Серебреное
КОПЫТЦЕ:
ВОЛШЕБСТВО,
которое рядом...
Так вот, раз о сказке зашла речь – слушай!
Взять, к примеру, давний заснеженный лес, что с детства зубцами очерчивал горизонт, если глянуть от деревенских окон. Уже там, в синем зимнем бору, и начиналась новогодняя сказка!
Поскрипывают на ногах прикрученные к валенкам лыжи, оступаясь порою в рыхлый сугроб, наметенный у кустов. Молчаливо и величаво взирают на нас – букашек, меня и отца (царствие ему небесное!) - высоченные хмурые ели, там и тут посахаренные снегом. Не на той ли опушке за елками просвечивает избушка Бабы – яги, что повернется сейчас ко мне передом – к лесу задом?
- Смотри, сынок, - заметил избушку и отец, - вот это выворотень! А ведь осенью еще не было, знатную ель повалило… Чем не берлога для мишки?
- А он сейчас там?
- Да вряд ли! К Морозу на праздник ушел…
Тишина, ватой укутанные елки, россыпь блестящего снежного серебра на полянке да заячий след, что пересекает нашу лыжню. Здесь мы уже были, а елки высоковаты…
Протаптываем лыжню дальше, придирчиво осматривая одну лесную красавицу за другой. По иному стволу стукнет отец обушком топора, породив искрящейся снежный обвал и трепет распрямившихся еловых лапок. А мы, стряхнув с воротников и шапок сыпанувшую с ели крупу, оглядываем освобожденное от бремени деревце: годится ли ?
Наконец, обоюдно согласны – эта! Красавицу ростом под потолок отец подрубает, аккуратно опуская в снег, осторожно несем по сугробам к дому – не поломать бы веток!
Ни о каких заявках леснику или покупке ели речи не заходило – и представить такого в те времена не могли…
А дома, на полу у протопленной печи, лесная гостья будет приходить в себя! Осваиваться и оттаивать, прихорашиваясь, – скоро ее установят в зале у окна и нарядят невиданными ею волшебными украшениями – разноцветными сосульками из стекла, золотистыми картонными рыбками и оленями, белочками и грибками, бумажными фонариками и снежинками, кружевами серпантина и яркими бусами. На верхнюю ветку, под потолок, оденут нарядную звезду, а на выступающие там и тут ветки укрепят на зажимах желтые свечи.
В натопленной избе – неповторимый аромат праздника, тот особый настой чуть уловимого привкуса хвои, зимней свежести и запаха мандаринов с горьковатой пороховой кислинкой сожженных ранее бенгальских огней и опробованных хлопушек, взорванных россыпью конфетти.
Новогодняя сказка почти готова: под елку ставится ватный Дед Мороз, рядом зависает стеклянная Снегурочка, а в хвойных ветвях прячется сказочный домик Бабы-яги… Особо тщательно, украдкой от детворы, развешивают в потайных местах елки сюрпризы от Деда Мороза – конфетки, мандаринки, обернутые фольгой орешки и пряники…
Где же ты, тот далекий, но наступающий 1956-й год, где та елка? А престарелому, на мой взгляд, отцу-фронтовику в те баснословно далекие времена исполнялось, как былинному Илье Муромцу, аж 30 лет и 3 года… Пришел к нам тот Новый Год, осветил все вокруг сказкой, да и ушел в невозвратное бытие, не прощаясь…
Приоткрывая дверь в зал, дети любили подсматривать за игрушками на наряженной елке: чем там они, без хозяйского пригляда, занимаются?
И взахлеб шептали друг другу:
- Ты видел, как белочка на другую ветку прыгнула?
- Ой, правда? Не заметил… Я за рыбкой следил – она к Снегурочке подплывала!
- А фонарик-то стеклянный сам собой поворачивается: то красным боком посветит, то зеленым…
- Гляди ка, Дед Мороз на нас смотрит!!!
- Где? Бежим!!!
- Дверцу-то прикрой, за нами не кинулись бы...
* * *
А потом, отыскав рано утром подарки, волшебным образом и незаметно для детворы оказавшиеся под елкой, можно священно верить: Дед Мороз здесь все-таки побывал: как же мы его проглядели?
Зато схватили за руку на месте преступления Снеговика: он стоял с вечера у крыльца, а тут, выйдя утром, встретили его на ступенях, почти у двери: вот бы, не угляди, зашел в дом и растаял...
( Продолжение следует)
Фото из интернета