Попал я на очередной урок: снова студенты, снова парты, снова вещание... Я с большим комфортом разместился на задней парте, как обычно, спрятавшись за широкую спину студентки - титана. Слышно было, как к двери подковылял гуру: в щёлке двери замигал фонарик - фингал. Прижался я сильнее в парту, подождал минутку - вскоре потух огонёк, снова застучали костылями ноги - ушёл аспирантик. Теперь я мог следить за уроком. Куда я попал, признаться, я не понял: сыпались литрами непонятные термины... Но как сыпались! Учитель урчал, извиваясь от удовольствия, точно развалившись в мягких подушках, почти засыпал у рояля. Я выглянул из-за своего укрытия - посмотреть на этого балдёжного. Узрел я полного крепкого человека в пёстрой рубахе и разных носках, в майке с надписью "лучшие хиты 80-х", с розовым, с таким мягким, с таким распухсшим от изобилия лицом, что, казалось, он вот-то превратится в лакомую жижу, которую тут же слижут студенты. И звучал его голос не хуже материнской колыбельной, почувствовал на мгновение я себя маленьким мальчиком, который недавно родился на свет, который первый раз слушает голос матери, единственной и неповторимой. И разморило меня, признаться, страшно, откинулся я на спинке стула и, разинув рот, чуть ли не захрапел. Но вдруг одна студентка что-то шепнула своей соседке, как я потом узнал, очень и очень зря... Раздался душераздирающий вопль:
-Заткнись! Разве не видишь, что я тут материал объясняю?!
Я чуть ли не упал со стула от страха и неожиданности: казалось, мир дрогнул и пошатнулся, казалось, небо раскололось на куски, и высунулась оттуда красная злобная рожа, с зубами, со слюнями, кровожадная-кровожадная - харя разгневанного учителя. Задрожали студенты, сгорбившись, некоторые залезли под парты, девушка - титан, несмотря даже на свои внушительные габориты, заходила ходуном и рухнула на пол - шок, поразила молния башню, моё укрытие, какой-то худой товарищ с гнездом на голове забился в судорогах - заплясали его руки и голова, застучали о крышку стола: парализовал страх аудиторию. Подумал я о девушке, на долю которой несчастье такое выпало. Аккуратно, почти не двигаясь, пытался я нащупать её взглядом: ищу, ищу, а студентки нет нигде.
-Куда она делась? - спросил я у внутреннего голоса.
-Чёрт её знает! Наверное, сквозь землю провалилась!
Теория моей головной боли и моего головного утешения одновременно мне понравилась, но, к сожалению или к счастью, не оправдалась. Увидел я кофту и рваные джинсы, по непонятной причине висячие в воздухе сами по себе. Напряг я зрение, присмотрелся получше и понял: девушка побледнела настолько, что слилась со стеной...
Думал я, что испугом публики, неизмеримой злостью учителя и ужасом несчастной это представление завершится, но в этот раз я снова заблуждался... Мужчина вдруг затрясся, сделался ещё краснее, кровью налились его бешеные глаза, хрустнули подломанные зубы. Распахнулась громоздкая челюсь, издала нечеловеческий рёв:
-Убью-ю-ю-ю!
С этими словами помчался обезумевший к бедной девушке, громя парты и опрокидывая студентов. Всё, думал, убьёт...
Действительно: подскочил он к студентке, обмотал её волосы вокруг полного своего предплечья, да как стукнул её о стол. Послышался хруст костей - перелом черепа, наверное, раскололась голова как орешек!
К счастью для жертвы, стол был не так крепок - не голова треснула, а парта: развалилась студентка среди щепок и гаек, лежит, загорает, как на пляже - так распалился учитель от насилия, что надулся не хуже русской печки - даже я почувствовал жар. Пару раз взвыл хищник, порычал, побурчал, пошёл обратно к роялю. Остановился, повернулся молодым солдатиком - исчез гнев, как будто его и не бывало: лицо приняло человеческое выражение, на губах вновь заиграла улыбка, снова заурчал котом.
-Так, на чём я остановился? - крайне доброжелательно, приятно улыбаясь, спросил.
Кто-то дрожащим голосом, видать, самый смелый, произнёс термин, который я с первого раза не произнёс бы никогда.
-А! - змурчал учитель. -Понятно!
И продолжил говорить непонятное, освещаемый солнцем блаженства...
Через некоторое время аудитория начала потихоньку приходить в себя: приободрились студенты, поднялось с пола, кряхтя и причитая, моё укрытие, ожила девушка, потёрла синяки сплюнула бойцом кровь, заняла сидящее положение. Но, как известно, к русскому человеку беда не приходит одна: в дверь протиснулся склизкий мужчина-павлин с контрабасом наперевес. Лукавыми и похотливыми глазами оглядел он студенток, кое-где причмокнул одобряюще, кое-где помычал, разочаровываясь. Нагло игнорируя проповеди кота, подошёл он к одной из девушек и заиграл на своей бандуре. Побренчав пару минут, он начал задавать совершенно несвязные вопросы, постоянно подмигивая и смотря на своё отражение в спине контрабаса.
-Вы умеете играть "Satin Doll"? А вы когда-нибудь слушали Эрика Пендельмана?
Девушка, смущаясь, отрицательно ответила. Пришелец улыбнулся, погладил усы, подмигнул ей раз пятнадцать, покрасовался, пробренчал что-то и сказал:
-Какой ужас! Да вы бездарность! А хоть "Autum leaves" знаете?
-Знаю... - взволнованно ответила студентка.
Контрабасист точь-в-точь повторил предыдущие действия:
-Ура! Ну хоть что-то! Можно теперь хоть на Евровидение!
Я ожидал, что урчун набросится на нарушителя порядка и сделает из него салат, но тот, к моему сожалению, только прикрикнул на него:
-Полегче! Это только первый курс!
В ответ контрабасист отвесил ему поклон и пошёл к следующей девушке. Как по канону повторил он свои странные действия, спросил:
-А вы, девушка, знаете, кто был автором стандарта "My Funny Valentine"?
Его неожиданная собеседница тоже не смогла ничего ответить: гость снова покрутился-повертелся в своей манере, поиграл, воскликнул:
-Какой позор!
И отправился дальше, к следующей жертве.
Медленно, обходя класс со всех сторон, он медленно добирался к моему укрытию - титану, начало покусывать меня за локоть беспокойство.
-Приметит ведь неладное! - пугался внутренний голос. -Усатый муж точно нас увидит!
Действительно, проблема с контрабасом была всё ближе, а миссия всё сильнее оказывалась под угрозой: не так уж и легко было бы устранить контрабаса, не привлекая внимания учителя у рояля - тот, видимо, совсем не реагировал на выходки пришельца, а вот на ученические брыкания не оставил бы без внимания - без труда бы уловил паранормальную активность и поскорее её ликвидировал. Стал я думать, как мне привести в полную небоеготовность усатого. Думал, мечтал, рассуждал, решил: слетел на нос голубок свежей мысли, навеянной внутренним голосом.
-Он-то без контрабаса говорить не может! - вопил мой товарищ по несчастью.
-Не может, - соглашался я. -И что, порезать ему струны?
-Лучше бы его порезать! Но выбора нет: режь струны.
Приноровился я, когда подошёл усач к титану, пригнулся, под парту подлез. Вспорхнула в руках нож-бабочка, закрутилась и завертелась. Чиркнул я пару раз - звякнули струны, всхлипнули, порвались. Остановился усатый на полуслове, округлились его глаза, попытался сказать он что-то, но вместо связанных слов вырвалось изо рта страшное мычание. Попробовал контрабас сказать снова: натянул едва улыбку, подёргал усы, натянулся - якобы покрасовался, испуганно глядел на отражение, стукнул по порванным струнам и рявкнул:
-Ы-ы-ы-а-а-а!
-Сработало! - обрадовался внутренний голос.
-У-у-у-у-э-э-э! А-р-р-р-э-э-э! - вопил контрабасист, повторяя бессмысленные действия - покапали у омемевшего слёзы - рыдает.
Всё привлёк всё внимание , глаза студентов обернулись на него, зашептались.
-Чёрт возьми... Чёрт возьми, чёрт возьми, сейчас будет фарш... - молился внутренний голос. -Смотри на рояль...
Неторопливо глянул я на учителя и вздрогнул: стоял он в боевой позе, весь красный, налитый в крови, струйками стекали слюни на пол...
-Прячься! - крикнул мне мой дружочек.
Приглянулась мне широкая штора у подоконника: прыгнул я с кувырком из под парты к стене, оттуда - на подоконник, прямо за спасительницу - ткань. Вовремя.
-Убью всех! Убью всех! Убью! Уничтожу! - слышалось вне укрытия.
Послушался топот, удары, крик раненых и убитых: крушит мебель, терзает студентов злодей, на фоне стонет усатый - пытается говорить. Тише мёртвой мыши притаился я, чуть дыша - утихает потихоньку бойня. Заметил маленькую дырку в шторе - глянул. Разнёс учитель аудиторию ко всем чертям: разложились на полу избитые студенты, накрытые осколками парт, над ними коршун парил, смотрел, дышит ли кто ещё, добивал ещё трепыхающихся, недалеко рыдал во всю глотку усатый. Когда живых студентов не осталось, учитель начал успокаиваться: вновь побелело лицо, вновь заурчал голос.
-Ну не волнуйся ты так! - сказал он расхлябанному пришельцу, открыл крышку рояля - достал новый контрабас и вручил его усачу. Тот приободрился, повторил все свои бессмысленные действия, сыграл и понял, что может говорить. Подходил он к оживающим студенткам, задавал им вопросы. Под шумок контрабаса я решил смыться: прополз аккуратно под партами, шмыгнул дверь. Что меня там ждало?