Весна стояла мокрая, затяжная. Тепло и холод поочередно тянули на себя одеяло, и потому все разговоры обывателей сводились к обсуждению погоды.
Действительно, природные катаклизмы волновали сейчас народ гораздо больше, чем политические события или завезенное на базар испорченное мясо…
В глубине небольшой однокомнатной квартиры на диване сидел сухонький невысокого роста старик. Он уже давно тупо смотрел на темный экран телевизора, который даже не был включен. Постепенно веки его стали наливаться тяжестью, глаза закрылись и голова запрокинулась. В этот момент сонную тишину разорвал хриплый лязг, а затем скрежет и дребезжание заработавшего холодильника. Старик от неожиданности вздрогнул, но не рассердился, а удовлетворенно улыбнулся и, поднявшись, побрел на кухню.
Подошел к окну: на улице было темно и безлюдно, и только порывистый промозглый ветер то и дело швырял в окно охапки мокрых снежинок…
Он налил себе чаю и удобно устроился за столом на деревянном стуле. Холодильник завершил свою работу и, подрагивая и скрипя, остановился.
– Ну вот, – разочарованно протянул хозяин, – стоило мне войти, как ты тут же перестал бормотать.
Чай оказался холодным. Подойдя к раковине, он выплеснул содержимое стакана и снова уселся напротив холодильника. Хитро прищурившись, оглядел его и расплылся в улыбке, собрав лучиками морщины вокруг глаз.
– Вот смотрю я на тебя, старина, и думаю, – приятельски подмигнул он затихшему агрегату, – а ведь мы с тобой похожи... Ты такой же старый, как и я, вон, трясешься весь и гремишь, как груда старого железа. Видать, силы уже не те… Правда, тебя не поймешь: когда хочешь, тогда и работаешь. У меня работа простая – сходил в магазин и ладно. Ну, конечно, если в кармане не пусто… Ну а твое дело, уж не обессудь, – продукты мои сохранить…
И в завершение этой философской тирады захихикал, довольный сказанным.
Холодильник с натугой закряхтел, будто поднимая тяжести, и вновь загромыхал, издавая звуки барабанного боя.
– Ага, ага, вот ты меня и услышал, – согласно закивал старик головой в такт ударам.
Уходить из кухни не хотелось. Он сидел и слушал шум холодильника. Казалось, что железный ящик с грохотом и возмущением жалуется ему на свою тяжелую долю…
Дождавшись, когда лязг и дребезжание стихли, дед поерзал на стуле, усаживаясь удобнее, и продолжил. Он знал, что собеседник с сочувствием внимает его словам, и им никогда не надоедало разговаривать друг с другом.
– …Представляешь, – негромко сетовал он старчески скрипучим голосом, – как-то скучно жить становится… Делом бы каким заняться или вон хоть на работу пойти… Только кто ж меня, старикашку тщедушного, возьмет… Даже сторожем, чтоб плиты железобетонные охранять, и то рылом не вышел… – Он грустно усмехнулся и зачем-то поднял правую руку. Подержал немного и, поняв бессмысленность своего движения, уронил на колени. – Вон в телеке говорят, мой возраст компьютеру обучают… Только на кой он мне, компьютер этот? Да и лень… Вся моя забота теперь – дома сидеть да в окно на жизнь смотреть. Так, потихоньку небо коптить…
И старик надолго замолчал, слушая, как внутри холодильника что-то умиротворяюще булькает и переливается, будто утешая его.
Много лет назад он поймал себя однажды на том, что, всякий раз, когда холодильник прекращал работать, он усаживался напротив и начинал с ним разговаривать. От этой мысли он сначала испугался и почувствовал, что покраснел до корней волос. Но затем это состояние как-то быстро улетучилось…
А со временем ему стало казаться, что, когда он заходит на кухню, серый двухкамерный холодильник, подрагивая и чуть скрипя, нарочно останавливается, чтобы послушать его…
Дни шли за днями.
Старик приходил на кухню, садился за стол и неторопливо рассуждал вслух, делясь с холодильником своими мыслями. Тот понимающе молчал, не перебивая хозяина, и, выговорившись, он порой так и засыпал за столом.
После просыпался и шаркающими шагами медленно брел к своей постели. Чтобы утром зайти на кухню, ласково прижать руку к боку своего железного собеседника и рассказать, как сегодня спалось и какой он видел сон…
Он уличил себя в том, что разговоры с холодильником стали необходимой частью его жизни и обрели для него особую значимость. Всякий раз после этого его охватывало ощущение необъяснимого счастья, он чувствовал какое-то успокоение.
– Блин, – пытался остановить он себя, – так и свихнуться недолго. Я не хочу быть Робинзоном, который разговаривал с выдуманными образами…
И продолжал под разными предлогами задерживаться на кухне, а дождавшись, когда холодильник переставал работать, начинал рассказывать ему разные истории из своей жизни или жаловаться на бессонницу из-за ломоты в суставах на непогоду.
Время текло своим чередом.
Старику казалось, что они с холодильником нашли полное взаимопонимание. В очередной раз поставив на плиту чайник и ожидая, пока тот нагреется, он стоял у окна и без всякого интереса разглядывал большую площадь. С третьего этажа, хоть и невысоко, было видно, как в разные стороны торопливо шли люди и одна за другой сновали машины.
«Вот так и жизнь проносится», – мелькнуло в голове. Он сел на стул и зажмурился. Когда открыл глаза, то увидел, что ничего не изменилось. Так же суетливо передвигались по площади люди и машины, так же, подрагивая, работал холодильник.
Часы медленно перемещали минуты вперед.
Он уставился в окно на спешащих людей… И с горечью усмехнулся… Что ж, когда-то и он мог с лёгкостью пацана съезжать по перилам лестницы. Мог, не садясь в транспорт, с удовольствием прошагать несколько остановок и чувствовать, что по-прежнему полон сил и легок на подъем… Сейчас этого нет, а воспоминания уже не грели его душу.
Смерть жены несколько лет назад сильно подкосила его. Он как-то быстро утратил интерес к окружающему и превратился в затворника. Квартира стала убежищем от чужого и непонятного ему мира, крепостью, где он ощущал полный покой. Улица уже не возбуждала его, и желание болтаться на людях без особого дела исчезло. Магазин – единственное, что еще могло заставить его выйти из дома.
В глубине души он был доволен, что пережил эту долгую морозную зиму, и то, что наступила мокрая весна, его нисколько не беспокоило. Он с нетерпением ждал приезда своего внука. И дождался.
Внук приехал в середине апреля – шумный и веселый, полный молодой кипучей энергии. Заскочил проездом. Неожиданно. Без звонка. Радости деда не было границ.
Внук жил в большом городе и с удовольствием рассказывал старику, где и как учился, кем теперь работает.
Они немного посидели в комнате, потом перешли на кухню пить чай. Дед суетился у плиты, когда вдруг заработал холодильник. Задрожал с ревом, словно самолет, набирающий обороты, а после перешел на монотонный звук, время от времени подрагивая и кряхтя.
– Ну ты, дед, даешь! Это же прошлый век, раритет, можно сказать, – расхохотался внук.
– Я с ним давно живу, внучек, мы понимаем друг друга…
– Нет, деда! Завтра я уезжаю и на прощанье хочу сделать тебе подарок. А эту рухлядь выбросишь на свалку…
Утром внук поехал на вокзал за билетом, позвонил ближе к обеду. Дед в это время сидел на кухне и слушал тишину холодильника. К телефону пошел медленно, словно какая-то сила удерживала его.
– Да?
– Это я. Деда, смотри, скорей всего, я к тебе уже не заеду. Так вышло, что билеты купил на ближайший поезд, где-то через полчаса уезжаю. Но… – он выдержал паузу и торжественно добавил: – То, что я обещал, тебе привезут сегодня, после двух часов…
– Алле, внучек, а что ты обещал? – дед не мог понять, о чем идет речь.
– Как что?! Ты у меня, дед, теперь будешь крутым. После обеда привезут тебе новый холодильник – «Стинол», большой и красивый…
– Зачем мне новый, у меня же есть…
– Это подарок, дед, и это не обсуждается.
В трубке послышались гудки.
Старик сел на стул и глянул на старенький холодильник: тот был неподвижен.
– Ну, чего ты затих?! Услышал, что тебе нашли замену? Да не хочу я ничего… Я к тебе привык…
Холодильник молчал. Через какое-то время возле него появилась растекающаяся по полу лужа…
Он взглянул на мокрое пятно,и в груди что-то сжалось, он почувствовал, как глаза наполняются слезами. Старенький хранитель домашних припасов верой и правдой служил ему до тех пор, пока не понял, что стал не нужен и его заменит современный агрегат. Его время кончилось…
Старик, сгорбившись, сидел на кухне, и они оба молчали…
После двух часов, как и обещал внук, появились два веселых грузчика, которые занесли сверкающий серебром аппарат с тремя дверцами. Они шустро отодвинули старенький холодильник в сторону и на его место поставили новый.
– Ну, дед, где только ты такое старье нашел? – удивленно покачал головой худощавый парень. – Их уже лет пятнадцать назад было не найти…
– Зато он хорошо работал, – с обидой заступился старик за друга.
– Ого, да он у вас сгорел, – с видом знатока добавил второй паренек низенького роста и улыбнулся: – Повезло вам, вовремя заменили…
– Пользуйтесь, дедушка, и распишитесь о доставке, – худенький паренек протянул два листочка и ткнул пальцем, где надо было расписаться.
Потом окинул взглядом старый холодильник и участливо предложил:
– Может, вам помочь избавиться от этого хлама? Сейчас мы его быстренько вытащим и выкинем.
Дед грустно посмотрел на них, замотал головой и проговорил:
– Нет, пусть тут, у стенки, стоит.
– Ну как хотите.
Грузчики переглянулись между собой и заулыбались. Молодой, поправляя кепку, проговорил:
– Ладно, дед, все, что надо, доставили, настроили. Пора и честь знать…
– Спасибо, сынки, всего хорошего, – сказал он тихо. – А я что-то разволновался, даже чаю вам не предложил…
– Да не надо ничего, спасибо, – отмахнулся тот же улыбчивый парень.
Потоптавшись в тесной прихожей, они друг за другом вышли на лестничную площадку.
Оставшись один, старик подошел к сгоревшему холодильнику и прижал свою сухую ладонь к его боку.
– Прости меня, и спасибо…
Ему показалось, что старый приятель вздрогнул и слегка покачнулся, принимая его благодарность…
От сверкающего серебром нового холодильника веяло тишиной, хотя мотор работал. Он настороженно оглядел его, не ощутив от этого подарка никакой радости. Постоял немного рядом, вздохнул и отвернулся.
Взгляд его упал на старого товарища, сиротливо стоявшего в сторонке у стены. Что-то внутри оборвалось, и к горлу вдруг подкатил комок. Дрожащие губы прошептали:
– Мы с тобой… много лет прожили вместе… Понимали друг друга... Знаешь, а я ведь чувствовал твой ритм жизни и принимал его… Еще мне всегда казалось, что у тебя есть душа… И я думаю, если бы ты умел петь, наверняка бы запел… Ты мне очень… очень дорог, и я тебя не забуду…
В глазах старика отразились усталость и тоска. Он обессиленно присел на стул, на котором проводил долгие часы, беседуя со своим другом. Маленькое иссохшее тело само откинулось на спинку деревянного стула, затылок мягко коснулся обоев.
Веки медленно опустились, и две крупные капли сползли по щекам…
Неожиданно он услышал в голове пронзительный гул, словно поезд, идущий вниз по склону, набирая скорость…
Он забыл о своем существовании…
А его сознание еще видело далекий белый диск солнца, к которому он стремительно приближался…