённо
Время наш покидает зал.
Пунктуально оно закроет
Тот сундук, где восторг мимолетный.
Пунктуально другой откроет,
Там, где скучные будни с заботами.
Дует с севера, веет с юга.
Круговерть овладела всеми.
Наше время уносит вьюга.
Что же нам остаётся? Время.
Март
Позабыло солнце
про недомоганье.
У печи с газетой
Село утром ранним.
Бури, катастрофы,
Вирусы и войны
В мире под светилом
Нет вестей спокойных.
Поглядев в календарь,
В строчку прогнозов.
Видит Солнце: внизу
Cбываются грёзы.
Зимний снег линялый
Съёжился и сжался
Мятой простынею
На краю лужайки.
Шепчет ветер южный:
"Уходи с дороги"
Но зима упрямо.
Медлит на пороге.
Инеем прощальным
Нарядит дорожки,
Вербные комочки
И ольхи серёжки.
Радио волнует
Новыми вестями:
Ласточек встречаем
Вместе с аистами.
И подснежник белый
Тянется повыше.
Лишь глаза прикроешь –
Тихий звон услышишь.
Апрель
Дождь незатейливо барабанит
Мотив зелёный, весной отмеченный.
Год, старше став, моложе станет.
Как гармонично противоречие!
Вот полумесяц блуждает грустно
На складе туч средь темной ночи
Беднягу слева раздуло флюсом.
Другим смешно, ему – не очень.
Хоть в чём-то есть от марта прок:
Он дверь в апрель открыл в свой срок.
И вот скачут зайцы
С палитрами яркими
Раскрашивать яйца,
Что станут подарками
На клумбах, в канавах
В сараях и в травах
И в подворотнях под арками.
Их нужно скорее устроить старательно
Ведь прячутся в них марципан и грильяж
И даже коробка конфет замечательных
В траве притаилась – для самых внимательных
Пусть ищут, прочёсывая пейзаж.
Теперь – рисовать! Это длится часами
И ленты, увы, не повяжутся сами
Искать тайники. И хитрить с тайниками.
За печкой, в углу, под зелёным диваном
В часах, в коридоре и в темном чулане,
В саду, под развесистым старым каштаном,
В скрипучем шкафу, в сундуке, в чемодане
Но крик петуха пробуждает рассвет!
Вот зайцы здесь были – и тут же их нет,
Лишь отблески солнца в окне чердака.
Разбудят зевающего старика.
Зелёным огнём загорелась листва,
Кусты дождались весенних обнов.
Весна – отметил старик едва,
Не видя ни чуда в ней, ни волшебства:
Ведь он удивляться отвык давно.
Не кисточка ль в травах лежит печально?
Ну что ж, - подумал старик, - не впервой.
Ему невдомёк, что заяц пасхальный
Её обронил, торопясь домой.
Май
Средь буйства расточительной природы,
В руке изящной скипетр держа,
Въезжает месяц май, как Моцарт года,
В карете через множество держав.
Весь яркими цветами разодетый
Он катит под палитрою ветвей.
Лазоревки летят перед каретой,
Павлиноглазки-бабочки – за ней.
Зарделись яблони в саду, склонясь к ограде.
Березок зелень нежностью полна
Дрозды в кустах на флейточках играют
Ритм скерцо из симфонии «Весна».
Карета катит сквозь пейзаж весенний.
Снимаем шляпы: вот она – встречай!
И утопают дни в волнах сирени.
О, если бы весь год как этот май!
Но грусть и радость – две сестры-близняшки.
Уж опадает белоснежный цвет.
Сегодняшнее делают вчерашним
Удары пульса: май пришёл – и нет.
Вот небо синее – и вот уж золотое.
Простится с нами май, как нам ни жаль.
Махнёт он на прощание рукою.
И улыбнётся. И укатит вдаль.
Июнь
Уходит время: нет, летит.
Лишь шесть стихов, не более,
И вот полгода, ну почти,
Уже зовут историей.
Созвездье ягод средь листвы,
На вишнях и черешнях.
На них садится пыль. – Увы,
Они такие нежные.
Уйдут травинки в сена стог,
А фруктам – путь в компоты.
Что тешит глаз – украсит стол,
И мы запомним что-то.
Вчера, сегодня и опять
Забавные телята,
Готовятся быками стать,
Как взрослыми – ребята.
В гнезде обеда заждались:
Птенцы пищат по случаю.
Такая в нашем мире жизнь,
А мир наш – самый лучший.
Спустился вечер у реки,
Сияют звёзды ярко,
И замелькали светлячки
Среди дорожек парка.
Здесь скуку прогоняют прочь,
Смеются беззаботно.
Здесь вечер приглашает ночь
На танец мимолётный.
Вот спор между безбожником
и набожным аскетом:
Нам ждать чудес иль зря мы ждём?
Но тут приходит лето.
Июль
Город спит. В поле рожь набирает вес.
Люди все в пути непременно:
кто в заморский край, кто в ближайший лес.
А за городом ждёт их аренда чудес
по достопримечательным ценам.
Можно взять напрокат и песок, и волну,
оркестрантов у пляжа, и в небе луну
и корову в комплекте с пейзажем.
Лимузины шутя шар земной обогнут
но тропинку никак не найдут ту одну,
что в утраченный рай проляжет.
Хлеб растёт на полях. И другая еда,
на столе обещая порядок.
Стрелки ящерок брызжут туда и сюда.
И дождём полны облаков стада,
даже с громом и молнией иногда.
Люди в горы стремятся, их манит вода
и ни в чём для них нет загадок.
Целый мир для них – как альбом с красотой,
как открытки с видами пёстрыми.
Но ландшафты смеются над суетой.
Они-то знают
Что время не тает
и дольше продлится, чем отпуск.
Знают ландшафты, что невдалеке
сказка сейчвс начинается.
Скрывшись в полях, на примятом цветке
парочка уединяется.
Не цены здесь взмывают в скачке.
Здесь птицы ввысь устремляются.
Девушка спит со счастливым лицом.
Жужжанием пчел полон луг.
А парень остался, как был, сорванцом.
Он сквозь ограду меж ночью и днём
В лес ускользнул и с последним стихом,
как в старину, – на юг.
Август
Ну вот и поднял год косу опять,
снопами лета дни кладя, как жнец.
Кто сеет, должен жать,
Пахать и убирать.
Ничто не вечно, друг! Всему придет конец.
Теснятся пёстро мальвы у забора
в своих нарядах ломко-шелковистых.
И в ярких, пышных головных уборах
Подсолнухи стоят в вуалях черных,
Как дамы, посетившие в столицу.
Днём вряд ли в город ездили цветы:
все в золоте, недвижно здесь стояли.
Ну разве что на острие мечты,
когда соцветья лип из темноты
их ветерком пахучим овевали.
Как следует из очень умных книг,
и бесконечность свой конец имеет.
Пространство покоряя вмиг,
Ты мудрость высшую постиг,
Непостижимого ж никто постичь не смеет.
Уже снопы увозят с поля прочь
В саду ромашка – как она нежна
Жара видна, а тишина слышна
Наш мир бескрайний съежился до точки,
Но безгранична благодать одна
Ничто не вечно. С днём прощаться можно.
Ночь в небе опрокинула тревожно
Падучих звёзд распахнутый ларец.
Желанье загадай, но осторожно!
Ничто не вечно, друг! Всему придет конец.
Сентябрь
Прощаемся под пестрым флагом
зеленых яблок, синих слив,
и желтоцвет горит в оврагах,
и ярких астр в садах прилив.
Прощаемся под звуки горнов
и сельских праздников парад.
Бубенчики звенят задорно
над маршем разноцветных стад
Прощаемся под запах вкусный,
забытый за год наяву:
варенье варится на кухнях,
а в огородах жгут ботву.
Прощальный гриль под ломоть хлеба
И в кружках пиво, не вода.
Качели нас уносят к небу,
но рановато нам туда.
Скворцы лететь готовы к югу
И бабье лето не унять.
Хоть тишь, хоть шум на всю округу,
но карусель летит по кругу:
всё, что прошло – придёт опять.
Октябрь
На прогулке зябнет Время.
Что прошло – придёт опять.
Зябко нежной хризантеме.
На прогулке зябнет Время.
А тебе – за ним бежать.
Так иди, иди быстрее,
хоть октябрь – не апрель.
Об ушедшем не жалея,
Не ропща на тьму в аллеях:
Не в ответе путь за цель.
Так иди спокойно, ровно,
ведь дорога так пряма.
Розы расцветают, словно
осень вовсе не виновна
в том, что близится зима.
На лугах, тропинках, склонах,
как на изразцах зелёных,
сень деревьев всё пестрей,
Как гигантские бутоны.
Ты иди, иди быстрей.
Листья пляшут, дрожь скрывая,
свой последний менуэт.
Ты ж, за Временем шагая,
всё иди, не отставая.
И других законов нет.
В сумерках – туман. Но все мы
видим призрачную суть.
Струйка дыма – как поэма,
и во сне просторы немы,
знает путь одно лишь Время:
«Умирай и снова будь!»
Ноябрь
Вот месяц, что укутан в черный креп
В мир красок рвётся буря в черной маске
И плачет лес. И умирают краски.
И ясный день от серости ослеп.
Ноябрь надевает черный креп.
Ворота приоткрыл печальный склеп.
С венками направляются земляне
Проведать тех, чей адрес постоянен.
Скорбит в часовне хор мужской, нелеп.
Ноябрь надевает черный креп.
Утратив, узнаёшь, как ценен хлеб.
Зима владеет кронами пустыми.
Идут дожди, и тишина за ними.
Кто жив ещё, покинет сей вертеп.
Ноябрь надевает черный креп...
Декабрь
Год постарел. Год поседел.
Здоровья не припас.
Он знает свой последний день
И свой последний час.
Он пережил. Он потерял.
Забудется – и пусть.
Под снегом всё, о чём мечтал
А грусть на то и грусть.
Луна растёт. Но тает год.
Проходит всё. И нет.
Что толку, если кто поймёт:
Всё – знание. Всё – бред.
И снова Николай святой
Бредёт по детским снам.
И ель верхушкой золотой
Горит и здесь, и там
Ты был рёбенком. Дед Мороз
С тобою подрастал
Теперь ты до него дорос,
И верить перестал.
Часы пробьют двенадцать раз,
И скажут: «Мальчик мой!»
«Год знает свой последний час,
Но ты не знаешь свой.»
Тринадцатый месяц
Вот был бы месяц – ну-ка, помечтаем! –
Меж декабрём и сизым январём.
Кому-то и двенадцати хватает –
А если мало? – Что ж, тогда рискнём!
Соцветия весны и лета розы
смотрели бы с жасмином нежный сон
И яблок красно-золотая россыпь
Осенних крон.
Берёзки, как смешливые блондинки,
И ёлочки, отряхивая снег,
Купили б вместе ландыши на рынке
Сезонов всех.
На ложе из фиалок обнимая
Подругу Еву, был бы рад Адам,
Чтоб их никто не изгонял из рая
И никогда.
И гроздей синь украсила бы месяц,
И золото колосьев нам светило б...
Мы верим, что в Тринадцатом бы места
На всё хватило!
Прости, Тринадцатый, что мы рискнули
Тебя, как наяву, вообразить:
Картины мая, октября, июля
В одну не слить.
А потому – возникни сам из красок,
Что сотня ярких радуг не вместит,
Из шорохов, пропущенных напрасно...
Молчишь? Молчит.
Но тикают часы. И год по кругу
Идёт. И только так, как было встарь.
Терпение! Скажу тебе как другу:
За декабрём опять придёт январь.
Переводы с немецкого 2 января - 20 декабря 2020.