Вике Астрелиной как доброе пожелание уйти поскорее на пенсию и не позориться больше с попытками спеть в составе еще одной говногруппы нашей общей родины, где нет, не было и не будет никогда ничего конкурентноспособного от Аль Пачино и до Тома Арайи
Хрущев ворвался в Центральный концертный Зал всех Совфедов как маленький, всеопрокидывающий вихрь, загнав красную псарню по углам и весям, вытащив на сцену наспех эмигрировавшего режиссера мастерством советских технологий, вполне себе позволяющих в двадцать первом веке слышать голос другого человека на большом даже расстоянии, что было немыслимо совсем недавно, когда люди слушали " Лед зеппелин ", ходили шеренгой и строем, не помышляя откушать говнеца на конгрессовом радио Свобода, где всех нежелающих щиро укармливают чуть подкорректированной американской военщиной демократией, неизменно утыкающейся в ощеренные рыла Навального, Яшина и Кашина, в чьи окровавленные колени так и уткнулась поганка Потупчик, проиграв по всем ранжирам, включая сратый по горбу Тилиграм, маловнятный и гнусный ресурс подобных уродов, в общем, уселся товарищ председатель правительства на плотный кукан заинтересованности, ибо назревал очередной юбилей вождя - через день Хрущеву исполнялось сто сорок лет, пусть его должность во времена лихих девяностых и претерпела некоторые изменения, как по весомости статуса хучь для киян, к примеру, так и наполнению потусторонним смыслом : ведь ежели раньше в гости в Завидово катали бородатый Фидель и плоский, как клоп, Насер, то теперь состав гостей неуловимо изменился, об чем не время, Федор.
- Я не Федор, - упрямо противоречил Любимов, доставая редуайт кард, впоперечь гринкард торпедоносца Нахапетова красующийся биочипом посреди лба жаждущего свободы слова человека, даже и не знающего о методах придушить любую публикацию и любого человека, чьи помыслы не совпадут с Глубокой Глоткой или отправленным в импичмент Клинтоном, - я Миша.
- Бальзаминов, - радостно ворохнулся Хрущев, ерзая по неудобному креслицу.
- Пущай, что ли, - раздался массивный самоуверенный басок человека с бровями, тяжко плюхнувшегося на соседнее креслице. Хрущев неприязненно покосился на его сверкающие ботинки производства чехословацкой фабрики " Татра и крымскотатарский этнос как замена племени лакота на пути в научный рай Адама Смита и ко ", но ничего не сказал, лишь кивнул слегка поблескивающей в отсветах бликов ботинок конкурента головой, а это был именно конкурент, сумевший предложить управленческим кланам Союза нечто такое, о чем премьер и не задумывался никогда, по суете ли душевной, по безалаберности ли, не суть, смысл в том, что.
- Что что ? - уточнил Любимов, осторожно отодвигаясь на колесиках кресла от трубки, в которую он разговаривал ( технологии ).
- Да ни х...я, - отмахнулся Хрущев, уже решив на будущее рекомендовать редакторам и выпускающим линейно сотрудникам не носить бород, не появляться в кадре в шапках - ушанках, а также не ругаться матом соцсетями. Можно, конечно, было бы еще приказать оскопить и ослепить всех граждан Союза, но они и так рождались уже самокастрированными, глаза же им заменял пращурский навык наливать и пить. - Пущай.
Матрос в клешах выпер на сцену. Мотнул головой и проорал :
- Динозаврики в Африки, скетч - шутошная песенка махонького Газманова, вот такого, - матрос показал пальцами, - как вошь или гнида.
Он ушел, а Хрущев одобрительно хмыкнул. Надо показывать наглядно, прав матрос, иначе как же мандавохе узнать о собственном самостоятельном существовании ? Смешно и говорить. Только премьер собрался запеть, как на сцену выпрыгнул невысокий человек с ушами. Тренькнул строго гитарной струной и запел проникновенным тенором :
- Офицеры, офицеры, ваши сраки необуты
И паек украден впопыхах.
В Киеве бандерцы люты,
Но все в наших руках.
Хрущев тут же метнул настороженный взгляд на руки человека с бровями, но обнаружив сурово зажатую астраханскую воблу и фуфырик " Исецкого ", облегченно выдохнул, скашивая игривый глаз на свои конечности. На левой суетливо спускалась под обшлаг пиджака сизая татуировка " Бодайбо - 2000, в главной роли Оля Шкабарня ", по правой бегал взад и вперед, если у руки есть зад и перед, разумеется, таракан с усами набекрень, видимо, только приехав из Калуги, но, возможно, и собирающийся в Питер, дабы оглушить разностороннеразвитых фанатов чем - нибудь из своего же репертуара образца двадцать лет тому взад, когда он и перестал делать пристойный продукт, став еще одним Киркоровым в кожанчике, по средней руке стекал сухарный квас, потому как четвертая по центру рука прохудила нервно пластиковую полторашку с оным сухарным квасом.
А потом Любимову стало скучно. Пользуясь коварно технологиями, он бросил трубку на звякнувшие рожки эбонитового аппарата и пошел куда - то. То ли в " Ковент - гарден ", то ли наносить прицельные ракетно - бомбовые удары по Ребекке Кроу, ковентризируя свою любовь к любой чепухе в тонком мире информации, то ли на почетный прием, открытый Сидом Вишезом перед отлетом в Нью - Йорк, не суть. Суть в том, моя милая прелестная Вика, единственно симпатичная мне в окружении бесталанных мудаков и волосатых подростков, что будущее через три минуты занятие Любимову нравилось в разы и на порядки больше, нежели шарахаться с широко закрытыми глазами по говноедам из Праги, по таким же говноедам из Ленинграда или по точно вот таким же, но уже из Подмосковья.