Долгими зимними вечерами, когда я вяжу шали, а за окном идет снег или метет поземка, и совершенно не хочется высовывать нос на улицу, я часто вспоминаю свою родную деревню. Там я родилась и прожила до 6 лет, многие годы считая, что это такая глухомань, где не удивишься, встретив медведя на улице. На самом деле это большой районный центр со своими очагами культуры - клубом и библиотекой, с детским садом и школой (теперь там даже есть спортивная школа и центр детского творчества). Это, конечно, не пригород, а село, расположенное почти в 300 км от областного сибирского города Омска (на севере).
Что же всплывает в памяти? За что когда-то зацепилось детское воображение? Какие воспоминания вызывают улыбку, щемят сердце и погружают в ностальгию?
Дом наш, как мне казалось, был большой и красивый. Хотя и имелось в нем по сути всего три помещения: сени, изба да горница. Почему-то избой называлась кухня (она же и прихожая), третью часть которой занимала русская печь. Вдоль стен кухни тянулись деревянные лавки, заменявшие стулья и табуретки, а иногда служившие и постелью для гостей. У входа на деревянной вешалке верхняя одежда всех членов семьи. Большой деревянный стол вмещал не только нас - двое взрослых и трое детей, но и еще человек пять-шесть гостей. Два старших брата и я никогда не сидели за столом при гостях. Нас обычно быстренько кормили и отправляли играть (в горницу или на улицу). Для приема гостей застилали красивую скатерть с кружевами или вышивкой (клеенка считалась большим дефицитом!), расставляли красивые чашки и блюдца, столовые приборы (в основном - ложки). В центр стола водружали ведерный самовар. Почему-то большим угощением считался кусковой сахар, который кололи специальными щипчиками, и конфеты-подушечки, именуемые теперь "Дунькина радость". Пока длилось застолье, мы умудрялись "просочиться" незаметно в кухню и занять тепленькое местечко - забраться на печку, где сморенные жарой обычно и засыпали.
Горницу (сейчас бы я назвала залом или гостиной) помню смутно, она как-то совмещалась со спальней: три металлические кровати (имелись только в зажиточных семьях) с покрывалами, из-под которых выглядывали простыни с подзорами (край простыни украшался вязанным кружевом). На кроватях возвышались подушки, сложенные друг на друга и покрытые "накидушками", украшенными кружевом или вышивкой. На кровати присаживаться не разрешалось - весь день сохранялся парадный вид. У одной стены стоял кованный сундук с одеждой и бельем, прикрытый самодельным ковриком. Ему отводилась роль комода. На дне сундука под вещами прятались важные документы, а иногда и денежные сбережения, поэтому его тщательно запирали замком. Горницу украшали 4 венских стула (сохранившиеся до сего дня в квартире моей 93-летней мамы), деревянная резная этажерка с книгами и цветы. На окнах с вышитыми занавесочками конкурировали ярко цветущие герани, а в углах в деревянных кадках возвышались фикусы, листочки которых мне доверяли во время уборки протирать влажной тряпочкой.
Именно в вечерних сумерках города, в уютной городской квартире, мне мерещится дом, хранящий самые первые впечатления моего детства. Память услужливо протягивает ниточки к подполу, прикрытому ткаными самодельными ковриками, мысленно уводит в огород, на тропинку, ведущую в деревянную баню, на тропку к избушке моей бабушки, увлекает за околицу, в лес, где росли когда-то самые вкусные ягоды земляники...
Задумалась, размечталась, захваченная приятными воспоминаниями,... запуталась в узоре шали...