Она мать, и она права. Иван Тургенев
Алла не помнит, как добралась до своей заброшенной двушки, как бросила сумку посередь комнаты, как в слезах завалилась на старенький мамин диван. Так и лежала до утра, свернувшись калачиком, как в детстве, глотая обиду. «Как он мог!? Как мог!» - мысленно повторяла Алла. К утру слёз уже не было, осталась нестерпимая боль и горечь в душе, и … непонимание: «Всё же было отлично. Мы даже не ссорились. За что? Почему? Что не так? Хорошо, что выходные дни…» - Хочешь ты того или нет, работая в одном отделении, им придётся встречаться. «За два дня надо переварить ситуацию. Уволюсь! Попрошу отпустить без отработки. Главврач - женщина. Поймёт.»
Вчерашний вечер не отпускал, назойливо крутилась одна и та же картинка: после работы Алла с Владом заехали в супермаркет, накупили продуктов, чтобы в выходные дни не заморачиваться с готовкой. В кои-то веки у них не было ночных дежурств. Настроение было приподнятое от предвкушения двухдневного отдыха. «Они, наконец, выспятся; смогут съездить на дачу; пообщаться с друзьями – сто лет не виделись; окунуться в тишину; надышаться сосновым морозным воздухом, от которого закружится голова; а после – банька, шашлычок – лепота!»
Распаковывая пакеты с продуктами, Влад не переставал шутить, многозначительно поглядывать на жену.
- Ох, и оторвёмся мы с тобой! И начнём прямо сейчас, - он достал бутылку крымского вина «Солнечная Долина», и в это время раздался дверной звонок.
Влад вопросительно взглянул на Аллу:
- Кого нелёгкая принесла? Ты ждёшь гостей? – он недовольно пошёл к двери. Открыв дверь, ошарашенно уставился на пришедших: за дверью стояли две женщины. В одной он сразу узнал Наташу - симпатичную медсестру из хирургии. Сердце тревожно ёкнуло.
Из-за спины Влада выглянула Алла. Она тоже узнала Наташу:
- Влад, что ты держишь людей за порогом. Проходите, пожалуйста. Наташа, что-то случилось? Девушка потупилась и бочком, прошмыгнула мимо хозяев.
- Да, уж! Случилось! – вторая женщина, постарше, окинула их воинственным взглядом и промаршировала в комнату. Алла недоумённо пожала плечами и направилась вслед за незваными гостями. Влад скрылся на кухне.
- Присаживайтесь, где вам будет удобно, - Алла жестом указала на диван, на стулья, стоящие вокруг стола. Сама присела на стул, приготовившись выслушать больную. Она решила, что Наташа привела заболевшую близкую родственницу, какие ещё могут быть причины привести человека вечером к знакомым врачам на квартиру? Удивляет, что без договорённости, значит, что-то экстренное.
- Слушаю вас, - обратилась хозяйка к незнакомке.
- Ох, девонька! Вижу – хороший ты человек. Даже расстраивать тебя жалко, - вся воинственность куда-то подевалась. Перед Аллой сидели две растерянные женщины.
- Но вы нас поймите: я - инвалид первой группы, дочь с мизерной зарплатой, однокомнатная квартира – всё одно к одному, - продолжала незнакомка, успокаивающе гладя Наташино колено, словно боялась, что дочь вот-вот сорвётся с дивана и убежит.
- Что-то я вас плохо понимаю. К чему эти жалобы?
- А ты и не поймёшь. Зови-ка своего благоверного. Мы, собственно, к нему пришли. Дочка его дитё носит под сердцем. Работает на двух работах, чтобы малышу купить кроватку, коляску, одежонку. А ей бы отдыхать да гулять на свежем воздухе, а не заразу собирать среди больных, да и питаться лучше бы надо. Уйдёт в декрет, на какие шиши жить будем и ребёнка здорового поднимать!? А если я умру? Как они выживут? Не серчай, нужда заставила. Ната ни за что не хотела идти. Пришлось глаза-то ей разуть: ребёночку витамины нужны, воздух свежий, положительные эмоции мамы. Прежде всего надо о ребятёнке думать, а не свою гордыню тешить. Она же ему каждый день песни поёт и стихи читает, про отца рассказывает какой он замечательный. Пока я не добавила, что прохвост он законченный. Это как можно: рядом работать и не заметить, что девчонка наливаться стала, округлилась, погрустнела. Задумался бы – не он ли причина всему. Ему и дела до неё никакого нет: так мимоходом позабавился, сорвал цветочек, надышался ароматом, да и откинул от себя подальше.
Алла не хотела ничего слушать, обхватила голову руками, в ней набатом звонили колокола. Не проронив ни слова, она встала со стула, достала дорожную сумку и начала кидать в неё свои вещи. Онемевшие женщины наблюдали за сборами, поглядывая на дверь кухни, откуда «коромыслом» шёл сигаретный дым. Алла надела шубу, сапоги, подхватила сумку и скрылась за дверью. Дверь с шумом захлопнулась. «Вот и всё. Вот и всё…» - крутилось в голове Аллы. Она не помнит, как добралась до квартиры, которая досталась ей от родителей.
«Как жить дальше!? Все что ли врут на белом свете!? Кто бы мог подумать! Когда успел? Почему? Даже предпосылок не было. Действительно, мимоходом? Вот, гад! » - Мысли сумбурно роились в голове. «А вдруг Наташа обманывает: и не он это вовсе? Нет. Она девочка серьёзная, скромная – лучшая медсестра в отделении. Как её угораздило? Влюбилась, наверно. Ещё бы в него не влюбиться! Симпатичный, талантливый, обходительный. Ага, обходительный: вот и «обходил» девушку. Предатель! Трус! Решил на кухне отсидеться. Он это. Конечно, он!» - распалялась Алла.
Не он первый, не он последний. Мимолётные связи случаются в больнице, но проходят безболезненно для семьи. Коллеги из солидарности молчат, и всё проходит небольшим эпизодом в жизни коллектива. Алла даже оправдывала их. Вся жизнь врачей проходит в стенах больницы: на одну ставку никто не работает, все совмещают, плюс ночные дежурства, в выходные дни… Мужчина – кормилец, должен обеспечить семью, вот и работает сутками без нормальных выходных: уходит на работу, сразу остаётся на ночное дежурство, а утром снова на работу по основной ставке. Вечером дома принять душ, перекусить и наконец-то добраться до мягкой, чистой постели и провалиться в безмятежный сон, зная, что никто не будет дёргать тебя всю ночь к поступившему или тяжелобольному. Поэтому для врачей больничные стены – место работы, отдыха, для некоторых, лёгких развлечений. Алла никого никогда не осуждала, но даже не могла представить, что беда коснётся её, что это так больно. У Наташи не флирт, не мимолётная связь, а чувства, раз она решила оставить ребёночка и, как мать говорит, при этом не перестаёт уважать и восхищаться Владом… Она любит его.
Комок в горле снова перехватил дыхание. «Наташа – счастливая девочка! Ребёночек будет! От любимого! И не только ребёночек, муж тоже будет… Молодец!Действительно, как у Тургенева: "Она мать, и она права." Влад ребёнка давно хотел. Он однажды горделиво изрёк прочитанную фразу «Один отец значит больше, чем сто учителей». Ребёнка он не бросит. А у них пять лет напрасных ожиданий. Он будет хорошим отцом. А она? Как дальше жить? Не хочу видеть сочувственных взглядов, не хочу выслушивать его объяснений – ничего не хочу. Убежать, уехать, скрыться там, где ни одной знакомой души!» - Алла набрала на телефоне номер главного врача, договорилась о встрече в кафе близ больницы. Написала заявление об увольнении, с твёрдым намерением уехать куда-нибудь подальше, забыть о предательстве, начать новую жизнь и не мешать малюсенькому человечку вырасти в счастливой семье, где мама и папа будут его беззаветно любить.