Подводники, коих на Руси называют водолазы, по моему разумению, представляют из себя некую касту. Или что-то похожее на масонскую ложу. В каждом отделении ложи могут быть свои особые порядки и даже святые. Так, в одной компании, во время очередного возлияния, суровый водолаз, похожий то ли на водяного, то ли на лешего, провозгласил на полном серьезе:" Ну, а теперь пора выпить за Святого Буратино." Отдышавшись от слабо разбавленного казенного спирта, я толкнул в бок соседа:" Почему именно за Буратино? И в чем его святость?" Сосед посмотрел на меня с удивлением:" Мог бы и сам догадаться: он же, подлец, деревянный. А посему не тонет, не стареет и живет вечно. Чем не святой?" Возразить было нечего. В каждой водолазной команде свои прибамбасы, свои объекты шуток, подначек, розыгрышей. Внешне и по характеру эти совершенно разные люди, на работе превращаются единый спаянный организм. Все понимают – личные амбиции недопустимая роскошь, как и любая ошибка, небрежность, ибо цена им, как правило, чаще всего смерть.
Стоит понаблюдать, как такая команда готовится к спускам под воду. Все работают слаженно, четко, большей частью молча. Каждый точно знает что, как и когда необходимо сделать. Того, кто идет на глубину одевают как новорожденного, предельно аккуратно и тщательно. Разглаживают каждую складочку, постоянно спрашивая удобно ли, не надо ли что поправить. Любая мелочь, промашка, могут сыграть под водой роковую роль. Дело в том, что в большинство сухих водолазных костюмов водолаз без посторонней помощи облачиться не может. И помощь эта должна быть квалифицированной.
Так было, по крайней мере, в начале семидесятых годов, когда я, окончив двухгодичные курсы, получил профессиональные права водолаза-совместителя и личную водолазную книжку. С этими документами заявился в Лабораторию подводных исследований своего нашего института, похвастаться перед приятелями. А приятели были профи высочайшей квалификации. Но чем отличается просто водолаз от водолаза-совместителя. Первые, как правило, имеют еще какую-то рабочую профессию: подводного монтажника, сварщика, взрывника и т.д. И с учетом проведенных под водой часов и подводных профессий соответствующую категорию или класс от третьего до первого. Так вот, мои приятели были водолазами высшего первого класса. Однако для научных исследований под водой требовался специалист с высшим образованием (океанолог, геолог, биолог и др.), для чего придумали должность водолаза-совместителя. Это давало право ученому на оплату подводных спусков, признания водолазного стажа и даже досрочного выхода на пенсию.
Практические занятия на курсах водолазов-совместителей проводились в специальном бассейне военного училища. Осваивая премудрости водолазного дела, мы, курсанты, изрядно нахлебались грязной воды, одновременно с завистью наблюдая за тренировками профессионалов. Труднейшие для нас упражнения они проделывали играючи. После морских глубин, бассейн для них был подобием лужи или домашней ванны. Ну а мой опыт пока ограничивался пятиметровой глубиной бассейна и одиннадцатиметровой водолазной башни. Теоретические вопросы разбирались на лекциях и по учебнику И.В. Меринова «Легководолазное дело» (Издание Транспорт, 1965. – 222с.), «Единые правила безопасности труда на водолазных работах» и др. Для души и романтических мечтаний читали книгу Жака Кусто «В мире безмолвия», издания 1956 года.
В момент моего появления в лаборатории мои приятели дружно маялись бездельем, так как экспедиционные работы на Черном море отложили на месяц. Увидев мои корочки, они дружно загалдели. Мол, это дело надо обмыть, совместив с погружением в естественный водоем.
- Ты на машине? Спросили они. И получив утвердительный ответ, тут же постановили:
- Ну, так грузим аппараты, костюмы и вперед. Закуску купим по дороге.
- Погодите братаны! Куда едем? Сейчас май месяц. По Неве идет ладожский лед и в заливе его полно. Погружаться в таких условиях чистая авантюра.
- А кто тебе предлагает ехать на залив? Причем тут Нева? Есть места получше. Про голубые озера слышал? Там как раз лед сошел. Вот туда и рванем.
- Про голубые озера я слышал, но никогда там не был.
- Не дрефь! Это не проблема, дорогу покажем, заодно и макнемся в голубую воду. Это наше фирменное место.
Возражать этим мужикам было бесполезно. Они, как застоявшиеся кони, уже перебирали копытами. Я понял, что придется ехать, хотя я рассчитывал совсем по- другому отметить получение водолазных документов.
В багажник моментально загрузили несколько под завязку забитых воздухом аппаратов, гидрокостюмы, несколько махровых простыней, несколько фляжек с медицинским спиртом и мы тронулись. Пару часов поблуждали по лесным дорогам и, наконец, мужики загалдели:
- Все, стой! Приехали. Вот оно первое озеро. Оно самое глубокое.
Я вышел из машины и огляделся. Обычное карельское озеро, ничего особенного. Вокруг сосновый лес и ни души. Лед и в правду растаял. Стылая весенняя вода не вызывала никакого энтузиазма. Мужики сноровисто выгрузили снаряжение. Тут же постановили:
- Ты, Саша под воду не пойдешь. С утра кашлял и сморкался. Продуваться не сможешь. За тобой костер и праздничный стол. А мы втроем макнемся.
- Юра, тебе, как имениннику, выделяем новый костюм и комплект белья. Все в заводской упаковке. Новье, муха не сидела. Сейчас поможем тебе одеться.
Для погружений ребята выбрали «сухие» костюмы, марки «Садко». Я был знаком с ними только теоретически. Костюм из ярко желтой прорезиненной ткани состоял из двух частей: штанов и рубахи с наглухо приклеенным шлемом. Чтобы водолаз не замерз, под него одевался комплект водолазного белья из чистой шерсти толстой вязки: кальсоны, свитер, чулки, перчатки и шапочка. Ежась от прохладного ветерка, я натянул на себя белье. Костюм на меня одевали ребята, ибо самому в него упаковаться невозможно. Верхнюю часть брюк и нижнюю часть рубахи надо было скатать в аккуратный жгут. Затем, на жгут надевался специальный резиновый пояс, чтобы он не разматывался и не пропускал воду.
Кто придумал эту идиотскую конструкцию, мне неведомо. Но явно не ушлый купец из Великого Новгорода по имени Садко. Помнится по детскому фильму – в сказке он разгуливал по дну морскому вообще без всякого водолазного снаряжения. И свободно общался с морским царем и царевнами. Зато костюм, названный его славным именем, был сказочно неудобен в употреблении. Первым делом надо было обжаться – присесть в воде, чтобы выпустить воздух через специальные лепестковые клапаны. Но все равно часть его (воздуха) оставалась в складках белья, создавая излишнюю плавучесть. Чтобы погрузиться под воду, необходимо было надеть грузовой пояс с массой свинцовых отливок. Поднять и застегнуть его на пряжку-самосброс помогли ребята. Только после этого на меня напялили акваланг незабвенной модели АВМ-1М. Шланги присоединялись к шлему через специальное устройство с кольцом, имеющим два фиксированных положения: атмосферный воздух и баллонный. Все эти многочисленные процедуры ребята проделали в предельно сжатые сроки. На то они и профессионалы. Проверив подаче воздуха из баллонов, они надели на меня ласты и подтолкнули к воде с деловым напутствием:
- Если будет что-то не так – сбрасывай грузовой пояс. Это одно движение, а пояс мы потом найдем на дне – никуда не денется. После сброса пояса тебя вынесет на поверхность. Переворачивайся на спину и переключай кольцо на атмосферный воздух. Все. Будешь свободно дышать, и плавать как поплавок, а уж к берегу мы тебя отбуксируем.
Ребята стали сами сноровисто одеваться в костюмы, помогая друг другу. А я медленно побрел по мелководью к центру озера. Зайдя в воду по грудь, оглянулся. Ребята уже в полной боевой готовности двигались к озеру берегу. Это меня успокоило: все-таки первый самостоятельный спуск, да еще в незнакомом снаряжении. Я погрузился с головой и, медленно работая ластами, поплыл на глубину. Вода в озере действительно оказалась ярко голубой. И если бы не большое количество взвеси, картина и вовсе была бы фантастической. Однако успокоился я рано. Минут через пять почувствовал резкий укол под лопатку. Впечатление было такое, что кожу проткнули ледяной иглой. Стало понятно, что в костюме с гордым названием «Садко» на спине есть небольшая дырочка. Какое-то время тонкая резиновая пленочка еще держала воду, потом прорвалась. А вода в озере, лед на котором только что растаял, была градуса на два-три выше ноля. Короче ледяная. Ощущение было не просто неприятным, а очень болезненным. Я сообразил, что новый гидрокостюм был с дефектом. Естественно на герметичность его никто не проверял. Сие довелось сделать мне в натуральных условиях. Мысленно вспоминая всю известную мне ненормативную лексику, проплавал еще минут 15 – 20. Затем, осозналд, что больше таких мучений не выдержу, повернул к берегу. Тем более что ничего интересного кроме голубой воды в поле зрения не попадало. Ни одной рыбки, только ровное илистое дно. На обратном пути с этого дна я подобрал совершенно новый, без пятнышка ржавчины перочинный ножик. Хоть какой-то трофей в утешение.
На берегу меня встретил Саша. Быстро сняв с меня акваланг, спросил:
- Что так быстро вылез? Ребята еще плавают.
- Помоги снять костюм, потом все объясню.
Стащив с меня рубаху и увидев мокрый свитер, Саша и сам все понял.
- Ах, тетю вашу, в бога мать! Хотели как лучше, макнуть тебя в новом костюме, а оно вон как обернулось. Не серчай, Георгич, с этой сволочной фабрики частенько брак идет. Ты же видел, у нас все костюмы латанные, перелатанные. И этот латать придется. Никто тебе подлянку не собирался устраивать. Так уж получилось.
Саша стащил с меня мокрый свитер и немедленно надел сухой свой?.
- Давай к костру, садись к нему спиной, грейся. Сейчас я тебя еще полечу.
И он плеснул мне в кружку грамм пятьдесят медицинского спирта.
- Саня, я не могу. Мне же обратно машину везти. Не дай бог ГАИ остановит.
- Не спорь! Сам знаешь, от переохлаждения только этим и спасаются. Или воспаление легких хочешь поиметь? Так я не позволю!
- Но ГАИ…
- Сказал не спорь! До отъезда еще далековато. Плотно поешь, и запаха не будет. Кроме того, я одну объездную дорогу знаю, где ментов отродясь не было. Гарантирую.
Ребята вылезли из воды где-то через час. Узнав в чем дело дружно заматерились.
- Ну надо же, первый спуск и тот через одно место. Однако, это настоящее боевое крещение. Молодец, что не запаниковал! Теперь ты нашего роду-племени. Поздравляем, экзамен выдержал достойно.
- Тут же под картошку с тушенкой мне налили еще 50 грамм. С мотивацией надо обязательно чокнуться. После сытной обильной еды, даже намека на опьянение я не чувствовал. Добрались до института мы благополучно. Там мне в лаборатории приготовили крепчайший кофе, и только поле этого разрешили отогнать машину в гараж.
Второй раз опуститься под воду в этом гребанном костюме «Садко» мне довелось в Охотском море. По программе научно-исследовательских работ мы установили на десятиметровой глубине специальную мачту. Она была довольно высокой и метра на три торчала над поверхностью воды. Сверху донизу, как рождественскую ёлку мачту обвешали разными приборами и датчиками. Свирепый тихоокеанский шторм её изрядно расшатал. Мачту надо было срочно закрепить, так как через пару дней по прогнозу ожидался не менее сильный шторм, и все это хлипкое сооружение могло просто рухнуть. Перед началом работ выяснилось, что наш штатный водолаз Слава простудился и под воду идти не мог. Остальные мои коллеги, такие же, как я водолазы-совместители ни в какую не желали лезть в ледяную охотскую воду. Пришлось мне, как начальнику экспедиции показать пример самоотверженности. Что собственно предстояло сделать? Забить поглубже в грунт расшатавшиеся колья (куски толстой арматуры), а затем потянуть растяжки из стальных тросов соединявшие колья и мачту специальными струбцинами. Колья забивались тяжелой кувалдой с металлической ручкой, струбцины проворачивались гаечным ключом.
Вначале все шло штатно. Наш катер бросил якорь метрах в тридцати от мачты. Ребята помогли мне облачиться в «Садко». Обвязали страховочным и сигнальным концами. Вручили сумку с кувалдой и ключом, и я ушел под воду. Быстро нашел мачту в мутной воде и приступил к работе. Что такое работать кувалдой под водой, объяснить словами невозможно. Надо попробовать самому. После четвертого кола (всего их было восемь), мне стало не хватать воздуха. Здесь надо пояснить, что работу легочного автомата водолазы регулируют индивидуально. Профессионалы обычно устанавливают минимальную подачу воздуха, что бы дольше пробыть под водой. Дышать они приучены экономно. Это достигается путем длительных тренировок. А Слава то ли специально, то ли в спешке нацепил на меня свой аппарат. Кроме того, в азарте работы я слишком резко двигался, а это неизбежно требует большего количества полноценных вдохов. Славкин легочник их просто не подавал. Если бы я своевременно сообразил эту особенность, то мог бы просто полежать на дне без движения и привести дыхание в норму. Однако под водой сообразительность совсем не та, чем на поверхности. Вот я и ринулся к пятому колу и тут почувствовал, что воздуха мне катастрофически не хватает – стал задыхаться. Как иногда говорят водолазы – сорвал дыхание. Естественно по собственной глупости.
Привести в порядок дыхание в таком случае можно только на поверхности. Я три раза дернул сигнальный конец, что означало: поднимаюсь на поверхность. Ребята на катере почувствовали неладное и ускорили подъем с помощью страховочного конца. Когда моя голова оказалась на поверхности, я попытался переключиться на атмосферный воздух. Но кольцо переключателя как назло заело. Видя через стекло маски мою посиневшую физиономию, Слава мгновенно принял решение. Меня как мешок с картошкой выдернули из воды в катер, где Слава пассатижами повернул наконец проклятый переключатель. Ему все было понятно (профессионал есть профессионал) и больше в тот день под воду он меня не пустил. Уже со снятым костюмом я еще не менее получаса пытался отдышаться.
Может быть, сам по себе гидрокостюм «Садко» не так уж и плох, но у меня с ним отношения явно не сложились. Так же, как у сказочного царя с морским царем. После этого случая я работал только в мокрых костюмах.
Впрочем, оплошность можно допустить и в мокром костюме. Много лет спустя, в один из сезонов, при исследовании субмаринных источников в бухте Ласпи (Крым) произошел такой случай. Один из новичков, приехавший в мой отряд добровольцем из Москвы, пытался залезть в узкую подводную щель у мыса Айя. Я отпустил группу аквалангистов в «свободный поиск», в том числе новичков. Парень полез в щель и зацепился легочником за острый выступ скалы. Туловише его было в щели, а ноги болтались снаружи. Первым неладное заметил мой друг Валентин Павкин. Он подал сигнал тревоги на катер, где я сидел в полной боевой готовности. От катера до щели было метров двести. Тревога за члена экспедиции подгоняла меня лучше всякого кнута. Я попытался одолеть это расстояние кролем и опять сорвал дыхание. Когда я добрался до места ЧП, Валентин уже самостоятельно освободил парня и тот резвился у клифа как молодой щенок. А вот я уже на катер самостоятельно вернуться не мог. Пришлось снять грузовой пояс, акваланг, отдать их Валентину и медленно на спине плыть к катеру. Благо мокрый костюм надежно держал меня на воде. Точно по пословице: поспешил – людей насмешил. Это был второй и последний в моей практике случай с потерей дыхания. Стыдно признаться, но подобные ошибки для опытных подводников непростительны.
Теперь для людей не знакомых с подводными работами, настало время? Лучше сразу объяснить, что такое мокрый костюм. В то время он изготавливался из специального материала – неопрена (похож на пористую резину). Все соединения выкройки не сшивались, а проклеивались. Основных модификаций было две. Либо он изготавливался в виде комбинезона с притороченным шлемом, оставлявшим отрытым лицо. Либо в виде комплекта состоявшего из штанов, куртки, сапожек и шлема. В тропическом варианте, только курточки с короткими рукавами и шорт. Застежками во всех случаях служили молнии. Идея в конструкции всех модификаций состояла в следующем. Теплоотдача человеческого тела в воде намного выше, чем в воздухе. Плотно облегающий человека мокрый гидрокостюм рассчитан на то, что тонкий слой воды между неопреном и телом быстро нагревается самим водолазом, а дальнейшей теплоотдаче препятствует костюм. Конечно, первые ощущения при вхождении в холодную воду малоприятны, но это продолжается недолго.
Подводные геологические исследования, прохождение подводных маршрутов заставляют водолаза-совместителя ежедневно, помногу часов проводить под водой. Иногда приходится «съедать» по три четыре акваланга, меняя пустые на забитые под завязку. Тут без мокрого костюма не обойтись. Даже в теплой воде 20 – 23 градуса без гидрокостюма замерзаешь. Тем более у дна, где надо работать, вода всегда холоднее. Еще хуже, когда на побережье случается явление апвеллинга или сгона береговым ветром прогретой солнцем воды. Вместо них к самому пляжу подходят холодные глубинные воды. Вероятно многие читатели, отдыхавшие у моря, наблюдали такую картину. На берегу жара более тридцати градусов, пляжи полны народа, а в море никто не купается. Температура морской воды 8 -12;С. А работать все равно надо.
Интересную идею мне подсказал известный подводник Михаил Владимирович Пропп (к огромному сожалению этого замечательного человека уже нет с нами). Сам Михаил работал в Мурманске и однажды зашел в гости к нам в лабораторию, где и мы с ним пару часов пообщались. Он только что вернулся из 11-й Советской Антарктической экспедиции, в ходе которой провел первые в мире погружения с аквалангом в морях Антарктиды. Техника этих погружений заслуживает отдельного рассказа. Ребята из его команды сначала вырубали в толстом льду широкую майну (прорубь). Затем ставили около майны небольшую палатку. В палатке разжигали для тепла примус. В тепле переодевались в водолазные костюмы. Самым примечательным было то, что команда Проппа отказалась от использования сухих костюмов «Садко» и проводила погружения в мокрых. При том, что вода подо льдом имела отрицательную температуру, порядка –0,5-1,2;С. То есть была переохлажденной. А не замерзала из-за высокой солености.
- Как же вы в мокрых костюмах опускались в такую воду? Спросил я.
- Тут мы пошли на хитрость, ответил Пропп. На том же примусе нагревали чайник с водой. А перед спуском заливали в мокрый костюм теплую воду.
При погружениях в переохлажденную воду возникла и другая проблема. Дело в том, что в легочном автомате акваланга сжатый до 150-180 атмосфер баллонный воздух снижает давление до атмосферного. При этом, расширяясь в объеме, он охлаждается. Образующийся при охлаждении конденсат водяных паров при отрицательных температурах замерзал, блокируя рычаги легочника. Подача воздуха водолазу прекращалось. О том как ребята решили эту проблему и об удивительном подводном мире антарктических морей любознательный читатель может прочесть в книге Михаила Владимировича (М.В. Пропп «С аквалангом в Антарктиде». Изд. «Наука и образование», Л., 1968.- 280 с.). Эту книгу теперь проще скачать в Интернете, так как она превратилась в библиографическую редкость. Отмечу лишь одно сделанное Михаилом открытие: Даже при отрицательной температуре, антарктические воды исключительно богаты разнообразными живыми организмами. А уж как они ухитряются не только выживать в переохлажденной воде, но и успешно размножаться – тайна природы.
Антактический опыт М.В. Проппа, который в организации погружений иначе как русской смекалкой не назовешь, пригодился нашей команде при работе в Баренцовом море и даже при работах поздней осенью на Кавказском побережье Черного моря. Самые простые вещи: палатка, примус и чайник заметно облегчили нам жизнь. Но до этого надо же было додуматься!
Остается еще рассказать об одном водолазном костюме, называемом в России «трехболтовкой». Это тяжелый, сугубо профессиональный сухой водолазный костюм. Изобрел его в в 1819году, а затем усовершенствовал в 1837г немец Август Зибе. С тех пор он практически без изменений используется по сей день. Изготавливается костюм он из прорезиненной ткани. На ноги одеваются свинцовые галоши. Поэтому плавать в нем невозможно – только ходить по дну. На плечах костюма прикрепляется металлическая манишка с отверстием для головы. На голову водолазу одевается металлический шлем с иллюминаторами, крепящийся тремя болтами (существуют варианты крепления с 12 болтами). Воздух водолазу подается по шлангу и качается чаще всего ручной помпой. Излишек воздуха стравливается самим водолазом, для чего нужно нажать затылком специальный клапан. У этого снаряжения есть свои преимущества и недостатки.
Основное преимущество то, что при шланговом снабжении воздухом (в отличии от баллонного) водолаз может находиться под водой сколь угодно долго. Связь с ним кроме сигнального конца осуществляется по телефону (большое преимущество). Основной недостаток : – тяжесть снаряжения, сковывающая движения водолаза. Поднимать и опускать его под воду в некоторых случаях приходится специальной лебедкой. Кроме того, водолаз с трудом передвигается под водой. Приходится постоянно следить за коммуникациями (концы, телефонный кабель), которые могут перепутаться, а шлаг подачи воздуха может оказаться пережатым при сложной обстановке на дне.
Честно говоря, я никогда в этом снаряжении под воду не спускался. Для этого нужна специальная подготовка. А нас на курсах водолазов-совместителей к этим костюмам близко не подпускали. Но однажды, будучи в командировке в филиале Института Океанологии (г. Геленджик), я упросил ребят помочь мне упаковаться в этот костюм. Скажу прямо, впечатления были сильными. Я понял, что работать в нем может только человек физически очень сильный и с крепкими нервами. Собственно именно такими и должны быть профессиональные водолазы. И не зря они могут уходить на пенсию как пилоты сверхзвуковых истребителей в 45 лет. Специфику работы в таком снаряжении могут описать только люди сами испытавшие все трудности работы водолаза.
По-моему, лучше всего это сделал Джозеф Горз, собравший огромный материал и с отменным юмором его изложивший в книге «Подъем затонувших кораблей». На русском языке книга вышла в издательстве «Судостроение» в 1978 году. В книге имеется описание и многих трагических случаев. Например, как выходя из аварийно затонувших подводных лодок, многие члены экипажей погибали только потому, что поднимались на поверхность при полном вдохе. Сжатый в отсеках воздух, при подъеме расширялся, разрывая легкие. До войны правил подъема с глубины люди не знали и экипажи этому не обучали. Зато нам эти правила избежания баротравм вдалбливали с первых дней обучения.
Сейчас я с завистью смотрю на легководолазное снаряжение современных дайверов. Чего стоит только она специальная жилетка, позволяющая избавится от грузовых поясов. С помощью простого нажатия кнопки можно легко отрегулировать нужную плавучесть, подкачав или стравив воздух из жилетки. Не знаю, какой вес имеют современные однобаллонные аппараты. Тем более, что появилась мода изготовлять баллоны из легких титановых сплавов. Старый двухбаллонный акваланг «Украина» весил 23 килограмма. В морской воде, без гидрокостюма аквалангист имел нулевую плавучесть. При глубоком вдохе его немного приподнимало над дном, при выдохе опускало. Чтобы сохранить нулевую плавучесть аквалангисты отрабатывали «собачье дыхание» – частое и неглубокое.
Однажды на траверсе Сухуми мне пришлось помогать ребятам устанавливать мачту, наподобие Сахалинской. Мачта располагалась на расстоянии приблизительно 2 километров от берега, на глубине 30 метров. К месту установки нас доставило небольшое экспедиционное судно. Был полный штиль и очень теплая, прогретая августовским солнцем вода. В районе установки мачты она была совершенно прозрачной. Такой, что на теле ныряющих прямо с борта судна ребят был виден каждый пузырек воздуха. Столь прозрачной воды вблизи берега никогда не бывает. Повозившись у мачты, я стал пониматься вверх. На глубине метров 15 отработал собачье дыхание и неподвижно завис в тоще голубой воды. Это напоминает парение в воздухе – тело ничего не весит. Неопытные пловцы часто пугаются такого состояния, теряют ориентировку, не зная где верх, где низ. Явление называется «голубая пелена». Хотя пугаться в общем-то не стоит. Верх легко определяется по выпускаемым аквалангистом пузырькам. Естественно они всегда поднимаются вверх. А для опытного аквалангиста наступает ни с чем не сравнимое блаженное ощущение, что-то вроде нирваны.
Перефразируя Владимира Высоцкого могу сказать «Ты счастлив и нем. И только немного завидуешь тем, другим, у которых все это еще впереди».
Март 2016г.
На фотографии слева - папин двоюродный брат Валерий Владимирович Скорняков, он к сожалению, тоже ушел из жизни. Военный врач, полковник. Но на фотографии еще курсант Военно-медицинской Академии, справа - папа ученик старших классов