Гость

У нас имеется замечательный друг Петрович. Широкой души человек. У него друзей – пруд пруди.
Мы лично тремя-четырьмя обходимся. Как-то не сложилось их больше завести. Скорее всего – наша лень мешает нам развернуться в этом вопросе. Или мы привыкли на отшибе жить и работать. Может, супруга нас контролирует и ограничивает в этом вопросе. Мы не знаем.
Надо будет подумать на досуге на эту тему.
Вот с теми моими друзьями мы обожаем общаться. В бане. Или на рыбалку с ними махнуть. В тайгу. Или просто выпить и закусить. Знаем друг друга, изучили вдоль и поперек.
Общие вопросы по философии завели. Обсуждаем их, когда примем на грудь.
Вернемся к Петровичу. Он как раз из того нашего личного списка. Вечный бодряк. Шутник. Вообще – крепкий мужик. Коренастый. Состоит из одной мускулатуры, хотя и начинающий пенсионер. Седой в меру, слегка.
Еще Петрович имеет странность помнить всю свою биографию и всех людей, встретившихся ему на жизненном пути, до мельчайших подробностей. Помнит все имена, даты.
Но это еще полбеды.
Он с сотнями этих, в большинстве своем случайных людей, до сих пор поддерживает связь и всякие контакты. С одноклассниками и земляками. С сослуживцами по армии. С однокурсниками по институту. Само собой – с более поздними коллегами. С бывшими учениками в огромных количествах, поскольку он педагог.
Он им всем звонит и пишет. Ездит в гости. Они к нему.
И как не перепутает имена…
Повторим, мы - отстаем в этом вопросе. Из прошлой жизни нам помнится дюжина-другая человек. Память у нас никудышная, слабая. Тем более – возраст уже. Раньше хоть имена женские не путали. А теперь… Беда.
Вот Петрович. Вот у него – голова! Все помнит! До мельчайших подробностей, повторим.
Начнет, к примеру, рассказывать какую-то историю.
Начинает нить рассказа. Доходит до персонажей. И у него начинаются ответвления от главной линии. Он подробно описывает одного, второго, потом появляются второстепенные, третьестепенные лица, которых он тоже любитель досконально обрисовать. Подробнейшие описания погоды в той истории, какие, к примеру, были облака или осадки. Географические подробности. При этом возникают всякие параллельные сюжеты и происшествия…
Вот уже потеряна основная тема, с которой все началось. А слушатели уже, черт знает, в каких темных лесах.
К примеру – рассказывается случай детства, из школьной жизни. Как они там с пацанами шалили на физкультуре.
Помимо имен и характеров тех его друзей слушатели узнали бы подробное описание спортзала и, попутно, всей архитектуры школы, расположение улиц той его деревни, какие пруды, реки, окрестные села там имелись… Еще бы познакомились с биографией того школьного физрука плюс директора школы, их характерами, узнали бы – кто у них жены, тещи… Про классного руководителя - какой он, да какие большие помидоры он выращивал в своем огороде. Упомянул бы про завхоза школы фронтовика дядю Гошу, тоже бы сказал про его изюминки. Про других мальчишек и девчонок, само собой, про их родителей, да как они попали в Сибирь. До родителей самого Петровича вполне дело могло дойти. Про его папу Петра и маму Дашу, как они работали в том деревенском колхозе, да как его папа совершенно небольшого росточка и малого веса на лошади возил копны на сенокосах вместо мальчишек. Какая лошадь была по характеру и по масти…
Словом, слушать Петровича надо уметь. И вовремя подвигать его на основную нить рассказа. Дипломатично.
Теперь про гостей. Наша супруга его супруге Тамаре не завидовала. То один приедет, то другой. То одноклассник, то однополчанин. Или по студенчеству друг с семьей.  Или просто еще кто знакомый по какой-то турпоездке. И всех встреть хлебом солью:
- Проходите, дескать, гости дорогие. Ждем, не дождемся.
Нам тоже Петрович позвонит:
- Тут друг ко мне приехал, двадцать лет назад с ним в поезде познакомились, вот нашли друг друга. Приходи, познакомлю, посидим.
Само собой, мы думаем:
- На хрена нам этот его друг двадцатилетний случайный…
Не пойдем. Найдем причину. Понимаем личную черствость, конечно.
Но нам лень интересоваться этим посторонним временным субъектом. Делать там заинтересованное лицо. Уродились такими.
Однажды у Петровича состоялся интересный случай по линии его гостеприимства.
В позапрошлом году.
Завернул к нему на огонек его однополчанин. Сорок лет не видались. А тут нашли друг друга в интернете. В социальных сетях наткнулись один на другого:
- Ура! Давай встретимся!
И вот нелегкая притащила этого однополчанина Диму в гости. Летним месяцем. Он на северах жил, в Игарке, и вот пожаловал к нам в южносибирскую местность.
Встретились, обнялись. И сразу за стол. Выпивают, закусывают. Планы визита уточняют:
- Завтра на рыбалку. На пару деньков. У нас тут водоемов с рыбой много и никаких комаров. Поймаем рыбки, у костерка посидим. Романтика. Заночуем, утро на реке встретим. Домой вернемся, отдохнем, а следующим утром – в тайгу. Горы у нас тут; на какую-нибудь восхождение сделаем, тряхнем стариной. После в баньку ко мне на дачу…
Так Петрович расписывает. Друг Дима кивает. Мол, поддерживаю такую программу, давай за это выпьем.
Фотографии достали армейские и прочие. Делятся воспоминаниями и размышлениями. Беседуют за жизнь.
Ну, и выпивают еще и еще, само собой. Довольно крепко. Друг перед другом марку держат. Дескать, мы не слабаки по этой части.
Супруга Петровича ему замечание потихоньку делала знаками – мол, много на себя берете в плане выпивки. Но им не до нее было. Вспоминали, как они армейскую лямку тянули, да какие у них были приключения да тяготы в тот период жизни.
И не могли наговориться. Потом оба внезапно уснули за тем столом.
Тамара их растащила по кроватям.
Утром, само собой, опохмелка за завтраком. После чего Дима сказал:
- Пока ты, Петрович, собираешь снасти на рыбалку, я пройдусь по вашему поселку. Продышусь, посмотрю на ваш замечательный городок, про который столько слышал.
И ушел. И пропал человек. Вот уже обед. Послеобеденное время. Его нет и нет.
У Петровича и Тамары беспокойство. Пошли искать. Прочесывать местность.
Нашли голубчика. В интересном месте.
У нас тут есть один занимательный человеческий кружок, действующий на постоянной основе. Круглогодично. Он на лавочке существует, под открытым небом. Называется вроде « Дружба навек». Его местные выпивохи организовали и скрепили практически что клятвой.
Каждое утро у них тут встреча, на этой лавочке, которая в скверике за магазином. В любую погоду. Во все времена года. Их человек несколько. Заседают, обычно, в складчину. Иногда весь день. Иногда пораньше расходятся.
Бывают у некоторых и прогулы, конечно. По семейным обстоятельствам; жены могут встать на пути и заставить хозяйством заниматься. Когда и не улизнешь, прогуляешь, выходит, встречу. Но это редко.
В кружке, само собой, неработающий элемент: молодые пенсионеры, по инвалидности легкой кто, или кого на работу не берут по причине водки. Вот они и устроили такой кружок проводить время. Еще в том кружке имелась пара женщин неопределенного среднего возраста. Для полноты картины.
И здесь у них у всех постоянные собрания. В любую погоду.
Главным образом, рассуждают. Критикуют нынешнее время. А то в воспоминания ударятся. Иногда в высокие материи залезут, полемику устроят…
Их и прежняя милиция, и нынешняя полиция гоняли с этого насиженного места. Только бесполезно. Живучий кружок. Махнули на них рукой. Тем более, смирные они.
Вот, Петрович с супругой видят – их Дима-однополчанин сидит в том кружке на центральном месте. В дугу уже пьяный:
- О, Петрович! Тамара! А мы тут… Ребят и девчат хороших встретил, угощаю их со своих северных деньжат. Интересные персонажи, скажу я вам. Простите меня, что сорвал рыбалку…
Наша парочка, конечно, рассердилась, но отходчиво подумала:
- Бывает. Человек случайно оступился.
Увели его домой. Спать. Завтра ведь на рыбалку.
Вечером еще посидели за столом. По законам гостеприимства. Чего уж там. Гость историю рассказал им, как он однажды загулял в своей Игарке:
- На катере работал. Приходим с рейса; в пятницу поспели, чтобы выходные с семьями побыть. Пришли к вечеру уже, пришвартоваться негде, все занято, весь причал. Не беда, так часто бывает. Ну, наш катер к катерам другим притулили. Крайним в том столпотворении. На причал надо через те катера идти, через поручни перешагивать. Пошел я. На первом же меня остановили – день рождения у их капитана. Поволокли в каюту; мы же все там друг друга знаем. Сидим, гуляем. С других судов ребята подходят. Заполночь разошлись только, кто смог. Я не смог. Утром похмелье, само собой. Продолжаем банкет. Потом на другой корабль перешли. Тоже по какому-то поводу. Вот уже и воскресенье, продолжение банкета и все такое прочее, веселье в разгаре. Утречком в понедельник я раньше всех на рабочем месте оказался. Так к семье и не попал. Весь экипаж надо мной потешался, как я не мог одолеть этот лабиринт из катеров. И пошли мы сразу в рейс, опять на неделю…
Посмеялись все трое над такой простотой. Но Петрович с Тамарой сдержанно. Вполсилы. Подозрительный рассказ. Настораживает.
Утром супруги встают – ба! Дмитрий исчез. На столе записка:
- Ушел опохмелиться, у вас в холодильнике ничего не нашел.
Тамара насупилась. Петрович растерялся. Что за кренделя? Произошел маленький семейный сыр-бор на тему постоянного систематического приема гостей.
Петрович побежал к той лавочке. Но там еще никого не было по причине раннего времени. Зашел в магазин. Знакомые продавщицы сказали – да, был такой господин, описания совпадают, набрал пива с водкой, чего-то из закуски, даже взял коробку конфет и ушел в неизвестном направлении.
Пропал Дима. Весь день его искали, к лавочке бегали. Телефон не отвечает. Думали, ладно, к вечеру придет.
В полицию звонили. Может к ним загремел. В морг пока не стали звонить. Побоялись.
Петрович организовал следствие. К вечеру уже. Допрос выпивохам учинил. И кто-то из них заплетающимся голосом сообщил версию:
- У Катьки он может быть, ну, которая наша спутница. Вчера он с ней мурлыкал, она его в гости звала вроде… Тем более, ее сегодня не было. Спелись они. Скорее всего – любовь у него с Катькой внезапная. Горячая она дама. Любвеобильная.
Ту Катьку Петрович вчера лицезрел. Во всей ее красе. Конечно, если ее отмыть да причесать, приодеть в свежее, румяна навести, то оно, может быть, и ничего. Еще бы карантин по здоровому образу жизни дать ей на месяц…
Тут задумаешься на тему: кто виноват, да что теперь делать… Вчерашний рассказ про катера вспомнился почему-то…
Нарвался Петрович. Теперь думать надо – как сбагрить в обратный путь такого гостя. В дипломатичной манере. Но сначала найти его надо. А может и не надо. Сам придет.
Тамара тоже сказала:
 – Сам придет. Убирай рыбацкие снасти, муженек. Ну вас к черту! Ухожу к маме пожить, пока твой Дима не уедет! Представляю, какой он вернется от своей крали. Сам его отмывай, отстирывай!
И хлопнула дверью. В сердцах человек.
Давай Петрович Диму ждать. В волнении и прочих чувствах. Того все не было.
Наконец, через день последовал звонок. Но не от Димы. Из полиции:
- Мы тут задержали одного господина из Игарки. По пьяному дебошу у гражданки Екатерины Громовой. Соседи нас вызвали. Он теперь у нас в участке, а документы, говорит, у вас находятся. Принесите их, пожалуйста, надо для оформления по статье «причинение телесных повреждений».
Побежал Петрович. Рысью.
Прибежал, глянул, батюшки святы! Дима отек весь. Царапина на лице, да не одна. Пахнет чем-то тяжелым. Одежда в известке. Рядом его Катька, выдерга взъерошенная. Сидит насупленная, с синяками под глазами.
Бочку катит на Диму, дескать, подлец он и обманщик: обещал жениться, а потом на попятную...
Хорошо, в полиции бывший ученик Петровича службу нес. Уважил тот полицейский своего педагога из прошлого времени – дело замяли, примирили враждующие стороны. Дима заплатил за синяки денег свой крале, и та забрала заявление. У нее нужда была в деньгах, вот она и согласилась с синяками походить пощеголять за то денежное вознаграждение. Тем более, ей не привыкать так форсить.
Домой шли молча. Дима шагал нетрезвой виноватой походкой. Держался за сердце. Еле дошел. А в квартире он сразу прилег на кровать. Стонал. После стал задыхаться и хрипеть:
- Ой, помираю…
Петрович растерялся и вызвал скорую медицинскую помощь.
Приехали медики и давай тормошить пациента. Перво-наперво – укольчик ему. После бодренько так сказали:
- Если довезем, то откапаем.
Под белы руки спустили его по подъезду. Петрович помогал, само собой; рассказал, что больной беспробудно пил четыре дня.
Скорая уехала. А Петрович напряженно стал ждать. Не пришлось бы заниматься отправкой покойника в Игарку…
Не хотелось бы хлопотать по такому печальному поводу… Супруге пока ничего не стал такого говорить, про скорую помощь. Просто позвонил и сказал:
- Лежит, выправляется. Потом я его сразу на вокзал. Живи пока у мамы…   
На следующий день Дима позвонил. Его выписывали как вставшего на ноги.
Петрович собрал его документы, вещички и подъехал на своем авто к больнице.
Оттуда – сразу на вокзал.
Не заезжая домой.