из книги "Данте" изд. "Мондадори" 1968 г.
перевод с итальянского
Уголино делла Герардеска, граф ди Доноратико, не смог бы служить образцом
верности: в запутанных событиях, которые происходили в его родных краях, высоко-
родный пизанец часто сталкивался с необходимостью менять флаг или союзника.
Вначале Уголино был гибеллином, затем примкнул к миланским Висконти, которые
были гвельфами; по этой причине он приложил немало усилий, чтобы Пиза заключила
договор с Карлом Анжуйским в 1272 году. Граф приобрёл заслуженное уважение после
удачной военной атаки на порт Генуи, но спустя короткое время вызвал подозрения
в измене своими действиями во время битвы при Мелории(1284 г.).
Но все эти обстоятельства не помешали ему в течение десяти лет избираться на пост
народного капитана Пизы. В своей политике он старался заключить соглашение с гвель
фами, объединившись с Нино Висконти, своим племянником.
С течением времени их отношения испортились, и Уголино вновь сближается с гибел
линами, становится союзником Руджери дельи Убальдини, пизанского архиепископа,
и изгоняет Висконти.
В этот момент многим показалось, что Уголино переполнил чашу своих измен.
Архиепископ же, заручившись поддержкой влиятельных гибеллинских семей, предал
Уголино в свою очередь: он дал приказ о его аресте и заключил в тюрьму Гваланди,
обрекая его на голодную смерть вместе с детьми и внуками. Это случилось в 1288
году.
Данте считает справедливым поместить его в Ад среди предателей. Но в ледяном
болоте Коците Уголино с ненавистью вгрызается в череп Руджери, вина которого
ещё ужасней; ведь он за вину отца приговорил к мучительной смерти невинных
детей.
"Тут он умолк, и вновь скосив глаза,
вцепился в жалкий череп, в кость вонзая,
как у собаки крепкие клыки."
Уголино не рассказывает о своих делах, не обвиняет и не оправдывается.
Всё осталось в прошлом; измены обманы не имеют никакого значения перед лицом
кошмарной трагедии, героем которой он стал: он слышит, как захлопывается дверь,
подобно крышке гроба и смотрит бессильно день за днём на агонию своих невинных детей.
"Настал четвёртый, Гаддо зашатался
и бросился к моим ногам, стеня:
"Отец, да помоги мне! - и скончался.
И я, как ты здесь смотришь на меня,
смотрел, как трое пали друг за другом
от пятого и от шестого дня."
(Данте, "Ад", песнь тридцать шестая, пер. М.Л.Лозинского)
Такова ужасающая трагедия Уголино, предателя: тех, кого христианская мораль
и мораль рыцарская, очень принимавшаяся во внимание во времена Алигьери, счита-
ла недостойным жалости, - но несмотря на всё, человека своего времени, запутав-
шегося в политике, глубоко трагичного.