На рис. - «Военный совет в Филях», 1880 г. А. Д. Кившенко. Источник: Государственная Третьяковская галерея. Генерал А.П. Ермолов стоит за столом в правой части картины. Однажды Кутузов, окружённый своим штабом, смотрел на отступление французов, когда мимо него на боевом коне пронёсся Ермолов. Старый фельдмаршал, указывая на него свите, сказал: "Ещё этому орлу я полёта не даю". И потом повторил несколько раз: «Он рождён командовать армиями».
Он испытывал горькое разочарование и ещё не знал вечером о потерях. Когда ему около полуночи доложили, что они составили до 50 тыс. солдат, в том числе 1800 офицеров и 49 генералов, он был просто шокирован. Погибшие воины так густо устилали землю, что императорская лошадь должна была искать места, куда бы опустить копыто меж горами тел людей и лошадей. Стоны и вопли раненых неслись со всех концов поля. Русские раненые поразили свиту: «Они не испускали ни одного стона, - пишет один из свиты, граф Сегюр, - может быть, вдали от своих они меньше рассчитывали на милосердие. Но истинно то, что они казались более твёрдыми в перенесении боли, чем французы». Итак, по объективным оценкам лишь немногих историков и мемуаристов, генеральная баталия «грозы 12-года» (по Пушкину) в день 26 августа не выявила победителя (то есть была ничья - автор).
Бородинское поле... Снова солнце восходит,
Освещая курганы и двуглавых орлов, -
Это память потомков, благодарность потомков
И поклон нашим предкам от грядущих веков.
Н. Смоленская-Шебан
Великой армии не удалось сломить сопротивление русской и разгромить её. Убитых и раненых генералов, и других высших чинов с обеих сторон было так много, что Бородинское сражение французы назвали битвой генералов. Обескровленная и потерявшая почти половину своего состава французская армия была не в силах преследовать противника. Она понесла и невосполнимый моральный ущерб, не могла дальше участвовать в крупных операциях. Зато у русской армии возросла уверенность в победе. Воюя на своей территории, за короткий срок русские войска смогли восстановить численность своих рядов. Весьма метко охарактеризовал результат сражения славный его участник ген. Ермолов: «Под Бородино французская армия расшиблась о русскую». Кстати, далеко не многие знали о том, что ген. Алексей Ермолов обладал даром ясновидения.
Он скрывал свои способности, тем не менее, самые яркие его свидетельства дошли до наших дней. В литературе встречаются самые разноречивые факты о потерях сторон, спорным является до сих пор и вопрос о победителе. В этой связи надо отметить, что ни один из противников не решил поставленных перед собой задач. Кутузов несмотря на то, что не смог защитить Москву, - разрушил стратегию Бонапарта, основанную на победе в войне после генерального сражения; Наполеон не сумел разгромить русскую армию и открыть себе свободный путь к Москве. Он выиграл тактически, но проиграл стратегически, развернув свою деморализованную, наполовину разбитую армию в гибельный поход на Москву. Миф о непобедимости Великой армии был развенчан. Не случайно великий русский писатель Лев Толстой считал Бородинское сражение нравственной победой русских. Русский историк Михневич написал, что уже, находясь в ссылке на острове Святой Елены, Наполеон даст наиболее точную оценку, сказав о Бородино: «Из всех моих сражений самое ужасное то, что я дал под Москвой. Французы показали себя в нём достойными одержать победу, а русские стяжали право быть непобедимыми...». В конце XIX в. английский военный историк Г.Д. Гутчинсон, изучая войну 1812 г., писал: «Бородинская битва сделалась несомненной победой Наполеона! Но зато какой ценой, она была достигнута! Он мог сказать вместе с Пирром «Ещё другая такая победа и я погиб!» Правда враг отступил, но не по необходимости, а избрав лучшее.
Какое незначительное явление имело это сражение на нравственный дух русских видно из того, что в ту же самую ночь казаки проникли за французскую цепь и произвели тревогу, принудившую императорскую гвардию встрепенуться ото сна и встать «в ружьё» - оскорбительное положение после победы, а на третий день после сражения, Мюрат, атаковавший арьергард Кутузова в Можайске, был жестоко разбит с потерей 2 тысяч человек» (9). Начиная с двух часов ночи, первой с Бородинского поля тронулась артиллерия. Часа через три к уездному г. Можайску беспрепятственно потянулись несколько десятков тысяч русских пехотинцев, за ними неторопливо запылила конница. Прикрывать отход основных сил ген.-фельдмаршал М.И. Кутузов доверил «вихрь - атаману» Матвею Платову - человеку сметливому и бесстрашному, расторопному и деятельному. Корпус М.И. Платова стоял неподвижно и Наполеон приказал атаковать казаков. По всему полю завертелись карусели поединков. Более 6 часов войсковой атаман Платов сдерживал натиск превосходящих сил французской кавалерии, медленно отступая к Можайску, где вместе егерями Масловского отряда, с Волынским и Тобольским пехотными полками остановился на ночь. Спустя годы о ночи отхода русской армии так вспоминал ген. от кавалерии А.А. Беннигсен: «Войсковой атаман М.И. Платов с казаками остался на том месте, которое занимало наше правое крыло и к которому приближались французы. Они лишь на рассвете заметили наше отступление, но оставались на месте до 11 часов утра, а затем стали наступать на отряд ген. Платова.
Он медленно начал отходить, по возможности задерживая их наступление, чтобы доставить нашей армии время и возможность отступить далее» (10). Ген.-л-нт Д.М. Волконский в дневнике записал свой разговор с главкомом 1 сентября 1812 г.: «Кутузов откровенно сказал, что неприятель многочисленнее нас и что не могли удержать пространную позицию и потому отступили все войска на Поклонную гору к Филям» (11). Утром следующего дня французы начали наступление на город, где стремились занять выгодную позицию, в итоге 27-28 августа вылилось в небольшое сражение, в котором особо отличились донские артиллеристы. Они метко вели огонь по наступающим неприятельским колоннам. Казаки - пушкари также своим пушечным огнём поддерживали действия кавалерии арьергарда, и те шесть батальонов егерей, с которыми ген. М.И. Платов сколько мог, удерживал город. После жесточайшей мясорубки, самой кровавой битвы века, лейб-гвардии черноморцы в составе отряда графа Орлова-Денисова вновь шли в арьергарде главных сил армии. Сражались у Чирикова и Воронова, несколько раз успешно атаковали неприятеля. Под Можайском 28 августа Черноморская сотня, рассыпавшись в стрелковую цепь, с 15 часов дня и до 19 часов вечера метким огнём остановила французов и удерживала Драгомиловскую переправу, обеспечивая русским полкам возможность отхода к Москве. М.И. Кутузов не терял надежды соединиться с «московской силой» - ополчением, но её всё не было. В ночь на 31 августа армия получила приказ выступать к Москве, и вскоре её авангард остановился у Драгомиловской заставы, правый фланг встал у дер. Фили, а левый опирался на Воробьевы горы.
За три дня до этого, в Москву вошли обозы с ранеными. Обыватели спешили обмывать запёкшиеся их раны и обвязывали платками, полотенцами и бинтами из разрезанных рубашек. 1 сентября 1812 г. в маленькой деревушке Фили, на западной окраине Москвы, в просторной крестьянской избе Андрея Севастяновича Фролова, за дубовым столом, собрались русские генералы и состоялся знаменитый военный совет. На нём решался главный вопрос: «Принять ли сражение перед Москвой или отступить за оную?» На картине слева направо изображены: полковник П.С. Кайсаров, дежурный офицер при штабе Главкома. Его присутствие на Совете источниками не подтверждено. Князь М. Кутузов первым высказался - за ОТСТУПЛЕНИЕ ! Один из его любимчиков П.П. Коновницын, начальник 3-й пехотной дивизии, ген.-л-нт, будущий военный министр (1815-1819 гг.) - за СРАЖЕНИЕ! Н.Н. Раевский, ген.-л-нт, начальник 7-й пехотной дивизии - за ОТСТУПЛЕНИЕ! А.И. Остерман-Толстой, ген.-л-нт, командир 4-го пехотного корпуса - за ОТСТУПЛЕНИЕ! Л.Л. Беннигсен, ганноверец на русской службе, много интриговавший против Кутузова, за что ему после оставления Москвы пришлось покинуть армию и удалиться в Санкт-Петербург, ген. от инфантерии, выполнял обязанности начальника Главного штаба объединенных армий - за СРАЖЕНИЕ! Всегда осторожный и рассудительный М.Б. Барклай де Толли, ген. от инфантерии, командующий 1-й Западной армией, (лифляндский дворянин) высказался - за ОТСТУПЛЕНИЕ!
Ф.П. Уваров, ген.-л-нт, ген.-адъютант, командир 1-го резервного кавкорпуса - за СРАЖЕНИЕ! К.Ф. Толь, полковник, ген.-квартирмейстер Главной русской армии, пользовавшийся особым доверием князя Кутузова - за ОТСТУПЛЕНИЕ! Д.С. Дохтуров, ген. от инфантерии, командир 6-го пехотного корпуса - за СРАЖЕНИЕ! А.П. Ермолов, ген.-майор, начальник Главного штаба 1-й Западной армии, любимец русских офицеров, «народный» генерал - за СРАЖЕНИЕ! Замерли генералы, ждут решающее слово Кутузова! Послышался чей-то глубокий вздох. Главком поднял голову, понял: важны не слова, а приказ. Он закончил быстро и твердо: - Властью, данной мне государем и отечеством, повелеваю... повелеваю, - повторил Кутузов, - ОТСТУПЛЕНИЕ. Аргументы у Михаила Кутузова были следующие: французы в Москве не задержатся. Нечего есть, нечем кормить лошадей, да и делать нечего. Захотят вернуться в Европу. Но идти по Смоленской дороге, которая ими же разорена, где они уничтожили все запасы продовольствия, фуража, им уже не резон. Наполеон будет отступать на Калугу, Брянск, где русская армия для себя держала большие запасы продовольствия. Надо построить укрепления, перекрыть Калужское направление и, встретив неприятеля в штыки, принудить его отступить на Смоленск. Что, если бы Кутузов дал ещё одно сражение под Москвой. Как изменился бы мир, если бы между Бородином и вступлением Наполеона в Москву затесалось ещё одно сражение?
Продолжение следует в части 25 http://proza.ru/2016/08/18/1327