Уже два дня не отпускает и болит, тревожит ситуация, краткий фрагмент и взгляд, взгляд полный боли, неизбежности, неотвратимости, безысходности…
Это был приятный, по-зимнему теплый, вечер. Падал сказочный снежок, повсюду сверкали и перемигивались новогодние гирлянды, напоминая, что совсем скоро будет праздник, любимый всеми с детства. Прохожие несли предновогодние покупки, дети задорно смеялись, валяясь в пушистом снегу. Мы с мужем возвращались с прогулки, несли присланные издалека новогодние подарки. Настроение было радостным, счастливым, предпраздничным.
Когда подошли к дому, увидели полицейскую машину у нашего подъезда. Тут же из подъезда вышли полицейские, а за ними мужчина, с некоторого времени — наш сосед.
Он был представителем одного из государств Средней Азии и жил с молодой женщиной, нашей соседкой. Сколько времени, я уже не припомню, но у них были общие дети и старшей девочке уже около шести лет. Мы регулярно видели их вместе, гуляющих с детьми. Дети — прекрасные, веселые, улыбчивые, похожие на отца. У выхода из подъезда стояли сначала коляски их детей, потом детские велосипеды и игрушечные колясочки, это добавляло теплоты и милоты подъезду.
Периодически она жила без него. Как мне сказала потом другая соседка, живущая с ними на одной площадке, что его депортировали на родину. Тогда женщину я видела реже, только по утрам, когда она отводила детей в детский сад. Иногда вечером, когда она с ними и старшим сыном гуляла.
Но возвращения отца в семью были заметны всем. Они активно выходили на улицу, сияли счастьем и взаимной радостью. Отец уделял много времени детям, постоянно был на детской площадке, в парке. Носил огромные сумки с продуктами из магазина. Мне кажется, что всегда он улыбался, другим я его не видела, не знала.
И вот позавчера я увидела его другим. Раздавленным, униженным, с глазами полными слез, безысходности, тоски и муки…
Он поздоровался с нами, мы ответили. В подъезде лежала груда его вещей, аккуратно прикрытых курткой.
Подумалось о том, что чувствует мужчина, отец, когда его вот так вышвыривают из страны? Из страны, где его дети, его любимая женщина, его радость, его счастье, его жизнь…
Вышвыривают накануне семейного праздника, нового года. Праздника, который дорог и ценен особенно тогда, когда есть маленькие дети. За их ожидание чуда, за предвкушение подарков, за удовольствие от близости этих маленьких людей, которые умеют радоваться малому, яркому, новому, большому и маленькому.
Как много мы, родители, готовы сделать, чтобы как можно дольше сохранить это ощущение чуда и сказки в наших детях, в наших домах, в нашей жизни.
В глазах мужчины я увидела не просто то, что он унижен, ему одному это все не страшно, он к этому был готов. Я увидела, как у него отобрали нечто большее — счастье, радость, желание увидеть глаза своих детей, в момент получения подарков…
Это невыносимо, больно, тяжело… Правда.
P.S.: Мне не хотелось здесь говорить о том, что женщина не совсем социально благополучна, что у мужчины, скорее всего, на родине есть другая семья и другие, допускаю, что уже взрослые дети, что да – он нарушил Закон. Мне хотелось сказать о том, что на перекрестках жизней и судеб, мы должны помнить о чувствах других людей. Почему? Потому что мы и они — все еще люди. И способность сострадать, сопереживать, жалеть и чувствовать чужую боль — это главный критерий человечности в нас.