Что же с нами происходит, люди?

               
      Пожарный на вопрос  в консерватории  о разнице  между роялем и скрипкой ответил:
- Рояль дольше горит…
 Будучи изолированным от себе подобных прямоходящих по причине ковида, я сначала постепенно разучится правильно излагать свои мысли в уме, затем произносить их вслух. Вскоре заметил, что путаю слова, выговаривая их, а буквы меняю местами на письме. Вначале подумалось, что это последствия коварного, загадочного, но никем толком не изученного почти вируса - ан, нет! Это следствие замедленной деградации, обломовского безразличия и духовной опустошенности: долго обдумываю  простые вопросы, зависаю над клавиатурой компьютера… Я обратил внимание на то,               
что мне               
       стало трудно заставлять себя сделать пару гимнастических упражнений утром. Благо,  «немцы» отсутствуют: не приметил в себе ни Паркинсона, ли Альцгеймера, да и амнезия, по-моему, не появлялась.
  Я уразумел, что процесс «ковидации населения» кому-то выгоден, может затянуться на неопределённый период времени, и бороться с ним необходимо срочно, отключив в первую очередь телевизор, главнейший разносчик духовной заразы нашего времени. «ТэВэшники» умышленно надувают пузырь страха. Заткнуть бы ещё уличных «клуш да кликуш», но над ними я, к сожалению, не властен. Как и над неврастеничками в очередях.
 Я осознаю раздвоение собственной личности  обычно во сне под утро, почти сразу перед  пробуждением. Причиной может служить может то, что  сплю поочерёдно в двух комнатах.  Одна из них условно именуется спальней и кабинетом, в ней компьютер, шкафы с одеждой и книгами, и чайная посуда, диван.
Здесь снятся сны официальные, из прошлой жизни: иностранцы, начальственные лица, протокольные сюжеты.   В кабинете я вижу фрагменты будущих книг, именно целые отрывки, а не сюжеты.
   Утром сны улетают, почти без остатка. Восстановлению не подлежат, как почти все сновидения.
   Чем ближе конец года, тем отчётливее моё одиночество: близятся новогодние праздники и Рождество, русские «вакации», а по - простому пьянки. Теперь с выпивкой проще, праздничных дней много, самоизоляция гарантирует анонимность употребления горячительного. Но мне спиртное противопоказано, в обществе собутыльников я не нуждаюсь, а «ковид» предполагает  минимум контактов.    Правду сказать, одиночество для меня привычно: 6-й год живу один после смерти жены. Найти ей замену не пытаюсь - мне неприятно представлять себе, как чужая женщина будет дефилировать по квартире, вертеться на кухне, сидеть в моём туалете и даже сметь прикасаться ко мне в постели.    Поэтому я живу один.
   Самоизоляция мне не навредила, а только продлила моё 5-летнее затворничество. Главное в такой ситуации - не раскисать и не предаваться унынию: читать книги, вести своё нехитрое хозяйство.  Писать стихи и рассказы.
    Люди меня интересуют мало.  Думаю, что знаю всё про их слабости, стремления и помыслы: деньги, карьера, благополучие, престиж - это уже не моё и давно позади.
   Мой стол стоит в метрах двух от телевизора. Часто он включен непреднамеренно: как Владимиру Семёновичу Высоцкому, мне порой интересно, «что у них там делается». Тишина иногда угнетает. А там по всем каналам, кроме «Охоты и рыбалки» да спортивного, крутят бесконечные боевики - »дефективы», слизанные самодеятельными режиссёрами друг у друга, да всякие ток- шоу, вроде «Пусть говорят», «Давай поженимся», непотребные прочие угадайки. Скулы воротит от оскомины. Верно сказал М.Н.Задорнов: «Телевидение - это пурген  для народа». Обидно до слёз за Шукшина, Тодоровского, Соловьёва…
   По классикам кино не снимают.
   И вот сидит пенсионер - обыватель в своей норе, смотрит бесконечные страшилки - пугалки про вирус, да думу думает, словно дряхлая цирковая кобыла из анекдота:
- Когда уже   я, дура старая, наконец-то подохну?
24.12.20