- Садимся. Пристегнитесь, пожалуйста: - голос стюардессы пресек мои воспоминания.
В салоне самолета в Москву пробудилось оживление. И восьмого сентября, в десять часов утра по московскому времени я вышел из аэропорта в город. Проколесив полгорода, такси привез меня к недорогой гостинице, где я решил отдохнуть в дороги и убить время до встречи с Анной. После завтрака, устроившись в маленьком уютном номере на одного гостя, я снова погружаюсь в предысторию моего визита в столицу.
И так…
В избе старого охотника мы все расположились вокруг костра, который был разведен в середине достаточно тесного помещения, не рассчитанной для большой компании. В котле над огнем варилось мясо. Старик, давая указания своим сыновьям, неустанно вновь и вновь рассматривал каждого из гостей и приветливо улыбался, выпуская изо рта клубы табачного дыма. Его морщинистое лицо в шрамах, редкая, седая шевелюра и один здоровый добрый глаз, смотревший на нас из под густых седых бровей, говорили, что старик много повидал на своем веку. Еще мы заметили отсутствие у него правого уха и поэтому, ему приходилось поворачиваться к собеседнику левой стороной. Его младший сын, которому было лет двадцать, сновал по комнате и старался устроить гостей, как можно удобней вокруг огня. Старший из братьев осторожно заносил наши вещи во внутрь и аккуратно раскладывал их вдоль стены избы.
Тишину нарушил Алексей Иванович. Усевшись рядом с хозяином дома, он достал из нагрудного кармана куртки ту же тетрадку и протянув ее старику, сказал: - посмотрите пожалуйста.
Пока двое пожилых людей были заняты тетрадью, младший из братьев начал доставать из котла мясо и угощать нас.
- Это медвежатина. Ели когда ни будь? - произнес старший.
- Не приходилось. – прозвучал ответ Володи.
-Ваш отец не говорит по-русски? – спросил Володя у сыновей.
- Нет. Но, понимает.
- Он до сих пор охотится?
- Уже нет. С тех пор, как встретился с медведем в тайге, долго болел. А сейчас нас одних не отпускает. Всегда с нами.
Несмотря на непривычный для нас вкус и жесткость медвежатины, мы охотно взялись за него, поскольку, изрядно проголодались за день пути.
Анне Дмитриевне было не удобно сидеть на шкуре и она не знала, куда деть ноги. По ворча, она наконец, нашла для себя удобную позу и с удивлением в глазах приняла огромный кусок мяса.
- А Ваша мама где: - спросила она у одного из сыновей.
- Она умерла давно. Родила брата и померла: - ответил старший.
Алексей Иванович не торопясь листал тетрадку и открывая старику страницы одну за другой с рисунками, картами и портретами людей, сделанные карандашом, пристально смотрел в лицо пожилого охотника. Старик одним глазом всматривался в страницы и кивал седой головой.
Ели в тишине. Только треск дров в костре и наши чавкания придавали этому вечеру особый оттенок. Все были поглощены своими мыслями. В моей голове звучали слова Алексея Ивановича о том, есть ли среди нас передумавшие идти дальше.
Единственное маленькое окошко не в силах было осветить всю комнату. Но, рассмотреть благодаря пламени в костре обстановку в помещении, где стены и потолок были увешаны шкурами зверей, а кругом, на больших гвоздях или крюках висели разные охотничьи принадлежности, можно было без труда. Пахло неприятно.
Вдруг тишину нашей трапезы нарушил странный возглас старика хозяина. Он выхватив из рук Алексея Ивановича тетрадку, близко прильнул к ней одним глазом и показав ее старшему сыну, заговорил на своем диалекте. Его внезапный порыв темперамента заставил нас прекратить есть и мы все уставились на его сына, который взял тетрадь и стал разглядывать открытую страницу.
- Что такое? – спросил оторопевший Алексей Иванович.
- Отец говорит, что это ему знакомо.
Парень указал на набросок карандашом на одной из страниц дневника Румянцева.
Оставив свое занятие кушать, все сели в тесный круг вокруг старика и старались рассмотреть эту самую страничку, где и был нанесен рисунок карандашом.
- Отец говорит, что знает это место. Говорит, что был там.
- Неужели? Это где? Далеко? Как туда добраться? - посыпались вопросы от взволнованного Алексея Ивановича.
Старший из сыновей стал переводить слова старика о том, что много лет назад его занесло в те места и он узнал в рисунке знакомые очертания. Тетрадь по очереди передавалась из рук в руки и каждый смог посмотреть на тот набросок, сделанный автором. На рисунке был изображен высокий каменный утес в ущелье и река. Две скалы, на фоне далеких гор и неусыпных вулканов стояли, будто прислонились к друг другу над крутой извилиной пропасти.
Румянцев не мог все это придумать. Это был рисунок с того самого пейзажа, который и наблюдал автор. Для не профессионального художника изобразить видимое с такими подробностями было удивительно. Такую картину нельзя было забыть.
Алексей Иванович, возбужденный этой новостью расхаживал по тесному помещению туда - сюда и без конца твердил, что был прав. Его было не узнать. Глаза Тихомирова горели, а голос стал бодрым и твердым. Забыв про мясо, воодушевленный, он не мог успокоиться, пока не присел снова рядом с хозяином избы и стал снова и снов расспрашивать старика, как туда добраться и может ли он проводить группу. Старик говорил на своем, а сын переводил с его слов, что он уже стар и плохо видит. Но его старший сын перебив отца, сказал, что сумеет отвести их к заветному месту, если отец это позволит. Алексей Иванович попросил у меня сигарету и вышел из избы. Мы же, все остальные, продолжая жевать мясо, по очереди просматривали уже всем знакомую потрепанную временем тетрадку и искали еще рисунки от автора, чтобы показать старику, в надежде, что он узнает еще что-то из того. Володя достал наше ружье и показав его старшему из братьев произнес: - научите обращаться?
- Ну-ка. Хороший. Завтра покажу: - покрутив в руках ружье, ответил тот.
После ужина и разговоров все стали готовиться ко сну. Договорились на том, что Алексею Ивановичу удастся уговорить старика, отпустить с нами одного из сыновей.
Побросав на пол шкуры зверей, мы стали устраиваться спать. Для женщины в нашем коллективе мы отвели место в дальнем углу, который занавесили большой шкурой медведя. После поздней прогулки по окрестностям, довольные, все улеглись. А Алексей Иванович со старшим сыном хозяина еще долго обсуждали план на завтрашний день снаружи за дверью. Хозяева ушли, оставив нас в доме. Они расположились в шалаше, который соорудил младший из братьев с боку строения, пока все ужинали.
Перед тем, как лечь спать, мы обнаружили, что наш Александр плохо себя чувствует. Анна Дмитриевна заявила, что у него жар. Это была первая неприятность в нашем путешествии. Саша дрожал в ознобе, но старался держаться достойно. Вдобавок к препаратам из нашей аптечки и стакану чистого спирта, мы послушались совета старика и Анна Дмитриевна принялась растирать тело Саши медвежьим жиром. Укутав его шкурами и одеялом, в надежде, что к утру температура пройдет, легли спать.
Ночь длилась долго. Кашель Александра не давал уснуть. Его дважды за ночь выводили наружу. Решили, что это от мяса.
Усталость дала о себе знать и наконец, все утихли в глубоком сне. Это была вторая для нашей группы ночь в сибирской глуши, вдалеке от дома.
Настало долгожданное утро. Наклонившись над головой Саши, я увидел, что он делает вид, что спит.
- как ты? – спросил я.
- все хорошо. Мне лучше: - ответил Саша.
Я вышел из избы и увидел, что теперь хозяева разожгли костер снаружи, рядом с избой. Было еще темно. Еще я обратил внимание на лошадь, привязанную к дереву в нескольких шагах от избы. Утреннюю тишину вокруг нарушал только треск горящих в костре дров и фыркания лошади. На вертеле жарилось мясо оленя, а в углях костра пищал большой чайник с кипятком. Алексей Иванович и старик сидели и вели беседу при помощи старшего сына. При свете костра я видел недовольное лицо нашего руководителя и мрачное выражение на морщинистом лице старика. Потихоньку вокруг огня собралась вся группа кроме Александра и принялась за завтрак. Решили дать ему выспаться. Младший из сыновей очень постарался что, оленина всем понравилась. Анна Дмитриевна заварила свой кофе и угостила старика. Он остался довольным и стал расспрашивать женщину о том, как она очутилась в их краях.
Анну Дмитриевну было не узнать. Из не разговорчивой и надменной особы она перевоплотилась в учтивую женщину и охотно отвечала почти на все вопросы старика. Похоже, вчерашняя новость за ужином разбудила в ней еще больший интерес к цели экспедиции. Всем было ясно, что надежда найти те земли утвердилась в наших сердцах и нам уже не терпелось поскорее отправиться в путь.
Старшего сына старика звали Туйгун. Высокого роста, плечистый здоровяк. Мы узнали, что ему тридцать три года. Женат. Двое детей. Семью он оставил на попечение тестя и тещи в своем родном селении далеко отсюда. А охотиться приехал к отцу, поскольку старик не может долго усидеть дома и его постоянно тянет в тайгу. Поэтому, несколько лет назад они соорудили эту избу, где живут в сезон охоты.
Время после сытного завтрака за занятием приготовления к походу прошло не заметно. Алексей Иванович разъяснил всем, что по словам старика хозяина, больше людских поселений по курсу следования встретить не получится. Что самые недалекие обитания человека находятся далеко восточнее от этих мест и что уговаривать хозяина отпустить с нами сына пришлось не легко. После долгих уговоров, старик согласился, но отказался взять деньги. Сказал, что его беспокоит только то, что дорога дальняя и сыну придется возвращаться в одиночку. По словам хозяина в тех местах еще не ступала нога человека. И что придется преодолеть не один горный перевал и не одну реку. Но, теперь, когда мы убедились, что Румянцев действительно побывал на тех землях, это дало нам веру и стремление успешно завершить задуманное. Туйгун осмотрел наше обмундирование и пришел к мнению, что для такого тяжелого похода одежда на некоторых из нас для этого не подходит. Алексей Иванович изначально знал, что путешествие может затянуться и велел всем взять с собой теплые вещи и обувь. Но, не осмотрительность и не дальновидность Анны Дмитриевны при подборе одежды заставили нас призадуматься. Провиант был рассчитан максимум на два месяца. Опытный охотник – хозяин дал нам все необходимое, что у него было. Помимо копченного мяса, нам дали две пары лыж, дали длинную веревку и топор. Анну Дмитриевну одели в охотничий костюм и обули в высокие охотничьи ботфорты.
Состояние Александра стало нас беспокоить. Температура не снизилась. Алексей Иванович я и Анна Дмитриевна зашли в избу к Саше. Игнат с Володей вдвоем пытались связаться с начальником лагеря Ермаковым по рации. Но все было тщетно.
После недолгих раздумий в одиночестве, Алексей Иванович решил, что надо задержаться, пока Саше не станет лучше. Было бы рискованно, брать его в дальнюю дорогу в таком состоянии. Задержаться насколько? Здесь? Или вызывать вездеход? Пока он не находил ответа. Снова сели за костер. Говорил один Алексей Иванович:
- Друзья, боюсь ,нам придется отложить наш поход на несколько дней. Я не могу брать с собой больного человека, тем более оставлять его тут. Возвратиться в лагерь, это означает ждать вездеход. Надеюсь, что наш Сашенька быстро поправится и мы двинемся.
На том и порешили.
Пока мы не знали, чем было вызвано плохое самочувствие одного из наших ребят. Кто считал, что это от непривычного для городского человека питания, кто считал, что дело в акклиматизации. Саша, как не старался держаться, его слабость и рвота вызывали у нас всех чувство сострадания. Сбить температуру удавалось на только короткое время. Благо, у нас имелась аптечка. А Анна Дмитриевна оказалась более осведомленным человеком по части лечения.
Второй и третий день пребывания в гостях у охотника прошли тягостно. Тихомиров все же решил попросить Ермакова увезти Сашу в лагерь. Чтобы не злоупотреблять гостеприимством хозяев, мы старались занять себя чем ни будь полезным. Нас радовала и забавляла наша тренировка по стрельбе из старого доброго ружья, купленного Анной Дмитриевной в лагере Ермакова. Учитывая просьбу Тихомирова не переводить патронов, мы и даже Анна Дмитриевна прошли краткий курс стрельбы по не движущейся мишени. Съестных припасов хватало. Добродушные хозяева выражали сочувствие в связи с состоянием Саши и предлагали свои сибирские методы лечения. Алексей Иванович и я были заняты своими записями. Володя и Игнат по дозволению нашего руководителя ходили на охоту вместе с Туйгуном и его преданной собакой, породы маламут. Анна Дмитриевна заботилась о Саше, состояние которого нас все больше тревожило. Я же заносил в свой дневник свои наблюдения. А вечерами, поужинав, мы собирались у рации и слушали бранные речи начальника лагеря и его обещания вывезти больного в лагерь. Только спустя два дня нам сообщили, что вездеход будет утром. А ожидание техники затянулось до полудня третьего дня.
Наконец мы снова встретились с Таймызом и его грозной машиной. Не смотря на просьбы и заверения Александра, что он поправится, наш руководитель был не преклонен в своем решении. Сашу, закутанного в теплые вещи, посадили в вездеход и все мы стали с ним прощаться. Это были трогательные минуты для нас всех и особенно для Сашеньки. Он смотрел на нас в надежде, что кто ни будь уговорит Тихомирова оставить его.
- Алексей Иванович, у меня пройдет быстро. Вот увидите, я не буду в тягость. Не отправляйте меня.
- Мы с тобой еще успеем походить по земле, сынок. Скоро встретимся: - отрезал Тихомиров.
Проводив взглядом отдаляющийся вездеход с Сашей на борту, мы торопливо стали готовиться в путь. Вскоре, после группового фотографирования, тепло попрощавшись со стариком и с его младшим сыном, мы вереницей пошли друг за другом навьюченные рюкзаками.
Так, в девять утра на десятого дня нашего путешествия, воодушевленная но, скрепя сердцем , наша группа в количестве шести человек , собаки и лошади вышла на тропу, ведшую на северо-восток.
Туйгун шел впереди и вел за узду лошадь, на которую нагромоздили мешки со скарбом. За ним следовали мы. Каждый из нас нес на спине свой рюкзак. Группу замыкал самый здоровый из нас Володя с транзистором на груди и с ружьем и увесистым патронажем на спине. Отдохнувшие, сытые но, удрученные тем, что один член группы выпал из числа, мы шли молча. Передо мной шла Анна Дмитриевна. Туйгун смастерил для нее защитную накидку на голову от комаров из дамских колготок. На нас остальных колготок не хватило. Анна Дмитриевна отказалась садиться верхом на лошадь и опираясь на длинную палку, старалась успевать за шедшим впереди Алексеем Ивановичем. Охотничий камуфляжный костюм был для нее великоват, и поэтому, ее походка и забавный тюрбан на голове, вызывали у шедших за ней тихие насмешки. На все вопросы о ее самочувствии и настроении отвечала емко и не многословно. Тихомиров не отставал от Туйгуна и нес сумку с планшетом из фанеры. За мной шел Игнат, увешанный фотоаппаратом и биноклем. В основном говорили Туйгун и Алексей Иванович. На вопрос найдем ли это ущелье, Туйгун отвечал: - с тех пор прошло много лет. Отец был тогда молодым и здоровым . Раз он нашел дорогу домой, значит, и мы найдем это место.
- Как, Туйгун? У нас нет ни ориентиров, на карте.
- Отец наказал, чтобы мы шли на северо-восток до большого водопада. А река , которая ждет нас впереди приведет нас к нему.
- И долго нам идти?
- Не могу ответить однозначно. Если, как Вы говорите, там есть действующие вулканы, то найдем.
К полудню лес вокруг нас стал расступаться. Тропа, проложенная охотниками и зверьем, вскоре закончилась. Решили сделать привал. Развели костер, заварили чай из припасов поварихи из лагеря. Туйгун давал уроки, как выжить в тайге. Показывал всякие хитрости, которым был приучен с детства. После часового отдыха снова пустились в путь. К вечеру мы прошли довольно большое расстояние. Алексей Иванович то смотрел по сторонам, то в тетрадку, пытаясь уловить сходства окружающей местности с набросками Румянцева. Игнат вел фотосъемку. Володя замыкал наш отряд. Я же прокладывал на планшете наш путь. Для этого имелись компас и линейка. Туйгуну часто удавалось отрываться вперед и дожидаться нас не поспевающих за ним.
Благо, стояла теплая и сухая погода. Пока никаких препятствий, не считая завалов деревьев, которых преодолеть, оказалось делом не простым. Анна Дмитриевна старалась держаться молодцом и не подавала признаков усталости. Выйдя на широкую поляну, свободную от растительности, решили остановиться, когда началось смеркаться. Поужинали и стали устраивать ночлег. И снова беседы вокруг костра и трудные безрезультатные попытки связаться по рации с лагерем. Я был занят ведением своего дневника. Алексей Иванович разговаривал с Анной Дмитриевной. А Володя и Игнат с увлечением рассматривали старый Винчестер и нож Туйгуна и доставали его расспросами. Все надеялись, что Саше лучше. Что в лагере о нем позаботятся и что скоро он улетит домой или дождется нас.
В течении девяти дней, километр за километром наш отряд двигался в глубь тайги. Уже привычный распорядок дня природные условия, чистый воздух, хорошая компания, и толковый проводник, а главное, цель не давали нам сбить темпа. Никто уже не доставал Туйгуна вопросами «когда будем на месте?». Алексей Иванович подбадривал всех и неустанно рисовал карту нашего пути на своем планшете. А старомодные байки Володи пробуждали в нас настрой и задор. Туйгун не забывал оставлять зарубки на деревьях по пути следования нашей группы. Анна Дмитриевна занималась кухней. Игнат снимал окрестности. Володя следил за снаряжением. Я же описывал все, что мы видим и слышим. Так мы продвигались, не забывая пополнять запас воды из редко попадавших на пути мелких ручейков. Строго придерживались железного правила Тихомирова, всегда каждому держаться на виду всех остальных, за исключением, когда приходилось справить естественную нужду.
Не сказать, что таежный лес принял нас в свои объятия мрачной тишиной. То собака то и дело замирала на месте и принюхиваясь чутьем, заставляла нас настороженно озираться по сторонам, то лошадь шарахалась от чего-то. Не знакомые звуки, треск и шум, доносившиеся из чащи леса, говорили, будто совсем рядом нас сопровождают неведомые и невидимые спутники. А спокойный Туйгун, с улыбкой на лице, манил нас дальше вперед.
Таинственная и красота среды вокруг нас завораживала и пьянила. Тишину нарушали только голоса лесных обитателей невидимых птиц , скрип деревьев, жужжания насекомых, фыркания лошади или звуки от транзистора Володи. Лиственный, вперемежку с хвойным лес, тучей покрывал нас своей кроной, которая тяжело и безмятежно колыхалась на большой высоте могучих, величественных древних стволов. А лучи солнца, проникавшие сквозь густую листву, как тонкие серебряные нити свисали над нашими головами. Под ногами шуршала прошлогодняя и уже опревшая листва. Приятно было ступать по тенистой, мягкой, заросшей мхом лесной земле, что казалось, идешь будто по волнам. Мелкие лесные ручейки, попадавшие на пути, своим журчанием ласкали слух и убаюкивали нас в минуты отдыха. А когда лес расступался и оголял каменистые склоны под ярким солнцем, мы карабкались по ним или обходили их.
В палатке ночевала Анна Дмитриевна. Остальные располагались вокруг костра на ложах из веток и быстро засыпали. Все наши опасения из-за диких зверей рассеивались присутствием нашего проводника Туйгуна и его маламута. Анна Дмитриевна пекла блины, варила суп и жарила мясо. Иногда занималась стиркой. Штопала, у кого рваная одежда. Она так же не забывала следить за собой. Из своей палатки она каждый раз выходила ухоженной и опрятной. Мы же мужчины отрастили бороды. Туйгун неустанно рассказывал, как не затеряться и выжить в лесу, как и на что ориентироваться, как добывать огонь, воду, чем можно питаться и как защищаться от зверей. Удручало то, что вечерами наши попытки вновь и вновь связаться с лагерем по рации не давали результатов.
- Алексей Иванович, что имел в виду Румянцев, когда писал про лето круглый год?
- Я думаю, это результат гряды еще действующих вулканов вокруг обширной падины и наличие множества геотермальных источников. Горячие источники выделяют пар, который образует завесу на определенной высоте. Воздушный поток не может извлечь пар и впадины. Таким образом, вся эта местность находится под защитным слоем облаков из парообразований.
- Парниковый эффект?
- Именно. И так круглый год. И постоянно держится одинаковая температура воздуха. Где-то плюс тридцать пять - сорок.
- А солнце? Как без солнца?
- Солнце всегда сидит низко. Его лучи не в состоянии напрямую пробиться сквозь толщу облаков. Скорее всего, света там достаточно. Ведь пишет же он про буйную растительность. Поэтому, про эту землю никто не знал на протяжении веков, поскольку она всегда была скрыта под куполом толщи тумана.
- Да. Тепло круглый год. Горячие ванны. Райский уголок действительно.
- А почему это место не заселено ни кем?
- Вот это и предстоит нам с вами выяснить.
К полудню десятого дня похода по тайге Туйгун внезапно оповестил нас, что приближаемся к реке. Сами мы не догадались, что гулкий далекий шум , доносившийся впереди могла вызвать только река с бурным потоком. По нашим расчетам мы прошли довольно приличное расстояние в более двухсот километров. Через час мы вышли к кромке леса, которая граничила с глубоким обрывом. Скалистый берег впадины был такой крутизны, что рассмотреть реку на глубине около сорока метров, оказалось делом не простым. С опаской и осторожностью, держась за руки, мы по очереди увидели бурный поток огромной массы воды, шириной примерно около тридцати метров, текшей на большой глубине ущелья. Это было первое потрясение на нашем пути, которое вызвало восторг, поскольку в записях Румянцева упоминалась и горная река на большой глубине тоже. Об этой ли реке шла речь или нет, мы еще не знали. Шум водного потока из широкой расщелины, заставил нас несколько отступить назад, чтобы мы могли расслышать слова друг друга и обсудить дальнейшие действия, поскольку наш путь был прегражден.
Решили обсудить дальнейшие действия за обедом и устроили привал. Туйгун заявил, что правильно будет пройти по кромке обрыва вверх по течению и до сумерек найти место, где пропасть ссужается или мелеет. Наконец собравшись, мы продолжили путь вдоль обрыва, не отставая друг от друга и держась от кромки в десятке метров. Все мы понимали, что конечный пункт нашего похода на другой стороне и единственным выходом идти дальше, было или обойти или преодолеть это препятствие.
Густой лес, почти в плотную примыкавший к обрыву, не давал нам возможность, двигаться быстрее. В надежде на то, что нам удастся выйти к удобному для переправы месту, мы шли вперед. С трудом, пройдя несколько километров и убедившись, что обрыв остается таким же широким и глубоким, решили переночевать здесь же. Никто не мог знать, насколько далеко ушел этот нескончаемый обрыв. Никто не мог сказать, где каскад водопадов.
Казалось, мы пришли на самый край света, поскольку транзистор Володи вот уже несколько дней не издавал ни одного знакомого звука, кроме бесконечного пищания и не работала рация. Но, такой же лес и вид на другой стороне говорили, что до края еще далеко.
Стало смеркаться. Прохлада от реки внизу заставила нас одеться теплее и разжечь большой костер, за которым решали, как переправиться на тот берег.
Никто, кроме Туйгуна, нашего проводника не предложил более дельного способа. А осуществить затею с переправой решили рано утром.
Громкий гул реки совсем рядышком, не помешал нам быстро уснуть. Проснувшись утром с восходом солнца, я увидел, как Алексей Иванович, уткнувшись в зеркальце, бреет бороду неподалеку, а Туйгун стоит рядом с ним. Постояв с ними, я понял, что поступим, как сказал Туйгун.
- Это не безопасно. Надо быть осторожным и не торопиться: - говорил он.
- Все правильно, дорогой Туйгун. Одна надежда на тебя:- ответил Алексей Иванович, заканчивая с бритьем.
За завтраком Туйгун в деталях объяснил свой способ переправы. Конечно, это вызвало у нас некое опасение. Такой экстрим не для нас городских.
- Я не знаю, сколько дней нам придется идти в поисках удобной переправы. Мне приходилось переправляться через не большие ущелья не раз. Поэтому, я уверен. Только слушайтесь меня: - заверял Туйгун. - Но, если Вы передумаете идти дальше, то сейчас самое время вернуться.
- Что будем делать? – прозвучал вопрос Алексея Ивановича.
Все заметили, что с недавних пор его голос стал выдавать не скрытые тревогу и сомнения.
- Будем голосовать. Если хоть один из нас всех скажет нет, то вернемся домой. - Анна Дмитриевна, может, Вы вернетесь?
- Алексей Иванович, я подписалась на это и пойду до конца. Неужели эта речка послужит поводом идти на попятную. Прошу не делать для меня поблажек. Я участник экспедиции и готова делить все тяготы со всеми: - с раздражением парировала Анна Дмитриевна.
После унылого раздумья, вся наша группа проголосовала за продолжение экспедиции и начались приготовления к переправе.
В течении нескольких часов под чутким руководством нашего проводника мы срубили два дерева и стали стругать нечто на подобие средневековой мортиры. Для этого у нас имелся достаточно длинный и прочный канат и топор. Туйгун долго присматривался к противоположному берегу и выбрал два мощных ствола в нескольких шагах от края обрыва на нашей стороне и напротив больших деревьев на той стороне. Стволы на нашей стороне стояли в четырех пяти метрах друг от друга и строго параллельно к краю обрыва. Туйгун с завидной ловкостью лазил по деревьям и срубил топором ветки до высоты в несколько метров от земли. А остальные расчистили поляну вокруг. Обвязав один из стволов на высоте примерно одного метра от основания, Туйгун ходил распутывая канат вокруг двух стволов так, что оба ствола оказались стянуты между собой в тугую тетиву из нескольких строго и плотно сложенных рядов каната. Потом, он пропустил заранее приготовленный заостренный шест длиной около двух- трех метром между тетивами и стал скручивать их. После полуоборота шеста Туйгуна, когда конец шеста доставал земли, Володя засовывал еще один такой же шест с встречной стороны и тоже крутил его в тетиве в том же направлении. Таким образом, поочередно вставляя и переставляя шесты, они туго скрутили канаты между стволами деревьев. Только тогда мы удостоверились, что задумка Туйгуна вполне исполнимая.
Такими приспособлениями пользовались в старину при осаде и взятии крепостей. Задача состояла в том, что при помощи этого устройства перебросить один конец каната с привязанным к нему бревном на тот берег так, чтобы он долетел и застрял между двумя стволами с той стороны обрыва. Мы протиснули в тетиву другое длинное бревно метров восемь, с рогатиной на конце вместо короткого. Вынув короткий шест из тетивы, пришлось потрудиться, чтобы приземлить конец рогатины к земле и держать, пока его не привяжут веревкой к колу, который вбит в землю в метрах восьми от тетивы. Под усилием туго скрученной тетивы, бревно вставленное в нее заскрипело и изогнулось от напряжения, а кол вбитый в землю, приковал его к земле. На высоте примерно пяти метров от земли привязали бревно, как перекладину между двумя стволами.
Оставалось только привязать к одному концу каната, длина которой была больше чем ширина пропасти нужного диаметра и длины бревнышко, которое должно было перелететь и приземлиться на той стороне, а другой конец привязать к стволу на нашей стороне и устроить бревно на рогатине. Благо, что у нас для этого под рукой оказалось все, и канат достаточно длинный, походящие по размеру деревья и инструмент. Игнат фотографировал весь процесс. Снимать на видеопленку не разрешил Тихомиров, из соображения экономии заряда аккумуляторов для научных исследований уже на месте.
Когда все было готово, осталось только топором обрубить веревку на коле. Казалось, все продумано. Но, первая попытка не удалась.
Туйгун попросил всех посторониться и встал с топором наготове. Одним метким ударом он перерубил веревку, которая держала конец рогатины, скрипящую от напряжения. Рогатина резко оторвалась от земли и глухим стуком ударилась об перекладину между стволами, подбросив бревно. Бревно взмыло над пропастью, увлекая за собой конец длинного каната. Не все было рассчитано верно. Пролетев расстояние, бревнышко ударилось об берег и упало в пропасть. Пролетев по низу всю ширину ущелья, оно глухим стуком ударилось об берег и повисло на нашей стороне. Подкорректировав расчеты, мы проделали все тоже заново. На это раз почти получилось. Бревно пролетело расстояние, но зацепиться между деревьями не получилось. Стоило потянуть за наш конец, оно вскоре показалось из-за кустов на том берегу и снова рухнуло в низ. Вытаскивая груз из пропасти при помощи лошади, ребята не отчаиваясь проделали все заново трижды, пока наконец, наше бревнышко не зафиксировалось на том берегу. Это и был результат проделанной работы. Все понимали, или продолжать усилия или идти по кромке дальше в поисках более удобного места для переправы.
Усилия нескольких человек не смогли сорвать бревно с места и канат был туго натянут над обрывом. Оставалось надеяться, что бревнышко легло поперек двух мощных стволов. Так мы провозились до полудня одинадцатого дня похода по тайге. Во время обеда мы довольные решали, кто из нас будет первопроходцем. Риск был в том, чтобы в случае если бревно отпустит, то человек полетит в низ и ударится об каменистый отвес. Вызвался Володя. Но, Алексей Иванович не поддержал его порыв в силу его немалого веса. Туйгуна он тоже отстранил, потому что он дальше с нами не пойдет. Между мной и Игнатом, Алексей Иванович выбрал молодого, поскольку Игнат был худым. Ему предстояло переправиться на противоположный берег по канату на весу, отвязать бревно и надежно привязать конец каната к дереву.
- Я все сделаю. В детстве занимался альпинизмом. Не беспокойтесь: - твердил Игнат.
Расстояние было примерно метров тридцать. Игната одели в спасательный жилет, на голову намотали полотенца и надели пышную беличью шапку Туйгуна. Колени и локти перемотали всем, что нашли. В ход пошли рубашки и портянки. Постарались, чтобы все это не сковывало его движений. Из остатков веревки, Туйгун сплел нечто подобия сиденья или гамака, перекидывая ее конец насколько раз через канат.
Повиснув на канате, Игнат должен быть тянуть за собой еще и другой конец веревки в качестве страховки. Алексей Иванович ходил вокруг Игната и раз за разом проверял надежность узлов и прочность замысловатого снаряжения на своем ученике.
- Если боишься : - прокричал Алексей Иванович.
- Алексей Иванович, не переживайте. Сделаю: - кричал в ухо руководителю Игнат.
- В низ не смотри. Нас слышать не будешь. Шумно очень. Если устанешь, отдохни. Не торопись.
- Все будет хорошо, Алексей Иванович.
- Если с тобой что нибудь случится..,
- Не переживайте Алексей Иванович.
- Не прощу себя.
Все приготовления были позади. Игната усадили в сиденье из веревки, Надули на нем спасательный жилет оранжевого цвета, привязали к его поясу конец свободного каната, а другой конец привязали к седлу лошади. Володя последний раз сильно потянул за канат над пропастью, чтобы еще раз убедиться.
- Ну, с богом: - прозвучали громко слова Тихомирова и Игнат под пристальные взгляды группы, не торопясь попятился к обрыву.
- Без резких движений, братишка: - сказал Володя, похлопав Игната по плечу.
Мы смотрели, как Игнат с большой опаской наконец сделал первый, робкий шаг в бездну.
- Закрой глаза! Не смотри в низ: - прокричал Тихомиров. Я же встал с фотоаппаратом наготове.
Игнат повис на канате к нам лицом. Его сиденье покачивалось в метре от края обрыва и на большой высоте от воды. Сидя в импровизированном гамаке, он судорожно держался за канат на уровне головы. В двух шагах от него на самой кромке держась за канат, стояли Володя и Туйгун. В скованном лице Игната читалось сильное беспокойство. Его багровое лицо смотрело не на нас, а в сторону. Его глаза в улыбке не могли скрыть не поддельный страх. Крепко вцепившись в канат, он начал дрожать. Анна Дмитриевна отвернулась лицом к лесу. Вдруг Тихомиров сделал два шага вперед и крикнул Игнату: -
- Стой! Давай назад. Володя, вытаскивай его!
Володя с Туйгуном засуетились. Я подбежал к ребятам сзади и схватившись за канат, стал кричать им, чтоб вытаскивали Игната обратно.
- Алексей Иванович, я пойду. Разрешите мне! - кричал я во весь голос.
Началась суматоха. Шум горной реки не мог скрыть наши отчаянные крики.
- Нет! Нет! Нет! Все в порядке, ребята! Отпускайте: - прокричал Игнат, взяв себя в руки.
-Отпускайте!
Мы застыли на месте и уставились на Алексея Ивановича. Тихомиров смотрел на своего ученика и не знал, как поступить дальше.
-Поехали: - крикнул Игнат и подтянулся и стал медленно отдаляться от нас.
Канат над пропастью держал Игната на весу. Игнат совладал с собой и каждое его движение отдаляло его от нас. Он смотрел на верх и упорно, не торопясь тянулся на упругом канате, а сиденье, в котором его разместили, скользило на встречу к противоположному берегу. Алексей Иванович следил за происходящим в шаге от обрыва. Анна Дмитриевна с волнением наблюдала за всем, держа лошадь за узду в десяти шагах. Я щелкал фотоаппаратом каждые двадцать секунд.
Время шло очень медленно. Каждый метр в сторону противоположного берега давался с большим усилием Игната. Когда он достиг половину расстояния, ему крикнули, чтоб остановился и отдохнул. Игнат не слышал или не послушал. Володя с Туйгуном, стоя в трех метрах от берега, медленно, в такт движений Игната отдавали страховочный канат.
Все шло по плану, пока вдруг канат резко ослаб и дернулся в низ.
- А-ааааа! – закричали все и напряглись.
Канат с Игнатом вместе упал метра на три вниз, но не сорвался. Игната от резкого рывка в низ, стало раскачивать сильнее. Видимо бревну удалось проскочить препятствие и заклиниться уже между чем-то на том берегу. Этого и боялись мы все. Игнат судорожно цеплялся за канат. Он висел над ревущей пропастью с закрытыми глазами и раскачивался. Его губы трепетали. Все тело трясло.
- Тяните его назад! Не медля тяните! Я Вам приказываю: - кричал Тихомиров.
Это уже была не суматоха, а паника. Даже собака начала не переставая выть.
Володя с Туйгуном потянули конец страховки на себя, а я подбежал к лошади, перехватив ее за узду, стал увлекать ее за собой в сторону леса. Анна Дмитриевна в панике отскочила от меня и ринулась к обрыву.
- Скорее, быстрее! - кричал Тихомиров.
Страховка напряглась и потянула Игната обратно. Почувствовав, что его тянут назад, Игнат поднял руку и стал кричать нам, чтоб остановились.
- Все хорошо! Все нормально. Со мной все в порядке. Продолжим: - кричал он нам, стараясь перекричать гул реки.
Туйгун с Володей застыли в ожидании решения руководителя.
Тихомиров, как можно близко встал на край обрыва, приставил ладони ко рту и прокричал:
- Игнат, сынок, слушай меня! Мы пойдем берегом!
- Алексей Иванович, прошу Вас: - кричал в ответ Игнат. - Все в порядке. Совсем близко осталось. Я дойду. Я дотянусь. Ребята, отдавайте канат, продолжим. Не тревожьтесь. У меня получится, Алексей Иванович!
Анна Дмитриевна подбежала ко мне и прокричала: - постойте, Илья Алексеевич.
- Алексей Иванович, если он сорвется, мы его достанем: - кричал Володя.
-Да? В каком виде ты его достанешь? С разбитыми костями? С разбитой головой?
- Давайте доведем до конца. Все будет в порядке, Алексей Иванович.
- Ладно. Только пусть он придет в себя. Пусть отдышится.
Прошло минут десять. Мы все приходили в себя. Игнат висел над пропастью и отдыхал.
- Улыбнись, братишка! Ты войдешь в историю. Мы тобой гордимся, Игнатушка! – повторял я снимая его на фото.
Раскачка прекратилась и Игнат возобновил свое движение. В напряжении и страхе мы наблюдали, как Игнат метр за метром приближался к тому берегу. Канат все же выстоял и наш герой стал карабкаться по каменистой кромке на той стороне. Было видно, как он устал. Из последних сил он хватался за каждый уступ в скале и тянулся вверх. Наконец перевалившись на бок он лег на самой кромке обрывистого берега и победоносно поднял в верх руку. Видели бы вы, наше ликование. Все тяжело вздохнули, расслабились и стали поздравлять друг друга и обниматься.
-Ура -ааа!
- Эй, на том берегу! Как дела? – кричал Володя.
- Игнатушка, как ты? – кричал Тихомиров.
А Игнат, высвободился из пут, сел на самый край обрыва, свесив ноги, улыбался в ответ и махал руками. Я сделал еще несколько снимков и Игната на том берегу и счастливые лица на нашей стороне.
Алексей Иванович несмотря на успех, еще долго не мог прийти в себя. То, чего мы все натерпелись, нельзя было сравнить ни с какой ситуацией, когда жизнь человека висела на волоске. Пока Игнат переводил дух на том берегу, закурили. Казалось, все было продумано до мелочей.
- Моя опрометчивость понадеяться на авось, чуть было не привела к трагедии: - ворчал Тихомиров, затягиваясь сигаретой. - Конечно, его могло ударить об отвесные камни там внизу. Мы бы его вытащили. Но, в каком состоянии?
- Алексей Иванович, дорогой, все обошлось. Игнат жив, здоров: - заговорила с ним Анна Дмитриевна. - Видите, какой он сидит довольный? Успокойтесь уже.
- Алексей Иванович, сколько бы нам пришлось идти в поисках удобного места для переправы, мы ведь не знаем. Игнат молодец: - подключился к разговору Владимир и помахал рукой Игнату в знак восхищения.
Полдень. После пережитого кушать никому не хотелось. Решили продолжить и закончить до сумерек. Нельзя было оставлять нашего товарища одного. Игнат удалился в лес на своей стороне в поисках бревна. Минут двадцать мы смотрели на пустой берег на той стороне и видели как наш канат то трясется, то ослабнет, то натянется снова, пока не увидели Игната. Он прокричал нам что-то. Мы насторожились, но по жестам Игната, поняли, что он сделал, как надо. Туйгун с Володей натянули канат, несколько раз обойдя вокруг ствола. И для уверенности оба повисли на нем. Теперь можно было с полной уверенностью положиться на туго протянутый канат между двумя деревьями на разных сторонах ущелья.
Вскоре Игнат дал команду тянуть конец страховки на нас. Володя легко перетянул веревку с сиденьем на нашу сторону. А к сиденью был привязан другой канат со стороны Ината. Два каната. Один нес всю нагрузку. Другой, служил для перетягивания груза. Теперь оставалось переправить наши вещи. Но, для начала предстояло еще одному человеку пройти через это, чтобы вдвоем с Игнатом тянуть на себя наш скарб. Анна Дмитриевна и Тихомиров заново укладывали все необходимое в мешки и рюкзаки. Мы с Туйгуном посадили Володю в гамак. Владимир не забыл пожать руку Туйгуну и обнять его на прощание. Он так же потрепал лохматую голову собаки. Игнат стал тянуть Володю на себя. Надо было видеть, как наш весельчак Владимир с ловкостью перешел к Игнату. При этом он затянул песню. От гула реки внизу ничего было не разобрать. Но, это вызвало у нас всех настроение и улыбки. Когда мы увидели, как два товарища обнялись на той стороне, мы веселились, как дети. Володя проверил все закрепления сделанные Игнатом и подал команду.
Так, к вечеру мы переправили все наши пожитки, которые в этот раз показались нам нескончаемыми. Настала очередь Анны Дмитриевны. Ей удалось искусно срыть свое волнение и с закрытыми глазами и легкостью преодолеть расстояние. Ваш покорный слуга тоже перешел к ребятам. Только тогда, когда я устроился в гамаке, я понял, как это страшно, знать, что под тобой бездна. Оглушенный ревом воды, я старался своими усилиями помочь ребятам тянуть себя. Казалось, что я двигаюсь очень медленно. Будто берег не хотел меня отпускать. Все мое тело судорожно дрожало, а руки немели от неимоверного усилия. Я смотрел на Туйгуна и Алексея Ивановича и строил неуклюжую гримасу улыбки, а противоположный берег никак не хотел приближаться. Я и понял в те минуты, что творилось с Игнатом. Оказавшись наконец в кругу наших на той стороне, я долго приходил в себя. Раз за разом я всматривался в пропасть и думал, как обстоятельства иногда заставляют человека совершать такие поступки, которых или стыдишься или гордишься ими. Игнат снимал все происходящее на фотоаппарат.
По знаку Тихомирова Игнат и Анна Дмитриевна взялись готовить еду. Мы с Володей наблюдали, как Туйгун помогал Алексею Ивановичу устроиться в гамаке. Они еще долго говорили о чем-то , прощались, пока не поступил приказ тянуть.
- Мои дорогие! Мои храбрые!: - повторял снова и снова Тихомиров, оказавшись в наших объятиях. Было очень трогательно смотреть, как он обнял Игната и даже пустил слезу.
Уже в сумерках наша группа в полном составе воссоединилась и смотрела, как Туйгун на том берегу ножом снимал кору тех двух деревьев, которые сослужили нам в качестве мортиры. Это нужно было для ориентира на обратный путь.
Анна Дмитриевна постаралась с ужином. Мы с Володей переправили большой кусок жаренного мяса на костре Туйгуну и транзистор Володи. А в ответ Туйгун нам отправил свой бесценный нож, которым все всегда восхищались.
Расставив палатку и устроив ночлег, мы еще долго сидели довольные и сытые у костра, разговаривали и смотрели на сторону Туйгуна, пока не стемнело. Не смотря на утомленность, никто не хотел спать. Обсуждали план действий на завтрашний день. Решили идти строго на север.
- Да, Анна Дмитриевна, вот деньги. Туйгун не взял их: - сказал Тихомиров перед сном.
- Почему?
-Я не смог его уговорить. Ладно. По возвращению вручу.