Ворох проблем и политика, взрывы, поджоги, убийства бесчестные.
Берёт отчаяние.
Я берусь за дело бодро, я пытаюсь привести его к концу; но заканчиваю, если такое случается, глухо, печально, лениво. Всё это пусто, всё не имеет смысла. Пальцы по клавишам перебегают медленно, не верно. Игра в бисер посыпалась.
Оно мне надо? Ипполит с Мышкиным рассудили, что у мушки место есть, оттого ей хорошо. Ну, хороша, хороша, пусть летает. А я-то когда? Мне-то когда лететь? Да и куда?
Помню лето старое; год седьмой уже от него идёт. Отворяю дверь посреди ночи, стою, а ведь ночь морозная! тих покой на лужайке! И падает мерный августовский снег — лёгкий, словно пепел, заполняющий лёгкие с годами.
Я смотрел на эти белые зёрна, летящие из облачной ваты, и думал: «наверное, звёздам за ними холодно, они замерзают и падают вниз». И я так хотел согреть хоть одну из них.
Маленький космонавт лет семи долетел бы, дошёл бы пешком, если нужно, и не сдержал бы восторга:
— Как вы прекрасны!
— Да, п-правда? — был бы тихий ответ, — И заметьте, я родилась в-вместе с солнцем.
— Вы верите в человека?
— В-вы есть, зн-начит верю, — робко отвечала звезда.
— Я имею в виду: верите ли вы в его силы?
— Даже не предс-с-тавляете, насколько! Я думаю, что Сизиф мог б-бы дотолкать камень и д-до меня, если б-бы только з-захотел.
— Вы так правы, но... Милая звезда, вам ведь холодно!
— Я н-не роза, чтоб-б меня ф-футляром нак-крывать.
— Но ведь вы сейчас посыпетесь... туда! Смешаетесь с землёй, растаете в ней! Пожалуйста, звёздочка, я хочу, чтобы мама мною гордилась!
— Полетели со мной, — посыпалась она, словно оставляя крошки по дороге, — Ты не потеряешь меня. И мама наверняка будет гордиться.
И мечты мои спускались на землю снова, и я за ними, и казалось мне, что вижу я эту звезду, что нужно загадать желание. Однако я поймал её в футляр! Она такая необыкновенная теперь, в снежном шаре.
Он и сейчас стоит на полке. И если б она обвалилась, мне было бы, кажется, грустно, что последний след мечты моей обратился в прах и рассеялся по ветру. Но и то мне довольно скучно теперь, в снежном шаре растаявших мечт.