ЮЛА
- Ма-да-м! Ма-да-м Свири-и-до-ва-а!
Крик доносился издалека, сливался с музыкой, гремевшей из санатория, а затем звуки эхом отражались от заборов, сделанных из профлиста, и уносились в небо.
Между заборами извилистой змейкой тянулась неширокая асфальтовая дорожка, уходящая к морю. По дорожке, грузно переваливаясь с ноги на ногу, шла толстая женщина, на вид лет около сорока. Прозрачный платок темного цвета слегка прикрывал ее мощные круглые плечи и пышную грудь.
Рядом, сутулясь, шагал худощавый парень, он пристально смотрел на женщину, а руки его медленно поднимались и отпускались, как крылья уставшей птицы. Паренек шел молча, но его тонкие длинные пальцы, как щупальцы, расходились в разные стороны и, выкручиваясь, складывались в разнообразные фигуры.
Толстушка всякий раз, взглядывая на его руки, начинала звонко хохотать.
С левой стороны забор кончился и пошли киоски. Круглое лицо толстушки на секунду повернулось к продавцу первого киоска, она окинула его оценивающим взглядом и равнодушно отвернулась.
Ничем он ее, похоже, не заинтересовал.
Прищуренные глаза пробежались по разномастным ракушкам, которыми был завален весь стол. Высушенные раки и рыбьи пузыри также не привлекли ее внимания.
Без особого любопытства она глянула на небо, где постепенно собирались облака, лицо ее при этом сморщилось и на какой-то миг выразило озабоченность.
Тряхнув головой, она перевела взгляд на своего сопровождающего, который продолжал в той же манере выкручивать пальцами кренделя. Глубоко вздохнув, улыбнулась и медленно выпустила воздух, делая при этом губы трубочкой, а затем неожиданно надсадно, громко и отвратительно засмеялась…
Пожилой с короткими седыми волосами продавец следующего киоска шагнул к ним навстречу, его правая рука, сжатая в кулак, медленно поднялась кверху. Через секунду от кулака отделился указательный палец и стал быстро качаться в разные стороны.
Старик застыл на месте, чем и привлек внимание смеющейся женщины. Парочка как по команде остановилась. Рука продавца опустилась ниже и оказалась чуть ли не перед носом дамочки. Глаза ее завороженно следили за грязным пальцем, движущимся из стороны в сторону. Продавец, не говоря ни слова, остановил свой палец, безучастно глянул на веселую женщину и, приподняв брови, устремил холодный взгляд за ее спину, сопроводив его кивком головы…
Толстушка, разгадав комбинацию пожилого продавца, зажмурилась, при этом губы ее снова растянулись в широкой улыбке. В ожидании чего-то необычного она стала всем корпусом медленно разворачиваться на сто восемьдесят градусов…
Открыв глаза, она увидела несущегося прямо на нее со скоростью локомотива запыхавшегося паренька. На мгновение ей показалось, что он сейчас снесет ее и помчится дальше…
Но паренек начал резко тормозить, и, когда до столкновения оставались буквально какие-то сантиметры, все же сумел не врезаться в нее и остановиться.
Бегун замер как вкопанный…
Женщина почувствовала его горячее возбужденное дыхание и запах пота, насквозь пропитавшего рубашку…
– Я… я, – запыхавшись и тяжело дыша, выговорил он, – я к вам вот с этим…
Он продолжал вбирать воздух легкими и, чтобы быстрей восстановить дыхание, стал резко, с перерывами выдыхать его…
Ему даже почти удалось это сделать. Еще раз глубоко вздохнув, парень улыбнулся, показав верхние белые зубы, затем со свистом выдохнул и протянул картонную коробку:
– Просили передать…
– Что там? Торт? – предположила она. Глаза засветились в надежде, что она не ошиблась.
– Не знаю, – паренек пожал плечами и добавил: – Солидный дядя просил передать… ну, как благодарность…
– Ну, Ирка! Ну даешь! – с восхищением покачал головой ее спутник, который все это время стоял в стороне и равнодушно глазел на происходящее. – Тебя и здесь люди знают…
Она кокетливо взглянула на потного гонца, все еще стоявшего с коробкой в руках, и, повернувшись к сопровождавшему ее Николаю, заулыбалась и произнесла нараспев:
– А как же, Николаша! Ведь моя профессия обязывает знать многих людей…
Вытянутое худое лицо Николая растянулось в широкой улыбке, он ловко выхватил коробку из рук посыльного, игриво щелкнул паренька по плечу и проговорил:
– Вот так, друг! Учись… учись везде быть узнаваемым…
Посыльный коротко кивнул головой в знак согласия, плавно, на одной ноге, повернулся к ним спиной и сорвался с места…
Парочка приблизилась к морю. Здесь, на открытом пространстве, ветер, хоть был и теплым, стал дуть сильнее. Волны заметно выросли и, выкатываясь на берег, оставляли за собой большие наплывы песка.
– Интересно, что там за сладости? – больше для себя проговорила женщина, с любопытством разглядывая коробку.
Коробка в руках Николая подскакивала вместе с ним и вертелась в ритме его танца.
– Господи, Ира! Как же хорошо!
Лицо его было веселое и беззаботное, несмотря на то что полуденное солнце жарило все сильнее…
Держа коробку перед собой, он приблизился и замер в позе, напоминающей собачку, стоящую на задних лапах и просящую угощения. Толстушка весело рассмеялась.
– Ну что, мадам! – Николай легко перекинул свою ношу из рук в руки. – Содержимое сейчас попробуем или до вечера оставим?
При воспоминании о недавнем обильном обеде в ресторане ее тучное тело плавно заколыхалось.
– Ой, нет! Мне сейчас любой кусок сладости поперек горла встанет, – с сожалением вздохнула она и, еще раз оглядев красивую коробку, предложила:
– Давай вечером, ну, это будет как праздник… неожиданно и вкусно…
– Понял, – с готовностью согласился он. – Значит, мы туда не заглядываем, пусть будет вечерним подарком.
Они укрылись от палящего солнца под зонтом, который был выставлен на трех водопроводных трубах. Большое полотенце накрыло горячий песок, Хоть какую - то, но тень создавал зонт – это была гарантия, что их белая кожа не получит ожоги…
Звонок раздался, когда Ира, расслабленная теплом прогретого песка, уже засыпала. Она лениво глянула на лежавший в стороне сотовый телефон, вставать не хотелось. Звонок набирал обороты, его трель становилась громче и громче, аппарат затрясся всем корпусом.
– Николаша, может, ты, наконец, возьмешь эту хренотень, заколебал, блин…
Телефон валялся рядом с Николаем. Сидя на песке, он задумчиво рассматривал крикливых чаек, гонявшихся друг за другом. Догоравшая сигарета обожгла ему палец, он вздрогнул, посмотрел на образовавшееся красное пятно и, досадливо сплюнув, стал облизывать обожжённое место.
После перевел взгляд на телефон, который, уткнувшись в его ногу, но продолжал издавать истерические звуки, затем мелко завибрировал, изображая эпилепсию, и, казалось, готов был рассыпаться на мелкие кусочки.
Парень глянул на телефон, и с ухмылкой сказал:
– Какая-то Нина звонит…
– Заколебала баба, ну уже все ей объяснила, а ей все непонятно и непонятно…
Ирина кряхтя приподнялась и села на полотенце.
– Кинь мне его.
Телефон оказался у нее в руках. Она брезгливо скривила лицо и ткнула толстым пальцем в зеленую кнопку. Трубка сразу же наполнилась эмоциями, и торопливый нервный голос зазвенел на высокой ноте, но он был таким далеким…
– Ирина! Ирина! Вы где? Суд уже идет… Вас нет… Мы же вам заплатили… – голос дрожал, захлебывался и пропадал, потом проявлялся снова.
– Да не переживайте, – ее улыбка исчезла, она придала голосу деловой тон. – Ваши деньги работают на вас… Везде все оплачено, все подкормлены…
– Так получается, вас не будет!? – крикнули из трубки, казалось, сейчас оттуда появятся глаза говорившей, чтобы удостовериться, действительно ли ее деньги работают…
– Да, сейчас меня на этом заседании не будет… Тут произошла накладочка… я на другом судебном заседании… Но, как мы и говорили, у вас все будет хорошо, поэтому беспокоиться не о чем…
Трубка простонала и смолкла.
Ирина снова опрокинулась на полотенце, из-под спины у нее донёсся тонкий писк, словно она раздавила насекомых, не успевших убежать.
– Ну ты и стерва… Ведь ты же клиентов обнадеживаешь, деньги наперед берешь. Как у тебя получается?.. Ты в суде даже и не появляешься…
– Понимаешь, – она закрыла глаза, и удовлетворенная улыбка расползлась по ее толстым щекам, – в основном все мои клиенты по дтп – это лохи… Элементарно законы надо знать. У них почти у всех статья-то никакая… Просто со следаком карты правильно раскладывать надо. Ну а про себя ты что, забыл? От тебя тоже помощь не маленькая. Подыграть ты можешь великолепно… Любого следака за пояс заткнешь…
Она захохотала, и, казалось, все вокруг нее всколыхнулось. Даже ветер, повинуясь ей, послушно понёсся исполнять поручения, разрушая на своем пути мелкие барханы песка.
Тучи наползли на небо, волны на море еще больше увеличились.
– Ты просишь – я помогаю... Но если они на самом деле не нарушители, то хотя бы для вида тебе нужно присутствовать в суде. Не слушала бы этих истерик по телефону…
– Значить бы и отдыха не было, – парировала она.
– Понятно, – пробурчал худой.
– Николаша, а как ты хотел: вот так сидеть в вонючем зале суда, вытирать сопли клиентам… Просто они лохи…
Лежа на полотенце, она попыталась поднять поочередно каждую ногу вверх. Когда из этого ничего не вышло, запрокинула голову и без всякой причины громко расхохоталась, словно хотела разогнать последних отдыхающих на берегу.
Николай подошел к ней и помог подняться, ухватив за протянутую к нему правую руку.
– Догадливый ты мой, – она поправила большие трусы и ладошками отряхнула их от песка.
Затем вытянула обе руки к уходящему в тучи солнцу и крикнула:
– Эх, Николаша! А на какие же шиши мы с тобой здесь, у моря, загораем? Вот именно. Как ты понял, на деньги этих обиженных лохов… Но, заметь, найти правильный подход к ним – это тоже работа.
Довольная собой, она стала ритмично топтаться на месте, ее движения напоминали танец толстых туземцев…
. . .
Погода на улице была отвратительная.
Машина мчалась под восемьдесят километров, водитель торопился…
Небо поглотило черная масса. Из низко нависающих туч стеной лил дождь, его потоки воды обрушивались на машину. Через лобовое стекло с трудом можно было уловить размытые очертания дороги
«Только бы не заглохла, – пульсировала в голове водителя одна-единственная мысль, – только бы…»
Щетки яростно сбивали водопад воды с лобового стекла, вновь и вновь поднимаясь вверх, жалобно свистели…
На заднем сиденье, вжавшись в подушку, сидела девочка лет шести. Она постоянно с напряжением открывала и закрывала глаза, ее пугало все, и сверкающие молнии, и раскаты грома, и тяжелая барабанная дробь по крыше машины...
– Папа, папа, когда мы приедем? – тихонько спрашивала она, понимая, что отец ее не слышит…
Тошнота опять подступила к горлу, она не знала, что это может быть и как с этим справиться…
Дрожь сотрясала все ее маленькое тельце, и ей казалось, что холод присутствует везде, а может, это просто гроза ненавидит маленьких детей…
Снова раздался раскат грома, он гулко прокатился по небу и с треском исчез где-то вдалеке. Следом сразу же сверкнула молния, выбрасывая в темноту множество огненных стрел, которые фейерверком осветивших небо.
Малышка ойкнула, крепко зажмурилась и еще глубже вжалась в сиденье.
– Аня, Аня, успокойся, это все лишь гром… Уже скоро. Скоро доедем…
Отец говорил тихо, напряженно вглядываясь в темноту, но она слышала его слова и молчала…
Аппендицит прихватил еще в детском саду, правда, она не обратила внимания на эти боли. Ну, побаливает. Ну, дадут таблетку – и все пройдет…
Когда отец забирал ее, она уже плакала и не на шутку чувствовала боль в боку. Медсестра предположила, что, возможно, это желудок, который может реагировать хоть на что…
– Успокоили, – проворчал отец.
– Ну, не знаю, что вам и сказать, – пожала плечами медсестра, но посоветовала: – Наверно, все-таки надо заехать в больницу…
– Девочка моя, осталось еще немного, – отец понимал, что она слышит его слова.
Ее снова пронзила острая боль в боку. От неожиданности она закатила глаза и вскрикнула:
– Мне больно! Больно, папа!
В это мгновение прогремел очередной раскат грома, огромная огненная змея расползлась по всему небу и осветила темную дорогу.
Отец с тревогой повернул голову к малышке, и неожиданно почувствовал, как правый бампер ударился обо что-то мягкое. Машину немного качнуло и повело, он резко надавил на тормоз. Мокрая дорога не позволила остановиться, машина по-прежнему неслась вперед. Только на десятый раз тормоза послушались своего хозяина, и, завизжав колодками, жигули встали как вкопанные.
– Потерпи, я на секунду, только гляну, что случилось.
Выйдя из машины, Евгений разглядел двух копошащихся сзади людей. Один лежал, другой, держа над собой раскрытый зонтик, пытался его поднять.
– Блин! – выдохнул он и побежал к людям, почувствовав, как мгновенно вымок до нитки. Казалось, внутри него сидит огнедышащий дракон, который пытается сушить одежду, но все тщетно – она намокала снова и снова.
– У вас все нормально? – тяжело дыша, он наклонился над лежавшим мужчиной.
На обочине, в мокрой траве, скрючившись и ойкая, лежал подвыпивший дед, обеими руками уцепившийся за левую ногу. Стоящий рядом молодой парень, приподняв зонтик, пьяным голосом заорал:
– Ты что наделал, …ть! Ты моего деда убил!
– Я сейчас еду в больницу. Давайте я вас тоже туда довезу…
Весь мокрый, он вернулся к своей машине и торопливо заскочил внутрь. На секунду прислушался, было тихо. Взглянул в зеркало заднего вида – дочь спала.
Он быстро сдал назад и посадил двух пьяных людей.
Аня проснулась и испуганно оглядела деда, которому досталось место на заднем сиденье. Едва его голова коснулась подголовника, он тут же захрапел. Молодой парень, кряхтя, устроился впереди, рядом с Евгением.
– Аня, не волнуйся, больница уже рядом, ну и этим дядям тоже туда надо…
Молодой сидел вполоборота к нему, и Евгений видел, как, скривив губы, он начал что-то говорить. Ему даже послышалось что-то вроде «Если дед умрет… тебе тоже не жить…»
Шум дождя и гром заглушали его слова.
. . .
Горизонт над морем почернел. Порывы ветра с шумом подхватывали песок и уносили его в море. Чайки и голуби в последний раз перед наступающей темнотой поднялись в воздух и, сделав прощальный круг над пустынным берегом, разлетелись по своим укрытиям.
Ветер продолжал усиливаться, швыряя песок, яростно закручивая его в воронки и нагромождая барханы…
Все кругом постепенно приходило в движение, начинало шуметь и клокотать… Надвигался шторм.
Ира, закрыв глаза, по-прежнему топталась на одном месте, ее прижатые крест-накрест к груди руки стали медленно расползаться в разные стороны. Она словно выходила из гипноза, хотя тело оставалось напряженным. Пальцы задрожали, и ладони потянулись вверх, к грозно нахмурившемуся небу…
– Николаша! Николаша! Как здорово, что мы увидим бурю… мы ее ощутим на себе…
Она дико захохотала, что-то бормоча, губами выплёвывая фонтан слюней. И все танцевала, словно какая-то неведомая сила заставляла ее двигаться и двигаться…
Худой паренек, поднявшись, оглядел темнеющий безлюдный берег моря. Его голый торс ощущал влажный, пока еще теплый воздух, наполненный солеными брызгами волн. Он шагнул к толстухе, нагнулся и ущипнул за толстую обвисшую ляжку, напоминающую несвежий окорок.
Она искоса посмотрела на него, губы широко раздвинулись в разные стороны, напоминая маску арлекино.
Николай заходил вокруг нее, стараясь попасть в такт туземного танца и приговаривая:
– Ах ты, мой буксир ненаглядный… И танцуешь ты прекрасно… И заводная… Не чета другим…
Толстуха запрокинула лицо к небу и снова захохотала…
Грузное тело ее колыхалось, словно студень. Складки жира волнами напирали друг на друга.
– Ну, ты меня и уморил, – сквозь смех визжала она. – Какой я тебе буксир?! Я женщина-а-а! С хорошими формами-и!
Хохот прервался внезапно, когда в глаз попала песчинка. Она остановила свой танец и уголком большого прозрачного платка стала водить по глазу, чтобы избавиться от неприятного ощущения. Проморгавшись, увидела лежавшую на краю покрывала коробку.
Сначала Ирина уставилась на своего спутника, а потом ее толстый палец метнулся в сторону стоявшей коробки.
Она расширила глаза, словно впервые видела этот предмет, а из гортани вырвался звук, напоминающий бульканье:
– Это что?
Николай подошел к покрывалу, длинные пальцы подцепили веревочку, крепко обвивающую коробку, он поднес ее ближе.
– Так тебе же подарили…
Он хитро заулыбался:
– Наверно, тайный ухажёр…
– Давай посмотрим уже, – сощурив глаза, заговорщицки зашептала она.
– Ага!
Николай ловко освободил коробку от веревки и хотел отбросить ее в сторону, но она удержала его руку.
– Смотри, на ней что-то написано.
Он поднес коробку к глазам, но в наступающей темноте буквы расплывались. Попытался подсветить зажигалкой, однако порывы ветра все время ветер гасили слабый огонек.
Чиркая зажигалкой, он все же успел разобрать буквы.
– Ты знаешь, что тут написано?
– Да мне все равно, – досадливо отмахнулась она. – Если торт, то доставай уже побыстрей, – она капризно выпятила губы и зашевелила толстыми пальцами, словно играя на пианино.
– Давай я тебе прочитаю, – настаивал ухажёр.
– Ну что там, что? – толстуха с нетерпением ждала, уставившись в темное небо.
- Я прочитал: «Юла», – он присвистнул в недоумении, – может, это какая-то игра для сообразительных?
– Прикольно, прикольно! – закричала она, хлопая в ладоши. – Давай уже, открывай.
Николай поднял верхнюю часть коробки и обнаружил в ней большую прозрачную детскую юлу, на которой сверкали буквы: «Раскрути, раскрути меня».
Парень оторопел от неожиданности, рука застыла на детской игрушке. В голове не было ничего, кроме инстинктивного ощущения, что рядом таится опасность.
Светящиеся буквы стали поблескивать зеленоватым светом, и Ирина, прочитав их, воскликнула:
– Я же говорю, прикольно! Дай-ка ее сюда…
Правой рукой она ухватила юлу за рычажок и поставила на ладонь левой руки.
– Вот, смотри, как красиво!
Правая рука ее непроизвольно надавила на рычажок вниз и потянула вверх, вниз-вверх… Игрушка медленно зашевелилась и стала раскручиваться, сияя разноцветными огнями.
Лицо Ирины восторженно засветилось. Игрушка крутилась, разбрасывая множество огней, освещающих окружающее пространство в нескольких метрах от них.
– О-о-о! Как здорово! – вопила она с азартом. – Николаша, где коробка? Дай сюда, я поставлю на нее эту игрушку – будет хорошая опора.
Парень попытался ее остановить:
– Ира, хорош! Пора уходить отсюда. Темно уже, – его маленькие глазки беспокойно сверкали холодным белым светом. Он даже взял ее за локоть…
Но пухлая ладонь толстушка нетерпеливо отбросила его руку в сторону, другой она неистово продолжала разгонять игрушку.
Маленькая лошадка внутри юлы медленно, но упорно то поднималась, то опускалась, плавно перепрыгивая через маленькие заборчики. И от этого вокруг становилось все светлей и светлей…
– Ух ты! – визжала Ирина, по-детски хлопая в ладоши. – Как забавно и красиво!
Лошадка все ускоряла ход, словно кто-то там внутри игрушки хлестал ее по задним ляжкам… Она взбрыкивала и лягалась, но бежала все быстрей и быстрей.
С тревогой наблюдая за действиями своей подруги, Николай заметил, что она уже не давила на рычажок. Юла самостоятельно набирала скорость…
Его охватила паника, он неуклюже опустился на песок и уставился на игрушку.
. . .
Женя сидел около входных дверей в зал суда. Мысли то и дело возвращались к непонятным для него действиям адвоката. По ее словам, все, что происходит, это формальность. У нее со всеми договоренность. Его деньги работают… И уже давно переданы, кому надо…
Он ерзал на стуле, ожидая приглашения. Заметив, что нагло ухмыляющийся пристав открыто рассматривает его, попытался улыбнуться. Он, видимо, тоже в курсе, но почему-то ведет себя вызывающе, наверно, так надо…
Но если все в курсе, то зачем он здесь?.. Сразу бы и отпустили домой… Там же, в кабинете, когда шел допрос у следователя. А так странно получается: его должны формально пожучить, попить кровь. И только потом отпустить.
Да, кстати, а где она?.. Обещала, что на судебном заседании будет его поддерживать, подсказывать. Выступит, где надо. Не бросит тонуть одного… Женя машинально повертел головой в разные стороны, ища глазами адвоката. Но такого нужного ему сейчас бесформенного силуэта так и не увидел.
А дед этот ушлым оказался: и заяву накатал, и здесь же деньги требует. Поставил перед выбором. Слава богу, что дочь вовремя в больницу доставил. Теперь у нее все будет хорошо. А эти два урода, которых тоже привез в больницу… теперь стращают, угрожают. Где деньги брать?.. Кругом одни долги… Бизнес только начал, вложился, а тут такое…
Он снова огляделся по сторонам.
Где же этот адвокат, с ним бы было полегче… Из кредитных последние деньги отдал ей… Где она, блин!..
Он поднял голову к потолку, глаза беспорядочно забегали по грязновато-белой поверхности. Но ответа на потолке так и не увидел.
– Золотарев! Вы что, не слышите? – на него пристально смотрела молоденькая тоненькая девушка, стоявшая в проеме открытых дверей судебного зала и, видимо, уже не в первый раз окликавшая его. Через секунду добавила: – Вас приглашают, проходите…
Женя с трудом поднялся со стула, глаза снова с надеждой обратились в глубь коридора, но спасательного круга там не было.
. . .
Юла набирала скорость и вместе с тем росла и росла прямо на глазах. Николай, округлив глаза, приподнялся и метнулся в сторону, куда не доставали огни игрушки. Ему всего-то удалось сделать шага два, как кто-то сильно шибанул его в плечо. Николай видел, что рядом никого, но при этом явно почувствовал свой полет в воздухе и болезненное приземление рядом с толстой подругой. Ира стояла под зонтиком, прижавшись к металлической трубе, и теперь уже со страхом наблюдала за происходящим.
– Этого не может быть! – испуганно закричал Николай, его глаза еще сильнее расширились и готовы были вылезти из орбит…
Бешено крутившаяся игрушка все увеличивалась и продолжала расти, словно ее накачивали насосом.
Ветер швырял черные тучи в разные стороны. С моря доносился нарастающий шум волн…
Внезапно в юле, которая в своем жутком вращении все время повизгивала, как не смазанный подшипник, что-то изменилось. Она засверкала другими огнями, зеленые и красные зайчики стали взрываться у нее внутри.
Ира ошеломленно уставилась на эти завораживающие огоньки, которые высвечивали домики внутри игрушки. Юла крутилась, и конструкция домиков менялась. Но что это?! Она, несомненно, где-то их уже видела. Вот только почему они такие маленькие? И вдруг из этих маленьких домиков стали выходить люди, которые сначала с любопытством, а потом со злобой в упор смотрели на нее…
Она начала всматриваться в эти разгневанные лица. И, постепенно узнавая их, по-настоящему ощутила ужас своего положения.
Маленькие человечки что-то кричали ей и корчили гримасы… Требовали… И исчезали…
А лошадка мчалась по кругу, выбивая искры из-под копыт.
Юла раскрутилась так сильно, что потоки ветра вокруг нее превратились в завихрения, поднимающие в воздух тучи песка. Образовалась глубокая воронка, которая стремительно увеличивалась.
Ира ухватилась за металлическую трубу, которая раньше держала тент, разорванный и отброшенный ветром в кусты. Она застыла, боясь пошевелиться, и вдруг услышала, как из юлы до нее доносятся крики, плач, обрывки фраз, которые, как гвозди, вонзались ей в голову:
– Где твоя совесть?!. Как ты могла… Мы же пострадали… Ты… Надо же работать… За что ж ты такие деньги берешь… Нашла лохов… Ты не адвокат… Ты… Отдай-а-ай… Верили тебе, а ты… Последние деньги… Ты нас обманула… Как же так!..
В этот момент она почувствовала, как кто-то трогает ее за ногу.
– Николай! Николай! Это ты? Помоги! – дрожа от страха, она еле выговаривала слова. – Я боюсь их…
Юла продолжала безумно крутиться, разбрасывая разноцветные огоньки.
Ветер усилился. Он подхватывал песок, превращая его в маленькие колючие бомбочки, которые с силой вонзались в ее незащищенное толстое тело…
– Не хочу-у! Не надо! Не надо! – исступленно кричала она. – Помоги-и-те!
Дикий крик смешался с воем ветра и утонул в глубине воронки.
От быстрого вращения юлы воронка расширилась сильнее, она почувствовала, что песок под ногами стал проваливаться…
В ужасе вертя круглой головой, она в какое-то мгновение заметила своего друга, лежащего на песке. Хотя какой он ее… так, подельник… Умел притвориться, где надо, вовремя подыграть ей. Всего-то правильно ответить на телефонный звонок… задуряя очередного клиента.
Сейчас он валялся на песке, беспомощный, раздетый, парализованный страхом. Его маленькие раскосые глазки в ужасе вращались, они то закрывались, то выпучивались, готовые лопнуть.
В это время юла набрала огромные обороты и выросла еще.
Края воронки стали обрушиваться, увлекая его за собой... Вот уже половина тела нависла над бездной и закачалась, а через несколько секунд песок под ним стал неумолимо сползать вниз. Тело медленно перевалилось и, подхваченное песком, устремилось вниз…
Женщина ужаснулась от увиденного.
Внезапно она почувствовала, как в ее голову проникло что-то скрипучее и ужасное.
Неужели вот так просто заканчивается жизнь…
Потрясла головой.
– Все! Все! Это дурной сон… Не хочу в нем участвовать… – непослушными губами зашептала она.
Глаза встретились с черной пропастью воронки, которая неумолимо увеличивалась, руки стало сводить судорогой. Усилием воли она заставила себя встряхнуться.
– Какой на хрен сон, – в панике вырвалось у нее.
Уцепившись двумя руками за железную трубу и запрокинув голову к черному небу, взмолилась:
– Боженька! Если ты есть! По-мо-ги-и-и!..
Воспрянула, когда скользящая левая нога на краю воронки наткнулась на твердый выступ…
«Надо оттолкнуться от него, – пронеслось в голове, – и кубарем, кубарем от этой злосчастной ямы…»
Но кругом была мгла. Ветер неистовствовал, колючим песком стегал и хлестал ее тело, забивая поры…
Юла крутилась, разбрасывая огни, которые уносились в темноту. Она была наполнена злорадным смехом, упреками и злобой. Сквозь этот шум до сознания Ирины донеслось последнее, что она услышала:
– Кайся, кайся, адвокат… Мадам-обманщица… Чтоб так спокойно отдыхать…
Взлохмаченная, задыхающаяся от ужаса и отчаяния, она почувствовала, что пальцы ее разжимаются, а ноги уже ощутили под собой пустоту…
. . .
В курортной многоэтажке, на балконе дома, двое пьяных мужиков курили и наблюдали за вспышками и каскадами прыгающих огоньков у моря…
– Смотри, как красиво, – сказал один.
– Ага, – подтвердил другой и со знанием дела добавил: – Молодняк опять балует. В такую непогоду фейерверки пускают. Надо туда завтра сходить, может, че интересное найдем…
– Ладно, – пьяно мотнул головой первый, – сходим… А сейчас пошли еще за моего внука выпьем…
. . .
Женя вышел из зала суда, вытирая платком влажный лоб. Перевел дыхание, прошел по коридору и остановился у окна. Солнце выглянуло из-за туч, возможно, погода налаживается…
– Ну что, Евгений, – неожиданно раздался за его спиной знакомый голос.
Женя медленно повернулся, хотя, в принципе, можно было бы и не поворачиваться. Этот следак еще в зале суда ему все мозги проел – очень уж старался доказать его вину в ДТП, искажал факты, запутывал. В общем, как-то странно вел себя этот «проплаченный».
– Справедливость-то есть, оказывается, – продолжал тот как ни в чем не бывало. – Как видишь, вину с тебя сняли… Ну а так называемому пострадавшему грозит статья за лжесвидетельство и вымогательство в отношении тебя.
Он хитро улыбнулся и понес какую-то ахинею, словно съел таблетку радости.
Женя, ничего не понимая, только кивал головой.
– Ну и спасибо тебе за подарок, – радостно поблагодарил следователь. – Какая игрушечка занятная…
Только сейчас Женя увидел в руках собеседника коробку, на которой красовалась яркая картинка с изображением детской игрушки – юлы…
– Ну, бывай, – страж закона резво развернулся и бодро зашагал по коридору на выход.
Женя, глядя в спину следователя, растерянно проговорил:
– Но я ничего не… – осекся и замолчал.